Глава восемнадцатая
В которой мироздание доказывает мне, что от своего прошлого невозможно избавиться.
Мы шли над пушистыми облаками, среди яркого неба и холодного солнца. Ог спал в задней кабине, и я был предоставлен самому себе. На «Шершне» мы летали уже целый месяц, мотаясь по всей Павлиньей гряде. И это был первый рейс, когда орк успокоился, перестал проводить дополнительные тесты, исследования, корректировку работы демона, проверять стабильность Печатей.
Он наконец-то убедился, что пташка не собирается преподносить нам неприятные сюрпризы во время затяжного рейса.
Ог решил, что грязно-серый цвет не подходит для почтового стреколета, и, раздобыв краски, раскрасил его широкими золотыми и черно-синими полосами, натер пушки и воздухозаборники до блеска, а стойки шасси выкрасил алым. Пташка получилась достаточно заметной и привлекающей к себе внимание. Собственно говоря, этого он и добивался. Мы были как попугаи — прекрасно узнаваемы за милю, и ближайшие острова быстро привыкли к нашей расцветке, а Патруль не задавал лишних вопросов.
В один из дней Ог сказал, что у орков традиция — давать стреколетам имена.
— Есть идеи? — спросил он у меня.
— Ласточка, — сказал я, и Буваллон, сидевший тут же, подскочил:
— Во! Точно! Эта штука, паря, точно ласточка!
Я сходил в адмиралтейство, внес название в реестры легких кораблей Черепашьего острова. Через неделю все техники Логова уже называли стреколет исключительно «Ласточкой».
Весь прошедший месяц мы были заняты работой, метались между островов, развозя срочные депеши, дипломатические письма и посылки. Дважды перевозили особые грузы для Тулла.
Мы много времени проводили в небе и порой сидели в кабине по десять часов кряду.
Трехлапый одобрил нашу покупку самым решительным образом. Прямо под креслом штурмана имелась большая ниша, где обычно устанавливалось дополнительное навигационное оборудование, превращавшее «Шершень» в дальний военный разведчик. Нам все эти приборы были ни к чему, и когда Трехлапый обнаружил «нору», то наотрез отказался вылезать оттуда. Вытащить за шкирку его тоже не удалось — пасть клацала в опасной близости от наших пальцев. Я сдался и сказал ему:
— Хорошо. Берем тебя с собой. Но не мешайся.
С той поры он частенько летал вместе с нами, и его не смущала ни тряска, ни гул, ни воздушная акробатика. Вел он себя тихо, нас не отвлекал. Когда мы разносили почту, подписывали бумаги, оформляли груз, Трехлапый крутился недалеко от «Шершня» или исследовал ближайшие окрестности, но всегда возвращался в кабину вовремя. Мне ни разу не пришлось его разыскивать и задерживать взлет.
Сейчас он дрых под креслом в штурманской части кабины, а я вел стреколет, негромко напевая старую эльфийскую песню. До снижения было еще минут сорок, на остров Фламинго мы должны прилететь с началом сумерек. У нас было два важных дела — четыре посылки из министерства сельского хозяйства и груз Джулии, запрещенный артефакт «Прут света», который следовало передать покупателю.
Я скучал и поглядывал по сторонам. Облачный ковер под нами растянулся почти на двести миль, и, когда он закончился, я увидел внизу сначала цепочку мелких необитаемых островков, потом треугольный силуэт какой-то шхуны, шедшей на две тысячи ярдов ниже нас. Через несколько минут нас нагнали «Кирки» — средние стреколеты гномов, и пошли в трех сотнях ярдов правее, проводя опознание.
Я дал им рассмотреть знак курьера, нарисованный на борту — конверт с золотыми крыльями, и спустя минуту гномы ушли вниз, к шхуне, которую сопровождали.
Еще через двадцать минут я увидел четыре черные точки прямо и чуть выше нас. Построение у них было боевое, так что я первым делом активировал оружие, а затем уже разбудил Ога.
Он сразу понял, в чем дело:
— По наши души?
— Вряд ли им потребовались письма и посылки. Посмотрим, что будет.
Три «Носорога» и одна «Медведка» прошли встречным курсом. Я увидел небесно-голубые бока стреколетов и головы свиней, нарисованные на носах. «Свиньи» — одна из крупнейших банд в нашем регионе.
— Видел?! — обернулся ко мне Ог. — У «Медведки» под брюхом Грызь!
Грызь — бомба для уничтожения крупных кораблей. Она проламывает палубу, а затем ползет к демону и съедает его. Без демона ни одно судно не может находиться в воздухе, поэтому стреколеты, вооруженные Грызями, очень опасны.
Я кивнул:
— Ребята охотятся на кое-что крупнее почтальона.
Возможно, на ту самую шхуну, которую мы встретили некоторое время назад. Если так, то «Свиньям» сейчас не до нас. Впрочем, я не собирался рисковать и направил «Ласточку» на снижение, к облачному языку, протянувшемуся в сорока милях от нас.
— Решил не искушать судьбу? — догадался Ог.
— Верно. Если они задумали что-то криминальное, то им не нужны свидетели, которые могут сообщить властям. Как только до них дойдет эта простая истина — они вернутся. Предпочитаю затеряться в облачности. Рассчитай новый курс, и давай заложим в него крюк миль в шестьдесят, чтобы выйти к Фламинго с запада. Там они нас точно не будут искать.
В облаках было холодно, тускло, на стеклах все время появлялась и замерзала влага, но зато здесь «Шершню» не грозили никакие неприятности. Я встал на новый курс, опустившись ниже облачности, к океану. Через какое-то время из туч показался краешек остывающего солнца, стремящегося упасть за горизонт.
В алом закатном свете перед нами появился Фламинго — длинный, продолговатый остров с тремя крупными городами, огромным количеством озер и плантаций сахарного тростника. В воздухе стало оживленно — остров являлся перекрестком Павлиньей гряды. Над ним проходило несколько крупных фарватеров Союза.
Ог выпустил из люка сигнальные огни. Они осветили «Ласточку» для форта, мигнули, отправляя запрос на посадку.
Штурман почти сразу же получил ответ и сказал мне:
— Право пять, снижайся до трехсот ярдов, вставай в нижний коридор и иди на посадочный круг. Полоса возле Сахарных ворот, садимся сразу за той «Вдовой».
Я увидел стреколет, шедший в четверти мили перед нами и тоже отправившийся на снижение. Судя по тому, как впереди идущий то и дело «клевал» носом и заваливал скорость, — за жезлом сидел новичок. Так что я не стал торопиться, дав ему время спокойно зайти на полосу.
Ярко горящий огнями город Пелелео сперва полз под нами, потом, по мере снижения, ускорился, и его крыши, площади, парки полетели назад, а широкая посадочная полоса, подсвеченная маяками, выплыла справа, как только я совершил последний разворот перед заходом. До земли было сорок ярдов, и я выровнялся на центр полосы по прицелу. Выпустил шасси, сбавляя мощь демона еще сильнее, пару раз скорректировал педалями крен и мягко коснулся земли, пробежал по ней, а затем свернул на первую рулежную дорожку. Фэйри, летящий перед носом «Ласточки», указал место для стоянки и отправился встречать следующих гостей.
Едва Ог откинул стеклянный колпак, Трехлапый тут же выбрался из своего убежища, соскочив вниз.
— Здесь прохладно, — сказал орк, убирая свою бесценную доску в летную сумку.
— Издеваешься? По сравнению с материком — жара.
— А по сравнению с Черепашьим — прохладно. — Он снял шлемофон, бросил его на сиденье. — Предлагаю обратно лететь утром.
— Я не против. Отдохнем и вернемся домой завтра.
— Значит, решено. Я знаю тут одно местечко, называется «Кактус». Там отлично кормят и комнаты неплохие. Сейчас разберемся с делами и отправимся туда.
Двое людей в форме таможенной службы подошли к нам:
— Документы на груз у вас с собой?
— Нет груза, ребята, — ответил я, спрыгивая на землю. — Только почта. Курьерская доставка, как обычно. Посылки в министерство.
— Что в посылках? — спросил старший по званию.
— Мы не знаем.
— А опись?
— Опись есть.
— Показывайте.
Ог отомкнул багажное отделение в днище стреколета, вытащил тяжелую сумку с письмами, передал ее мне, а следом за ней достал несколько коробок и свертков, положил их прямо на землю. Таможенники глянули описание, но не нашли ничего для себя интересного. К длинному продолговатому свертку с министерской печатью, которую мы выпросили у старины Тулла, с лихвой расплатившись за нее тем, что выслушали его нытье и ворчание, они даже не притронулись. Дипломатическую почту таможня потрошила только по очень серьезной причине.
— А в сумке что?
Я показал, и они разочарованно хмыкнули:
— Негусто.
— А чего вы ожидали, ребята? — улыбнулся Ог. — Мы курьеры, а не торговцы.
— Контрабанду возят все.
— Мы честные работяги. — Орк залез в кабину и выудил бутылку круситского рома. — И всегда дружим с таможней. Это вам, за знакомство. Мы к вам будем часто летать в этом месяце.
Они сразу подобрели, взяли подарок и, пожелав удачного вечера, вписали в журнал, что проверку провели, и выдали нам копию с печатью для выхода с территории посадки.
— Легко, словно отобрать конфету у лилипута, — улыбнулся Ог, когда они ушли.
— Конфету Буваллон тебе и так отдаст. А вот попробуй отобрать у него стакан текилы. Я закончу с делом Джулии, — предложил я, снимая летный комбинезон и переодеваясь возле шасси в обычную одежду. — А ты пока оформи письма, посылки, получи расписки. С чиновниками, да еще и вечером, это займет пару часов. Найду тебя в «Кактусе».
— Буду ждать, — махнул он мне на прощанье.
Я сделал небольшой крюк и заглянул в ангар к Патрулю.
— Хочу сообщить о возможном нападении, — сказал я им. — Мы видели звено «Свиней», а до этого шхуну гномов. Кажется, пираты решили пощипать недомерков за бороды.
В небе развелось слишком много разбойников. Если я помогу сократить их число и спасу торговцев — на Павлиньей гряде будет немного спокойнее. Быть может, тогда и Джулии не придется больше столкнуться со шлюпом типа того, который едва не захватил «Бобовое зернышко».
— Шхуна? — переспросил смуглый офицер, поворачиваясь ко мне. — Уж не та ли это, что ушла с пирсов часа три назад? Она ведь перевозит серебро, Лукас?
— Верно, лейтенант, — ответил усатый солдат, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Была такая.
— Сможешь показать, где видел банду и корабль? — Офицер уже достал из летного планшета карту.
Я ткнул в нужные точки, и собравшиеся вокруг меня летуны переглянулись.
— Ночью найти будет нелегко, — вздохнул лейтенант. — Но проверить следует. Готовьтесь к взлету. Спасибо, эльф.
— Удачной охоты, — пожелал я им.
На пропускном пункте, когда охранник заинтересовался посылкой, я показал бумажку с подписью таможенников.
— И что? Все почтовые передачи оставляются вон в том здании, — недовольно сказал тот. — Выносить за территорию их нельзя.
— Так не пойдет, — возразил я ему. — Видишь дипломатическую печать? Это срочная доставка. Быстрее просто не бывает. Она до завтрашнего дня ждать не будет.
— Не положено.
— Тогда пиши мне расписку.
— Какую еще расписку? — опешил человек.
— Свое имя и должность. Когда начальник стражи, который не получит эту штуку завтра, спросит с меня, я отправлю его к тебе. Мне моя работа дорога.
Он засопел и сдался:
— Проваливай, пока я не передумал.
Получилось все как нельзя лучше. Теперь осталось отдать товар и расквитаться с долгами.
Пелелео был городом большим, растянувшимся вдоль южного побережья — более простые районы теснились у океана, среди посадочных полос и пирсов, а богатеи, как и у нас, на Черепашьем, предпочитали глядеть на всех свысока, построив свои дворцы на холмах.
Я старался идти по центральным улицам, где уже зажгли освещение, и не лезть в мрачные подворотни. Мне нужен был бар «Койот», и я спросил дорогу у первого встречного. Пожилой человек в соломенной шляпе показал мне путь, заверив, что добраться до заведения можно минут за двадцать.
Над городом низко-низко пронеслось звено «Развратников», а сразу за ним — еще одно. Патруль отправился в рейд.
В Пелелео был какой-то праздник, и владельцы баров, кафе, трактиров и уличных лотков жарили упитанных морских свинок, каждая из которых была размером с молочного поросенка. Их мясо было здесь так же популярно, как круситский ром или креветочный коктейль.
На открытых террасах гомонили веселые компании, звенел смех, открывались бутылки с вином. Все обсуждали грядущий фейерверк… Два могучих тролля в белых передниках развешивали поперек улицы цветные фонарики. Какой-то орк, пройдя мимо меня, бросил вслед ругательство, но я не стал обращать на него внимание. Если кто-то не любит эльфов — это его проблемы, я тут не для того, чтобы затевать драку и привлекать внимание стражи.
«Койот» — увеселительное заведение, втридорога продающее выпивку, чтобы клиенты могли посмотреть на «бесплатных» танцовщиц, — оказался переполнен разношерстной публикой. Гул здесь стоял, точно в гнезде у шершней.
Посетители разговаривали, вливали в себя ром и жадно глазели на извивающихся возле шестов девиц. Найти в этом столпотворении того, кому следовало передать товар, было делом непростым, так что я сразу направился к мордовороту-полуорку, работавшему здесь охранником.
— Ищу Марка, — сказал я ему. — У меня для него подарок.
Полуорк глянул на сверток, решил в своей голове какое-то сложное уравнение, кивнул:
— Посиди у барной стойки. Тебя позовут.
Он махнул бармену — коренастому парню, в котором, судя по всему, смешалась кровь человека, орка и хобгоблина. Зеленокожий, с тонким длинным носом, редкими волосами и крупными бородавками на лице, он поставил передо мной стакан с мутной темно-синей жидкостью. Осадок в ней мягко искрился, словно там плавал золотой песок. Когда бармен поднес к напитку зажженную спичку, над стаканом взметнулось зеленое пламя.
— Это вроде как за счет заведения? — спросил я у него.
— Будет зависеть от того, что скажет Марк, — без улыбки ответил тот.
Я посмотрел на стакан с опаской, взял его в руки, но пить не решился. Небо знает, что в нем за ведьминский состав и останусь ли я на ногах после того, как попробую эту огненную смесь.
По соседству со мной два еще не обросших бородами молодых гнома опрокидывали в глотки по ведерку пива, и, судя по их багровым лицам, до этого они уже успели влить в себя целую бочку. А то и две.
— Давай! Давай! — кричал один из них, подзадоривая девицу неизвестной мне расы, извивающуюся в подвешенной под потолком стальной клетке.
Дракониды — похожие на маргудцев существа, такие же безобразные и чешуйчатые, довольно ухали и стучали кулаками, подбадривая смуглую танцовщицу из племени людей.
Я сидел, крутил стакан, пламя в котором наконец-то погасло, поглядывал по сторонам, благо за это никто не требовал денег. Возле входа произошла небольшая давка — несколько зевак поспешили разойтись в стороны, когда в «Койот» заглянул лохматый, заросший бурой шерстью, грозно сопящий минотавр. Его остановили двое вышибал-гроллей. Они как раз были теми, кто мог бы с ним справиться, если навалиться дружно и разом.
Минотавр, как оказалось, не собирался бузить, ткнул пальцем на одну из дорогих бутылок игристого вина, показал деньги, и вышибалы повернулись к худенькому распорядителю, следившему за этой ситуацией с балкона второго этажа, где располагались закрытые ложи. Тот кивнул, и лохматому громиле дали пройти.
Между тем на сцену вышла звезда заведения. В том, что она именно звезда, — не возникало никаких сомнений. Гомон, разговоры, свист и улюлюканье стихли в одно мгновение, и стала слышна музыка.
Танцовщица — темная эльфийка с антрацитовой кожей, горящими фиолетовым глазами и голубыми волосами, собранными в высокий хвост, плавно закинула ногу на шест, выгнулась дугой…
Моей дальней родственнице нельзя было отказать в грации, красоте, пластике и той гибкости, с помощью которой она перетекала из позы в позу. Она была так же красива, как кираллэта, моя кузина и светлая эльфийка, но красота этой девушки была более дикой, агрессивной и совсем не мягкой.
Я обернулся на зал, посмотрел на потрясенные лица, на восторженный блеск в глазах, на то, как гномы забыли о пиве, минотавр о своей бутылке, бармен о заказах, вышибалы о поддержании порядка, а какой-то мелкий карманник-гоблин о том, что пора бы уж до конца вытащить кошелек из человеческого кармана. На его месте я бы пришел в себя до конца танца, иначе охрана намнет ему бока.
Такое впечатление, что я единственный не поддался магии ее танца. Возможно, потому, что я и раньше видел эльфиек. А быть может, оттого, что знаком с Риолкой. Клянусь небом, если бы у шеста оказалась дрэгайка в своем юном облике, это произвело бы эффект разорвавшегося ядра — умерших от восторга увозили бы телегами.
Танец до конца я не досмотрел — вернулся полуорк-охранник:
— Марк тебя ждет. Идем.
Я в последний раз оглянулся на эльфийку и вышел за ним на кухню.
Здесь кипела работа: рубили салаты, смешивали соусы, пекли хлеб и жарили мясо, намывали тарелки, бокалы, рюмки и кружки. Пройдя помещение насквозь, мы поднялись на второй этаж, где на табурете, напялив на нос очки, сидел здоровенный тролль и читал книгу. Увидев нас, он встал, отложил чтиво, сказал мне:
— Пистолеты и клинок придется оставить.
Я безропотно отдал оружие, он быстро и ловко, едва касаясь подушечками пальцев, обыскал меня, спросил:
— Что в свертке?
— Груз.
Полуорк распахнул дверь, показывая, что я могу войти, и последовал за мной, дыша в спину.
Сидевший за столом светловолосый остроухий парень пытливо посмотрел на меня, встал и поклонился, как того требовал этикет, — глубокий поклон, правая рука к сердцу.
— Да хранит тебя Золотой лес, звезды и мудрость кираллэты, лэд Ласэрэлонд.
Он не разгибался, похоже собираясь и дальше следовать правилам королевства, которое было на другом конце мира, и я ответил ему на лейрэ:
— Пусть звезды всегда оберегают твой дом…
— Здесь меня знают как Марка, лэд. Если вы не против, я хотел бы оставить это имя.
Я пожал плечами, хотя в голове у меня крутились тысячи мыслей, и одна другой хуже. Он знал мое имя, знал меня в лицо, и это чревато крупными неприятностями.
— Нет необходимости в поспешных поступках, лэд. — Он был старше меня, этот неизвестный эльф, владелец увеселительного заведения, и читал мои мысли точно раскрытую книгу. — Я друг. Можешь оставить нас, — обратился Марк на всеобщем к охраннику. — Подожди за дверью. Присаживайтесь, лэд. Желаете что-то выпить?
— Предпочитаю разобраться с делами и расстаться.
Он не удивился, лишь кивнул:
— Конечно.
Я положил на стол сверток, эльф посмотрел на печать, поднял брови, но ничего не сказал. Сломал ее, развернул плотную бумагу и достал широкий клинок в новеньких ножнах.
— Превосходно. Если не секрет: как потомок Первой династии снизошел до контрабанды?
— Оказываю услугу своему другу.
— Который задержал доставку почти на месяц, — улыбнулся Марк.
— Непредвиденные таможенные сложности. Мой друг не мог найти подходящую декларацию.
— Понимаю. — Снова легкая улыбка. — Я благодарю вас за то, что вы доставили мне этот небольшой груз. Сделку считаю совершенной.
— Всего доброго.
— Минутку, лэд, — остановил он меня. — Я знаю вашу семью, мой отец когда-то служил в гвардии Весеннего дворца. Поэтому, чтобы не было неясностей и… возможных эксцессов, спешу сообщить кое-что важное.
— Слушаю.
— Я почти двадцать лет как покинул родину, и мне давно уже все равно, что там происходит. Я слышал, что новая кираллэта не так мудра, как это принято считать. Право, ваша бабка была гораздо умнее и никогда не отправляла родственников на эшафот. Сюда новости доходят не быстро и крайне редко, но из того, что я слышал… А слышал я, что вас обвинили в измене за нежелание вести молодых эльфов на войну. — Он больше не улыбался. — Но когда я смотрел Шестичасовые гонки, то не думал, что вы окажетесь здесь.
— А я не думал, что меня знают в лицо.
— О… Вас я вижу впервые. Но вот глаза… тот же топазовый оттенок, что и у кираллэты. У всей династии Первых они такого цвета. Ошибиться сложно. Во всяком случае, эльфам. Я хочу еще раз уточнить — родина далеко, и я не сторонник вашей кузины. Здесь, в Пелелео, у меня своя жизнь и свой маленький бизнес, которым я вполне доволен. Я не собираюсь лезть в дела правящей элиты и мешать в ней большой ложкой. И обычно не запоминаю тех, кто привозит мне товар. Вы понимаете, лэд?
— Прекрасно понимаю, — ответил я.
— Вы сделали то, что считали нужным. И это — ваше право. Я же лишь хочу сказать, что мои люди видели в городе нескольких наших братьев. Они прилетели на «Серебряных источниках». Их трое или четверо. И у них красные татуировки под глазами.
Мое сердце забилось чаще. Квезаллэ! Верные псы шеллэна шныряют где-то поблизости.
Дурные вести.
— Думаю, они ищут вас. Лучше бы вам улететь, лэд.
— Так я и поступлю.
— Я могу дать вам своих ребят, чтобы вы спокойно добрались туда, куда вам нужно.
— Благодарю. Справлюсь сам.
Когда я уже коснулся ручки двери, он окликнул:
— Лэд Ласэрэлонд. А не хотели бы вы вернуться?
— Домой?
— Домой.
Я невесело улыбнулся:
— Меня там ждет лишь плаха.
— Вы единственный потомок Первых правителей, если не считать нынешней кираллэты. Вы можете оспорить…
— Она кираллэта… Марк. Пускай плохая и с темной душой, но правительница по праву наследования. Я лишь второй после нее. Ради Кленового трона я не стану развязывать гражданскую войну между братьями и сестрами. Война — это то, из-за чего я отказался от родины.
— Понимаю, — сказал мой собеседник, потерев бровь. — К тому же для того, чтобы отобрать трон, требуется несколько эскадр. И те, кто будет поддерживать вас на родине. Мы слишком далеко от нее, но, если вы когда-нибудь соберетесь, — вспомните обо мне. Я готов встать под ваши знамена.
Я кивнул и попрощался:
— Да хранят звезды твой путь.
На душе было тревожно, я быстро шагал по улице обратно к посадочным полосам, надеясь перехватить Ога прежде, чем он отправится в таверну. Следовало убираться с острова. В Пелелео сегодня слишком много тех, кто узнает меня в лицо.
Марк сказал, что квезаллэ прилетели на «Серебряных источниках», но на стоянке я их не видел. Значит, они сели на другой полосе. Это хорошо. Это плюс. Не столкнемся нос к носу. И взлетим без проблем.
Вот только бегство — не выход. Раз они здесь, вопрос дня, быть может, двух — и они узнают, где я прячусь.
Мне следует вернуться на Черепаший и успеть подготовить теплую встречу.
Так я думал, спеша по ночным праздничным улицам, где все веселились и не думали ни о каких проблемах. Я шел мимо уже закрывшегося рыбного рынка, когда вокруг внезапно стало пусто.
У населения Союза просто нюх на неприятности. Прохожие растворяются в воздухе, словно духи ветра — сильфиды. Исчезают мгновенно и точно по волшебству. Даже стражники, минуту назад бившие баклуши на углу квартала, — пропали, будто провалившись сквозь землю.
Я не мешкая выхватил пистолеты, собираясь встретить квезаллэ. Но ко мне вышли отнюдь не эльфы. На плечах пятерки, взявшей меня в круг, лежали тяжелые темные плащи с золотой вышивкой, в костлявых руках они держали жезлы, а морды у них были чешуйчатые, как у ящериц.
Колдуны Маргуда.
Мои пистолеты превратились в воду, утекли сквозь пальцы, я так и не успел из них выстрелить. Один из противников приставил холодный жезл к моему затылку, другой, высокий маргудец с черным рисунком вокруг глаз, очень похожим на маску, подошел вплотную, с ненавистью заглянул в глаза.
— Ты унесс вещщь, принадлежавшшую нам. Верни и умрешшь без мучений.
— Не понимаю, о чем ты.
Он прищурился, пихнул жезл мне под подбородок, и кожа сразу же онемела.
— Лучшше начинай говорить. Иначе я заберу тебя на корабль и ссделаю вссе, чтобы превратить в куссок мясса, звезднорожденный. Где он?
— Далеко. На материке.
Маргудец вздохнул, убрал жезл, улыбнулся мне, показывая змеиные зубы, и что есть силы саданул кулаком в живот. Разумеется, я согнулся и упал, пытаясь глотнуть воздуха.
— Где он?
Рядом с моей головой на песок упала какая-то бутылка, и из ее узкого горлышка во все стороны брызнули темные капли сиреневого дыма.
Громыхнуло, и откуда-то с крыши сорвалась малиновая молния. Завоняло темной магией: запах такой же, как и от человеческой крови, — острый и металлический. Кто-то закричал у меня над ухом, со скрипом сложилась стена ближайшего дома, похоронив под собой одного из колдунов, а затем улицу стало затягивать дымом, и фигуры в плащах исчезли в нем.
Я сделал самое разумное — встал на четвереньки и пополз прочь.
— Не упусстите его! — раздался раздраженный крик.
Взвыл жезл, удар прошел у меня над головой, зазвенело разбитое стекло.
— Он нужен живым!
Вновь сверкнула вспышка, упав где-то у меня за спиной, и стрельба прекратилась. Я побежал, врезался в одного из противников, повалил на землю, перепрыгнул, кинулся прочь и выскочил из фиолетовой дымной пелены на чистый воздух.
— Эй! Сюда! Быстро! — окликнули меня на лейрэ со странным акцентом.
Темная эльфийка, с волосами, собранными в высокий хвост, появилась в ближайшем переулке. Я узнал танцовщицу из «Койота» и не колеблясь последовал за ней.
— Не спрашивай. Перебирай ногами, — предупредила она меня.
Девушка сменила алые полоски, едва прикрывающие тело, на более подходящую для улицы одежду — длинную рубашку до колен и широкие штаны. Вокруг ее правой руки, от локтя и до черных длинных когтей, мерцала полупрозрачная малиновая сфера.
У темных эльфов ночное зрение такое же, как у светлых — дневное, так что вела она меня по самым неосвещенным подворотням, в отдалении от основных улиц, мимо воняющих сточных канав, гниющих фруктов, шипящих на нас из подворотен крысолюдов и гоблинов, все дальше и дальше от криков и шума.
Сфера у ее руки освещала дорогу настолько, чтобы я не споткнулся о старые пустые ящики и камни и успевал за ней.
Наконец мы остановились, и она прислушалась:
— Вроде отстали. Тебя не задело?
— Кроме моего самолюбия, все цело.
Я увидел, как во мраке блеснули ее зубы.
— Рада знакомству, светлый брат. Можешь называть меня Миу.
— Миу? — переспросил я, так как имя было совсем не эльфийским.
— Это творческий псевдоним девушки, которая не желает, чтобы ее родичи знали, чем она занимается в свободное время, — подмигнула она. — Меня послал Сиэ… Марк. Он счел, что тебе может понадобиться помощь. Мне сказали, тебя ищут квезаллэ, но, как оказалось, не только они. Ты очень популярная личность, раз маргудцы так разошлись.
Я лишь промолчал в ответ.
— Ладно, надо идти, пока ищейки не прочесали весь город. Держи пистолет. Тебе следует как можно быстрее улетать с острова. Куда ты направлялся?
— Полоса возле Сахарных ворот. Или заведение «Кактус», возможно, мой напарник уже там.
— Еще один светлый брат?
— Нет. Орк.
Ее брови взлетели.
— Ну надо же. Не ожидала от светлых братьев такого космополитизма.
Малиновый огонь на ее руке погас, и она тенью заскользила вперед — я едва поспевал за ее стелющимся шагом. Подумать только — темная шаманка, танцующая на потеху публике! В это настолько сложно поверить, что я подумал: а не почудилась ли она мне тогда, у шеста?
За двадцать минут мы пересекли всю портовую часть города, и девушка, взяв меня за руку, сказала:
— Смотри, светлый брат. Это твоя полоса. Как ты будешь искать напарника?
— Спрошу у охранника, выходил ли Ог. Если да — отправлюсь в «Кактус».
— Значит, я иду с тобой. — И, видя, что я собираюсь возразить, добавила: — Марк очень просил. Он расстроится, если что-то случится, а меня не будет рядом.
Я не стал спорить.
Мы выскользнули из мрака на освещенную часть улицы, направились к воротам, и в этот момент, словно демоны из куба, появились слуги шеллэна. Трое ловкачей выскользнули из укрытий, перекрыв улицу, один встал в проулке, и еще один, вооруженный луком, появился на ближайшей крыше.
Пятеро. Все квезаллэ в сборе.
Я тут же вышел вперед, закрыв девушку, что очень ее развеселило.
— Светлые так благородны и заботливы. Но это я тебя защищаю. Не забывай.
Цепная молния сорвалась с ее пальцев, ударила в проулок, и обугленное тело убийцы упало на мостовую. В руке Миу появился черный трезубец, она швырнула его в подбежавшего к нам темноволосого квезаллэ, и тот, не успев увернуться, отлетел к стене.
Пока девушка разбиралась с ним, я выстрелил в лучника, который уже натягивал тетиву. Огнепчела ударила ему в живот и отскочила, не причинив вреда, — сработал артефакт.
Выпущенная эльфом стрела прошла у меня над ухом, задела тупым наконечником плечо моей спутницы, хлестнув замораживающим заклинанием.
Миу зашипела, вскинула вторую руку, но заклинание сотворить не успела. Следующая стрела была гораздо точнее и попала ей в грудь. Я подхватил ночную эльфийку, осторожно усадил на землю, заглянув в живые, горящие яростью и бессилием глаза.
— Все будет хорошо, — пообещал я ей.
Обнажив кинжал, я ждал их приближения. Двое с клинками-гальгеррэ двигались в нашу сторону, третий оставался на крыше и держал меня на прицеле.
— Вы быстро вернулись, Ласэрэлонд. Мы ждали вас только под утро, — приветствовал меня ироничным поклоном самый старый из них — эльф с ярко-бирюзовыми глазами на холодном, равнодушном лице. — Неужели вы желаете сразиться с нами, лэд?
— Если придется, — сухо ответил я.
— Вы не выстоите.
— Конечно. Но ведь я вам нужен живым. Иначе кираллэта расстроится, а когда у нее дурное настроение, то шеллэн обходится с провинившимися так, как они этого заслуживают.
— Интересно… Да. Интересно. Твои условия?
— Темную сестру не трогать. Тогда я уйду с вами вместе, не буду сопротивляться и даже бежать. Со мной у вас не появится вообще никаких проблем. Клянусь звездами.
— После Прибрежного, когда ты устроил то представление, нам проблемы точно не нужны. Я согласен. Мы не будем ее трогать. Клянусь звездами.
Я бросил кинжал на землю, посмотрел на Миу. С ней все будет в порядке — действие заклинания скоро пройдет.
— Спасибо тебе. И передай мою благодарность нашему общему другу.
Старший квезаллэ равнодушно посмотрел на бессильную шаманку.
— Только после вас, лэд. Вас давно заждались дома.
