Глава 5
Юлий принял Клозе в старой библиотеке Букингемского дворца, а не в своем кабинете или в императорских покоях. Не хотел давить на старого д… коллегу своим нынешним положением.
Клозе было сложно смутить, но, когда бдительные сотрудники УИБ наконец-то оставили двух пилотов наедине, барон явно чувствовал себя не в своей тарелке.
Юлий затушил сигарету и поднялся ему навстречу. Больше всего в эту минуту он боялся, что Клозе обратится к нему так, как положено обращаться к венценосной особе. Лучше бы он брякнул какую-нибудь свою фирменную глупость или попытался бы Юлия подколоть.
Но Клозе вообще молчал.
Они не встречались лицом к лицу слишком давно, а во время их последнего совместного задания Юлию пришлось пустить Клозе пулю в живот и запихнуть его в камеру криозаморозки. Хотя Клозе и не возражал против подобного решения и другого выхода у них на тот момент не было из-за намечающегося дефицита кислорода, но Юлий все равно чувствовал себя виноватым.
— Не ожидал, что когда-нибудь тебе это скажу, но я рад тебя видеть, — сообщил бывшему коллеге Юлий.
— Ты хреново выглядишь для императора, — сказал Клозе. — Впрочем, на данный момент ты выглядишь хреново даже для завалящего графа, каким ты и был всю свою никчемную жизнь.
— Зато ты загорел. По-моему, ты даже поправился.
— Твоими молитвами. Ты устроил мне прекрасный отпуск своим выстрелом. С тех пор я только и делаю, что отдыхаю.
— Я знал, что ты меня поблагодаришь, — сказал Юлий.
— О да. — Клозе без приглашения уселся в кресло и схватил со столика пачку императорских сигарет. Вроде бы ничего не изменилось, но Юлий чувствовал: что-то не так. Впрочем, глупо было бы рассчитывать, что все останется по-прежнему. Слишком много событий произошло за последние дни. — Я хотел поблагодарить тебя по всем правилам, но твоя охрана отняла у меня бейсбольную биту.
— Мне тебя не хватало, Клозе.
— Зато я прекрасно чувствовал себя вдали от твоей теперь слишком уж благородной персоны, — сказал Клозе.
Им слишком многое надо было высказать друг другу, и они оба не знали, с чего начать.
Детские игры кончились. Начались игры взрослых парней, гораздо более изощренные и опасные. Полицейская операция на Сахаре и утопленный в болоте «деструктор» теперь казались им обоим возней в песочнице.
— Ты все-таки спас мою задницу. Унес ее от таргов, — сказал Клозе. — Не хочется этого признавать, но ты — хороший пилот.
— А ты — хороший стрелок, — сказал Юлий. — Вроде бы. По крайней мере сигареты ты стреляешь классно.
— На этом покончим с комплиментами, — сказал Клозе. — Лучше расскажи мне, как случилось все это дерьмо?
— Сложно сказать. Я летел на Эдем, хотел присоединиться к тебе в блаженном ничегонеделании, когда какой-то идиот разнес на молекулы весь Лувр.
— Соболезную, — сказал Клозе. — Мне жаль, что твои родители погибли.
— Спасибо.
— Насколько я слышал, твоя сестра уцелела?
— Да. Я познакомлю вас за обедом.
— Я удостоен чести быть приглашенным на обед с императором?
— Ты всегда был поразительно догадлив.
— Разве у тебя нет более важных дел? Типа управления Империей и всего такого?
— Куча дел, — сказал Юлий. — Но я все равно не успею переделать их все. Одним обедом ситуацию не испортишь.
— Боже, кому мы доверили свои судьбы, — простонал Клозе. — Что там с Клейтоном и Третьим флотом? Или это государственная тайна?
— Никакой тайны. Флот скоро снова будет нашим.
— Это каким же образом?
— Самым примитивным. Через труп адмирала Клейтона.
— Полагаю, нет смысла спрашивать, как вы собираетесь организовать этот труп.
— Полагаю, все срастется само по себе, — сказал Юлий.
— В жизни так не бывает.
— В жизни бывает еще и не так.
— Может быть, ты и прав. Как показывает история, и семьдесят шестой имеет шансы стать первым.
— Это мне просто не повезло.
— Давай поговорим серьезно, — сказал Клозе.
Он много думал об этой части разговора во время перелета на Землю и решил выпалить все сразу, не откладывая дела в долгий ящик. Впрочем, Клозе был известен тем, что всегда говорил прямо. Он не резал правду-матку. Он расстреливал ее в упор.
— Поговорим о социальном положении. Мы с тобой никогда не были равны. Ты был графом, а я — бароном, ты был капитаном, я — лейтенантом, потом ты стал полковником, а я — майором. Но это было незначительное неравенство, оно не слишком бросалось в глаза, пока мы оба были боевыми пилотами. Но сейчас я все еще барон и майор, а ты стал целым императором, и мы больше не можем закрывать на это глаза. Думаю, что это последний наш разговор, когда я называю тебя на «ты».
— Ты что, кретин? С чего ты это решил?
— Потому, что так будет правильно. Ты — император, я — пилот. Каждому свое.
— Иными словами, ты бросаешь меня одного в сложной ситуации?
— Мой долг — служить Империи. А тебе в твоей сложной ситуации я никак не могу помочь. Политика — это не моя игра.
— Когда-то я тоже так думал.
— Не ври. Ты часто говорил, что по окончании военной карьеры собираешься пойти по стопам отца.
— Но я не собирался становиться тем, кем я стал. К сожалению, я зашел слишком далеко.
— Это тебе просто не повезло, — сказал Клозе. — Политика — это танец, со множеством фигур, а я не знаю ни одной. Сам знаешь, стоять во время танцев у стены я не люблю. И не буду. Мне нужно новое назначение. Согласен на все, что ты можешь мне предложить. Готов долбать таргов или внушать Клейтону верноподданнические чувства.
— Но на Земле ты не останешься? — уточнил Юлий.
— Нет. Если только ты не прикажешь. Но не хотелось бы, чтобы ты мне такое приказывал.
— А заманчивая, кстати, мысль. Мне рядом со мной нужны люди, которым я всецело могу доверять.
— Ты не можешь мне доверять, — сказал Клозе.
— Это еще почему? Социальное положение не играет никакой роли. Мой отец не был герцогом, а Краснов и вовсе был простолюдином, но оба говорили Виктору «ты» и он прислушивался к их мнениям.
— Я — не твой отец. И тем более не Краснов.
— Я знаю.
— Тогда не пытайся вылепить из меня того, кем я не могу быть. И не хочу. Ты же знаешь, я не терплю сложностей. Покажи мне врага, и я вцеплюсь в его глотку зубами. Я примитивен. А все эти закулисные игры созданы для кого-то более хитрого и изворотливого. Для тебя, например.
— Значит, ты не станешь моим советником по вопросам национальной безопасности?
— Нет. К тому же я в этом ничего не смыслю.
— Я тоже.
— Именно поэтому тебе нужны рядом компетентные люди. Люди, которые смыслят. Доверять такой пост непрофессионалу — безумие чистой воды.
— Значит, ты хочешь продолжать военную карьеру?
— Никакая другая карьера мне не светит.
— Я скоро верну себе Третий флот. Ему будет нужен новый адмирал.
— Ты шутишь?
— Нет.
— Ну и дурак. Это очень лестное предложение, но я вынужден тебе снова отказать.
— Почему? Разве ты не мечтал сделать карьеру?
— Мечтал. Но не такой ценой. Я не хочу быть адмиралом только потому, что мне когда-то довелось летать вместе с императором.
— Боишься, пальцами в тебя тыкать будут?
— И это тоже.
— Не думал, что тебя заботит мнение окружающих.
— Это не главная причина.
— А в чем же главная?
— Я не могу быть адмиралом. Пока не могу. Я не умею командовать людьми. Никогда этого не делал. Я долгое время был лейтенантом, и ниже меня были только техники, с которыми я не имел дела в условиях боя. Моим непосредственным командиром был ты. Капитаном я стал совсем недавно, после чего мы с тобой отправились в эту чертову разведку. Меня даже вроде бы повысили до майора, но ты опять был моим командиром, а больше на том корабле военных и не было. А потом пропаганда пыталась слепить из меня героя, и с тех пор я нахожусь в отпуске, дабы восхищенный моими деяниями народ в лице противных репортеров мог достать меня в любое время дня и ночи. Я никогда никому не отдавал приказов в бою. Не командовал даже звеном истребителей, поэтому не могу принять от тебя целый флот. Я просто не знаю, что с ним делать.
— Разве ты не учился в академии?
— Ты тоже в ней когда-то учился. Ну и как тебе управлять Империей?
— Кошмар.
— И ты хочешь устроить такой же кошмар мне? У тебя куча советников, а у адмирала их нет. Тем более у адмирала-выскочки. Другие офицеры обязательно будут считать меня выскочкой и постараются усложнить мне жизнь, а не облегчить ее.
— Иными словами, ты опять отказываешься?
— Да.
— Чего же ты хочешь?
— Чего и раньше. Служить Империи. Я — пилот, и на флоте от меня больше толку.
— Ты не примешь от меня даже корабль?
— Сейчас — нет. Я хочу, чтобы ты не вмешивался в мою карьеру. Это единственное, о чем я тебя прошу.
— Даже так?
— Ага.
— Не ожидал от тебя такой принципиальности.
— Сюрприз.
— Значит, наши пути окончательно расходятся?
— Похоже на то. Правда, не думаю, что это надолго.
— Это еще почему?
— Потому, что, когда прилетят тарги, у нас у всех будет только один общий путь, — объяснил Клозе. — В могилу.
— Ты стал пессимистом.
— Нет, просто я хорошо информирован. Ты теперь наш император, и мне не стоит заводить такие речи, но эту войну мы проиграем. С Третьим флотом или без него.
— Я не желаю слушать такие речи.
— Извините, сир.
— А в лоб? — осведомилось Его Императорское Величество. — А еще лучше — в первую линию обороны?
— Легко. Только прикажите, сир.
— Брось дурака валять, — сказал Юлий. — И без тебя тошно. Я дам тебе свое слово не вмешиваться в твою чертову карьеру, если ты не будешь называть меня сиром, по крайней мере в частных беседах.
— Твое слово?
— Да.
— Договорились.
— Вот и хорошо. Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
— Ты мне скажи, как Краснов и его архаровцы умудрились проморгать этого террориста, — сказал Клозе.
— Для меня это такая же загадка, как для тебя.
— Знаешь, Краснов не производил впечатление человека, который может что-то проморгать.
— Знаю. Но, как показала практика, это впечатление было ошибочным.
— Увы, — согласился Клозе.
За обедом присутствовал только узкий круг избранных: император, его родная сестра и Клозе.
Пенелопе Клозе понравился. Впрочем, Юлий не сомневался, что так оно и будет. Клозе нравился почти всем женщинам, с которыми его сводила судьба. Остальные в него сразу влюблялись.
Юлий надеялся, что с Пенелопой этого не произойдет.
— Клозе не хочет остаться на Земле и влиться в нашу дружную компанию, — сообщил Пенелопе Юлий, как только подали десерт. За обедом о делах он предпочитал не разговаривать. И так аппетит ни к черту.
— Почему, Генрих? — поинтересовалась Пенелопа.
— У вас тут вроде семейный бизнес, — сказал Клозе. Он все еще не рассказал Юлию об Изабелле и надеялся, что за грузом новых забот император благополучно успел о ней позабыть. — Я в него не вписываюсь.
— А ты женись на моей сестре и тоже станешь членом семьи, — предложил Юлий.
Пенелопа поперхнулась мороженым.
— Не примите это как личное оскорбление, Генрих, — сказала она. — Но я замуж не собираюсь. Ни за вас, ни за кого-либо еще.
— Империя прикажет — выйдешь, — заявил Юлий. — Как ты смотришь на мое предложение, Клозе?
— Не примите это за личное оскорбление, Пенелопа, — сказал Клозе, — но я жениться не собираюсь. Ни на вас, ни на ком-либо еще.
— Империя прикажет — женишься, — заявил Юлий.
— Надеюсь, что этого Империя мне никогда не прикажет, — сказал Клозе.
— Можешь продолжать надеяться, — сказал Юлий. — Но решать в данном случае буду я. Потому что я — это Империя и есть.
— Гад ты, — заявила Пенелопа.
— Еще какой, — подтвердил Клозе.
— Спелись, — констатировал Юлий. — Посмотри, барон, как органично ты вписался в наш круг. А ты еще оставаться не хочешь.
— Если моя служба будет состоять из сплошных обедов, то я согласен, — сказал Клозе. — Могу быть твоим пробовальщиком блюд.
— Хочет легко отделаться, — заметила Пенелопа.
— Он всегда хочет легко отделаться, — сказал Юлий.
— Спелись, — констатировал Клозе.
— Жизнь — это не одни только обеды и развлечения, — сказал Юлий.
— А жаль, — сказал Клозе. — Так тебе точно не нужен пробовальщик? Вдруг тебя захотят отравить?
— Кто?
— Враги. У тебя что, врагов нет?
— Врагов у меня полно. Но ни тарги, ни Клейтон к моей кухне и на километр не подойдут.
— Виктор, наверное, тоже так думал.
— Его не отравили.
— Но с обедом его смерть все равно была связана. Кто-то к нему подобрался.
— Но не тарги.
— И даже не Клейтон, — сказал Клозе. — Но кто-то же подобрался. Хотя подобраться было нелегко.
Может, никто и не подбирался, подумал Юлий. Может, он там с самого начала был.
После обеда Юлий с Клозе вернулись в библиотеку. Император отменил назначенную на вечер встречу с представителями независимых планет, перенеся переговоры на следующий день. Подчиненные отреагировали на это с видимым облегчением. По их мнению, Юлий и так слишком много работал.
И он до сих пор не мог заснуть. Лежать в кровати без дела он тоже не мог, поэтому всех своих подчиненных он уже загонял.
— Говоря по правде, ты похож на труп, — заметил Клозе. — И еда ситуацию явно не поправила. Я видел запись твоего прибытия на «Наполеон» после нашей разведки. Два месяца на воде, сухпайке и голых нервах. Так вот, на этой записи ты выглядел лучше, чем сейчас. Власть давит?
— Власть давит, — согласился Юлий. — Но по большей части она давит тех, у кого ее нет.
— Спишь нормально?
— Вообще не сплю. Как, по-твоему, это нормально?
— С медиками беседовал?
— Нет.
— Почему?
— Я им не доверяю.
— Паранойя. А говоришь, пробовальщик тебе не нужен. Слушай, ты пить пробовал?
— Зачем?
— Чтобы спать.
— Не помогает.
— Может, мало пьешь?
— В одиночку много пить не могу. Тебя ждал.
— Обалденно конструктивный подход. Угробишь ты себя раньше времени.
— Не учите меня жить, барон, — сказал Юлий. — Кстати, тебя не задолбало, что ты барон? Хочешь, герцогом сделаю?
— Нет, спасибо. Я к баронству как-то привык.
— Как хочешь, — вздохнул Юлий. — Хотя тебя послушать, ты вообще ничего не хочешь. Слушай, у меня к тебе вопрос.
— Валяй.
— Что ты думаешь об этой истории со смертью Виктора? Личное мнение у тебя есть?
— А тебя еще не завалили версиями со всех сторон?
— Все в недоумении. Версий много, доказать ни одну из них невозможно. Кроме того, я хотел бы узнать точку зрения человека со стороны.
— История мутная. Впрочем, когда убивают императоров, других историй не бывает. Хочешь услышать мое мнение, слушай. Может быть, это и случайность, но список наследников был выбит с хирургической точностью именно таким образом, чтобы посадить на трон тебя. Погибло сто процентов дееспособных и подходящих по возрасту кандидатов, которые предшествовали тебе, в то время как те, что следовали в списке после семьдесят шестой строчки, по большей части уцелели.
— Не обращал на это внимания, — признался Юлий.
— У тебя были и другие дела. А мне во время перелета было абсолютно нечем заняться, вот я и решил поиграть в детектива.
— Сколько в списке пострадавших? Тех, которые шли после меня?
— В пределах первой сотни — процентов десять. Дальше — еще меньше. Впрочем, это может объясняться и тем фактом, что ближайшие наследники имели больше шансов оказаться на праздновании дня рождения.
— Но не семьдесят с лишним человек. Интересная версия.
— УИБ уже должно было ее отработать. Я слышал, ты назначил его директором того типа с Эдема. Винсента.
— Ага. Я даже произвел его в генералы. Вчера.
— Наверное, он был удивлен.
— Естественно.
— Хотел бы я это видеть.
— Останься рядом — и увидишь еще не такое.
— Не могу, — сказал Клозе. — Давай замнем этот разговор?
— Но ты будешь мне полезен. Ты уже мне полезен. Ты походя обратил мое внимание на тот факт, который я сам упустил.
— У нас скоро война, — напомнил Клозе. — Империи нужны пилоты.
— Один пилот, сколь бы хорош он ни был, положения не спасет.
— И все-таки… Я уже рассказал тебе о моих мотивах.
— И ты не хочешь пойти мне навстречу.
— Извини.
— Ладно, проехали. Позже обсудим, где именно ты будешь служить.
Клозе неопределенно хмыкнул. Он и сам был удивлен обнаружившейся в нем принципиальностью.
— Слушай, я понимаю, что это звучит глупо, — сказал Юлий. — Но ты долгое время был на Эдеме… ты не встречал там Изабеллу?
Не забыл, обреченно констатировал Клозе. Ничего он не забыл. Интересно, какое назначение я получу после того, как сообщу ему новости?
Доставить таргам наш ультиматум с требованием развернуть корабли? Или полететь в Гамму Лебедя и вернуть систему под юрисдикцию Империи при помощи космического скафандра и бластера? А еще лучше, без скафандра и с охотничьим ножом.
— Ты ее не забыл? — спросил Клозе. Глупый вопрос, рассчитанный на то, чтобы потянуть время.
— Представь себе, нет. Не забыл.
Понимаю, подумал Клозе. Такую женщину забыть трудно. Даже если был знаком с ней всего пару часов.
Может, наврать ему? Когда он еще будет на Эдеме и сможет проверить мои слова? Вполне возможно, что никогда.
— Так ты ее видел или нет? — нетерпеливо спросил Юлий.
— Видел, — признался Клозе.
— И?
— В смысле «и»?
— Ты ее просто видел? Или ты с ней разговаривал? И если разговаривал, то о чем?
— Разговаривал, — признался Клозе. — О многом. В том числе и о тебе.
— И что она обо мне говорит?
— Только хорошее, — сказал Клозе.
— Врешь?
— Не так чтобы очень. Но, видишь ли, совсем неважно, что именно она говорит о тебе.
— Почему?
— Потому что… Когда мы увидели ее в первый раз в этом баре, ты помнишь, что я о ней сказал?
— Не дословно.
— Я сказал, что ты видишь перед собой будущую мать моих восьмерых детей.
— И что? — насторожился император.
— Мы с ней работаем в этом направлении.
От бокала, пущенного в его голову, Клозе уклонился довольно легко. Отпуск отпуском, но его реакция пилота класса «Омега» никуда не делась.
Мгновением позже в библиотеку ворвались сотрудники личной охраны императора. Они профессионально скрутили Клозе и уложили его лицом в ковер.
— Это еще что такое? — грозно осведомился Юлий. — Он был в ярости, и охранники подумали, что эта ярость обращена против них.
В эту минуту они оказались правы.
— Ну… мы подумали… сир… — промямлил их старший.
— Вы просматриваете это помещение?
— Только прослушиваем, сир.
— По чьему приказу?
— Это обычная практика.
— Пожалуй, мне стоит обсудить кое-какие вопросы с генералом Коллоджерро. Утром. А сейчас выметайтесь отсюда. Не вздумайте забрать моего гостя с собой, оставьте его здесь. И выключите ваши долбаные приборы.
— Но, сир…
— Это приказ, — ласково сказал Юлий. — Я — ваш император, и это — мой императорский приказ. Которому вы не можете не подчиниться.
— Так точно, сир.
Охрана удалилась, предварительно подобрав Клозе с пола и несколько раз извинившись перед бароном и императором.
— Твои архары мне чуть руку не сломали, — пожаловался Клозе сюзерену, потирая запястье. — И вообще, в их действиях не просматривается никакой логики. Ты запускаешь в меня бокалом, а они меня за это еще и вяжут.
— Не могут же они вязать своего сюзерена, — сказал Юлий. — Ты уж прости этих остолопов. Я не хотел вмешивать их в свои личные разборки.
— По правде сказать, я даже надеялся, что они меня уведут, — сказал Клозе. — Я не горжусь тем, что сделал, но…
— Но ты это сделал, хотя прекрасно знал, как я к ней отношусь.
— Да, сделал. Во-первых, она — не твоя собственность, и ты почему-то забыл, как она отнеслась к тебе. Во-вторых, я ее специально не искал. Она сама меня нашла.
— Любопытное заявление. Каким же образом она тебя нашла?
— Она работает в УИБ, в отделе внутренних расследований, и прибыла в госпиталь на предмет моего допроса о твоем неслужебном поведении. Ну, по поводу той пули в живот, которой ты меня угостил.
— Значит, она работает в УИБ?
— А как, по-твоему, в тот раз Винсент смог найти ее столь оперативно?
— Были у меня такие подозрения, — сказал Юлий. — И насколько далеко у вас все зашло?
— Это не ваше дело, сир, но достаточно далеко. Я этого не хотел. В смысле сначала не хотел. Но ты же знаешь, какая она… Я не смог остановиться. И не хотел остановиться. Прости.
— Черт с тобой, — сказал Юлий после длительной паузы. — Никому этого не говори, но я уважаю мнение женщин и их выбор. Ты ведь ее не насиловал в конце концов. Или?..
— Нет, — заверил его Клозе. — Это у нас произошло даже не на первом свидании.
— Ого.
— Все серьезно, — сказал Клозе.
— Когда свадьба?
— Этот вопрос мы еще не обсуждали. Полагаю, что перед войной с таргами момент для свадьбы не слишком подходящий.
— Другого момента может и не быть, — заметил Юлий.
— Тебе необязательно об этом говорить, — сказал Клозе. — Я же вижу, что тебе неприятно.
Юлий тут же заткнулся и налил себе коньяка.
— Я все-таки скажу. — Юлий нарушил молчание только через несколько минут. — Я прошу у тебя прощения за свое поведение. Не стоило бросать в тебя посудой. Я вел себя глупо. Просто… У меня сейчас столько проблем, а Изабелла… Она была моей страстью, а теперь стала моей мечтой. Мысли о ней, воспоминания о том вечере — это единственное, что у меня оставалось от прошлой жизни, не связанной со всем этим дерьмом. Я зря на тебя сорвался. Ты же не виноват, что так вышло, и спасибо тебе за то, что ты мне все-таки сказал. Ты поэтому не хочешь оставаться на Земле?
— Нет. Я пытаюсь не смешивать свою личную жизнь со службой Империи.
— Идеалист. Хочешь назначение на Эдем?
— На Эдеме пилоты только отдыхают. Кроме того, я не хотел бы использовать твое служебное положение в своих личных целях.
— А хочешь, я выпишу ее сюда?
— Сир…
— Или определю вас с ней на один корабль?
— Ты слишком добр ко мне.
— Может быть, и нет. Может быть, я надеюсь, что ей быстро наскучит твое общество и она тебя бросит.
