ГЛАВА 19
Волшебник Алмазной горы оказался добрым до омерзения. Как и распуши. Он стоял на поляне, а с его руки ел олененок. Я был уверен, что маг прикармливал зверушку с одной лишь целью — вот так показаться перед гостями время от времени.
— Мир вам, добрые странники, — произнес маг, и мне показалось, что сейчас он протянет и нам ладонь, предложив пожевать овса. — Хотите умыть с дороги лицо в нашем источнике? Его освятил еще Гоблин Каппадокийский.
Маг носил длинную белоснежную тогу и сандалии. Я слушал его, и у меня в голове вертелась мысль — как можно быть чистым помыслами, если у тебя грязные ноги и с каждым шагом ты ощущаешь, как песок перекатывается у тебя между пальцами.
— Я бы хотел поговорить с другими волшебниками, — мягко произнес я.
Я понимал, что если сейчас они шумною гурьбой выйдут из-за крыжовника, все мои догадки рассыплются.
— К сожалению, это невозможно, — смиренно отвечал маг. — Братья вершат сложный ритуал, чтобы освободить от сил зла Алмазную гору.
Я кивнул.
— Меня это устраивает, — сказал я. — Ладно, Френки. Мы здесь закончили. Теперь я знаю, что происходит.
— Это хорошо, — неторопливо кивнул демон.
Его тон говорил: он уверен, что я понял неверно.
— Расскажите мне.
— Хорошо.
Я не стал спрашивать, откуда он появился.
— Мы отправились к Проклу, чтобы защитить Димитриуса, — произнес я. — Почему Боягорд не помешал нам? Этот вопрос я должен был задать себе прежде всего.
Демон кивнул снова, на сей раз не так уверенно. Он не понимал, к чему я клоню, и поэтому не мог решить, стоит ли меня похвалить.
— Теперь я знаю ответ, — произнес я.
— Какой же?
— У призрака нашлась веская причина не нападать на нас, — сказал я. — К тому моменту, когда мы прибыли в академию, Боягорд был мертв.
— Вы о чем-то задумались? — спросил волшебник.
Я потряс головой.
Демон исчез, я снова оказался в лесу, рядом с Франсуаз и магом Алмазной горы. На правом плече колдуна сидел распуш и умывался.
— Да, — согласился я. — О гробовщике.
Чародей опустил голову, как человек, расслышавший в словах собеседника нечто весьма оскорбительное, но решивший этого не замечать.
— «Заказы принимаются на три недели вперед» — вот что там было написано, — сказал я. — Мне стоило спросить себя, отчего в таком маленьком, тихом городке люди умирают так часто?
Франсуаз приподняла одну бровь.
— Орб Любви заставил людей забыть о печали, поэтому никто не рассказал об этих частых смертях… А потом я вспомнил слова Стендельса: «Так и не спускала с рук своих любимцев»… Он хотел сказать, что его сестра умерла в окружении распушей.
Рука волшебника, с которой он кормил олененка, медленно сжималась в кулак. Зверек робко тыкался носом в сомкнутые пальцы и не мог понять, куда исчезла еда.
— Далее, Френки… Ты упала в обморок — да, упала, не корчь такие рожи, — когда рядом оказался распуш.
Олененок взмахнул острыми ушами и скачками побежал в лес.
— Вы, демоны, гораздо крепче многих других существ, но умеете чувствовать Зло. Это как острый-острый слух… Он может быть крайне полезен, но если кто-нибудь вдруг заорет над ухом, такой человек пострадает больше других. Так и произошло с тобой, карамелька…
Я повернулся к магу.
— Я передумал. Я все-таки хочу взглянуть на остальных магов Алмазной горы.
— Это невозможно, — ответил он.
— Вы правы, — согласился я.
Подняв руку, я молниеносно провел ею перед собой.
Лес растаял. Деревья стали прозрачными, повинуясь моему заклинанию. Там, за спиной колдуна, на широкой поляне поднимались черные могильные кресты.
— Что это? — прошептала Френки.
— Кладбище, — отвечал я. — Волшебники Алмазной горы мертвы — все, кроме одного. Распуши убили их.
