Колеса кареты перестали мягко шуршать по укатанному грунту королевского тракта и нервно застучали хоть и по каменной, но крайне неровной мостовой славного города Фааркоон.

Дружный вздох шести человек нарушил тишину раннего утра. Вот, считай, уже и дома! Пять месяцев столичного безумия остались в прошлом, и теперь можно хотя бы помечтать о тихой спокойной жизни в собственном поместье.

Первые недели подготовки к представлению ко двору Ренки и Готору показались сущим адом, кажется, даже похлеще того, что был на каторге. Нет, конечно, сон на перинах – это не то что звериное полузабытье на голой земле под куском рогожи. А уж сытные вкусные обеды, что приносили им из соседнего кабака, было даже оскорбительно сравнивать с тюремной баландой на каторжном судне. Да и «основная работа», заключающаяся в примерке нарядов и повторении за учителем изящных поклонов, изучении языка жестов, цветов и мушек, постижении науки поведения за столом, танцевальных па и прочей дребедени, вроде сигналов, которые должны подавать окружающим цвета и фасоны одежды, а также драгоценности и украшения, – все это жутко утомляло. Даже Готора, который поначалу выказал немалый энтузиазм и даже пытался объяснять все разученное с точки зрения науки, вести какие-то записи, классификации.

Скис он уже под конец первой недели, громко заявив, что все это – бессмысленная трата времени, которое он мог бы провести с куда большей пользой.

– Нет, я понимаю, – жаловался он Ренки за бокалом вина. – Знание всей этой дребедени должно сделать нас своими в весьма узком и специфичном обществе придворных. Но боже мой, какая дикая скука изучать, как низко я должен наклонить голову при встрече с особой, в чьей петлице торчит гвоздичка, и почему дама, в чьем наряде лиловые ленты сочетаются с жемчужным украшением на шее, не прочь переспать с кем угодно, лишь бы это осталось «страшной тайной».

– А как же насчет: «Это вроде наших мундиров и погон», – ехидно передразнил Ренки Готора, однако же полностью разделяя его чувства.

– Но не до такой же степени! – возмутился приятель. – Я у себя, там, носил одну и ту же форму одинаковой камуфляжной расцветки в течение почти десяти лет. Мне уже обычные синие джинсы подчас экзотикой казались, что в училище, что на срочной, что в спецкомплексе. А тут я, оказывается, не могу появиться в одном и том же наряде два дня подряд, иначе меня загнобят как деревенщину и лоха! И каждый раз, одеваясь, я должен думать о сочетании цветов, украшений и прочей ерунды, а то примут за кого-нибудь не того и либо ославят, либо вызовут на дуэль.

– Вот этого я вообще не понимаю, – кивнул головой Ренки. – Двойная серебряная пряжка на туфлях и перо кукушки на шляпе означают, что ты накануне переспал с чужой женой. Да ведь тех, кто такое носит, каждый благородный человек должен вызвать на дуэль и заколоть, как свинью! Ибо сказано в законе: «Узы брака священны!» Зачем кому-то подобное демонстрировать?

– Охохонюшки, – печально пробормотал Готор. – Остается надеяться, что долго все это не продлится и нам дадут какое-нибудь задание подальше от столицы!

Как всякий почтенный купеческий город, Фааркоон просыпался с первыми лучами солнца. Так что приезд и заселение известных всему королевству героев в лучшую гостиницу города не остались тайной для здешних обывателей, особенно – для городской управы и королевских чиновников.

Не успели шестеро приятелей толком расположиться в снятых комнатах, как в двери уже постучалась делегация почтенных граждан Фааркоона во главе с самим градоначальником, и в воздухе вместе с ароматами безбожно вылитых на себя духов и извлеченных из нафталиновых закромов парадных мундиров ощутимо запахло продолжением светской жизни, но теперь уже на провинциальный манер.

И в то же время – отказаться было просто невозможно, ибо граждане Фааркоона явно считали прославившихся на весь мир героев в какой-то мере своей собственностью, которая по праву давала им повод задирать носы перед жителями всех других, менее достойных городов на всем побережье, да и в королевстве в целом.

Ведь как-никак, а часть кораблей той самой эскадры отошла именно от причалов их порта, не говоря уж о том, что те самые torpeda строились на фааркоонской верфи, а те самые гренадеры Шестого полка во главе с самим тогда еще полковником оу Дезгоотом несколько месяцев находились на постое в Фааркооне, набирая пополнение в том числе и в его окрестностях. А два участника той битвы вообще являлись почетными гражданами Фааркоона, владевшими собственностью в его окрестностях. Тем более, они были навечно вписаны в историю города целой серией таинственных и небывалых похождений и подвигов. Все это давало каждому горожанину законное право считать себя немного причастным к разгрому Тинда и последовавшему после этого большому походу обратно на родину. Поход этот хоть и не был отмечен особыми военными победами над врагами королевства, однако же сам по себе являлся грандиозным предприятием, явно символизирующем о величии духа всех тооредаанцев в целом и тооредаанской армии в частности.

Фааркоон просто обязан был отметить грандиозное возвращение великих героев не менее грандиозными празднествами. А герои, соответственно, обязаны были благодарно и безропотно все это принять, ибо отвергнуть провинциальное гостеприимство – хуже, чем пнуть щенка или нагадить в храме.

Пришлось смириться с неизбежным, ограничив рамки фааркоонского радушия неделей, дольше которой они якобы не могут задержаться в этом городе. Смирившись же, друзья были немедленно взяты в оборот.

Примерно так же быстро они были взяты в оборот, когда посланные на юг корабли привезли полки генерала оу Дезгоота, а говорки да сплетни, давно уже кочующие по столице, внезапно обернулись громом официальных глашатаев, известивших народ королевства Тооредаан о грандиозной победе, одержанной войсками его величества прямо в сердце вражеской территории. При этом особый упор делался на то, что все задействованные в операции полки вернулись обратно с минимальными потерями, оставив разозленных кредонцев с носом.

Официальные донесения генерала, адмирала и полковников об операции, а также военного инженера оу Готора о разрушении вражеских укреплений были напечатаны во всех (то есть в целых двух) газетах, а для тех, кто был слишком беден, чтобы купить газету (увы, но это могли себе позволить лишь достаточно состоятельные люди), издавались соответствующие информационные листки, которые весьма обильно украсили стены домов столицы. Возле каждого из них собирались толпы читателей, толкователей, пояснятелей и спорщиков.

Приятели могли по праву гордиться собой. Пусть их и не называли в числе отцов победы, однако имена этой уже и так довольно известной в народе своей доблестью и предприимчивостью парочки героев не раз упоминались в отчетах, причем в самом положительном свете.

Потом были торжественный проход победителей через город, построение на площади перед большим дворцом, торжественный доклад генерала военному министру, потом – военного министра – королю, а также речь короля, высказавшего победителям свое монаршее благоволение и милостливо соизволившего распорядиться о достойной награде всем воинам, участвовавшим в походе, и назначении пенсий семьям тех, кто из него не вернулся.

По окончании речи короля собравшаяся вокруг толпа выразила свое одобрение монаршей мудрости и щедрости радостным ревом. А солдаты дружно отсалютовали мушкетами с примкнутыми штыками своему монарху и толпе, вызвав еще более восторженный рев.

Когда рев стих, военный министр, на время переквалифицировавшийся в верховного жреца, провел молитвенную службу и, принеся в жертву богам хлеб и вино, освятил особый свиток с описанием сего великого подвига и провозгласил, что свиток этот отныне будет храниться в главном Храме Предков, дабы слава о разгроме Тинда и походе героической армии домой жила в веках.

На следующий день все старшие офицеры чином не ниже майора, в круг которых затесалась и парочка первых лейтенантов, были приглашены на прием к королю. Ренки впервые смог увидеть его столь близко. Он прошел мимо буквально на расстоянии вытянутой руки, и, несмотря на восторг, переполнявший душу, Ренки еле удержался, чтобы не потрогать того, кто олицетворял собой все величие и силу славного королевства Тооредаан.

И если бы потом Ренки спросили, был ли король стар или молод, высок или низок, красив или уродлив, к своему стыду, он бы, наверное, ничего не смог ответить. Ведь это был король! Тот самый, с чьим именем на устах солдаты бросаются в бой, ради которого терпят лишения и тяготы походов и мирной жизни… Король, почитать которого словно некое божество мальчишку из обедневшего рода благородных оу учили едва ли не с младенчества.

А вот оу Готор был лишен какого-то особого пиетета по отношению к монаршим особам, и поэтому он увидел перед собой уже довольно немолодого человека с обрюзгшим лицом и какими-то устало-равнодушными глазами.

Король проходил мимо строя восторженно пялящихся на него вояк, говорил какие-то дежурные фразы, поздравлял, отпускал комплименты, но при этом словно был мыслями где-то очень далеко отсюда. И лишь встретившись с заинтересованным взглядом некоего дерзкого первого лейтенанта, король даже немного вздрогнул, вгляделся попристальнее в глаза наглеца, задумался, словно бы что-то вспоминая, потом понятливо кивнул и пошел дальше – поздравлять, говорить дежурные фразы и отпускать комплименты.

«А он не так-то прост, – пронеслось в голове у Готора. – И вовсе не рохля, каким кажется на первый взгляд».

Затем состоялся не то бал, не то банкет – все ходили по большой зале с бокалами вина в руках и крохотными тарелочками с закусками, играла музыка, но никто почему-то не танцевал.

Многочисленные придворные, чувствовавшие себя тут явно как дома, пялились на застенчиво жмущихся по углам вояк и опускали комментарии по их поводу. Впрочем, грань приличия никто не переходил, все старались быть очень милыми и вежливыми, но Ренки вдруг вновь почувствовал себя порученцем полковника оу Дезгоота, мальчишкой, которого штабные офицеры гоняют за вином, а то и заставляют подметать полы в штабе.

– Ну-ну, юноша, – вдруг раздался откуда-то сбоку знакомый голос. – Не стоит так хмурить брови и яростно цепляться за шпагу. Вы больше не на войне!

– Извините, дама Тиира, что не заметил вас. – Обернувшись, Ренки отвесил не самый ловкий поклон. – Э-э-э… Вероятно, сияние вашей красоты затмило мой взор.

– Неплохо, молодой человек, для начала! – улыбнулась дама Тиира, и впрямь выглядевшая сейчас настолько ослепительно, что на ее фоне терялись даже юные фрейлины, толпящиеся за ее спиной. – Только в следующий раз, отпуская комплимент даме, не стоит стоять с таким видом, будто вы боитесь, что она вас покусает. Мы тут не столько зубастые, сколько языкастые, и наши уколы шпагой не отразить. Кстати, оу Дарээка, на вас чудесный мундир, однако шпага выглядит бедновато. Есть какие-то особые причины, почему вы сейчас взяли ее с собой?

– Э-э-э… Дама Тиира, моя шпага и впрямь смотрится бедновато, но она дороже многих других клинков в этом зале. Это достойнейшее оружие работы олидских мастеров с рукоятью, отделанной шкурой черного катрана. Она досталась мне…

Следующие минут десять Ренки рассказывал историю о том, как ему досталась его знаменитая шпага, в процессе чего несколько расслабился и почти перестал пугаться грозной дамы Тииры из рода оу Гии – первой дамы королевского двора, и стесняться ее свиты.

– О боги! – стыдливо потупив глазки, нежно прощебетала одна из девушек из свиты первой дамы. – Это же просто роман какой-то! Темная ночь, разбойники, благородная дева в опасности и храбрый оу, бесстрашно бросающийся ей на помощь. – Фрейлина как бы невзначай провела пальчиком от лиловых лент, вплетенных в волосы, вдоль длинной шеи к жемчужному ожерелью, почти утопающему где-то в глубинах отнюдь не маленького декольте. От этого Ренки почему-то бросило в жар. – Очень романтично, не правда ли? – Вновь прощебетала она, весьма бесстыдно стреляя глазками.

– И тем не менее вся эта история – чистая правда, – веско вставила дама Тиира и, усмехнувшись, добавила: – Так значит, это ты, дружок, мне тогда подгадил, испортив великолепную интригу? Ладно, я не в обиде. С моей стороны было бы нехорошо затаить злобу на столь великого героя из-за такой мелочи. Кстати, – как бы спохватилась дама Тиира, – позвольте, юные прелестницы, представить вам благородного оу Ренки Дарээка – известного героя и моего дальнего родственника! А это…

Далее дама с весьма важным видом перечислила всех прелестниц поименно, как бы давая понять, что это не просто дань вежливости, а ритуал вхождения в придворный мир. В ответ Ренки каждый раз отвешивал церемонный поклон, очень надеясь, что не перепутал угол наклона головы и время удержания подбородка в нижней точке, ведь придворные поклоны – это целая наука. Потом первая дама добавила, вновь переходя на прежний веселый тон:

– А теперь – брысь отсюда, негодницы, мне надо перекинуться с племянничком парой слов. Ну вот, дружок, – сказала она, когда девицы стремительно разбежались по залу, – сейчас эти свиристелки разнесут всем весть, что ты мой родственник, которому я оказываю покровительство. А значит, очень многие из здешней публики станут искать твоего общества, чтобы выразить безграничное восхищение твоим подвигом, поздравить с будущими наградами и набиться в друзья. Льстить будут безбожно, при этом старательно выискивая в тебе слабые стороны и присматриваясь, куда бы можно воткнуть нож. Впрочем, это будет всякая мелкота, на которую не стоит обращать внимания. По-настоящему опасные хищники торопиться не станут. Они сначала к тебе хорошенько присмотрятся, прикидывая, как оторвать самые вкусные куски, и только потом попытаются сожрать. Но проколоться можно и с этой мелочовкой, а можно и потренироваться на них, отработав навыки светской жизни. Так что встряхнись и не веди себя как единственный пень посреди пустыни. На пустые комплименты не поддаваться, слабости не показывать! Будь мил, льстив и коварен – это оценят. Друзей не заводи – я потом скажу, с кем тебе можно дружить. Никому никаких твердых обещаний не давай. Приглашения не принимай, отговаривайся службой. Не вздумай хамить – тут это почитается за слабость. Вызывать на дуэль тоже нельзя. Ну разве что кто-то посмеет пнуть тебя по заду или грубо отзовется о твоей матери. В поединке ты, возможно, и победишь, но прослывешь никчемным дураком, способным только шпагой махать. А тут ценится несколько иное. В общем, сумеешь быть подлее этих подлецов – считай, что выиграл первое сражение. Да, с этой стервой Моорииг не вздумай спать. Говорят, она недавно кувыркалась в постели с… короче, не важно. Важно, что, скорее всего, после ночи с ней лечиться придется не один месяц. Вообще приглашения от дам пока тоже не принимай. Я потом сама скажу, с кем тебе можно спать. И не вздумай меня ослушаться, «племянничек»!

Да, первые шаги по дворцовому паркету были тяжелы. Впрочем, не намного легче было выдержать натиск провинциального гостеприимства. Если во дворцах приходилось все время опасаться, что тебя походя втопчут в грязь или выставят посмешищем, в высшем обществе Фааркоона с такой же осторожностью приходилось просчитывать каждый шаг, дабы невзначай кого-нибудь не обидеть, не показать себя зазнайками и снобами, но в то же время соблюсти некие границы, не допуская фамильярности и панибратства. В конце концов, многие из этих купцов и чиновников помнили Ренки и Готора еще простыми сержантами и даже платили им деньги за услуги подчас не совсем законного толка. А ведь приятелям тут еще предстояло жить и жить, а главное – работать. Следовательно, необходимо было сразу создать о себе правильное впечатление.

Так что посещение запланированных провинциальной элитой мероприятий было не столько удовольствием, сколько необходимой работой. Набивать брюхо едой, поднимать бокалы, произносить прочувственные речи самим и слушать многочисленные ответные перлы провинциального красноречия с серьезным и торжественным видом, что очень ценится деревенскими ораторами. И конечно же прямой обязанностью Ренки и Готора было развлекать местных дам и девиц танцами, дворцовыми сплетнями и рассказами о новинках столичной моды. Ибо, как понял даже Ренки, дамы – это страшная сила. Они вроде бы ничего не решают сами, отдав эту привилегию мужьям и отцам, но зато создают такую атмосферу, в которой окончательное решение может быть только однозначным и созвучным с их представлениями о правильном, благородном и честном.

– Однако, Одивия, вы и сами виноваты, – с улыбкой парировал Готор. – Почему мы не были удостоены высокой чести видеть вас ну хотя бы на вчерашнем балу в доме городского головы, да и на других балах, банкетах и приемах? Неужто Дом Ваксай настолько ослаб, что вам не прислали соответствующих приглашений?

– Вот еще! – фыркнула в ответ дерзкая девица. – Дом Ваксай сейчас силен как никогда. Хотя вынуждена признать, что это не только моя заслуга. Некие силы… – Одивия лукаво стрельнула глазами куда-то к потолку, – весьма благоволят моему Торговому дому как при распределении выгодных заказов, так и в преодолении бюрократических препон. Потому-то мне хватает дел помимо того, чтобы прыгать да трясти задом на танцульках, болтать с местными дурочками, обсуждая кавалеров, или строить глазки престарелым ловеласам и их балбесам-сыновьям. Так что, получив от вас записку, я не бросилась отлавливать вашу парочку в круговороте светской жизни, а послушно уселась ждать. Итак?

– Если все бумаги готовы, мы можем подписать их хоть сейчас, и верфь снова станет полностью вышей, – спокойно ответил Готор. – Смотрите, я даже специальную печать захватил, чтобы все было настолько официально, насколько это вообще возможно.

– Ну так извольте. – Одивия Ваксай немедленно подсунула Готору и Ренки папку с бумагами, которую явно держала под рукой. – На каждой страничке… А пошлину в казну я, так уж и быть, сама заплачу.

– Не стоит, – улыбнулся Готор, берясь за перо и ставя замысловатый росчерк на поданной бумаге, а затем удостоверяя его оттиском печати. – По высокой королевской милости мы освобождены от всех налогов и всех видов пошлин и сборов. Такая вот нам дана привилегия, о чем и свидетельствует сия печать. Ренки?

Ренки молча взял перо и также поставил на всех подсунутых ему листках свою подпись, старательно прописывая полное имя и титул, после чего скрепил подпись схожей печатью.

– Хм… – удивленно вскинула брови Одивия Ваксай, заглянув в полученные листы и рассмотрев печати. – «Военный вождь берега» – давненько я не слышала этого титула. Вернее – никогда не слышала, только читала о том, что когда-то были такие. Но разве Ваарасик Второй не упразднил подобные титулы?

– Угу, – весело кивнул оу Готор. – Причем чаще всего упразднял вместе с их носителями и всеми ближайшими родственниками носителей, верными слугами, солдатами и случайно подвернувшимися под руку посторонними людьми. Но вот нынешний король, да славится в веках его имя, счел нужным возродить старую добрую традицию в виде исключения. И так получилось, что оба эти исключения в данный момент сидят перед вами.

– И что же это, – осторожно поинтересовалась Одивия, – я сейчас имею дело с суверенными властелинами окрестностей Фааркоона?

– Увы… – развел руками Готор. – Хотя, скорее, к счастью. Титул возрожден, а вот соответствующие институты – нет. Мы обязаны содержать собственное войско на свои средства. Только сами при нем фактически остаемся лишь командирами, которых король может заменить в любой момент. Да и со сбором налогов не все так просто – львиная доля будет уходить в казну, а нам придется в основном довольствоваться доходом с собственных предприятий (которые еще предстоит создать). Радует, что хотя бы эти предприятия не будут облагаться налогом. И даже права окончательного и безапелляционного суда мы лишены. Хотя судить и в нашей власти, но наши приговоры можно попытаться оспорить в Королевском суде (чего я лично делать бы не советовал). А в остальном я – полноправный властелин земель к северу от Фааркоона на сто двадцать верст, а Ренки, соответственно, – к югу. Сам Фааркоон продолжает оставаться королевским, хотя многие из наших полномочий распространяются и на него. И кстати, пока еще это не то чтобы тайна… Скорее – нежелательная к разглашению информация. И я даже не сомневаюсь, что вы, Одивия, не станете раскрывать наш маленький секрет другим жителям словного Фааркоона и его окрестностей.

– Хм… – задумалась Одивия. – И к чему все это?

– То, что вы мне тут предлагаете, – с усмешкой заметил герцог Моорееко, – признаться, выглядит либо нелепым, либо фантастичным! Неужели люди в вашем мире и правда живут по подобным правилам?

Оу Готор развел руками, как бы говоря: «Сознаю всю нелепость. Но действительно так».

– Вот этот ваш «подоходный налог», – задумчиво продолжил герцог. – Нет, я понимаю, в теории это смотрится весьма разумно и даже справедливо. Но ведь купцы начнут мухлевать со своей бухгалтерией, скрывать доходы, а чтобы все это проверить, придется создавать вторую Тайную службу, и все добавочные налоги уйдут на ее содержание. Сейчас каждый покупает у моего ведомства годовую лицензию на занятие торговлей или ремеслом. А льготы и привилегии, которые предоставляются тем, кто заплатил больше, стимулируют купцов растрясать свои кубышки. В результате чего во всем королевстве действует не больше трех сотен аудиторов со своими командами. Согласитесь, оу Готор, это разумно!

– В какой-то мере, – кивнул собеседник. – Однако одним торговым домам выплатить подобный налог достаточно необременительно, в то время как другие изнемогают под его тяжестью. К тому же сильные и слабые торговые дома изначально поставлены в неравные условия. И сильные получают возможность давить слабых. А это тоже не слишком выгодно для казны. Поправьте меня, если я не прав, но за последние лет тридцать появился ли хоть один новый большой Торговый дом? По вашим глазам вижу, что нет. Солидные купцы душат конкурентов в зародыше, и вряд ли королевство от этого процветает.

– Так вы думаете, ваш вариант будет лучше? – иронично улыбнулся герцог Моорееко.

Так вышло, что оу Ренки Дарээка попал под покровительство дамы Тииры из рода оу Гии, а покровительство над оу Готором Готором (так он стал официально именоваться, поскольку имя Sergej высокая комиссия сочла неблагозвучным, к тому же оно ассоциировалось у тооредаанцев с одним малоприятным морским гадом) взял герцог Моорееко.

Для дворцовой публики это даже стало небольшой сенсацией – эти две высокие и могущественные персоны отнюдь не славились симпатиями друг к другу, хотя и откровенной вражды пока тоже не проявляли. Так с какой стати им «делить» между собой двух человек, чьи имена вот уже на протяжении нескольких лет все время упоминались рядом друг с другом? Что это – знак заключения союза между двумя властными кланами или наоборот – своеобразное объявление войны из-за попытки перетянуть на свою сторону известных героев, пользующихся благосклонностью короля?

Как ни странно, но на первом этапе личностями самих «героев» мало кто заинтересовался всерьез, поскольку все считали их лишь пешками и разменными монетами в большой игре. Властители могут позволить себе поиграть новыми игрушками и даже немного подраться из-за них, утверждая свой авторитет и превосходство, а потом выбросить, когда надобность в них исчезнет.

Тем более армия сейчас вновь стала очень модной и иметь в свите парочку «тиндских героев» считалось весьма престижным. Так что не только Ренки с Готором обрели покровителей из числа герцогов и представителей сильных родов – «по рукам» пошли и другие офицеры, участвовавшие в знаменитой кампании.

Однако защита столь высоких персон уберегла приятелей от многих проблем, ибо наезд на «человека Моорееко» или «приближенного дамы» означал бы наезд и на самого патрона. Так что им осталось лишь отбиваться от мелких шпилек и попыток прощупать новых людей.

– Не знаю, лучше это будет или хуже, – честно ответил Готор. – Мой мир довольно сильно отличается от вашего. По-хорошему стоило бы попробовать и так и этак. Сравнить, оценить плюсы и минусы. Но я и сам понимаю, что это совершенно невозможно. Разве что попробовать сделать так в отдельном герцогстве…

– На меня не смотрите! – замахал выставленными перед собой руками герцог Моорееко. – Если вы еще не знаете, я и так, получив на пятнадцатилетие от дядюшек-регентов свое герцогство в крайне запущенном виде, более двадцати лет приводил его в порядок! Вот и научился разбираться в финансах и чуять выгоду. За что меня, надо сказать, изрядно презирали другие герцоги. Зато король впоследствии счел возможным использовать мой дар на пользу всему королевству. Но свои родовые владения я вам, сударь, поганить не дам, хотя в ваших словах и есть крупица разумного. Я еще должен это обдумать и, возможно, даже посоветоваться с другими участниками «нашего заговора», так что пока можете идти и изложить эти ваши предложения в письменном виде. Реформа налогообложения давно назрела. Возможно, кое-какие ваши идеи мне пригодятся при написании соответствующего проекта.

– Что ж, судари, – церемонно склонила голову Одивия Ваксай. – Вижу, что вы и правда взлетели так высоко, как говорят. Даже и не знаю, заинтересует ли вас отчет о состоянии дел в ваших владениях, управление которыми вы в конечном итоге все-таки сбросили на мои хрупкие плечи?

– Еще как заинтересует! – чуть ли не хором воскликнули приятели, давно уже мечтающие хотя бы о нескольких днях безмятежной жизни на лоне природы, без ежедневных увеселений и банкетов.

– Тогда вот… Ознакомьтесь с этими бумагами. – Одивия достала с полки довольно толстую папку и пододвинула ее на противоположный край стола. – Тут все отчеты – доходы-расходы, сметы. Расходов, скажу сразу, пока намного больше, чем доходов. Но выделенных вами средств на все запланированные работы хватило, и даже кое-что осталось. Там, на последней странице… Ну а если коротко… Дома вам отстроили и даже обставили мебелью – на мой, признаюсь, вкус. Не надо так дергаться, оу Дарээка, никаких розовых рюшечек и вышитых голубков. Мосты стоят, и дорога почти уже построена, по крайней мере, многие купцы предпочитают возить грузы по ней – благо оставшийся отрезок пути достаточно гладок и там уже накатали что-то вроде тропинки. Естественно, это начало приносить прибыль, как и выстроенные вами постоялые дворы.

– Кстати, насчет этого! – вдруг вскинулся Готор. – Там должен был прибыть один человек…

– Да, – кивнула Одивия. – У меня тут где-то было письмо от управляющего, он счел нужным меня известить… Ага, вот оно – отставной сержант Доод. Приехал два месяца назад, поставлен управляющим над одним из постоялых дворов.

– Угу, он самый, – подтвердил оу Готор. – Наш хороший приятель еще по солдатской службе. Сущая нелепица – мушкет разорвало в руках во время учебных стрельб. Оторвало три пальца и обожгло глаза. Вердикт лекаря – к службе не пригоден.

– Судя по тому, что пишет управляющий, – осторожно заметила Одивия, – он весьма предприимчивый человек. И я не могу сказать, что вашему, – она интонацией подчеркнула это слово, как бы показывая, что к делам поместий не имеет отношения, – управляющему это сильно нравится!

– Мы решим этот вопрос, – смиренно кивнул оу Готор. – И кстати, Одивия, возможно, в ближайшее время в вашу контору заявятся еще несколько отставников из Шестого Гренадерского. Было бы чудесно, если бы вы как-то смогли переправить их к нам. Уж простите, что обременяем такой просьбой, но во всем Фааркооне именно вам мы доверяем больше всего!

– Весьма польщена, – язвительно ответила хозяйка Дома Ваксай.

В Мооскаа приятели жили в одном доме. Правда, дом был большой (настоящий дворец!), как бы разделенный на две половины, каждая со своим входом, что позволяло вести сравнительно раздельное существование.

Не то чтобы приятели осточертели друг другу, но за долгие годы совместных скитаний они научились ценить роскошь одиночества и не упускали возможности ею насладиться. Особенно Ренки, который очень и очень пересмотрел свои взгляды на одиночество со времен путешествия по джунглям.

Естественно, там же жили и четыре сержанта – соратники по банде, причем тоже в личных апартаментах, о которых в былые годы они могли бы только мечтать. Впрочем, сержантам, как и их командирам, тоже не удавалось вести праздный образ жизни. Пока свежеиспеченные капитаны исполняли свой долг на дворцовых паркетах, сержанты тоже несли свое бремя, пусть и весьма своеобразной, но службы.

Все четверо продолжали числиться в армии, получая двойное жалованье. Официально в их обязанности теперь входила охрана «определенных лиц». А неофициально… И их не обошли портные и даже учителя хороших манер. Хотя куда больше приходилось учиться у присланных Риишлее домашних слуг. И отнюдь не тому, какой напиток в какую чашку наливать хозяину или как подметать двор и чистить столовое серебро. Что тут говорить: и слуги были своеобразные, и служба была весьма особенной.

Дроут с Таагаем даже и мечтать не смели узнать столько нового о вскрытии замков и слежке за людьми и домами. Киншаа немало усовершенствовался в искусстве стрельбы (учить минному делу ученика самого оу Готора в Тайной службе никто не осмелился), причем стрелял он не только из мушкета, но и из многих других весьма экзотических видов оружия, начиная от плевательной трубки дикарей из джунглей и заканчивая самострелом акчскаа. Верзила Гаарз же весьма преуспел в умении крушить черепа да ломать спины Настолько, что мог соревноваться в этом даже с оу Готором.

Хотя, конечно, это были лишь специализации, в то время как «общий курс шпионской подготовки» прошли все четверо.

Служба «на паркетах» была весьма непростой, но постепенно приятели как-то втянулись в образ жизни придворного. Научились отвешивать «правильные» поклоны в правильных ситуациях, почти не задумываясь. Выучили дворцовые «словечки». Вошли в курс основных сплетен и разобрались в хитросплетении царящих при дворе группировок. Перезнакомились с «правильными» людьми. И уже могли, не напрягаясь, поддерживать светский треп, осознавая все подтексты, понимая намеки и правильно реагируя на шутки и остроты.

Правда, у Ренки не обошлось без парочки дуэлей, закончившихся ранением его противников. Соперники ему достались весьма средненькие, и он без особого труда смог отстоять свою честь, выполнив строгий приказ покровительницы – не убивать.

Собственно, в этом и заключалось полученное Ренки задание – прижиться при дворе. И оу Дарээка прекрасно с этим справился, приобретя определенную репутацию как у мужчин, так и у женщин. Первые поняли, что его лучше не задирать, вторые, после того как Ренки завел несколько ничего не значащих интрижек, дали ему вполне благожелательную оценку, чему немало поспособствовал опыт, приобретенный в процессе общения с жрицей народа акчскаа.

Готору было попроще, в смысле – поинтереснее. Герцог с самого начала стал загружать его работой, так что скучать ему не приходилось. Больше чем полдня он проводил за письменным столом, читая какие-то документы и составляя новые.

Так все и продолжалось, пока в их дом не заявились аж целых два фельдъегеря, каждый из которых принес по приглашению, украшенному лишь скромной личной королевской печатью.

Нет, друзья и раньше имели счастье лицезреть короля и несколько раз перекидывались с ним десятком-другим фраз. После двух месяцев вращения в придворных кругах даже Ренки, наслушавшись разговорчиков знати и различных сплетен, перестал слишком пафосно относиться к королевской персоне и обожествлять монарха. Хотя куда больше этому способствовал одни недолгий разговор с дамой Тиирой.

– И что это ты, парень, опять раздуваешь ноздри и столь гневно сверкаешь очами? – иронично усмехнувшись, спросила она у внезапно заявившегося в ее покои юноши.

– Простите, дама Тиира, но вы бы только слышали, что люди оу Диигооса говорили о короле! Я давал вам слово, что не буду ввязываться в дуэли без вашего позволения. Так вот, я прошу вас позволить мне вызвать их на дуэль, ибо мне невыносимо даже…

– Заткнись, дурак! – вдруг рявкнула дама Тиира таким голосом, которому позавидовал бы даже сержант Йоовик. – Запомни раз и навсегда! Первое – никаких ссор с людьми, у которых в петлице гвоздика! Это ближний круг нашего короля, и за каждого из них он отомстит, и отомстит жестоко. Второе… – Дама вдруг вновь перешла на свой всегдашний насмешливо-спокойный тон. – Помнишь, как ты мне жаловался, что быть героем оказалось совсем не так весело, как ты считал раньше. А теперь подумай: каково королю? Учитывая наши культы вождя и предков, это самый одинокий в нашей стране человек, от которого всем чего-то надо, но при этом мало кто осмеливается посмотреть ему в глаза. Ты думаешь, так просто всю жизнь быть полубогом, которому все поклоняются? Вот для того и существует двор, чтобы король не чувствовал себя небожителем, изгнанным на землю. Здесь собираются циники и интриганы, которые никого не уважают, на всех плюют и даже с монархом могут общаться, словно с обычным человеком. Скажи, ты был бы счастлив, все время имея дело с людьми, которые восторженно смотрят тебе куда-то в пупок и при этом мямлят разную чушь дрожащим от восторга голосом? И всякому нормальному королю это тоже не нравится. Поэтому вот уже две сотни лет при дворе процветает «Братство Гвоздики». И не надо верить разным сплетням. Эти люди вовсе не шуты, в чьи обязанности входит лишь развлекать короля охотами, балами и прочими забавами. Это люди, которым король доверяет настолько, что позволяет себе быть рядом с ними обычным человеком. Герцог Моорееко, оу Сиин и Риишлее когда-то тоже состояли в этом братстве. А возможно, тайно состоят и сейчас. Всех секретов «Братства Гвоздики» не знает никто из непосвященных. Но полагаю, очень многие из тех, кто действительно управляет королевством, когда-то носили гвоздику в петлице. Так что, мальчик, запомни раз и навсегда: им можно говорить о короле любые гадости. Но тебе все это слушать и повторять не стоит. А уж тем более – бросаться на защиту чести короля. Об этом есть кому позаботиться и без твоей помощи. И скорее всего, этот «кто-то» носит в проклятой петлице демонову гвоздику. Ты понял?

– Да, сударыня, – только и мог вымолвить ошеломленный Ренки, открывший для себя новую удивительную грань жизни собственной родины.

Что ж, на больших приемах Ренки научился не вздрагивать и не застывать с открытым ртом при виде монаршей особы. Как-то раз он даже имел честь ответить на несколько его вопросов по поводу Зарданского плоскогорья и битвы на Тинде. Причем смог это сделать довольно бодро, кратко и занимательно, чем вызвал благожелательную улыбку на лице короля и потом целую неделю ходил окрыленный, старательно это скрывая.

И вот – личное приглашение в закрытые даже от большинства придворных покои… От этого бросало в дрожь!

– Проходите, сударь, присаживайтесь, куда захотите, – с улыбкой поприветствовал Ренки сам король Йоодоосик Третий, когда вышколенный дворцовый слуга закрыл за офицером двери в королевские покои. – Тут принято обходиться без церемоний и плевать на этикет. Так что уж будьте любезны соответствовать.

– Благодарю вас, ваше величество, – как можно более «бесцеремонно» постарался кивнуть Ренки и сел в одно из кресел напротив его величества.

Король и правда сейчас выглядел достаточно по-человечески, расслабленно развалившись на мягком диванчике, с расстегнутым воротом камзола, а вместо обычной скучающе-отстраненной гримасы небожителя на его лице сияла вполне благожелательная улыбка. Ренки постарался так же откинуться в кресле и расслабиться.

– Хм… – лукаво стрельнул глазами король, оглядев сидящего перед ним молодого офицера. – Сегодня вы выбрали зелено-красный мундир. Почему?

– Э-э-э… – Ренки невольно бросило в пот. Юному гостю стоило немалых усилий продолжать полулежать в кресле, откинувшись на мягкую спинку, а не вскочить, вытянувшись в струнку. – Счел это наиболее уместным, – и осторожно добавил: – Я ошибся?

– Тут нет правильного ответа, – махнул рукой король. – Но ваша одежда много говорит о вашем характере.

Что именно говорит о характере Ренки зелено-красный мундир Шестого Гренадерского, король уточнять не стал, а вместо этого спросил о совершенно ином:

– Так это и есть ваша знаменитая шпага? Не удивляйтесь – о ней вот уже два месяца по всему дворцу ходят самые разные слухи. Вы позволите? Хм… Действительно, слухи не врали – великолепное оружие! – заметил король, заполучив шпагу Ренки в руки и разглядывая ее с видом настоящего знатока. Хотя, конечно, гарда… Впрочем, вы ведь, наверное, уже знаете, что стали законодателем моды? Я слышал, что уже не меньше десяти весьма небедных юношей отдали свои лучшие клинки в переделку, чтобы на них навесили такие же медные побитые гарды. Что поделать: новый писк моды. Лично я с нетерпением жду, когда на него откликнутся наши дамы и к чему приспособят это демонстративное пренебрежение роскошью. Впрочем, если учитывать историю этой шпаги, я бы тоже не стал ничего менять. Вы правда забрали ее, заколов на поединке главаря общества убийц?

Ренки сдержанно кивнул, а потом, немного подумав, добавил:

– Только это не было поединком, скорее – ночной дракой на большой дороге, и я его не заколол, а кулаком по затылку ударил… Поединок на шпагах я этому бандиту, если честно, проиграл вчистую.

– Кулаком по затылку? И он от этого – того?.. – даже развеселился король. – Еще интереснее. И как же вы так изловчились?

– Оу Готор научил, – ответил Ренки. – Он знает особые приемы…

– Хм… – внезапно посерьезнев, сказал Йоодоосик Третий. – Как это вы удачно подвели разговор к нужной теме. Не стоит пока бросать напряженные взгляды на дверь. Ваш приятель не опаздывает, его пригласили на более позднее время, и придет он в компании герцога Моорееко, Риишлее и оу Сиина. Но сначала я бы хотел поговорить о нем с вами – его лучшим другом. Итак, что он за человек?

К тому времени когда появились остальные приглашенные гости, Ренки уже, наверное, минут сорок распинался, восхваляя своего друга и вождя, описывая его необычайный ум, храбрость и умение в самых опасных ситуациях находить неожиданные решения.

Король слушал не перебивая, и лишь изредка направлял этот хвалебный поток в нужную ему сторону короткими вопросами.

Собственно говоря, в первую очередь этот весьма искушенный в политических интригах, а главное – людских достоинствах и пороках человек оценивал не столько то, что говорил Ренки, а то, как он это говорил, и саму личность говорившего.

– Ну что же, – сказал он, коротким движением руки заткнув фонтан красноречия Ренки. – Судя по тому, какие верные друзья есть у вашего оу Готора, этот человек заслуживает доверия.

После чего Йоодоосик Третий позвонил в небольшой колокольчик. Двери распахнулись, и в комнату вошли оу Готор и три самых могущественных человека королевства.

Вслед за ними появились лакеи, мгновенно и, кажется, не издавая ни единого лишнего звука, внесшие столики с уже расставленными на них графинами и закусками, после чего так же беззвучно удалились.

– Ну, – с усмешкой сказал король. – Давайте приступим. Разливайте себе сами и не стесняйтесь орудовать вилками.

И, показывая пример, сам первым налил себе вина и ткнул серебряной вилкой в блюдо с холодным мясом.

– Ну, и как вам в нашем мире, оу Готор? – спросил Йоодоосик Третий, подловив момент, когда его иномирный гость, следуя примеру самого короля, набил рот вкуснейшей олениной.

– Благодарю вас, ваше величество, неплохо, – ответил оу Готор, предварительно прожевав свой кусок и бросив лукавый взгляд на короля, как бы давая понять, что разгадал сей маневр.

– Однако же, как я слышал, вы мечтаете его покинуть, вернувшись обратно?

– Как говорят у нас, да и у вас тоже: «В гостях хорошо, а дома лучше», – пожал плечами удивительный гость, демонстративно откладывая вилку.

– И чем же лучше? – поинтересовался монарх. – Какое положение вы там занимаете? Кстати: ешьте-ешьте, разговор будет долгий, и силы вам еще понадобятся.

– Там я чином примерно соответствую второму лейтенанту. Но у нас там все несколько по-другому, так что степень влияния у меня, наверное, соответствует вашему сержанту. А по части материального положения – ну, примерно так же.

– Слышал, – усмехнулся король, бросив взгляд в сторону Риишлее, – что у вас там нет деления на людей благородных и простолюдинов, так что о положении не спрашиваю. И все-таки – тут вы за довольно короткий срок добились весьма многого. Куда больше, чем, наверное, когда-нибудь сможете добиться в своем мире. Так почему вы так страстно желаете вернуться? Вас там кто-то ждет?

– Скорее нет, – задумчиво ответил оу Готор, словно бы ему самому раньше подобная мысль никогда не приходила в голову. – Уж не знаю, как так получилось, но даже истинных друзей у меня в вашем мире куда больше, чем было в моем. Сначала мотался с семьей по гарнизонам, потом училище, а на спецкомплексе вообще дружить с кем-то было непросто… Трудно объяснить. Семья – отец, мать и еще дед. Тут все сложнее, к ним бы я, конечно, хотел вернуться. Но не то чтобы так уж действительно «страстно». Мы все, даже мама, люди военные и приучены в первую очередь следовать долгу и приказам. Так что… Жены или хотя бы невесты нет и не было, потому что, когда готовишься уходить черт знает куда и неизвестно, вернешься ли, постоянными подругами лучше не обзаводиться. А «страстно» я хочу вернуться, наверное, потому, что там мой мир, моя страна, мои люди. И вернуться к ним – мой долг!

Готор замолчал, налил себе вина, но вместо того чтобы выпить, продолжил:

– А может быть, это – своеобразный синдром запертой двери. Вроде тебе за нее и не больно-то надо, потому что тут тебе тепло и уютно, а за ней – либо холод и дождь, либо всего лишь пустой пыльный чулан да крысиный помет на полу. Но сам факт, что ты не можешь эту дверь открыть по собственному желанию, приводит в отчаяние и бешенство.

– Весьма образно, – кивнул король с очень серьезным выражением лица. – Кажется, многих из тут присутствующих эта ваша закрытая дверь раздражает не меньше, а то и больше: мы знаем, что есть силы, способные ее открыть, но не ведаем, что может прийти из-за нее. Расскажите мне побольше о вашем мире.

– Знаешь, Тиира, а он действительно совершенно другой человек, – сказал Йоодоосик Третий, когда его гости уже отбыли по домам, а вместо них в королевские покои вошла первая дама двора.

Для начала она немного покомандовала слугами, дабы они очистили комнату от объедков и грязной посуды и проветрили помещение, а потом села в то же самое кресло прямо перед королем, где всего час назад сидел Ренки.

– Что тут удивительного? – пожала она плечами. – Ведь он пришел из другого мира.

– Удивительно то влияние, что он оказал на этого оу Дарээка, – задумчиво глядя в окно, ответил король. – На первый взгляд – обычный провинциальный оу. Не лишенный способностей, но и не хватающий звезд с неба. Его предел – полковничий чин спустя лет двадцать – тридцать беспорочной службы, и это при очень большой удаче. А вероятнее всего – ушел бы в отставку капитаном, потому что беден как храмовая мышь. Но если копнуть поглубже, то этот парень… В нем появилась некая непохожесть, и я не могу уловить, в чем ее суть.

– Его ум стал более гибким и восприимчивым. Он научился смотреть на обычные вещи по-иному, – ответила на это дама Тиира. – Вероятно, само знание о существовании миров, абсолютно непохожих на наш, уже ломает немало стен, которые мы сами возводим в своей голове. К тому же он больше трех лет общался с весьма неординарным человеком. Да и, прямо скажем, весь путь этого мальчишки – от каторги до этого кабинета, сильно изменил его сознание. Знаешь, Йоодо, я иногда специально ставила его в весьма неловкие положения. И там, где обычный «провинциальный оу» либо тупо уперся бы в свои принципы и обычаи, либо сломался, этот парень довольно быстро осознавал новые реалии, принимал на их основе какие-то решения (пусть и не всегда идеальные) и выходил из трудной ситуации с достоинством. Но при этом парнишка не какой-то там беспринципный приспособленец или подлец. В какой-то мере он все еще прежний «провинциальный оу», живущий строго по кодексу. Просто сознание его теперь вмещает куда больше реальностей, чем обычно, и это делает его сильнее.

– А что ты думаешь об этом оу Готоре Готоре? Он несколько раз подчеркивал, что у себя в мире был всего лишь обычным человеком. Меня немного пугает мир, где подобные люди считаются «всего лишь обычными».

– Ну, я не так много с ним общалась… Хотя «обычный» ли? Не уверена, что это так, – усмехнулась Тиира. – Просто каждый здравомыслящий человек в его положении, наверное, хочет казаться обычным. Но я не думаю, что в действительности «обычного» человека послали бы на такое задание.

– А эти его идеи? – Йоодоосик вскочил с кресла и достал с полки толстенную папку с записями. – То, что он говорит… Да за такое надо либо навечно запереть его в доме для умалишенных, либо, еще лучше, вообще тихо прирезать темной ночью! Полное крушение всех основ государства. Но ведь он утверждает, что все это неизбежно наступит. И тот, кто сможет решиться на подобные реформы первым, проведя их плавно и безболезненно, в конечном итоге окажется победителем. А всех иных ждут чудовищные бунты, крушения, а то и гибель целых стран. И пусть это произойдет через сотню или даже больше лет, но получается, я буду виноват в этом, ибо знал об опасности и не предотвратил… А тут вон, почитай на досуге. Какая-то «конституционная монархия», власть купцов и даже «бумажные деньги»! Нет, ты слышала – весь их мир пользуется бумажными деньгами! Или вообще какими-то электронными, хотя даже сам оу Готор не смог объяснить Моорееко, что это такое. И ведь он говорит, что ко всему этому мы рано или поздно придем. Если не погибнем до этого, потому что будет уже поздно куда-то приходить.

– Успокойся, дурачок. – Дама Тиира поднялась с кресла и, пересев на диванчик к королю, обняла его, прижавшись к плечу. – Я понимаю: ты последняя инстанция, которая принимает решения, а значит, и отвечает за все. Но почему бы тебе для начала не выслушать своих советников?

– Угу, – недовольно буркнул Йоодоосик. – Риишлее едва не подрался с герцогом Моорееко из-за этого оу Готора. Первый хочет, чтобы он занимался исключительно поисками Амулета. А второй желает держать пришельца под рукой, дабы получать он него ценные советы. Даже придумал выделить город и земли вокруг него, чтобы отрабатывать всякие новшества, которые потом можно будет внедрять по всему королевству. Что, кстати, кажется мне довольно разумным. Но Риишлее буквально огнем пышет и молнии мечет при упоминании о подобном проекте.

– Нашего главного цензора можно понять, – успокаивающе ответила Тиира. – В конце концов, этот Амулет и пришельцы из иных миров действительно могут представлять немалую опасность. Да и как верховный жрец, уверена, Риишлее мечтает заполучить артефакт в свои руки. В конце концов, это величайшая Реликвия всех времен, обладать которой мечтало множество поколений жрецов. Но и реформы нам тоже нужны. Так что можно попытаться как-то все это совместить. Кстати, что там с этим особым городом? Как Моорееко себе это вообще представляет?

– Военный вождь берега… Помнишь такой титул? У нас на севере есть парочка герцогов, чьи владения после откола Орегаара сократились до размеров средней крестьянской фермы. Присваиваем одному из них этот титул, не давая, конечно, при этом никакой реальной власти. А оу Готора ставим при нем советником с весьма большими полномочиями. Ну и оу Дарээка пусть будет рядом, на случай если надо будет проломить кому-нибудь голову кулаком или проткнуть брюхо шпагой. Этот парень показал себя весьма неплохим боевым командиром. Такой вполне может понадобиться оу Готору для решения разных проблем…

– А зачем тогда герцог? – удивленно пожала плечами Тиира. – Кого бы ты ни назначил, у него сразу найдутся сотни «ближайших родственников», которые прибегут в поисках теплых местечек и загубят любое хорошее начинание. Да и какого бы, даже самого захудалого, герцога ты не взял, все равно он будет связан тем или иным образом с твоими врагами.

– Ты предлагаешь наделить полномочиями самого оу Готора? – удивился король. – Человека ниоткуда, выскочку, всего несколько лет назад прибывшего в мое королевство и немедленно угодившего на каторгу? И даже приставку «оу» получившего лишь два года назад! Да меня сожрут! Взять хоть этих Гиидшаа, которые только и ждут, что я сделаю опрометчивый шаг, чтобы смешать меня с грязью.

– Титул будет присвоен великому тооредаанскому герою, – отрицательно покачала головой Тиира. – Даже двум героям, поднявшимся от самых низов и своими подвигами заслужившим высших почестей и славы! Ведь едва ли сейчас среди всего твоего войска найдется хоть один человек с таким набором знаков отличия на погоне, как у этой парочки. А разве это не достойно награды, о которой бы слагали баллады и воспевали щедрость и справедливость короля Йоодоосика Третьего? Народу и простым оу это не может не понравиться! Каждый из них сможет надеяться повторить этот путь, если будет верно и преданно служить своему королю. Так что титул получат герои, за которыми никто из действительно сильных и опасных фигур не стоит. А значит, они будут полностью зависимы только от тебя! К тому же их можно использовать против твоих врагов. Под их руку пойдут только те, кому прикажешь ты, либо нищие оу, а то и вообще простолюдины. Выходит, что и среди офицеров их войска (которое все равно будет подчиняться только тебе) не будет представителей сильных родов. В результате у тебя будет армия, которую полностью контролируешь только ты, с новейшим оружием, которое оу Готор придумает и изготовит в мастерских «своих» купцов. Если все пройдет нормально, лет через пять у тебя будет несколько полков, с которыми можно будет идти хоть на Гиидшаа и отобрать у них их золотые рудники.

– А как же поиски Амулета? – поинтересовался король, хотя видно было, что этот план полностью его захватил. – Мне кажется, что, если у оу Готора забрать эту цель, он убежит даже от герцогского титула.

– Пусть ищет, – махнула рукой Тиира. – В свободное от иных забот время. А главный цензор ему в этом поможет.

– Да будет так! – важно кивнул король Йоодоосик Третий.