Глава 10
РАЗУМ МЕХАНИЗМОВ
— Здравствуйте, господин советник. — В кабинет зашел один из коммерческих директоров производственной компании. — Сегодня прекрасный день для корпорации «Ларкон»: выигранный нами тендер на производство новейших систем вооружения позволит нам в дальнейшем сильно упрочить свои позиции.
— Я рад за вашу компанию. Надеюсь, члены тендерной комиссии не будут разочарованы в принятом решении, — ухмыльнулся советник. — Компания «Ларкон» уже однажды доказала свою состоятельность в выполнении взятых на себя обязательств, хотя задачи, возникшие при этом у руководства компании, были всеми признаны как трудновыполнимые.
— Смею вас со всей ответственностью заверить, что мы приложим все усилия, чтобы не подвести членов уважаемой комиссии. И еще я хотел бы отметить, что компания умеет быть благодарной, особенно к тем людям, советы которых мы очень высоко ценим.
— Лучший подарок от вашей компании для таких людей, я считаю, будет надлежащее выполнение взятых на себя обязанностей, и не более того. Именно на это сейчас и должны быть направлены все усилия руководства компании.
— Ох! Извините меня, это я и хотел вам сказать, но, как настоящий производственник, далекий от политики, не смог правильно выразить эту мысль. Слишком уж мы косноязычны, и поэтому иногда возникают определенные трудности в общении с людьми, вот и сейчас я просто не приложу ума, как мне подойти к обсуждению возникших у нас небольших проблем, связанных со своевременным выполнением полученного заказа.
Советник вопросительно взглянул на посетителя. Обычно переход к обсуждению возникающих у компаний проблем не происходил в таком быстром темпе, еще до того, как проситель попадал к нему, он уже знал от своих помощников, в чем, собственно, будет заключаться просьба. К встрече готовилось несколько вариантов, которые при последующей аудиенции оформлялись в готовые решения. Значит, просьба компании должна была быть неожиданной и не предназначалась для широкой огласки, но если это так, то и решение должно быть не из простых. Этого советник очень не любил, огласка оказания специфических услуг могла в лучшем случае просто поставить крест на карьере. Не то чтобы он этого очень боялся, но и напрягаться лишний раз не хотел.
— Подавая заявку в конкурсную комиссию, компания предоставила полную информацию по своим возможностям. Если эта информация не соответствует действительности, то я вряд ли чем смогу вам помочь. Соответствующие ресурсы под заказ будут выделены, никакие законодательные акты в период выполнения заказа вас не касаются, у вас просто не должно возникать никаких проблем.
— Да, конечно. Это действительно так. Вы, как всегда, правы, но тут возникли некоторые обстоятельства, в случае положительного решения которых компания могла бы полнее использовать свои мощности для выполнения заказа и принести дополнительную пользу Содружеству.
— Вот как? И что это за обстоятельства?
— Видите ли, как вы знаете, наша компания в основном занимается производством оборудования для кораблестроительной промышленности. В последнее время мы не могли полностью задействовать все свои производственные мощности, и именно это обстоятельство склонило нас к решению о принятии участия в этом конкурсе. Но так случилось, что сразу несколько корпораций приняли решение о постройке дополнительных стапелей для производства новых типов военных кораблей и разместили заказы на торгах. Только не подумайте, что мы готовы отказаться от взятых на себя обязательств, компания, безусловно, все выполнит в срок, но нам бы очень не хотелось также упускать столь заманчивые предложения от кораблестроительных корпораций.
— Да, действительно, проблема для вашей компании весьма серьезная, но я пока не вижу, каким образом могу помочь в ее решении. Если речь будет идти о выделении дополнительных ресурсов, то, как вы знаете, это не только противозаконно, но и жестко контролируется.
— Нет, нет. Мы не просим делать что-либо противозаконное. В свете последних событий мы просто хотели бы ускорить проведение тендера на разработку месторождений в астероидном поясе системы 2ТМ4, где у нас находится основное производство.
— А вдруг в результате проведения конкурса вы не получите право разработки? Никто не может гарантировать вашей компании положительный результат.
— Хотя нам было бы неплохо получить положительное решение по результатам проведения конкурса, но ведь любая другая компания, начавшая разработку этого месторождения, будет поставлять сырье на наши предприятия, а именно это нам и позволит резко сократить транспортные издержки производства.
— Хм, что ж, это действительно не противоречит закону. Хотя… добиться разрешения на разработку месторождения будет совсем непросто. Тем более что вашей компании наверняка потребуется резко сократить сроки на проведение конкурса. Не так ли, господин коммерческий директор?
— Вы опять, как всегда, совершенно правы, господин советник.
— Льстить надо несколько тоньше, чтобы лицо, занимающее высокий, ответственный пост, не приняло это как неприкрытый подхалимаж. Я посмотрю, что можно сделать в Данном направлении, в ближайшее время мой помощник оповестит вас о принятом решении.
На этом визит коммерческого директора был завершен. Советник не стал переносить решение вопроса на другое время и тут же вызвал своего помощника. Объяснив ему суть, он поинтересовался его мнением. Дураков на таких должностях никто никогда не держал, а что касается окружения высших лиц Содружества, то эти люди были по-своему уникальны, они гораздо лучше своего начальства могли решать все возникающие вопросы, но предпочитали отсиживаться в тени своего патрона: так спокойнее и ответственности никакой. Вот и сейчас помощник с ходу просчитал все возможные варианты и последствия:
— Лукавит коммерческий директор. Им нужно именно выиграть конкурс. Под это месторождение они смогут привлечь приличные инвестиции и резко расширить производство, по времени освоения месторождения можно уже сейчас предположить, что оно не окажет существенного влияния на выполнение заказа, а транспортные издержки не настолько велики. Обязательства по несвоевременному освоению месторождения не столь строги, всегда можно добиться перенесения сроков, что в общем-то им сейчас и надо.
— Да, мне тоже так показалось. Но в данном случае мы должны пойти им навстречу. Очень уж не хотелось бы, чтобы компания нас подвела.
— Думаю, это будет не последняя просьба с их стороны. После выигранного конкурса на разработку месторождения они будут искать либо технологические ресурсы, что весьма проблематично в настоящее время, либо попытаются решить вопрос за счет привлечения ресурсов систем, подлежащих эвакуации в ближайшее время.
— Но этот вопрос не находится в нашей компетенции, мы уже вряд ли сможем им помочь.
— Возможно, кто-то в комитете по миграционной политике сможет им действительно оказать действенную помощь, но это не решает вопросы в дальнейшем, неминуемо возникнет перекос развития системы, и придется в будущем выделять дополнительные ресурсы на выправление диспропорций, и эти ресурсы могут оказаться весьма существенными.
— Это уже за пределами нашей компетенции и тем более ответственности, так что готовьте предложение по ускоренному освоению месторождений, тем более что оно не входит в перечень стратегических. Мне кажется, это не встретит особых возражений. И кстати, как дела у наших подопечных из центра высоких технологий?
— Проблемы контролируемого локального свертывания пространства пока не поддаются решению. Согласно существующим теориям, никаких ограничений здесь нет и быть не должно, тем более что в некоторых случаях удалось зарегистрировать проявление эффекта сворачивания, но дальше дело не идет, нет хорошей математической модели, а без этого нащупать пути решения сложно.
— И какой же здесь видится выход?
— Выход есть, но весьма сомнительный. Можно обратиться к техноразумным мирам.
— Мы не можем просто так обращаться к ним за помощью, это запрещено законом. Любые контакты с этими мирами могут быть расценены как сотрудничество, а вы именно это и предложили.
— Если эти контакты будут осуществляться на обычном уровне, это будет выглядеть именно так, но если этот контакт будет осуществлен в рамках получения информации службой безопасности, это будет воспринято как выполнение директивы о мониторинге развития техноразумных миров. Перечень возможных ресурсов для обмена был изначально определен и возражений у комиссий не вызывал. В качестве обменного ресурса можно предложить им построить математическую теорию процесса управления свертыванием пространства и заодно проверить уровень их развития в точных науках.
— Это будет очень трудно доказать.
— Это всего лишь объяснение на случай непредвиденных обязательств. Сама же операция, проводимая силами службы безопасности, не должна привлечь к себе широкого внимания, если вообще кто-то будет интересоваться подобными действиями.
Советник задумался. Так уж изначально получилось, что именно он курировал вопросы, касающиеся работы службы безопасности, именно его считали ответственным за ее работу, и именно к нему ее руководители шли с насущными проблемами. Нельзя сказать, что он полностью контролировал работу могучей службы, но как от его решений зависело многое в службе безопасности, так же и от работы службы зависело многое в его высоком положении. Он прекрасно понимал, что стоит ему перестать быть проводником интересов службы в высоких сферах Содружества, и всегда найдутся обстоятельства, не позволяющие ему в дальнейшем выполнять свои функции. Поэтому между службой безопасности и ним существовали как бы негласные соглашения, от которых выигрывали обе стороны, хотя формально никто никому ничем обязан не был. Вопрос по свертыванию пространства можно было бы и откинуть, тем более что это заказ разведки флота, у которого со службой безопасности были весьма прохладные отношения, но это неверно стратегически. Не стоило столь откровенно показывать пренебрежительное отношение к нуждам флота, да и в результатах изысканий служба безопасности была заинтересована не меньше разведки. А раз так, пусть и сотрудники службы поработают на благо Содружества; в случае же огласки всегда можно будет прикрыться интересами нужд флота.
— Хорошо, передайте непосредственно в службу мою просьбу по организации такой операции. И не говорите им напрямую, выскажите всего лишь пожелание, они это хорошо поймут.
— Все будет сделано. И еще — проблемы с нападением на оборонную станцию восьмого сектора «Дулькан». Корвиане вторглись в обороняемую систему большими силами и уничтожили станцию, почти весь неэвакуированный персонал погиб, но отличился какой-то техник: не имея летной подготовки, на допотопном штурмовике сумел вытащить с собой шестерых сослуживцев.
— Понятно, но какое отношение это имеет к нам?
— За полгода до означенных событий решением службы безопасности сектора с дежурства было снято подразделение флота как ненадежное и отправлено на переформирование. Но переформирование затянулось, и станция осталась без флотского прикрытия. В свете того что сейчас специальная комиссия занимается поиском виновных, могут вполне возникнуть неприятные для службы выводы, которыми непременно воспользуются оппоненты во флотских кругах. Надо бы как-то проконтролировать процесс работы комиссии и не допустить появления нежелательных пунктов в протоколе расследования.
— Да. Вы правы. Подберите мне подходы к председателю, я посмотрю, что можно сделать. И еще — пусть уже решает сама служба, но в этом случае нам не нужны герои, надо немного понизить интерес к этому событию.
Киму уже пора было возвращаться на прежнее место службы, и этого он дожидался с нетерпением. Поездка в родной дом его никак не обрадовала, его прежние друзья по большей части разлетелись кто куда, а те, кто остался, были озабочены собственными проблемами до такой степени, что просто поговорить с ними не получалось, разговор непременно съезжал на обсуждение их проблем. Единственный, с кем ему еще хоть как-то было приятно общаться, — это Кальвар; он уже определился в своем дальнейшем жизненном пути, и на этом пути для него не было проблем. Что его заботило больше всего, так это разработка планов, помогающих знакомству с очередной понравившейся ему девушкой. Но так как по злой иронии судьбы ему больше всего нравились девушки из богатых и влиятельных семей, то и проводить свои планы в жизнь он мог весьма нечасто, так что общение с Кимом у него совпало как раз с периодом затишья.
Встретился Ким и с одним из своих товарищей по училищу, они только недавно получили назначение в тыловые части и считались техниками начального уровня, каковыми им надлежало быть еще не меньше года. По сравнению с ними Ким сделал стремительную карьеру, получая жалованье примерно в два раза больше, но после известных событий это обстоятельство волновало Кима как-то меньше всего.
Перед отбытием он заглянул в местное представительство флота и, к своему удивлению, получил предписание, никак не вязавшееся с его статусом: ему надлежало немедленно прибыть в шестой сектор для сопровождения в качестве временного технического персонала крейсера «Капитель».
«Вот тебе и раз, — подумал Ким. — Бред какой-то».
Технический персонал кораблей имеет совсем другую подготовку, к которой Ким не имел никакого отношения. Основной специализацией Кима, и это было четко записано в его документах, был ремонт и обслуживание авиационной техники, и, хотя лично для него никаких проблем в смене специализации не было, проблемы должны были возникнуть у начальника технической службы крейсера: он просто не мог использовать Кима не по назначению. Судя по названию, этот крейсер относился к классу сверхмалых крейсеров и не мог иметь внутреннего ангара, а следовательно, просто негде было проводить обслуживание таких систем. Но вот дальше возникли просто загадки: крейсер не был приписан к флоту и находился в непосредственном подчинении комитета службы безопасности — этакое судно специального назначения, выполняющее разовые поручения. Но тогда какие услуги техника третьей категории могли вообще понадобиться на таком судне? Уж если там и нужен был техник, то никак не меньше первого уровня. В конечном счете Ким решил отбросить все сомнения на сей счет. Если он получил такое предписание, то обязан его выполнить, и пусть голова больше болит у тех, кто принимал такое решение.
До первого пересадочного пункта Киму пришлось добираться около трех суток на лайнере первого класса, одиночной каюты ему не досталось, и поэтому пришлось разделить общество с пожилым дипломатом. Разница в возрасте была очень велика, но дипломат оказался очень добродушным и веселым, поэтому путешествие неприятным никак назвать было нельзя. Они часами обсуждали исторические события Содружества, и дипломат, вспоминая их, давал личную оценку, которая почти всегда отличалась от официальной. Ким тоже не отставал, его уникальная память восхищала собеседника, дипломат просто был в восторге от тех оценок исторических событий, которые Ким давал на основании своего анализа:
— Прекрасная интерпретация переговоров миров. Такая оценка имеет право на существование, правда, выводы ты сделал неоднозначные, но, как показала история, так трактовать их тоже возможно, по крайней мере, они не противоречат действительности. У меня сложилось твердое убеждение, что у тебя был достойный учитель. Виден большой потенциал, неужели комиссия по профессиональной ориентации не разглядела твоих способностей?
— Почему не разглядела, меня же направили в технические службы. Ведь никто не может сказать, что использование меня как историка будет более необходимо, чем служба во флоте, и именно в качестве технического персонала.
— Поверь мне, за время своей службы я уже много повидал. На моих глазах выросли многие политики, и уж я-то могу оценить изначальный потенциал человека, а у тебя этот потенциал есть, и немалый. Хорошо знать историю — это, конечно, здорово, но далеко не все, нужно еще уметь извлекать суть из происходящих событий, отбрасывая устоявшиеся оценки, а этого уже невозможно достичь, не имея определенного таланта. Допускаю, что, если таких способностей нет, их, конечно, можно развить до определенного Уровня, но вот достигнуть высот уже невозможно.
— Ничего не получится, я не возгоржусь и в отставку подавать не буду, мне очень нравится быть тем, кто я сейчас.
— Почему-то я пришел к такому же выводу. Молодости свойственно ошибаться, но, возможно, именно в этом и кроется высшее благо. Однако мы здорово заговорились, а мой желудок привык придерживаться определенного расписания, и, хотя я не достиг еще того возраста, когда соблюдение диеты становится обязательным условием существования, все-таки более комфортно я себя чувствую, ощущая приятную сытость. Надеюсь, ты найдешь возможность составить мне компанию, заодно проведем поучительный экскурс в искусство получения наслаждения от банального приема пищи.
Ким охотно согласился, общаться с этим человеком ему было очень приятно. Долгая дипломатическая работа оставила на его общении с людьми весьма своеобразный отпечаток, он никогда не говорил резкости, доброжелательно поправлял собеседника в случае допущенной им ошибки, да и вообще строил свою беседу таким образом, что собеседнику всегда было приятно и легко. Видимо, такие дипломаты ценились во все времена, потому что, несмотря на свой солидный возраст, он не ушел в отставку.
— Самое первое условие, которое должно быть выполнено, это настроить себя не просто к приему пищи, как таковой, а к приятному, неторопливому процессу, предвкушая получение ни с чем не сравнимого удовольствия. И настроить себя можно с помощью обычного меню. Никогда не надо торопиться заказывать блюдо, даже если слышал о нем много раз, надо вдумчиво и даже с некоторой фантазией прочитать аннотацию к нему, мысленно представить его вкус и питательность. Итак, первый элемент теории доведен до благодарного слушателя, а теперь приступим к практическим занятиям. Прошу выбрать первое блюдо.
Ким активизировал дисплей в центре стола и, войдя в меню первых блюд, начал выбор.
— Ну что ж, это хороший выбор, — одобрил его старания дипломат. — Лейский суп хотя и не претендует на звание экзотических, но как нельзя лучше соответствует настоящему моменту. Но, выбирая его, ты себя сильно ограничил в выборе вторых блюд. В данном случае слишком мал ассортимент вторых блюд, которые могут сочетаться с его послевкусием, и это надо учитывать. Итак, твой следующий выбор.
Ким снова погрузился в меню, но время затягивалось, а решить, какое следующее блюдо будет наиболее подходящим, он никак не мог. Дипломат, как всегда очень тактично, пришел ему на помощь:
— Ничего страшного, тебе просто неизвестно большинство блюд меню, и поэтому ты не можешь представить, какое будет сочетаться по вкусовым оттенкам. Впоследствии, набравшись опыта, ты сможешь правильно оценивать вкусовые сочетания, а сейчас позволь твоему более опытному спутнику сформировать заказ с некоторыми принятыми правилами. — И, заметив некоторое удивление Кима, усмехнувшись, пояснил: — Да, да. Именно это я и хотел сказать. Ведь если следовать древней поговорке «На вкус и цвет товарищей нет», то вопрос о сочетании вкуса имеет не более чем риторическое значение, однако мы живем в обществе, которое имеет свои представления о сочетании вкусов, и игнорировать их мы не имеем морального права. Нужно просто принять это как данность и следовать этим надуманным правилам, воспитывая свой вкус в соответствии с традициями того общества, в котором имеешь честь находиться. И вдумайся в эти слова: «Имеешь честь находиться». Если тебе удастся в будущем воспринимать общество подавляющего большинства людей приятным, то жизнь станет не только значительно интересней, она наполнится определенным смыслом, который позволит так или иначе замечательно разнообразить свою жизнь.
— Вам не дипломатом надо работать, для вас лучше подойдет работа психотерапевта.
— А работа дипломата очень близко смыкается с работой психотерапевта. Приступая к переговорам, необходимо сначала почувствовать настроение членов делегации, определить их настрой, тревоги, а уже после предпринимать необходимые действия, которые приведут или не приведут к ожидаемым результатам.
— Как, например, в случае мирных переговорах в Ковенари.
— А ты хорошо знаешь, какую цель преследовали стороны при проведении этих переговоров?
— Я как-то поинтересовался протоколами этих переговоров. И мне показалось, что стороны вовсе не были заинтересованы в положительном решении.
— Это, и верно, так, однако эти переговоры были очень результативными. А почему, мы обсудим после, не стоит отвлекаться от наиболее приятного и полезного процесса за всю историю человечества.
Впоследствии Ким, вспоминая о трех днях в обществе этого разностороннего человека, решил, что ему очень повезло встретиться с ним. Он получил огромное количество информации, которая во многом сформировала его мировоззрение и, можно сказать, определила его отношение к людям, позволяя даже в плохом видеть хорошие стороны человека. А какую уникальную информацию он получил о сочетаемости и скрытом значении различных блюд, такие данные почерпнуть вообще неоткуда. Ким не мог знать, что спустя многие годы последователи и благодарные ученики этого пожилого дипломата соберут все его знания воедино, а спустя еще некоторое время исследователи выделят их в отдельную дисциплину, которая станет обязательной для подготовки будущих дипломатов и политиков. Но самое интересное, что в своих воспоминаниях этот человек особо отметит свою встречу с Кимом и поведает всему миру о его исключительных способностях, и многие предпочтут не поверить ему.
Прибыв на «Капитель» Ким был очень удивлен, что такие же предписания получили еще трое техников, которых он на штурмовике вытащил с погибающей станции «Дулькан». Но его удивление возросло, когда он убедился в полной бесполезности их нахождения на крейсере. Как он и предполагал, их присутствие на корабле было абсолютно ненужным, о чем ему также поведали в технической службе, но приказ обсуждению не подлежал, и им выделили на крейсере каюту, а после этого полностью забыли об их присутствии. Однако Киму совсем не понравилось такое к нему отношение, и он, недолго думая, перед самым отбытием крейсера отослал рапорт в штаб сектора о происходящих событиях, а чтобы этот рапорт не затерялся в бюрократической машине флота, дополнительно продублировал его своему непосредственному начальству на станции приписки. Особых надежд на свой демарш Ким, конечно, не возлагал, вряд ли кто станет портить отношения с могущественной службой, но в будущем это могло сыграть определенную положительную роль и отбить желание повторно использовать склочного техника.
Когда крейсер начал свой путь, прибывших техников сразу ограничили в возможности перемещения по крейсеру и получения информации о цели задания, а по истечении шестых суток пригласили в службу безопасности на подписание документов о неразглашении сведений, составляющих тайну Содружества.
Прочитав предложенный документ, Ким спросил:
— Это может означать только то, что после подписания такого документа меня ознакомят с сутью проводимой операции и разъяснят мои обязанности.
— От вас требуется только одно — всегда держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов, — заявил представитель службы безопасности.
— Извините, но, не зная сути задания, я не могу самостоятельно догадаться, в чем именно заключается секретность, и, следовательно, не могу определить, что именно будет считаться таковым. А это остро необходимо, так как по прибытии к своему основному месту службы я должен буду дать подробный отчет обо всем, что может быть интересно моему командованию.
— Вот именно, поэтому вам и надлежит подписать такой документ.
— Прошу прощения, я не могу его подписать.
— Вы не желаете выполнять приказ?
— Тогда следует немедленно ознакомить меня с этим приказом.
— Вы уже были ознакомлены с ним, когда направлялись на «Капитель».
— Там нет ни слова о необходимости подписывать такие документы.
— Согласно этому приказу, вы были направлены на корабль, приписанный к службе безопасности, и, следовательно, должны подписать документ, обязывающий вас принять на себя обязательства о сохранения режима секретности.
В обычных обстоятельствах Ким легко бы подписал такой документ, но вся эта свистопляска с его предписанием, и тем более на корабле, принадлежавшем службе безопасности, ему очень не нравилась, поэтому он решил противодействовать до конца, благо законных возможностей для этого было немерено.
— Я техник авиационных систем, по уставу отношусь к техническим службам и не могу быть непосредственно задействован в боевых действиях флота, и тем более в операциях, требующих соблюдения определенного уровня секретности без моего добровольного согласия.
— Именно такое согласие я сейчас и пытаюсь от вас получить.
Ким с ухмылкой уставился на представителя:
— Господин лейтенант, попытайтесь меня понять. Так уж сложилось, что за свою короткую службу я успел ознакомиться с работой вашей службы и не скажу, что это мне понравилось. Единственные выводы, которые я сделал в результате, — это ни при каких обстоятельствах не иметь с вашей службой никаких отношений. Так что прошу прощения, но никаких документов я подписывать не буду, тем более что все это изначально по меньшей мере странно.
— В таком случае я буду вынужден обратиться к командованию с ходатайством об отстранении вас от участия в проводимой операции, и в вашем деле будут отображены подробности этого обстоятельства.
— Господин лейтенант, прошу немедленно сделать это, если не поздно.
— Уже поздно. Рапорт о вашем поведении будет направлен по инстанции после выполнения задания, а пока я буду вынужден просить вас не покидать своей каюты.
— Но мы ее не покидали с отбытия.
— Можете идти.
Это еще больше убедило Кима в необычности происходящих событий. Несмотря на то что он один не подписал документ, никаких изменений не произошло, лишь по истечении пятнадцати суток по косвенным признакам Ким догадался, что они прибыли на место.
— Как думаешь, куда нас притащили? — спросил у Кима Вайн. — Судя по времени, мы сейчас где-то далеко за пограничной системой.
— Трудно сказать, нам же неизвестен режим полета, но если предположить, что мы не отклонялись от стандартных режимов, то мы прошли примерно через сорок систем. — Ким взял планшет и развернул карту нужной области пространства. — Продвижение в глубь Содружества отбросим как изначально неверное, тогда у нас остается примерно семь направлений, из которых три тоже отбрасываем как неперспективные с точки зрения расстояния. В пути нужна дозаправка, а это за пределами Содружества организовать очень сложно, но в принципе возможно. Из этих четырех систем отбрасываем еще одно направление — оно тупиковое, осталось три, из которых два ведут в запретные миры. Учитывая, что мы находимся на корабле службы безопасности и нам настоятельно предлагалось подписать некие документы, именно эти два направления наиболее вероятны.
— Ну ты хватил, — встрял в разговор Дранон. — Эти миры не просто так объявили запретными, они опасны для всех людей. Сколько наших кораблей там пропало?
— Ничего подобного, это всего лишь миф, который усиленно поддерживается официальными лицами, — возразил Ким. — На самом деле серьезные исследователи трактуют наши отношения с этими мирами совершенно иначе.
— Тогда почему их объявили запретными?
— Для этого были очень серьезные причины. Но официально об этих причинах никто никогда не распространялся, хотя если подумать, то они лежат на поверхности.
— Слушай Ким, кончай напускать туману. Ерунда все это, никаких таких причин быть не может.
— Хорошо. Сам напросился. Что означает аббревиатура КОНИ?
— Ха! Это все знают. КОНИ — Комитет ограничения научных исследований. Они занимаются надзором за исследованиями, которые могут привести к глобальным катастрофам.
— Ты прав. А теперь перечисли основные области исследований, которые подлежат строгому лицензированию и надзору.
— Ну ты опять хватил, там много чего. Это и физика пространств, и почти вся область медицины, и некоторые области математики… Да много чего, перечислять устанешь.
— А ты уже назвал одну нужную нам причину. Ну, физика, медицина и прочие прикладные науки — это все понятно, можно такого наисследовать, что весь мир перестанет существовать, а вот математика-то тут при чем? Это чистая теория, и она сама по себе не может привести к глобальной катастрофе.
— Так там и не вся математика, а только исследования в области искусственного интеллекта.
— А ты никогда не задумывался, почему, имея такой уровень развития, наш флот до сих пор не имеет в своем составе полностью автоматических систем вооружения, ведь такие системы будут многократно превосходить все другие, управляемые людьми?
— Ты хочешь сказать, что все исследования, касающиеся создания искусственного интеллекта, сдерживаются сознательно, и так же сознательно ограничивается создание полностью автоматических систем вооружения?
— Да, именно это я и хотел сказать. Нет никаких технических ограничений на создание таких систем, наука в этом направлении не развивается уже более трехсот лет, потому что дальнейшее продвижение в этом направлении неминуемо приведет к созданию независимых систем искусственного интеллекта, что в конечном счете будет угрожать существованию человечества.
— Тогда, следуя твоей логике, запретные миры — это миры развившегося искусственного интеллекта, и человечество решило отгородиться от них, чтобы они не поглотили их?
— Заметь, это сказал не я. Но в принципе ты сделал верные выводы. Но самое интересное, что эти миры были в свое время человеческими.
— Что, было восстание машин, и искусственный разум уничтожил всех людей? Бред!
— Никакого восстания машин не было, и люди не уничтожались. Просто на каком-то этапе развития люди стали использовать интеллектуальные системы в своем мыслительном процессе. Поначалу это давало большое преимущество, но впоследствии развились некоторые побочные процессы. Когда человек долго не тренирует свои мозги, это приводит к деградации личности, как таковой, и на каком-то этапе искусственный разум решил, что использование людского потенциала нецелесообразно. Уничтожать людей он не стал, но и помогать им тоже, а так как ресурсы их мира были не беспредельными, то их распределение было не в пользу отторгнутых людей. Жить в этих мирах стало значительно труднее, и постепенно люди покинули их. А так как человеческие миры были заняты своими распрями, никто не стал организовывать «крестовый поход» в дальние земли. Однако, помня о тех результатах и к чему привело развитие искусственного разума, было принято решение объявить эти миры закрытыми. А чтобы не появилось желающих воспользоваться запретными плодами, приняли закон, по которому посещение этих миров жестко наказывается. Насколько мне известно из истории, запретные миры стали называть техноразумными, а министерству пропаганды рекомендовали пресекать всякие упоминания об этих мирах. Но, как всегда, запретный плод сладок, и появилось немало исследователей, которые и приподняли завесу тайны.
— Но если посещение их запрещено, почему ты решил, что мы могли оказаться там?
— Полностью исключить контакты с этими мирами нельзя, надо знать, как они развиваются, а это уже прямая обязанность службы безопасности.
— А мы-то здесь зачем?
— И как ты думаешь, я смогу дать такой ответ? Это всего лишь предположение, и не более того. Может, мы вообще сейчас находимся в районе третьего сектора, и ничего такого не происходит. А нас по ошибке запихали на этот корабль и теперь не знают, как от нас избавиться.
— Что значит — избавиться?
— Ну сам подумай, на крейсере нет ангара, а значит, нет и работы для технического персонала нашей специальности. Мы для них просто балласт. Единственно, для чего нас можно использовать, — это только в качестве грубой рабочей силы, да и то проблематично: мы не имеем опыта работы с грузовыми механизмами.
— Ерунда какая-то, — почесал затылок Дранон. — Ведь на самом деле, либо будет еще один корабль с ангаром, либо мы здесь действительно не нужны.
— Давайте не будем гадать, — подал голос Вайн. — Ким, ты будешь еще с нами в стратегию резаться?
Но тут возмутился Марк:
— Пусть отдохнет, он нам играть не дает. Где только так навострился? Он еще ни разу не проиграл.
— Да, действительно, играйте между собой, а я лучше поищу сведения по техномирам, может, еще чего нарою.
— Ты же сам говорил, что упоминание о них запрещено.
— В серьезных документах о них не упоминается, а вот некоторым писакам от фантастики рот не заткнешь. Если не все брать на веру, кое-какую дополнительную информацию выловить можно.
— Удачи, профессор.
Капитан крейсера «Капитель» привычно ждал. Для него это был не первый рейс, и он уже достаточно хорошо усвоил всю процедуру контакта. Сигнал об их прибытии ушел в систему уже более двух суток назад, время еще есть. Если в системе решат, что их контакт полезен, то пришлют грузовик, если нет, то будет короткое сообщение об отказе, после этого останется только покинуть систему; задерживаться в этом случае не стоит, так же как и пытаться покинуть ее до сообщения. Почему представителей Содружества всегда заставляли ждать, было непонятно, по своему опыту общения капитан знал, что техноразумные мыслили с невероятной скоростью и решение принимали за считанные секунды. Решение о целесообразности контакта наверняка принималось в ту же секунду, когда приходило сообщение, ну максимум через десяток секунд, но результат неизменно доводился до контактера спустя строго определенное время. Может быть, они связывались с другими системами своего мира, но для этого времени явно недостаточно.
В том, что Содружество имело контакты с техноразумными, был очень глубокий смысл. Сначала было принято решение полностью отгородиться от этих миров, но потом возобладал здравый смысл. Во-первых, надо действительно хотя бы иметь представление об уровне развития техноразумных. Во-вторых, из стратегических соображений было решено привязать эти миры к поставкам определенных материалов из Содружества. Считалось, что в этом случае в развитии этих миров неизменно наступит некоторый перекос и они станут в какой-то мере зависимы от таких поставок, что позволит более качественно контролировать их. И, в-третьих, еще неизвестно, кто больше выигрывал от таких контактов: когда научный мир Содружества заходил в тупик, обращались за помощью к техноразумным, и они решали задачу, абсолютно не затрачивая времени.
У капитана, однако, на основе личного опыта сложилось свое мнение о необходимости контактов: он считал, что техноразумные далеко обогнали в своем развитии Содружество, а на контакт шли лишь для того, чтобы в свою очередь иметь контроль над Содружеством. В общем, было над чем поломать голову. И еще один неприятный момент, который всегда замалчивали. Такие контакты не всегда заканчивались хорошо. По неизвестной причине очень часто персонал, выполняющий работы по перегрузке, не возвращался, в этом случае апеллировать к противоположной стороне было абсолютно бесполезно: пояснений и оправданий никогда не следовало. По всем правилам после первого же такого случая контакты следовало немедленно прекратить, однако тогда надо было предложить иной вариант контактирования, а предлагать было нечего. Именно по этой причине на такие работы привлекался сторонний персонал, или, как их еще называли между собой, расходный материал. Вот и сейчас на борту находились четверо техников, которых и планировали использовать для перегрузки поставляемых материалов. Но об этом знали очень немногие, такие сведения держали в секрете, иначе потом найти желающих на подобную работу будет далеко не просто, а уж если информация дойдет до политиков, полетят многие головы. Обычно такой персонал подбирался заранее, но в этот раз ему приказали использовать именно этих техников, причем приказ был доведен устно, что настораживало: не ведется ли здесь еще какой-то тайной игры.
…Наконец сообщение о начале контакта поступило, в нем сообщалось, что навстречу выдвигается грузовик, и указывалось точное время его прибытия. Все шло как обычно. Надо начинать подготовку.
Кима и его товарищей вызвали в трюм, там они предстали перед начальником технической службы и инструктором.
— Сейчас вы пройдете инструктаж по работе с автономными погрузчиками, через семь часов к крейсеру подойдет грузовик, надо будет перегрузить в него эти контейнеры.
— Мы не можем выполнять такие работы, — возразил Вайн. — Для этого должен быть грамотный персонал, простого инструктажа может оказаться недостаточно.
— Для шибко грамотных поясню: это приказ, не подлежащий обсуждению. Если у кого будут возражения, он может обжаловать после выполнения приказа. Все. Выполнять.
В общем-то Ким прекрасно все понял, происходящее вполне вписывалось в существующее положение, командование крейсера не хотело рисковать и поэтому пыталось использовать технический персонал флота втемную. Видимо, это понял и Дранон. Ну если с ними так решили поступить, то теперь и они имели право действовать по своему усмотрению. Они не сговаривались, но действовали в дальнейшем так, что даже в безвыходном положении их ни за что бы не пустили на выполнение перегрузочных работ. Сначала Ким, занявший место оператора в автономном погрузчике, со всего ходу протаранил переборку отсека, а потом и Дранон дважды едва не придавил инструктора. А уж макет груза они не могли буксировать в принципе. Инструктаж закончился после того, как ничего не подозревающий Марк умудрился опрокинуть погрузчик, чем заслужил немалое уважение инструктора, потому что на его памяти этого не удавалось еще никому. Видимо, старания техников не прошли даром, их снова водворили в свою каюту с обещанием по прибытии назад устроить райскую жизнь. Не особо переживая по этому поводу, они вернулись к своему привычному занятию по убиванию времени.
Капитан был в ярости: по докладу технической службы, находящийся на борту персонал флота оказался полностью неспособным выполнить перегрузочные работы, как ему сообщили — «таких имбецилов надо держать подальше от всего, что в принципе может передвигаться, иначе трагедии не миновать». Нет чтобы заранее проверить их способности, из сохранения режима секретности это предпочли делать непосредственно перед контактом, и вот на тебе — в последний момент выясняется их полная непригодность. Теперь придется посылать собственный персонал, а люди из экипажа не настолько глупы, чтобы не догадываться, что их там может ждать. Ну что ж, никто не тянул их сюда, служат на крейсере исключительно добровольно, чтобы попасть на «Капитель», они выиграли конкурс, да и жалованье у них не в пример служащим флота, так что пусть теперь отрабатывают, риск хоть и велик, но шансов на благоприятный исход тоже немало…
— Готовьте наших людей, — приказал он своему помощнику. — Может, на сей раз обойдется.
— Господин капитан, прошлый контакт и так прошел благоприятно, на этот раз очень велика вероятность невозвращения.
— А что делать? Может, мне самому туда отправиться? Или пошлем этих неучей из флота, а потом придется посылать туда еще людей, чтобы исправить все, что они натворят?
— А может, предложить им обмен? Договориться и обменять.
— Вы вообще-то понимаете, что предлагаете? Во-первых, с техноразумными договориться по этому вопросу в принципе невозможно, иначе придется признать факт сознательной отправки людей в неизвестность, а во-вторых, как мы будем объяснять сей замечательный факт по завершении контакта?
— Можно не использовать шлюзование, а перегрузку осуществлять челноком и в последний рейс отправить флотских. Уж тележку с контейнером они перевезти смогут.
Капитан задумчиво посмотрел на своего помощника. В его предложении было рациональное зерно. Конечно, при этом они теряли грузовой бот, но и черт с ним, по крайней мере, этим он спасал людей из своего экипажа и приобретал большой авторитет, что когда-нибудь неминуемо пригодится.
— Хорошо, давай попробуем. Если такое пройдет, то в будущем можно попробовать вообще исключить риски подобных встреч.
Грузовик подошел в расчетное время и занял позицию перед крейсером, после чего началось согласование спецификаций груза. Техноразумные в этом вопросе проявляли особую щепетильность, они не только получали полную информацию о грузе, но и очередность его доставки и места расположения. Изменение способа перегрузки не вызвало у них сколько-нибудь серьезных возражений, единственно, что их ввело в замешательство, — это информация, что грузовой бот должен был совершать рейсы явно недогруженным, что приводило к дополнительному рейсу, а это было далеко не оптимально. Но им пояснили, что так необходимо делать с точки зрения неких непонятных инструкций. Техноразумные в конечном счете объяснение приняли, но потребовали в будущем заранее согласовывать принцип перегрузки.
Когда техников снова вызвали в грузовой отсек, у Кима екнуло сердце: вызов обещал большие неприятности. Видимо, Дранон тоже обеспокоился, потому что вид у него был далеко не веселый. Увидев, как шли работы по загрузке бота, Ким сразу все понял. На этот раз отвертеться было невозможно. Если раньше они могли изображать из себя абсолютных тупиц, которым нельзя было поручить никакой самостоятельной работы, то теперь их пошлют последним рейсом, и абсолютно неважно, умеют они хоть что-нибудь или нет. Дальнейшие события полностью подтвердили его догадку. Когда уже формировался предпоследний рейс, на площадке оставили одну-единственную тележку с небольшим грузом. Попытка избавиться от них становилась столь очевидной, что даже туповатый Марк почуял неладное и атаковал Дранона расспросами.
— Да что ты ко мне привязался! — вспылил Дранон. — Можешь пойти и спросить у кого другого. Только никто тебе ничего не скажет.
Потом Дранон подошел к Киму и спросил:
— Ты-то хоть понимаешь, что происходит?
Ким мрачно посмотрел вокруг: суетящийся экипаж крейсера старался на них не смотреть, и это было сильно заметно.
— А что тут непонятного? Посылают последним рейсом, — значит, либо большой риск, либо возвращение не предусмотрено. Надо еще посмотреть, если грузовой бот отправят по дистанционному управлению, то возвращение не планируют.
— Хуже всего неизвестность. Чего, куда, зачем? Ничего не ясно.
— Надо в боте добраться до монитора внешнего обзора, тогда и посмотрим, что к чему.
— А если не дадут?
— Конечно, не дадут. Но на то мы и техники по авиационным системам, чтобы ни у кого разрешения не спрашивать. Надо инструмент с собой захватить, мало ли чего.
— Можем напороться на большие неприятности.
— Слушай, все это очень серьезно. Почему-то мне кажется, что нас не в развлекательное путешествие отправляют, так что шансы у нас выйти сухими из воды сильно повысятся, если мы поймем, что к чему.
В последний рейс, как Ким и предполагал, их напутствовал начальник технической службы:
— После прохода в шлюз выгружаете контейнер на указанное место и проводите полный осмотр всего груза, потом возвращаетесь на бот, а дальше домой. Вопросы есть?
— Есть, господин старший лейтенант, — откликнулся Вайн. — Почему все работы были выполнены экипажем, а в последний, незначительный рейс отправляют таких неучей, как мы?
— Потому, что основному экипажу надо заниматься своей работой, а не вашей.
— Это тоже далеко не наша работа.
— Как я понял, других вопросов нет? — набычился начальник технической службы.
— Есть, — перехватил эстафету Дранон. — Почему нас не сопровождает офицер? По инструкции это должно быть обязательно.
Начальник ухмыльнулся:
— У нас другие инструкции, тем более что выгрузить контейнер смогут даже такие специалисты, как вы. Дискуссия окончена, прошу занимать места.
Как только люк был закрыт, Ким резко встрепенулся:
— Быстро инструмент. Вскрывай лючки, времени у нас минут десять, не больше.
Работали они споро. Вскрыли три технологических лючка, прежде чем сумели найти микропереключатели технического программатора, с помощью которого можно было осуществлять непосредственное управление устройствами бота. Чип программатора оказался знаком, да иначе и быть не могло при глобальной унификации систем управления, а все комбинации основных команд были прописаны на табличке с обратной стороны лючка. Первым делом Ким активизировал пульт управления внутренним монитором и переключил его на внешний обзор. А чтобы оператор на крейсере лишний раз не нервничал, зафиксировал сигнал внутренней телеметрии.
— Нам конец, — изрек Вайн, глядя на монитор. — Ким, возможно, ты был прав, скорее всего, нас послали к техно-разумным, таких кораблей в Содружестве нет.
— Почему ты так решил?
— А ты сам взгляни, по виду не подходит ни под одну из классификаций. В Содружестве таких точно не делают.
— Это не показатель. Вот когда в шлюз попадем, тогда и видно будет. Кстати, шлюзование через две минуты, так что скоро все узнаем. Хотя нет, уже и так все понятно, это действительно техноразумные — двигатели на фотонной тяге. Только они могут использовать такие.
— Это почему?
— Потому, что фотонные двигатели не требуют реактивной массы, большого ускорения они, конечно, развить не могут, но для них это неважно, техноразумные не пользуются гравитационными системами.
— И чем нам грозит сей факт?
Ким задумался. Он понятия не имел, почему их решили использовать в последнем рейсе и почему весь находящийся в трюме корабля экипаж крейсера старательно отводил глаза. А ведь так происходит только тогда, когда человеку не хотят сообщать о больших неприятностях. Выводы напрашиваются сами собой. А судя по тому, что рейс все-таки был беспилотный, неприятности им могли грозить немалые. Нужно уже сейчас принимать меры предосторожности. Ким сразу взял инициативу в свои руки:
— Тогда будем действовать по инструкции флота, как при работах с угрозой захвата экипажа. Когда начнется шлюзование, открываем люк в кабину пилота и управление ботом переводим на ручной режим. Выходят из бота только двое, после этого люк сразу закрываю и блокирую на ручные запорные устройства. Если эти двое не возвращаются, через пятнадцать минут, вне зависимости от объяснений задержки, я запускаю процедуру старта. Никакого переноса времени не будет, коды идентификации применяем как на станции приписки, так что вперед.
— Слушай, Ким, а это не слишком жестко? — спросил Марк.
— Это слишком мягко, я и так накинул лишние пять минут. Тяните жребий.
Выгружать контейнер выпало Вайну и Марку. Когда шлюз закрылся, Ким таиться не стал, он вскрыл пилотскую кабину и принялся быстро переводить бот на ручное управление, а самым первым делом заблокировал всю телеметрию и каналы управления. Еще один сюрприз Ким заготовил, отсоединив схему управления двигателем от основного блока навигации — теперь, вне зависимости от различных ситуаций двигатель мог быть запущен на полный режим, что превращало его в грозное оружие внутри любого корабля.
По монитору внешнего обзора Ким отслеживал, как Вайн и Марк выгружали контейнер, техноразумных в грузовом отсеке видно не было. В невесомости техники легко вытолкнули контейнер из бота и, цепляясь за крепеж, стали заводить его на указанное в сопроводительной место. Марк торопился и постоянно оглядывался по сторонам, от этого работа двигалась значительно медленней, Вайну даже пришлось прикрикнуть на него. Работу дали закончить полностью, но стоило им двинуться обратно, как дорогу преградили маленькие, юркие шары размером с теннисный мяч. Вайн попытался с ходу прорваться, но не получилось: шары оказались вовсе не безобидны и легко смогли с помощью болезненных разрядов вернуть к себе уважение. Продемонстрировав свои возможности, шары стали оттеснять техников в глубь отсека.
Ким активизировал связь, но, как он и ожидал, все каналы были полностью заблокированы, остался лишь один транслирующий для связи с крейсером, по которому он и доложил о возникшей ситуации.
— Кто вам дал право вмешиваться в ход выполнения операции?! — взревел оператор. — Немедленно покиньте бот и продолжите выполнение задания.
— Задание выполнено, прошу принять меры к возвращению служащих флота, иначе через восемь минут производим аварийный старт на полной мощности.
— Вы самовольно перевели управление бота в ручной режим? Подключите дистанционное управление и покиньте кабину.
— Прошу подтверждения полномочий отданных приказов.
— Какие вам еще нужны подтверждения?
— В отношении служащих флота были проведены враждебные действия, согласно положению устава тридцать два двенадцать в силу вступает инструкция по проведению сеансов связи, в случае невозможности подтверждения каждого сеанса кодами подтверждения отданные приказы не являются обязательными для исполнения. В данном случае возможность вмешательства противной стороны в процесс управления очевидна, по этой причине прошу подтверждения полномочий.
— Но мы заранее не оговаривали таких кодов.
— Вы можете использовать коды подтверждения флота из списка чрезвычайных ситуаций.
На крейсере возникло замешательство — очевидно, там в срочном порядке проводили консультации, каким образом взять под контроль ситуацию.
— А где они коды возьмут, ведь мы действительно их заранее не оговаривали? — поинтересовался у Кима Дранон.
— А это меня абсолютно не интересует, это их ошибка и пусть теперь у них голова болит. Дело в том, что этот пункт устава устарел и давно на флоте не применяется, но его никто не отменял, и мы можем попытаться им воспользоваться.
— Ну ты даешь! Они сейчас там с ума сойдут, разыскивая такие коды. А ты сам-то их знаешь?
— Понятия не имею. Но это абсолютно неважно, я все равно не приму от них ни одного приказа, потому что для техноразумных перетранслировать все разговоры в реальном режиме времени — раз плюнуть. Так что эти разговоры имеют чисто развлекательное значение. Да, кстати, что-то они там долго думают, надо внести немного нервозности в наши отношения.
Ким снова активизировал связь:
— До старта осталось шесть минут, обнаружена попытка дистанционного режима тестирования систем управления. Предупреждаю, все каналы телеметрии блокированы.
— Подождите, не паникуйте, вы, наверное, ошиблись: возможно, это наши системы управления шалят. Сейчас мы пытаемся вести переговоры.
— В случае если нам покажется, что против нас готовятся враждебные действия, старт последует немедленно.
Ким снова откинулся на спинку кресла. Похоже, что-то изменилось, тон оператора из безапелляционного стал уже более доверительный. Да и как могло быть иначе? Все переговоры при неудачном стечении обстоятельств должны были быть представлены на комиссию флота, а там уже нахрапом не возьмешь. Но расслабляться не стоит: техноразумные наверняка полностью контролируют переговоры и ведут свою игру, следующим их шагом будет затягивание переговоров, а потом и попытка устранения опасной для них ситуации.
— Ерунда все это. Кажется мне, что нас уже списали, — изрек Дранон. — Одно хоть приятно — что им это так просто с рук не сойдет.
— С манипуляторов.
— С чего?
— У техноразумных манипуляторы, у них нет в нашем понимании ни рук, ни ног — роботизированные тела с манипуляторами, которые мало напоминают человеческие.
— Да я не про техноразумных, я про наших подонков: после такого им придется долго отмываться.
— Вряд ли. Они попытаются вообще скрыть все это. А наше исчезновение обставят по какому-нибудь хорошему сценарию: мол, сами виноваты. Хотя ущерб взаимоотношениям с техноразумными будет нанесен немалый, а за этим неизбежно последуют санкции, и удержать это все в секрете будет очень сложно.
— Вот и я говорю о том же.
Ким снова активизировал связь:
— До старта три минуты.
Ответа не последовало. Ким пожал плечами и перевел генератор в красный режим, тревожно запищал извещатель, а на мониторе вспыхнула предупредительная надпись. Подержав в таком режиме генератор около двадцати секунд, Ким вернул его в желтый сектор.
— Это ты зачем? — поинтересовался Дранон.
— Сделал холостой прогрев генератора, а в общем-то просто решил попугать, имитируя запуск двигателя.
— Этим их вряд ли испугаешь.
— Ну почему, уже испугали: вон видишь, вызов идет по общему каналу. Послушаем, что нам скажут.
Ким активизировал канал:
— Слушаю.
— Успокойтесь. Мы не хотим причинить вам неприятности.
Голос был синтезирован специально грубо, с металлическими оттенками, хотя из сведений о техноразумных Ким знал, что оттенки голоса не имеют для них никакого значения, скорее всего, таким образом они просто решили сразу идентифицировать себя.
— Немедленно верните на бот наших товарищей.
— Это сейчас невозможно. Немного позже мы сможем обсудить этот вопрос.
— Прошу прощения, но это не подлежит обсуждению, если у вас есть проблемы, то приступайте к их решению немедленно, старт не будет отложен ни на секунду. Обсуждение всего остального потом.
— Хорошо, мы открываем шлюз.
— Мы расцениваем это как отказ в выполнении наших требований. Если до возвращения задержанных вами людей будет открыт шлюз, запуск двигателей на полный режим будет произведен прямо в отсеке. До запуска осталось две минуты.
— Почему вы так жестко ограничиваете время?
— Давайте прекратим все дискуссии по этому поводу, не пытайтесь тянуть время. Я плохо разбираюсь в системе управления бота и могу при недостатке времени совершить ошибку, которая причинит вашему кораблю немало бед.
— Хорошо, мы попытаемся выполнить ваши требования, но надеемся, что вы выполните свои обещания.
— Что имеется в виду?
— Мы возвращаем на борт бота ваших товарищей, а потом приступаем к обсуждению.
— Обсуждению чего?
— Поверьте, нам есть чего обсудить.
— Но мы не можем являться официальными представителями, нет у нас таких полномочий.
— Нам не нужны полномочия, нам нужно поговорить именно с тобой, остальные нас не интересуют.
— И по какой причине я удостоился такой чести?
— Не надо сарказма, человек, это действительно важно для нас. Гораздо важнее всего того, что ты можешь сделать. Так что, мы можем быть уверены в твоем обещании?
— Да. Но разговор пройдет при открытом шлюзе.
— На этот счет у нас нет проблем, но и ты должен понимать, что это лишь иллюзия безопасности — даже если ты вернешься на корабль, без нашего решения вы не сможете покинуть систему.
— Прошу прощения, осталось меньше минуты, надеюсь, вы успеете вовремя выполнить данные обещания.
— Мы действуем.
Спустя еще около тридцати секунд на внешнем обзоре показались Марк и Вайн, спешащие к боту, а сзади их, похоже, усиленно подгоняли. Когда они достигли бота, на таймере до истечения срока ультиматума осталось всего пять секунд. Встречать их отправился Дранон, следом за ним Ким тщательно задраил люк пилотской кабины, не стоило от радости терять бдительность. Когда все были на борту, бот был вытолкнут в шлюз, и внешняя створка открылась.
— Обязательства с нашей стороны выполнены. Вы готовы ответить на наши вопросы?
— Да. Хотя мне и непонятно, чего такого необычного могу знать.
— Где ты родился и где родились твои родители?
— Место рождения — планета Геодон системы Калита, относительно родителей сведений не имею, известно только, что они не коренные жители этой планеты, а появились там по временному найму. После катастрофы с пассажирским лайнером «Айрон» их родственников не нашли, и я был определен в приемную семью, которую теперь считаю родной.
— Расскажи подробности катастрофы.
— Лайнер «Айрон» совершал рейс из системы Перион в систему Бантан и проходил транзитом через Калиту, при совершении перехода из Калиты по неизвестным причинам попал в гравитационную воронку. Корпус лайнера был полностью разрушен, все пассажиры погибли. Как было отражено в отчете спасательной команды, в живых остался только один ребенок, который, по действующим правилам, в момент перехода был помещен в контейнер. Именно это обстоятельство и еще несколько случайностей позволили остаться ему в живых. Как вы уже догадались, этим ребенком был я.
— У вас хорошая память?
— По сравнению с большинством — да.
— Например, вы можете вспомнить все пункты флотского устава?
— Это не показатель памяти. Выдержки из устава все должны заучить, и я знаю нескольких человек, которые заучили все пункты устава. Но я хорошо помню весь устав.
— А что, по вашему мнению, может стать показателем памяти?
— Трудно сказать, что может стать мерилом памяти. Для меня это возможность вспомнить абсолютно все, не прилагая определенных усилий.
— В таком случае нам бы хотелось провести серию тестов, и для этого было бы желательно получить ваше согласие.
Ким ухмыльнулся:
— Как я понимаю, мы стоим на пороге новых соглашений?
— Мы готовы обсудить дальнейшие условия.
— Эй, не так быстро, мне еще надо прийти в себя. Может, для вас это все просто, а для человека, пять минут назад принявшего решение погибнуть, это нелегко.
— По нашим данным, вы находитесь в удовлетворительном состоянии.
— Удовлетворительное состояние не означает хорошее, а я, как и всякое живое существо, стремлюсь к хорошему своему состоянию, в котором мне комфортно.
— Сколько вам понадобится времени?
— А мы куда-то спешим?
— Нет. Но время для нас невосполнимый ресурс, и тратить его непроизводительно неразумно.
— В таком случае ничего не произойдет, если мы все-таки отправимся на крейсер, а потом уже свяжемся с его борта.
— Сожалеем, но тест не может проводиться дистанционно. Необходимо наличие наших датчиков в непосредственной близости.
— А что будет, если вы не получите такого согласия?
— Мы уже предупредили, что это очень важно для нас, и поэтому мы должны прийти к такому соглашению.
Угроз впрямую произнесено не было, но в то же время ясно дали понять, что особо упрямиться не стоит. Тем не менее Ким почувствовал, что может уже рассчитывать на выполнение своих условий.
— Хорошо. Тогда вы можете поверить мне, что, если вы договоритесь с командованием крейсера, я добровольно вернусь для тестирования, после того как доставлю своих товарищей на крейсер.
— Это имеет значение?
— Для вас нет, а для моего хорошего настроения очень даже имеет.
— В таком случае договорились.
Как только была озвучена последняя фраза, система шлюза вытолкнула грузовой бот в космос.
Ким стоял перед капитаном. Как только они прибыли на крейсер, их сразу разделили и провели короткий допрос, а потом его вытащили на мостик, где ему вменили в вину все его действия.
— Вы проявили самовольство, перевели управление ботом на ручной режим, вели какие-то сомнительные переговоры, а теперь еще и набрались наглости давать мне советы. Я вынужден на оставшееся время изолировать вас. Надеюсь, по прибытии компетентные органы смогут достойно оценить ваши действия.
— Господин капитан, все мои действия были продиктованы требованиями устава.
— Устав прежде всего требует точного исполнения приказа.
— Приказ был выполнен в полном объеме. По поводу всего остального приказов нам не поступало.
— Объяснения будете давать позже и не мне. — Капитан повернулся к своему помощнику: — Всех под арест.
Ким пожал плечами и отправился за дежурным офицером. Он никак не мог понять, чем отличалось их последнее время пребывания на крейсере от ареста.
А капитан на самом деле был в замешательстве, он не знал, что ему делать. Таких жестких переговоров, какие провели флотские техники с техноразумными, никто еще не вел. Какие-то мальчишки сумели вырваться от них, угрожая разнести корабль, и их не только отпустили, но и, что самое главное, вели диалог, чего за всю историю ни разу не случалось. Конечно, было обидно, что такой прорыв сделан дилетантами, но все-таки сделан, а это открывало новые перспективы в отношениях с техноразумными, ведь до сих пор считалось, что они не могут вести никаких переговоров в принципе. И что теперь делать? Ведь, судя по сведениям, полученным от этого техника, скоро техноразумные пришлют ультиматум и надо будет принимать решение, отправлять туда его одного или с сопровождением. Впрочем, мучился он зря. Сообщение от техноразумных поступило через полчаса и содержало недвусмысленное требование прибыть Томову без сопровождения в точно указанное время на их корабль в центральный шлюз. Сообщение подано в форме приказа и недопускало возражений, что в общем-то было характерно для их взаимоотношений с представителями человечества.
Получив его, капитан мрачно бросил только одно слово:
— Выполнять.
Перед посадкой Кима в бот его инструктировал помощник капитана. Времени подготовиться у него не было, и он пытался все предусмотреть в самый последний момент. Когда он уже стал повторяться в третий раз, Ким оборвал инструктаж:
— У меня прекрасная память, и все, что вы мне сказали, я хорошо запомнил. Но, насколько я понял, у меня не будет возможности задавать вопросы. Единственно, чего они хотели, — это провести тестирование, отвечать на мои вопросы они не собирались. Если появится возможность, я обязательно вопросы задам.
— Если так, тогда все. Ты хорошо можешь пилотировать?
— Не беспокойтесь, не промахнусь.
— И все-таки возможность дистанционного управления прошу не отключать, мало ли что может произойти.
Ким кивнул и полез в кабину пилота.
Как только бот прошел шлюзование, Ким сразу получил предложение покинуть его и следовать с сопровождающим механизмом. На кораблях техноразумных всегда царила невесомость, а в ней Ким чувствовал себя не совсем уютно и поэтому попросил несколько минут на небольшую адаптацию; и пока он приходил в себя, вися около бота, они терпеливо ждали. Сопровождение обеспечивала обыкновенная транспортная тележка на высокочастотной магнитной подвеске, какую использовали в условиях невесомости в человеческих мирах, так что пока ничего необычного Ким не отметил. Тележка доставила его к небольшой каюте, где он увидел два похожих на краба механизма. Как он сразу догадался, это и были представители техноразумных. Впрочем, скорее всего, это были управляемые ими механизмы; сами техноразумные могли находиться как внутри механизмов, так и управлять ими дистанционно. По тем скупым сведениям, которые Ким почерпнул в сети, он знал, что вид для них не имел никакого значения, главное, чтобы все было функционально. По существу, это мощный мультипроцессорный блок, окруженный различными адаптирующими системами, а посему и для него абсолютно неважно, что конкретно он видит перед собой. Это был тот редкий случай, при котором форма совершенно не соответствовала содержанию.
— Располагайтесь как можно удобнее и расслабьтесь, — прозвучало из одного механизма.
Киму сразу стало весело: расположиться удобнее в невесомости надо было постараться, а вот расслабиться при такой ситуации у него вряд ли получится. Видимо, датчики техноразумных зафиксировали состояние Кима, и они правильно его идентифицировали:
— Мы неверно интерпретировали свои требования?
Ким поспешил пояснить:
— Для любого человека положение в невесомости не может представлять удобство или неудобство, если нет силы тяжести, любое положение удобно. Предложение же расслабиться в такой ситуации трудновыполнимо, так как человек — существо сильно эмоциональное и для его успокоения требуется немалое время, но вы же не можете ждать.
— Принимается. Первый этап тестирования будет проходить в форме отвлеченной беседы. Нужны приятные эмоции, никаких специальных вопросов.
Ким снова улыбнулся и, подражая их манере вести разговор, произнес:
— Принято.
Дальше действительно началась беседа. Не допрос, как с самого начала предполагал Ким, а именно беседа. Техноразумные довольно удачно вели диалог и хорошо ориентировались в жизни человечества. Слушая Кима, они в то же время сами высказывали определенные мысли, которые удивляли его своей нелогичностью. Если бы он изначально не знал, с кем имеет дело, ни за что бы не догадался: видимо, штампы о поведении искусственного интеллекта глубоко проникли в сознание людей, а может, это была всего лишь попытка удачной имитации нелогичного мышления. Действуя больше интуитивно, чем сознательно, Ким попытался перевести русло беседы на внутренние проблемы техноразумных, а заодно и проверить, насколько они действительно могут мыслить нелогично. Инициатива Кима поддержана не была, но и недовольства он тоже не отметил, однако, дабы не портить наметившийся доброжелательный тон, не стал повторять свои попытки. Такая беседа продолжалась около трех часов, за это время они умудрились обсудить довольно широкий круг вопросов с особенным упором на социальное устройство человеческого общества. Когда первый этап был окончен, Ким беспокойно заерзал:
— Прошу прощения, но, в отличие от вас, любому живому существу надо время от времени справлять свои физиологические потребности. И желательно осуществлять их вне зоны наблюдения, так как иначе это будет противоречить некоторым моральным принципам.
— Принимается. Блок утилизации отходов находится рядом с кабинетом.
Ким покинул кабинет и направился куда указано. Блок утилизации действительно там существовал, но это нисколько не облегчило положения Кима: использование его по назначению было для него проблематично, потому что был неизвестен даже принцип его действия, не говоря уже о правильном применении. Пришлось снова обратиться за помощью к техноразумным, и даже после этого разрешение проблемы оказалось непростым в условиях невесомости.
Второй этап тестирования включал в себя решение различных психологических задач: Киму предлагались возможные ситуации взаимоотношений в обществе людей, а потом от него требовалось найти причины таких взаимоотношений на основе косвенных данных. Задачки в общем-то были просты и, как правило, предполагали однозначный ответ. После полутора часов работы Киму было предложено немного отдохнуть. Размышляя о втором этапе, Ким уловил закономерность вопросов. Техноразумные пытались построить модель поведения человека в современном обществе, но моделирование ситуаций явно показывало неверность начальных посылок. Об этом Ким прямо и заявил.
— А в чем, вы считаете, заключается ошибка?
— Вы пытаетесь рассмотреть ситуации с точки зрения логических действий, а человек — существо изначально алогичное, логику он осваивает в длительном процессе воспитания. По этой причине большинство людей прекрасно осознает, как надо действовать в определенной ситуации, но действовать могут совершенно иначе, не соизмеряясь с правилами логики.
— Однако до сих пор все ваши ответы соотносятся с расчетами.
— Именно в этом и состоит ваша основная ошибка; я же сказал, что люди могут говорить одно, а делать совершенно другое. И это полностью зависит от эмоциональной составляющей человека.
— Вы можете привести пример?
— Пример очень простой. Рассмотрим ситуацию на войне. Неприятель наступает большими силами; в этом случае логично было бы обороняющейся стороне отступить, чтобы сохранить войска и попытаться нанести урон неприятелю в другой, более выгодной ситуации. Но тем самым отступающие оставляют без защиты своих родственников, которые наверняка погибнут, и на этом эмоциональном фоне принимается полностью противоположное решение, которое не несет в себе ни капли логики. Но в то же время все может оказаться и иначе: обороняющиеся отступят, но опять же не из логических умозаключений, а из соображений мести, что тоже является мощнейшим эмоциональным фоном.
— Являлся ли ваш отказ от выполнения прямого приказа эмоциональной составляющей?
— Нет, этот случай имел полностью логическое объяснение. Для того чтобы исполнять приказы в условиях недостатка информации, требуется полное доверие отдающему приказы. Если такого доверия нет, всегда можно найти причину для игнорирования приказа, который может привести, сточки зрения исполнителя, к возникновению опасной ситуации.
— Мы не заметили противоречий в вашем уставе, он всегда очень точно определяет действия сторон.
— Определяет точно, но в условиях владения всей полнотой информации, а при неполной информированности сторон возникновение конфликтов между параграфами устава неизбежно. Этого можно избежать, если обе стороны полностью доверяют друг другу, тогда отсутствие полноты информации не имеет решающего значения.
— Почему между вами и командованием отсутствуют доверительные отношения?
— А вот здесь уже примешивается тот самый эмоциональный фон. Командование крейсера долгое время работает со своими подчиненными, и между ними установились личностные отношения. При выполнении заданий повышенной степени риска командование стремится оградить подчиненных как членов своей команды, которые доверяют друг другу. Иногда же у командования появляется возможность не подвергать повышенному риску своих подчиненных, но использовать членов другой команды, при этом доверительных отношений не возникает и ситуация становится аналогичной произошедшей.
— Объяснение нуждается в уточнении.
— В каком конкретно?
— Почему между членами команд не наследуются доверительные отношения?
— Доверие в нашем случае не может наследоваться или передаваться, оно может устанавливаться или утрачиваться в зависимости от поведения членов команды, здесь все полностью зависит от эмоциональной окраски взаимоотношений.
— Означает ли это, что отношения в человеческом обществе строятся на эмоциональном фоне?
— По большей части именно так и есть, если логическая оценка не имеет подавляющего значения.
— Поясните примером.
— Пример с любым крупным чиновником. Формируя свою команду, он изначально стремится обеспечить в ней наличие большего количества знакомых ему лиц, которых знает и которым доверяет. Это эмоциональный фон. Но в то же время существуют люди, имеющие большой опыт работы в той или иной сфере и, следовательно, высокую квалификацию, наличие таких людей в команде является обязательным, таким образом логическая оценка является подавляющей. Хотя между чиновником и этими специалистами не существует доверительных отношений, чиновник, по соображениям логики, обязан включить их в свою команду.
— Принимается. Дальнейшее тестирование будет произведено после корректировки списка вопросов в соответствии с полученной информацией.
— Позволяется ли мне задать некоторые вопросы с целью получения информации для выработки политики наших взаимоотношений.
— Нуждается в пояснении. Как представителя человечества или как отдельного индивидуума?
— Эмоционально — как отдельного индивидуума, логически — как представителя человечества, без полномочий.
— Разрешается в качестве дополнительной тестовой программы.
— Какова судьба тех людей, которым не позволили вернуться после проведения контакта?
— Все физиологические потребности их удовлетворяются, ущерба их целостности нет.
— Наряду с физиологическими потребностями они нуждаются в удовлетворении ряда психологических потребностей, что невозможно без общения с себе подобными.
— Поведенческих изменений не зафиксировано.
— Когда будет позволено им вернуться в мир людей?
— Данный вопрос не рассматривался.
— А выполнение каких условий способствовало бы их возвращению?
— Условий нет.
— Если нет условий, значит, нет и препятствий?
— Они задействованы в эксперименте построения модели существования малых замкнутых групп. Для построения модели требуется длительное наблюдение.
— Если таковые данные будут вам предоставлены, возможно ли их возвращение?
— Этот вопрос нуждается в уточнении качества предоставляемой информации.
Последующие вопросы, касающиеся обустройства общества техноразумных и их информационного и технологического развития, остались без ответов. Единственно, до чего они снизошли, — это сообщили о нецелесообразности предоставления такой информации миру людей.
Третий тест касался в основном искусства и различий общеобразовательных программ человеческих миров. Какую ценность это имело для техноразумных, Ким даже представить себе не мог. Закончилось все совершенно неожиданно: ему просто сообщили, что он может вернуться назад. К этому времени Ким чувствовал себя неприятно: стало сказываться длительное нахождение в невесомости — болела голова, появились небольшие отеки, но на этот раз его не торопили и терпеливо ждали, когда он снова, по их представлениям, адаптируется к гравитации, а потом без предупреждения бот вытолкнули из шлюза. Только тогда у Кима появилась возможность облегченно вздохнуть, на этот раз все обошлось благополучно, но на будущее он в который раз зарекся иметь дело с представителями службы безопасности.
Как только Ким выбрался из бота, капитану крейсера поступило сообщение об окончании контакта, и крейсер немедленно снялся с позиции и отправился в расчетную точку. Кима же изолировали на весь срок обратного пути, изводя ежедневными допросами. Его постоянно пытались поймать на каких-либо неточностях. Хотя это было абсолютно бесполезно, потому что он помнил до мелочей не только все произошедшее с ним, но также все допросы, чем поверг своих мучителей в немалое изумление. По прибытии на место Кима снова попытались передать по линии службы безопасности, но тут уж он устроил настоящий бунт, который наряду с его рапортами дошел до флотских структур, и ему, не обращая внимания на возражения некоторых «ответственных товарищей», выдали предписание срочно отбыть на прежнее место службы.
Несмотря на выходные дни, в срочном порядке собирали сотрудников аналитического отдела. Здесь уже привыкли почти к полному отсутствию информации от контактов с техноразумными мирами, но возращение крейсера «Капитель» с задания кардинально изменило ситуацию. Это был прорыв, полученной информации должно хватить на многие недели работы, теперь уже можно было говорить о разработке дальнейших планов получения информации о развитии техноразумных миров. Основной проблемой предыдущих контактов было то, что никто до сих пор не имел полноценного диалога с представителями этих миров, хотя постоянно возникали дискуссии о принципиальной возможности его ведения. Особая ценность новой информации состояла в ее стенографической точности, и хотя в ней было относительно мало размышлений техноразумных, но все же достаточно, чтобы довольно четко определить их потребности, а следовательно, возможность дальнейшего ведения диалога.
— Этот парень настоящий клад, — радовался начальник отдела после начального ознакомления с предоставленным материалом. — Нам просто повезло, что именно его они выбрали в качестве тестируемого. Его беседа с техноразумными построена просто отлично, такая информация бесценна. Может, нам заполучить его сюда?
— Он категорически отказывается сотрудничать с нами, — мрачно ответил капитан крейсера. — Он даже отказался подписать обязательства по неразглашению сведений, составляющих тайну Содружества.
— Даже так? А по какой же причине тогда он принимал участие в столь секретной операции… ах да, извините, я как-то не подумал. Но сейчас-то он подписал?
— Если бы не подписал, мы бы его не отпустили. Да и вообще бы не отпустили, но флотские оказались довольно настойчивы.
— Зря. С такими сведениями отпускать людей неразумно. Если он не желает сотрудничать с нами, его нужно изолировать хотя бы на время.
— Этим теперь будут заниматься другие, и, поверьте мне, у них гораздо больше опыта в решении подобных проблем.
— Ну что ж, обратимся к прежним проблемам.
