1. Когда затихают грозы
— Вообще-то нас не представляли друг другу, — заметил чародей, — однако твое имя мне известно. Роджер Железный Гвардеец, если не ошибаюсь?
— Да, меня называют так, — согласился Роджер.
— А как ты узнал мое имя?
— Это допрос? Вообще-то на этой территории у меня больше прав, нежели у тебя.
— Об этом можно было бы и поспорить, — пожал плечами Инеррен, — но пусть будет так. Что тебя интересует?
— Зачем ты здесь?
Чародей криво усмехнулся:
— Если я скажу, что спасаюсь от мести Хаоса, это будет ложью. С другой стороны, в том краю Вселенной меня действительно не очень-то любят. Пожалуй, точнее всего будет заявить, что сюда меня привела мирная туристская миссия — желание посетить Амбер, который, если не ошибаюсь, находится в нескольких милях к северу отсюда.
Роджер чуть прикрыл глаза.
— Я бы не хотел сложностей, однако боюсь, с Вечным Городом отношения у тебя не сложатся.
— С Вечным Городом?
— Так иногда называют Амбер.
— И что же в Амбере есть такого, что плохо сочетается со мной?
— Понимаешь, Амбер все-таки центр Порядка. А твоя сущность является слишком хаотичной даже для Хаоса.
— Возможно, — кивнул Инеррен, — хотя то же самое мне говорили и про вас, амберитов. Во всяком случае, про королевскую семью Амбера; мол, в ней интриги такие, что Хаос по сравнению с ними — воплощение ясности и закона.
Роджер слегка улыбнулся. Сравнение было верным, хотя и немного натянутым.
— У меня есть к тебе одно интересное предложение.
— Да?
— Мне нужен человек, местонахождение которого тебе известно.
— Я наемными убийствами не занимаюсь.
— Ты не понял меня: этот человек необходим мне живым.
— Похищение?
— Приблизительно так.
— Я не спрашиваю пока, кто это. И не буду выяснять, зачем тебе это понадобилось, — сказал чародей. — Сейчас ответь мне на другой вопрос: что с этого получу я?
— Ты ведь, кажется, собирался попасть в Амбер в качестве туриста? — уточнил Роджер. — Прекрасно. Каждому туристу необходим гид, спутник — и я стану таковым. Когда ты исполнишь поручение.
— И все?
— Разумеется, в обязанности гида входит и отвечать на вопросы.
— Это лучше, — согласился Инеррен. — А теперь — объект?
— Дара, герцогиня Удящих-на-Живца.
Чародей издал неопределенный горловой звук.
— Что-нибудь не так? — участливо поинтересовался Роджер, прекрасно зная, ЧТО ИМЕННО не так. Ведь именно Инеррену принцесса Дара была обязана своим теперешним малоприятным местонахождением в пределах Селлы, ее собственного мира-ловушки.
— Похоже, ты серьезно намерен добиться этого, — наконец вздохнул чародей. — Проклятье.
Железный Гвардеец кивнул.
— Интересно, зачем тебе понадобилась Дара?
— Ты ведь обещал, что не спросишь об этом.
— Я сказал, что не буду выяснять. Простой открытый вопрос нельзя называть выяснением.
— Логично, — признал Роджер. — Однако не следует ожидать столь же открытого ответа, если ставка выше определенной черты. Я не хочу тебе врать, потому просто промолчу.
Инеррен усмехнулся. Такой стиль был ему по душе.
— Итак, тебе нужна Дара? Целая и невредимая?
— Целая и невредимая, — согласился Роджер, — под действием любого парализующего заговора. Впрочем, детали оставляю на твое усмотрение.
— Срок?
— В течение, скажем, недели. Место встречи — здесь.
— Договорились, — кивнул чародей, протягивая руку. Роджер ответил на рукопожатие, после чего Инеррен прошептал несколько слов и исчез.
«Кажется, получилось, — сказал внутри разума Железного Гвардейца голос Роджера, находившегося все это время в контакте. — Рыбка на крючке.»
«Вопрос только, стоила ли этой рыбки наша приманка», — передал Роджер ответ.
«Приманка, быть может, и нет. Но то, что получится в конце этой операции, — без сомнений.»
«А как насчет второй части плана?»
«Понятия не имею, — признался двойник. — Шансы равны.»
Инеррен без особого труда определил, где именно находится ближайшая точка, в которой прорвать Барьер Селлы легче всего. Переместившись туда, он подготовил все необходимые средства и остановился. Следовало еще раз просчитать все варианты.
То, что Дара не освободилась сама, можно считать достоверным. В противном случае чародей бы уже узнал об этом: Повелительница Хаоса вряд ли совершит два раза одну и ту же ошибку, так что после самостоятельного освобождения она бы занялась им вплотную. Далее, ее вроде бы никто пока не освобождал. Мандор не собирался делать этого, а у Мерлина, похоже, и без того забот полон рот. Он намеревался вызволить мамашу — но, как известно, от намерений до действий может пройти долгое время, что обычно и случается.
Вопрос был один — сколько воспоминаний могло вернуться к Даре в настоящий момент естественным образом? Если она вспомнила о Повелителе Теней, упекшем ее в ловушку Селлы, дело дрянь. Если нет — отлично; тогда Инеррен изобразит из себя «посланца небес», спасителя невинных жертв, и после недолгих объяснений вытащит Дару при ее полном содействии.
Правда, потом ему предстоит ОЧЕНЬ быстро сматываться. Благодарность — не то чувство, которое может пересилить месть. Тем более у Повелительницы Хаоса.
Криво усмехнувшись, чародей достал из кармана старую, потертую серебряную монету. Щелчком подбросив ее в воздух, он протянул левую руку, поймал монетку и разжал кулак. Идти и действовать прямым методом?
Герб. Да.
Обреченно вздохнув, Инеррен произнес:
Повернулась на петлях решетка,
Сухо щелкнул открытый замок.
Узник вышел. Хоть срок был недолог,
Но посредник на воле помог
Повелителям ада и рая,
Всем придется свое отсидеть.
Дара! Имя тебе возвращаю,
Выходи — иль закроется дверь!
Светлый прямоугольник, начерченный чародеем в воздухе, замерцал и чуть прогнулся, как будто изнутри его разрывала неведомая сила. Инеррен добавил энергии, стабилизируя Врата.
Ветер, до того лишь освежающий, стал мощнее, приобретая угрожающий напор. В воздухе замелькали комья земли, вырванные с корнем растения; по земле начали катиться камни и огромные бревна. Чародей не отступал, вплетая в узор собственной воли стойкость Теневой Тропы.
Багрово-сиреневое небо, наполовину затянутое тучами, сейчас обрело кровавый оттенок. Синяя молния с шипением разрезала воздух и ударила в вершину холма, разбив стоявший там белокаменный столб. Мгновением позже оглушительный громовой раскат прижал к земле исполинские деревья, едва не сбив с ног самого Инеррена. Пропустив сквозь фильтры своего сознания энергию следующей молнии, он ввел и ее в общий поток.
Земля начала колыхаться, словно внутри зашевелился колоссальных размеров монстр. По ней пошли трещины, и из каждой трещины поднимался жадный язык оранжево-красного пламени. Затем трещины пошли в определенном направлении, окружив чародея и его творение плотным тройным кольцом. Слившись воедино, языки пламени стали мощной огненной стеной, постепенно начинающей сходиться наверху и превращаться в купол. Инеррен дополнил образовавшийся узор знаком Черной Звезды.
Накидка дымилась, слезы застилали глаза и мгновенно высыхали от невообразимого жара, какой бывает лишь в кратере вулкана в момент извержения. В огне уже зазвучали голоса, знакомые чародею по всем его предыдущим смертям, — жуткое перешептывание межзвездных скитальцев. Стиснув зубы, Инеррен запечатал сложное соцветие сиреневых и зеленых линий алым Кристаллом Истины.
Нахлынувшая тишина была страшнее, чем не в меру разбушевавшиеся силы. Врата исчезли, равно как и пламя, молнии, ветер и трещины в земле. А на месте Врат неподвижно лежала темноволосая женщина в богатом, царском одеянии. Ну конечно. Дара никак не могла добиться поста меньшего, нежели королевы какой-либо империи.
Наложив (на всякий случай) несколько парализующих заклинаний, чародей опустился на землю, чувствуя, что еще немного — и он потеряет сознание от истощения. Порывшись в потайном кармане, Инеррен обнаружил флакон Эликсира Жизненной Энергии; с каких пор он там лежал, одному богу было ведомо. Осушив флакон, чародей почувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы сразу применять перемещающие заклинания. Следовало отдохнуть несколько часов.
Для этого необходимо подыскать поблизости безопасное место; но после происшедшего слово «безопасность» относилось скорее к разряду невозможного. Такая встряска (пусть даже не оставившая видимых следов в этом мире) не могла пройти незамеченной для сил, которые полагают себя обязанными поддерживать равновесие во Вселенной. Силы же эти, воплощением коих были Безымянные, относились к чародею с прохладцей, если не сказать худшего.
К дьяволу, устало подумал Инеррен, устанавливая теневой покров. Если сюда заявятся Безымянные, им все равно не помешать.
Оставив незримую стражу в состоянии готовности, он закрыл глаза и погрузился в обычный для магов черный провал без сновидений.
Рэйден резким жестом откинул занавес, отделяющий короткий коридор от Зала Слоновой Кости.
— Покорнейше прошу извинить меня за опоздание, — проговорил он. Впрочем, тон его резко контрастировал со сказанными словами.
— Мы понимаем, что тебя задержало что-то важное, — ответил Хранитель в точно таком же тоне. — Садись. Есть новые сведения. Лорд Этт, вам слово.
Невысокий пожилой человек в малиновой мантии встал, коротко поклонился всем присутствующим и начал:
— Работа Повелителя Теней начинает заходить слишком далеко. Его действия вызывают отклики по всем Королевствам Теней, а Двор Хаоса при одном упоминании о нем становится на дыбы. Ни один из уроженцев этой Четрании не мог сделать такого переворота…
«Учитывая, что покинуть пределы той Сферы смогли только двое из них, чего явно недостаточно для анализа, — подумал Рэйден, — цель у этой встречи посерьезнее, чем судьба какой-то Четрании…»
— …Опасность растет, — вещал Этт, — и Равновесие смещается все больше. С тех пор, как Вечные Воители прекратили свое существование, такого катаклизма еще не случалось…
«Вряд ли стоить сравнивать кучку сумасшедших, мечтающих избавиться от Черного Меча, с одним очень целеустремленным магом, — без особой уверенности подумал Мандор. — Правда, он и сам не знает, к чему стремится.»
— …Недавний его фокус вызвал перекос даже в таком благополучном месте, как Амбер…
«Благополучном? — фыркнул Делвин. — Если Амбер — благополучное место, то пусть меня называют Любимцем Лабиринта.»
— …И что вовсе непростительно, он ломает Барьеры своими заклятиями, не представляя, чего нам стоит удержать Вселенную от падения в находящуюся за ними Пустоту!
«О да, — скептически вздохнул Хранитель, — нам это действительно стоит очень многого. Только вот давно я не видел, чтобы ты сам сделал для Вселенной хоть что-нибудь помимо болтовни.»
Когда же, наконец, Этт завершил свою длинную речь, а задремавшие во время ее произнесения присутствующие немного пришли в себя (не без помощи соседей, дружелюбно выбивших из-под них бесспорно уютные кресла), Хранитель принял решение.
Все это собрание, казавшееся ему с самого начала никчемной идеей, было бессмысленным. Девяносто процентов приглашенных, неплохие специалисты в своих областях, ничего не понимали в непредвиденном. Из остальных десяти процентов только несколько могли правильно оценить все происходящее, не приняв изложенные Эттом факты за очередную проделку Шутника.
— Благодарю вас за ценное и плодотворное обсуждение нашей проблемы, — объявил он. — Кое-какие из ваших мыслей наверняка пригодятся и будут воплощены в реальность.
— Вот гад, — беззлобно выругался Локи, — нет чтобы предупредить о телепатическом подслушивании.
— Нет, так он никогда не поступит, — покачал головой Воланд, — и будь уверен, я его полностью поддерживаю. Иначе типы вроде тебя даже мысли скрывать начнут, а это пока единственное место, где тебя можно пронять.
— Попрошу остаться вас, мессир, — Хранитель кивнул Воланду, — и тебя. — Взгляд, обращенный на Рэйдена, был далеко не дружелюбным.
Когда от всех лишних удалось избавиться, спровадив их в банкетный зал по соседству, Хранитель тихо заговорил:
— Ну и заварил же ты кашу, малыш.
— Я? — возмутился Рэйден. — Я-то тут при чем?
— Именно с твоей легкой руки было сорвано Испытание Судьбы.
— То есть как?
— Зачем было устраивать тест по всем правилам? Зная Повелителя Теней, мог бы и догадаться, что на собственную жизнь ему не наплевать.
— Так он же постоянно шел на такой риск, что другого вывода и сделать-то было нельзя.
— Риск — это одно. А жизнь — совсем другое. — Хранитель аккуратно снял золотое пенсне, протер запотевшие стекла и вновь водрузил сей инструмент для усиления зрения (в котором совершенно не нуждался) на острый нос. — Тебе следовало бы меньше охотиться за Артефактами и уделить внимание теоретической стороне магии.
— Во имя Бездны, это-то тут при чем? — не понял Рэйден.
— При чем? — включился в беседу Воланд. — Изволь, объясню. Риск для мага не нов, а смерть ему угрожает ежесекундно. Шаг в сторону — да что там шаг, одно движение — и все будет кончено. И при этом ни один маг не пойдет на риск, если будет знать, что возможности выиграть не существует. При ставке тысяча к одному против него он будет играть. Однако этот один шанс должен быть непременно.
— Ладно, — уступил Рэйден. — Тут неувязка вышла. Но откуда мне было знать, чем все закончится?
— Закончится? — мягко переспросил Хранитель. Этот тон, как было известно многим, ничего хорошего не предвещал. — Достаточно того, что это дело началось. До конца мы можем и не дожить.
— Не так быстро. — Воланд взглядом придвинул к себе хрустальный графин и стакан. Отпив глоток зеленоватой жидкости, он продолжил: — Что нужно сделать, так это направить энергию Повелителя Теней на полезные цели.
— И как, мессир, вы предлагаете добиться этого? — Хранитель перевел взгляд на Воланда.
— Как я и говорил, дать ему цель. Молодой Рэйден, конечно, сделал несколько ошибок, но начало его действий было верным. Повелитель Теней — идеальный исполнитель, способный осуществить абсолютно все, даже то, что считается невозможным. Однако нужен тот, кто будет его направлять…
Инеррен почувствовал легкое жжение в позвоночнике. Кто-то коснулся теневого покрова, обнаружил защитное поле и сейчас пытался его преодолеть. Нащупав жезл, чародей позволил себе бросить вокруг исследующий взгляд из-под прикрытых век.
У границы защитного кольца стоял верзила, облаченный в длинный черный плащ. В руке у него был посох чуть выше его роста, однако на мага пришелец не походил. При этом в серых глазах таилось нечто такое, что заставило Инеррена медленно подняться на ноги. Причем чародей не был уверен, с добром явился тот или со злом.
Верзила что-то сказал, но язык этот не был знаком Инеррену. Нажав на стягивающую края черной накидки застежку, он привел в действие заклятие Ньоса.
— Извини, приятель, не расслышал, — произнес чародей, зная, что теперь никакой языковой проблемы не возникнет.
— Я спросил: что за хреновину ты установил вокруг себя?
— Магический покров.
— Магии не существует.
— Что ты говоришь? — искренне удивился Инеррен. — Надо же! Более пятидесяти лет применяю магию на деле, и никто никогда не замечал, что ее нет!
Пришелец заподозрил, что над ним напрямую издеваются, и слегка свел брови.
— Ладно, относительно магии можешь думать все, что тебе угодно, — сказал он, — но что ты собираешься делать с этой дамой?
— С ней? — кивнул чародей в сторону Дары, по-прежнему связанной его заклятиями. — Ничего особенного. Я должен доставить ее одному человеку.
— А как сама дама смотрит на это? Вероятно, она вовсе не в восторге от такой участи? И тебе пришлось настоять на своем, воспользовавшись фокусами, которые ты именуешь магией?
— Перестань, пожалуйста, называть магию «фокусами», — попросил Инеррен, — это здорово затрудняет разговор. Что касается ее мнения по вышеприведенному вопросу — не знаю, у меня как-то не было возможности ее спросить.
— Ясно, — изрек пришелец. — Что ж, в таком случае у меня имеется к тебе одно предложение. Сними с дамы свою… магию, а я задам ей этот вопрос. В зависимости от ее ответа ты либо уйдешь отсюда вместе с нею, либо останешься здесь навсегда.
— Интересное предложение, — усмехнулся чародей, — однако у меня есть альтернативный вариант. Вернее, он есть у тебя. Ты либо уходишь из этого района сам, своими собственными ногами и по возможности в темпе — либо, как ты выражаешься, остаешься здесь навсегда. На твоем месте я бы очень хорошо подумал, прежде чем бросать вызов неизвестности.
Черный посох в руках пришельца завертелся со скоростью флюгера, попавшего в центр урагана.
— Я — Гарет, Мастер Боевых Искусств, и ни один противник не является слишком сильным для меня!
— А я — Повелитель Теней, Мастер Игры Судьбы. В рукопашном бою ты, несомненно, победишь. Но я же не дам тебе подобраться на нужное расстояние, так что твое мастерство тут бессильно.
Инеррен был немного раздражен и сам удивился этому. В конце-то концов, это не первый самоуверенный выскочка, считающий себя непревзойденным специалистом в своей области и распространяющий свое умение на все остальные. И не первый из таких, кто бросал чародею вызов. Да и наверняка не последний.
Черный посох замедлил свое вращение.
— Подумай сам, — заметил Инеррен, — ты ведь даже не можешь преодолеть моего барьера. Зачем угрожать, если не имеешь возможности выполнить эту угрозу?
Отпустив посох, левая рука Гарета метнулась вперед. Тяжелый нож без помех прошел сквозь главный барьер, установленный против живых существ, однако отскочил от теневой оболочки, окружающей самого чародея.
— Глупо. Хотя в принципе понятно. Ты же ничего не принимаешь на веру, не так ли?
Инеррен не нуждался в ответе и не дождался его.
— Мы еще встретимся, — сказал он, внимательно смотря на Мастера Боевых Искусств. Обостренное волшебное зрение засекло тонкую нить энергии, связывающую Гарета с кем-то, находящимся в невообразимой дали Пустоты.
Взяв Дару на руки, чародей прошептал:
Кольцо безмолвной черноты
Сомкнулось в точку вмиг
И по дорогам Пустоты
Отправило двоих —
Дорогой, что ведет к Игре
В неистребимом Янтаре.
Высокая фигура Гарета, опиравшегося на посох и насупленно смотрящего на них, обратилась в призрачную тень и растворилась в сером Ничто. А Инеррен со своей пленницей оказались у обочины черной дороги, возникнув прямиком за спиной у сидящего на старом месте Роджера, который как раз отправлял в рот большой кусок хлеба с вяленым мясом.
— Дело сделано, — сказал чародей.
Железный Гвардеец кивнул и знаком предложил Инеррену присоединиться к трапезе. Тот не заставил себя упрашивать. И только после того, как с провизией было покончено, Роджер счел возможным заговорить о делах:
— Были проблемы?
— Кое-какие. Но ничего стоящего упоминания.
Мерлин в ярости метнул огненный шар в стену тронного зала. Входящий сквозь нее Мандор едва успел поставить защиту.
— Что-нибудь не так, Ваше Величество? — произнес он.
— Точно, — процедил Мерлин. — Ты сейчас будешь очень смеяться.
— Ну да? — не поверил Мандор. — Мало найдется новостей, способных рассмешить меня.
— Только что со мной связался по карте некто Роджер из Амбера, назвавшийся Железным Гвардейцем…
Глаза Мандора полыхнули голубыми искрами. Мерлин, уже знакомый с этим выражением лица, моментально обрел контроль над собственными эмоциями.
— Продолжай, — сказал глава Дома Всевидящих.
— Ну вот, он передал дословно следующее: «Твоя мать в настоящий момент — моя пленница. Я готов обменять ее на спикарт. Два кольца тебе все равно ни к чему, тем более что на одном из них по-прежнему лежат известные нам обоим чары. Об условиях обмена будет сообщено дополнительно.» Как тебе такое заявление?
Мандор медленно закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, там уже не горело опасное для окружающих голубое пламя, а мерцали кусочки льда — что предвещало крупные неприятности, но только одной, конкретной личности.
— Повелитель Теней, — сказал он.
Это прозвучало подобно проклятию.
— Ты уверен?
— Он работает на этого твоего Роджера.
— Но кто он такой, черт возьми?
— Не могу сказать. Расклад неточен. Такое впечатление, будто их на самом деле двое.
— Час от часу не легче!
— Согласен. Но у меня есть и хорошая новость.
— Какая же? — спросил Мерлин.
— Повелителю Теней недолго осталось гулять на этом свете.
Вечный Город всегда производил неизгладимое впечатление. Прозрачное густо-синее небо, в котором парили на восходящих воздушных потоках разноцветные дракончики; дома, сооруженные из камня и дерева различных оттенков в самых невероятных стилях; улицы, заполненные людьми в костюмах, каких не встретишь больше нигде…
Первые несколько часов Инеррен был слишком занят осмотром города, чтобы задавать вопросы. Впрочем, Роджер не тешил себя надеждами, будто этого не произойдет.
В конце концов чародей указал на большой замок, располагавшийся к западу от города.
— Это королевский дворец?
— Да. Но я не знаю, сможешь ли ты туда попасть.
— Почему? Туда пускают только избранных?
— Не совсем, хотя можно выразиться и так. Видишь, там на каждом углу балюстрады установлены хрустальные шары?
— Да. Красиво. Они наверняка светятся по ночам?
— Точно, — кивнул Железный Гвардеец, — и это далеко не единственная их функция. Эти сферы призваны защищать Амбер от вторжения Сил Теневых Королевств. Поэтому не могу сказать заранее, что произойдет, если ты попробуешь хотя бы подойти к замку.
— Обидно, — произнес Инеррен. — Я-то хотел осмотреть все достопримечательности… Мне, понимаешь, столько рассказывали именно о королевской семейке Амбера, что я рассчитывал взглянуть на дворец изнутри, с их точки зрения.
Роджер внезапно сделал короткий жест и к чему-то прислушался. У чародея возникло подозрение, которое он решил проверить, и внимательно прислушался — на Эфирном Уровне.
Ну да, точно. Кто-то вызывал его собеседника по карте — так же, как это проделывала Айра во Дворе Хаоса. Инеррен очень аккуратно распространил свои чувства вдоль линии контакта, мимоходом отметил личность вызывающего — и ахнул. Корвин!
Сконцентрировав волю, он переместил тело вслед за сознанием, в момент оказавшись стоящим в полумраке ниши за спиной Корвина, который находился в помещении, напоминавшем библиотеку.
Когда принц Амбера закончил разговор, спрятал колоду карт куда-то во внутренний карман и повернулся, собираясь сделать еще что-то, то замер на половине движения с остекленевшим взглядом.
— Приятная погода сегодня, не правда ли? — усмехнулся Инеррен, протягивая руку для рукопожатия.
Корвин машинально ответил, потом покачал головой:
— Ничего не скажешь, ты умеешь эффектно появляться на сцене. И куда только смотрит охрана?
— Какая охрана? Я засек твой разговор с Роджером и просто переместился прямо в замок.
— Засек? Ну, знаешь… А как ты с Роджером-то познакомился?
— О! Тут целая история.
— Интересная или узкоспециализированная?
— Ладно. Дело было так…
Оставив за скобками все упоминания о Даре, что значительно сократило историю, чародей описал свои скитания по окрестностям Хаоса вплоть до беседы с Призраком.
— Оригинально, ничего не скажешь, — подвел итог Корвин. — Чего-то ты явно недоговариваешь.
Инеррен придал лицу выражение оскорбленной невинности, но это нисколько не подействовало.
— И что же тебя интересует здесь, в нашем родовом замке?
— Ничего конкретного, — пожал плечами чародей. — Так, хотелось просто осмотреть место, где выросли главные Сотрясатели Вселенной — ты, в частности.
— Я? — переспросил Корвин. — Да с чего ты взял?
— Ну, так тебя после нашей встречи охарактеризовал кое-кто.
— В Хаосе? — хмыкнул принц Амбера. — На тамошние мнения не стоит полагаться. Они нас терпеть не могут, и это взаимно.
— Согласен. Вот почему я хотел увидеть Амбер собственными глазами. Хаос я более-менее знаю, теперь осталось разобраться в Порядке.
Корвин расхохотался.
— Ну, если бы все было так просто…
— Все И ЕСТЬ просто, — без тени улыбки сказал Инеррен. — Ошибки и неудачи проистекают именно от чьего-то желания усложнить ситуацию, вводя в рассмотрение новые параметры.
— Хорошо сказано, — проскрипел чей-то голос.
Повернувшись, чародей встретился взглядом с горбуном, обладавшим внушительной спутанной бородой грязно-седого оттенка, аналогичными волосами и очень хитрым взглядом.
— Дворкин?.. — полуудивленно сказал Корвин.
— Где-то я или тебя самого, или твой портрет уже видел, — одновременно произнес Инеррен. — Вспомнил. Ты — так называемый «создатель лабиринта».
Корвин поперхнулся, Дворкин издал короткий смешок.
— Кое о чем говорить нужно в уважительном тоне, — заметил он, — иначе они имеют тенденцию обижаться.
— Они?
— Они, — подчеркнуто сказал Дворкин. — Но этот рассказ, если ты не знаешь основ, займет намного больше времени, нежели имеется в твоем распоряжении.
Рэйден шел по извилистой тропинке, отодвигая нависавшие над нею ветки и пиная ногами попадавшиеся камешки. Настроение у него было сейчас таково, что любой попавшийся навстречу рисковал расстаться не только с жизнью, но и кое с чем поважнее.
— Не забывай, чему я тебя учил, — раздался хорошо знакомый голос, навсегда впечатавшийся в его память. — Используй силу своих эмоций, но не позволяй им использовать себя.
— Я всегда старался следовать тому, что ты называл Предназначением, — ответил Рэйден безликому голосу. — Но теперь выясняется, что Предназначение — ничто.
— Хорошо. Ты усвоил и этот урок.
— Урок?!! — Тут его посетило одно подозрение. — Учитель, ты хочешь сказать, что это — начало следующего этапа нашего Пути?
— Не НАШЕГО, а ТВОЕГО.
— Но…
— Каждый из нас следует своему Пути. Только одно общее качество есть у этих Путей — они ветвятся на каждом шагу. Каждый сделанный тобою выбор определяет следующее испытание, ожидающее на предназначенном этапе Пути. Какой шаг ты сделаешь сейчас?
Рэйден внезапно понял, что стоит перед стеной колышущегося белого тумана, в котором плавают полузнакомые образы. Он улыбнулся и вошел.
Некогда здесь росло поистине колоссальное дерево. Пень, оставшийся от него, имел более десяти шагов в диаметре. Дерево исчезло давно — невообразимо давно, — однако на серой поверхности пня не было заметно ни малейших следов гнили.
На пне сидел человек, уже немолодой, но еще быстрый и легкий в движениях. Седые волосы были заплетены сзади в короткую косицу, тонкие усики того же цвета полностью гармонировали с сетью морщин на загорелом лице и острыми стрелками бровей над смеющимися и все замечающими глазами.
Туман сгустился над головой Рэйдена — и его волосы сменили свой белоснежный оттенок на естественный, светло-каштановый.
— В этой одежде у тебя совершенно идиотский вид, — заметил сидящий на пне.
— Знаю, Рамирес. Но не я ведь ее выбрал.
— Так перестань наконец слушать других и жить чужими стараниями и возможностями. Ты же знаешь, это никогда и никого не приводило к цели. Сделай свой собственный выбор, Коннор…
