Глава 9
— Зачем я только потащилась с тобой… — ворчала едва видимая в плотном молоке вечного тумана, повисшего на «терминаторе», как прозвали местные жители по обе стороны линию, разделяющую отныне штаты Аляска и Флорида, Мэгги, кутаясь в ярко-оранжевый пуховик: температура здесь царила, мягко говоря, некомфортная, особенно после удушающей флоридской жары. — Сдала бы с рук на руки местным агентам ФБР, написала бы отчет…
— Вряд ли. — Сергей внимательно глядел на небольшой дисплей приборчика, напоминающего пульт допотопной игровой приставки «Денди», и в сотый уже раз мерил шагами узкую полосу трансформированной почвы, где полярная трава была перемешана с мелкой тропической растительностью. — Во-первых, неизвестно, сколько времени у тебя ушло бы на то, чтобы доказать, что ты не верблюд…
— Как это? — изумилась Мэгги.
— Во-вторых, — не слушая подругу, продолжил Извеков, — думаю, тебе все же хочется увидеть своих родных живыми и здоровыми. Причем вовсе не через десять — пятнадцать лет, когда ваши крючкотворы и перестраховщики, изучив все за и против, обеспечив максимальную безопасность, которая все равно останется не стопроцентной, и подготовив группу суперпуперкрутого спецназа, половина которого поляжет убитыми и ранеными еще до начала операции, решатся на проникновение в Сферу.
— Ты насмотрелся голливудских боевиков, Серж, — печально вздохнула Мэгги. — Ручаюсь, что наши спецслужбы вовсе не так непроходимо тупы и бездарны, как их изображают режиссеры Голливуда. По крайней мере, ничуть не хуже ваших суперменов из КГБ и ГРУ…
— Не КГБ, Мэгги, — возразил Сергей, топчась на одном месте, прямо-таки по-ленински делая шаг вперед и два шага назад, — а давным-давно уже ФСБ. Прямо как у вас: Федеральная служба безопасности… А других боевиков, кроме ваших, у нас почти не показывают, да и скопированы наши с американских один к одному… Неси-ка лучше колышек!
— Нашла! — подскочила на месте девушка и, безжалостно пачкая свои белоснежные пушистые варежки соком травы, принялась распутывать связку колышков.
Яркие пластиковые стерженьки, на которых полагалось по инструкции крепить петли для растяжки палатки, приобрели в местном супермаркете, едва сумев убедить искренне недоумевающего чернокожего продавца, что сама палатка им не требуется. Не улыбалось как-то тащить на себе огромный тюк многослойной, непромокаемой и самоподогреваемой ткани, по инструкции дающей приют двум туристам, но, на глазок, рассчитанной минимум на взвод солдат — естественно русских, а не американских. Взамен была приобретена надувная походная собачья будка. Непонятно, на каких таких сенбернаров она была рассчитана (в ярком рекламном буклете из широкого входа выглядывала веселая лохматая собаченция никак не крупнее обычной дворняжки), но по прикидкам бывшего морпеха в ней с лихвой разместились бы два таких не слишком громоздких путешественника, как они с Мэгги. И вес у нее, принимая во внимание массу багажа, оказался приемлемым…
Сергей по русскому народному обычаю хотел было вырубить подходящие вешки прямо на месте, не мудрствуя лукаво, но Мэгги, как истинная американка, запротестовала против вопиющего надругательства над дикой природой и настояла на покупке «экологически нейтрального» реквизита. Стоило это красочное удовольствие китайского производства аж 49 долларов 99 центов, и то по специальной цене…
Увидев, как напарница неумело тюкает обушком стилизованного под индейский томагавк топорика, пытаясь загнать ядовито-зеленый (кажется, даже светящийся в темноте) карандаш в не самый неподатливый на свете грунт, Извеков вздохнул и отобрал инструмент…
* * *
Лайнер совершил посадку в аэропорту Майами ранним утром шестого июля, повергнув в состояние, близкое к прострации, и аэродромные службы, и экипаж с пассажирами. Первых — тем, что «боинг» рейса Амстердам — Нью-Йорк, долженствующий исчезнуть вместе с самим Нью-Йорком в роковое четвертое июля, возник на экранах локаторов в сотне с лишним миль над морем из абсолютной пустоты, причем приближался к Майами с ост-зюйд-оста, там, где до самых Азорских островов синел океан. Вторых же — сначала тем, что они, по заверениям диспетчеров, не существовали в природе почти двое суток, уложившихся в несколько минут турбулентности по всем часам на борту, а уж на закуску — описанием Катастрофы, которую они счастливо «прозевали»…
Сергей с Мэгги, конечно, могли бы прояснить ситуацию, но вряд ли во всех кипящих на грани помешательства и бьющихся в истерике остатках Америки нашелся кто-нибудь, хотя бы на йоту поверивший в байки спятивших от переживаний контактеров с представителями легендарной Атлантиды. Извеков к тому же был русским, а Мэгги трясла значком нью-йоркского отделения ФБР.
Вместо этого они ограничились дежурными отговорками, такими же, как и у других невинных пассажиров злосчастного рейса — не помню, ничего не заметил, кроме тряски, был растерян, — беспрекословно оставили едва не валящемуся с ног от усталости офицеру свои координаты, пообещали никуда не уезжать из города в ближайшую неделю и, почти не сговариваясь, отправились в не слишком дорогой мотель неподалеку от аэропорта, где заперлись в номере, прихватив с собой два огромных пакета всяческой снеди, купленной в ближайшем супермаркете. Стоит ли упоминать, что они запретили портье себя беспокоить даже при повторной Катастрофе, пусть даже в ее результате уцелеет всего один этот мотель на всем белом свете…
А потом были дни и ночи, когда при свете дня и в сумраке ночи два молодых тела исступленно и остервенело овладевали друг другом, будто и в самом деле жить на свете им оставалось только до того момента, когда прекратится их неутомимое состязание. Кажется, они даже почти не спали, лишь забываясь на мгновение, чтобы с новыми силами предаться действу, в котором не было сейчас ничего греховного. Наскоро жевали что-то, не ощущая вкуса, утоляли жажду, не разбирая, виски это, молоко или кока-кола, и снова бросались друг к другу, словно утопающие к спасительной соломинке…
Тишину нарушали лишь скрип постели и тяжелое дыхание — слова были не нужны и забыты. Два первобытных зверя сливались в поединке любви, рыча от страсти и стеная от наслаждения.
Наверное, им это было необходимо, чтобы хоть как-то забыться, стряхнуть шизофреническую невероятность наваждения, осмыслить, оттянуть неизбежное… Они как бы брали тайм-аут перед тем, что решили без них…
Запал иссяк только через двое суток.
На рассвете девятого июля молодые люди лежали в постели без сна, молча наблюдая за тем, как просочившиеся из-за неплотно прикрытых жалюзи лучи солнца окрашивают потолок в четкие красные и черные полоски.
— Почти как американский флаг… — вздохнула Мэгги.
— Да, — пробормотал Сергей. — Только не бело-красные, а наоборот… И звезд не хватает.
— Их и осталось-то всего три…
Яркие полоски ползли по потолку, частично забираясь на стену и постепенно становясь уже и бледнее.
— Почему я сейчас здесь и с тобой?
— Не знаю, — пожал обнаженным плечом Сергей. — Наверное, потому что тебе просто некуда идти…
— Почему мы не можем отказаться? Останемся вот так лежать, и ничего не произойдет… Никто ведь на самом деле не обязывал нас что-то делать.
— А как быть потом? Знать, что могли вмешаться и не вмешались? Казнить себя потом всю жизнь?.. Я-то ладно, уеду домой и все. Там-то все в порядке… А ты?..
— Бог мой!.. — простонала Мэгги, сжимая ладонями голову. — Просто какая-то блажь сумасшедшего старика и всё… Сейчас встану, включу телевизор, и диктор двенадцатого канала сообщит мне, что весь этот кошмар — сущая ерунда, учения на случай чего-нибудь такого… Мистификация, совсем как в тридцать седьмом, когда на всю Америку передавали по радио, как на Гудзоне высадились марсиане, а мои сумасшедшие соотечественники все приняли за чистую монету…
— Ты же знаешь, что все это не так.
— Знаю, — печально согласилась Мэгги и вдруг взорвалась, толкнув парня в грудь хрупкими, но сильными ручками так, что он едва не слетел с постели на пол: — Чего развалился тут, как боров, русский мафиози? Вставай и за дело! И так потеряли два дня без толку…
* * *
Сергей полюбовался на дело своих рук: шестиконечную снежинку из трех туго натянутых между шестью колышками веревок, разновеликие лучи которой пересекались под разными углами, но точно в одном и том же месте, без всякого, даже самого малого треугольника в центре фигуры. Принимая во внимание все возможные погрешности, можно было с легким сердцем сказать, что точка соединения двух пространств была найдена. Прямо под центром веревочной звезды находилась та самая элементарная частица, которая вмещала в себя пятнадцать без малого миллионов квадратных километров воды и суши или, учитывая местные традиции, более пяти с половиной миллионов квадратных миль, украденных у планеты Земля. В эту точку, внутренне обмирая (не повредить бы чего случайно в этом микрокосме), парень воткнул ножку своей сажени и повел окружность…
Примитивный землемерный циркуль, аналогов которому в местных супермаркетах при всей их всеохватности не нашлось, пришлось сооружать из подручных, так сказать, средств — дорогущих полированных реек из какого-то пластика под красное дерево, грубо сколоченных между собой гвоздями. Но функцию свою он, несмотря на топорность работы, выполнял исправно, очерчивая на многострадальной почве терминатора окружность диаметром в два метра. Именно в эту окружность следовало, если верить инструкциям лысого джедая (а не верить им после всего происшедшего было попросту глупо), поместить тело (или тела) перед их перемещением внутрь Сферы.
Солнце по флоридскую сторону, похоже, клонилось к западу, потому что в тумане становилось все холоднее и холоднее, да и темнее к тому же.
— Ну что, — будничным голосом спросил Сергей спутницу, когда все приготовления к нырку были завершены, а рюкзаки с необходимым в путешествии скарбом аккуратно сложены точно в центре стартового стола. — Пойдем прямо сейчас? Или переночуем здесь, а утром…
Мэгги безразлично пожала плечами:
— А смысл? Не спать целую ночь, вертеться с боку на бок, сто раз кряду решить плюнуть на все и спокойно возвратиться домой и двести раз передумать?.. Нет уж, лучше разом решиться и все.
— Чем острее, тем быстрее… — по-русски пробормотал себе под нос Извеков.
— Что-что?
— Да так, русский фольклор… Ну, если ты не возражаешь…
Сергей помог девушке подняться и перебраться внутрь окружности через завал снаряжения. Потенциальные спасители мира встали в центре и тесно прижались друг к другу: пусть окружность и имеет достаточный диаметр, чтобы вместить все и всех, но перспектива провалиться в тартарары, ненароком оставив что-либо из организма на этом свете, не вызывала особенного энтузиазма. После этого из рюкзака на свет божий была извлечена бандура, как командир группы окрестил несерьезного вида ярко-желтую штуковину размером с крупный мужской кулак, несколько коническую по форме и покрытую красными и зелеными светящимися кнопками и блестящими окошечками дисплеев, хаотично разбросанными по всей поверхности, словно пятнышки по шляпке необычного цвета мухомора. Посредством этого агрегата, врученного тем же ветхим атлантом перед расставанием, парочка и должна была переместиться в Сферу.
Примостив игрушку на центральный колышек, Сергей, шепча себе под нос что-то вроде: «Третью зелененькую три раза, после чего пятую красненькую и восьмую зелененькую одновременно…» — настроил прибор и выпрямился, обняв спутницу за плечи.
— Готова? — шепнул он в покрасневшее от холода ушко, раздвинув губами золотистые пряди и чувствуя, как содрогаются под ладонью хрупкие плечи.
Ответный кивок он скорее угадал, чем почувствовал.
— Тогда поехали, что ли…
Указательный палец нащупал зеленую кнопку на самой макушке «мухомора»…
