40

Трэвен сошел на мостовую и прицелился в водителя, нажал на спусковой крючок, и пули пробили ветровое стекло.

Автомобиль едва не вышел из-под контроля, когда водитель попытался уклониться от направленных в него выстрелов. Покрышки мучительно взвизгнули. Фары устремились теперь на Трэвена. Детектив подождал до последнего момента, стараясь лишить водителя возможности уклониться, затем бросился на тротуар. Он заметил, что Моро успел скользнуть под бронетранспортер.

Автомобиль выскочил с мостовой на тротуар вслед за Трэвеном, подпрыгнул и с визгом врезался в автомат, продающий газеты. Автоматная очередь с заднего сиденья машины рассекла асфальт рядом с детективом.

По-прежнему сжимая автоматический пистолет, Трэвен прокатился по тротуару, вскочил и прицелился в заднее стекло машины. Автоматные очереди разбивали в щепки деревянные ставни магазинов за его спиной. Детектив юркнул в ближайший переулок. Стрельба возобновилась, но теперь вместо непрерывного рева автоматического оружия доносились лишь отдельные выстрелы.

Машина развернулась на середине улицы. Ее водитель, очевидно, был полон решимости прикончить по крайней мере одну из двух целей.

Трэвен успел заметить сидящего за рулем яка. Двигатель снова взревел, и машина начала стремительно набирать скорость. И тут противотанковая ракетная установка на бронетранспортере кашлянула, выпустив ракетный снаряд, попавший в облицовку радиатора автомобиля. Адское пламя вспыхнуло на месте двигателя и мгновенно охватило всю машину со скоростью степного пожара в сухое время года. Вверх взвился огненный шар. Послышалось несколько воплей, замолкших сразу после взрыва бензобака. Искры и обломки посыпались на улицу. Здесь и там на асфальте мостовой вспыхнули небольшие костры. Трэвен опустил пистолет.

– Может быть, объяснишь нам, что за чертовщиной ты занимался сегодня вечером? – Кайли сидел на краю своего стола. Его лицо казалось высеченным из черного дерева и полностью лишенным каких-либо эмоций. Глаза были воспаленными, а огромные руки сжимали край стола.

Трэвен стоял у стены кабинета начальника отдела по борьбе с наркотиками, держа в руке чашку кофе. Он не обратил внимания на приглашение капитана сесть. Пластмассовая штора на двери опущена, шум, доносящийся из комнаты, где работали детективы, едва слышен.

– Мне сообщили, что Куортерс пользуется краденым программным обеспечением для покупки кокаина у яков. Было упомянуто имя Моро, поэтому я отправился к нему.

– И ты не имел представления, что твоя беседа с Моро превратится в настоящую войну?

– Нет, сэр. – По поведению Кайли Трэвен понял, что капитан не верит ему. За многие годы совместной работы детектив научился распознавать настроение своего начальника.

– Ты лжешь, – равнодушно произнес Канеоки. Начальник отдела по расследованию убийств стоял слева от Трэвена, рядом с выключенной видеостенкой, выпрямившись, в хорошо отглаженном костюме и свежей рубашке. Однако его глаза выглядели усталыми. По-видимому, оба капитана полиции проводили на службе много времени.

Трэвен повернулся к Канеоки.

– Я не намерен терпеть таких наглых оскорблений, – сказал он, сделал паузу и добавил: – Сэр.

Лицо Канеоки покрылось красными пятнами.

– Кто еще был с тобой? – вкрадчиво спросил Кайли.

Трэвен отпил кофе из чашки.

– Никого, – ответил он. – Я оказался там один. Канеоки сложил руки на груди:

– Может быть, сержант Трэвен, вы не понимаете, в какой ситуации находитесь. Вас ждут крупные неприятности.

– Я и не думал, что неприятности бывают мелкими.

– Если я назову имена других полицейских, втянутых в это дело…

– …вы вызовете их сюда и у меня окажутся соучастники? – насмешливо спросил Трэвен. – Даже если кто-то и помогал мне, я не стану выдавать его. Мне по-прежнему приходится работать на улице, капитан, а не в полицейской бюрократии. Я ведь уже сказал, что принимаю на себя всю ответственность.

– Он что-то скрывает, – повернулся Канеоки к Кайли.

По лицу капитана Кайли пробежала недовольная гримаса. Он провел широкой ладонью по небритому подбородку.

– Мик, ты сидишь по уши в дерьме.

Трэвен молча посмотрел на начальника отдела по борьбе с наркотиками.

Кайли вздохнул, слез со стола и, хромая, обошел его.

– Тебя невозможно убедить отказаться от дела, верно? Натыкаешься на кого-нибудь, кто, по твоему мнению, виновен в чем-то, и преследуешь его, несмотря ни на что. Действительно, иногда тебе удается добиться успеха неожиданно для всех, но ты должен понять: есть вещи, от которых лучше уйти. – Он снова вздохнул и еще раз провел ладонью по лицу. – Чего ты хотел добиться, когда арестовал этого Моро?

– Мне стало известно, что Моро получает от Донни Куортерса похищенное программное обеспечение и готовится передать его якам. – Трэвен допил кофе и поставил пустую чашку на стол. Ему все еще было холодно, и он сунул руки в карманы плаща. Детектив так и не понял, почему его знобит: или в кабинете Кайли не работает термостат, или из-за холодного отношения к нему двух капитанов полиции, находящихся в кабинете.

– И что он тебе рассказал? – спросил Кайли.

– Он навел меня на след. Теперь я могу расследовать это дальше.

– Чего ты добьешься этим? По американским законам кража компьютерного обеспечения у японской корпорации не является преступлением.

– Если только корпорация не потребует найти виновных.

– Ты считаешь, что у тебя есть шансы добиться этого? – Кайли посмотрел на него воспаленными глазами.

– Не важно, что я считаю, – ответил Трэвен. – Гораздо важнее то, что думают Куортерс и сотрудник корпорации, укравший для него программное обеспечение. Если надавить как следует на Куортерса, это почувствует и его сообщник в Нагамучи. Мне кажется, тогда служащий корпорации затаится, уйдет на дно, и вместе с ним у Куортерса исчезнет возможность выбрасывать на рынок огромные партии наркотиков.

– Куортерс контролирует торговлю наркотиками в городе, – заметил Кайли. – Ты знаешь это?

– Да.

– В настоящее время будет нелегко лишить Куортерса источника дохода. На каждом углу, в каждом баре – повсюду у него действуют продавцы наркотиков. Куортерс не сталкивается с проблемой недостатка наличных.

– Когда-то нужно сделать первый шаг, – ответил Трэвен.

– Мы разговаривали с «Нагамучи Тауэрс», – вмешался Канеоки. – Дирекция корпорации не собирается обращаться с жалобой в суд ни на Моро, ни на Куортерса. У меня создалось впечатление, что они наведут у себя порядок собственными силами. Арестован Моро, вы подписали смертный приговор служащему корпорации, виновному в похищении пакета программного обеспечения. Да и сам Моро не проживет и пяти минут после того, как его выпустят из-под ареста.

– Я не предполагал, что яки настолько внимательно следят за Моро, – объяснил Трэвен. – Мне кажется, я успел спасти его за несколько минут до того, как они собрались его прикончить. Если Моро убьют через пять минут после того, как он появится на улице, это значит, что я продлил ему жизнь на эти пять минут.

– Вы считаете себя невиновным, не так ли? – ядовито спросил Канеоки. – Словно находитесь выше всех остальных.

– Ошибаетесь, капитан. – Трэвен шагнул к нему. – Много лет назад, впервые прикрепив к груди значок полицейского, я понял, какую ответственность возложил на себя. Копу приходится идти на компромиссы, работая на улице, отпуская одних нарушителей и прижимая других. Такова специфика полицейской службы. Справедливость должна торжествовать независимо от того, сколько денег готов уплатить преступник, чтобы уйти от правосудия. Надо только помнить, что существует определенная граница.

– Которую вы никогда не переступали? – В голосе Канеоки звучал нескрываемый сарказм.

– Никогда. Время от времени приходилось останавливаться настолько близко от нее, что пыль с моих ботинок перелетала на другую сторону, но эту границу я не переступал.

– Великий суперкоп, – усмехнулся Канеоки.

Не в силах сдержаться, Трэвен сделал шаг вперед. Кайли встал между ними, широко расставив руки:

– Успокойтесь.

Трэвен остановился, но не отступил. Он наклонился вперед через руку Кайли.

– Нет, я обычный детектив. Зато не заключаю незаконных сделок, не беру взяток и не позволяю никому угрожать мне.

– Мик! – резко скомандовал Кайли.

Канеоки сжал губы, превратившиеся в тонкую линию.

– Вы имеете в виду убийство Нами Шикары?

– Совершенно верно. Кроме того, я имею в виду убийство Эстеван и убийство сестер Кахилл. – Трэвен пытался сдержать кипящую в нем ярость. Нетерпение терзало его. Кайли и Канеоки вызвали его сюда по какой-то причине, однако ни один из них не решался приступить к главному.

– Это еще одно расследование, которое вам приказали прекратить, но вы отказались подчиниться. – Канеоки сделал шаг назад и натолкнулся на стол.

– Я считаю, что должен выполнять свои обязанности. – Трэвен справился со своими эмоциями и говорил почти спокойно. – Если коррупция проникла в Департамент полиции, я найду виновного. Не пожалею сил, но найду. Законными средствами. И никакие политические игры или попытки подкупа не остановят меня.

– Ты хуже, чем просто дурак, – презрительно бросил Канеоки. – Дурак по крайней мере не знает, что он делает. А вот ты знаешь и все-таки пытаешься пробить лбом каменную стену.

– Если это поможет спасти чью-то жизнь или убрать наркотики с улицы, я готов сунуть голову в пасть льва. – Трэвен старался дышать глубоко и равномерно. Он посмотрел на Кайли. – Раз ваше общество взаимного восхваления закончило свою деятельность, я хотел бы уйти.

Кайли опустил руки:

– Нет.

– Для этого есть какая-то причина или мы собираемся беседовать всю ночь?

Кайли протянул руку с открытой розовой ладонью:

– Я забираю у тебя значок детектива. Ты отстраняешься от работы до завершения расследования дисциплинарной комиссией департамента.

– Для этого есть весомые причины?

– Уже не имеет значения, – тихо произнес Кайли. – От меня потребовали, и я вынужден подчиниться.

Трэвен не шевельнулся.

Капитан пристально посмотрел на него:

– Ты можешь сдать значок добровольно, или мне придется применить силу. Советую не усложнять ситуацию.

Трэвен сунул руку в карман плаща, достал бумажник, отцепил от него значок детектива. Он казался тяжелым и придающим уверенность. Когда Трэвен бросил его капитану, лицо детектива – так по крайней мере показалось Трэвену – осталось бесстрастным.

– Это не означает, Лео, что я ухожу со сцены. Кайли сжал в кулаке золотой значок.

– Я знаю, малыш. – Его голос звучал мягко. – Твой значок будет у меня, пока ты не вернешься на службу. – Он взял со стола бумажную салфетку и бережно завернул в нее значок, затем положил его в карман. – Захочешь поговорить – звони мне.

Трэвен кивнул.

– А пока думайте о Моро, – произнес он. – И почаще задавайте себе вопрос, почему название корпорации Нагамучи то и дело всплывает в расследовании дел, касающихся убийств и торговли наркотиками.

– Не вздумайте предпринимать что-то по собственной инициативе, Трэвен, – предостерег Канеоки. – Если я узнаю, что вы продолжаете заниматься Нагамучи, к вам будут приняты самые серьезные меры.

Трэвен посмотрел на начальника отдела по расследованию убийств.

– Не попадайтесь мне на пути, Канеоки, иначе вам придется поднимать свою задницу с земли.

Канеоки замер, глядя на Трэвена взглядом, полным злобы.

Детектив подождал несколько мгновений, повернулся к двери и вышел. Как только он вошел в кабину лифта, Трэвен почувствовал, что ему отключили вживленный в голову коммуникационный микрокристалл. Внезапно наступившая тишина ощущалась почти физически. Он понял, что никогда раньше не испытывал подобного одиночества.

– Принести пива? – спросил Дэнни.

Трэвен отрицательно покачал головой. Он сидел в кресле и смотрел на город. Тишина в голове после отключения кристалла связи казалась оглушительной. Он смешал еще один коктейль, на этот раз более крепкий, чем раньше.

Дэнни вышел к нему на балкон. Он выглядел обеспокоенным, но Трэвен сделал вид, будто не замечает этого.

– Может быть, расскажешь мне, что случилось? – спросил юноша.

– Не могу, – ответил Трэвен. У него сжалось горло и голос стал хриплым. Еще никогда он не чувствовал себя таким заброшенным, таким отрезанным от окружающего мира. Он скучал по Шерил. Может быть, у него установились более прочные привычки, чем казалось раньше.

Дэнни оперся о перила.

– Тебе надо поесть.

– Потом. – Отвечать отдельными словами почему-то казалось проще. Если бы только водка могла заглушить пламя, горящее у него в душе, все было бы в порядке.

– Здесь холодно. – Дэнни зябко потер голые плечи. Трэвен кивнул и отпил еще несколько глотков. Он намеренно понизил температуру на термостате. Сейчас он смотрел на панораму города, думая о том, что ему следует быть там и заниматься работой, а не сидеть здесь. Но Канеоки действительно способен принять серьезные меры, даже если Кайли не захочет прибегать к ним. Трэвен чувствовал себя затерянным, одиноким, поставленным в тупик и бессильным. Он скучал по Шерил и обвинял девушку в том, что ее нет рядом. Телевизионные новости уже сообщили о его отстранении от работы. Каналы, финансируемые корпорацией Нага-мучи, демонстрировали программы, рисующие его как опасного человека, угрожающего общественному спокойствию. Им удалось подобрать кадры всех перестрелок, в которых он принимал участие. Их оказалось больше, чем мог припомнить сам Трэвен. Большинство программ начиналось фотографией, изображающей детектива с головой курьера в руке и надписью внизу «КОП – УБИЙЦА?».

– Кто-то стоит у двери, – послышался механический голос домашнего компьютера.

– Я пойду, – сказал Дэнни. Он скомандовал, чтобы на видеостенке появилось изображение пришедшего, встал и через несколько секунд вернулся в сопровождении Крейга Трэвена.

Трэвен заметил, как нервничает отец, и пришел к выводу, что сейчас очень неудачное время для его визита. Он почувствовал приближение чего-то зловещего.

– Я не помешал? – спросил Крейг Трэвен. Он был в вечернем костюме с белой гвоздикой в петлице.

– Нет, – ответил Трэвен.

Крейг Трэвен кивнул и на мгновение коснулся гвоздики, словно стараясь убедиться в том, что с нее все еще не осыпались лепестки. Когда он заговорил, то старался не смотреть на старшего сына:

– Я пришел за Дэнни. Решил, что уделяю ему мало внимания и пора мне самому заняться им вместо того, чтобы оставлять его у тебя.