Глава 5
СЛЕД ДЕМОНА
С первыми лучами Алателя на берегу появились стражники. Дан узнал Урма. Васт сел в узкую лодку, оттолкнулся от пристани и, подплыв к джанке, окликнул Хейграста:
— Эй, нари! Твоего приятеля ночью тварь сожрала. Даже на погребальный костер нечего положить.
Хейграст хмуро кивнул и сел на борт джанки.
— Отчего пса не спустил? — спросил Урм. Хейграст помолчал, потом нехотя сказал:
— Не осилит он эту напасть.
— Согласен, — кивнул васт. — Это у элбанов порой не сила, а умение решают. А у собак, зверья всякого, главное — размер.
Волк этот больше вашего пса в полтора раза будет. Только вот что делать против него, ума не приложу.
— Для начала в крепость надо перебираться, — заметил Хейграст. — Каким бы этот волк ни оказался, на стены он не запрыгнет.
— Это верно, — кивнул Урм. — Тогда уж и ты не медли, нари. Поспеши решить свои дела. Лазутчики наши, что живыми добрались, доложили, что белая крепость пала. Спасся кто или нет, нам неведомо, но нари двинули часть войска на северо-запад. Скоро будут здесь. Может, уже к полудню. Ты пойми одно: уходить тебе надо. Многие надеялись на твоего пса. Народ злится.
— Понял. — Хейграст выпрямился. — Хотя злиться надо на врага.
— Это уж как водится, — согласился васт. — Только ты ведь и сам знаешь, когда лесная кошка в проволочный силок попадает, она же не сталь грызет, а собственную лапу. Сталь не укусишь.
— И это понятно, — согласился нари. — Только ведь мне все одно в крепость надо.
— Вот что, нари, — Урм оглянулся на берег, — я сейчас начну людей в крепость перевозить. Город мы оставляем. Не чалься у главного входа. Огибай крепость справа, увидишь дверь у северного бастиона. Постучишь. И не медли!
— Кто старший в крепости? — спросил нари.
— Брат тана — Ормин — дружиной командует, — бросил, поднимая весло, Урм. — Но правит танка!
— Леганда бы сюда! — посетовал Хейграст, вытягивая на палубу якорь, когда васт отплыл обратно к пристани.
— Зачем он тебе? — не понял Дан.
— Он элбанов насквозь видит, а мне догадываться приходится, — в сердцах бросил нари.
— Подожди. — Баюл соединил пальцы. — Ненадолго, но я могу сделать так, что долго догадываться тебе не придется!
— Вот они, маги! — усмехнулся Хейграст, налегая на весло. — Долго или нет, это еще неизвестно, но с веслом уже я, а мудрый Баюл пальчики перебирает.
Стараясь не отставать от нари, Дан пыхтел у второго борта и поглядывал на приближающиеся бастионы. Крепость действительно казалась неприступной. Скошенные вниз отверстия для вара, бойницы для лучников начинались только на половине высоты стен. К тяжелым воротам вели узкие ступени. Ни таран поставить, ни осадную лестницу опереть.
— Мы с Даном в крепость пойдем, — хмуро бросил Хейграст, разглядывая укрепление. — Баюл, останешься в лодке.
— Слышишь, песик? — усмехнулся банги, направляя джан-ку вокруг крепости. — Опять мы с тобой в стражах. Честно говоря, что-то мне и самому неохота идти в эту крепость.
— Опасность чуешь? — спросил Хейграст.
— Опасность тут всюду, — махнул рукой Баюл. — Но не в крепости. Там боль. Столько боли, что, того гляди, через бойницы польется.
— Ну в боли тоже хорошего мало, — бросил нари, поднимая взгляд к освещенным Алателем зубцам стены. — Эх, банги! А ведь без твоих собратьев здесь точно не обошлось!
— Эту крепость плежские банги строили, — подтвердил Баюл. — Старики говорили, что у них были подземные чертоги, почти такие же, как в Мраморных горах. Черной смерти вот только они не пережили. Утеряны их галереи.
Не спуская глаз с крепости, Дан старательно работал веслом. Надвинулись заросли тростника, и джанка вновь закачалась в медленных водах Индаса. Крепость даже днем казалась странным каменным кораблем. А когда город и правый берег Индаса скрылись за ее громадой, ощущение лишь усилилось. На север, на запад, на восток — топь раскинулась до горизонта.
— Вот ведь! Даже конец закрепить не за что! Бросай якорь, Баюл! — крикнул Хейграст, когда джанка пробила ковер плавучих мхов и остановилась близ узкого парапета, где уже покачивались несколько лодок из смоленого дерева.
Банги спихнул с палубы камень с прихваченным цепью металлическим брусом, с тревогой уставился на убегающий в мутную воду канат, с облегчением вздохнул:
— Глубоко, но дно все же есть. Ничего. Тут течение слабое, не унесет.
— Да уж постарайся, чтобы не унесло, — кивнул Хейграст и спрыгнул на каменные ступени. — Пошли, Дан.
Мальчишка привычно провел рукой по груди, потрепал пса по загривку и тоже шагнул на камень.
— Осторожнее там, — пробурчал вслед Баюл.
— Ты тут тоже не спи! — откликнулся Хейграст, поднимаясь к узким воротам. — Ну… — Он дождался Дана, подмигнул. — Да поможет нам Эл!
Отверстие в воротах, недостаточное даже для того чтобы просунуть кулак, открылось сразу, едва нари ударил по разъеденному временем металлу. Кто-то заворчал с той стороны по-вастски, Хейграст окликнул стражника на ари, и недовольный голос произнес:
— Это задние ворота! Кого там демон принес?
— Не демон, а срочная нужда, — отозвался Хейграст и поочередно сунул в отверстие сначала подорожную, а затем монету, полученную от Орма. — На главных воротах сейчас толкучка начнется. Лигские нари к Багзе подходят! Нам немой нужен, срочно. Кагл. Дело к нему из Индаина!
— Подождите, — смягчил тон неизвестный. — Ормина позову. Без него ворота все одно не открою.
— Чего там? — заорал снизу Баюл, когда у Дана от ожидания затекли ноги, а Хейграст начал вполголоса бормотать ругательства.
— Ждем! — крикнул нари, и в то же мгновение из-за ворот послышался хриплый старческий голос:
— Откуда у вас монета Орма, путники?
— Он сам и дал! — воскликнул Хейграст. — Виделись мы с ним утром того дня, как лигские нари в Азру вошли. В первый день месяца магби в оружейной у Хлюпа! Сказал, что иначе мы в крепость не попадем.
— Какое дело у вас к Каглу? — продолжил расспросы старик.
— Это я только ему могу сказать, — Хейграст почесал затылок. — Впрочем, скажу. Передать… наилучшие пожелания от старого элбана.
— Какого элбана? — не отставал старик.
— Какого? — переспросил Хейграст, с досадой взглянул на Дана и, наклонившись к отверстию, прошептал: — Обычный элбан… с виду. Старый и дряхлый белу.
В то же мгновение послышался скрежет засова, заскрипели петли, и крохотная дверца в тяжелых воротах отошла в сторону.
— Отличная работа, — оценил Хейграст толщину металла. — Такие ворота сделали бы честь любой крепости!
— Никакие ворота не спасут правителя, когда гибнет его страна, — мрачно заметил все тот же стариковский голос.
— Главное, чтобы правитель это понимал, — ответил Хейграст.
Дан вслед за нари перешагнул высокий порог, мгновение привыкал к полумраку, царившему в тесном крепостном проходе, наконец разглядел полдюжины высоких стражников, Старика в вастских доспехах, чем-то напомнившего Орма, и еще одного элбана, который возвышался над остальными на голову.
— Ну что, Кагл? — невесело скривил губы старик, возвращая Хейграсту подорожную и оборачиваясь к высокому спутнику: — Не будь ты нем, расспросил бы я тебя, что это за нари напрашивается к тебе в гости, когда другие нари убивают вастов!
Высокий элбан сделал шаг вперед, луч Алателя, падающий из узкой бойницы, коснулся его лица, и Дан невольно вздрогнул, так немой оказался похож на Чаргоса. Разве только морщины на его лице были глубже, а глаза словно тонули в глазных впадинах. Кагл оглядел друзей, выпростал из-под серой мантии длинную ладонь и протянул Дану. И мальчишка, судорожно оглянувшись на согласно кивнувшего Хейграста, расстегнул воротник куртки, снял с шеи мешочек с камнем и протянул Каглу. Немой склонил голову и торжественно надел реликвию на шею.
— Что-то я не понял! — подал голос старик. — Объяснит кто-нибудь старому Ормину, что происходит?
Кагл вздохнул и неожиданно глухим голосом произнес:
— Время пришло, Ормин. Я ухожу туда, откуда пришел.
— Храни меня, Эл! — воскликнул старик, отпрянув. — Что же это делается?
— Предсказание сбылось, — мрачно произнес Кагл. — Ко мне вернулся голос, — значит я, должен возвращаться домой.
— Где твой дом? — с досадой воскликнул Ормин. — Все пламенем охвачено! Эх, демоново семя! Выпускать только по моему приказу! Пока что здесь танка правит, а не ты, Кагл!
Старик хлопнул руками по штанам, развернулся и засеменил в глубь коридора. Стражники сдвинулись у ворот.
— Эй! — воскликнул Хейграст. — А нам-то что делать?
— Идите за мной, — позвал друзей Кагл. — Мне надо собраться, а времени мало.
Много времени на сборы Каглу не потребовалось. Чашка, бутыль воды, мешок со снадобьями, стопка сухих лепешек, то ли короткий меч, то ли длинный нож в кожаных ножнах и плащ быстро нашли свое место в мешке. Элбан словно не замечал присутствия Хейграста и Дана, которые растерянно стояли в дверном проеме тесной кельи.
— Приятель! — наконец не выдержал Хейграст. — Раз уж к тебе вернулся голос, мог бы и объяснить что-нибудь.
— Объясню, — кивнул Кагл. — Но знаю я немного. Нам нужно выбраться из крепости как можно быстрее, но сначала придется говорить с Ирлой.
— Нам это чем-то грозит? — поднял брови Хейграст. — Наслушался я тут о сумасшествии танки. Или тебе хочется наговориться всласть, после того как ты молчал столько лет.
— Очень много лет, нари, очень много! — многозначительно произнес Кагл, затягивая мешок. — Идемте.
Крепость явно была готова к долгой осаде. Узкие проходы занимали мешки со смолой, дрова, груды камней. Лекарь вел друзей, коридорами и переходами, поднимался по крутым лестницам, по дороге рассказывая об Ирле. На пути то и дело попадались воины, тогда проводник опасливо замолкал.
— Танка безумна, — мрачно объяснял он. — И безумна уже давно. Войско вастов разбито, здесь только дружина и часть охранников тана, земли вастов опустели, а она приказала старшему сыну защищать белую крепость. Обрекла его на смерть! Так же как обрекла на смерть воинов тана, отправив их сначала на нари на Горячем хребте, затем на штурм оборонной стены Сварии.
— Куда же смотрел тан? — возмутился Хейграст.
— Тан мертв уже больше четырех лет! — ответил Кагл. — Точнее, почти был мертв. Только мое искусство поддерживало жизнь в умирающем теле, душа его давно уже бродила в садах Эла. Но вчера сердце тана остановилось!
— Она потеряла разум из-за болезни мужа? — нахмурился Хейграст.
— Болезни? — остановился Кагл, окинул взглядом друзей и прошептал, прежде чем толкнуть тяжелую дверь: — Тан умер не от болезни. Магия лишила его жизни! Такая могущественная, что некто одним щелчком отправил тана в гости к его предкам, не удосужившись даже умертвить тело.
Двери распахнулись, и Дан замедлил шаги, зажмурившись от бьющего в лицо Алателя. В большой комнате со множеством окон замерли несколько человек, но взгляд притягивала именно незнакомка. У распахнутого окна стояла женщина. Она была одета в черное платье, скрывающее складками очертания фигуры, рук, шеи. Женщина держала в руке медный кувшин, опускала туда руку и выбрасывала за окно щепотки порошка. Сквозняк задувал порошок обратно, стоявший поблизости Ормин морщился, жмурился, ожесточенно тер нос, наконец не выдержал и громко чихнул.
— Ормин! — повернула голову женщина. — Ормин! Ты не выносишь присутствие брата даже после его смерти. Хотя… все-таки я не уверена, что он умер. Есть ли вероятность, что мы сожгли его живым?
Женщина повернулась к вошедшим, и Дан понял, что эти слова, сказанные на ари, прозвучали именно для них. Не спуская глаз с Кагла, она прошла к высокому трону из темного дерева, поднялась по ступеням, села. Поставила кувшин на резной столик, вновь запустила руку внутрь, достала щепотку порошка, растерла его между ладонями, провела пальцами по щекам. В первое мгновение она показалась Дану удивительно молодой, но, приглядевшись, мальчишка понял, что ее лицо напоминает маску. Мертвую, застывшую маску, время над которой не властно. Перед ним сидела та самая танка, Ирла, сумасшедшая мать принца Орма, которая, по словам вастов, послала войско сначала на лигских нари, а затем на Лингер и Кадиш.
— Он умер, — глухо выговорил Кагл.
— Он умер, — как эхо повторила Ирла, потом бросила взгляд на Дана, Хейграста. — Нари, ты понимаешь на ари? Они тут все обижаются, что я говорю на ари, но я сварка, хотя и…
— Ирла, — Ормин оглянулся на окружающих его воинов, — лигские нари подходят к Багзе.
— Зачем? — Ирла вдруг нервно сжалась, подняла плечи, спрятала лицо в ладонях, но, когда отняла их, на ее губах мерцала отсутствующая улыбка. — Разве мой сын Орм не разбил их у белой крепости? Придется его наказать! Нари! Зачем вы напали на мой народ?
Кагл нервно шевельнулся, окинул взглядом воинов, вытянувшихся вдоль стен, шагнул вперед:
— Ирла! Это другой нари. Он мой гость!
— Гость? — удивленно подняла брови Ирла. — Может быть, и остальные нари гости? А мы их боимся, прячемся за этими стенами. А они всего лишь гости?
— Послушай меня, — поморщился Кагл.
— Слушаю… — Танка склонила голову на плечо. — Хотя я и не должна тебя слышать. Ты говоришь? Значит, ты не немой? Ты обманывал… нас… эти долгие годы?
— Нет, — покачал головой Кагл и кивнул на Дана: — Он излечил меня.
Ирла повернулась к Дану, нахмурилась, затем неожиданно улыбнулась.
— Орм был совсем таким же, когда Жорм подарил ему меч воина! А мой младший, Орнис, будет таким только через полдюжины лет… Что с ним, Ормин?
— Он в покоях вместе с няньками и моей женой, Ирла, — пробурчал Ормин. — С ним все в порядке.
— А где Орм? — встревожилась танка.
— Орм оборонял от врага белую крепость, — терпеливо вздохнул брат вастского тана.
— Он сражался?! — схватилась за голову танка. — А что, если он ранен? Кагл, этот мальчик излечил тебя? Ты лекарь, малыш?
— Я… — попытался ответить Дан, но язык словно прилип к гортани.
— Подойди ко мне, — протянула руки Ирла.
В одно мгновение Дан увидел одобряющий кивок Хейграста, настороженный взгляд Кагла, движение руки Ормина к рукояти меча. Мальчишка сбросил с плеча лук, отстегнул меч, положил все это на мозаичный пол и шагнул вперед. Танка все так же с улыбкой смотрела на него, но ее губы не шевелились. Они тоже были частью маски.
— Ты лечишь только немых? — спросила Ирла.
— Я… — охрипшим голосом снова начал Дан и вдруг замер. Он увидел! Там, где черные волосы танки прятались под красную траурную ленту, блеснула искра. Особенный волос! Он напомнил мальчишке нити на теле индаинского князя, которые Дану пришлось распутывать в покоях Альмы. Этот волос был еще чернее, может быть, и тоньше остальных, но он казался вытянутым из той черноты, что сгущалась сначала на Азрой, а теперь и над всей Вастой.
— Я… избавляю от боли, — выдохнул мальчишка неожиданно для самого себя.
— От боли? — оживилась танка. Удивление промелькнуло у нее в глазах.
— Что ж, на поле битвы ты мог бы облегчить страдания умирающим.
— Мне бы хотелось избавлять от боли тех, кто хочет выжить, — прошептал Дан.
— Это все равно, — равнодушно сказала танка. — Всякий элбан, стоит ему только появиться на свет, начинает дорогу к собственной смерти. Мы все умирающие. К тому же не всякая боль излечима. Что ты скажешь о той боли, которая живет во мне?
— Она напоминает мне море, — тихо сказал Дан. — От нее нельзя избавиться полностью, но… освободиться необходимо!
— И ты можешь это сделать? — презрительно усмехнулась танка.
— Да, — кивнул Дан. — Для этого мне только нужен один твой волос.
— Как ты смеешь? — Ормин гневно шагнул вперед.
— Успокойся! — подняла ладонь Ирла. — Или ты думаешь, что я позволю мальчишке заниматься тут колдовством? Но волос я тебе дам и… посмотрю, как ты будешь меня… лечить.
— Я должен выбрать волос сам, — наклонил голову Дан, сжимая вспотевшие кулаки.
Ормин нервно звякнул мечом, но танка поднялась, подошла к мальчишке и вдруг прищурилась, протянула руку, коснулась камня ари на его груди, взглянула на Хейграста, увидела у него такой же камень, легко присела перед мальчишкой и сказала:
— Выбирай.
Дан глубоко вдохнул, закусил губу, протянул руку и коснулся волоса. В следующее мгновение все его существо затопила боль. Руку обожгло, но боль ожога утонула в потоке того страдания, что хлынул, прорвав неведомую плотину. Сквозь наполнившие глаза слезы Дан успел разглядеть странно изменившееся лицо Ирлы, тень метнувшегося вперед Ормина и Хейграста, останавливающего васта. Кагл что-то встревоженно закричал за спиной. Дан ухватил волос и выдернул его.
Мальчишка пришел в себя на палубе джанки. Над головой сиял Алатель, под ним подрагивал парус, где-то рядом шелестела вода. Дан сел, взглянул на перевязанную ладонь, огляделся. Джанка резво бежала по широкой, окаймленной болотной травой протоке. Тростник стоял стеной. Позади, над головой высунувшего от жары лопату языка Аенора, возвышался далекий силуэт крепости Багзы.
— Что со мной? — недоуменно спросил Дан.
— Хвала Элу, ничего, — довольно откликнулся с носа джанки Баюл. — Я, конечно, не присутствовал при событии, но утраченная теперь чувствительность позволила нари кое-что рассмотреть. Ты молодец, парень!
— Эй! — раздался довольный голос Хейграста. — Идите сюда!
Дан поднялся и, пошатываясь от слабости, перебрался через Аенора к корме. Рядом с нари сидел Кагл.
— Познакомься, Дан, — кивнул на нового пассажира Хейграст.
— Мы уже знакомы, — не понял мальчишка.
— Меня зовут Фардос, — прижал руку к груди бывший Кагл.
— И он знаком с Чаргосом, — поспешил добавить Хейграст. Дан прищурился, вспомнил лицо начальника северной цитадели Эйд-Мера и неуверенно спросил:
— Фардос, ты валли?
— Да, парень, — кивнул тот. — И мы все вместе идем в пределы Вечного леса. И не только потому, что Хейграст надеется отыскать там, свою семью.
— В Вечном лесу?! — с ужасом спросил Дан. — Разве кто-то может войти в Вечный лес? На равнине Уйкеас его называют проклятым!
— Ну так его называют далеко не все элбаны, — усмехнулся Хейграст. — Ты лучше послушай Фардоса.
Валли бросил хмурый взгляд на юг и негромко продолжил:
— Вот уж не думал, что после стольких лет молчания я буду говорить с таким нежеланием. Такое ощущение, что слова истерлись, побледнели… Впрочем, многого я и не могу сказать. Мой дом там, — махнул рукой на север Фардос. — Однажды, много лет назад, я провинился. Точнее сказать, не смог выполнить свой долг. Я ведь не маг. Обычный, хоть и хороший, лекарь. Тдм… в лесу есть священная роща. Одно дерево было особенным. Оно помогало хранить секреты Вечного леса. Хозяйка леса говорила, что это дерево наполняет ее силами. Я погубил его.
— Погубил? — не понял Дан.
— Уснул, — горько кивнул Фардос. — Когда я открыл глаза, священное дерево итурл было сожжено. Не осталось ни одной ветви, ни частицы, не тронутой огнем, из которых дерево можно было бы возродить. Даже корни его обратились в пепел. В наказание Эл лишил меня голоса. Хозяйка Вечного леса, которой дано видеть просветы будущего, сказала, чтобы я отправлялся в Вастию и ждал. Однажды ко мне придут трое элбанов с собакой и принесут нечто переданное старым белу. Вместе с этим даром ко мне вернется голос. Затем я должен привести гостей к хозяйке.
— Откуда ты мог знать, что с нами собака и еще один элбан? — поинтересовался Дан.
— Мой голос вернулся, — объяснил Фардос.
— Хотел бы я знать свое будущее! — воскликнул Хейграст.
— А я нет, — отозвался Баюл. — Жить будет неинтересно. Или очень страшно.
— Хозяйка дорого платит за свои способности, — заметил Фардос. — Всякий, кому многое дано, служит своему дару.
— Что Дан выдернул из головы Ирлы? — спросил Хейграст.
— Не знаю, — пожал плечами Фардос. — Ваш друг не одарил меня магической проницательностью даже на недолгое время. Все, что я могу сказать: более четырех лет назад в Азре появился чужеземец. Маг или лекарь. По городу поползли слухи, что он способен исцелять от неизлечимых болезней и даже останавливать старение. Правда, дорого берет за услуги. Ирла страшилась старости. Ничего удивительного, что однажды она пригласила лекаря во дворец…
— И он остановил ее старость? — нарушил паузу Баюл.
— Вместе с разумом. — Фардос словно очнулся. — Сразу после визита к танке лекарь исчез. Меня позвали, потому что присутствовавший при встрече Ирлы с лекарем тан заболел. Точнее, он умер. Превратился в безмозглого увальня, который бессмысленно хлопал глазами, ходил под себя и понемногу умирал все эти годы.
— А танка? — спросил Дан.
— Танка? — Валли поднялся, подошел к носу джанки. — Танка действительно… не старела. Объявила, что тана отравили лазутчики нари, и бросила дружину за Горячий хребет на бастионы горцев. Затем взялась завоевывать равнину Уйкеас. Уничтожила Лингер и лишилась последних воинов под Кадишем. Теперь же считайте, что Вастии нет вовсе.
— Теперь старость нагнала танку, — прошептал Хейграст и объяснил, поймав взгляд Дана. — Едва ты выдернул у Ирлы из головы этот странный волос, который показался мне похожим на впившуюся в ее голову змею, как она зарыдала. И слезы смыли не только безумие с ее лица, но и молодость, которая, если честно, совсем не выглядела привлекательной. Я бы сказал, что она сильно постарела.
— Она стала прежней Ирлой, — не согласился Фардос. — У Вастии появилась надежда. Даже теперь, когда войско лигских нари подошло к Багзе. Крепость будет взять очень непросто! Ирла способна ее отстоять.
— Да, — кивнул Хейграст. — Пока ты перевязывал Дана, она отдавала вполне осмысленные приказания. Я даже заметил радость на лице Ормина, который перед этим едва не бросился размахивать мечом. Старый вояка порядком переволновался, особенно когда увидел кровь на руке Дана. Этот волос или змея была раскалена как стальная проволока в горне!
— К счастью, колдовство было рассчитано именно на танку! — вздохнул Фардос. — Иначе ты, Дан, не отделался бы ожогом.
— Как звали того колдуна? — поинтересовался Баюл. — Надеюсь, все понимают, что это был никакой не лекарь? Он скрывал свое имя!
— Почему же? — покачал головой Фардос. — Мне передали, что он называл его с гордостью. Видимо, считал, что заимствованное у древнего демона имя должно внушать почтение. Он называл себя Илла!
— Знаешь, — прошептал Хейграст, взглянув на застывшее лицо Дана, — не думаю, что я обрадую тебя, Фардос, но это, скорее всего, и был Илла.
