Часть II
В гостях хорошо
Глава 11
Падал я минуты две моего сугубо объективного времени. За это время я даже успел удивиться появлению в бетонном полу странного люка. Вот испугаться я, правда, не успел, потому что, когда я уже собрался с силами, мое падение неожиданно завершилось. Вопреки моим еще до конца не сформировавшимся надеждам, я со всего размаха хряпнулся об очень твердый пол. Настолько твердый, что пришел в себя я весьма не скоро. А когда пришел, то ощутил каждой клеткой больного тела, что больше с такой высоты лучше никогда не падать. Лучше вообще не падать.
А потом я очнулся лежащим в… своей постели?
Так это все был сон? Нет, минуточку. Это только в книжках бывает, что человек запросто путает сон с явью. На самом деле это возможно только в первые минуты пробуждения. И снов, настолько реальных, что их можно спутать с жизнью, не бывает. Во всяком случае у меня таких снов не бывало. Слишком много в сновидениях неточностей и слишком они расплывчаты. Хотя… как хотелось бы действительно оказаться дома, в своей постели. На столе стоит не выключенный компьютер, тихо шуршит телевизор и звонит будильник…
Я открыл глаза и сладко потянулся. И тут мои глаза наткнулись на что-то странное: комната была какой-то не такой. Если быть точным, то это была не та комната, о которой я грезил, а хоромы размером с зал кинотеатра. Все стены были красного цвета, под потолком висела лампа, состоящая из сотни-другой горящих свечей. Окон не было, единственное, что скрашивало обстановку, — это большое количество картин с дневными пейзажами. Все картины были исключительно дневной тематики, что довольно странно смотрелось на фоне сплошных красных стен.
Повернувшись назад, я онемел от удивления. Со стены, к которой прилегала кровать, на меня смотрел знакомый глаз с красным зрачком — копия того, который успел прижиться в моей комнате. Только оболочка у него была не красная, как у меня дома, а зеленая.
Я задумчиво смотрел на глаз, пытаясь понять, как же я тут оказался и что вообще происходит. Вроде бы психов в роду у меня не было и травку я никогда не курил. Так откуда же такие глюки? Хотя, похоже, и не глюки это вовсе, что самое ужасное.
Вот в таком оцепенении меня и застал некто. Некто зашел через дверь (она даже не скрипнула) и невозмутимо спросил:
— Что желает граф?
— Не знаю, а почему вы у меня спрашиваете? Вот у него и спросите, — откликнулся я из-за спинки кровати, за которую нырнул всего секунду назад.
Из своего укрытия я смог повнимательнее рассмотреть посетителя: тощий тщедушный старичок с маленькой бородкой-эспаньолкой и усталыми глазами смотрел на меня со странным выражением, а-ля «стена и то выразительнее».
Впрочем, я почему-то сразу решил, что он чем-то недоволен, и посему нарек его физиономию гордым прилагательным «постная».
— Граф изволит шутить? — все с той же постной миной спросил старичок.
— Граф изволит отсутствовать, — ответил я. — Я за него.
— Как вам будет угодно. Желаете завтракать? Или наконец-то отправитесь на охоту? — На лице старичка промелькнуло какое-то смутно знакомое кровожадное выражение.
И где я мог видеть подобное?
Тут я вспомнил о том, что я голодный как волк.
— Охота? Можно и поохотиться, — на всякий случай пошутил я. — А сколько время-то нынче? А то окошек-то нема, и часов не наблюдаю, видать, я счастливый.
— Полночь, граф, как всегда. Сколько же еще?
Ну да, конечно, как же я не догадался. Судя по выражению лица старичка, я, по его мнению, должен представлять собой ходячие часы и знать время вплоть до наносекунд.
— Ну, тогда изволь принести мне одежду. А то как-то я выгляжу не соответствующе в своих семейных трусах в горошек.
И откуда они вообще взялись?
— Все уже готово, — ответствовал старичок.
И вправду, на кровати уже лежал костюм: черные брюки, некое подобие пиджака, рубашка и плащ. Всегда мечтал о плаще, только бы в нем не запутаться. И вообще, откуда это все взялось?
По-быстрому одевшись, я глянул на старичка.
— А как тебя зовут? Запамятовал я, старость не радость, знаешь ли… — покряхтел я для достоверности.
— Понимаю, — невозмутимо ответил старичок. — Я Франкофт Третий, уже третий в своем поколении служу вам верой и правдой…
— А… понятно, — сразу заскучал я. — Ну что? Я поеду охотиться? Или пойду? Или… а?
— Как вам будет угодно.
Вот заладил!
— Все, я ухожу и больше не вернусь! Злые вы… — я выжидающе уставился на Френки.
— Как вам…
— Мо-олчать!
Если это сон, то это мой сон, а значит, я могу делать, что хочу. Если это глюк, то тем более нужно оторваться, раз есть возможность. А уж если это ни то, ни другое, то терять мне и вовсе нечего. Чувство юмора, пусть и плоского, единственное мое спасение от окончательного помешательства.
Тем более, этот старичок мне уже успел надоесть. Надо его как-нибудь расшевелить, раз уж я тут за этого их графа.
— Сми-и-ирно!
Старик растерянно моргнул и сделал попытку встать смирно в его понятии, то есть просто-напросто уселся на пол прямо там, где стоял, и удивленно вылупился на меня.
— Слушай мою команду! Отставить графов! Отставить «как вам будет угодно»! Говорить по-че-ло-ве-чес-ки!
— Да гра… сэр, — еще более растерянно проблеял старичок, предпринимая попытку подняться.
— Не сэр, а Виктор, — миролюбиво поправил я.
— Слушаюсь, — пискнул вставший с третьей попытки Френк Третий.
— Свободен, — милостиво махнул я рукой.
Старичок поспешно скрылся за дверью, наградив меня напоследок ошалевшим взглядом, а я в очередной раз задумался о том, куда же я все-таки попал?! И как мне все это воспринимать. Самым простым было бы считать, что я сплю. Но если признаться самому себе по секрету, то я уже понял, что все это происходит на самом деле. Все прочие догадки — лишь попытки разума объяснить необъяснимое. Значит, будем мыслить здраво.
Недавно был в тюрьме, потом падение в пропасть (прямо как Алиса в стране чудес), теперь это странное место… Откуда взялись трусы в горошек, тоже непонятно.
Пытаясь привести в порядок мысли, я ходил вдоль стен с картинами.
— Где же я очутился? — спросил я у каменного потолка. Потолок промолчал. Просто мы с ним еще плохо знакомы, обнадежил я себя…
Я посмотрел на зеленый глаз. Вот ведь мне везде эти глаза попадаются. И чем я им не угодил? Или я такой обаятельный?
Бросив портить себе настроение, еще успею, я подошел к двери и прислушался — за дверью царствовала тишина, нарушаемая лишь урчанием моего желудка, и я тут же вспомнил о голоде. Не просто голоде, а голоде! Дайте мне хоть корову, я ж от нее даже копыт не оставлю. Просто жутко есть хочется. Хотя вообще-то, если по-честному, то сейчас не до этого.
Если уж я попал куда-то, нужно хотя бы побольше узнать об этом месте. А заодно (совершенно случайно, если вдруг повезет) можно наткнуться и на кухню, склад или магазин какой-нибудь.
Я толкнул дверь и выглянул в коридор. Коридор проходил в двух направлениях: налево — вдоль нескольких дверей, идентичных той, из-за которой я выглядывал, и ведущий к тупику; и направо — к спуску вниз. Туда-то мне и надо.
Я повернул направо и тихонько побрел по коридору, внимательно осматриваясь по сторонам. Вдоль каменных стен стояли рыцарские доспехи и факелы в красивых позолоченных подставках.
Позолоченных?!
Я подошел к одному из факелов и, вынув его из подставки, сунул в руку какому-то пустобрюхому рыцарю. Его самолюбие это нисколько не задело, и я с радостью переключился на позолоченную подставку для факела.
Ох и красивая же подставка. Вся в узорах, картинках, просто загляденье. Я долго пытался отскоблить позолоту с помощью гвоздя (он валялся здесь же, недалеко от входа в «мою» комнату). Бесполезно, позолота не отскабливалась. После продолжительных исследований даже такой чайник, как я, понял, что это чистое золото. В моих глазах появился слегка сумасшедший блеск. Я судорожно огляделся в поисках похожих подставок для факелов. Ба! Да ими увешаны все стены! Я наконец-то приведу в порядок свою квартиру. Да что там… я куплю новую! И не нужна мне будет никакая работа в этом Агентстве…
Блеск в моих глазах из «слегка сумасшедшего» перерос в «слегка маниакальный». Недолго думая я схватился за исцарапанную мной же подставку и начал тянуть на себя.
Спустя десять минут я уже начал было сомневаться в своей затее, но вдруг почувствовал, что подставка наконец-то поддается.
По коридору пронесся тихий скрип.
Я уперся обеими ногами в стенку и, зависнув в воздухе, дернул еще сильнее. Послышался треск и (о чудо!) подставка отделилась от стены… вместе с частью этой самой стены, тучей пыли и, естественно, со мной, любимым.
С умильной улыбкой будущего миллионера я пролетел пару метров и врезался в доспехи, которые совсем недавно послужили новой подставкой для факела.
Поднялся дикий грохот. Доспехи разлетелись по всему коридору, создавая столько шума, что у меня даже заложило уши. Факел вылетел из железной лапы рыцаря и с удовольствием лег на шикарный ковер, лежащий на деревянном полу. Ковер, в свою очередь, тут же весело занялся шикарным красным пламенем, которое моментально перекинулось на настенные картины и шторы милого красного цвета.
Как же тут все любят красный цвет. Даже все резные фигурки из камня, которые стояли недалеко от меня, были исключительно красными. Что-то знакомое было в этих фигурках…
Я с открытым ртом сидел на кирасе до тех пор, пока она не нагрелась и я, ошпарив себе зад, судорожно не вскочил. На грохот и веселый треск горящего пола начали сбегаться слуги. Первым прибежал вездесущий Френк Третий. Он выскочил из соседней, самой дальней двери и кинулся тушить картину почтенной бабушки с нездорово бледным лицом. Вообще-то на всех портретах были изображены исключительно бледные физиономии.
Из соседних дверей начали выбегать другие слуги. Причем исключительно мужского пола. Я еще пару минут смотрел, как они тщетно пытаются тушить разгоревшийся пожар, и отправился дальше по коридору в поисках выхода. Свой трофей в виде золотой подставки весом килограммов двадцать я, естественно, прихватил с собой.
Поскольку для суетящихся слуг я не был виден из-за поворота, я спокойно прошел к выходу. Выходом служил большой подъемный мост. Посмотрев по сторонам и не найдя ничего похожего на механизм для его опускания, я кинулся к окну. Выглянув, я оцепенел, подо мной на глубине в сотню метров находился ров с водой, в котором плавало что-то зеленое и, кажется… живое?! В лунном свете было видно нечто непонятное, лениво плавающее на поверхности. Чем-то оно напоминало крокодила… хотя видно было довольно плохо…
— Граф! Где вы?! — послышалось из-за спины.
По коридору в мою сторону спешил все тот же вездесущий Френк Третий.
Разговаривать с ним я не стремился, а то еще спросит про пожар, посему я вспомнил историю о молодом Икаре, пообещал себе не лететь слишком высоко и прыгнул в окошко.
По пути вниз я успел подумать о том, что этим летом я уже падал так же и полет тот не доставил особой радости ни мне, ни покореженному асфальту. Кстати, на асфальте до сих пор осталась выбоина примерно с человеческий рост. «Даже не верится, что ее оставил человек, с какой же высоты ему для этого пришлось бы падать?» — вспомнилась мне реплика капитана Лысько и его удивленное восклицание после моего объяснения— «Надо же, ну ты прямо человек-паук какой-то».
Мои мысли прервались тем, что я влетел в холодную воду.
Холодную?! Я бы сказал, просто-таки ледяную. Как говорится, не май месяц.
Я вынырнул из воды и судорожно вдохнул воздух. Перед моим взором предстал пылающий на невероятной высоте замок. Меня кинуло в дрожь. И я оттуда летел?! Мамочки…
Неожиданно что-то коснулось моей ноги. Что-то гадкое, скользкое и огромное. Я запаниковал. Полностью поддавшись панике, я забил руками и ногами по воде в попытке как можно быстрее доплыть до берега. И, что удивительно, доплыл! Кое-как выбравшись из воды, я почувствовал жуткий холод.
Ведь лето же, почему так холодно-то?
Ничего не видя, я отполз ото рва на пару метров, волоча за собой мою честно выдернутую подставку для факела, и повалился без сил на зелененькую травку.
* * *
Вот ведь пакость. До сих пор мурашки по коже. Что же это за гадость там во рву плавает?
Перевернувшись на спину, я стал апатично наблюдать за дымом, идущим от старого замка. Дым поднимался изо всех окон и исчезал в ночном небе, закрытом темными тучами. Тучи представляли собой довольно странное природное явление — они сгущались исключительно над горящим замком, а на остальном небе до самого горизонта не было ни одного облачка. Вообще-то было довольно темно, только горящий замок слегка освещал окрестности да звезды с луной. А иначе я бы и вовсе ничего и не увидел. Очень странно, если учесть, что в последнее время я довольно хорошо стал видеть в темноте. Но кое-что я мог разглядеть и без своей, уже ставшей привычной, способности.
Замок выглядел определенно потрепанным, а уж после моего посещения он и вовсе стал похож на полыхающие развалины. Несмотря на это, из замка слышались крики слуг, которые, видимо, все еще пытались потушить разгоревшийся пожар.
Я слегка приподнялся на локте и охнул. Все тело ныло, да так, что жить не хотелось… Хотя вообще-то я уже немного привык.
Полежав некоторое время и избавившись от красных пятен, которые мельтешили перед глазами, я снова попробовал подняться.
С четвертой попытки мне это все же удалось. Я аккуратно встал и бросил прощальный взгляд на замок, размышляя, куда же мне теперь податься.
Кстати, вообще-то странно, что никто из замка за мной не спустился. Я же ведь все-таки граф! Или, может быть, настоящий граф вернулся? И как они вообще могли меня спутать с кем-то? У меня же типично русский типаж — такое ни с кем не спутаешь.
Я осмотрел себя с ног до головы, насколько это было возможно, не прибегая к помощи зеркала (в моем случае это дело привычное). Вся новая одежда, которую мне так заботливо выдали в замке, была разорвана в самых неожиданных местах, а уж про физиономию я вообще молчу… потому что не вижу я ее.
Осторожно развернувшись в сторону леса и сделав пару маленьких шагов, я опять упал. В глазах помутилось, и мне на миг показалось, что я лежу на полу в так неожиданно покинутой мною камере, но наваждение прошло, и я вновь оказался лицом в травке.
Немного по наслаждавшись полным отсутствием движения и сопровождающей его острой болью во всем теле, я поднялся на корточки и чуть ли не ползком продолжил продвижение в лесную чащу. В замке мне делать было абсолютно нечего, потому что он, судя по всему с моей легкой руки, решил сгореть. Понятно, что спасибо за это в замке мне никто не скажет, будь я хоть трижды граф.
Задача: сколько времени потребуется некоему В, чтобы покрыть расстояние М, если он движется со скоростью ленивой улитки и останавливается передохнуть каждые два-три метра? За траекторию движения принять прямую и не считать время, для того чтобы прийти в себя после очередной встречи лба некоего г-на В с деревьями.
Через энный промежуток времени я смог изменить положение своего движущегося тела из горизонтального в вертикальное без особого ущерба для весьма побитого тела. Спустя еще какое-то время я даже начал получать некоторое удовольствие от прогулки по лесу.
Вокруг была сплошная зелень, пели сверчки и все такое. В общем, все было не зловеще.
Я даже начал подумывать о том, чтобы пустить слезу по своей горькой судьбе, которая вечно меня шпыняет и вообще издевается, как хочет, да еще и не кормит совсем, как вдруг деревья расступились и я вышел к… кладбищу.
Нет, вы не поняли. Не к кладбищу, а кладбищу! Моему обзору открылась нескончаемая череда крестов, памятников, склепов, да и просто слегка прикопанных могил. Такая резкая смена ландшафта меня слегка выбила из колеи, и я остановился. Голод пропал сам собой, я даже забыл, что у меня все тело болит и что мне холодно в мокрой одежде.
Несмотря на относительную темень, я отчетливо различал очертания могилок и прочей прелести — луна светила довольно ярко. Причем при свете этой самой луны кладбище выглядело особенно недружелюбно.
Атмосфера тут отнюдь не располагала к праздному гулянию. Сверчки и прочая лесная живность будто объявили забастовку на этом участке земли обетованной. Даже комаров, которые с такой радостью пили мою кровушку в лесу, тут не было. Ни одного.
Никакого желания идти по кладбищу я не испытывал, но иного пути не было. Вдалеке, за крестами, виднелся какой-то городок. От него в небо взвивалось множество дымков, виднелись светящиеся окна и даже отсюда, если прислушаться, слышались звуки города — голоса, музыка, лай собак. Вот только от города кладбище было отгорожено высокой стеной, на которой, как мне отсюда казалось, стояло несколько стражей. Возможно, если мне не показалось, одеты они были в некое подобие железных лат.
Вздохнув и пожаловавшись небу на то, что мне плохо и хуже быть уже не может (в очередной раз), я пошел между крестами в сторону городка.
Вот только дойти до него мне было не суждено. Как только я сделал пару шагов по очередному холмику без опознавательных знаков, моя левая нога провалилась по колено прямо посередке могилы и застряла. Я судорожно дернул ногой и вдруг почувствовал, что правая нога тоже отправилась вслед за левой, а в следующую секунду я отправился за ними куда-то вниз, в провал, появившийся на месте едва видневшейся могилы.
* * *
— Эй! Ты посмотри, что за находка!
В забытье я услышал голоса, но у меня не было сил даже приоткрыть глаза. Я просто валялся и пытался понять, что происходит вверху.
— Свежевырытая могилка, даже не закопанная. Неужели они до того обнаглели, что даже не закапываются? Давай-ка глянем, что там.
Послышалась какая-то возня.
— О! Лежит, даже не потрудился спрятаться. Щас я его колышком-то и прищучу.
Это меня, что ли, колышком?!
— Стой! Давай сначала проверим, вампир ли он, а то в прошлый раз убили какого-то бродягу, уснувшего на улице. — Это уже был другой голос.
— Если после того как я ему сердце колом проткну, он умрет, значит, он и есть ентот самый вампир.
Замечательная логика. Как жаль, что я даже пошевелиться не могу, я бы проверил, вампир ли он сам.
— Гений, а если тебя колом в сердце? — раздался голос первого.
Возникла небольшая пауза.
— Зачем это?
— А чтобы проверить, вампир ли ты.
— Так я же на солнце стою, зачем меня проверять, к тому же, если мне кол в сердце, я же умру, — послышался озадаченный ответ.
— Так давай его на свет вытащим и проверим.
— Ну хорошо, только если он начнет кусаться, то я не виноват.
Вот еще. Делать мне больше нечего.
Послышался треск и грохот, а затем снова тишина. По всей видимости, кто-то спустился и ждал, пока я начну кусаться.
— Ну что ты там? — послышался голос моего спасителя.
— Уже тащу, — это был голос любителя кольев.
Я почувствовал, как меня тащат за ногу. Хорошо, что мое тело онемело, а то мало радости в том, что тебя тащат за ногу по неизвестно чему. Может, я поцарапаюсь, а потом будет заражение.
— Ну вот, а ты говоришь вампир. На солнце-то он не сгорел, — послышался удовлетворенный голос. Так уже утро? Сколько же я тут провалялся?
— Не вампир, а по мне так все равно. Хороший человек не будет валяться в могиле. Слушай, а давай оставим его здесь? — предложил любитель кольев.
— Нет уж, давай потащим его в город. Может быть, он знает о пожаре, который произошел в замке, да и вообще, не дело это, бросать его на съедение.
Мне этот человек определенно нравился. Правильно, не стоит меня бросать, тем более на съедение… На съедение?!
— А что это у тебя в руке? — неожиданно поинтересовался голос.
— В какой руке? — суетливо спросил любитель кольев.
— В правой.
— Э… да так, нашел в могиле… мелочь…
Послышались звуки возни.
— Ничего себе мелочь. Это же чистое золото… сколько за него можно на рынке выручить!
Это же мое золото! Я его тащил вовсе не для того, чтобы какие-то оборванцы его на рынке продавали!
— Пополам? — обреченно спросил любитель кольев.
— Конечно, пополам. Ишь, спрятать хотел… ладно, потащили этого в город.
Тут меня взяли за руки, за ноги и понесли. Наконец-то я мог спокойно подумать. Как я здесь оказался-то? И где это здесь? Я слышал слово «вампир», это что, шутка? И что вообще за…
Неожиданно меня уронили. Просто так, ни с того ни с сего взяли и уронили. Мне ничего не оставалось, кроме как опять потерять сознание.
* * *
Очнулся я от странного шума. Тело почему-то было вялым, да и мозги особой резвостью не отличались. Несмотря на всю вялость, я все же открыл глаза и увидел край довольно приличной по размерам площади, забитой народом. Одет народ был довольно странно — что-то вроде жутко поношенной коллекции Славы Зайцева.
На меня смотрела вся толпа. Я просто-таки ощущал все их взгляды, что довольно странно, потому что тела, например, я почти не чувствовал: даже слух, и тот меня предал. Я совершенно не слышал того, что говорил дородный бородач в рясе, напоминающий инквизитора, вышедший из толпы и вставший передо мной. И того, что говорил другой мужчина, чем-то похожий на вельможного барона из фильма о Средневековье.
Да и не до них мне было. Я окидывал удивленным взглядом толпу. Это с первого взгляда мне показалось, что одежда поношена, на самом деле в ней просто преобладали серые и темно-бежевые цвета. Покрой тоже был самым что ни на есть простым. Тут же почему-то вспомнился сон, в котором я видел людей в цветастых и невероятно вычурных нарядах. Это была полная противоположность. То же касалось и зданий вокруг. Все они отличались простотой и топорностью работы. Но все люди и здания померкли, когда я увидел его. Вдалеке, явно за чертой города, стояла скульптура огромной летучей мыши. Ну просто очень знакомой летучей мыши. Из странного красного камня. С жутко злобным выражением морды. Высотой она была с Эйфелеву башню, и она возвышалась над догорающим замком. Получается, что до этого я не увидел эту статую, потому что ее закрывал от моего взгляда замок. Теперь же из города, стоящего на холме над кладбищем, я видел очень отчетливо, что замков там было несколько. Тот, из которого я выпал, был далеко не самым большим. Замки стояли вокруг огромной фигуры, деревня была поодаль, а между ними простиралось огромнейшее кладбище.
Пока мой взгляд блуждал, двое дискутирующих господ на чем-то сошлись и, подхватив по горящему факелу, дружно посеменили в мою сторону.
Свое тело я ощущал весьма смутно, однако этого хватило, чтобы понять, что я привязан к чему-то вроде столба. Под столбом конечно же была свалена куча хвороста. Именно ее и собрались поджечь два мужика. Не доходя пары метров до меня, они остановились и уже собрались бросить факелы мне под ноги, когда на площадь въехали всадники в красных ливреях. Вся толпа резво расступилась перед ними, и люди в красном подъехали к мужчинам с факелами. Подъехавших было трое. Одеты они были во что-то напоминающее безразмерные рубахи и такие же просторные штаны. И то и другое было огненно-красного цвета.
Я даже не сразу понял, что до меня доносятся еще не очень внятные, но все же приятные до умопомрачения звуки. В том числе голоса людей.
— Уж не расправу ли вы тут собрались устроить? — властным голосом осведомился один из людей в красном.
— А хоть бы и так, — нагло поднял голову тот, кого я назвал Инквизитором. — Пограничным городам разрешается проводить суды и выносить смертные приговоры. Тем более если это вампир.
— Вампир? — переспросил самый молодой из троих всадников. — А что, солнце нынче вампирам уже не помеха?
Инквизитор смутился и замолчал, а второй мужчина, похожий на барона, воскликнул на удивление тонким голоском:
— Это все их злое колдовство!
— Вы беретесь утверждать, что разбираетесь в этом лучше меня, Ремесленника? — сладким голосом спросил до этого молчавший мужчина с рыжей бородой.
— Н-нет, что вы, — начал заикаться оппонент.
— Но это ведь граф Вельхеор, посмотрите на него, и вы его сразу узнаете, — сделал последнюю попытку Инквизитор.
Младший подъехал ко мне почти вплотную и присмотрелся.
— Ну, точно, граф Вельхеор собственной персоной, — удивленно подтвердил он.
— Действительно? Это уже интересно, — протянул рыжий, который назвался Ремесленником.
В то время пока проходила эта весьма интересная беседа, я старательно пытался прийти в себя. Голова у меня кружилась и, как я ни старался, произнести что-либо не мог. Язык меня совершенно не слушался, а уж тело и вовсе было неподвластно, хотя я его ощущал. Это внушало какие-то надежды, значит, я не в онемении и все же в себя прийти должен. Надеюсь, это произойдет до того, как меня сожгут.
Двое всадников подъехали к молодому и с любопытством посмотрели на мою скромную персону.
Что-то им не понравилось, потому что они о чем-то тихо заспорили, а потом высокомерный крикнул, обращаясь к толпе:
— Люди, как вы могли так жестоко ошибиться? И главное, как могли так жестоко ошибиться вы, досточтимый сэр Леурус, — он посмотрел на Инквизитора. — Неужели вы не смогли отличить простого человека от подлого графа Вельхеора, от самого подлого из вампиров? Кому как не вам, жителям Приграничья, знать, что вампиры не выносят дневного света и не могут получать синяки, как простые люди. И уж тем более они не могут получить сотрясение мозга, которое получил этот бедный человек.
Так вот почему мне так паршиво. Минуточку, а он-то откуда об этом узнал?
Толпа пристыжено всколыхнулась.
— Я понимаю, почему это произошло. Вы просто приняли желаемое за действительное. Вы слишком ненавидите подлого графа. И есть за что. Для своих изуверских опытов он часто использовал людей из вашего города, хотя сам в этом и не признавался. Мы сами с нетерпением ждем того часа, когда Император даст нам разрешение разнести эту обитель зла, — он простер руки к замкам вдалеке, — и изжить этих подлых кровопийц.
Толпа радостно взвыла, а пристыженный сэр Леурус с дружком притихли, стараясь слиться с пейзажем.
— Вы правы, — вынужденно произнес Инквизитор, — мы едва не сделали страшной ошибки. Мы должны попросить прощения у досточтимого господина, который просто похож на подлого вампира.
Он поклонился в мою сторону.
— Я думаю, когда досточтимый господин придет в себя, он вас искренне… простит, — пообещал молодой с едва заметным сарказмом.
Ага. Щас. Прощу, а потом догоню и еще раз прощу. Вот вернут мне мою подставку от факела, тогда еще поговорим…
— А сейчас мы заберем этого человека в Литу, чтобы вылечить и расспросить о том, что с ним произошло.
Толпа поняла, что никого сжигать не будут, и вяло начала расходиться. Люди в красном спешились и подошли ко мне, брезгливо разгребая ногами лежащий подо мной хворост.
— И кто понесет эту тушу? — зевая, спросил младший.
Это я-то туша? На себя бы посмотрел, да я вешу всего шестьдесят пять кило!
— Ты и понесешь, — спокойно ответил высокомерный. Молодой открыл было рот, чтобы что-то сказать, но наткнулся на спокойный взгляд рыжего Ремесленника и смолчал.
— Все это очень странно… — протянул высокомерный.
— Не здесь. Обсудим по дороге обратно, — с этими словами Ремесленник развернулся и пошел обратно к лошадям.
Вслед за ним пошел и высокомерный, а молодой вздохнул и картинно произнес:
— Вот так всегда.
Затем он как-то по-особому извернул пальцы левой руки и направил их в мою сторону. Я с удивлением увидел, что мир переворачивается и я, вися в паре метров над землей, плыву в сторону лошадей.
— Болван, — послышался голос высокомерного. — Столб тебе зачем. Отвяжи его, а уж потом тащи сюда.
Это у них называется «тащить»?
По всей видимости, от столба меня отвязали, потому что перед глазами у меня начали болтаться мои же руки.
— Когда же ты наконец научишься аккуратности, Кей? — со вздохом сказал Ремесленник, и я тут же был водружен поперек крупа коня.
— Поехали, что ли? — спросил молодой, которого, как я уже слышал, звали Кей.
— Поехали, — подтвердил высокомерный.
* * *
Прошло несколько часов. Я так и не смог пошевелить и пальцем, хотя боль во всех частях тела ощущал уже хорошо. И, скажу вам, скачка на лошади далеко не самое приятное времяпровождение. Особенно когда тебя везут как мешок с… сеном.
— Может, сделаем привал? — зевнув, спросил Кей. — А то везти эту тушу то еще удовольствие.
— Может, — неопределенно ответил Ремесленник.
Спустя пару минут они все же остановили коней и спустили меня со спины лошади.
Я увидел, что мы находимся на небольшой полянке посреди леса, а в небе все еще сверкает удивительно яркое и большое золотистое солнце. Стоп. Их же два! Два солнца, чтоб их!
Не может быть на Земле такого солнца, вернее таких солнц! Значит, я не на Земле. Интересно, а где же тогда? В другой галактике или Вселенной?
Трое людей начали расстилать на траве какие-то ковры.
Мне стало жутко интересно, а зачем им это нужно?
Спустя пару минут вокруг ковров начал ходить кругами рыжий Ремесленник, делая какие-то странные пассы. Каково же было мое удивление, когда на коврах прямо из воздуха начала появляться странного вида беседка. Более всего она напоминала открытый шатер очень красивой красно-серебряной расцветки. Посреди беседки стоял стол с самыми разными яствами. Я даже не мог сказать, что за удивительные фрукты оказались на столе, потому что ничего подобного никогда не видел: странные золотистые листья, напоминающие салат; красные шарики, напоминающие виноград; кислотно-желтые клубни и еще множество всяких непонятностей.
— В честь чего такой пир? — спросил Кей, садясь на золоченый пуфик перед столом.
— В честь нашего спасенного, — ответил Ремесленник и посмотрел в мою сторону.
Странно как-то посмотрел. Как будто ожидал какой-то ответной реакции.
— А, тогда понятно.
Все трое расселись на пуфиках, а я подплыл к ним и оказался в метре от них в вертикальном положении. Как будто мое тело поддерживало что-то невидимое. Можно подумать, будто они знали, что я все вижу и слышу, и дали мне возможность по присутствовать при беседе.
— А почему вы его там на площади сразу не вылечили, зачем я его столько тащил-то? — спросил Кей.
Хороший вопрос. Я тоже хотел бы знать ответ. Если мог вылечить, то почему не вылечил? Зачем я себе бока наминал на этом чертовом коне?
— Зачем его лечить? — удивился Ремесленник. — Его не нужно лечить. С него просто нужно снять проклятие.
Проклятие?!
— Проклятие? — повторил мой вопрос вслух высокомерный и с интересом посмотрел куда-то поверх моей головы. — Интересно, дай-ка я взгляну. Хм-м… Это не похоже ни на одно известное мне проклятие. Мне казалось, что я знаю почти все.
— Вот именно, что почти. Это одно из экспериментальных проклятий небезызвестного вам графа Вельхеора. Он просто обожал создавать новые заклятия и пробовать их на людях из близлежащего города. Вот отчего такая ненависть к этому вампиру.
— Понятно, — пробормотал молодой. — Так вы не можете снять проклятие?
— Почему? Могу, — ответил Ремесленник.
Молодой удивленно моргнул:
— Так почему сразу не сняли?
— Я не хотел делать это при лишних свидетелях. Да и нашу беседу с ним, — Ремесленник кивнул в мою сторону, — не должны, как мне кажется, слышать лишние уши.
Значит, меня скоро вылечат? Вот радость-то. Только чем ему так лишние уши помешали? И стоило ли ради этого так надо мной издеваться? Странно как-то все это звучит: опыты, проклятия, как будто попал на страницы книги фэнтези.
— А что это за проклятие? — с интересом спросил высокомерный. — Хотелось бы взять на вооружение.
Ужас-то какой. Я думал, они хорошие, милые и добрые, а тут «взять на вооружение».
— Это одно из его «простых» сложных проклятий. Сложнейших проклятий с весьма простым действием. Оно парализует двигательные функции тела, при этом сохраняя чувствительность. Узнать это проклятие легко: тело подает признаки жизни, мозг работает совершенно нормально, мысленный фон присутствует в полной мере, только осознанно двинуть ни единой мышцей человек не может. Это проклятие он чаще всего использовал во время пыток и опытов изменения, — менторским тоном произнес Ремесленник.
— Изменения? — ужаснулся Кей. — Чего изменения-то?
— А вот об этом мы спросим самого графа Вельхеора, — махнул в мою сторону Ремесленник, и я рухнул на корточки.
— Уф-ф…
— Это граф Вельхеор? — подскочил как ужаленный Кей. — Вы же говорили, что это не он.
— Мало ли что я говорил толпе, — махнул рукой Ремесленник, — зачем им лишние волнения.
Я судорожно пытался прийти в себя, но мне это пока не очень удавалось. Я себя чувствовал, как будто вынырнул из глубокого озера и никак не могу надышаться воздухом полной грудью.
— Может, мне его взять под прицел Шали? — деловито поинтересовался высокомерный. — А то мало ли что.
— Сомневаюсь, что это «мало ли что» возможно. Ведь проклятие это действует только на людей, ведь так, Вельхеор?
Я наконец-то слегка отдышался и мог начать вести беседу.
— Виктор, — поправил я. — Меня зовут Виктор.
* * *
— Так ты говоришь, что у вас люди летают лишь в железных гробах? — веселился Кей.
— А как им еще летать? — удивился я.
— Вот так, — взмахнул руками он и взлетел над беседкой метров на пять. — И ничего трудного. Всего лишь второй год обучения.
Мне осталось только вздохнуть.
Уже в течение нескольких часов я развлекал Кея рассказами о своем мире, в то время как он знакомил меня со своим. И если для меня его рассказы были просто невероятно удивительны и сказочны, то мои рассказы его веселили и даже вызывали жалость.
— Бедные, так вы даже не можете ощутить радость свободного полета?
Ну вот, опять.
Хотя мне было и обидно за свой мир, но вообще-то он был прав. По сравнению с их миром мой был просто серой помойкой.
В мире Империи Элиров процветала магия. Магия всех цветов, сфер и видов. Любой, даже самый захудалый житель Империи мог делать такие вещи, которые и не снились нашим фантастам. Простейшие заклятия впитывались еще с молоком матери, а вся жизнь была окружена техномагией — магией, вложенной в предметы. А уж каста Ремесленников имела просто-таки колоссальные возможности. Самых способных людей принимали в Академию, в которой они в течение довольно долгого времени постигали Ремесло. Самым главным и самым старшим среди троих был Ромиус. Это был тот человек, которого я называл Ремесленником, а Зикер при более близком знакомстве оказался еще высокомернее, чем я предполагал. На самом деле Ремесленниками были все трое. Ромиус и Зикер давно уже закончили обучение, а Кей должен был закончить через некоторое время, но звание Ремесленника уже заслужил.
Узнав о том, что произошло в замке графа Вельхеора, на которого я оказался жутко похож, двое старших Ремесленников оставили меня с Кеем и ускакали. Как они сказали, чтобы понять, в чем же дело.
О каком деле они говорили, я не понял, но вопросы решил оставить на потом.
Мы с Кеем сидели и продолжали поражать друг друга рассказами о своих мирах. Вернее, он-то как раз меня поражал, а я лишь пытался его поразить. Пока что у меня особенно ничего не получалось. Хотя мне этого очень хотелось, потому что у меня неожиданно появилось чувство гордости за свой мир. Возможно, мой мир не такой интересный и сказочный, как мир Кея, но и он не лишен некоторого, присущего лишь ему очарования.
— Просто удивительно, как же эти ваши жестянки летают, — послышался у меня над головой голос Кея.
— Чистая наука, — гордо ответил я.
— Наука — это Ремесло, — авторитетно заявил «летающий объект».
— Сядь на место, — попросил я. — Неудобно вверх смотреть, шея еще болит от этих ваших скачек на лошади вверх тормашками.
— Так можешь тоже полетать, — произнес Кей, и я неожиданно оторвался от пуфика и завис рядом с Кеем.
Весьма интересное ощущение, должен признать, хотя сначала я чуть было позорно не заорал от страха. Потом кое-как с собой сладил, и мне даже понравилось парить в воздухе. О падении вниз, которого в последнее время я стал панически бояться, старался не думать.
— Ты меня только не урони, — слегка севшим голосом попросил я.
— Конечно, конечно.
Вдалеке послышался стук копыт, и на поляну выехали два знакомых всадника.
— Ты что тут за цирк устроил? — бросил Зикер. Кей хотел что-то ответить, но не успел, потому что рухнул вниз, и я вместе с ним.
— Ты же обещал не ронять, — укорил я Кея, потирая ушибленный зад.
— А это не я, — ответил он, проделывая ту же нехитрую операцию. — Это Зикер, зараза, заклинание снял.
— Что ты там сказал? — спросил Зикер, слезая с лошади.
— Ничего, — буркнул обиженный Кей.
Ромиус только усмехнулся и перелетел с лошади на пуфик.
— Да, ну и навел же ты шороху в замке графа. Кто бы мог подумать, что один человек сможет разрушить то, что не удалось сотням. А ведь среди этих сотен были и не последние Ремесленники.
Кей встрепенулся.
— Что, все сгорело?
Зикер подошел и сел рядом со мной.
— Не все, но достаточно, чтобы вампиры плюнули на этот замок и ушли оттуда. И ведь самое приятное, что они не могут использовать это как предлог к началу войны с Империей, мы никакого отношения к пожару не имеем. Пожар начался, по показаниям очевидцев, из-за самого графа Вельхеора. Куча народу видела, как он удалялся от очага пожара неторопливым шагом, а потом пропал. Так что мы можем сказать тебе спасибо, Вельхеор.
— Я же сказал, что меня зовут Виктор, — разозлился я. Вообще, манера общения этого высокомерного человека меня жутко раздражала. Никогда таких не любил.
— Это как посмотреть.
— В смысле?
На мой вопрос ответил Ромиус.
— Мы покопались в обгоревшей лаборатории графа и нашли слегка обгоревшие, но в целом весьма понятные записи. В последнее время он вел совершенно новые исследования. Они сводились к изучению «астральных проекций». Предупреждая вопросы, объясню, что это не что иное, как проекция сущности в ином пространстве. Не знаю, каким образом, но он выяснил, что кроме нашего есть еще множество других миров. Мы тоже об этом знали, но мы также знаем, что переход из одного мира в другой невозможен. Объяснять не буду, но если коротко, то тело не может переходить из одной плоскости бытия в другую. Зато это может сделать «астральная проекция». Мне кажется, что ему каким-то образом помогал их вампирский божок. Ты его, наверное, видел, он стоит как раз между всеми замками.
Конечно, видел. Более того, я даже с ним лично встречался.
— Так или иначе, записи о том, как он проводил исследования, сгорели. Но результатом исследований было интересное открытие. В разных мирах существует вероятность появления людей, совершенно одинаковых по своим физическим параметрам.
— По ДНК, — подсказал я.
— По чему? Впрочем, не важно. Так вот, в этих телах конечно же обитают разные сущности, чтобы было понятнее, назовем их душами. Ведь двух одинаковых душ существовать не может. Каким-то образом он нашел своего двойника и начал медленно и не торопясь исследовать обстановку, иногда выглядывая из «астрала» и глядя глазами двойника. Спустя некоторое время он решил переселиться в ваш мир, потому что тот, по всей видимости, представлял для него весьма удачное место жительства, исследований или что там ему еще могло понадобиться. Что-то ему у вас понравилось, иначе бы он не стал так стараться влезть в твое тело.
Я невольно усмехнулся.
Ясное дело что. Безнаказанность. Кто же в нашем мире сможет бороться с настоящим вампиром? Да ему даже противостоять-то никто не сможет.
Я размышлял, а вот перебивать Ремесленника вопросами совершенно не собирался. Даже мысли такой в голову не пришло. Слишком уж он… внушал уважение, что ли.
— Он начал потихоньку обживать новое тело, перенося по частям темные частицы своей души и заменяя ими частицы души двойника. Спустя определенное время он собирался резким броском вытеснить из тела двойника душу и выбросить ее в «астрал». Или же как-то уничтожить, а потом занять окончательно ее место. В любом случае просто меняться телами он не собирался. Но что-то пошло не так, и обмен пошел в ускоренном темпе. Так что, когда пришло время окончательного перехода, он или кто-то, кто ему помогал, не успел избавиться от души двойника, и те просто поменялись местами. Как ты уже понял, этот двойник ты. Соответственно сейчас ты находишься вовсе не в своем теле, а в теле графа Вельхеора.
— Кхе… — прохрипел я.
— Но почему же он тогда стал человеком, а не вампиром? — спросил Кей.
— Вампиризм не является свойством материального тела. Это, скорее, составляющая темной души. В общем-то я так и предполагал, ведь зло появляется в душе человека и лишь потом имеет внешние проявления. А произошедший между вами обмен сущностями только доказал мою теорию. Так что, Виктор, сейчас где-то в твоем мире бродит настоящий Вампир.
— Причем в твоем теле, — добавил Кей.
— Ох-хо…
Дар речи ко мне еще не вернулся, но мозг работал. Он рисовал картины убийств, совершенных Виктором Светловым. Ну кто в моем мире поймет, что это не я, а лишь мое тело? Да никто не поймет Ужас! И друзья… и Лида… а если кто-то из них пострадает от этого чертового вампира?!
— И, должен вас огорчить, мы вам ничем помочь не сможем. Граф Вельхеор был жуткой сволочью и извращенцем, но он был гением. В дневник он записывал лишь общий ход исследований, а сами исследования хранились только в его голове. Так что чтобы повторить его опыты, Академии потребуются десятки, если не сотни лет. И не факт, что вообще что-то получится, потому что графу наверняка как-то помог этот их Кровавый бог. Возможно, без этого бога и его кровавых ритуалов вообще переход невозможен. Хотя ничего конкретного я сказать не могу. Нужно собирать Ассамблею и решать вопрос со специалистами.
— Нет, ну каков же сукин сын, — ударил кулаком себя по колену Зикер, — недаром он считался непревзойденным мастером Искусства.
Ну да. Чтоб ему пусто было, этому их мастеру.
