Глава 4

Этот Олаф все-таки оказался вполне нормальным парнем. Во всяком случае, когда не держал в своих руках этого своего артефактного оружия, а занимался какой-либо более мирной деятельностью вроде попыток уладить дело миром с Селес, которая, очнувшись от болевого шока, вызванного воздействием жуткого грохота на тонкий эльфийский слух, и проведя ревизию своего тела, обнаружила, что к нему прикасались, причем очень даже активно. И виновником произошедшего, а значит, и тем, кто должен заплатить за ущерб, она назначила иномирца. После чего принялась активно строить ему глазки и пытаться завладеть одной из этих крайне опасных штуковин. Но родич на провокации не поддавался и оружия из рук не выпускал, отделываясь от перворожденной длинными лекциями о принципах работы столь занятных механических устройств. Но упорная девушка не сдавалась и активно пыталась завладеть хотя бы одним экземпляром оружия. И ее напор не оставлял сомнений в том, что это ей удастся, причем скорее рано, чем поздно.

Я даже почти простил Олафу, попавшему в правильную осаду, устроенную ушастой, то, что он меня едва не прикончил побочным действием этого автомата, — в начале орденских тренировок бывало и похуже: молодые маги, не очень умеющие контролировать свой дар, крайне опасны для самих себя и окружающих.

За всем этим действом наблюдал призрак «папочки», зависший на небольшом расстоянии от разложенного оружия и этой сумасшедшей парочки. И вид он имел задумчивый, даже очень. При первом взгляде на его погруженное в думы лицо у меня почему то екнуло сердце, и в голове начали шевелиться подозрительные мысли, неразрывно связанные с возможными проблемами для меня любимого. Ведь просто так старый король не хмурился бы. Еще при жизни он зарекомендовал себя хитрым лисом, продумывающим каждый шаг и его последствия. И если уж он начинает недовольно хмуриться, то, значит, у нас проблемы, причем большие. Аккуратно обойдя резвящуюся парочку, я приблизился к призраку и уже хотел было задать вопрос, как тот развернулся в мою сторону и спросил:

— Почему золото нежелательно? Чем ему золото-то не угодило? Да я всю сознательную жизнь его копил, и мой отец, и дед! Чем ему золото-то не нравится!!! Они там что, в своем мире, зажрались, что ли?!

— Ценность каждой вещи зависит от многих причин, — пояснил я ему, припомнив свою бурную молодость, когда в обсуждении цен на те или иные припасы в разных концах страны, а также их составляющих, прошло немало времени. — Наверное, там, откуда пришел Олаф, богатых шахт хватает.

— Да нет, — вздохнул родич и сделал спиной вперед шаг ко мне, явно опасаясь оставлять без внимания Селес, хищно нацелившуюся оборвать с его увешанной различными предметами фигуры хоть что-нибудь. Обращению с боевыми артефактами ее явно не учили, иначе эта девушка точно не рискнула бы столь явно выражать свои желания: мало ли, вдруг какое-нибудь оружие оборвет ее жизнь, сработав в ответ на уловленные эмоции. — Просто реализовать золото, особенно большие его объемы, мне будет довольно сложно. Камни, конечно, тоже сбывать рискованно, но их хотя бы переплавлять не придется.

— А зачем портить готовые монеты? — удивился призрак.

По лицу Олафа пробежала целая гамма чувств — начиная от удивления и заканчивая раздражением. После чего он глубоко вздохнул и принялся объяснять призраку прописные истины. Видимо, все-таки пребывание в виде эктоплазменного сгустка влияет на мышление, и скорее всего не особенно положительно.

— Дед, ну и как я, по-твоему, буду объяснять происхождение иномирных монет? Рано или поздно на меня выйдут, как ни запутывай следы. И вот тогда я превращусь в живую открывашку для правительства или крупного мафиозного клана. Тебе это надо? Поверь, договориться по-родственному с ними не удастся. А по поводу золота — в моем мире слишком хорошо знают, чем отличается по микропримесям золото из всех известных месторождений в мире. И твое золото, дед, как ты смог бы догадаться, явно не из рудников моего мира. Вот поэтому мне и придется в крайнем случае не только заниматься переплавкой золотого хлама, но и разбавлять его значительным количеством золота моего мира, во избежание определения происхождения слитков. Как я тебе уже рассказывал, проблемы финансового плана из-за потерянных не по моей вине двух крупных грузов оружия у меня в том мире уже есть. Так что не надо вешать мне еще головную боль в виде иномирового золота. И так голова болит.

После чего Олаф крепко схватил ручку эльфийки, подбиравшуюся к чему-то круглому и ребристому на его поясе.

— Это трогать опасно, девочка, — наставительно сказал он. — Сдетонирует.

— Но должна же я получить хоть что-то в обмен за испорченную рубашку, — капризным голосом избалованной девчонки заявила Селес, принимая совсем не по-детски кокетливую позу и призывно хлопая глазками.

Нет, все же какой демон заставил меня тогда делать тот проклятый суп из златолиста? Ведь не было бы его — может быть, и этой молодой, пусть физически и вполне уже развитой во всех без исключения местах, перворожденной рядом со мной не стояло. Ну и что, что она моложе меня всего-то лет на двадцать, а значит, по человеческим меркам, старуха? Для остроухих до войны Хаоса этот возраст был еще детским. Это сейчас они в связи с большими потерями своей расы вынуждены считать соплюшек, которым не исполнилось сотни, вполне годящимися для того, чтобы быть самостоятельными, а значит, и искать на свои прелестные задницы приключений и, как следствие, рожать.

— Да уж, тебе мало иметь золото, надо еще и объяснить, откуда оно взялось, — вздохнул мертвый король. — М-да, проблема… И как ее решать, я представляю плохо — ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Кстати, а сколько все-таки нужно золота, чтобы разделаться с теми долгами? Несколько больших слитков в сокровищнице лежало, могу и одолжить их по-родственному — сам понимаешь, если тебя в твоем мире убьют, то это здорово расстроит наши планы.

Олаф после такого предложения практически ушел в себя и полностью прекратил отвечать на внешние раздражители в виде мельтешащей вокруг эльфийки. Видимо, математические расчеты были довольно сложными. Поэтому в какой-то момент, когда Селес на полном серьезе принялась подпрыгивать перед лицом иномирца в попытке привлечь его внимание, он, не отвлекаясь от дум, подхватил один из принесенных с собой артефактов — к слову, самый длинный и громоздкий — и, не говоря ни слова, кинул его в эльфийку, никоим образом не заботясь о том, поймает она или не поймает эту тяжелую железку или деревяшку, — в артефакте органично сплелось и то, и другое.

Сдавленный всхлип, выбитый ударом подарка из легких эльфийки, умудрившейся чуть ли не в прыжке поймать оружие, заставил меня обеспокоиться целостностью ее ребер — конституция эльфийского народа никогда не отличалась монументализмом, и такой удар мог спокойно сломать этой дуре что-нибудь. Но не успела Селес разогнуться, как Олаф произнес фразу, вогнавшую папочку, да и меня, если уж честно, в полную прострацию:

— Примерно мой вес. Может, чуть больше.

Я открыл рот. Я закрыл рот. Слов, чтобы выразить обуревавшую меня гамму чувств, не было. Жалованье городского мага составляет полсотни золотых монет в месяц. И это большие деньги. Очень. На них можно деревню купить. Маленькую. Ладно-ладно, хуторок. Но если его не тратить примерно с полгода, то правда на деревню хватит. Или, как в моем случае, на книгу. В башне уже почти сотня фолиантов скопилась, на зависть иным библиотекам: я предпочитаю экономить на еде и прислуге, но не на знаниях, которые также весьма ценны. И это, если перевести в звонкое золото, едва половина веса от столь крупного мужчины, как Олаф. А богаче меня люди конечно же имеются. Но мало. Очень мало. Этот торговец наделал себе просто чудовищных долгов. Вот я не я буду, если тут каким-нибудь образом женщина не замешана. Только эти умильные создания умудряются пустить на ветер такие деньги, а потом сами же искренне недоумевают, как это у них получилось. А Олаф — человек серьезный, сразу видно.

— Немалая сумма… — Все же мертвый король, почти ставший императором, владел и бо́льшим количеством сокровищ. — В моих тайниках столько нет, вот разве что в здании казначейства порыться — там и побольше будет, но там демоны…

— Кстати, а почему они сюда не суются? — Эльфийка оторвалась от подарка, который успела рассмотреть во всех подробностях, обнюхать и даже, кажется, попробовать в одном месте на вкус. — Это ведь столица… их тут должно быть как грязи.

— Дворец освящался и укреплялся против порождений зла и нижних миров столетиями, — пожал плечами призрак. — А прямо напротив него стоит собор слуг Светлого Господина, в котором, помимо прочего, покоятся мощи нескольких святых подвижников и регалии верховного жреца… вместе с трупом их последнего хозяина. Помнится, эти святоши смогли продержаться в осаде сил Хаоса, пока у них не кончились припасы, а алтарная зала вроде бы до сих пор не осквернена. Часть этой силы мешает тварям и здесь. Не то чтобы они не могли сюда пробраться, но им тут очень неудобно. Они слабеют и чахнут, а значит, становятся легкой добычей для сородичей, едва выберутся из защищенной святой магией территории… М-да, но все же столько золота… У меня столько нет. Здесь во всяком случае. Придется придумать что-то еще, хотя, как мне кажется, есть неплохая идея! Знаешь, сынок, а ведь если ты будешь созывать под свои знамена людей, тебе тоже нужно будет как-то обосновать появление больших количеств золота. Да и слава не помешает… Я предлагаю дракона.

— Чего? — удивился я.

— Убить дракона, — ахнула эльфийка. — Как… как… как в легендах! Я просто обязана в этом участвовать, слышишь?! Обязана!

— Слушай, как это все понимать? — устало спросил я Селес, едва портал, открытый призраком при помощи одного из имеющихся в его распоряжении артефактов, созданных еще при жизни короля придворными волшебниками, закрылся. — Перед Олафом или призраком ты могла сколько угодно корчить любопытную дурочку… но ведь на самом деле ты такой отнюдь не являешься. Мы разговаривали с тобой не так уж долго, но несоответствия в твоем поведении до и после появления моего папаши, чтоб ему гроб духонепроницаемый сколотили, не заметить было просто невозможно. А уж это твое желание выклянчить себе огнестрельное оружие… Знаешь, мне показалось, что родичу пришлось отдать его тебе буквально под угрозой изнасилования.

— Неоднократного и в особо извращенной форме, — хмыкнула девушка и удобно расположилась на ближайшем кресле. — Ладно, Аксимилиан, давай поговорим начистоту, тем более что выбора у меня особого нет и я это прекрасно понимаю. Так уж получилось, что смерть Асанты я почувствовала, находясь в дороге по своим делам недалеко отсюда. Если честно, приучала племянников к большому миру и как раз намеревалась поселиться вместе с ними на месяц-другой у сестренки, чтобы дать им представление о человеческих городах.

— Вы же с ней вроде в ссоре! — уточнил я не очень, впрочем, уверенно. Ведьмочка вполне могла и примириться с ушастыми родственниками так, чтобы я этого и не заметил.

— С чего вдруг? — удивилась девушка. — Отец с Асантой не разговаривают… не разговаривали, что да, то да, но на других это не распространялось. Так вот, когда я почувствовала смерть сестры, то, естественно, решила найти тех, кто в ней виновен.

— Законное желание, — согласился я с ней и про себя добавил: «А заодно твоя прямая обязанность как ближайшего к месту трагедии кровного родственника. Проигнорируй ты ее гибель — и старейшины тебя не поняли бы. Узнать, что стряслось и каковы причины, а также стоит ли карать обидчиков или хотя бы попытаться это сделать, — твой законный, по многочисленным священным кодексам остроухих, долг».

— Вот-вот, — кивнула девушка и продолжила: — Выяснить, что ее убил ассасин, который охотился на городского мага в момент, когда она у него гостила, было несложно. Естественно, тебя было решено допросить… М-да, а вот тут и начались проблемы.

— На такую должность за красивые глаза не ставят, — хмыкнул я, вспомнив неудачное нападение ушастых «следователей».

— На такой должности боевые маги обычно не сидят, — так и не пожелала сознаться в глупости своего поступка девушка. — И вот тут-то начались проблемы. Как оказалось, моя тихоня-сестра вовсю крутила шашни с единственным уцелевшим наследником Канлера Великого, который намеревается забрать себе папашино наследство, то есть все близлежащие земли. А я, дура этакая, без малейших сомнений вляпалась в самый центр готовящейся борьбы за власть и узнала слишком много, причем слишком быстро. Вот и начала, как только сообразила, в какое дерьмо попала, задницей крутить, чтобы хотя бы сразу не убили. Король — он и живой-то милосердием не отличался, а уж сейчас… удушил бы он меня, стоило бы тебе или этому варвару из иного мира хоть малейший знак подать. А ты бы потом и родичей спокойно перерезал. И был бы в своем праве. Свидетели-то их стрельбы в тебя боевым оружием обязательно нашлись бы.

«Это могло быть, — мысленно согласился я с нею, — если бы я был более… расчетлив. К счастью или несчастью, хладнокровно убить женщину, тем более молодую и симпатичную, я действительно не могу. Без особой причины, по крайней мере. А вот засунуть ее куда подальше, к примеру, в руины столицы или к Олафу в другой мир на годик-другой, — это очень даже можно. Если ты сейчас меня не убедишь в том, что этого делать не стоит».

— А дальше я начала думать, как избежать проблем, — продолжала рассказывать девушка. — Что убивать меня вы не будете, я поняла довольно быстро. Но оставались и другие способы сохранить тайну. И у меня возник план. Ты, Аксимилиан, намереваешься вернуть себе трон, так? Что ж, я буду тебе в этом помогать.

— Велика помощь! — хмыкнул я. — Селес, не сочти мои слова окорблением, но у тебя из достоинств только смазливая внешность. И все! Твои боевые навыки… в сравнении с обычным человеком — велики, не спорю. Но ты не маг и не мастер меча. Или лука.

— Не спорю, — кивнула моя собеседница. — Но только я и моя покойная сестра имеем одно очень хорошее качество. Наш отец — знатный эльфийский лорд, наследник древнего рода и представитель Старшей Знати. За такой королевой, да против монстров, заполонивших наши земли, ради богатства и славы с охотой пойдут почти все перворожденные, исключая разве что правящую элиту. И воины. И маги. Да, их будет немного, но каждый из них будет мастером. Ведь именно на это ты рассчитывал, когда начал роман с Асантой? Или она сама вышла на тебя? Мужчины вашей династии — известные бабники и властолюбцы: если им предложить смазливую мордашку, в дополнение к которой прилагаются луки нашего народа, то отказавшихся не будет. А сестренка всегда мечтала пробиться наверх и прыгнуть ради этого в постель к принцу, тем более настолько симпатично выглядящему, не постеснялась бы. Что, судя по всему, и проделала. Ну хоть умерла счастливой.

— В твоих рассуждениях правильно все, за исключением предпоследнего, — поправил я эльфийку. — У нас с твоей сестрой ничего не было.

— Не смеши меня, — фыркнула она. — Можно подумать, после супа из златолиста вы стали бы о поэме беседовать. Угу. Это после единственного ненаркотического афродизиака, действующего на перворожденных-то? Не надо вешать мне лапшу на уши. Они у меня хоть большие и острые, но не до такой степени. Суп из златолиста потому и считается кушаньем королей, что никто больше его себе позволить не может. Все, если это растение находят, для собственного употребления используют, ибо чародеи ценят его как основу эликсира, увеличивающего их магическую силу, а ни одна дама нашего народа, сколь бы ни была крепка ее воля, после этого зелья отказать кавалеру не может просто физически.

Срочно слить это зелье в гермитичную флягу и запрятать подальше. Надеюсь, оно от времени не портится? Если подумать, все компоненты природные… демон! Значит, может стухнуть. Срочно заказать у артефакторов тару, в которой содержимое не может испортиться. И выпытать у того травника, где он это сено нашел.

— Ты о чем задумался? — прервала мои грезы о массовом совраще… налаживании международного общения Селес.

— О том, зачем тебе эта штуковина, — кивнул я на сжимаемое девушкой в руках оружие.

— Отцу предъявить как доказательство, — пожала плечами эльфийка. — Без него он в сказки о том, что сестра умудрилась сама стать королевой, ну возлюбленной кандидата на престол, по крайней мере, не поверит. А если продемонстрировать ему мощь подобного артефакта, папа начнет собирать своих вассалов и созывать всех желающих позвенеть клинками. При условии, конечно, что его дочь сможет стать императрицей. Живая, естественно. Ради чувств погибшей он, конечно, тебя поддержит, но исключительно морально.

— О как! — хмыкнул я, поражаясь наглости остроухой и еще раз пробегаясь глазами по ее фигуре. М-да, все-таки когда она говорила о том, что мужчины нашего рода не пройдут мимо такой девушки с таким приданым… была права. Демон! Кажется, во мне проснулась жажда власти. А это болезнь опасная, хоть и наслаждаться ею и ее плодами весьма приятно. — И ты согласна просто так прыгнуть в постель первого встречного и сочетаться с ним узами брака?

— Первого встречного принца, который скоро станет королем, а то и императором? Безусловно. Только родичей успокою — они, наверное, около твоей двери до сих пор стоят. И домой их отошлю. А дальше, если ты согласен, вернусь сюда. На ужин, что все еще стоит в соседней комнате. А там уж ты сам убедишься, насколько суп из златолиста… действенен.

— И тебя не смущает возможность погибнуть? Путь до трона очень и очень долог, и вымощен он будет костями.

— В нашем мире полно опасностей, — пожала плечами девушка. — Монстры, болезни, бандиты, несчастные случаи. Даже мой народ не живет вечно, и я готова рискнуть ради столь ценной награды. Люди, конечно, варвары, но отдельные представители вашей расы вполне симпатичны, пока молоды. А ты маг и привлекательным останешься столько же, сколько и я. Ну или почти столько же.

— Так вот, значит, чего ты так воодушевилась при известии о битве с драконом, — хмыкнул я. — Уже составила этот хитрый план и в мыслях видела себя императрицей? Вот только непонятно, зачем на Олафе-то висла в таком случае — пыталась в потенциальном супруге чувство ревности пробудить?

— А вдруг ты все же откажешь, — вздохнула сразу насупившаяся эльфийка. — Тогда придется искать другие варианты. К примеру, твоего ближайшего соратника. Молодого, влиятельного и из другого мира, которому в нашем обязательно потребуется поддержка… эльфийских мечей.

— Придется ему обойтись без нее, — притворно вздохнул я, мысленно прощаясь с холостяцкой жизнью. Если действительно на трон усядусь, все равно ведь нужны будут супруга и наследники. Так почему бы не озаботиться ими уже сейчас? Тем более что шансы занять место покойного короля с такой спутницей жизни действительно возрастут. — Я согласен на твой план. И тебя. Но пока тут никто еще не глотнул супа из златолиста, может, обсудим дело? Чувствую, потом нам будет сильно не до него. Как на дракона-то охотиться будем? И, самое главное, где его искать? Я с этими ящерицами-исполинами дела не имел ни разу, магия против них, сама знаешь, бессильна.

— Как — тут уж, скорее всего, Олафу виднее будет, — покачала головой девушка. — Его оружие механическое, насколько я поняла из пояснений, а не магическое, хоть и выглядит так, что сразу понимаешь: без хороших чар не обошлось. Значит, работать против властителя огня и небес оно будет. А вот с поисками этой твари проблем не возникнет. Как раз недалеко от моего родного леса в горах живет достаточно древний экземпляр, дракон Роткарррборобор, он был богатым и могущественным еще до войны Хаоса и пожрал немало эльфов за свою жизнь. Если мы сумеем добыть его голову, мои сородичи сильно зауважают героев. А нам того и надо.

— Армию я собираюсь создать в основном из людей, — заметил я девушке.

— А эти набегут — стоит им только услышать о золоте ящера, сменившем владельца, — пренебрежительно отозвалась о моей расе эльфийка. Хотя в целом, надо признать, она была права. Набрать за звонкую монету рекрутов никогда не было особой проблемой. — Ну что, пойду я успокаивать родичей, а потом вместе поедим супа и… оформим нашу сделку?

— А без него никак? — подколол я девушку. Все-таки не такой я и страшный, чтобы ко мне можно было приближаться, лишь накачавшись до бровей любовным зельем. — Как твой будущий муж использование подобных стимуляторов в супружеской жизни — регулярной, прошу заметить — не очень одобряю.

— В следующий раз, — твердо пообещала эльфийка. — Пока мы все же недостаточно хорошо знакомы, чтобы я могла пойти на такое с ясной головой. А потом будет уже поздно останавливаться на полпути. И потом, про последствия супа из златолиста такое рассказывают… я хочу попробовать!

Портал, которым ушли из подземелья Аксимилиан и эта прилипчивая эльфийка, закрылся, и я собрался уже было попробовать активировать перстень, чтобы вернуться обратно на Землю, но заметил крайне отрешенный вид призрака. Дух явно о чем-то думал, сосредоточившись до предела и слегка колыхаясь, будто под порывами несильного ветра, о чем-то очень неприятном, если, конечно, те навыки физиогномики, которые у меня имелись, работали в отношении не только живых людей, но и тех из них, что перешли к альтернативным способам существования.

— Чего тебе надобно, старче? — задал я нежити фразу, которая запомнилась из сказок, рассказанных бабушкой.

Привидение меня проигнорировало, не желая выходить из своего созерцательного состояния. И что теперь с ним делать? За плечо потрясти? А как бы его еще ухватить-то? Оно же нематериальное!

— Страшно, — вдруг сказал король-покойник, встряхнувшись всей своей полупрозрачной фигурой, как вылезший из воды пес.

Хм… сказанное как минимум заслуживает внимания. Чего может бояться мертвый? Вопрос немедленно был переадресован дохлому родственничку, и призрак, немного помолчав и поколыхавшись, соизволил на него ответить:

— Аксимилиан — мой единственный живой потомок. Из тех, кого я знаю, а значит, и могу найти. Парочка неучтенных бастардов, конечно, имеется, мертвые чувствуют такие вещи, как живая и родственная им кровь, но… они не знают меня, я не знаю их. А значит, их матери — простолюдинки, попавшиеся мне на глаза по молодости, когда, будучи еще принцем, инкогнито шлялся где попало. Их права на престол доказать будет не только сложно… нет у них прав. Если честно, у половины знати, которая была родней династии по женской линии, более веские основания на трон претендовать…

— Да сдалось тебе это кресло, или на чем тут у вас короли сидят, — фыркнул я, полный радужных мечтаний о том, что скоро смогу получить несколько десятков килограммов желтого металла, так ценимого банковскими системами. Скорее всего, вырученной за золото суммы хватит с лишком, чтобы покрыть мои долговые обязательства. С большим лишком.

— Ты не понимаеш-ш-шь! — взвыл шипящим шепотом призрак, одним неимоверно быстрым рывком перемещая свою полупрозрачную харю к моему лицу, которое, судя по ощущениям, рывком охладилось градусов на двадцать по Цельсию. Уши моментально заложило, коленки стали подозрительно ватными, а вдоль позвоночника туда-сюда начали маршировать легионы мурашек. Да уж, забыл я, что этот дедуля — нежить, забыл. Как бы он сейчас об этом не напомнил. С фатальным исходом для непочтительного родственника. Серебряных-то пуль я, раззява редкостный, так и не отлил. Обязательно займусь этим, как попаду на Землю. Если выживу.

— Я поклялся! Слышишь ты?! Поклялся! — бушевало привидение. — Себе, богам, смерти, миру! Поклялся, что не успокоюсь, пока престол не займет достойный! И если этого не случится… О-о-о, если этого не случится, мука моя будет ужасна. Ее не описать словами, да и не понять того живым…

Это кто достойный? Аксимилиан, что ли? С какого перепугу, интересно? Происхождение сомнительное, особых талантов, окромя магических, нет, управлять государством не учили… Парня, если я правильно понял, на трон не только не пускали — сделали все, что возможно, чтобы он его не занял. Так! Все! Хватит! Молчу. А то вдруг этот полтергейст престарелый мысли читать умеет.

— Детей у него, а значит, и внуков у меня нет, мальчик в этом плане отличался прямо-таки невероятной осторожностью, — постепенно успокаиваясь и отлетая на безопасное расстояние, пробурчал мертвый король. — А следовательно, единственная линия, которую пусть и с большим скрипом, но могут признать законной, оборвется, если Аксимилиана сожрет дракон! Тогда останется надеяться лишь на то, что в бастардах взыграет кровь предков и они сами себе королевство захватят.

— Да ладно тебе, успокойся… — Признаться, причина тревоги нематериального покойника меня слегка насмешила. Как гласит известная русская пословица, усвоенная мной за время совместного со славянами расхищения военного наследия СССР: «Против лома нет приема». А против хорошего ствола такого тем более не отыщется. — Подумаешь, крокодил-переросток с крыльями — уверен, ему за глаза одной очереди хватит. Ну, может быть, двух: я слышал, рептилии живучи и могут трепыхаться даже с простреленной башкой.

— Ты вообще дракона видел? — после минуты молчания, заставившей меня вновь занервничать, спросил призрак.

— Нет, — честно сознался я. — А ты?

— Видел, — кивнул призрак короля. — Даже убил одного — башка Норхоторопороота, что попытался наложить свою лапу на одно из приграничных баронств, теперь украшает бальный зал моего дворца. Хотя как сказать убил — не в одиночку, естественно. С армией.

— В каком смысле «наложить лапу»? — не понял я.

— Драконы — не звери, — вздохнул призрак. — Они разумны. И достаточно умны, что, впрочем, совсем не удивительно при таком-то количестве мозгов в их башке, размерами превышающей человека. Среди них, конечно, попадаются разные типы, как и среди любого народа. Хитрые, смелые, глупые, ленивые, старые, молодые… Ящер, убитый мной, относился к последнему типу. Он напал на замок одного из провинциальных баронов, сожрал землевладельца и всю его челядь, после чего обложил окрестные земли данью, повелев крестьянам регулярно пригонять к его новому логову скот. У него в принципе были некоторые шансы закрепить за собой феод покойного аристократа — дракон был не против договариваться с их обитателями, — но ящер, когда запугивал деревни, не соблюдал границ земельных наделов. Норхоторопороот облетал селения по кругу. По геометрически правильному радиусу. А земли, знаешь ли, обычно имеют весьма причудливо изрезанные административные границы. Короче, мне как королю поступили жалобы на урон и разорение, чинимое драконом, сразу от трех дворян. Пришлось собирать армию, тем более что ей как раз нужна была тренировка перед походом к Порталу Хаоса…

Призрак опять надолго замолчал.

— И что? — переспросил я его. — Что дальше-то было?

— Четыре гномьих баллисты вместе с большей частью их расчетов, — начал перечислять король. — Три рыцаря. Сорок четыре арбалетчика. Двадцать шесть лучников. Пятнадцать пикинеров и девять мечников. Их потерял я в том бою. Стрелы и болты отскакивали от этой твари, ее кожа была достаточно прочной, чтобы их попросту игнорировать, даже на плотно зажмуренных веках. Копья ломались о чешую или застревали в верхних слоях ороговевшей плоти, не доставая до живого мяса, мечи вязли, застревая между чешуй. А Норхоторопороот просто шел через мои войска как слепое воплощение самой смерти, разрывая и испепеляя все на своем пути.

— А почему не летел? — спросил я. — Драконы же вроде бы умеют летать! Покружился бы над вами на бреющем… пока уцелевшие враги не разбегутся.

— Да говорю же, этот гад зажмурился, — пояснил король. — Боялся, видно, стрелу в глаз получить: у меня в войсках нашлась бы пара эльфов, мигом выбивших бы ему гляделки. Ну а с закрытыми глазами не очень-то и полетаешь, наверное. Вот и ползал по полю, давя, выжигая и разрывая все на своем пути, думал, что для оружия людей он неуязвим. Молодой был, глупый. Старый и опытный ящер не стал бы связываться с целой армией.

— Как же вы его одолели?

— Мой тесть, глава ордена Алого Пламени, сотворил из земли каких-то гигантов в три человеческих роста. По одному на каждую лапу дракона. Пока он их стряхивал, гномы наконец-то пристрелялись и огрели его камнем из катапульты по башке. Убить не убили, но оглушили ненадолго. А там уж и рыцари, до того бодро разбегавшиеся с пути твари кто куда, развернулись и доказали, что древним гравюрам верить все-таки можно. Хорошее копье, которое с разбегу втыкает всадник в дракона, наносит довольно неплохие раны. Правда, почему-то в песнях замалчивается, что после такого удара большинство наездников из седел вылетает, хотя оно и так понятно: что в ящера врезаться, что в стену какую — разница в принципе невелика.

Я мысленно хмыкнул. Кажется, моя оценка летающего крокодила-переростка была несколько… неадекватной. Ладно, покопаюсь на складе и найду что-нибудь пригодное для разборок с настоящим небесным «крокодилом», транспортно-боевым вертолетом Ми-24. «Стингер» там или «Стрелу»… хотя как успешно эти ракеты на огнедышащего ящера наводиться будут — это большой вопрос, может, лучше все-таки зенитным пулеметом воспользоваться? Загадка. Как узнать свойства брони без испытаний? Хотя почему, собственно, без…

— Говоришь, голова этого Нор… чего-то там где-то здесь? — спросил я у призрака и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Тогда можешь ее принести? Я чешую этой рептилии на прочность испытать хочу.

— Не получится, — покачал головой дух. — Во-первых, она большая. А во-вторых, драконы обладают просто чудовищным сопротивлением к магии, и часть свойств их плоть сохраняет даже после смерти. Я ее теперь, когда мое тело есть не что иное, как сгусток волшебства, просто не удержу.

— Хм… — задумался я. — А провести меня к ней можешь? Это же, как я понял, вокруг нас система потайных ходов всего дворцового комплекса. Такая должна много куда вести.

— В бальный зал прохода нет, — развел руками призрак. — Знаешь, как-то не принято при таком количестве свидетелей пытаться незаметно исчезнуть или появиться. Да и рядом с ним ни одного выхода. Ближайшая дверь… мм… по-моему, в прачечной. Крыло, конечно, одно и расстояние до нужного места небольшое, но знаешь, я не советовал бы тебе там разгуливать. Землю дворца твари Хаоса, конечно, не любят, но все равно первый этаж есть первый этаж, напороться на кого-нибудь из них там очень просто — стоит им тебя почуять, и они вломятся за добычей через ближайшее окно. Или стоп! Нет, еще один проход есть, только я им никогда не пользовался, потому и позабыл. В башню королевского звездочета на самую верхушку помимо основной лестницы еще и потайная ведет. А из нее можно почти безопасно спуститься вниз — вряд ли хоть один демон устроил себе логово на голых каменных ступенях, да и прятаться там негде. Ну уж а оттуда до бального зала рукой подать. Так что в принципе можешь попробовать докатить башку дракона до входа в подземелья. Снаружи же использовать свое оружие даже не думай! Мигом на звук от Портала Хаоса такая орава тварей припрется, что стопчет и не заметит.

— Да мне вся голова и не нужна, — хмыкнул я. — Вот еще, буду таскать такие тяжести! Так, пару чешуек отколупну, зажму в каких-нибудь тисках и устрою испытания.

— Ну, думаю, можно и так, — подумав, решил призрак. — Ладно, иди за мной, покажу дорогу, да и о демонах на пути предупрежу, если встретятся.

Эти чертовы катакомбы определенно нуждались в чистке. И в ремонте. Бредя в пыли едва ли не по щиколотку и пару раз обходя завалы, мы протискивались куда-то вперед и вверх по туннелям. Вернее, протискивался только я. Канлер Великий благодаря своему призрачному состоянию большинство неудобств материального мира попросту игнорировал. Нет, ну на кого рассчитаны такие низкие потолки? На пигмеев, что ли?! Я же не иду даже. Ползу на четвереньках. И обдираю при этом сразу и бока, и спину, которой трусь о низкий потолок.

— Уф, далеко еще? — почти простонал я, останавливаясь перевести дух на крохотном пятачке относительно свободного пространства. Несмотря на то что мне случалось бывать в куда как более просторных душевых, сейчас это место выглядело практически раем. В нем можно выпрямиться.

— Пришли почти, — буркнул призрак и распахнул не замеченную мной ранее дверь. — Вот она, башня королевского звездочета.

Я сделал шаг и оказался в помещении, похожем на смотровую площадку. Крыши нет. Стен почти нет. Только небольшие бортики перил, и я, вспомнив рассказы о демонах, которым так по вкусу люди, моментально прячусь за ними, а то красоваться во весь рост не хочется. С такой высоты мужчину с моим телосложением можно не напрягаясь рассмотреть за километр. На полу рядом с очередной лестницей, ведущей на этот раз вниз, лежит парочка упавших шкафов и осколки каких-то диковинных механизмов, давно пришедших в негодность.

— И зачем, интересно, вести тайный ход на такую верхотуру? — спросил я призрака.

— Понятия не имею, — откликнулся король, рассматривая окрестности. — Уже до меня все так было.

— Слушай, дедуля, хватит маячить, демоны же кругом, — попытался я укорить привидение, помня о потенциальном противнике.

— И что? — отмахнулся он. — Они ко мне уже привыкли. Низшие мне вообще неопасны — плоти, которую можно сожрать, уже давно не имею. А высшие, те, что могли бы покуситься на душу, нежитью банально брезгают, ибо им ее вкус не нравится. Нет, с голодухи, конечно, они меня сожрут. Если поймают. И если им раньше какой-нибудь другой демон, который, как ни крути, все же повкуснее ожившего покойника, раньше не подвернется. Да и не ходят они сюда — неуютно им в зданиях, примыкающих к дворцовой площади. Вот в городе — это да, это им раздолье.

Я осторожно подполз к подозрительно выглядевшим по причине преклонного возраста и общей тщедушности перилам и, стараясь не опираться на древнюю конструкцию, начал разглядывать окрестности через бинокль, захваченный мной с Земли вместе с пробной партией оружия и так и не снятый с шеи. Ну что сказать… местность выглядела не слишком хорошо. Больше всего окружающий ландшафт был похож на какой-нибудь американский пригород, построенный исключительно для состоятельных янки и заброшенный после массовых беспорядков. Двух-, трех— и четырехэтажные особняки, к каждому из которых прилагалась довольно большая лужайка, кое-где уже заросшая кустарником и молодыми деревьями, были обнесены высокой стеной и простирались вдаль на пару километров, постепенно понижаясь и теряя в размерах земельного участка. Когда-то это место было по меньшей мере симпатичным. Но не теперь. Примерно каждый десятый дом носил следы пожара и был частично или полностью обуглен. На месте парочки имелись немаленькие кратеры, а вид их соседей заставлял задуматься о том, что ямы были вырыты при помощи авиабомб. Окна все без исключения зияли пустыми провалами: кажется, каким-то неведомым вандалам было физически больно видеть целые стекла. Кое-где в постройках, в том числе и каменных, были дыры, которые явно проделало что-то большое и стремящееся попасть внутрь строения. В одном месте прямо посреди разбитых ворот застрял скелет неведомого существа, размерами немного уступающий лимузину. В одном месте талантливый и сумасшедший декоратор установил настоящую свалку человеческих скелетов, часть из которых неведомым образом удерживалась в вертикальном положении на плоской крыше особняка. Впрочем, приглядевшись, я понял, что удерживает кости. Колья. Длинные, тонкие и явно металлические стержни. С части из них давно истлевшая плоть уже осыпалась, а на некоторых останки еще держались, будто примагниченные. И… И они шевелились! Корчились и дрожали, словно живые!

Кажется, я сказал это вслух.

— Особняк Беросусов, — пояснил призрак, проследивший мой взгляд. — Этот клан магов был известен как обитель лучших экзорцистов на всем континенте, даже слуги Светлого Господина уступали его представителям. Естественно, отродья Бездны решили посчитаться с теми, кто попортил им столько крови. Некоторые из сего достойного семейства, как ты видишь, страдают до сих пор.

— А где сами демоны? — спросил я, признаться, с некоторой дрожью в голосе и поспешно отводя бинокль от жуткого зрелища.

— Рядом с порталом ошиваются, впитывая эманации родного плана, или у границ оскверненной земли охотятся на неосторожную живность, — пояснил призрак. — После того как здесь не осталось живых, редкая тварь забредает в этот район, да и то в основном для того, чтобы побыть в одиночестве и зализать свои раны. О! Вон, кстати, несколько демонов! Гляди, гляди, они рядом с училищем травников… Ну таким большим длинным домом с желтой крышей.

— Вижу. — Я проследил за рукой призрака, которой он указывал на какое-то копошение среди руин, и наконец-то увидел тех, из-за кого этот город и обезлюдел. В тени, отбрасываемой стеной здания, стая в пять или шесть чешуйчатых такс-переростков, по полметра в холке каждая, наскакивала на какую-то тварь, больше всего напоминающую низко летящий воздушный шарик, снабженный большой пастью, к которому кто-то прицепил короткие ручки и ножки, явно неспособные служить для передвижения столь крупного тела. И вообще эти конечности выглядели явным атавизмом, неуместным и недействующим.

— Кто это? — спросил я у Канлера.

— Молодой выводок псов Хаоса, — ответил мертвый король, с грустью взирая на руины своей столицы. — Ядоплюя травят. Видно, им его мамаша принесла поиграть, а сама снова на охоту направилась.

Звуки до нас не долетали, но я был практически уверен в том, что похожие на собак твари сейчас счастливо повизгивают, как щенки, которым дали новую и очень интересную игрушку. А вот их жертва, скорее всего, голос себе уже сорвала, потому как выглядит сильно выдохшейся, истекает потоками темной крови и даже не делает попыток вырваться от своих мучителей.

— Они не выглядят особо опасными, — сказал я призраку.

— Низшие демоны, по сути, недалеко ушли от искаженных магией животных, — пояснил король. — Но даже они являются существами, справиться один на один с которыми по силам далеко не каждому обученному воину. А уж высшие… вон глянь, один как раз в воздухе рядом с Порталом Хаоса висит.

Упс, как говорится в еще одной поговорке, заимствованной мной у славян: «Слона-то я и не приметил». Где же тут дыра в преисподнюю? Как я ни крутил биноклем, сразу найти ее не получилось, и лишь после подсказки мертвого короля я увидел, что где-то километрах в пяти от дворца воздух колеблется и слегка, едва заметно в свете яркого дня, сияет, будто внизу на земле, скрытой от взгляда стенами домов, располагается громадная печь, накаляющая своим жаром все вокруг. И там, в столбе нагретого воздуха, что-то двигалось и порхало. Издалека это нечто можно было принять за человека с черными крыльями, ну, может, слишком крупного для нормального сложения — расстояние не позволяло верно оценить размер, но вот взгляд останавливаться на летающем существе упорно не желал, сползая на что угодно, стоило лишь зацепить демона глазами.

— Кто это? — спросил я Канлера.

— Страж Портала, — ответил призрак. — Высший демон, недостаточно могущественный, чтобы занять теплое местечко в Бездне, но решивший поднакопить силенок, собирая дань душами и энергией с тех, кто попадется ему здесь. И, естественно, уничтожающий конкурентов. К какому именно классу относится конкретно этот владыка зла провинциального пошиба, я не скажу — не демонолог все-таки, — но тварь в любом случае жуткая. Когда при жизни зачищал одно оскверненное пепелище, его коллега, перед тем как сбежать обратно на родину, успел прикончить двух архимагов, не считая прочих попавшихся ему на пути, причем у одного из них, кажется, пожрал душу.

— И как же у него протекает бизнес? — удивленно поинтересовался я, отводя взгляд от крылатого существа. — Вряд ли с неразумных тварей вроде этих хаотических собак можно получить какой-нибудь навар.

— Зато на них можно охотиться, да и не все из низших неразумны, — пожал плечами призрак. — Некоторые из них целые поселения в нашем мире умудряются устроить. Да и потом, такие твари очень любят сотрудничать с разнообразными чернокнижниками, делясь с ними за жертвы силой или предоставляя демонов для услуг.

Неожиданно до моих ушей донесся пронзительный взвизг, и я мгновенно перевел взгляд к его источнику. Им оказалась уже виденная мной компания тварей. Оказывается, летучий шарик только притворялся сломленным и беспомощным. Теперь он стремительно улетал от своих мучителей, двое из которых неимоверно громко скулили, с их чешуйчатых тел, запятнанных брызгами какой-то зеленой жидкости, кое-где сползала плоть, обнажая кости. Неожиданно из окна здания, мимо которого пронесся ядоплюй, вслед ему метнулось длинное черное тело, которое я сперва принял за анаконду и лишь спустя несколько секунд, наблюдая, как растерзанные останки монстра скрываются в пасти чудовища, понял свою ошибку. Это была не змея. Это был пес Хаоса, но чудовищных размеров. Теперь я знаю, кому принадлежал тот громадный скелет в проломленных воротах. Я мысленно поправил себя, видя, как тварь начинает вылизывать отчаянно скулящих детенышей: сука Хаоса. Интересно, щенки теперь выживут или нет?

— Ну что, налюбовался? — отвлек меня от натуралистических исследований демонов призрак. — Пошли быстрее, а то учуют еще.

Голова Нор… дракона, короче, меня неприятно впечатлила. Размерами она была такова, что виденная мной демоническая «собачка» в ее пасти поместилась бы запросто. И Канлер еще хотел, чтобы я ее куда-то там пер? Да это был бы трюк из разряда «тянуть грузовик зубами»! Отколупал пару чешуек размерами с ладонь каждая — и хватит, на том и так понятно, что на эту рептилию калибр нужен покрупнее. Оптимальным вариантом, чтобы точно добивать не пришлось, мне почему-то гранатомет видится. Противотанковый. И обязательно с кумулятивным боеприпасом. И взрывчатку взять надо. На всякий случай.

Уже потом, когда мы вернулись в подземелья, меня накрыло осознание увиденного. Запоздалое и сокрушительное, как диагноз врача после опасного, но успешно пережитого приключения, навсегда переводящего из категории нормальных людей в группу безнадежных инвалидов. Мне случалось заглядывать в лицо смерти. Но сегодня… о господи! Это, конечно, был еще не ад, но… но дальние его выселки — точно! Толпа злых чернокожих бандитов с ржавыми автоматами, снайпер, нанятый конкурентами, камера смертников в американской тюрьме, сдетонировавший боеприпас в багаже — все это были возможные итоги завершения моей карьеры, которых конечно же хотелось бы избежать, но которые были просты и понятны. Но то, что я увидел сегодня, — брр, жуть. Тот демон с крыльями — не знаю почему, но сейчас он внушал мне настоящий ужас. Колени стали ватными, чего с ними не случалось уже давненько, а горло пересохло. Проклятье! В какую задницу я влез на этот раз?! Здесь же могут не только убить, здесь могут, как это говорил мертвый король… пожрать душу.

Прислонившись покрытой холодными каплями пота спиной к бугристой кладке стены подземелья и кое-как начиная приходить в себя, кинул взгляд на покровительственно наблюдающего за мной дедулю-призрака и задал всплывший в моей голове очень веселый вопрос:

— Дед, это какую же хрень надо было сделать, чтобы вот такая задница? — Более логичное и оформленное по правилам грамматики предложение после всего увиденного в моей голове просто не формулировалось. Да еще хорошо, что и это из себя без заикания выдавил.

Призрак печально вздохнул и посмотрел в потолок, будто надеясь увидеть сквозь камень руины своего города.

— Черная магия, — горестно вздохнул он. — Страшная и почти непреодолимая сила. Много поколений назад чародеи развязали войну, в результате которой наш мир едва не развалился по кирпичикам. Но он все же уцелел, вот только в щели наползло… всякое разное. Демоны, короче. На любой вкус и цвет, причем такие, о которых до того и слыхом не слыхивали. Правда, всех чернокнижников твари тогда же и покрошили, так что уцелевшие в той почти уже мифической бойне могли жить спокойно. Если, конечно, не приближались к местам, где властвуют силы зла, и не попадались на зубок чудовищам, родившимся из измененных Хаосом обитателей нашего мира. Люди, да и другие народы, сумели кое-как приспособиться — не скажу, что хорошо, но терпимо. А потом король одного небольшого королевства, то есть я, начал создавать из уцелевших земель единую империю, на территории которой безжалостно искоренял злые силы. Вот даже один из Порталов Хаоса умудрился закрыть, правда, потерял на том деле почти пятую часть армии… А потом, видно, какой-то могущественный, но так и оставшийся неизвестным гад решил не ждать, пока до него очередь дойдет, и ударил на опережение, открыв ордам тварей путь в мою столицу. Признаться, я думал, что знание о том, как открыть демонам дорогу в наш мир, утеряно. Ошибался. И в результате…

Призрак замолчал и печально махнул рукой, весь его нематериальный силуэт сгорбился и стал даже каким-то более прозрачным. Да уж, история. Никогда больше не поеду на Гаити. Да и вообще с вудистами и прочей чертовщиной связываться не стану. Во избежание. Вот только с долгами расквитаюсь…

— Ну что, ты готов вернуться в свой мир за оружием? — будто угадав мои мысли, спросил Канлер, прекративший грустить о потерянном.

— В целом — да. — Перстень уже должен был зарядиться. — Но остается нерешенным финансовый вопрос.

— Ну что ж, отрок! Отдохнул? Теперь приготовься и оружие свое на всякий момент подготовь. Переходы к залу, где хранится походная казна, в прошлом году немного обрушились. И поэтому велика вероятность, что в них завелись незваные гости.

При этих словах призрака у меня волосы чуть ли не дыбом встали. Встретиться в узком коридоре с лапочкой, подобной тем мордам, которые я видел буквально несколько минут назад, не хотелось до предательской дрожи в коленях. И даже холодный металл автомата не внушал мне былого доверия после всего того, что я увидел. Но — уж если помирать, так с музыкой! Тем более что деваться-то некуда — или к демонам в пасти, но за золотом, или обратно наземлю, в распростертые объятия «лучших друзей». И думается, к демонам будет в разы быстрее и безболезненнее. Особенно зная методы колумбийских картелей. Думаю, бо́льшую часть ада нужно отправлять к ним на стажировку и повышение квалификации. Впрочем, албанцы недалеко от них отстают.

Глубоко вдохнул, устроил поудобнее автомат и, сняв с разгрузки внушающее спокойствие и уверенность ребристое яйцо оборонительной гранаты, твердо посмотрел в глаза мертвого короля:

— Пошли, что ли!

Тот кивнул и поплыл по воздуху куда-то в глубь запутанной системы подземных коммуникаций. Ну вот, опять протискиваться и спотыкаться. Стоит ли перевести гранату на боевой взвод? С одной стороны, сейчас она немногим опаснее камня и можно не боясь размахивать рукой с зажатым в ней оружием или даже выронить его, а с другой, если что, я ведь могу и не успеть воспользоваться ее по-настоящему взрывным потенциалом. Ладно, понесу пока так. Встретятся на пути демоны или нет, это еще неизвестно, а вот если коридоры будут еще в худущем состоянии, чем предыдущие, что следует из слов призрака, мое нафаршированное осколками тело точно станет малопригодным для тварей. Ибо зубы поломают!

Король летел впереди, разведывая дорогу, но я внимательно следил за его слегка светящимся силуэтом, опасаясь отстать и банально заблудиться. В паре мест мне действительно встретились осыпи, по которым можно было выбраться наверх, правда, не под ясное небо, а всего лишь в какие-то подвалы. Темп, взятый покойником, заставлял меня выбиваться из сил, а на призывы снизить скорость дух реагировал слабо, вновь быстро набирая ее, стоило мне подтянуться. Поэтому когда он внезапно остановился, я даже слегка обрадовался передышке.

— Впереди враг! — Шепот привидения, казалось, раскатился по всему подземелью. — И это плохо. Но это не демоны. И это хорошо.

— Где? — Мой автомат, удерживаемый слегка дрожащими (от нагрузок конечно же, от физических нагрузок, от чего же еще!) руками, водил стволом из стороны в сторону, готовясь выплюнуть свинец точно в цель. Посреди узкой кишки от выстрелов и неизбежных рикошетов не смогла бы увернуться даже мышь.

— Видишь? — Рука призрака указала на что-то, находящееся за пределами различимого мною пространства. — Вытянутый корень посреди прохода. Это отросток хищного дерева, изменившегося под воздействием Хаоса. Обычно они торчат наружу, но этот, наверное, был слишком глубоко в земле, чтобы растение стало его выдергивать. Стоит ему учуять твое присутствие поблизости — и тварь немедленно попытается выжать из тебя всю кровь до капельки.

Я чуть мозг не сломал, пытаясь понять, как бороться с таким противником. Огнемета-то у меня нет! Как всегда в момент опасности, несущественные мысли как будто вымело из моего мозга, и на фоне легкой дымки ярости путеводной звездой засверкала одна идея.

— Дед, на тебя он реагирует?

— У меня нет крови, — фыркнул призрак. — Да и ухватить призрака простой плотью при всем желании нельзя.

— Тогда вот тебе автомат, — протянул я ему оружие. — Подлетишь в упор и просто перепилишь очередью эту хреновину.

— Ну… — Мертвый король несколько замялся. — Я, конечно, могу это сделать, но стоит ли? Если ранить хищное дерево, оно непременно займется поисками обидчика. И втиснется сюда если и не целиком, так половиной корней точно.

— И что же делать? — Я почесал себе лоб прикладом автомата. — Как вообще с этими тварями борются?

— Огнем, — мгновенно ответил мертвый король, при жизни перебивший немало порождений зла. — Перед самым обычным пламенем у этих существ какая-то прямо-таки патологическая боязнь. Стоит взять в руку факел — и по целому лесу подобных порождений Хаоса гулять можно. Вернемся и поищем что-нибудь, что можно запалить?

Переться обратно по узкой кишке подземного хода не хотелось. Я заметался, пусть и мысленно, в поисках решения и нашел его. Порох. Высыпать из патронов порох и поджечь прямо под корнями этой твари!

«Супернадежный» и «сверхкачественный» китайский мультитул сдался на третьем магазине. Просто оттого, что у него отломилась одна из ручек. Издевательски блеснув свежим изломом «настоящей» нержавеющей стали. Ругнувшись и переведя взгляд на пыльную тряпочку, еще недавно бывшую белоснежным платком, внимательно изучил небольшую зеленовато-серую горку пороха. Не стакан, конечно, но с хорошую чашку точно. Аккуратно приподняв за углы, передал получившийся узелок своему прапрапра… Да тут сам черт ногу сломит, сколько раз «пра», — короче, деду. По правде, конечно, дяде по отцовской линии, но при таком возрасте иначе как дедом старый король не воспринимался. Тряхнул головой, прекратил забивать себе голову генеалогическими вопросами. После чего, немного покопавшись, вынул из кармана разгрузки кислотно-зеленую одноразовую пьезозажигалку и также передал ее родственничку.

Вид получившейся картины внушал уважение своей фантасмагоричностью. Камзол глубокого матово-черного цвета, с покоящейся на нем широкой золотой цепью из плоских элементов, обсыпанных драгоценными камнями. И добавьте ко всему этому зажатый в левой руке кулек из ткани подозрительного цвета. Представили… а теперь добавьте совершенно детское, наполненное неприкрытой радостью и удивлением выражение, с которым древний король баловался немагическим источником огня. Впрочем, это длилось недолго. Взяв себя в руки, призрак немного смутился и, буркнув что-то вроде «интересная штука», медленно поплыл над выщербленным полом, покрытым кусками обрушившегося свода…

Сверкнуло, бумкнуло, мимо уха что-то пронеслось — наверное, камешек, поднятый взрывной волной. С громким шуршанием из глубин коридора поползло что-то большое и толстое, обхватом примерно с человеческое тело, и раньше, чем я успел испугаться, ввинтилось в стену, обрушив немного земли. Хороший кустик вырос. Интересно, а если на него собачка Хаоса попробует лапку задрать, кто кого стрескает? И как быстро?

— Ну вот… — Печальный вздох призрака, раздавшийся у меня над ухом, заставил порадоваться, что у автомата есть такая маленькая, но полезная штучка, как предохранитель. Иначе точно бы заново попробовал расстрелять неупокоенного родича, а так просто пару раз впустую клацнул пальцем, подпрыгнув на месте и направив на него ствол еще, кажется, в полете. — Еще один костюм испортил, а у меня ведь их так мало осталось…

Одежда призрака, надетая им взамен лохмотьев и ошметков кирасы по причине торжественного случая представления меня Аксимилиану, пришла после близкого взрыва в негодность.

Минуту я молчал. И не потому что сказать было нечего. Но убедительно ругаться и заикаться одновременно получилось бы разве что у Цицерона.

— Где? — разлепил я наконец неимоверным усилием воли губы. — Где там твоя сокровищница?

— Далеко, — печально вздохнул призрак. — И в разных местах… А самая большая заначка — тут, рядышком.

«Интересно, — мелькнула в моей голове мысль, — а от кого короли прячут деньги? Неужто от королев?»

После еще двух часов блужданий по тайным ходам и собирания обильного урожая пыли и паутины мы все же дошли до заявленной призраком ближайшей заначки. В общем, все мне теперь понятно! На самом деле короли — это такой подвид сусликов или хомяков. Ну в крайнем случае морских свинок. По-другому тут не скажешь. Это же надо СТОЛЬКО спрятать. Причем и самому сознаться, что это не последняя заначка и что в казначействе гораздо больше. Гложут меня подозрения, что деда грохнули как раз из-за страсти к стяжательству и накопительству. Ну на хрена ему столько золота? В общем, предъявленная призраком небольшая каморка, обнаружившаяся за вроде бы ничем не отличающейся от остальных стенной панелью из шершавого мрамора, была забита под потолок всевозможными сундучками и шкатулками. И как раз их содержимое, предъявляемое щедрой рукой призрака, выбило меня из колеи на несколько минут. Нет, приступами жадности я не страдаю. Да и к золоту и камням отношусь более-менее индифферентно.

За время работы на африканском континенте повидал всякого. Но вот таких запасов, если честно, не видел никогда. Поэтому, подобрав челюсть и стараясь не обращать внимания на подозрительно оскалившегося короля (вот только пусть попробует заржать — проверю, как действует граната на его призрачное величество), я принялся за исследование небольшой стеночки из невзрачных, покрытых пылью и невесть откуда взявшейся грязью прямоугольных брусочков. Первая попытка подхватить более чем двадцатисантиметровый в длину и десятисантиметровый в сечении слиток оказалась неудачной — пальцы не выдержали веса и соскользнули по поверхности, предъявляя окружающим мягкий манящий отблеск золота. Посмотрев в сторону призрака, я с задумчивым видом спросил:

— Ну и как я это буду тащить?

— Утешься, — с мерзкой улыбкой посоветовал мне этот сквалыга, которому имеющихся запасов явно показалось мало, а потому направивший меня и своего единственного наследника на убиение беззащитной гигантской огнедышащей ящерки. — Из этого я тебе не все взять разрешу.

Ну вот, начинается! Чувствую, сейчас пойдут проблемы. Эх, серебряные пули, где вы? И действуете ли на духов? Хотя дайте мне только до Земли добраться, я за золото сюда и лазер притараню — помнится, в «Охотниках за привидениями» эти штуки, стреляющие вообще-то концентрированным светом, были весьма эффективны против разнообразных выходцев с того света.

— Это еще почему? — обреченно осведомился я, кидая прощальный взгляд на стопку золотых кирпичей.

— Потому что в переплавку некоторые вещи пускать просто преступно. — С этими словами призрак снял с полки одну из шкатулок и предъявил мне ее содержимое. На подушечке темного бархата покоилось нечто ажурное, украшенное камнями и больше всего напоминающее небольшую сеточку, сплетенную из золотой проволоки. Забавная штучка, и сразу видно — из тех, что заставит любую юную красотку проникнуться пламенной страстью даже к столетнему старику, больному последние полстолетия сифилисом. — Гномья работа времен еще до войны Хаоса! Не меньше девяти сотен монет стоит!

— Да, просто на металл такую вещь использовать глупо, за нее на рынке можно куда больше получить. И потому, видимо, у тебя полкладовки ювелирным антиквариатом и забито, чтобы кубышка была ценой побольше, размером покомпактней, — согласился я. — Не спорю, эту вещь лучше оставить… по крайней мере, до тех пор, пока Аксимилиан не начнет собирать армию. Но почему ты говорил о том, что у тебя не хватит золота? Тут, даже с учетом одних только брусков, гораздо больше, чем мой вес.

— Так солнечный металл ведь только сверху, — развел руками призрак и ловко выдернул один брусок откуда-то из основания стенки, так что та даже не покачнулась. — А это серебро. У меня его куда больше — дешевле оно, да и полезнее в хозяйстве, ибо нежить и болезни отгоняет.

— Да? — хмыкнул я недоверчиво. — То-то я смотрю, ты этим металлом почти как ребенком любуешься.

— А чего мне будет через одежду-то? — Дух протянул мне свою добычу, цепко удерживаемую полупрозрачной рукой в обрывках камзола и абсолютно целой перчатке.

Ох-е… я слышал, что во время приступов золотой лихорадки люди становятся безумными, они могут пристрелить лучшего друга за самородок-другой, а потом радостно переть тяжкий груз желтого металла до ближайшего скупщика десятки километров. И вот золото у меня есть… а лихорадки нет. А потому я, кряхтя, ругаясь и богохульствуя так, что, услышь это мои знакомые русские прапорщики, они сразу бы признали во мне своего собрата, пру тяжеленный, килограммов сорок, груз, упакованный в так кстати нашедшийся в уголке кладовки полотняный мешок. И прошу заметить, не по безлюдному подземелью, а по самому Руанапуру, богатому на авантюристов и люмпенов всех мастей. Клятое кольцо исправно отправило меня из кладовки на Землю, но слегка промахнулось, и я оказался стоящим у стены сарая, который арендовал. Снаружи! Ночью! И теперь вынужден обходить эту халупу, являющуюся частью несколько большего массива, кругом. С полным мешком золота на спине!

Троица каких-то подозрительного вида аборигенов, от которых ветерок доносил до моего носа сладковатый запах, проводила меня подозрительными взглядами, явно прикидывая, стоит ли попытаться отобрать у одинокого прохожего их ношу. Ой не советую, ребятки. Во-первых, я вооружен, а во-вторых, обладатели таких прокуренных мозгов и дебильных физиономий все равно не сумеют реализовать добычу и остаться в живых. Еще вопрос — удастся ли это мне, далеко не самому глупому и вроде бы опытному ирландцу.

Ночь прошла довольно неспокойно — как-то просто спать рядом с таким богатством, не вскакивая от каждого шороха, не особенно получалось. Да и стоило только закрыть глаза, как сознание начинали мучить довольно реалистичные кошмары, видимо, оттого, что появляющиеся в них морды маячили перед моим лицом не далее как несколько часов назад. Ну а утром в полный рост встала проблема сохранности груза на период моего отсутствия на складе. Стратегически неправильным было бы приглашать старого Лю в гости — дело было даже не в опасении «кидалова», как поэтично называют это мои русские друзья. Нет, спешка в нашем бизнесе является самым последним, что может себе позволить человек. Даже глупость менее страшна. Ну а с таким уважаемым человеком, каким является господин Лю, дела необходимо вести с соответствующим времени и месту протоколом. Именно поэтому утренние часы были потрачены мной на обеспечение сохранности груза во время моего отсутствия и на несколько важных телефонных звонков.

Джо Бакстон, потративший в свое время немало подзатыльников на вразумление молодого неслуха, вставшего на кровавую стезю Серого Гуся, отозвался бы в крайне интересных выражениях о сооружаемой мной конструкции из всех двенадцати имеющихся в распоряжении гранат. В основном выражения были бы негативной окраски. А уж выражаться эта покрытая шрамами ирландская морда — и, как потом оказалось, старый друг моего отца — умела на зависть самому святому Патрику. К числу его несомненных достоинств также относились умение мастерски пить и дикая всепоглощающая страсть к взрывам. При наличии достаточного количества взрывчатки он мог взорвать что угодно и где угодно, придумывая при этом конструкции и способы, которые просто не могли бы возникнуть в голове нормального человека. Думается, если для старого сержанта бывшей родезийской армии когда-нибудь сыграет последний горн, то, если в чистилище у него не отберут содержимое карманов, на месте Петра Ключника я бы стал серьезно опасаться за сохранность райской калитки.

После того как в мою дверь застучал босоногий гонец и забрал свои десять центов за доставку сообщения о том, что многоуважаемый господин Лю получил послание и ожидает моего прихода, оставалось только разогнуть парочку усиков и аккуратно прикрыть за собой дверь, предварительно выдернув тонкую леску, настораживая изготовленную мной конструкцию. Теперь полюбопытствовавший содержимым жилой пристройки к складу с большой долей вероятности взлетел бы на воздух, уже не помышляя ни о золоте, ни об оружии и уж тем более о бренной земной жизни.

Зайдя по пути в магазин готовой одежды и приведя себя в более или менее приличный вид, я прогулочным шагом двигался по направлению к магазинчику старого Лю, рассуждая про себя о непостижимости воли Божьей и о том, как мал все-таки наш земной шарик. Или это просто на нем слишком много углов? Совершенные с утра звонки оказались непраздными. Уже упомянутого старину Бакстона мне застать по телефону не удалось, но вот братья Мак-Конелл (причем все трое) в комплекте с Джимом О'Лири обнаружились буквально под боком — в Сингапуре. Причем в свободном от заказов виде, хоть и чуточку пьяном по случаю отмечания окончания очередного контракта и совмещенного с этим событием дня рождения Сэмюэля — младшего из братьев.

Давно уже разменявшие четвертый десяток сорвиголовы, пахнущие порохом и кровью. Надежные, но чуточку сумасшедшие друзья, с которыми были выпиты реки спиртного, расстреляны горы патронов и переведено немало километров бинтов. Способные в считаные недели с помощью отборного мата и зуботычин сделать из любого быдла (повстанцев, борцов за справедливость или просто задуренного пропагандой стада обывателей) более или менее приличное пушечное мясо. Или, в противоположном случае и за немного другие деньги, вырезать, не отвлекаясь на душевные терзания, тех же самых повстанцев, будучи на стороне «всенародно признанного» команданте или президента. Обычно отличающегося от вождя «истинно демократических» сил лишь степенью ожирения и тем, что смог заплатить больше.

В общем, хорошие и надежные парни. Хоть и наемники. Практически универсалы, особенно О'Лири.

Именно такие мне сейчас и нужны. Для того чтобы прикрыть спину и обеспечить весомость моего голоса на предстоящих переговорах. Конечно, это только в том случае, если мне удастся договориться со стариком Лю. Иначе разговора с представителями моих заказчиков о возврате средств и о компенсации потерь можно даже не начинать. Причем не только не начинать, а вообще ни словом, ни делом не давать им понять о моем реальном местонахождении. Во избежание…

Вот примерно такими мыслями и была заполнена моя голова по пути к магазинчику старого китайца. Путь к которому из-за столь углубленных и животрепещущих размышлений был мной практически не замечен.

— Здравствуйте, молодой господин! С моей стороны нескромным будет поинтересоваться причиной, по которой вы захотели вновь увидеть старого Лю. Надеюсь, это не оттого, что мои нерадивые племянники перепутали что-нибудь в отгруженном вам грузе. — С удобством разместившись в том же огороженном ширмами закуточке, Лю опять устраивал свое представление «старый сирый китаец», не переставая искоса и с интересом бросать в мою сторону взгляды, в которых было крупными буквами написано: «Парень, чего тебе тут надо? Все свои претензии по поводу груза можешь заткнуть себе очень далеко и глубоко. Ты пока тут никто, и звать тебя никак».

— Ну что вы, господин Лю! Как столь неразумный отрок, как я, может сомневаться в кристальной честности столь достойного, убеленного сединами человека, как вы. Причина моего визита связана с моим восхищением оказанной мне честью и той большой мерой внимания, коей я, по моему мнению, недостоин. Вы метко заметили в нашей прошлой беседе, приведя мне, неразумному, бесценные слова учителя Куна: «Не печалься, что люди не знают тебя, но печалься, что ты не знаешь людей». Именно поэтому, узнав вас ближе и испытав искреннее восхищение вашей кристальной честностью, я посмел попросить вас о беседе, чтобы преподнести достойный вашей мудрости дар.

С этими словами, заставившими Большеухого Лю загадочно сощуриться, я передвинул лежащий передо мной подарок по полированной поверхности чайного столика к старику. На этот сверток из небольшого отреза голубого шелка, символизирующего чистоту моих помыслов, глава семьи Лю бросал взгляды с самого начала нашей беседы. А его племянники хоть и не сделали попытки его отобрать, но смотрели в его сторону крайне подозрительно, особенно после услышанного ими звука при соприкосновении свертка и поверхности столика. Еще бы, я чуть не вспотел, пытаясь пристроить сверточек поаккуратнее, да так, чтобы не было с первого взгляда понятно, что в нем находится.

Отставив в сторону тончайшую фарфоровую чашечку, наполненную ароматным зеленым чаем, Лю протянул старческую, покрытую пигментными пятнами ладонь и попытался придвинуть к себе дар. Что закономерно у него не получилось. Даже с учетом ничтожного трения шелковой упаковки по полировке столика значительный вес подарочка не позволял обращаться с ним с такой уж легкостью.

Надо отдать должное старому китайцу — развязав сдерживающую сверток тесьму, он не вздрогнул и вообще ничем не показал своего удивления. А оно, скорее всего, было — ведь не часто же в гости к Большеухому Лю заявляются культурные молодые люди, знакомые с трудами Конфуция, с подарком в виде почти десятикилограммового слитка золота. Надо сказать, что со стандартами у короля-призрака в отношении норморазмеров слитков драгоценных металлов было не все в порядке. Примеченный мной в хранилище толстенький поросеночек двадцать на десять на десять весил почти сорок килограммов и никоим образом не годился к переноске. Благо чуть ниже в стеночке из слитков обнаружились более удобные для переноски образцы. Не имеющие никаких клейм или других видимых отметин длинные стержни прямоугольного сечения с немного скругленными ребрами, весом как раз десять килограммов. Вот один из таких прихваченных с собой образцов и был мною предложен старому Лю в качестве подарка.

Медленно поднеся чашку к морщинистым губам, старый китаец пригубил находящийся в ней, к слову очень недурной, чай и кинул на меня пристальный, оценивающий взгляд.

— Не поговорить с человеком, который достоин разговора, — значит потерять человека. — При этих словах Лю отставил в сторону чай и, буквально пронизывая меня взглядом, добавил: — Чем же старый торговец заслужил столь почетный подарок, несомненно достойный самого небесного императора.

«Подарочек тебя все же из колеи выбил. Просто так небесного императора ты бы упоминать не стал. Эх, большое спасибо тебе, Чжи Хо, маленький хитрый любитель трудов Конфуция, не расстававшийся при любых обстоятельствах с парочкой затертых чуть ли не до дыр томиков и к месту и не к месту цитировавший учителя Куна на привалах, а иногда прямо в бою. Пусть твое посмертие будет легким. Ведь той самоубийственной атакой ты совершил поступок, достойный действительно благородного мужа. И спас не только мою шкуру. Так что твоим предкам есть за что гордиться тобой. Хоть мне часто хотелось запустить в тебя чем-то тяжелым, а то и дать в морду, но твои нудные нравоучения с каждым прожитым днем моей непутевой жизни кажутся мне все более и более разумными. Вот и сейчас, вдали от жаркого пекла африканской саванны, удобренной кровью и потом, я с добротой вспоминаю твой скучный голос и хитрый прищур. Но пора заканчивать воспоминания, ибо старый контрабандист продолжает пристально сверлить меня взглядом и всем своим видом требует объяснений».

— Как говорил учитель Кун: «Три пути у человека, чтобы разумно поступать: первый, самый благородный — размышление; второй, самый легкий — подражание; третий, самый горький — опыт». Именно поэтому, многоуважаемый господин Лю, больше всего я жажду припасть к неиссякаемому роднику вашей мудрости и с помощью вашего опыта и бесконечного кладезя жизненных знаний исправить некоторые допущенные мной в прошлом ошибки. Ведь правильно говорили древние: «Единственная настоящая ошибка — не исправлять своих прошлых ошибок».

Прищуренные от столь изощренной лести глаза старого Лю заполнились интересом и благосклонностью. Видимо, нечасто ему попадаются посетители с таким вот способом ведения беседы. Порадовал я дедушку, порадовал — по глазам вижу. И заинтриговал тоже. Причем последнее намного сильнее.

— И чем же столь благородному мужу, коим, несомненно, является сидящий предо мной молодой человек, может помочь старый Лю?

Дальнейшая беседа проходила в атмосфере обоюдной симпатии и полного взаимопонимания. Как и ожидалось, у Большеухого Лю обнаружилось значительное количество «племянников» в самых различных и порой неожиданных местах. Например, в местном банке, который любезно согласился выступить посредником в сделке факторинга для проведения расчетов с моими албанскими друзьями. За символическую плату в десять процентов. Что было в моем положении просто верхом щедрости, так как обычная маржа в таких делах составляет как минимум пятнадцать, а то и все тридцать процентов. Также несколько неулыбчивых «племянников» довольно плотного спортивного телосложения были направлены для присмотра за собственностью многоуважаемого гостя, для того чтобы он мог продолжить беседу со старым, всеми забытым «шо хай», не отвлекаясь на ненужное беспокойство. Лю цветисто жаловался на падение нравов и леность многочисленных родственников, которых благодаря его мягкому характеру приходится устраивать в жизни и обеспечивать крохами благоденствия. При этом стойко выдерживать все удары судьбы, столь неблагосклонной к старому китайцу. Поэтому, встретив на своем жизненном пути столь достойного юношу, несомненно ниспосланного ему небесами, он убедился, что не все молодые люди в этом мире склонны только к лени и разврату. Хотя и он сам, вспоминая былую молодость и походы по певичкам, тоже не был оплотом благочинности, но какой истинно благородный муж откажется от чашки вина и красивой женщины? Ну а если со вторым пока придется погодить, да и его старые кости уже давно не позволяют с должным блеском сыграть в «луну и тучку», то вот от первого отказаться он до сих пор не в силах. И именно поэтому, пока еще один нерадивый племянник созванивается с Гонконгом о поставке столь необходимого гостю товара, ничтожный старый китаец предлагает испить отличного сливового вина, от которого не отказался бы и сам небесный император, случись ему хоть на секунду заглянуть в халупу недостойного Лю.

Вот что значит хороший подарок и приятное обхождение. Какой мерой измерить обхождение — неизвестно, а вот насчет подарка можно и посчитать. Золото вроде баксов триста сорок за тройскую унцию. Что составляет порядка пятнадцати долларов за грамм. Немного расчетов — и вуаля: оказывается, подаренный слиток обладал приятной на слух, да и на глаз, стоимостью примерно сто тридцать — сто сорок тысяч вечнозеленых портретов мертвых американских президентов. Или примерно два железнодорожных вагона, набитых зимбабвийскими фантиками, которые по странному совпадению тоже называются долларами.

Так что часам к десяти вечера большинство вопросов обрело свое решение. К Лю перешли еще два камешка, а на мой склад доставили семь ящиков заказанного мной ассортимента. Представитель банка, предупрежденный о нежелательности любых вопросов, уже ожидает от меня звонка. Вылетевших ко мне парней встретят и разместят до моего появления. А гонконгский племянник старого Лю поклялся здоровьем семьи, что его связей на армейских складах хватит для обеспечения груза ПЗРК (правда, китайского производства, но тут уж не мне привередничать), вопрос стоит только в оплате и месте доставки. Вот что значит вовремя и качественно подмазать нужного человека. Тем более вот такого «старого, ничтожного китайца», как любит говорить о себе Большеухий Лю, старый «шо хай» китайской Триады.

Есть в их структуре такая должность, на которую назначаются обычно самые мудрые и опытные люди. Уже пожившие и повидавшие такого, что их слова становятся непререкаемой истиной не только внутри структуры Триад. Казалось бы, что может человек, осуществляющий взаимосвязь с другими преступными сообществами и организациями для китайской мафии в этом регионе? Да все он может (или практически все), и самое главное — ему уже нет надобности заниматься рвачеством и кидаловом. Устоявшиеся добрососедские отношения и свое слово он ценит гораздо сильнее возможной одномоментной прибыли. Но, как говорится, не будем дразнить тигра. Именно поэтому, вернувшись с переговоров и присмотрев за размещением груза, я с облегчением закрыл изнутри ворота склада и, погрузив на тележку первые два ящика, приготовился активировать кольцо.