ГЛАВА 8
Девушка сидела на траве, широко расставив ноги. Я осторожно приподнялся на руках и посмотрел на небо. Оно было нежно-голубого цвета; белые облачка паслись на его просторных пажитях, вдалеке я видел очертания форпоста.
— Мы снова возле города, — пробормотал я. Френки посмотрела на меня снизу вверх.
— Можешь не подниматься, щеночек. Дай только я устроюсь поудобнее.
Только теперь я сообразил, как именно приземлился.
Франсуаз обычно носит нечто вроде короткой юбки, которая состоит из узких клепаных кусков черной кожи. Этот доспех не стесняет движений и позволяет защитить ноги от вражеских ударов — по крайней мере, так говорят те, кто его носит.
Я никогда.
Хотя он и не считается чисто женским.
Теперь все кожаные полоски распахнулись, открывая стройные загорелые бедра девушки. Моя голова находилась в точности между ее ногами, и я подозревал, что Френки нарочно все так устроила, когда открывала свой портал.
Демоны такие коварные.
Я попытался встать, но девушка закинула одну ногу мне на плечо, заставив вновь лечь на землю.
— Почему мы не сделали этого раньше? — спросила она. — Я имею в виду — не открыли портал?
— В Нидааре это невозможно. Ты бы знала такие детали, если бы училась в колледже так прилежно, как пытаешься меня уверить.
Франсуаз уперлась обеими руками о землю позади себя, принимая более свободную позу.
— Тогда как же мы выбрались?
— То существо, что притворялось пленником…
Я поднялся, надеясь, что не сломал при этом девушке руки или ноги. По крайней мере, не все сразу.
— … Оно не принадлежало Нидаару. Его тело находилось где-то в Верхнем мире. Мы видели только астральную проекцию.
Френки лежала на спине, хватая ртом воздух.
— Так он создал мостик между двумя измерениями. Слишком слабый, чтобы мы могли воспользоваться им сразу. Поэтому мне пришлось подождать, пока появятся Стражи. Они напали на незнакомца, и ему пришлось защищаться.
Я помог девушке встать и убедился, что если и сломал в ней что-то, то лишь ее самоуверенность.
Ничего, уж это у Френки быстро восстанавливается.
— Призрак не мог уйти из Нидаара сразу — это место слишком хорошо охраняется. Ему пришлось защищаться, а для этого перебросить из своего тела в тень большой запас энергии. Мостик стал прочным, и мы им воспользовались. Кстати, милая, ты не ушиблась?
— Мне было больно, — глухо произнесла девушка.
— В следующий раз веди себя прилично. И потом, от боли один шаг до наслаждения — ты сама так сказала.
На центральной улице города не висела гирлянда в нашу честь. Казалось, жители вообще позабыли не только о нас самих, но и о причинах, заставивших Высокий совет эльфов направить сюда своих представителей.
Гоблины выкатили на площадь несколько бочек хмельного меда и теперь водили вокруг них хоровод. Среди них я заметил и несколько горожан.
— Люди, обнимающиеся с мохнатыми лесовиками… Поистине непривычное зрелище, — заметил я.
Два человека, завидев нас, начали махать руками, пытаясь увлечь нас в свой танцевальный круг. Я обошел их стороной. Когда поймать меня с первого раза не удалось, они изобразили еще пару пригласительных жестов, совсем неуверенно. Потом напрочь забыли о моем существовании и снова пустились в пляс.
— Полюбуйся на них, Френки, — сказал я. — Такова сила любви. Поэты, философы говорят нам, что это чувство возвышает, окрыляет, дарует силы. Все это ложь. Могущество любви только в одном — она позволяет очень быстро забывать то, о чем ты не хочешь вспоминать.
— Как цинично, — вздохнула Франсуаз.
Действие магического Орба затронуло и ее. Девушка уже не вспоминала о том, как собирала с моей подачи лесную грязь. Чище она от этого, конечно, не стала, но зато я избежал множества неприятностей.
Полезная штука этот шарик.
— Услышала бы тебя Кло, моя кузина. Ей кажется, будто Верхний мир состоит целиком из рыцарей, которые только и ждут Прекрасную даму, чтобы воспеть ее в стихах и…
Красавица поперхнулась, поскольку в нормальном состоянии никогда не произнесла бы ничего подобного.
— Хреново волшебство, — пробормотала она. — Делает меня полной идиоткой.
— Это не магия, — сказал я.
Франсуаз не успела понять, что именно означают мои слова. Один из гоблинов взобрался на бочонок с медом и провозгласил:
— Ария!
Все остальные, как по команде, уселись прямо на мостовую. Горожане, незнакомые с обычаями лесных воинов, по инерции проплясали еще пару шагов, а потом неловко поплюхались наземь.
— В мире и вправду хватает благородных кавалеров, — заметил я. — Но сомневаюсь, что кто-нибудь из них признает в Кло Прекрасную даму. Скорее начнут спрашивать, сколько она берет за ночь.
— Нет в тебе ничего романтического, — вздохнула Френки.
Она остановилась и прикрыла рот ладонью.
— Так поступают приличные девочки, когда выругаются, — подтвердил я. — Исходя из твоей системы ценностей, ты только что сделала именно это.
— Майкл, — мрачно попросила демонесса, — надавай мне пощечин, что ли. Я не из тех, кто читает на ночь поэмы о любви и восторгается розочками… Смотри! Какие чудесные цветочки. Почему ты давно не дарил мне букетов? Черт, черт, черт…
Франсуаз схватилась руками за голову.
— Я сюсюкаю над клумбой? — воскликнула она. — И откуда во мне столько дряни?
— Сам удивляюсь, — флегматично ответил я.
Нет, все же действие Орба лишало жизнь самого главного.
Какой смысл дразнить Френки, если она этого не замечает?
Я поклялся больше никогда его не использовать. Сколько моих изящных шпилек пролетело мимо партнерши.
Гоблин раскланялся и, набрав полную грудь воздуха, запел:
Я вам спою о временах, когда росли дубы.
Ходили ангелы в штанах и клали их в гробы.
А в небесах грохочет гром и молния блестит.
Душа поет, урчит живот, сопля моя звенит.
— Это и есть опера гоблинов? — спросила Френки.
— Одна из самых известных. Ее ставят в лучших театрах мира. Поскольку исполняют на языке оригинала, никто не понимает, что это за чушь. Впрочем, с оперой так всегда.
Поклялся он у Серых скал, что победит в бою.
Потом аббату наподдал, в штаны пустил струю.
И ликовал вокруг народ под звон колоколов.
А сизокрылый бегемот принес еще штанов.
— Что может быть лучше высокой поэзии? — спросил я. — Впрочем, Френки, на сегодня тебе хватит. Переизбыток культуры подобен кислородному опьянению. Ты потеряешь контроль над собой и…
Проклятье. Я опять забыл, что Френки не замечает мои шпильки.
К черту, к черту глупое волшебство.
— А почему он не поет про любовь? — спросила демонесса. — Что-нибудь о деве, заточенной в башне, и о прекрасном юноше…
Я подпрыгнул к ней и ухватил за плечи — как раз перед тем, как она попыталась врезаться головой в каменную стену.
— Мне нужна трепанация черепа, — простонала Френки. — Лоботомия.
Хватит теплой ванны с травами, — произнес я, увлекая ее в таверну. — Понежишься, посочиняешь историй про рыцаря Двустана и принцессу Изо-Льда. Авось все и пройдет.
И взял он меч, и уронил, и нос себе отсек.
Клинок летел и все крошил, и он лишился ног.
Героя помним мы всегда, и молимся, и чтим.
А день, родился он когда, считаем золотым.
— Почему это? — удивилась Френки.
Девушка упиралась, пытаясь потыкать взглядом певца.
— Потому что герой обмочился, — пояснил я. — Разве не понятно? Вся культура гоблинов на этом основана.
