— Я думала, ты пошел спать.

— Я пошел, только мне что-то не спится. Наверное, бессонница — штука заразная.

— Может, мне стоит накачать снотворным тебя?

— Лучше подскажи, где найти кофеварку.

Убойная доза лекарства, мгновенно уложившая Юлия, на Клозе подействовала не до конца. Его организм был не так истощен, как организм императора. Последнее время Клозе только и делал, что отдыхал.

— Пойдем, я тебя провожу. А то еще заблудишься, а мой братец проснется и обвинит во всем меня.

— Почему именно тебя?

— А почему нет? Он у нас главный. Ему надо будет кого-нибудь обвинить. А я, как всегда, окажусь ближе всех.

— Логично, — сказал Клозе. — Поиск козлов отпущения — одно из главных умений, которым должен овладеть любой командир.

Они вышли в парк и прогулялись до небольшого служебного кафетерия, предназначенного для обслуживающего персонала дворца. В это время дня там было немноголюдно. Клозе так и сказал.

— Зато после окончания рабочего дня тут будет полно народа, — сказала Пенелопа.

Они заказали по двойному «эспрессо» и уселись за столик в тени деревьев. Клозе тут же закурил.

— Все пилоты так много курят? — спросила Пенелопа.

— А что?

— Ты — куришь, Юлий дымит, как вулкан. Виталий… один мой знакомый пилот тоже не прочь выкурить сигаретку-другую.

— Это все от нервов, — сказал Клозе. — Работа у нас нервная. Война и все такое прочее.

— Мой знакомый еще не воевал.

— Значит, он курит авансом. Ничего, скоро ему представится прекрасная возможность полетать и пострелять по движущимся и сопротивляющимся мишеням.

— С такими вещами не шутят.

— А я и не шучу.

Они сделали по глотку из своих чашек.

— Хороший кофе, — сказал Клозе. — Впрочем, было бы странно, если при дворе императора кофе был бы плохим.

— Я не понимаю политики Юлия в отношении Третьего флота, — сказала Пенелопа.

Клозе не нашел в этом заявлении никакой связи с его мыслью о кофе и списал неожиданную смену темы на проявление женской логики.

— Чего именно ты не понимаешь? — уточнил он.

— Ничего. Он пустил дело на самотек. Записал обращение к личному составу и с тех пор ничего не предпринимает.

— Значит, он придерживается политики ожидания.

— Но чего именно он ждет?

— События последнего времени наглядно показали нам, что Третий флот обладает некоторой гнильцой. Если дать ему какое-то время, то он может сгнить сам по себе, без посторонней помощи.

— А его обращение?

— Это катализатор.

— Но какой Империи толк от гнилого флота?

— Полагаю, я выбрал не слишком верную метафору. Юлий надеется, что к власти на флоте придут лояльные Империи люди. Это как очищение огнем или что-то типа того. Сделай скидку на то, что я все еще пьян.

— А если лояльные люди не придут к власти?

— Тогда нам придется воевать с таргами без Третьего флота. Это неприятно, но такой исход вполне возможен. Не договариваться же с этим психом.

— Почему нет? Слишком многое на кону.

— Вот именно. Лучше сотня проверенных бойцов, чем сто пятьдесят, треть которых может повернуться спиной в самый ответственный момент. Или ударить в эту самую спину.

— Они же не идиоты.

— Они — мятежники. Они уже выполнили один преступный приказ Клейтона. А Клейтон — идиот.

— Идиотов не делают адмиралами.

— Спорный вопрос. Некоторые считают, что это является обязательным условием.

— Разве ты сам не хотел бы стать адмиралом?

— Попозже. Когда поглупею.

— Юлий сказал, что он предлагал тебе стать адмиралом сейчас.

— Он сказал, что я ответил?

— Ты отказался. Почему?

— Потому, что я еще недостаточно глуп. Пусть повторит свое предложение лет через двадцать.

— Как я погляжу, ты — неисправимый оптимист, раз при нынешних условиях рассчитываешь прожить еще целых двадцать лет. Или ты вообще собираешься жить вечно?

— Ничего не имею против.

— Давай поговорим серьезно.

— А я и до этого не шутил.

— Нет, правда. Ты должен остаться здесь. Ты благотворно действуешь на моего брата.

— Я не могу, я уже устал это повторять. И потом, между мной и Юлием не все так гладко, как может показаться. Наши отношения будут ухудшаться с каждым лишним днем, который я проведу на Земле.

— И в чем же дело?

— Как всегда.

— Женщина?

— Ты поразительно догадлива.

— Кто у кого ее отбил?

— Я у него. Но тут все несколько более сложно.

— Это всегда несколько более сложно.

— Ты еще и мудра, — сказал Клозе. — Просто я вижу, что мое общество может стать неприятным для Юлия. И оно таковым станет, как только у твоего брата появится время подумать на эту тему. Надо сказать, я был сильно удивлен его относительно спокойной реакцией.

— Зачем ты ему вообще рассказал? Ведь это случилось не на Земле, и он бы ничего об этом не узнал.

— Я не могу лгать своему императору.

— Странно. По его рассказам у меня сложилось о тебе несколько другое впечатление.

— Если бы ты знала своего брата только по моим рассказам, он бы тоже здорово удивил тебя при встрече.

— Не сомневаюсь. Трепаться вы оба мастера.

— Примерно три процента от общего времени службы пилоты летают. Все остальное время им нечем заняться, и они убивают время, как могут. Если рядом с военной базой нет населенных пунктов, остается только игра в карты и треп.

— Еще можно читать книги.

— Это точно, — ухмыльнулся Клозе. — И смотреть фильмы. Флотские библиотеки предлагают офигенно широкий выбор. Примерно три фильма и полторы книги на одну военную базу.

— Неужели так плохо?

— Можно найти множество материалов по тактике ведения боев, славной истории имперских ВКС и прочей подобной этому лабуде, — сказал Клозе. — Но все это можно использовать только в качестве снотворного. Кстати, а что это за молодой человек, который пялится на меня из кустов?

— Где? А, ерунда. Это он на меня пялится. Виталик, иди сюда!

Лейтенант Орлов покинул свою наблюдательную позицию за стволом дерева и подошел к их столику.

— Знакомьтесь, — сказала Пенелопа, — лейтенант Виталий Орлов. А это — Генрих.

— Клозе, — сказал Клозе.

— Он тоже пилот, Виталик. Ты все еще майор, Генрих, как мне кажется?

— Все еще.

— Приятно познакомиться, сэр, — отчеканил Орлов. Судя по выражению его лица, особой радости от этого знакомства он не испытывал.

Неприятно, когда рядом с твоей девушкой сидит другой мужчина. Особенно если этот мужчина старше тебя по званию, если он боевой пилот, в отличие от тебя, желторотого новичка, и вдобавок имеет репутацию героя Империи. А еще он близкий друг императора. Клозе Орлова прекрасно понимал.

— Расслабьтесь, офицер, — сказал он. — Я в отпуске. И, предупреждая возможные недоразумения по поводу моего присутствия здесь, я просто друг семьи.

— Не понимаю, о каких недоразумениях вы говорите, — сказал Орлов, пододвигая стул от соседнего столика.

— Ну и хорошо, — сказал Клозе. — Значит, вы тоже пилот?

— Да.

— Служите здесь?

— В силах орбитальной обороны.

— И как оно в силах орбитальной обороны?

— Спокойно.

— Ничего, скоро мы все повеселимся, — сказал Клозе.

— Ваш пролет сквозь флот таргов показывали на занятиях по тактическому маневрированию, — сообщил Орлов. — Как образец идеального боевого пилотирования.

— Вообще-то корабль вел не я, — сказал Клозе. — И это был образец идеального сумасшествия. Я только отстреливался.

— Все равно. Это было грандиозно. Я хочу подать прошение императору, чтобы он направил меня в воинское соединение, которое первым встретит врага.

— Ты что, дурак? — спросили Клозе и Пенелопа дуэтом.

— Э… — смутился Орлов. — Почему вы так считаете?

— Потому, что предстоящей войны хватит нам всем, — сказал Клозе. — Не стоит так торопиться умереть.

— Но мой долг перед Империей… и вообще…

— Впрочем, как хочешь, — сказал Клозе. — Каждый сам ищет свою смерть.

— Ну, не знаю, — сказала Пенелопа. — Виталик, твое решение благородно, романтично, патриотично и еще бог знает сколько всего «ично», но оно просто глупо. Чем тебе не нравится служить здесь?

— Офицер хочет покрыть себя славой, — сказал Клозе. — Но раньше его накроют звездным флагом.

— Извините, сэр, — холодно сказал Орлов. — Но вы не слишком похожи на… — он замялся.

— Непохож на героя? — угадал Клозе. — Наверное, это потому, что я не герой. Я не напрашивался в ту дальнюю разведку, впрочем, как и наш император тоже в нее не напрашивался. Нам тупо приказали. И то, что я делал, было продиктовано исключительно желанием выжить, но никак не стремлением остаться в веках. Герои — это быстро вымирающий вид живых существ, которые не успевают эволюционировать и обзавестись разумом. Вы никогда не задумывались, почему мертвых героев гораздо больше, чем живых? Возьмем, к примеру, самых первых героев. Античных. Что мы знаем об античных героях? Гектор героически умер. Ахилл героически умер. Парис героически умер. Аякс героически бросился на свой меч. Другой Аякс героически разбился о скалы. Агамемнон был героически зарезан собственной женой и ее любовником. Один только Одиссей благополучно вернулся домой, но его почему-то никто не считает героем. Одиссей — хитрец, Одиссей — мореплаватель, но не герой.

— Я просто хотел сказать, что вы — циник, сэр.

— Вы тоже станете циником, офицер, когда перестанете быть лейтенантом. А может быть, и раньше. Всякое случается. Когда я был лейтенантом, мне на голову упал целый крейсер. Кстати, он тогда оторвал мне ногу.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

— Вот об этой ноге, — сказал Клозе, выдвигая вперед конечность, о которой шла речь. — Знаете, когда вам отрывает ногу, вы начинаете по-другому смотреть на мир. Это очень странное ощущение. Летный костюм останавливает кровотечение, впрыскивает вам в кровь обезболивающее и стимуляторы, и вы чувствуете себя вполне нормально. Чувствуете себя здоровым. А потом вы пытаетесь шагнуть и обнаруживаете, что у вас только одна нога. Это забавно.

— Зачем вы мне все это рассказываете?

— Передаю вам опыт предыдущего поколения, офицер. Война — это великолепная возможность свернуть себе шею.

— Разве вы сами не отправитесь бить таргов?

— Отправлюсь, — пообещал Клозе. — Первые три сотни убитых таргов я посвящу вам, офицер.

— Вы смеетесь надо мной, сэр?

Клозе задумался.

— Нет, — сказал он. — Разве что самую малость.