Глава 16
Я опасливо заглянул в спальню и увидел, как и подозревал, всего лишь свое отражение в огромном позолоченном зеркале. Отражение стояло на голове, корчило гадкую рожу и еще умудрялось декламировать противным голосом:
— Скоро кого-то усыпят, скоро кого-то усыпят!
Голос был жутко противным, но самое гадкое то, что когда я подольше послушал его, то узнал в нем слегка искаженный, но все же мой собственный голос. Неужели я могу так противно говорить? Понятно, почему у меня по пению было всегда в школе «три», с таким голосом лучше и не пытаться петь — столько людей погубить можно.
— Скоро кого-то усыпят, — продолжало отражение, уже стоя на одной ноге и старательно махая другой.
Я подошел к зеркалу вплотную и щелкнул пальцем по носу отражения. Оно на это никак не отреагировало и продолжило свои акробатические упражнения. Да и с чего бы оно реагировало-то? Ведь ударил я по поверхности стекла, которое ответило мне характерным звоном.
— Никак? — посочувствовало отражение.
— Да иди ты! — рассердился я.
Пусть это отражение и было моей копией, оно мне совершенно не нравилось. А особенно то, что у меня появлялись подозрительные мысли… вернее даже не мысли, а сомнения в своей вменяемости. Судите сами: кроме меня, бесчинства этого отражения никто не видит, во всяком случае, Ромиус не увидел.
— Сам иди, сам иди! — радостно завопило отражение и завертелось на месте.
— Ты вообще кто? — Я попробовал еще раз завести знакомство.
— Я — это ты, а ты — это я! — Отражение быстро начало показывать пальцем то на меня, то на себя.
— Ты — мое отражение, — решил я расставить все точки над «i». — И ты должно повторять все мои движения.
— А ты уверен? — Отражение встало на одну руку и заболтало в воздухе ногами. — А если наоборот? Что, если это ты мое отражение и это ты должен повторять мои движения?
— Ага, щас! — показал я кукиш отражению.
При всем желании повторить все гримасы и невероятные кульбиты отражения я бы не смог.
Отражение обрадовалось, резво встало на голову и показало мне две дули в ответ. Разговор получался очень содержательным.
— Чего тебе от меня надо-то? — в последний раз попробовал я.
— Это не мне от тебя, а тебе от меня.
Отражение начало ходить взад-вперед, то удаляясь и становясь меньше (будто уходя в глубь зеркала), то вновь приближаясь и становясь больше.
— И что же мне от тебя надо? — Я начал окончательно терять терпение.
— Откуда мне знать, я же не ты, — философски ответило отражение, противореча самому себе.
Я указывать на его противоречие не стал, а просто взял поднос с мясом, оставленный здесь полчаса назад, и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
— Приходите еще! — послышался из-за двери издевательский голос. — Всегда вам рады!
Зато мне никакой радости общение со свихнувшимся отражением не доставляло.
— Вот же фигня, — в сердцах сказал я.
Почему-то меня не покидало ощущение, что схожу с ума не я, а мир вокруг. Вроде логичнее было бы предположить, что с ума схожу именно я, но поверить в это у меня пока не получалось.
Желтые стены самой большой комнаты действовали на удивление успокаивающе, поэтому именно в ней я и устроился. Кресло напротив большого круглого стола было как никогда кстати. Я развалился в нем, закинув ноги на стол, и открыл книгу.
Признаюсь, я немного опасался того, что не смогу прочитать то, что в ней написано. Я до сих пор не очень представлял, как действует переводчик «тело-сущность». Но все обошлось, в книге, как мне виделось, были обычные русские буквы. Книга называлась «Структурирование и объяснение поведения астральных сущностей в проекции на отдельно взятые ветви реальности». Под названием стояла совершенно непонятная дата выпуска, а еще ниже было написано «Фантастические рассказы». Я слегка удивился, потому что никак не мог подумать, что в таком мире могут еще и фантастические книги писать. У них сама жизнь как фантастическая книга. С другой стороны, расскажи я им ту же историю «Матрицы» со всякими виртуальностями, для них это тоже будет фантастикой, как и для нас. Вот только они в ней и половины не поймут. Интересно, а я тут что-нибудь пойму?
И я засел за книгу. Благо «пометки зеленым цветом» оказались просто буквами зеленого цвета. А точнее всего одной главой, целиком напечатанной зелеными буквами. Как и сказал Ромиус, для ее прочтения мне потребовалось всего около двух часов. Только прочитать ее мне пришлось три раза, прежде чем я понял хоть что-то. Мясо, которое я отщипывал маленькими кусочками в течение всего прочтения, уже давно закончилось. Как бы то ни было, а кое-что я понял.
О чем была вся книга, не представляю, а вот в этой главе рассматривалась история об умершем парне, душа которого не могла найти путь на небо. Он скитался по земле среди людей, которые, естественно, его не видели, и не знал, что делать. Когда он был жив, у него была девушка, которая его якобы любила и которая после его смерти тут же выскочила замуж за другого. Парень долго бесился, прежде всего потому, что не мог ничего ни сказать, ни сделать, а только наблюдал. Довольно быстро парень начал сходить с ума. В течение нескольких дней. При условии, что он был призраком и, соответственно, не спал. И вот в тот момент, когда он спятил окончательно, его девушка смогла его увидеть. Это произошло днем, когда девушка причесывалась перед зеркалом. Его силуэт возник в зеркале.
— Лимик! — вскричала девушка.
— Ы-ы-ы… — ответило изображение парня из зеркала и скорчило страшную рожу.
— Лимик, простишь ли ты меня когда-нибудь? — упала она на колени перед зеркалом.
— Кхы-ы… — радостно замотал головой спятивший призрак.
И именно в этот момент призрак исчез из этого мира и перешел в иной. Девушка разошлась с мужем и никогда больше не выходила замуж, чувствуя за собой вину.
Написано все это было на слюнявом языке женских романов. Поэтому, прочитав это в первый раз, я недоуменно повертел в руках книжку и перелистал ее заново, подумав, что это не тот помеченный зеленым текст, который мне нужен. Однако больше никаких текстов помечено зеленым не было. Мне подумалось, что Ромиус дал мне эту книгу просто так, развлечься. Но тогда зачем она была нужна Кельнмииру? Ошибиться я не мог, в руках он сегодня утром держал именно ее. Тогда что же в этом рассказе может мне помочь?
Я прочитал рассказ еще раз, потом еще. И кое-что начало вырисовываться. Если предположить, что книга рассматривала события, которые действительно имели место, то можно было вывести разные варианты законов нематериального существования.
Например, что, долго находясь вне тела, нематериальная сущность сходит с ума. Или что, перед тем как перейти в другой мир, сущность может показаться человеку. Или наоборот, показавшись человеку, сущность тут же переходит в другой мир. А может, и вовсе только сущность, сошедшая с ума, способна путешествовать между мирами. Мало ли чего еще? Почему Ромиус не сказал конкретнее, что искать? И еще настораживало упоминание зеркала, которое было очень кстати в связи со странным явлением в спальне.
Вот ведь досада, и непонятно, какие из прочитанного выводы делать.
— Ей, парень, я уже по тебе соскучился! — послышалось из спальни.
Чего это оно вдруг? Вроде бы в последнее время оно молчало и не мешало мне читать.
— Чего тебе?! — крикнул я, не вставая с кресла.
— Хочу пообщаться! — ответило отражение.
Мое воображение тут же нарисовало мою копию в зеркале, стоящую на голове.
Так оно наверняка сейчас и было.
В принципе, какая разница? Все равно делать нечего, лучше уж поболтаю с этим… чем просто скучать. Тем более что книгу читать я уже устал.
Я прошествовал в спальню и ногой распахнул дверь, решив сразу показать, кто здесь главный.
— А, явился, — недовольно произнесло отражение, стоя на мостике. — Сколько тебя можно ждать?
Я чуть было не задохнулся от такой наглости, но все-таки взял себя в руки.
— Ты чего тут кривляешься, других дел нет? — как можно небрежнее осведомился я.
— Именно! — обрадовалось отражение и приблизило свое (вернее мое) лицо так близко, что оно заняло все зеркало. — Именно так. Нет у меня никаких других дел.
Должен сказать, что нарциссизмом я не страдаю, поэтому мне моя физиономия уже порядком надоела. Мне даже с легкой грустью вспомнилось время, когда я не мог увидеть в зеркале свое дурацкое отражение. Вот хорошо-то было, а я еще жаловался.
— И что же ты тут ошиваешься? Другого места найти не мог?
— Вот именно не мог, — кивнуло отражение и начало опять строить рожи.
Неужели я могу быть таким уродом?
— Ну и чего тебе от меня надо? — устало спросил я, садясь на край кровати.
— Это тебе от меня надо! — взвизгнуло отражение и рухнуло на месте.
Действительно. Это мне от него надо, чтобы оно заткнулось наконец, а еще лучше просто исчезло.
— Ты чего разлеглось? — спросил я, из принципа продолжая называть отражение средним родом.
Отражение не пошевелилось.
— Алле, живое ты там?
В ответ тишина.
— А-а-а, черт с тобой, — пожал я плечами и лег на кровать. Вопреки тому, что я сказал Ромиусу, я собрался поспать.
— Ты чего разлегся? — тут же послышалось из зеркала. Я демонстративно отвернулся к стенке и не ответил.
— Вот нахал, — проворчало отражение. — Ходит в моем теле, так еще и разговаривать отказывается!
— Что?!
Я резво вскочил с постели и зло уставился на зеркало.
— Так это ты во всем виноват?!
— В чем во всем? — озорно подмигнуло отражение. — В том, что ты попал в волшебный и интересный мир?
Я начал подыскивать взглядом что-нибудь тяжелое.
— Нет, в том, что меня в этом мире сначала чуть не сожгли, а сейчас собираются усыпить, как бешеную собаку!
Ничего подходящего я не нашел, поэтому мне пришлось схватиться за довольно тяжелый на вид стул, который, впрочем, я поднял довольно легко.
— Или в том, что ты познакомился благодаря мне с замечательной девушкой?
Я замахнулся на зеркало стулом.
— Ага. Вот только едва ли я ее теперь увижу!
— Ты с кем тут разговариваешь? — раздался голос Кельнмиира за спиной.
Отражение скорчило удивленную физиономию.
— Я… э-э-э, хочу ударить зеркало, вернее Вельхеора, — поправился я, оборачиваясь.
Кельнмиир стоял, облокотившись о дверной косяк, в неизменном черном плаще. Но едва он услышал имя вампира, как прыгнул вперед на несколько метров с такой скоростью, что я даже не успел понять, как он оказался рядом со мной.
— Вельхеора?! — взревел Кельнмиир.
Если я считал, что Кельнмиир выглядел взбешенным, когда в его Школу ворвался Зикер, то я сильно ошибался. Сейчас он выглядел просто ужасно. Его глаза горели такой ненавистью, что я невольно отступил на пару шагов. А потом, подумав, еще на пяток.
— Где он?!
Кельнмиир начал покрываться странной красной пленкой. Даже не пленкой, а скорее дымкой. Может, мне показалось, но он даже ростом стал повыше, а в плечах шире. Да еще и поднялся над полом на пару десятков сантиметров.
Я открыл рот и тут же его закрыл.
— Где он, я спрашиваю?! — еще громче рявкнул вампир.
— В… в… зеркале, — наконец, ответил я.
— В зеркале? — растерянно спросил Кельнмиир и начал плавно опускаться обратно на пол.
Красное свечение вокруг него исчезло, и он озадаченно почесал затылок.
— С тобой все в порядке? — вздохнув, спросил он участливо.
— Э-э-э… да, — слегка обиделся я.
— В зеркале только твое отражение, — нарочито мягким голосом сказал Кельнмиир. — Вельхеор сейчас далеко отсюда, в твоем мире. Подумай сам, зачем ему сюда возвращаться?
Я уже без особой уверенности покосился на зеркало. В нем все еще маячила удивленная физиономия. С трудом, но все же я понял, что это именно моя физиономия. Вельхеор опять исчез. Если он вообще не был игрой моего воображения.
— Ты знаешь, я говорил с отражением в зеркале, а оно отвечало мне и корчило рожицы, — как можно спокойнее объяснил я. — А потом оно сказало мне, что оно — это Вельхеор.
Кельнмиир с минуту внимательно рассматривал зеркало, подошел и постучал по нему, а потом еще раз подозрительно посмотрел на меня.
— Допустим. Но сейчас-то там никого нет.
— Нет, — согласился я. — Но мне тут Ромиус одну книгу дал почитать… что-то о поведении астральных сущностей в проекции на какие-то там реальности…
— Ну, читал. И что?
— Как что?! Там описывается как раз мой случай, я тебе ее сейчас принесу… — Я дернулся было сходить в комнату за книгой.
— Это фантастические рассказы, чтоб ты знал, — схватил меня за руку Кельнмиир. — Плюнь ты на свою книгу. Если ты не забыл, тебя завтра собираются усыпить. Так что нам нужно быстро отсюда выбираться.
— Кто бы возражал? — вздохнул я. — И как мы отсюда выберемся?
— Очень просто.
Кельнмиир вышел из спальни и прошествовал к балкону.
— Отсюда мы переберемся во двор, дальше по лесу и через забор.
Мои ноги стали ватными, едва я посмотрел вниз с балкона, а когда вспомнил движущиеся по воздуху деревья, стало еще противнее.
— Так просто? — Я постарался придать голосу хоть немного твердости.
— А чего сложного-то?
— У тебя веревка есть? — на всякий случай спросил я.
— Зачем? — не понял Кельнмиир.
— Не важно.
Я уже устал от игры в вопросы без ответов. Кельнмиир ухватился за перила балкона и свесил ноги вниз.
— Ты идешь?
— Спешу и падаю, — проворчал я. — Как я, по-твоему, должен спускаться?
— На моих худеньких плечах, разумеется. — Он пожал плечами. — Или есть другие идеи?
Я уже открыл было рот, чтобы спросить, нормален ли он, но вовремя вспомнил, что он не человек, а вампир. Это все меняет. Если он говорит, что понесет меня на своих худеньких плечах, значит, он понесет меня на своих худеньких плечах.
— Других идей нет, — признался я и опасливо подошел к сидящему на перилах Кельнмииру.
Он кивнул, мол, залезай давай. Я с трудом, но все же залез ему на плечи. Насколько я понял, на плечи он меня посадил специально, чтобы не занимать руки. Что интересно, пока я залезал ему на плечи, он даже ни разу не покачнулся. И, хватаясь за шею, я не ощущал под пальцами мягкости человеческой кожи. Больше это было похоже на то, как будто я забираюсь на каменную статую.
— Ну, пошли, что ли, — крякнул Кельнмиир и начал спускаться с балкона.
Все мои силы шли на то, чтобы не свалиться с его плеч при особо резких движениях, и я даже не сразу заметил, что опускается-то он по совершенно плоской и отвесной стене. Сверху мне было видно плохо, но я постарался и углядел-таки, что он каким-то образом просто прилепляется к стене руками и ногами.
— Ты просто человек-паук, — вырвалось у меня.
— Кто? — переспросил Кельнмиир. — Ты так обзываешься, или наоборот?
— Наоборот, — поспешно ответил я, вспоминая о «детской психике» вампиров. А то обидится и скинет ненароком. А лететь-то далеко-о…
Вниз я старался не смотреть, но конечно же у меня ничего не получалось. Взгляд сам собой опускался в темнеющую внизу бездну. Я бы предположил, что спускаться нам еще нужно было метров двести.
— И что же тебе отражение твое сказало? — осведомился Кельнмиир совершенно обычным голосом, как будто это не он сейчас спускается по трехсотметровой стене со мной на плечах.
— Ничего особенного.
Судя по его реакции на имя Вельхеора, лучше бы вообще сменить тему.
— А как мы пройдем между этими летающими деревьями? — задал я давно уже интересующий меня вопрос.
— Увидишь, — туманно ответил Кельнмиир. — У меня есть к ним свой подход. Так что же тебе говорило отражение?
— Да ничего оно толком не говорило. Только корчило рожи, дразнилось и говорило загадками.
— На Вельхеора это не похоже, — пробормотал Кельнмиир. — Он всегда был немногословен, говорил только по делу. А уж лицо и вовсе всегда было застывшей маской презрения.
Вот этого я не знал. Неужели Вельхеор так переменился, или…
— Парень, ты меня, конечно, извини, но я уже давно разучился щадить чьи-то чувства. У тебя просто психологическое расстройство. Оно и понятно, столько всего за последнее время с тобой произошло. У людей психика не железная, так что крепись. Если все пойдет нормально, то скоро ты окажешься дома.
Или я все-таки слегка тронулся.
— Не знаю, Кельнмиир, мне всегда казалось, что я могу отличить реальность от глюков. Вообще-то у меня и глюков то никогда не было.
— Чего не было?
Он даже остановился, чтобы переспросить.
— Глюков, — не совсем уверенно повторил я. — Что тут непонятного?
— А что это такое? — Кельнмиир возобновил движение вниз с удвоенной скоростью, да так резко, что я едва не слетел с его плеч вниз.
— Показа-а… лось мне, короче. — Я судорожно схватился за шею Кельнмиира.
Тот, как будто не заметив стиснувших его шею рук, продолжил занимательную беседу:
— Да и зачем Вельхеору возвращаться? Ну посуди сам, в вашем мире нет ничего, что могло бы существенно попортить ему жизнь. Физический вред он если и получит, то очень быстро восстановит, а магического фона у вас нет, ты сам говорил.
— Я такого не говорил, — возразил я.
— Как не говорил?! — Кельнмиир, похоже, забыл, что мы убегали из Императорского дворца, потому что крикнул он довольно громко. Да и до этого мы не утруждали себя говорить шепотом.
— Я только сказал, что магии как таковой у нас нет.
— Но как-то же вы это определили? Значит, мерили фон, и поскольку он оказался равен нулю, вы, наверное, и решили, что магии нет.
— Ничего мы не мерили. И что это за мы такие? Я вам свое мнение говорил.
Кельнмиир слегка дернулся, и мне показалось, что мы сейчас рухнем вниз.
— То есть ты хочешь сказать, что магия у вас есть, просто ты ее не видел?
— Почему не видел? Видел. Я же рассказывал, как тот мужик на дискотеке исчезал, время замораживал…
Внизу начала проглядывать земля, если быть точнее, золотые плиты площади.
— А ваша техника на такое не способна, — то ли вопросительно, то ли утвердительно вздохнул Кельнмиир.
— Нет, конечно, с чего ты это взял?
— Ты сказал, что магии у вас нет. Не считая каким-то образом приблудивших колец, которыми вы так и не научились толком пользоваться. А раз не научились, значит, не умеете распознавать потоки и направлять «маги».
— Перстни перстнями, но на том мужике, как я его назвал, Колдуне, никакого кольца не было. А уж умел он не меньше, чем Ромиус, как мне кажется.
— Ромиус время останавливать не умеет. Этого вообще никто не умеет, — сказал Кельнмиир, спрыгивая со стены на площадь.
Я с трудом спустился с его плеч. Ноги у меня жутко затекли. Попробуйте просидеть на плечах человека, ползущего по отвесной стене, в течение двадцати минут.
Ноги захрустели, и я начал их тщательно разминать, подозревая, что сегодня мне еще придется побегать.
Кельнмиир как ни в чем не бывало потянулся и осмотрелся по сторонам.
— Значит, есть два варианта. Либо магии у вас, как ты говоришь, действительно практически нет и перстни являются единственными возмутителями магического поля. Либо магическое поле в вашем мире достаточно сильно. Настолько сильно, что просто не замечает всплесков перстней. Есть еще что-нибудь, о чем ты совершенно случайно забыл рассказать?
Я пожал плечами:
— Да вроде нет. Разве что всякие там знахари, маги, колдуны, врачеватели, ведуньи, волхвы, ведьмы, друиды. А так вроде больше ничего.
Кельнмиир облокотился о стену и зачем-то три раза вздохнул.
— Спокойно. — Как я понял, это он сказал скорее себе, нежели мне. — И что, это не считается магическим фоном?
Я понял, что сморозил глупость. Нужно было скорее все объяснять, а то у Кельнмиира сердечный приступ случится. Если у вампира вообще может случиться сердечный приступ.
— Да они ничего не умеют, так, деньги на этом зашибают, и все. Они себя только так называют. В них даже особо никто не верит.
— То, что в них никто не верит, — это, конечно, хорошо, но лишает ли это их способностей? Если они вообще есть.
— Нет у них никаких способностей, поверь мне, — обнадежил я вампира. — А не пора ли нам отсюда уходить? Что-то мы тут долго топчемся.
Кельнмиир прислушался:
— Нет еще не… а теперь пора. — Он не торопясь пошел вдоль стены замка.
Я последовал за ним.
Что интересно, все окна были темны и не было слышно ни одного голоса. Весь дворец спал, да еще и глубоким сном, потому что никто не выскочил на наши, должен заметить, довольно громкие голоса.
— А почему никого нет? — спросил я Кельнмиира. — Где вся стража?
— Стража? — рассеянно повторил он. — Какая стража, когда здесь леакты летают?
Я шарахнулся поближе к стене:
— Кто летает? — Стараюсь сделать так, чтобы голос не звучал слишком испуганно.
— Деревья эти. — Он ткнул пальцем в темноту.
— А что, они такие опасные?
— Разрывают на кусочки за доли секунды, — отмахнулся Кельнмиир.
— Кх… ой, — слегка опешил я. — А что же они нас до сих пор не того?..
— Они нас не того, потому что у нас есть я, — объяснил Кельнмиир.
Несмотря на испуг, я невольно восхитился его хладнокровием:
— И как же ты защищаешь нас?
— Я нас не защищаю.
— А что же тогда? — Я окончательно запутался.
— Я просто договорился со смотрителем Дворцового сада леактов, и он милостиво пообещал, что они нас не тронут, а, наоборот, пропустят.
Это немного успокаивало, хотя…
— А если этот смотритель вдруг передумает?
Кельнмиир остановился:
— Вот здесь… Что ты там спросил? А, ну да. Так этот смотритель уже свое отдумал.
Я сглотнул.
Нет, я понимал, что мы не в игрушки играем, но чтобы так буднично говорить о том, что убил человека… С другой стороны, я боюсь даже представить, сколько человек он убил за свою оч-чень долгую жизнь.
— Понятно, — сдавленно прошептал я.
Кельнмиир обернулся и, увидев выражение моего лица, поспешил оправдаться:
— Да нет, смотритель спит в своей башне, я его усыпил для верности. Собственно, я весь дворец для верности усыпил.
— Весь?!
Так вот почему в окнах темно и Кельнмиир так спокойно говорит в полный голос.
— А что же мы тогда по стене спускались? Не проще было просто так выйти?
— Ты что, сдурел? — постучал мне по лбу Кельнмиир. — Там же заклинаний защитных столько наворочено, что мне месяц потребуется, чтобы только от двери твоей камеры до кабинета толстяка Витора дойти. Там же три четверти заклинаний стоит именно от вампиров, и начинают работать они именно ночью.
— Молчу, — повинился я. — Дурак, исправлюсь.
— Значит, так. — Кельнмиир засучил рукава. — Сейчас мы поползем под леа… летающими деревьями. Ты смотри внимательно, смотритель, конечно, приказал им на нас не нападать, но, если ты дотронешься хотя бы до одного корня, мне спасать будет уже некого. В лепешку раздавят. Если все-таки заденешь, то постарайся тут же отскочить под другое дерево. Возможно, успеешь. Вообще-то они висят довольно высоко, но корни иногда свешиваются до самого низа.
Я судорожно кивнул, показывая, что все понял.
— Ширина полосы около сотни метров. На всякий случай поползем метрах в десяти друг от друга. Если что, я попробую тебе помочь, но ты, если со мной что случится, под удар все же попасть не должен.
— А с тобой может что-то случиться? — не поверил я.
Кельнмиир сверкнул в темноте клыками:
— Всякое бывает. Деревья начинаются метрах в десяти отсюда, так что иди осторожно.
Мы не торопясь пошли вперед.
Должен заметить, что темень была кромешная. То ли все луны отказались светить (если солнца два, то почему бы и двум лунам не быть), то ли облака понашили, но, как бы там ни было, дальше вытянутой руки я ничего не видел.
Вскоре Кельнмиир тихо произнес:
— Начинаем.
И действительно, прямо передо мной выплыла из темноты стена парящих над площадью деревьев.
Я недолго думая упал на живот и пополз, извиваясь, как заправский червяк. Где-то в стороне от меня полз Кельнмиир, но его я не слышал. Он полз совершенно беззвучно. После первых десяти метров я даже немного расслабился и тут же чуть не налетел на свесившийся до самой мостовой корень. Странно, днем никаких длинных корней я не видел.
Этот корень не только свесился, но и разложился на пару метров, преградив мне путь. Пришлось обползать его за десяток метров, и когда Кельнмиир окликнул меня, то выяснилось, что я от него отстаю метров на тридцать.
— Ты чем там занимаешься-то?! — зло крикнул он. — Мы так до рассвета отсюда не выберемся.
Я ускорился, насколько мог, и прополз еще пару десятков метров, когда далеко за спиной раздались голоса. Я оглянулся и как раз успел увидеть, что во дворце загорелся свет в одной из башен. Именно из нее доносилась ругань и крики.
— Не рассчитал, — раздался голос Кельнмиира у самого моего уха.
Я едва не подпрыгнул от неожиданности. И когда он успел подобраться?
— Теперь слушай внимательно. — Он был как никогда серьезен. — Они сейчас вызовут внешнюю стражу и попытаются нас остановить. Я их отвлеку, а ты доползай до конца, только двигайся правее метров на тридцать. Там тихо выползай и беги к воротам, их откроют для внешней стражи, и, если повезет, сможешь выбраться. Придумай что-нибудь. Когда выберешься отсюда, беги подальше. Только не вздумай прятаться во дворах каких-либо домов, понял? Даже не думай, там все под охраной почище дворцовой. Лучше всего смыться в Приграничье. А там я уж тебя найду.
Я шмыгнул носом:
— А ты?
— А что я? Я прожил три тысячи лет, неужели ты думаешь, что такая мелкая заварушка сможет меня свалить? — Договорив это, он тут же исчез в темноте.
Я мысленно пожелал ему и себе удачи и пополз дальше, не забывая иногда оглядываться. Дворец уже проснулся и жужжал, как растревоженный улей. Очевидно, они еще не поняли, что, собственно, произошло, потому что в погоню за нами никто бежать особо не торопился.
Я прополз еще метров сорок, когда за моей спиной загромыхали деревья. Я сжался в комок, боясь, что и меня сейчас раздавит в лепешку ствол дерева, но ничего не происходило. Тогда я аккуратно приоткрыл один глаз и обернулся.
Метрах в ста от меня происходило что-то невообразимое. Более всего это напоминало работу прессов или даже молотов. Деревья с невероятной скоростью опускались на плиты, создавая столько грохота, что теперь-то весь дворец проснулся наверняка. Сколько этих деревьев падало и вновь взмывало ввысь, я точно не скажу, но наверняка не меньше сотни. И как Кельнмиир умудрялся не попасть ни под одно из них? Но не попадал — это точно, потому что деревья продолжали долбить по площади с завидным усердием.
Я продолжил свой путь, не забывая обползать попадающиеся корни, что стало намного легче, потому что во дворце уже горели все окна без исключения, освещая мне путь.
Наконец «лес» закончился и я выполз на открытое пространство.
Кости захрустели, когда я выпрямился, с трудом сдержав стон.
Передо мной была стена, а в какой стороне ворота, я мог только догадываться. Об этом Кельнмиир сообщить забыл. А ведь ворота-то в их понятии — исчезающая стена! Как же я узнаю, в каком месте она должна исчезать?
Однако долго размышлять не пришлось. Слева от меня, метрах в пятидесяти, стена исчезла, и из нее посыпалась стража. Точнее то, что должно было быть стражей. На самом деле из нее посыпались Ремесленники вперемежку с еще кем-то в синей форме.
Я неожиданно понял, что мне нужно делать.
— На нас напали! — завопил я что есть силы и бросился в самую гущу охранников.
— Кто напал?! — послышался властный голос. Меня, крепко взяв за плечи, подвели к одному из людей в синей форме.
— Их сотня, не меньше! — в страхе воскликнул я.
Должен заметить, что страх изображать мне и не надо было, потому что мне действительно было страшно. А вдруг они решат меня арестовать, просто на всякий случай?
— Кого?! — поинтересовался все тот же голос.
— Вампиров! — заорал я, судорожно вырываясь из рук.
Кстати, кричал я не просто так, деревья за моей спиной резвились вовсю. Их грохот, наверное, перебудил уже весь город.
— А может, он сам вампир?! — раздалось откуда-то из-за спины.
— Нужно его проверить, — послышалось с другой стороны.
— Как вам не стыдно, я из знатного рода, я буду жаловаться! — предпринял я попытку отвертеться от всяких там проверок.
— Вот и замечательно, — раздалось у меня за спиной, практически над ухом. — Сейчас проверим, и бегите себе домой.
Мои плечи стиснули еще крепче и прыснули мне что-то в лицо. Пахло это прегадко, поэтому я чихнул, а потом еще раз…
— Не-э, этот не вампир. Извините, такая у нас служба.
Мои плечи тут же отпустили, и люди вокруг меня расступились.
— Да ничего… апчхи, — ответил я, как можно незаметнее пятясь к выходу.
— Постойте здесь, пока мы со всем разберемся, — посоветовал кто-то.
— Конечно-конечно, — тут же согласился я, продолжая пятиться.
Но мои страхи, что у меня в самое ближайшее время спросят мое имя и название рода, не оправдались. Ко мне тут же потеряли всякий интерес и поспешили к продолжающим громыхать деревьям.
Я еще некоторое время пятился, а потом, плюнув на осторожность, бросился бежать как можно дальше отсюда.
«Вырвался», — радостно думал я и, как всегда, ошибся.
Откуда же я мог знать, что город, в отличие от Императорского дворца, патрулируется отрядами стражи? На один из таких отрядов я и выскочил буквально за следующим же поворотом.
— Ой, — успел сказать я, и тут же был схвачен за шкирку, я бы даже сказал, загреблен без всякого почтения.
— Куда торопитесь? — на редкость спокойно спросил здоровенный детина в серой форме, до боли напоминающей столь привычное и, чего уж кривить душой, порядком доставшее обмундирование родной милиции. Вот только пахнет от него чем-то вроде чеснока… интересно, а дирол у них не придумали? Или дирол — это чисто техногенное явление?
Двое молодцев в такой же форме, только чуток помельче, любопытствовали молча.
— Домой бегу, — с трудом выдавил я из легких остатки воздуха.
Я ж не бегун на длинные дистанции. Я больше по коротким, из комнаты до туалета…
— А у нас создалось впечатление, будто вы от кого-то убегаете, — осведомился здоровяк, ухмыльнувшись вечной во все времена и во всех мирах улыбкой хранителя и ревнителя закона, искренне считающего, что закон — это он сам.
Я не стал ему указывать на то, что никакого впечатления о характере моего бега он сделать не мог, потому что выскочил я на них слишком быстро. Вместо этого я вдохнул побольше воздуха и выдохнул:
— Так ведь дома меня отец ждет, он же мне уши оборвет, если я приду поздно.
О том, что время уже наверняка перевалило за определение «поздно» и вплотную приблизилось к определению «слишком рано», я также умолчал в надежде, что на столь мелкий факт они внимания не обратят.
— Чего бы это папочке волноваться за такого здорового лба? — довольно резонно осведомился стражник.
Действительно, с чего бы?
— А-а… так ведь на дворец же напали, сейчас по улицам ходить опасно! — нашелся я. — Мне папа по сотовому позвонил, сказал бежать домой, пока совсем плохо не стало.
Ох, кажется, увлекся. Какой сотовый? Сейчас полчаса буду объяснять. Что «сотовый» — это такое новомодное заклинание. Но, слава богу, обошлось.
— Нападение?! Когда?! — довольно стройным хором вскричали все трое. Мне даже показалось, что они взяли терцию, уж больно мелодично получилось. Хотя музыкальным слухом меня матушка и природа обделили, но мелодичность я уловить могу. Тем более самый маленький из стражей так удачно сорвался на фальцет…
— Не знаю, по-моему, оно еще и не кончилось…
Стражей как ветром сдуло. Я даже не успел рассказать придуманную было историю о том, как я лично, вот этими руками, защищал ворота… гм, какие ж там ворота-то?…стены дворца от напавших убийц Императора.
Я ломанулся было дальше, но все же задумался: а не лучше ли идти? Вот только я не очень представляю, какие правила в этом городе. Может быть, ночью нормальные люди не выходят из дому? Арестуют просто за то, что брожу один по улицам города. И то правда, вокруг-то никого нет. Разве что какие-то непонятные тени… вроде бы нечему откидывать такие кривые черные пятна темноты. Особенно если учесть, что светятся не фонарные столбы, а сами камни мостовой. Я даже заметил это не сразу, потому что свечение у них ровное, даже сразу и не поймешь, что светятся именно камни. Тогда откуда же тени?
Неожиданно одна из темных теней, лениво разлегшаяся возле дерева, будто зевнула и сдвинулась в мою сторону на пару метров. Такого изменения расположения трудно было не заметить, да и на воображение не спишешь. Поэтому я принял самое, на мой взгляд, верное решение.
— Тьфу на вас, — тихонько крикнул я и побежал дальше по улочкам города.
Лучше уж еще раз напороться на отряд стражи, чем эти странные тени. А вообще-то подозрительно. Про стражу Кельнмиир ничего не говорил. Зато совершенно определенно сказал бежать из города не останавливаясь. Интересно почему? Может быть, как раз из-за этих странных теней?
Бежал я долго, во всяком случае, мне так показалось, и старался никуда не сворачивать, чтобы придерживаться хотя бы примерного направления движения. Насколько я понял указания Кельнмиира, чем дальше я убегу, тем лучше.
Я уже начинал задыхаться, а улицы шли все тем же однотипным золотым коридором. Деревья и те отдавали золотом, хотя иногда попадались и довольно зеленые, только с отблеском золота, скорее всего отражавшимся от домов или мостовых.
Я наконец остановился, понимая, что, пробеги я хоть еще пару метров, мое слабое сердце откажет. Стоп. Сердце-то не мое! По идее, я должен себя ощущать совсем неплохо. Вот только на деле оно бухало по ребрам с такой силой, как будто его насильно запихнули в эту клетку из костей и оно хочет выбраться на волю.
Интересно, а какое расстояние я покрыл и сколько времени прошло?
Я обернулся, ища взглядом возвышающийся за спиной огромным монолитом дворец.
Ё-мое! Это ж сколько я бежал? Километров пять без остановки — дворец едва виден! Это ж мой личный мировой рекорд! Сам я бы и километра не пробежал, а если бы и пробежал, так потом неделю бы в себя приходил. А тут и дыхание уже выравнивается, и ноги не так трясутся, как пару минут назад. Хорошо, что это тело Вельхеора.
Тут я себе торжественно пообещал, что если вернусь домой, то обязательно займусь своим чересчур уж бренным для моих лет телом.
А Вельхеор вообще подлец, если он так крут, как все про него говорят, то почему после каких-то пяти километров он устал?! Да у нас в институте студенты столько бегают… некоторые… которые не как я на физкультуру только с зачеткой в конце сессии приходят. А еще вампир…
Я так возмутился, что не сразу заметил приближающуюся к моим ногам черную тень. Размером она была с небольшое озерцо. Я было удивился, откуда она такая большая взялась, но на мой вопрос очень наглядно ответила небольшая тень, спорхнувшая с крыши высокого дома и влившаяся в огромное пятно тьмы. Пятно накрыло мостовую от края до края, и мостовая под ним стала совершенно черной, переставая освещать улицу ровным светом. Темное пятно как будто впитывало в себя весь свет.
Я сделал пару шагов назад, едва успев убрать ногу с его пути. Пятно обиженно всколыхнулось и устремилось вслед за мной. Я предпочел долго не размышлять и, забыв об усталости, рванул дальше по улице. Оглянувшись, я увидел, как пятно не торопясь движется за мной, постоянно увеличиваясь в размерах.
Впереди замаячил какой-то парк или что-то в этом роде. Золотистые деревья в темноте выглядели зловеще, даже несмотря на горящие все тем же золотым светом камни мостовой, на которые еще не вплыло темное пятно.
Я бежал большими прыжками, стараясь как можно дольше держать ноги в воздухе, просто на всякий случай. И, как скоро выяснилось, совсем не зря. Едва я подбежал к границе парка, как мне под ноги бросилось несколько теней с ближайших деревьев. Мне очень повезло, что именно в этот момент я оторвался от земли, и они прошелестели прямо подо мной. От неожиданности я едва не врезался в дерево и, все-таки споткнувшись обо что-то, покатился кубарем по земле. И опять, неизвестно каким образом, я умудрился не врезаться в другое дерево. Сначала на четырех, а потом и снова на двух конечностях я продолжил движение.
Но так долго продолжаться не могло. Я уже начал уставать, да и смотреть назад я попросту боялся, стараясь не думать о том, что сейчас гонится за мной и главное зачем.
Я выбежал на освещенную двумя лунами (освещение в этом парке почему-то не предусмотрели) полянку и провалился по колено в воду. Полянка оказалась вовсе не полянкой, а довольно приличным по размерам озером. Я быстро сделал пару шагов назад и обернулся, одновременно судорожно размышляя, что лучше: то ли вплавь податься, то ли из последних сил бежать дальше.
Темное пятно слегка приотстало, с увеличением своих размеров оно явно потеряло в скорости. Но двигалось целенаправленно и неотвратимо, растекшись по всей траве, деревьям и кустам парка.
Значит, это пятно, являясь по природе своей чем-то вроде тени, может двигаться только по поверхности. То есть, зависни я сейчас в воздухе, оно, по идее, до меня не доберется. Вот только как же я в воздухе зависну? Нужно искать что-то другое.
Пятно приближалось не торопясь, как будто поняв, что сил у меня уже нет и никуда я не денусь.
Интересно, а что оно со мной хочет сделать? Может, просто время спросить или познакомиться, новости последние обсудить? Не-э, не похоже, есть в этом пятне что-то хищное и голодное.
В моем мозгу встали жуткие сцены съедания пятном моей скромной персоны, и в тело вновь влились силы, как будто это не я пробежал все эти чертовы километры.
— Подависся, — пробормотал я себе под нос и дернулся бежать вдоль озера, пока еще не стало совсем поздно.
Но тень тоже оказалась не дурой. Дернуться-то я дернулся, вот только единственное, чего я этим добился, — падения на спину. Ноги мои каким-то образом прилепились к земле. Присмотревшись, я увидел под ботинками два небольших сгустка тьмы, посланных, по всей видимости, для моего задержания до прибытия основных, так сказать, сил. Я судорожно схватился за ноги и начал их отдирать от земли, но конечно же ничего не получилось. Снимать ботинки смысла также не имело, потому что тени уже поднялись до самых шнурков, а лезть руками в сгусток тьмы мне совсем не улыбалось.
Неожиданно меня охватила апатия, и я, поняв, что сопротивляться бесполезно, просто сел и стал ждать. Пятно темноты вальяжно приблизилось ко мне и, будто принюхиваясь, начало окружать со всех сторон, чтобы я не убежал.
Тень ступила на воду и поплыла по поверхности пруда, скрывая под собой отражение красной и желтой лун. Вскоре она покрыла почти все озеро, кроме небольшого водного пространства передо мной, которое постепенно исчезало в темном пятне. Вот пятно подступило и к моему испуганному отражению…
— Э-э! Ты чего, совсем офонарел?! — неожиданно завопило мое отражение дурным голосом: — Решил мое бедное тельце падальщикам скормить?!
Тень неуверенно остановилась, оставив нетронутым мое, или не совсем мое, отражение.
— А ты тоже молодец! — зло сверкнуло глазами на темное пятно отражение (я даже и не знал, что умею так сверкать глазами). — Своих не узнаешь?! Да я ж тебя средь бела дня по всей Площади Семи Фонтанов протащу на пузе!
Пятно съежилось, явно испугавшись такой злобной угрозы. Я вот только не понял: у тени вроде бы пуза нет, так это он что, на своем пузе, что ли, протащить это пятно собрался?
— А ну брысь отсюда, чтобы я тебя больше не видел! — вскричало отражение, показав кулак.
Вряд ли мой глюк смог напугать хоть кого-нибудь кроме меня самого. Из чего я сделал вывод, что говорящее отражение, несмотря ни на что, и есть Вельхеор.
Пятно, как мне показалось, пристыжено подалось назад и неожиданно разлетелось на обрывки, вернее, более мелкие тени. Те, в свою очередь, разбились на совсем маленькие тени и разлетелись в разные стороны, оставив меня наедине с самим собой, вернее, с самим не собой.
