59. ВЕЩИЙ СОН

Николь протянула руки над головой, потом в стороны, слева ладонь ее нашла Ричарда, справа — одну из емкостей с водой, слегка выступающую со стеллажей за ее спиной.

— Тесновато будет, — проговорила она, устраиваясь на сиденье.

— Конечно, — отвлеченным тоном произнес Ричард. Его внимание было приковано к большому дисплею перед сиденьем пилота. Он ввел несколько команд и дожидался ответа. Получив его, Ричард нахмурился.

— Наверное, опять придется переложить припасы, — вздохнула Николь. Повернувшись в кресле, она поглядела на стеллажи. — Можно сократиться на четырнадцать килограммов, если наше спасение не задержится более чем на семь дней.

Ричард не реагировал.

— Проклятье, — пробормотал он, когда на экране появился рядок цифр.

— В чем дело? — спросила Николь.

— Что-то не получается, — ответил Ричард. — Навигационная программа была рассчитана на меньшую полезную нагрузку: если мы потеряем один из акселерометров, решение может не сойтись. — Николь терпеливо ждала, когда Ричард закончит объяснения. — А тогда, если у нас по пути начнется икота, придется останавливаться и перенастраивать программу.

— Но ты, кажется, говорил, что топлива с избытком хватит на обоих.

— Топлива-то хватит. Только в алгоритмах системы управления предусматривается, что в капсулу загружено не более ста килограммов. По существу, это один О'Тул с припасами.

Николь видела озабоченное выражение на лице Ричарда.

— Думаю, что все будет в порядке, — заверил он, — если не случится какой-нибудь неисправности. Однако эти капсулы ни разу не использовались в подобном режиме.

В лобовое окно они заметили О'Тула, приближающегося к ним через трюм. В руке он нес какой-то небольшой предмет. Это был МБ, один из крохотных роботов Ричарда.

— Я едва не забыл, что он у меня, — проговорил О'Тул, выслушав пылкую благодарность Ричарда. Широко улыбаясь, космонавт Уэйкфилд дитятей заскакал по трюму.

— А я уж и не думал, что снова увижу кого-нибудь из них, — выкрикнул Ричард от боковой стены, куда занесла его радость.

— Я как раз проходил мимо вашей комнаты, — откликнулся генерал О'Тул, — перед стартом научного корабля. Космонавт Табори упаковывал ваши вещи и попросил меня прихватить именно этого робота на случай, если…

— Спасибо… Спасибо и вам, и Яношу, — осторожно спустившись вниз, Ричард зафиксировал ноги на полу. — Майкл, этот у меня особенный, — проговорил он, поблескивая глазами. Потом включил МБ. — Знаешь ли ты какие-нибудь сонеты Шекспира?

— Есть один, его очень любит Катлин, только смогу ли я припомнить. По-моему, первая строчка «То время года видишь ты…»

Женственный голос МБ растревожил и Николь, и О'Тула. Эти слова явно вызвали сильный отклик в душе генерала, он был глубоко растроган: в уголках глаз выступили слезы. Взяв генерала за руку, Николь сочувственно пожала ее, пока МБ доканчивал сонет.

— Ты так ничего и не сказал Майклу о проблемах с пилотированием капсулы? — спросила Николь. Они с Ричардом лежали бок о бок в одной из крохотных спален на борту военного корабля.

— Нет, — тихо ответил Ричард. — Не хотелось волновать его. Он думает, что мы спасемся, и я не хочу разочаровывать его.

Протянув руку, Николь прикоснулась к Ричарду.

— Дорогой, мы можем остаться здесь… пусть тогда Майкл уцелеет.

Он повернулся к ней. Николь видела во тьме обращенные к ней глаза.

— Я думал об этом. Но генерал никогда не согласится… Я даже думал отправить тебя одну. Хочешь?

— Нет, — ответила Николь, недолго подумав. — Не очень. Лучше с тобой, если…

— Если что?

— Если действительно шансы такие неравные. Если один из нас может уцелеть, а двое почти обязательно погибнут, не так уж важно…

— Точно рассчитать вероятности я не могу… — перебил ее Ричард. — Но я не думаю, что наши шансы ухудшатся, если мы полетим вместе. Мои знания о капсуле и ее оснащении могут стоить лишнего веса. Но в любом случае в капсуле мы будем чувствовать себя в большей безопасности, чем здесь.

— А ты абсолютно убежден, что ракеты стартовали?

— Конечно. Совершенно очевидно. Держу пари, этот вариант начали готовить сразу, как только Рама изменил курс и направился к Земле.

Они вновь умолкли. Николь старалась уснуть, но безуспешно. Они решили передохнуть шесть часов перед отлетом, чтобы накопить немного сил, которые, несомненно, потребуются для утомительного путешествия. Николь никак не могла успокоиться. Ей все виделся генерал О'Тул, исчезающий в пламени огненного шара.

— Чудесный человек, — очень тихо проговорила Николь. Она не знала, спит ли Ричард.

— Безусловно, — так же тихо ответил Ричард. — Я завидую его внутренней силе. Просто не могу представить никого другого, кто столь охотно пожертвовал бы собственной жизнью, — он немного помедлил. — Наверное, это потому, что он так искренне верит в Бога. Для него смерть — не конец, а переход.

«Я тоже способна на это, — подумала Николь. — Я могла бы отдать свою жизнь за Женевьеву. Может быть, даже за Ричарда и этого нерожденного ребенка. Вероятно, для верующего О'Тула каждый человек — член его семьи».

Тем временем Ричард боролся с собственными эмоциями. Не поддался ли он эгоизму, не настояв, чтобы Николь летела одна? Действительно ли его мастерство способно скомпенсировать дополнительный риск из-за превышения полетного веса? Он постарался все забыть и подумать о другом.

— А ты почти ничего не сказал мне о ребенке, — мягко проговорила Николь после очередного короткого молчания.

— Просто не было времени понять, как он… или она… укладывается во все происходящее, — ответил Ричард. — Не думай, что я такой невнимательный. Знаешь, я рад. Только хочется, чтобы нас спасли, прежде чем я начну представлять себя отцом. — Он перегнулся и поцеловал ее. — А теперь, дорогая, не считай меня грубияном, но я хочу попытаться уснуть. Не исключено, что другая такая возможность у нас появится не скоро…

— Конечно, — согласилась Николь. — Извини. — Ей представился младенец. «Интересно, будет он таким же умницей, как Ричард. А вдруг у ребенка будут и его длинные пальцы, и голубые глаза…»

Николь лежала свернувшись в клубок в уголке неярко освещенной комнаты. Во рту отдавало вкусом манно-дыни. Странное прикосновение к плечу пробудило ее. Подняв вверх глаза, она увидела склонившуюся над собой серо-бархатную птицу. Вишневые кольца вокруг шеи светились во мраке.

— Иди, — попросила птица. — Ты должна быть с нами.

Николь последовала за птицей и повернула направо от вертикального коридора. Возле стены располагались другие птицы. Все они внимательно смотрели на Николь, а потом отправились следом за ней.

Через некоторое время тоннель сделался большой комнатой. Лишь на дальней стене горел огонек, но в комнате было темно. В ней кто-то был, но Николь не могла видеть кто — временами неясный силуэт пересекал испускаемые огоньком лучи. Николь начала было говорить, но предводительница птиц прервала ее:

— Ш-ш-ш! Они скоро придут.

С противоположной стороны комнаты донесся шум — словно бы телега с деревянными колесами катила по грязной дороге. Шум приближался, птицы прижались к Николь. Через какое-то мгновение перед ними оказался огонь.

Над горящей телегой высился гроб. Николь охнула. В гробу лежало тело ее матери в царственном зеленом одеянии. Огонь осветил остальных. Ричард, улыбаясь, глядел на нее, держа за ручонку маленькую смуглую девочку годиков двух от роду. Встав на колени возле огня, генерал О'Тул возносил молитву, позади него видны были самые разнообразные биоты, в том числе два-три странных силуэта, похожие на октопауков.

Пламя пожрало гроб и стало лизать тело матери. Она медленно села. Когда Анави поглядела на Николь, лицо ее переменилось. На плечах Анави оказалась голова Омэ.

— Роната, — четко проговорил он. — Пророчества должны исполняться. Кровь сенуфо должна уходить — к звездам. Минове останется позади. Пусть Роната странствует с теми, кто пришел издалека. А теперь иди — спасай странных и детей Ронаты.