ГЛАВА 19

— Ай ты мой хороший! — с удовольствием чешу пузо собаке. Ему вроде как нравится, хотя никаких сенсоров на шкуре я не заметил.

Я все-таки сменил корабль и перешел на самый крупный из двадцати. Сюда же перевезли мою собаку, спасенную с корабля Красного Креста. Саркофаг, вместе с потрепанным отрядом, отправился в один из крупнейших банков СК, где его ожидало размещение в защищенной ячейке для радиоактивных материалов. Инструкции не приближаться к объекту даны, видеотрансляция действий с корабля наемников налажена, так что можно не переживать за сохранность. Вопросы любопытных о природе объекта отсекает пункт о неразглашении в контракте; впрочем, никогда не поздно перепрятать.

Загадку с саркофагом я оставлю на потом, когда обрету прочную опору под ногами в виде привилегированного гражданства в Соединенных Королевствах. В своеобразном соединении наемников оказался толковый юрист, весьма подкованный в тонкостях гражданской системы СК. По его словам, я принимаю лучшее решение, с юридической точки зрения. СК со времен Британского Королевства является лучшим местом жизни для обеспеченных господ, разыскиваемых в других странах. Понятий «выдача» и «депортация» для высших слоев СК просто нет. Социальное устройство Соединенных Королевств — весьма резкое, начиная от рабства и завершая состоятельными лендлордами, ограниченными специальной редакцией законодательства и отвечающими только перед государством и равными себе.

С моими средствами можно было выкупить статус «полное гражданство» и забыть прошлое. Еще есть более интересный вариант — войти в семью одного из лендлордов в качестве «рыцаря», за весьма солидную сумму. В обществе подобных людей не сильно уважают, но что важнее — уважение неизвестных людей или практически полный юридический иммунитет? На свой вопрос, а в чем же проявляется это самое «неуважение», я выслушал целую лекцию про традиции, поединки на шпагах, купленных бретеров и прочую аристократическую ерунду. Кратко — для «купивших» принадлежность к аристократии были закрыты двери в высокое общество. Или же можно было прийти на высокосветский бал, получить десяток вызовов на дуэль от киберов с изученными базами и отправиться с позором в регенератор. Впрочем, это в лучшем случае, а могут и глаз проткнуть, с летальным исходом. Плюс все конфликты между лендлордами и «рыцарями» решаются в пользу первых. В общем, очень сомнительная покупка, смысла от нее практически никакого.

Юрист также сообщил о новой услуге, уже как два месяца доступной для очень состоятельных господ. Ранее такого не было, но по секрету, кое-кто может организовать усыновление главой рода. Не бесплатно, но оно того стоит. Высший свет, титул, полный иммунитет, равенство в спорах и даже клочок земли.

Это уже стоило обдумать. Ценник начинался от двух миллионов рублей и зависел от величины манора, получаемого вместе с титулом. Не сильно много, но и не мало. Стоимость неплохого корабля, надо сказать. Обдумав все, я согласился и приказал юристу готовить процедуру. Жизнь разучила экономить на собственной безопасности.

После этого отряд обрел новую цель и величественно начал покидать орбиту изрядно потрепавшей нервы планеты.

Новая Шотландия — так называлось место, где готовились документы на титул. Я не особо задавался вопросом, зачем аристократу заниматься подобным. Мало ли может быть причин — от карточного долга до желания покутить перед смертью. За время своей недолго жизни я встречал кучу странных людей, будет одним больше.

К моему удивлению, с орбиты мы отправились к парикмахеру и визажисту. Юрист неуверенно бормотал о требованиях продавца к внешнему виду и аристократическим чертам лица, так что морально я уже подготовился к очередной операции, благо все они потоковые и совершенно не несут вреда здоровью. Да и мордашка звезды на лице, хоть изрядно покореженная морщинами от нелегкой жизни и парой шрамов, изрядно бесила.

Кроме лица и одежды, визажист замахнулся на святое — внешность собаки. Дескать, моему новому облику больше подходит доберман на поводке. Ницше вроде все равно, да и мне тоже: всего-то дела — сменить декоративные накладки на новые; но смысла лично я в этом не видел и потому уперся. Юрист, наблюдавший нашу перепалку, зашептал на ухо о возможности монтирования в новый облик дополнительного вооружения. Это уже было дельное предложение, так что, для вида еще немного поругавшись с визажистом, я уступил.

Пластической операции избежать не удалось. На этот раз она прошла в куда лучших условиях, с профессиональным персоналом частной клиники вместо доктора из колониальной дыры, военкома забытого посольства или сумасшедшего искина. И куда дороже — десять тысяч на пластику и поправление здоровья. Доктор классически возмущался и ругался на головотяпов, которые монтировали скелет и лечили меня до этого. Впрочем, это общая реакция всех докторов на своих предшественников. Сильно увеличивает оплату услуг, знаете ли… В итоге мой организм хорошенько почистили от накопившихся токсинов и поправили его внутренние неполадки, вызванные крупной перестройкой скелета. Заодно обратился к докторам с просьбой поправить скелет так, чтобы отрубить все «хвосты», соединяющие с прошлым, — изменить метрики тела, во второй раз в жизни. Получил встречное предложение — встроить в скелет пассивный энергощит, на короткое время способный поднять защиту, похожую на классический щит любого скафа. Я оценил это предложение, согласился и лишился еще пятидесяти тысяч рублей. Деньги уходят, как вода в песок, но нельзя сказать, что зря. Насыщенная жизнь сделала меня изрядным параноиком.

Через два дня в зеркале напротив меня отображался статный высокий господин в черном фраке с властными чертами лица и безупречной осанкой. Около ноги — крупный черный доберман, тоже весьма довольный обретенным модулем связи, правда, с запретом на подключение к чему бы то ни было без моего разрешения. Неужели это я? Вид нравился, даже мысли обретали некую уверенность, соответствующую облику. Над голосовыми связками изрядно поработали — голос стал выше. Классический английский господин, такого не стыдно и сыном назвать. Может, на это и расчет? Чтобы не привлекать внимания к оказываемым услугам?

Ницше обзавелся скрытой нишей в боку, в которой размещался компактный игольник. Ничего бронебойного, вполне легальное гражданское оружие, если не использовать в криминальных целях, так как имеет функцию регистрации пораженных целей. Правда, я знаю, как отключить этот механизм или удалить информацию, но будем верить, что до использования оружия не дойдет.

Кроме этого, у меня есть еще один способ неприятно удивить возможного недоброжелателя. Я обнаружил его во время изучения последствий взаимодействия с саркофагом. Очень уж занимательный вопрос — а куда, собственно, подевались знания, полученные от предтечи? В себе я их не чувствовал, кроме разве что языка. Уже после сеанса у меня была версия, что знания либо «размазало» между мной и Ницше, так как мы были подключены одновременно, либо они целиком базировались у пса.

На практике все оказалось проще — знания у меня были, но на «стандартной» частоте работы мозга, без подключения дополнительных расчетных мощностей киберсобаки, не воспринимались. А вот после подключения собаки началось самое интересное. Каждый увиденный мной человек — неважно, был ли он в скафе или без него, — виделся окруженным небольшим разноцветным облачком. У кого-то оно было больше — особенно у начальника СБ наемников — эмпата, у кого-то вовсе еле угадывалось. Что это такое — та самая пресловутая «аура» или «душа», я ответить не смогу. Думаю, вообще никто не сможет ответить. Другим открытием стало то, что я могу влиять на это облачко. Как-то для интереса я послал одному из своих охранников чувство зуда в спине — все чувства, воспринятые мной в процессе обучения языку, намертво застряли в памяти, так что теоретически я даже смогу вызвать у себя болевой шок, просто вспомнив сильную боль. Эффект был довольно забавный — охранник заворочался, пытаясь дотянуться через толстую броню до беспокоящего места. Механика скафа через взаимодействие с нейросетью блокирует подобные чувства для удобства пользователя, но мне удалось пробиться через технический запрет. Я отменил свое воздействие, и охранник облегченно перестал ерзать.

Можно было бы внедрить себе парочку имплантов на «разгон» возможностей мозга, но меня все еще останавливали уязвимости в наличных модулях. Даже в самом дорогом сегменте не обошлось без возможностей принудительного отключения человека по шифру-радиосигналу, а мне подобная гадость в голове совершенно не нужна.

Настал момент встречи с будущим «папашей».

Мы вместе с юристом отправились на классическом колесном экипаже от границы огороженной высокой стеной территории. Подобная прихоть, по словам юриста, была вполне логичной — воздушное пространство наглухо прикрывалось артавтоматами, а дорога на всем ее протяжении предположительно была заминирована. Тут жили параноики почище меня, что настраивало на благостный лад — там, где порядок, все проходит четко и без накладок.

По широкой винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж особняка, выполненного в стиле второго ампира — как мне уже успел нашептать эрудированный юрист.

Перед массивной дубовой дверью предсказуемо разместились четверо охранников. Нас просветили сканерами, а вызванный по сигналу охраны эмпат задал традиционные вопросы — не несем ли мы с собой оружия и не замыслили ли чего недоброго в отношении хозяина, его собственности и персонала, а также еще десяток вопросов, повторяющих уже заданные на разный лад. Я подключил расчетные мощности собаки и при каждом ответе посылал эмпату чувство уверенности в правдивости моих ответов. Оружия у меня не было, как и желания вредить хозяину дома, даже честно признался, что собака вооружена зубами. Эмпат беспокойно с кем-то связался, зашел внутрь помещения, но через пару минут дал добро на посещение с собакой и проводил нас внутрь.

За дверью находился солидного размера кабинет с высоким потолком, эдак метров под десять. Стены закрывали многочисленные шкафы с бумажными книгами, а в конце комнаты, за массивным столом, восседал старый аристо. На столе лежал ряд бумаг, покрытый разнообразными голограммами и печатями, рядом со столом уже нетерпеливо топтался эмпат. Оплата за титул была произведена заранее, так что сейчас фактически предстояли простые формальности — подписать листы единовременно специальным составом чернил, с добавлением ДНК подписантов. Фактически чуть ли не кровью подписываемся, некоторые мистификаторы взвыли бы от счастья, если бы узнали детали процедуры.

Сделав несколько шагов вперед, я заметил еще одного человека, сидящего сбоку от стола, лицом к окну. От фигуры веяло скрытой мощью. Оружия видно не было, но я не сомневался, что с таким охранником лорду не следует бояться не только зубов собаки, но и пятерки спецназа.

Для интереса я взглянул на «ауру» господина. Увиденное подавляло: если у ментата аура выходила «вне тела» сантиметров на пять-шесть, то тут были добрых три метра. А вот дальнейшее мне очень даже не понравилось. От «ауры» этого господина к аристо шла бело-серая веревка, которую так и хотелось назвать «грязной». Сам аристо был завернут в нее, как муха в паутину. Стоит ли говорить, что подобное я видел первый раз в жизни?

Но самое интересное, что, присмотревшись к старому аристо, я увидел в его глазах борьбу! Было видно, что он прекрасно понимает все происходящее, но не может противиться чужой воле. Его «аура» слабенько, еле заметно, но сопротивлялась обвивающей нити. Сколько они уже «предоставляют услуги»? Два месяца? И все два месяца человек не сдался и ведет по сути бесполезную битву с превосходящим противником.

То, что я сделал потом, было величайшей глупостью, и, разбирая впоследствии этот момент, я так и не мог понять, что подвигнуло меня на действие — то ли упорство аристо, то ли сама мерзость происходящего, то ли глупость, граничащая с самоубийством.

Я подошел к столу, эмпат угодливо пододвинул ко мне мой комплект документов, сам же начал показывать аристо пальцем на поля договора, куда следовало ставить подпись. Мой залихватский вензель, отработанный за три дня подготовки, занял свое место в договоре. Раньше не задумывался о личной подписи, везде же электроника, а вот сейчас пришлось выдумать, вышло вроде неплохо — большие буквы Т и J стремительными росчерками. Подписал и вторую часть договора, после чего эмпат заверил меня, что данные о регистрации нового родственника уже направлены в регколлегию и мы можем забрать свою копию договора.

Тут я и совершил то, что упоминал ранее — смахнул паутину с ауры старика. Следующие действия произошли практически одномоментно. Аристо воткнул перьевую ручку в руку эмпата и вместе с креслом завалился на спину. Человек у окна с удивлением обернулся и принялся плести новую серо-белую нить. Я вновь смахнул ее, но уже прямо в ауре человека. Взгляд «паука» преисполнился раздражения, и в руках его быстро сформировался узел красных нитей. Ведомый предчувствием, я включаю энергощит скелета, в который почти сразу же впивается небольшой огненный шарик. Индикатор энергощита практически сразу же падает почти на нулевую отметку, и щит схлопывается. Дело поворачивается совсем плохо. Я посылаю во все еще сидящего человека квинтэссенцию чувства боли, именно это чувствует человек, когда его заживо погружают в огонь. «Паук» теряет контроль над новым плетением в ауре и с хрипом сползает на пол. Точку ставит ряд пулеметных турелей, появившихся из ниши под лепниной. Короткие очереди превращают в решето эмпата и «паука». Я все еще жив. Рядом сидит, прикрывая голову и тихонько подвывая, юрист. Ницше невозмутимо лежит в мертвой зоне турелей.

— Садитесь, молодой человек. — Аристо спокойно поднимается с пола, ставит на место опрокинутое кресло и делает властный жест, от которого мои ноги сами ведут меня к столу, и я присаживаюсь напротив старика. Аристо будто бы и не замечает трупы. — Свои бумаги, можно сказать, вы отработали. Поздравляю вас с титулом лендлорда.

— Благодарю вас. — Порываюсь спросить, как так вышло, но откровенно побаиваюсь как собеседника, так и все еще активированных пулеметных турелей.

— Результат моего затворнического образа жизни. — Старик рукой обводит кабинет. — За три месяца никто и не удивился, куда же пропал старый пердун Александер Веттин.

— А кто он? — все же решился спросить я, кивнув на погибшего «паука».

— Его привел мой сын. Самое неприятное — по своей воле, — задумался о неприятном лорд. — Деньги портят людей. Власть портит. Красивые женщины. У моего сына было все это — и вот результат.

— А что будет с остальными вашими новыми «родственниками»? — задал я интересующий вопрос.

— Отлучу от семьи, — отмахнулся аристо. — Они, конечно, расстроятся и пойдут разбираться с теми, кто продал им услугу. Одним движением — два дела.

В этот момент в кабинет зашли пятеро людей. Я было вскинулся им навстречу, но лорд один движением удержал меня в кресле.

Люди деловито упаковали тела и навели порядок в комнате, будто бы и не было ничего. Моему юристу вкатили какой-то препарат и уволокли с собой.

— С ним ничего не сделают? — встревожился я.

— Поместят на заднее сиденье машины.

— Что мне делать дальше? — Хотелось уйти отсюда, но прямо задать вопрос казалось невежливым.

— Живите спокойно, теперь вы Веттин, хоть и не по крови. В дела рода я вас, естественно, посвящать не могу, но дам два совета. Первый — держитесь подальше от лордов. И чем древнее род, тем быстрее вам следует бежать от него. Второй — если вы не сделали это раньше, наймите профессионального бретера для решения дуэльных проблем.

— Но, я слышал, к усыновленным нет такой ненависти? Да и я сам не тороплюсь посещать светские мероприятия.

— Будете объяснять это моему сыну, которого я также отлучил от семьи. Информацию о вас я придержу, но появление нового братишки он вряд ли пропустит. Я мог бы отречь и вас, но тогда у вас и вовсе не осталось бы шансов. Вас ждет машина, — мягко намекнул лорд на конец беседы.

— Последний вопрос. Ваш первый совет, как я понял, относится в первую очередь к вам? — Холодный ком поселился в животе. Кто же знал, кто же знал…

— Какой умный юноша, — напоследок улыбнулся лорд.

— Чем порадуешь? — откровенно подшучивал Собрарбе, глядя на кислое лицо адъютанта. — Где мои семьдесят килограмм накопителя?

— Люди Императора и объект «Туман», как мы и ожидали, практически перебили друг друга, — начал доклад Альберт. — Но потом цель эвакуировало соединение наемных отрядов на девятнадцати кораблях. Такого никто не мог предположить. Мы физически не могли вступить в схватку.

— И кто его спас на этот раз? Что за соединение, кто профинансировал?

— Он сам их нанял. Мы провели расследование: все наемные отряды заключили договор на месяц с германским подданным Томом Джоу, коим и является наш фигурант.

— Ого, уже германским. Шустрый мальчик. Источник денег? — Милорд пригубил из высокого бокала красное вино.

— Продал русскую боевую станцию.

— Что, прости? — Глава династии едва не поперхнулся выпитым. — Какой интересный юноша!

— Это еще не все. Он улетел в СК… — многозначительно начал Альберт.

— Да не тяни уже! Ну уехал, ну достанем и там.

— …и получил титул лендлорда, — тем же тоном продолжил порученец.

— Это уже плохо. Тронем его — не простят. Но, судя по твоему хитрому лицу, это еще не все?

— Он убил один на один ключевого представителя объекта «Марионетка», — торжественно завершил Альберт, — который и контролировал лендлорда, заставляя его выписывать титулы за деньги. Около сотни эпизодов, кстати.

— То есть как это он убил? Случайно? Оружием? Так маги после известных событий без пассивного щита не ходят… — задумался милорд.

— Мы провели анализ образца ДНК, оставшегося у русских. Том Джоу — не настоящее имя; его переименовал фиктивный отец при усыновлении. Настоящее имя — Луис Сапатеро, он участник проекта по внедрению генома.

— И почему мне приходится тянуть из тебя слова: что, не мог сразу все рассказать? — ворчливо спросил Собрарбе. — Интересные выходят варианты, с учетом семидесяти килограмм «батареек» в нем. Интересно, сколько энергии они уже успели накопить… Я хочу его в команду, — припечатал милорд.

— Это довольно сложно. Парень никому не верит и на контакт, по словам аналитиков, не пойдет.

— Тогда используйте втемную, дайте ему цель. Нашу цель.

— У него ничего нет, чего можно было бы лишить довольно болезненно. Нет семьи, друзей, имущества, а лишать финансов мы его замучаемся. — Альберт вновь выглядел кисло.

— Мой юный друг! Если у человека нет того, что можно потерять, то надо ему это дать, — наставительно произнес милорд.