Перед ночным штурмом Сергей завалился спать пораньше, поручив Рубцову поднять его в два часа, и этот приказ командира полка капитан выполнил минута в минуту. Скатав спальник, Сергей натянул бронежилет и, подвесив на плечо автомат, прокрался на позицию передового охранения.

Командовавший дозором Демьяненко, отложив инфракрасный бинокль, шепотом доложил:

— Товарищ подполковник, происшествий не было. Противник отдыхает. Во дворе ориентира-три продолжают гулять человек двадцать, остальные спят.

— Шашлыка небось нажрались, — не без зависти проворчал Сергей. — Вон костер до сих пор искры столбом пускает… Численность банды установили?

— Стволов полста, — уверенно ответил старлей. — От силы шесть десятков.

Один бронетранспортер стоит прямо около штаба, другой — позади забора ориентира-три. Дорогу прикрывают два секрета…

Они накрылись бушлатами, и, подсвечивая фонариком, Демьяненко показал на карте расположение вражеских постов. Места для охранения противник выбрал грамотно — засевшие на извилинах неширокой горной дороги стрелки могли задержать здесь батальон пехоты. Только сегодня Чарых-Мартан штурмовала отнюдь не пехота, так что принятые боевиками предосторожности пропали впустую. Спецназу доводилось брать и не такие крепости.

Подполковник поднес к глазам ночной бинокль, чтобы окончательно вникнуть в обстановку. Первую засаду неприятель разместил в полутора километрах от окраины селения: три боевика залегли в кустах и — следовало рассчитывать на худшее — внимательно наблюдали за движением по единственному пути, ведущему к Чарых-Мартану. Бинокль показывал яркие зеленые пятна — это работали лазерные прицелы. Второй дозор устроился километром выше, причем лишь один из четверки боевиков осматривал местность сквозь ночной прибор. Другими словами, бдительности там было поменьше. Оно и понятно, второй эшелон всегда расслабляется… Сергей повел окулярами и увидел башню броневика, торчащую над оградой крайнего дома, он же ориентир-три. Кроме того, в глубине селения скрывался еще один БТР-70, а также два автомобиля — Кам АЗ и «джип-мицубиси», оборудованный спаренным зенитным пулеметом. Личного состава в Чарых-Мартане было раза в три больше, чем спецназовцев «Финиста», однако внезапность ночной атаки сводила такое преимущество на нет.

Созвав командиров боевых групп, подполковник поставил боевую задачу:

— Рубцов со своими скалолазами поднимается по Южному склону, где они не выставили постов — считают гору неприступной. В четыре ноль-ноль выйдешь к ориентиру-два. Я со вторьм и третьим взводами двигаюсь по дороге. Примерно в половине четвертого, когда мы выйдем к повороту у трех деревьев, снайперы снимут нижнюю засаду. Затем, когда мы приблизимся к этому месту… — он показал на карте очередной изгиб горного серпантина, — к месту, после которого нас может заметить верхний дозор, Демьяненко по моему приказу ударит в них из «Валторны».

Покончив с засадой, положишь пару-тройку осколочных гранат в здание предполагаемого штаба, после чего начинаешь глушить БТР на околице бронебойными.

Селение атакуем одновременно: я — с запада, Володя — с юга. Прорываемся к центру, истребляя всех, кто держит оружие. Штаб нужно взять по возможности без лишних разрушений. Друзья из ГРУ считают, что там должны быть интересные документы. Старшим в лагере остается Демьян. Все.

— Ясно. — Рубцов кивнул. — Кто будет работать по нижнему дозору?

Вопрос был, что называется, очень интересный…

— Да, со снайперами у нас проблемы. — Подполковник вздохнул. — Первый номер — Фомин, второй — Гастон. Так что, Володя, объясни ему задачу. Ты у нас единственный парле ву франсе.

— Он и по-русски неплохо понимает. — Рубцов тихонько хихикнул. — Где только обучался…

— Не наше дело… Давайте, ребята, кормите личный состав. В два тридцать начинаем выдвигаться.

Отпустив остальных офицеров, Сергей подвел Демьяненко к «Валторне». Этот реактивный гранатомет забрасывал стомиллиметровые снаряды весом в десять килограммов на пять километров, а в горах дальнобойность увеличивалась до семи.

— Выдвинешь машинку на позицию только после моей команды, — наставлял взводного подполковник. — Помни, та обязан накрыть их пост первой же гранатой, а потом немедленно перенесешь огонь на селение.

— Сделаю, командир, не впервой. Когда я играю на «синтезаторе», сбоев не бывает.

Легонько ткнув кулаком нахального хвастуна, Сергей велел ему заняться делом. Впрочем, пацан не привирал — на «синтезаторе» (так они называли между собой пульт управления «Валторны») Демьяненко работал виртуозно, сажая реактивный снаряд в макет танка даже на предельных дистанциях. Ласково погладив ствол гранатомета, командир повернулся спиной к орудию и слегка вздрогнул от неожиданности, увидев в полуметре от себя страшное лицо меланхоличного монстра.

Спору нет, Гастон был профессионалом высочайшего класса — даже в ночной тишине, когда любой шорох разносится на полмили, подкрался абсолютно незаметно. Такое искусство вырабатывается лишь многолетней практикой прогулок на волосок от смерти.

— Командор, это анкоррект, неправильно, — произнес француз возбужденным шепотом. — Я хотеть атака на ферма. Я платить за это деньги, хотеть убивать моим «банджо».

«Армейским банджо» Гастон называл саперную лопатку, которой великолепно пользовался в рукопашных схватках. Позавчера, когда брали гнездо снайпера, Машен в одиночку бросился на троих чеченских автоматчиков из группы прикрытия и зарубил их своим «банджо» столь стремительно, что боевики не успели ни разу выстрелить. Даже видавшие виды ветераны спецназа были удивлены таким мастерством. И еще потрясало лицо этого «солдата удачи» — жуткое, словно обгоревшее. Не лицо, а морщинистая маска, почти лишенная мимики. Сам Гастон как-то обронил, будто его накрыло напалмом, и случилась такая неприятность не то в Африке, не то в Полинезии — старый наемник не любил вспоминать свое бурное прошлое, поэтому, даже начав что-то рассказывать, неизменно умолкал на самом интересном месте.

— Поймите, Гастон, вы нужны в качестве снайпера. В этом бою нам необходимы два опытных стрелка, которые умеют работать с оптическим прицелом… — Для вящей убедительности подполковник показал ему два пальца и вдобавок мобилизовал все свои скудные познания в области иностранных языков: — Ай нид ту снайперз. Ферштейн? В смысле — компрене ву?

— Да, понимай. — Сморщенная маска исказилась пугающей пародией на улыбку.

— Капораль Басили — тоже снайпер. Гастон и капораль будет стрелять на инсургентов.

— Вот и замечательно. Сначала вы убьете караул… как это по-вашему… гарде. Потом стреляйте по деревне. Дошло?

— Да-да, конечно, командор. — Машен беспомощно развел руками. — Но я очень хотель батали на ферма. 0-ля-ля, это такой удовольствий!

— В деревне подраться хотелось? Штурм населенного пункта — сложная форма боевых действий, — строго напомнил подполковник. — Сложная и опасная. Иди, Гастон, и будь готов.

«Только лягушатника мне там не хватало, — раздраженно подумал Сергей, провожая взглядом широченную спину француза. — Отвечай потом, если с иностранцем что-нибудь случится». Конечно, старик был очень хорош в рукопашной, но со снайперской винтовкой в руках он сегодня принесет куда больше пользы.

«Финисты» наскоро перекусили холодными консервами (разводить огонь означало бы демаскировать подразделение), и командир дал команду строиться.

По прямой от рощи, где они разбили лагерь, до превращенного в опорный пункт Чарых-Мартана было чуть больше километра, однако их разделяла глубокая пропасть.

В Гражданскую войну где-то поблизости каратели окружили отряд легендарного Шерипа Ахтаева, и с тех пор это место называлось Ущельем Красных Партизан.

Крутые склоны казались неприступными — во всем «Финисте» нашлось всего шесть альпинистов, которые вызвались вскарабкаться на отвесную стену скалы. Поэтому Рубцов повел свою шестерку через ущелье, а двадцать спецназовцев во главе с подполковником двинулись в обход по серпантину.

Луна и звезды проливали достаточно света, чтобы видеть дорогу — тем более через инфракрасные очки. Шли налегке, несли только оружие и боеприпасы — всего не больше десятка кило, не считая брони. Было тихо и спокойно, безмолвие нарушали только обычные ночные звуки: шорох ветра в листве да голоса птиц и зверей. И еще доносились ослабленные расстоянием крики и пение гулявших в селении боевиков.

Окрестности оставались пустынными, движение не отвлекало внимания, и мысли невольно потекли по привычному руслу. Сильнее всего в последние дни тревожили Сергея проклятые сны, которые начались, как только сводный отряд «Финиста» прибыл в Чечню. Словно ожили давние рассказы отца: города, населенные одноглазыми великанами, сражения в космическом пространстве и на каких-то незнакомых планетах… Ладно хоть сегодня прямо перед боем не снилась эта дьявольщина. Хороший бы он был вояка после таких изматывающих видений…

Подполковник отвлекся от этих раздумий, когда к нему обратился один из спутников:

— Вы доверяете этому французу?

— Он хороший боец, — уклончиво ответил Сергей. — А вы, Ваха, похоже, никому не доверяете. Профессиональная черта?

Сорокапятилетний Ваха Даламов, майор из Управления ФСБ по Чеченской Республике, был прикомандирован к отряду «Финиста» и за эти четыре дня показал себя с лучшей стороны. Перед приходом к власти Дудаева он служил в госбезопасности автономной республики, пытался наладить сопротивление, за что новые власти приговорили Даламова к смертной казни. Майору светила перспектива украсить своей головой центральную площадь Грозного, однако Ваха не попался. С первых выстрелов этой войны он был в гуще событий, лично участвовал в ликвидации многих банд, не раз проникал во вражеские отряды, наводя на боевиков федеральную армию.

— Гастон хорошо стреляет, — согласился майор. — И в рукопашном бою дерется как барс, а ведь не молодой уже. Интересно бы узнать, где старик набрался опыта.

— Интересно, — согласился Сергей. Француз Гастон Машен появился в «Финисте» с месяц назад. Спецполк, как и все Вооруженные Силы, остро нуждался в финансах, а потому подполковник Каростин, по согласованию с министерством, решился на неординарные меры. В прессе разных стран были помещены приглашения для любителей острых ощущений, желающих вплотную познакомиться с русским спецназом. Уплатив всего четыре тысячи долларов, любой житель дальнего зарубежья получал право провести три месяца в элитной воинской части специального назначения, тренироваться на настоящей полосе препятствий наравне с новобранцами, освоить новейшее российское оружие, отведать солдатской пищи.

Энтузиастам, особо отличившимся по части боевой подготовки, гарантировалась радостная перспектива отправиться в Чечню на войну против настоящих боевиков.

Откликнулось человек двадцать, включая Гастона. Если верить его документам, в молодости мсье Машен служил в мотопехоте, но истинный послужной список француза наверняка был куда обширнее. Сергей подозревал, что Гастон — профессиональный наемник, не одно десятилетие проливавший кровь — свою и чужую — в локальных конфликтах по всему свету. А может, агент какой-нибудь зарубежной спецслужбы — в наше время всякое бывает. Так или иначе, на поле боя отставной капрал (сам он говорил «капораль») проявил себя выше всяких похвал…

— Гастон не тот, за кого себя выдает, — настаивал Ваха.

— Я понял это на второй день, — фыркнул подполковник, а затем тихо скомандовал: — Внимание. Всем стоять.

Он увидел, как в трехстах метрах впереди колонны залег головной дозор, и шепнул в микрофон рации:

— Демьян, мы у первой точки.

Последовали несколько секунд мертвой тишины, после чего из вмонтированных в каску миниатюрных наушников послышался голос Гриши Демьяненко:

— Букет гвоздики.

Условная фраза означала, что снайперы покончили с нижней засадой. Гастон Машен и прапорщик Вася Фомин выполнили задачу, использовав винтовки Драгунова с глушителями. Сергей махнул рукой, приказывая возобновить марш, и распорядился по радиотелефону:

— Демьян, готовь музыку.

После этого приказа по ту сторону ущелья должна была закипеть работа.

Пятеро оставшихся в лагере бойцов принялись выдвигать на прямую наводку «музыку», то есть «Валторну». Тем временем штурмовая группа ускоренным шагом направилась к следующему повороту серпантина, все выше уходя в гору. Вскоре они миновали кусты, в которых совсем недавно притаился вражеский пост. Трупы уже остывали, все трое были убиты попаданием в голову, что считалось у снайперов показателем высокого класса.

Чуть позже, когда они приблизились к последнему завитку дороги, в наушниках Сергея прозвучали подряд два рапорта. Демьян: «Музыка готова». Рубец: «Еловая шишка». Итак, «Валторна» уже стоит на огневой позиции, а группа Рубцова благополучно вползла по склону и готова атаковать Чарых-Мартан с направления, откуда противник вовсе не ожидал нападения. Часы показывали 3.42 — операция развивалась точно по графику. Глубоко вдохнув холодный воздух, Сергей произнес в микрофон очередную условную команду:

— Я — дирижер. Начинайте симфонию.

Тут же грохнула «Валторна», и управляемая по радио реактивная граната, издавая душераздирающий скрип, прочертила огненную трассу над могилой красных партизан. Снаряд разорвался точно в кустах, где расположился секрет духов.

Спустя шесть секунд — нормативный интервал между выстрелами — в то же место ударила вторая осколочная граната. Похоже, Гриша решил подстраховаться, чтобы у главных сил не было неожиданностей.

Сергей приказал своему отряду:

— Бегом!

В Чарых-Мартане наверняка поднялась тревога, боевики выскакивают из домов, готовясь занять оборону. Самое время переносить огонь на аул, чем и занялись огневики Демьяна. Реактивные гранаты — осколочные и бронебойные — одна за другой завершали свой полет среди строений. В опорном пункте начались пожары, среди языков пламени беспорядочно метались темные силуэты боевиков.

Спецназовцы пробежали мимо разодранных огнем и осколками трупов последнего дозора. Подполковник на ходу распределял боевые задачи. Штурмовая группа беспрепятственно ворвалась на окраину селения, где горел бронетранспортер.

Из-за угла большого каменного дома сверкнули выстрелы, и трассеры мелькнули возле левого уха. Сергей выпустил по вспышкам гранату из подствольника и добавил в ту же сторону длинную очередь. Успев зафиксировать краем глаза, как падает срезанная его огнем фигура, он перемахнул через забор и заскользил между фруктовых деревьев.

Со всех сторон доносился треск автоматов. Это палили боевики — солдаты «Финиста» пользовались бесшумным оружием. Изредка доносились разрывы гранат.

Сергей и следовавшие за ним три бойца быстрым шагом пересекли сад. Когда они, преодолев следующий забор, очутились во дворе соседнего дома, навстречу выбежали два боевика. Спецназовцы уложили эту парочку, оставаясь незамеченными под тенью деревьев. «Финист» воевал только так — приносил невидимую и неслышную смерть.

Потом они наткнулись на дом, из окон которого тарахтели непрерывные очереди многих стволов. Огонь заблокировал деревенскую улицу, ведущую к штабу Хандруева.

По приказу командира дом расстреляли из четырех подствольных гранатометов. После второго залпа обрушилась крыша, внутри устоявших стен занялся пожар. Оба станковых пулемета и все «Калашниковы» сразу заглохли, но для надежности каждый «финист» швырнул в развалины по ручной гранате. Когда просвистели осколки, можно было не сомневаться, что с этим очагом сопротивления покончено. Почти одновременно вздыбился мощный столб пламени левее, — очевидно, прорывавшаяся там группа Даламова разнесла склад боеприпасов.

Прыжок через очередной забор вывел их на главную улицу селения, которая вела к капитальному двухэтажному зданию, где разместил свой штаб и главный опорный пункт небезызвестный Динар Хандруев, по кличке Удав. По улице как раз прогрохотал последний БТР противника, за машиной нестройной колонной шумно топали десятка полтора духов. Продолжая держаться в тени, штурмовая группа пропустила врага, а затем скосила длинными очередями. Пока трое разбирались с пехотой, прапорщик Кулебякин, прячась за забором, пробежал шагов тридцать и бросил противотанковую гранату, угодив в моторное отделение машины. Из пылающей стальной коробки выскочили двое, которых тоже скосили на месте. Впрочем, радоваться пока не стоило: от основательно потрепанного снарядами «Валторны» штабного здания бежали боевики. Было их около двадцати, и они беспорядочно поливали окрестности автоматным свинцом.

«Финисты» залегли, открыв ответный огонь. Потеряв пятерых, боевики попятились, продолжая бестолково палить. Один из бойцов спецназа вскрикнул, схватившись за бок — бронебойная пуля протиснулась-таки между титановыми пластинами его бронежилета. Пока парню оказывали первую помощь, Каростин и Кулебякин методично расстреливали топтавшихся на месте хандруевцев. Уложив одного за другим троих, Сергей перекатился на десяток шагов и выпустил гранату из подствольника. Боевики дрогнули и побежали, но тут к ним подошло подкрепление, и вражеская цепь снова двинулась в атаку, поддержанная работавшим с чердака станковым пулеметом. Судя по звуку, это был НСВ.

Почти одновременно подтянулась группа Даламова. Теперь по выбежавшему из укрытия отряду чеченцев стреляли девять спецназовцев, которым отвечали около тридцати автоматов с улицы и пулеметы, установленные на крышах трех домов. Это было не слишком приятно, но Сергей знал, что делает. Оттянув на себя главные силы банды, он обеспечивал продвижение остальных подразделений, которые в это время охватывали штаб с флангов.

Пулеметчиков в порядке живой очереди сняли прицельными выстрелами, пехоту косили почти в упор сосредоточенным огнем. Так и не сумев приблизиться к постоянно менявшим позиции спецназовцам, боевики отступили, оставив на улице полторы дюжины трупов. И в тот же момент загремели разрывы гранат на противоположной окраине аула — это вступила в бой группа Рубцова, а вскоре еще два отделения спецназа атаковали штаб справа. Скопившихся перед особняком автоматчиков врага перебили перекрестным огнем, так что под защиту каменных стен успели убежать немногие.

Начинало светать. Подполковник приказал двум боевым группам прочесать и зачистить селение, а остальным готовиться к штурму последнего опорного пункта.

Утирая пот со лба, Ваха Даламов сказал озабоченно:

— Нелегко будет взять этот домик. Стены крепкие, внутри засела почти половина банды. Все — отпетые бандиты, уголовники с многолетним стажем.

— Не беспокойтесь, майор. — Сергей пренебрежительно отмахнулся. — Кулебякин, действуй.

Прапорщик Кулебякин, мрачный верзила с огромными руками, славился в полку великолепным — до семидесяти метров — броском гранаты. Не высовываясь из-за укрытия, он кинул свето-шумовую хлопушку точно в разбитое окно второго этажа.

Следом полетели еще несколько гранат — свето-шумовых и снаряженных слезоточивым газом. Невыносимый грохот, слепящие вспышки, клубы едких аэрозолей мгновенно парализовали всех, кто находился внутри. Когда бойцы «Финиста» в противогазах стремительно ворвались в двухэтажку, им почти не пришлось применять силу.

Уцелевшие натужно кашляли, скорчившись на полу или прислонясь к стенке.

Сражаться никто из них уже не был способен, поэтому спецназовцы повязали остатки банды почти без стрельбы. Лишь отдельные оглушенные боевики пытались оказать сопротивление, но их уничтожили огнем в упор. Пленных уложили на заднем дворе и приступили к выяснению личностей, должностей, воинских званий.

Легкораненого главаря банды Сергей решил допросить с помощью майора Даламова — на случай, если понадобится надежный переводчик с чеченского. Динар Хандруев, яростно матерясь, орал, что ни слова не скажет проклятым оккупантам, что все равно убежит и снова будет убивать, пока не задушит всех врагов собственными руками. Поскольку лишнего времени не имелось, Даламов пару раз съездил Удава по голове острым углом откидного приклада. Кровь обильно потекла по лицу. Динар захлебнулся и стал вести себя потише, во взгляде бандита появились признаки страха.

Бойцы, проводившие обыск в штабных помещениях, принесли сумки с документами и деньгами — все эти рубли, доллары, фунты, дойчмарки были законной добычей «Финиста». Просмотрев захваченные в штабе бумаги, Сергей и Ваха обнаружили немало любопытного.

— Значит, сегодня вы должны были двинуться на Грозный? — спросил подполковник.

Главарь разгромленного отряда кивнул и застонал.

— Все части нашего фронта должны до послезавтра просочиться в столицу и занять указанные позиции, — прошипел Удав. — Шестого августа начнется общий штурм.

— Все? — недоверчиво переспросил Каростин. — Неужели нет полевых командиров, которые не подчиняются вашему штабу?

Динар нехотя признал:

— Есть несколько предателей… — Динар презрительно сплюнул. — Вчера перебежал к нам один боец из Чограй-Юрта. Говорит, их командир отказался выполнять приказы главного штаба и собирается увести своих шакалов на юг, к истокам реки Айгур.

Сергей нашел на карте названные места и удивленно покачал головой. Было совершенно непонятно, за каким дьяволом боевики намерены тащиться в эту высокогорную глушь, где не имелось не то что военных объектов — даже населенных пунктов. Подполковник подумал, что главарь чограйской банды, осознав безнадежность дальнейшего сопротивления, решил уйти к грузинской границе и там отсидеться. А потом, наверное, попробует прорваться в Абхазию или еще куда-нибудь. Ну и черт с ними, пускай уходят. Меньше хлопот будет. Проблема малочисленного вражеского отряда волновала его сейчас меньше всего. Важнее было поскорее вернуться в Грозный и включиться в разгром просачивавшихся в город боевиков.

— Володя, сколько автомашин захвачено в исправности? — спросил командир полка.

— Считай, все на ходу, — доложил капитан. — Пара грузовиков и джип.

— Прекрасно. Поскорее разбирайся с пленными, грузи трофеи — и вперед.

Когда началась суета, в поле зрения подполковника промелькнул Гастон, который подбежал к сидевшему на корточках Удаву и о чем-то спросил. Выслушав ответ, француз метнулся на задний двор, где находились остальные пленные.

Заинтересовавшись, Сергей направился следом.

Здесь уже кипела работа. Взвод капитана Рубцова приступил к ликвидации духов, поскольку везти их с собой «финисты» не могли, а оставлять в живых и на свободе было попросту глупо. К тому же спецназовцы хорошо знали, как жестоко расправляются чечки с попадавшими в их руки контрактниками. Поэтому действовали как обычно: комсостав связали и закинули в кузов КамАЗа, а остальных пустили в расход. Солдаты методично уводили вопивших от страха боевиков на улицу и там расстреливали. Что поделать, война — жестокое дело…

Оглядев эту картину, Гастон заорал:

— Кто здесь Мустафа Бахаев?

— Я! Я здесь! — радостно крикнул кто-то из толпы. Машен схватил Бахаева за ворот и принялся допрашивать на почти чистом русском языке. Когда Сергей незаметно подошел к этой парочке, держась за спиной Гастона, пленный боевик как раз подтверждал, что именно он перебежал в Чарых-Мартан из Чограй-Юрта.

— Кто был ваш командир?

— Никто не знает, как зовут этого волка, — запинаясь, прошептал внезапно побледневший Мустафа. — Мы называли его Кара-Шайтан, Черный Дьявол. Страшный человек, ни за что мог убить, все его боялись. Он всегда носит черный плащ-накидку, голову прячет под капюшоном. Никто в отряде не видел его лица. Но все боятся, даже самые отпетые. Один джигит хотел сказать слово поперек и умер на месте. Раны не было, крови не было — просто упал мертвый… Все боятся, а я убежал. Не хотел с этим сатаной в грузинские горы уходить…

— У него есть аппаратура? — быстро спросил Гастон. Полузадушенный туго стянувшимся воротником свитера боевик не понимал, о чем идет речь, и только вертел головой в безнадежных попытках ослабить мертвую хватку старого наемника.

Сделав шаг вперед, Сергей сказал:

— Тебя спрашивают — у вашего командира были какие-нибудь приборы?

От неожиданности Гастон резко обернулся, сверля командира свирепым взглядом. Француз явно не подозревал, что кто-то слушает его, стоя почти вплотную за спиной. Узнав подполковника, Машен не без труда попытался согнать с лица свирепую гримасу. Впрочем, его напоминающий мятую подметку анфас стал от этих усилий немногим приветливее. А Бахаев тем временем сообщил:

— Да-да, у него были разные машинки. Я видел синюю коробку, из нее желтая трубка торчала, еще другие были… Он держал эти приборы, понимаешь, в рюкзаке.

Но я два… нет, три раза видел, как он прибор вытаскивал и чего-то делал. Как будто топограф местность изучает… И еще в мешке много других вещей есть. Нам Мурад рассказывал, он всегда таскает барахло Кара-Шайтана…

«Счетчик радиации, наверное, — мысленно предположил Сергей. — Урановые руды ищет? Или, может быть, проверяет слухи, будто в этих горах остались с советских времен атомные боеприпасы…»

Отпустив пленного, Гастон сказал:

— Командор, надо убивать этот Кара-Шайтан. Серж, ви дольжен делать этот петит операсьон.

— Сейчас у нас другие задачи, нет времени на твои «маленькие операции», — отрезал подполковник. — Быстрее закругляйся здесь и полезай в грузовик.

С бандой Хандруева было покончено. Сводная рота спецназа, погрузившись в трофейные машины, тряслась по плохой дороге. Пользуясь свободными минутками, «финисты» распаковали пластиковые коробки экспериментального солдатского пайка ИРП-1 и с аппетитом рубали сосисочный фарш, перловку с мясом, галеты и тушенку, закусывая обед сладким изюмом и запивая эти радости жизни фруктовыми соками.

Утомленный нелегким днем, Сергей привалился к борту кузова. Гастон подобрался к нему, сел рядом и снова стал уговаривать командира повернуть роту на юг, прочесать горы от Чограй-Юрта до истоков Айгура и уничтожить банду таинственного Кара-Шайтана. Он даже намекнул, что на этом деле можно заработать неплохие бабки. Гастон явно имел какой-то интерес, и Сергей, как ему казалось, догадывался, в чем тут дело. Подполковник предполагал, что француз был агентом какой-то зарубежной спецслужбы, а Кара-Шайтан состоял в конкурирующем ведомстве другого государства… В любом случае не имело смысла гоняться по горам за крохотным отрядом боевиков, когда назревали большие неприятности в Грозном.

Сейчас подполковника гораздо больше интересовала личность самого Гастона, поэтому Сергей осведомился:

— Ты — хороший солдат, старик. Где научился воевать?

— Меня долго учили, — по обыкновению, уклончиво ответил иностранец.

— И где ты воевал — Африка, Вьетнам, Афганистан?

— Луандьё… далеко отсюда. — Обгорелая маска по-прежнему не выражала эмоций.

— И русскому языку тоже научили давно и далеко. — Сергей не собирался отступать.

— Нет, командор, этому я научился поближе и совсем недавно. — Гастон отвел взгляд. — Ты тоже хороший солдат, командор. Но ты много не понимать… Здесь появляться террибле… страшный опасность для всех. Я один не могу победить, ты один тоже не можешь победить. Вместе надо. Но если ты не хотеть помогать, я буду пойти один.

— Никуда ты без моего приказа не пойдешь, даже в сортир! — повысил голос Сергей. — Будешь играть в свои шпионские игры, когда кончится срок контракта с «Финистом».

Вместо ответа мсье Машен похлопал его по плечу и перебрался на другой конец кузова. У подполковника совершенно не было настроения заниматься неврозами закордонного гостя.

Он снова переживал неприятные обстоятельства сегодняшнего боя. Пули не раз свистели в угрожающей близости, а когда он брал Удава, этот бугай успел ударить подполковника кинжалом. Конечно, все обошлось — клинок, не причинив вреда, скользнул по титановым пластинам нагрудного панциря, но такой факт вообще не имел права на существование, поскольку роботы Лабиринта обязаны были защищать силовыми полями всех Посвященных. Однако энергетические барьеры не действуют вот уже который месяц, — стало быть, в Лабиринте случилось что-то чрезвычайное. Это серьезно беспокоило Сергея: неожиданный отказ инопланетной техники мог оказаться куда опаснее, чем любые земные войны, политические интриги или происки враждебных разведок.

Вскоре после полудня, когда августовский зной становится совсем невыносимым, «финисты» прибыли в Ханкалу. Здесь, на авиабазе, расположенной неподалеку от Грозного, обосновался штаб Объединенной группировки войск министерств обороны и внутренних дел. Подполковник приказал Рубцову организовать для личного состава баню, кормежку и отдых, а также сдать куда положено пленных, захваченные документы и часть трофейной техники. Капитан правильно понял командирское «часть»: самая ценная добыча, вроде спутниковых раций, останется в распоряжении «Финиста».

В штабе Сергей потребовал встречи с командующим. Оказалось, что тот недавно отбыл в отпуск и можно поговорить только с заместителем командующего генерал-лейтенантом Куликовским. «Надо же, здесь Кирилл за главного», — обрадовался Сергей.

Они познакомились лет семь назад, когда полк внутренних войск полковника Куликовского был переброшен в охваченную массовыми беспорядками республиканскую столицу. Там же, на окраине огромного южного города, дислоцировался «Кальмар» — дивизион подводных диверсантов, которым командовал майор Каростин. Тогда им удалось совместными усилиями перемолотить орду погромщиков, за что оба офицера понесли суровые наказания: Кирилла сослали на должность замначальника колонии усиленного режима в забайкальскую глухомань, а Сергея и вовсе выгнали из армии.

— Вы получили мое предупреждение о намеченном штурме Грозного? — первым делом осведомился командир «финиста». — Я радировал в штаб с марша.

— И твое предупреждение получили, и по линии военной контрразведки получили, и чеченское МВД о том же сообщает, — успокоил его Куликовский. — Не беспокойся, мы готовы отразить любую атаку.

Они обсудили боевую обстановку, и Сергей попросил передать в Москву, чтобы сюда перебросили остальные подразделения «Финиста»: в такой напряженной обстановке следовало бы стянуть в столицу воюющей республики лучшие части спецназа. Кирилл заверил, что обязательно передаст его рапорт по инстанции.

— Значит, встретим их как положено, — сказал Сергей. — Пойду-ка я немного покемарю, а вечером начнем зачистку выявленных баз противника в городе.

Он уже собирался уходить, но вдруг вспомнил утренние события и осведомился, что известно штабу о банде некоего Кара-Шайтана.

— Есть такой полевой командир из числа безобидных, — ответил генерал. — От активных боевых действий с нашими войсками старательно уклоняется, поэтому и мы не трогаем его отряд. В общем, он нам не досаждает. С такими, как он, всегда можно договориться по-хорошему… Ну, ступай. Я распоряжусь, чтобы тыловики позаботились о твоих людях.

Личный состав «Финиста» бездельничал до самого вечера, а потом из Москвы поступил приказ немедленно возвращаться на место постоянного базирования части — спецназ срочно понадобился для других дел.

Транспортный Ил-96 уходил через час с небольшим, так что грузиться пришлось в обстановке общего аврала. Только в полете выяснилось, что на борту отсутствует Гастон Машен. Пропажа иностранца попахивала международным скандалом, но возвращать самолет на чеченский аэродром было невозможно, поэтому Сергей бросился к командиру экипажа и отправил тревожные радиограммы в Москву и Ханкалу.

Утром следующего дня, когда он был уже в штабе полка, поступили ответы. Из Чечни сообщили, что на территории авиабазы «Ханкала» Машена обнаружить не удалось. Еще интереснее было другое: МИД Российской Федерации, равно как французское посольство, единодушно заверял, что гражданин Франции по имени Гастон Машен за последние три года на территорию России не въезжал.

А на следующий день стало не до исчезнувшего француза: крупные силы чеченских формирований нанесли согласованный удар по основным объектам Грозного.