Глава 2
На Сахаре был чудный день. Один из тех редких дней, когда ветер смог развеять перманентный туман и над имперской базой показалось местное солнце.
Удивленные столь неожиданным подарком негостеприимной планеты, имперские военные высыпали из помещений в полуголом виде на предмет принятия солнечных ванн. Свободные от дежурства пилоты устроили импровизированный футбольный чемпионат, кто-то играл в бадминтон, кто-то просто загорал. Даже Клозе выполз из своей комнаты и подставил солнечным лучам свое бледное тело.
Лежа в подвешенном на скорую руку гамаке, он мечтательно курил сигарету за сигаретой и обозревал окрестности. Вопреки обыкновению, видимость сегодня была очень хорошей. Потом Клозе закрыл глаза и представил, что он на Эдеме. Валяется на пляже, а рядом лежит Изабелла. Нет, лучше пусть она не лежит рядом. Лучше пусть она на веранде смешивает холодный мартини.
Пилоты радовались солнечному дню, как дети, и их можно было понять. Большую часть времени Сахара являлась довольно неприятной для жизни планетой и не предоставляла поводов для радости. На памяти Клозе ясных дней, считая и сегодняшний, было всего два, и первый случился во время первой кампании барона на Сахаре.
В тот день был страшный воздушный бой. Решив воспользоваться хорошей видимостью, имперское командование послало своих бойцов в импровизированное наступление. Поскольку сепаратисты мыслили в том же ключе, войска противоборствующих сторон встретились на середине пути.
Внезапно Клозе стало страшно.
Он соскочил с гамака и отправился разыскивать свою эскадрилью.
Орлов, как и следовало ожидать, носился с мячом по футбольному полю. Дождавшись перерыва, Клозе подозвал его к себе.
— Хочешь поиграть? — спросил Орлов. Они уже давно перешли на «ты».
— Оружие у тебя с собой? — спросил Клозе.
— Зачем? Отстреливать защитников?
— Пойди в свою комнату и возьми оружие, если оно у тебя не с собой, — сказал Клозе. — И в любой момент будь готов дернуть к своей машине.
— Что-то стряслось?
— Пока нет, — сказал Клозе. — Но предчувствие у меня нехорошее. Не знаешь, где Стивенс?
— Где-нибудь шляется.
— Спасибо, — сказал Клозе. — Ты мне здорово помог. Бросай свои игрушки и делай, как я сказал. А потом найди Стивенса.
— Может, предупредить остальных?
— О чем? О моем предчувствии?
— Да.
— Хорошо, — сказал Клозе. — Господа пилоты! Поверьте моему жизненному опыту — отсутствие облаков, тумана и хорошая видимость на этой планете всегда предвещают плохие новости! Поэтому советую вам отправиться за своим личным оружием и не отходить далеко от своих истребителей!
Пилоты посмеялись, посоветовали Клозе расслабиться и вернулись к своим занятиям.
— Когда вас убьют, вы поймете, что я был прав, — сказал Клозе. — Орлов, им я приказать не могу, но ты — мой подчиненный. Выполняй приказ.
— Уже бегу, сэр.
Стивенса Клозе обнаружил у дверей своей комнаты. Тот был в костюме, надеваемом под летный комбинезон, с «офицерским сороковым» на поясе и штурмовым карабином в руках. Проходящие мимо пилоты мерили его недоуменными взглядами и отпускали шуточки.
— Соображаешь, — одобрил действия майора Клозе. Он не был удивлен — Стивенс служил на Сахаре во время прошлой кампании. — Заходи.
Первым делом Клозе залез под кровать и достал оттуда свой штурмовой карабин, такой же, как у Стивенса. Потом, бросая косые взгляды в окно, принялся облачаться в летную одежду. За этим занятием его застал запыхавшийся Орлов.
— Позвольте доложить, господин полковник. Стивенса я не нашел, потому что он здесь. Вижу у вас обоих ярко выраженные симптомы паранойи и штурмовые карабины, которых у больных с вашим диагнозом быть не должно.
— А где твой карабин, здоровый? — поинтересовался Клозе.
— Полагаю, что в арсенале.
— Молодец, — сказал Клозе. — Орел. Приказ о полной боеготовности в любое время, вступивший в силу три месяца назад, каким-то образом прошел мимо твоих ушей?
— Скорее между, — сказал Стивенс. — В связи с отсутствием в черепе мозга сопротивления там никакого.
— Смешно, — сказал Орлов. — И костюмы у вас, как у клоунов. А вам в таком виде на людях показаться не слабо?
— Скоро люди будут завидовать нашему виду и горько сожалеть, что не придали себе такой же, — сказал Клозе. — Пойди и оденься так же. Это приказ.
— Обалдеть, — сказал Орлов.
— Бегом, — сказал Клозе.
— Как, по-твоему, мы не переусердствовали? — спросил Орлов спустя сорок минут. — Мне уже жарко.
Они сидели в комнате Клозе, от которой до взлетной площадки было всего двести метров. В летных комбинезонах и с двумя карабинами на троих. При этом Клозе и Стивенс чувствовали, что все сделали правильно, а Орлов чувствовал себя идиотом.
— Я чувствую себя идиотом, — заметил Орлов.
— Живой идиот лучше мертвого гения, — сказал Клозе. — По крайней мере, если рассматривать эту ситуацию с персональной точки зрения этого идиота. Я никогда не был мертвым гением, но быть живым идиотом мне нравится.
— Так всегда рассуждает посредственность, — парировал Орлов.
— А у нашего мальчика режутся зубки, — заметил Стивенс. — Еще немного, и он научится кусаться.
— Это хорошо, — сказал Клозе. — Для того, чтобы бегать в стае с большими собаками, нужно уметь писать на большие деревья.
— И на какое самое большое дерево ты когда-либо пописал, командир? — спросил Орлов.
— На баобаб.
— Может, мы на самом деле немного погорячились? — спросил Стивенс еще через двадцать минут. — Сидеть в летных комбинезонах в комнате в такой хороший день — не самое лучшее времяпрепровождение. А вдруг ничего не будет до самого вечера? Или вообще ничего не будет.
— Тарги не упустят такой возможности, — сказал Клозе.
— Ты больной, командир, — сказал Орлов.
— Зато эскадрилья у меня офигительно здоровая, — сказал Клозе. — Я побывал уже не в одной переделке, часто мне приходилось туго. Но я до сих пор жив. Советую вам последовать моему примеру.
— Следуя твоему примеру, мы все окажемся в психушке, — сказал Орлов.
Боевая тревога была объявлена только через сорок минут.
Воздух над базой кишел сферическими кораблями таргов. Большими кораблями, из которых на поверхности планеты сыпались шарики поменьше.
— Слишком большие они для бомб, — заметил Орлов.
— Да и идут слишком кучно, — сказал Стивенс. — Малая зона поражения.
— Дамы и господа! — объявил Клозе. — Впервые в этой войне и только на нашей планете! Представляю вам эксклюзивное шоу проездом из другой галактики к Земле. Вашему вниманию представляется великий, ужасный и неповторимый десант таргов!
Клозе стоял у окна и смотрел вверх, высматривая просветы между десантными транспортами Чужих. Над транспортами барражировали истребители, прикрывая высадку наземных войск сверху.
— Объявлена срочная эвакуация базы! Персоналу собраться на посадочной площадке девять и держать оборону до прибытия транспорта. Всем пилотам подняться в воздух и осуществлять прикрытие сверху!
— А чего мы стоим? — поинтересовался Орлов.
— Изучаем диспозицию, — сказал Клозе. — Спасательный транспорт сюда не пробьется.
— Им лететь-то всего двадцать километров, — сказал Стивенс. Тяжелые суда размещались на соседней базе.
— Ты думаешь, там сейчас лучше, чем здесь? — спросил Клозе. — Ладно, пошли. Я спереди, ты сзади. Орлов, ты — между нами.
— Почему это я посередине?
— Потому, что у тебя винтовки нет.
У Бо Вайсберга было разрешение входить к императору без доклада, и он воспользовался этим правом сразу же после утреннего заседания военного комитета, на котором обсуждались проблемы формирования Четвертого флота. Юлий как раз читал докладную министра военной промышленности.
— Сахара атакована, сир! — выпалил Бо с порога.
— Мне не доложили, — сказал Юлий. — Откуда вы знаете? Вы уверены?
— Она только что атакована! Вам просто не успели сообщить! Они пришли через Нуль-Т!
— Много?
— Около пятисот возмущений! Крупных возмущений!
— Дерьмово, — констатировал Юлий. — Похоже, что Сахару мы потеряли.
Двери, неплотно закрытые Бо, распахнулись еще раз и явили пред императорские очи адмирала Круза.
— Плохие новости с Сахары, сир, — доложил адмирал. — Мы только что получили сообщение по гиперсвязи, что тарги атаковали крупными силами и высаживают десант.
— Я уже в курсе, — мрачно сказал Юлий. — Наука на этот раз опередила флот.
Адмирал Круз посмотрел на Бо, соотнес его присутствие здесь со словами императора и мрачно кивнул.
— Ближайшее крупное соединение ВКС находится в двух днях пути от Сахары, — сказал адмирал Круз. — Я готов отдать приказ о передислокации…
— Но смысла в этом не видите, — продолжил его мысль Юлий. — Потому что через два дня спасать там будет уже некого, а для серьезного боя с таргами сил этого соединения все равно не хватит.
— Именно так, сир.
— По последним данным, на Сахаре проживает около пятидесяти тысяч местных жителей и расквартировано сто тринадцать тысяч имперских военных.
— Да, сир. Это большая потеря для Империи, но…
— Я мог бы сейчас напомнить вам, что был прав, когда говорил о скорой эвакуации, — сказал Юлий. — И я это только что сделал. Мы потеряли кучу народа, адмирал. Мы с вами потеряли. Их смерти на нашей совести.
— Это война, — сказал адмирал. — На войне потери неизбежны.
— Уйдите, адмирал, — сказал Юлий. — Раз мы все равно ничего не можем сделать, то видеть я вас не хочу.
На момент атаки таргов у Империи был только один корабль на орбите Сахары — дредноут «Октавиан Август». Его командир был человеком рассудительным, и когда он увидел, как в верхних разреженных слоях атмосферы планеты возникают сотни тяжелых кораблей таргов, а со стороны Солнца на его собственный дредноут заходит десяток вражеских линкоров, он решил не принимать бой. Шансы, что кто-то умудрится взлететь с планеты и пробиться в открытый космос, были мизерно малы, и ждать не имело смысла.
Капитан отдал приказ о полной тяге, и, едва набрав требуемую скорость, дредноут совершил прыжок и ушел через гипер.
Десантники таргов оказались еще одним видом существ, не напоминавшим ранее известные людям особи. Казалось, эти твари выведены специально для ближнего боя. Больше всего они напоминали один из самых страшных кошмаров человечества — огромных пауков. Только ног у них было десять, а не восемь.
Каждый паук достигал около двух метров в высоту и трех — в длину. На спине они тащили малые импульсные пушки, управление которыми, очевидно, было связано с их нейронной сетью, потому что дополнительных конечностей на спине у пауков не наблюдалось.
Клозе рассматривал новых монстров, сидя в кокпите своего «игрек-крыла». Механические повреждения пауки держали хорошо: десантные капсулы при приземлении не тормозили и удар о землю был вполне приличный.
Истребители «Трезубца» стояли на взлетной площадке. Клозе включил общую связь и запретил взлетать без его приказа.
Три паука выкатились на бетон прямо перед «игреком» Клозе.
— Орлов, скажи мне, что я сплю, — попросил полковник.
— Зачем?
— Потому, что во сне я — супергерой и никого не боюсь, — объяснил Клозе. — А наяву при виде этих тварей я точно в штаны наделаю.
— Комбинезон непромокаем, так что делай, — посоветовал Стивенс из своей машины.
— Ты спишь, командир, — сказал милосердный Орлов.
— Ну и кошмары у меня, — удивился Клозе.
На взлетной площадке показалась группа пилотов из соседней эскадрильи, пытавшаяся пробиться к своим истребителям. Двумя очередями из пулеметов Клозе расчистил им путь. Двенадцать истребителей лучше, чем три.
Сорок или пятьдесят были бы еще лучше, но что-то больше никто из пилотов к своим машинам не спешил.
Новички тоже не взлетали без приказа. Клозе представился им по общей связи, и они признали его своим командиром на этот бой.
Как подозревал Клозе, последний бой в их летной карьере.
На поверхности ловить нечего, на орбите их никто не ждет, а входить в гипер и убираться из системы истребители, при всей их универсальности, все-таки не способны. Оставалось только одно — продать таргам свои жизни подороже.
Свою собственную жизнь Клозе ценил очень дорого.
Мы потеряли двадцать миллионов на Сноуболе, подумал Юлий. Мы потеряем еще сто тысяч на Сахаре! Сноубол уничтожен, Сахара захвачена.
Они нас бьют. Мы одержали только одну победу — над их первыми, устаревшими кораблями. А потом прилетели новенькие и гоняют нас и в хвост и в гриву.
Мы проигрываем эту чертову войну, потому что они быстрее. Если мы отведем флот от Марса или Земли и бросим его на защиту Сахары, тарги могут достигнуть Солнечной системы раньше, чем мы. Пока они этого не делают, избегают вступать в бои с крупными соединениями ВКС. Если так будет продолжаться, им этого и не потребуется. В Империи сотня планет, а флот прикрывает жалкий десяток. Мы будем терять один мир за другим. Когда прибудет второй флот таргов, эти долбаные шесть тысяч кораблей, они нас просто задавят. Даже без Нуль-Т.
Мы проигрываем в скорости.
Мы проигрываем в численности.
Похоже, что мы проигрываем и в интеллекте.
Тогда за счет чего же нам побеждать?
Они простояли на взлетной площадке еще десять минут. Это было совершенно безопасно, потому что слабые импульсы личного оружия таргов не могли повредить броню истребителя.
Следующий транспорт завис прямо над базой, заслоняя солнце, и десантные капсулы посыпались буквально на головы пилотов. За все это время больше никто из имперцев так и не появился. На базе шла оживленная перестрелка, в небо уже поднимались столбы дыма.
— Взлетаем, — скомандовал Клозе, решив, что ждать дальше не имеет смысла. Он врубил вертикальную тягу. Его «игрек» скакнул на сотню метров к небесам. Десантные капсулы стучали по обшивке, как град. — Поднимайтесь выше их транспортов.
Эскадрилья выполнила приказ, а сам Клозе задержался. Включив гравимеч, фирменное оружие «Трезубца», он прошел под кораблем таргов, сфокусировав гравитационный удар на его днище. На сленге «Трезубца» этот маневр назывался «вспороть брюхо».
Клозе едва успел убраться из-под корабля, как тот взорвался и пролился на поверхность дождем осколков.
Клозе ушел вверх, миновал слой высаживающих десант кораблей и походя сшиб два вражеских истребителя выстрелами из импульсной пушки. Помимо гравимеча на его истребителе присутствовало и штатное вооружение. Сейчас под крыльями «игрека» даже висели четыре «умных» ракеты, предназначенных для атмосферного либо орбитального боя.
Клозе расценил это как подарок судьбы.
Наверху царил полный бедлам.
Вражеские истребители напоминали рои пчел, среди них просматривались корабли и побольше.
— Рассредоточиться и пробиваться на орбиту, — приказал Клозе. — Дистанцию держать не менее пяти единиц. Не мешайте друг другу. С орбиты можно будет нормально осмотреться, если опять все туманом не заволочет.
В детстве Юлий, как и любой другой мальчишка, запоем читал фантастические романы, в которых описывалась галактическая война между людьми и злобными пришельцами. Конечно же во всех романах пришельцев было гораздо больше, чем людей, и обычно они поначалу брали верх.
Но проблема решалась достаточно просто.
Группа лихих парней и девиц во главе с основным положительным персонажем летела куда-то к черту на кулички, либо руководствуясь древним пророчеством либо ведомая исключительно выдающейся интуицией главного героя, и там, на этих чертовых куличках, она обнаруживала флот древней и давно покинувшей галактику расы, который только и ждал, когда им кто-нибудь завладеет.
Флот этот, как правило, был небольшим, по числу членов группы, но очень могущественным и настолько примитивным в управлении, что герои разбирались вся всех тонкостях уже через пару страниц. После чего им следовало быстренько прилететь назад, где в этот момент как раз шла финальная битва, после которой человечество должно было окончательно покинуть галактику и восстановить статус-кво, одним выстрелом разметав врага по всему пространству.
Можно еще было найти какое-нибудь отдельно стоящее супероружие, опять-таки принадлежащее древней и мудрой расе, и одним выстрелом выкинуть вражеские корабли в параллельную галактику или просто уничтожить занятый ими сектор пространства.
А еще можно было найти какой-нибудь артефакт, опять же оставленный предшественниками человечества. Или вырастить в своих рядах какого-нибудь бога, способного останавливать торпеды взглядом и разгонять противника чихом. Или военного гения, способного уничтожить тысячу кораблей, обладая одним крейсером и чувством морального превосходства. Но это уже на любителя. Такой метод никогда не считался особенно надежным.
В любом случае победа человечества была сокрушительной и быстрой. Бац-бац — и в дамки.
Главные герои не любят вести долгие изнурительные бои или заморачивать свою голову маневрами. Юлий их прекрасно понимал. Он сам был сторонником простых и радикальных действий.
Единственное, чего ему не хватало, так это средств.
Никаких следов древней и могучей расы человечество в изученном секторе пространства так и не нашло, пророчеств о вторжении таргов с подсказкой, как его остановить, в наличии не имелось, на наличие артефактов не обнаружилось даже и туманного намека, а выращивать военных гениев в пробирках пока еще никто не научился.
А если кто-то и умеет выращивать гениев в пробирках, так это тарги.
Новости с Сахары были неутешительными.
Защитные периметры Империи атакованы. Тяжелых кораблей у Империи на планете нет. Транспортам, которые могли бы вывезти людей, не удалось оторваться от поверхности. Люди гибнут тысячами.
Боевая особь тарга не была похожа на пилота, препарированного людьми Краснова. И на выносной мозг, обнаруженный рядом с пилотом, она тоже похожа не была.
Паук с импульсной пушкой на спине. Персонаж из детской компьютерной стрелялки. Враги оказываются такими банальными, что в это даже верится с трудом.
Большие тараканы, гигантские пауки, здоровенные мозги, лишенные каких бы то ни было вспомогательным органов и паразитирующие на чужом теле. Чем они еще могут нас удивить?
Они взрывают наши звезды, захватывают наши планеты. И при этом они не рискуют, ждут подхода крупных сил.
Жаль, что я не герой какой-нибудь книги, подумал Юлий. «Бог из машины» мне бы сейчас не повредил.
Дойл был неправ, подумал Клозе, вспоминая рыжего ирландца, бывшего старшим бомбардиром на «Лорде Корвине». Война разумов, война интеллектов… Чушь эта все. Блажь, фигня и демагогия. Как ни крути, в конечном итоге все сводится к пушкам и кораблям.
Клозе выбрался на орбиту, истратив две ракеты и расстреляв половину боезапаса. Вместе с ним на орбиту вышли еще шесть кораблей. Остальные, в том числе и Стивенс, отлетали свое и теперь уже навсегда останутся на Сахаре.
Пилоты истребителей противника совершенно не боялись смерти и шли на таран при первой же возможности. Их надо было расстреливать на подлете или от них уворачиваться. Или уходить на форсаже.
Стивенс не успел.
Когда к нему бросились сразу четыре серебряных шара, он принял решение стрелять и сбил три. Но четвертый врезался в его «игрек» и оторвал крыло. Сразу же вслед за этим истребитель взорвался, катапультироваться Стивенс не успел. Да и некуда было катапультироваться — поверхность планеты в этом секторе кишела таргами, покрывавшими каждый метр как живой ковер. Может быть, Стивенс поступил правильно. К чему трепыхаться и оттягивать неизбежное?
На орбите было поспокойнее, и пилоты перевели дух. В зоне видимости болталось три крейсера таргов, но отвлекаться на столь мелкую добычу они явно не собирались. На семь истребителей никто не обращал внимания.
— Что будем делать, полковник? — спросил кто-то по общей связи. Голос был знакомый, но ни с именем, ни с конкретным лицом он у Клозе не идентифицировался.
— Погоди немного, — сказал Клозе. — Я думаю.
— Нефиг думать, полковник, — сказал тот же голос. — Нам кранты.
— Отставить, офицер, — сказал Клозе. — Нам не кранты, пока я не скажу, что нам кранты. А я этого не скажу, пока нас окончательно не припрет.
— А сейчас нас, значит, еще не приперло?
— Пока только слегка придавило, — сказал Клозе. — Слушайте, пилоты, у меня появился план. Шансов, конечно, мало, но других вариантов я вообще не вижу.
План был абсолютно ненормальным, опирался на несколько допущений, и если хотя бы одно из них оказывалось неправильным, идея становилась неосуществимой. Проверить сии допущения можно было только опытным путем.
В четырехстах километрах к северу от бывшей базы «Трезубца» находился еще один космодром с большими кораблями, способными путешествовать от планеты к планете. Клозе не сомневался, что космодром атакован и там полно таргов. Но там было оборудовано несколько подземных пусковых шахт.
И вот тут начинались многочисленные «если».
Если в шахтах на момент атаки были корабли.
Если тарги туда еще не добрались.
И если этими кораблями не успели воспользоваться местные пилоты.
План тут же получил одобрение большинства пилотов, и только все тот же наглый голос поинтересовался, за каким чертом они полезли на орбиту, а не ломанулись к космодрому напрямик.
— Потому что низом мы бы сквозь корабли противника не продрались, — объяснил Клозе. — И вообще, я про этот космодром только что вспомнил. Кто я вам, Эйнштейн, что ли?
А ведь на Сахаре был и Клозе, вспомнил Юлий. Черт бы его подрал, но почему он все время влипает в какие-то истории и оказывается в самом пекле? Наверное, это я виноват. Надо было нарушить свое обещание не вмешиваться в его карьеру и отправить патрулировать орбитальное пространство Эдема.
Эдем таргам пока на фиг не нужен. Пустынный курорт. Населения мало, земельных ресурсов нет, промышленности нет, военных объектов нет, стратегической ценности не представляет.
Заброшенный рай.
Надо было туда людей с Сахары эвакуировать. Даже лететь не слишком далеко.
Клозе был везунчиком. До сих пор ему удавалось выпутываться из всех переплетов, в которые он попадали Почти всегда он выходил из них с потерями, но всегда живым.
У Юлия была слабая надежда, что Клозе умудрится выбраться живым и на этот раз.
Юный гений Бо Вайсберг устроился на императорском диване и что-то высчитывал при помощи ноутбука, поставленного на колени. Погрузившийся в невеселые думы Юлий только что вспомнил о его присутствии. Бо же наличие под боком императора совершенно не мешало. Он посасывал световую указку, отстукивая что-то на клавиатуре.
— Значит, при помощи Нуль-Т тарги могут не только перемещаться по космосу, но и впрыгивать в атмосферы планет, — сказал Юлий. — А на саму поверхность?
— Вряд ли, — не отрываясь от монитора, сказал Бо. — Судя по первым их прыжкам, погрешность при выходе может составлять около километра, а в прыжке на поверхность каждый лишний сантиметр может оказаться фатальным.
— Но бомбу-то они телепортировать могут, — сказал Юлий. — Чисто теоретически.
— Бомбу могут, — согласился Бо.
Так легко согласился, как будто и не подозревал, что этой бомбой могут прихлопнуть его самого. А ведь если тарги разбираются в социальной структуре человечества, то императорский дворец должен стать первой их целью. Интересно только, почему они до сих пор этого не сделали?
Я бы сделал, подумал Юлий. Если бы я знал способ уничтожить самого главного тарга, то воспользовался бы им в ту же минуту. Но я даже не знаю, есть ли на свете самый главный тарг или они принимают решения коллективно. Разведчики вернутся в лучшем случае через пару месяцев. Если вообще хоть кто-то вернется.
Если они хоть что-то найдут.
— Бо, — позвал Юлий.
— Чего?
— Вы осознаете, что вы — наша последняя надежда?
От неожиданности гений даже компьютер захлопнул, да так резко, что чуть пальцы себе не придавил.
— Позвольте, я объясню, — сказал Юлий. — На данный момент основное преимущество таргов состоит в том, что они умеют использовать Нуль-Т в военных целях, а мы не умеем. Вы — ведущий специалист по Нуль-Т и, как мне кажется, вообще единственный специалист в этой области. Если кто-то и сможет помочь человечеству, то только вы.
— Но что я могу сделать, сир?
— Вы должны сделать так, чтобы у таргов не было их основного преимущества. А как вы это сделаете, мне наплевать. — Юлий осознавал, что взваливает на парня дьявольскую ответственность, но другого выхода не было. Это или подстегнет юного гения, или раздавит. Но время терпеливого ожидания явно подходило к концу. А может быть, Юлию просто надоело, что он тут один за все отвечает.
— Я не знаю…
— Такого ответа я не приемлю. — Юлий чувствовал себя последней скотиной. — Вы — ученый. Изобретатель. Срочно изобретите мне что-нибудь.
Вообще-то правильный изобретатель должен быть старым и безумным. И еще у него должна быть красавица-дочь. Но на безрыбье и юный гений сгодится.
Мне бы только уравнять силы. Боже, неужели я прошу слишком многого? Я не требую от тебя грома и молний, не требую убрать таргов из этого мира, вычеркнуть из Вселенной. Дай мне только шанс, покажи направление… Разве не сотворил ты нас по своему образу и подобию?
Или по своему образу и подобию ты сотворил таргов?
А мы тогда кто? И для чего все эти тысячелетия человеческой истории?
Боже, если ты есть, дай мне ответ. Никогда я не был религиозным человеком и слишком много грешил. Но не для себя ведь прошу. Так снизойди хотя бы до ответа! Дай мне хоть какой-нибудь знак!
А если тебя нет, или ты меня не слышишь, или, что еще хуже, слышишь, но не собираешься вмешиваться, то пошел ты к черту. Попробуй покарать меня за богохульство. Хуже, чем сейчас, ты уже не сделаешь.
Таргов над космодромом было полно, но атаки сверху они не ждали. Конечно, семь истребителей — это та еще атака, но Клозе и его парням удалось совершить немыслимое.
Вонзившись в атмосферу, они расчищали себе дорогу выстрелами и стремились к поверхности сквозь разрывы снарядов, импульсы пушек, облака газа и обломки взорванных кораблей.
Пятерым это удалось.
Орлова сбили уже над самым космодромом, при заходе на посадку. Сбили глупо, случайно, без особой необходимости. Уходя от столкновения с падающим крупным фрагментом корабля, Орлов совершил не слишком удачный маневр и оказался в досягаемости двух вражеских истребителей, преследовавших отряд Клозе с верхних слоев атмосферы. Клозе не успел прикрыть последнего пилота «Трезубца» и сшиб только один истребитель. А второй всадил в «игрек» Орлова две ракеты.
В следующую же секунду этот истребитель противника был уничтожен другим имперским пилотом.
Виталий успел катапультироваться, но Клозе даже не стал смотреть, где он приземлится. Окрестности космодрома кишели десантниками таргов.
Четверо, подумал Клозе.
На посадочной площадке таргов было просто немерено, но хватило двух длинных пулеметных очередей, чтобы полностью очистить от них территорию. Клозе посадил свой «игрек» рядом с аварийным входом в подземные шахты, вывалился из кабины вместе со штурмовой винтовкой, которая мешала ему все минуты боя, утыкаясь в спину, и огляделся.
Сели оставшиеся трое имперцев. Клозе приказал одному из них оставаться в истребителе и не давать десанту подобраться ближе, а сам набрал на замке двери код аварийного открытия. Хорошо быть полковником, подумал он. Простые пилоты таких кодов не ведают.
Клозе вызвал лифт, надеясь, что тарги еще не захватили подземные территории и не они ответят на его вызов, потом приказал последнему имперцу вылезать из истребителя и бежать к ним. Свой карабин Клозе сунул кому-то в руки и приказал прикрывать спину.
Четвертый пилот до них так и не добежал. Невесть откуда взявшийся паук сбил его с ног и пронзил насквозь двумя передними конечностями.
Врукопашную с этими штуками лучше не лезть, мысленно отметил Клозе. Пилот, державший его карабин, захлопнул дверь, и снаружи в нее тут же влепился импульс, раскаливший ее докрасна.
Пришедший лифт оказался пустым, без таргов. Пока все нормально, подумал Клозе. Лишь бы в шахтах хоть что-то стояло.
Им повезло. В трех из шести пусковых шахт стояли готовые к взлету корабли. А во вспомогательных помещениях они обнаружили шестьдесят мужчин и женщин. Техники, пехотинцы из охраны, обслуживающий персонал. Ни одного пилота.
Перед Клозе выросла очередная проблема.
У него было три корабля.
У него было три пилота.
И куча людей, которых Клозе тут бросить не мог.
Два судна были курьерами. Маленькие, невооруженные, зато очень быстрые. Клозе выбрал бы для себя именно такой корабль. Но все люди бы на него не поместились. Не больше пяти человек.
Третьим был крейсер. Вооруженный, относительно неплохо защищенный, но не слишком быстрый и маневренный для атмосферного боя и прорыва на орбиту.
— Берем крейсер, — сказал Клозе.
— Как скажете, — сказал пилот, у которого был знакомый Клозе голос. А вот лицо оказалось не слишком знакомым. Может, Клозе и видел его пару раз в офицерском клубе или где-то еще. Но имени этого парня он точно не знал.
— Вот уж нет, — сказал другой пилот. — Крейсер, может, и вооружен и отстреливаться может, но снаружи их столько, что всех не перестреляешь. Лучше попытаться уйти на скорости.
В принципе Клозе был с ним согласен. Так было бы лучше. Но неправильно. Впрочем, сейчас как раз та ситуация, когда каждый решает за себя сам.
— Бери курьера, — разрешил Клозе. — Я иду на крейсере. Как вас зовут, пилот?
— Зовите меня Бигменом, полковник, — сказал тот, что согласился лететь с ним. Рост у него был около метра шестидесяти.
— Организуй погрузку людей, — сказал Клозе. — Проследи, чтобы все пристегнулись и так далее, потому как нас очень даже может потрясти. Теперь ты, офицер.
— Стилсон, сэр.
— Полетишь первым или вторым, Стилсон?
— Вторым, если вы не против.
— Хочешь, чтобы я отвлек внимание на себя? А эффект внезапности тебя не устраивает?
— Крейсер слишком медленный. Пусть у вас будет хоть какое-то преимущество.
— Хорошо, — сказал Клозе. — Можешь идти на судно. Старт по желанию.
— Есть, сэр.
— Не передумаешь?
— Я по натуре одиночка. И сам люблю рулить. Вы же меня за джойстики не пустите?
— Не лучший момент проявлять свои принципы, — заметил Клозе. — Но ты прав, за джойстики я тебя не пущу. Видишь ли, я тоже люблю рулить.
— Сэр… Вообще-то я восхищен вами. Если мы выживем, это будет исключительно ваша заслуга.
— Хватит трепаться, — сказал Клозе. — Иди на корабль. Доберешься до орбиты, меня не жди. Курс… сам решишь. Ты знаешь, с какой стороны наши.
— Да, сэр.
— Удачи.
— И вам.
Крейсер назывался «Скользящий». Клозе надеялся, это символ того, что им удастся ускользнуть.
Бигмен проследил, чтобы пассажиры разместились со всей возможной безопасностью, и присоединился к Клозе в пилотской кабине.
— Летаешь ты неплохо, — сказал Клозе. — Иначе бы тебя здесь просто не было. Но на этот раз поведу я. Без обид?
— Какие обиды? Я — не «Омега», полковник. Я на этих штуковинах сроду не летал.
— Стрелять хоть умеешь?
— Умею.
— Отлично. Ты обо мне слышал, Бигмен?
— Полковник Клозе, о вас все слышали. Все пилоты уж точно. Вы — легенда.
— Хотелось бы остаться легендой при жизни, — сказал Клозе. — Итак, ты обо мне слышал. Верь мне. Делай все, что я тебе говорю, и мы выберемся.
— Умереть в вашей компании — честь для меня, как и для любого другого пилота наших доблестных ВКС.
— Не язви, а то на самом деле умрешь, — сказал Клозе. — Возьми на себя главный калибр и пали строго по курсу, расчищай дорогу. По сторонам не смотри, укачает. — Клозе включил общую связь. — Стилсон?
— Все еще здесь.
— Я стартую.
Интересно, подумал Клозе в последнюю секунду перед стартом, если я выберусь на орбиту и уйду в гипер, передатчик-то они мне все-таки выбьют? Исключительно следуя традиции?
Бо Вайсберг убрел обдумывать задание императора, оставив Юлия в одиночестве. Пару раз заходила Пенелопа и молча меняла Юлию полную пепельницу на пустую или приносила кофе с бутербродами. Кофе Юлий пил, а бутерброды оставались нетронутыми. Потом пришел Круз с какой-то мелочью, и Юлий на него наорал. Не потому, что с мелочью приперся, сейчас каждая мелочь важна, а просто потому, что император сорвался.
Юлий опять плохо спал. Оставшись в одиночестве в своей спальне, он плакал ночами. От злости, от досады на самого себя и от несправедливости, с которой судьба обрушилась на человечество.
Он чувствовал, что еще совсем немного, и он просто свихнется. Слетит с катушек и расстанется со своей крышей. Управление Империей наверняка не было сахаром и в мирные времена, но их Юлий просто не застал.
Сейчас жизнь казалась Юлию адом.
Но мысль о самоубийстве, которой он тешил себя на Сахаре, ни разу не пришла ему в голову здесь, на Земле, император не имеет права на слабости, которые может позволить себе простой капитан.
Хотя папа с Красновым крупно лажанулись. Ни хрена я эту войну не выиграю, подумал Юлий. И Виктор бы ее не выиграл, и Краснов, и никто другой.
Таргов невозможно победить.
Новостей с Сахары не было. Это объяснялось тем фактом, что Сахара больше не входила в состав Империи. Теперь эта планета принадлежала Чужим.
Люк, закрывавший пусковую шахту, Бигмен вышиб одним выстрелом главного калибра, и крейсер свечой ринулся в небо.
Это было самоубийство, один из многих абсолютно безумных маневров, которые пытался совершить в своей жизни Клозе. Крейсер легко мог протаранить легкий истребитель таргов, но при встрече с десантным транспортом последствия были бы одинаково фатальными для обоих судов.
От одного транспорта Клозе увернулся, едва не скрежетнув бортом о борт. Второй Бигмен успел расстрелять, и «Скользящий» промчался сквозь облако обломков. За ними тут же увязалось несколько истребителей, на которые Клозе просто не обращал внимания. Сбитый истребителем крейсер — это чудо, хотя, правда, одно такое чудо на Сахаре уже произошло.
Верхние слои атмосферы они прошли беспроблемно, на орбите их ждали два крейсера таргов.
Клозе решил не связываться, обошел их по широкой дуге и дал полную мощность на двигатели. Тарги попытались сесть ему на хвост. Стрелять по ним было некому, так как Бигмен не успел бы добраться до кормовых батарей, а потому существовал только один способ от них избавиться.
Гипер. Гипер, и как можно быстрее.
Клозе не стал возиться с расчетами, пожелал себе не врезаться на выходе в какую-нибудь звезду и совершил еще один самоубийственный маневр, включив гипердрайв, даже примерно не рассчитав точки выхода.
Впрочем, прыжок был коротким, только чтобы избавиться от преследования, и Клозе надеялся, что пронесет.
И пронесло.
Сегодня судьба явно к нему благоволила. В «Скользящий» ни разу серьезно не попали. Даже передатчик работал, и все системы были в норме.
Клозе включил внутреннюю связь и обратился к пассажирам:
— Командир имперского крейсера «Скользящий», легендарный космический волк барон Клозе имеет честь сообщить всем людям, находящимся на борту корабля, что у них только что состоялся второй день рождения, каковой они обязаны отмечать каждый год до конца своей жизни, — сказал он. — Ибо вы, сидевшие в шахтах и ждавшие неожиданного спасения, дождались его в лице легендарного барона Клозе, о котором я вам уже говорил! В ближайшее время корабль совершит еще один гиперпрыжок, поэтому оставайтесь на местах и не бродите по коридорам во избежание… чего-нибудь. Благодарности от народа, если вы не возражаете, я приму позже.
Он выключил связь и посмотрел на Бигмена.
— Такое я проделываю походя, — объяснил Клозе.
— Я раньше думал, что я пилот, — сказал Бигмен. — И только сегодня понял, как я был неправ.
Стилсон на быстром курьерском корабле до орбиты так и не добрался.
