3. Битва Колдовского Мира
Часы пролетали незаметно. И наконец впереди, на фоне бескрайней черноты, показалось нечто. Серое и бесформенное, источающее одновременно адский жар и холод Бездны, — трудно сказать, как именно добился такого эффекта строитель этого сооружения, однако результат был налицо.
Слова были не нужны. Цитадель Хаоса — ни одно иное строение во всей Вселенной не могло иметь подобного вида.
Подчиняясь мысленным приказаниям Айры, корабль заложил вираж и оставил Цитадель по правому борту, чуть внизу.
— Вперед! — тихим шепотом приказала она, прыгая по направлению к цели.
— Вообще-то, — пробормотал Инеррен, следуя примеру волшебницы, — капитан обязан покидать корабль последним…
— Только если он тонет…
Голос Айры внезапно прервался, чародей инстинктивно приготовился к бою. Едва взглянув на противников, он криво усмехнулся. Судя по всем данным, больших проблем здесь Хаос не ожидал — только кто же тогда находится во внутренних помещениях Цитадели, если даже подступы стережет Легион Теней…
Имелось две возможности: или попробовать убедить Воинов Тени в своей преданности хозяину, или убрать их одним мощным заклятием — последнее возможно, но неминуемо откроет Хаосу их присутствие. И тогда Отец Богов, большой любитель рукопашной схватки, мог и сам выйти поразмяться — а заодно пришить наглецов, посмевших вторгнуться в Его обитель. Самое худшее, что помешать Ему они не могли.
Рэйден предупредил: бороться с Хаосом можно только на его собственном уровне, то есть в Хаосе. Уровень Хаоса — сразу за пределами Пустоты, окружающей эту цитадель. Внутри же самой цитадели лежит преобразованное, но реальное пространство — наподобие Искаженного Мира или Сумеречных Стран. Таким образом, следовало выманить Отца Богов из его Цитадели.
Эти невеселые мысли мгновенно пронеслись в голове у Инеррена при одном взгляде на охранников. Итак, пункт первый: выкурить из Цитадели ее хозяина.
Чародей передал несколько приказов. Спокойно выслушав возмущенные мысленные вопли собеседников, он настоял на своем.
Когда подготовка была закончена, Инеррен тихо и отчетливо прошептал:
Ошибки прощены,
Удачи зачтены.
И результат успешен для изгоев.
Так Легион Теней
Легендой прошлых дней
Становится — и все его герои
Уходят в мир родной,
Где вечный ждет покой
Взамен той бесконечной карусели…
И отворилась дверь
Из Пустоты. Теперь
Идет сюда Владыка Цитадели!
— Не встречал Я прежде таких колдунов, чтобы они бросали прямой вызов Мне, — прогрохотал голос Хаоса. — Какими будут твои последние слова, человек? Я даю тебе предсмертный дар задавать вопросы.
Чародей сделал вид, что до одури напуган предстоящей участью, и, отдав приказ Черной Звезде, ринулся прочь — к границе Пустоты.
Громоподобный смех Отца Богов преследовал его по пятам.
— Беги, если хочешь! Тебе не укрыться от Меня!
Достигнув нужной точки, Инеррен сменил режим полета. Некоторое время двигаясь короткими рывками, словно расходуя последние остатки энергии, он наконец придал лицу выражение Обреченности и Безысходности и медленно повернулся к высящейся позади него колоссальной фигуре Хаоса.
Лицо Отца Богов постоянно менялось, но одно оставалось неизменным — уродство его черт и искажавшая их жестокость.
— Хорошо, — громко сказал чародей, — пусть будет так. Но скажи: если Ты — Создатель Вселенной, то почему Она не похожа на Тебя? И почему так различны Твои дети, если Ты действительно Отец Богов?
— Я не создавал Вселенную, это сделал один из Моих детей. — Голос Хаоса приобрел какое-то странное звучание, будто в нем смешались гордость и стыд. — Более того, Мне самому до сих пор неизвестно, кто же из них осмелился на подобное без Моего разрешения. Что касается их несхожести — в жилах тех, кто действительно является Моими детьми, течет Моя кровь. Кровь Хаоса. А она поощряет изменения. Я ясно выражаюсь или ты даже этого не понимаешь, смертный?
— Достаточно ясно, — кивнул Инеррен. — Итак, один из Твоих детей настолько возомнил о себе, что посмел создать без благословения папаши целую систему, включающую в себя даже Тебя самого. Более того, он проделал это в такой великой тайне, что даже Всеведущий Хаос ничего не заподозрил до тех пор, пока Его — в смысле, Тебя — не известил некий доброжелатель…
Рык Отца Богов прервал речь чародея, чего тот и добивался. Хаос настолько вышел из себя при очередном оскорблении, что теперь уж точно не вспомнит о главном вопросе, который бы следовало задать в первую очередь: с какой это стати смертный колдун решил помериться силами с Отцом Богов?
И тогда Инеррен подал знак.
В Пустоте прозвучал громкий и четкий голос, настолько искаженный, что никто бы не опознал Айру в его владельце:
Земля к земле, плоть к плоти, к праху — прах:
Оружие, что Хаос поражает,
В себя его могущество включает —
Объединяя Холод, Боль и Страх,
Скрутив узлами Пустоту и Мрак —
И в битве неизменно побеждает;
Сталь — к стали, кровь — к крови и к мраку — мрак!
Перед Хаосом возникли три фигуры: Руэл с длинной рапирой, Гэррок со своим Крылатым Топором и Хьюрон, неизвестно откуда доставший громадных размеров серебристую пику.
Говорят, будто с черной магией можно бороться лишь такой же, но более сильной. Говорят, что Зло нельзя победить, потому что борьба с ним и есть Зло. Говорят, Хаос можно поразить только оружием, созданным самим Хаосом.
Не касаясь сейчас вопроса, какова же в этом случае роль Света, Добра и Порядка, стоит отметить другое. Эти замечания верны — до определенного момента.
Верно, что Тьма часто обращается против себя самой. Верно, что Добро, не в силах выиграть в открытой войне, порой затягивает ее настолько, что Зло забывает об основной цели и начинает заниматься внутренними распрями. Верно и то, что для Хаоса опасен только сам Хаос, а не Порядок. Насчет того, что борьба со Злом Злом и является, до сих пор ведутся споры. Аргументы как за, так и против этого весомы, но в то же время противоречивы.
Но верно и другое: желание, настойчивость и удача способны повергнуть наземь любые законы…
Отец Богов расхохотался, доставая из ниоткуда парочку колоссальных мечей с несколькими лезвиями.
— Ну что ж, козявки, давайте поиграем!
«Нужна одна царапина! — сказала мысленно волшебница. — Одна капля Его крови!»
Двигаясь на максимальных скоростях, троица атаковала исполина с разных сторон. Хаос явно развлекался, небрежно отмахиваясь от наседающих полубогов и волшебных лучей, которые в изобилии извергал посох чародея.
Гэрроку было жаль кинжала, но выхода не было. Уведя меч Хаоса в сторону, он сделал ложный выпад топором. Хьюрон тут же нацелился своей пикой в горло исполина, однако тот сдвинулся в сторону, отбивая одновременно режущий удар Руэла. Тем временем Серый Рыцарь, прошептав приказ, метнул в сторону Отца Богов свой кинжал.
Серо-зеленый кристалл в рукояти неожиданно вспыхнул, на миг обратившись в настоящий самоцвет. И, описав странную кривую, клинок вонзился в плечо Хаоса.
Солдат в бою даже не обращает внимания на такие царапины, а исполину этот кинжальчик был опасен меньше, чем человеку — комариный укус. И жало этого комара не было отравлено.
Но Инеррену и Айре не требовался яд.
Заранее подготовленное заклятие срабатывает надежнее любой отравы, если учтены все факторы. А они должны были быть учтены, поскольку на карте стояла жизнь чародея и волшебницы, не говоря уж о «нечестивой троице».
И их объединенное Искусство схлестнулось с Силой…
Едины рана, сталь и кровь,
Едины Тени с Пустотою
Она для Хаоса — покров,
Она хранит Его покои.
И Пустота сквозь брешь в щите
К Хозяину ворваться может…
А после — в сумрачном Нигде
Ему ничто уж не поможет.
Эпохи рабства и обиды,
Ложь, страх и трепет перед Ним
Расплаты требуют, увидев,
Как был повержен Господин.
Едины Тени с Пустотою,
Едины Тени, Свет и Тьма —
И власть над собственной судьбою
Утратил Он — и все права!
…одержав очередную победу. Исполин Хаос медленно растворился в Пустоте.
Тьма, Тень и Свет могут взаимодействовать. И их общей силе даже Хаос не может противостоять.
Вся штука в том, чтобы повернуть эту Силу в нужном направлении. А это уже Искусство.
Ощущение торжества и дикой радости вскоре прошло, оставив после себя лишь нечеловеческую усталость. По всеобщему решению Цитадель осматривать не стали: после ухода ее хозяина она также могла прекратить свое существование. Вернее, убраться из этой точки пространства-времени в какую-нибудь более подходящую для Хаоса; и то, что случится с тем, кто попадет в руки к «обиженному» Отцу Богов, не требовало разъяснений.
Айра просто вновь призвала «поющий корабль», и они медленно поплыли по потокам Вечности обратно в Колдовской Мир…
— А собственно, почему? — не понял Руэл. — Мы завершили работу, и награда ожидает нас не здесь, а в… Что, что-нибудь не так? — спросил он, уловив выражение глаз чародея.
— Мы должны закончить работу, — устало пояснил Инеррен. — Хаос ушел, но в этом мире наверняка множество его слуг.
— Ну и что?
— После ухода их хозяина им здесь не место.
— Прекрасно, но мы-то тут при чем?
— Суть в том, что они об этом еще не знают.
— Следовательно, Истребители продолжают свой поход? — усмехнулся Гэррок.
— Истребители продолжают поход, — согласилась волшебница. — Или же — Истребители заканчивают истребление.
Этот поход длился почти месяц. При том неимоверном обилии Великих, какое наблюдалось в странах Колдовского Мира, оставалось только удивляться, каким образом все окончилось так быстро. Ведь им пришлось посетить каждый из Алтарей, каждое Место Сил, проверить все Врата — как естественные, так и рукотворные, а последних существовало немало. И запечатать их.
Часть Великих, невесть что возомнивших о себе, пришлось урезонивать. Некоторые из них не доживали до конца беседы, однако каждый смертный приговор был справедлив. Не по небрежно-размашистым меркам Судьбы, не по четким законам Искусства, но согласно порядкам и обычаям той страны, где они и подсудимый-Великий находились в тот момент. Страну Великий выбирал сам.
Но вот, наконец, дело подошло к концу. Вероятно, многие мелкие слуги Хаоса — демоны и тому подобные существа — уцелели и блуждали по Колдовскому Миру, надеясь на возвращение хозяина. Они не могли играть в нем сколь-либо заметной роли, потому тратить время и охотиться на эту шушеру Инеррен счел ниже своего достоинства. Эту архиважную задачу он оставил на одного из Великих, называвшего себя Рогатым Охотником. Одного из немногих, кто понял чародея буквально с полуслова и не стал чинить ни ему, ни проводимой им проверке никаких препятствий.
Выслушав отчет, Рэйден кивнул:
— Отличная работа. Может, даже слишком дотошная. Ты уверен, что не хочешь стать постоянным агентом Судьбы?
— Условия не те.
— А что тебе нужно? Работа сложная, но по большей части интересная. Оплата — согласно качеству проделанного труда, отдых — сколько потребуется и где хочешь.
— Грамотно сформулировано, — признал Инеррен. — Работа — интересная ДЛЯ КОГО? Отдых — сколько потребуется КОМУ? Можешь не отвечать, и так знаю. Но спасибо за предложение.
— Похоже, тебе нужно немного юридического образования.
— Какого?
— Юридического. Юрист — профессия, главные представители которой — адвокаты и тому подобные.
— Адвокатом я уже был. Тропа Теней — это, знаешь ли, штука довольно извилистая. Мне как-то пришлось явиться на судебное заседание, где я должен был отстаивать свое право на жизнь.
Рэйден усмехнулся:
— Теперь понятно, откуда ты этого набрался. Когда борешься за собственную жизнь, шансы на успех всегда поднимаются. А кто был Судьей? И Прокурором?
— Прокурором?
— Обвинителем.
— А, понятно. Обвинял какой-то тип, не вылезавший из гроба последние лет триста — такой у него был вид. Судья казался человеком — его я с тех пор не встречал и знаю о нем только одно: конем у него в то время был Блэк.
Бог Судьбы откинулся на спинку кресла.
— Тебе сказочно повезло. У обвинителя имелись вампирские клыки и тяжелый черный перстень на левой руке?
— Не-а. Просто рожа как у мумии из заброшенного храма.
— Ага, значит, он и там работал.
— Кто?
— Его зовут Скелетор. Некогда это был известный черный маг, получивший в свое распоряжение не менее известный Замок Старого Черепа. Но после… одной заварушки, скажем так, он расстался с большей частью магической силы и собственно с жизнью. Это тебе ничего не напоминает?
Чародей предпочел не услышать намека. Рэйден усмехнулся и продолжил:
— Однако он сохранил знания и старые связи. Поэтому в Преисподней его встретили не котлом с кипящей смолой, а титулом Советника. Кому он подает советы, надеюсь, пояснять не надо.
— Ты хочешь сказать…
— Ну да, это и был твой судья. А откуда ты, кстати, знаешь Блэка? С тех пор?
— Мы встречались и позже — он и Дилвиш помогали мне с Шан Цунгом.
— Та еще компания… И сколько ты им заплатил?
— Нисколько.
— Да ну? — Рэйден удивленно поднял бровь. — Даже так? Ни гроша? И никаких обещаний?
— Абсолютно. — В тоне Инеррена слышалось превосходство.
— Шантаж? — предположил Бог Судьбы. — Прямые угрозы?
— Нет и нет. Они работали из любви к искусству.
— Я, конечно, не отрицаю существование подобного мотива. Но он слабоват, особенно — для выходца из Преисподней.
Чародей пожал плечами. Блэк согласился помочь вовсе не потому, что они были знакомы по Теневой Тропе. И никакой видимой пользы от сотрудничества они не извлекли. Разумеется, в Полночном Замке могла найтись кое-какая добыча, но об оплате речь не заходила вообще. Следовательно…
— Им понадобится моя поддержка в будущем, — с уверенностью заявил Инеррен.
Рэйден щелкнул пальцами.
— Естественно! Если этот упрямец все-таки решит завершить свою миссию…
— Это какую миссию?
— Дилвиш попал в Дома Боли при прямом содействии одного черного мага, Джелерака. Выбравшись оттуда, он заключил с Блэком договор: тот помогает ему в охоте за обычную в таких случаях цену.
— Обычная цена — это душа?
— Да. Но после долгого преследования результат оказался довольно странным — Джелерака забрали Старые Боги, и Дилвиш остался ни с чем. В общем, Блэк аннулировал договор, однако остался рядом со старым союзником, так как предчувствовал окружающие того интересные события. И не обманулся…
— Старые Боги — другое название Ушедших?
— Возможно. Скорее всего, да. Но не стопроцентно.
— Ну и путаница.
— За это благодари не меня, а таких, как вы, смертные. Ваши непредсказуемые действия превратили добропорядочную Вселенную в бог знает что… Ну да ладно. Для тебя имеется еще одно дело, далеко не столь важное и опасное. Ты как?
— Излагай. Все равно ведь не отвяжешься.
— Речь идет об одном судебном заседании, — сказал Рэйден. В голосе его послышались нотки, заставившие Инеррена мысленно выругаться. — И суть этого дела…
— …в том, достоин ли я продолжать линию своего существования, — мрачно закончил чародей. — Вам что, еще не надоело?
— Судьба не отступается.
— К дьяволу. Я так понимаю: если судебное заседание пройдет без меня, вердикт будет таким же, и вся эта карусель закрутится с самого начала.
— И в конце концов ты проиграешь, даже если выиграешь еще несколько раундов, — согласился Рэйден. — Пойми, я против тебя лично ничего не имею. Мне нравится твой стиль, но не то, чем ты занимаешься.
— То же я могу сказать о тебе, — бросил Инеррен, наполовину отключившись от беседы и начиная прикидывать свои шансы.
Результат его не впечатлил. Тогда он создал новую ситуацию, в которой вновь потерпел поражение. Снова и снова чародей просматривал варианты развития событий, и конец следовал один…
Стоп!
Если действовать с точки зрения Искусства, выхода действительно нет. А что, если применить любимое выражение Рэйдена о непредсказуемости смертных? Инеррен не был простым смертным и знал это. Но путь обратно был ему не заказан, ведь до статуса Бога ему не хватало парочки необходимых вещей, не последней из которых было его согласие.
Даже минимальный шанс лучше, чем полное отсутствие шансов, логично решил чародей.
— Где и когда? — спросил он.
Пристальный взгляд Инеррена обвел трибуны арены и остановился на одной из угловых лож. Чародей пожелал оказаться там и, разумеется, так и сделал. Не отрываясь от созерцания поединка между парой колдунов, Айра приветственно кивнула ему и знаком предложила садиться.
— Я вот тут подумал… — начал он.
— Это полезно, — сказала волшебница.
— Возьми.
Инеррен протянул ей лист пергамента. Айра взглянула на ровные синие строки и недоверчиво перевела взор на чародея.
— Ну да, — кивнул тот, — это продолжение старой истории. Теперь я должен встретиться с ними лицом к лицу.
— Перспектива очень веселая. Особенно в свете недавних событий. Известно ли тебе, что трое из Безымянных — открытые союзники Хаоса и неведомо сколько еще колеблются?
— А что, Порядка среди Безымянных не существует?
— Гм. Весомый довод. Если… — Айра задумалась, потом покачала головой. — Нет, это тебе не поможет. Хаос и Порядок не ладят, однако против тебя они объединят свои усилия.
— Даже если судьей будет Его Величество Случай?
— Он не участвует в Игре, пойми это!
— Да ну? А кто тогда несет ответственность за подсказки, полученные с помощью простой монетки?
— Он не участвует в Игре. Работать — работает, но формальности не для него. Ясно?
— Хорошо. А что там с этой, как ее… Госпожой Необходимостью?
— Кто ты такой, чтобы она лично занималась твоим делом? Кстати, где назначен суд?
— Двор Хаоса — тут написано нечто наподобие «согласно последнему официально зарегистрированному местопребыванию». Какая-то Цитадель Отчаяния.
— Так я и знала, — обреченно вздохнула волшебница. — Заказывай гроб.
— А что?
— Судя по месту, Обвинитель — Герцог Мандор, Судья — Лорд Сухэ, а Подсудимый — ты, и ни один Адвокат тебя не вытащит.
— Кто такой этот Лорд Сухэ?
— В иерархии Двора Хаоса — номер первый во всех внутренних делах, хотя обычно это он оставляет Мандору. Он справедлив (на свой лад) — но аргументы Мандора всегда обоснованы так, что их невозможно опровергнуть.
— Посмотрим… — сквозь зубы процедил Инеррен.
«Загнанный в угол противник много опаснее, чем имеющий возможность отступления. Если они прижмут меня к стенке, им потребуется целая армия уборщиков, чтобы разгрести обломки. А плохая сторона вопроса состоит в том, что Безымянные вполне могут себе это позволить… — И это было правдой. — Я мог бы рассчитывать на помощь в любом менее серьезном деле, но против Богов Судьбы придется сражаться одному.»
Как же найти ответ, которого, вероятно, не существует?
Чародей настолько погрузился в себя, что из транса его смог вывести только странный гул, пробиравший его до костей. Он открыл глаза. Арена опустела. Только несколько служителей опасливо выглядывали из полуоткрытых ворот, косясь на Инеррена.
Он попытался понять, что произошло, и тут сообразил, что вибрирует его собственный посох.
Какого дьявола, решил чародей, занявшись расшифровкой наложенного на посох заклятия. Лучшего способа сконцентрироваться не существует. Так, вот розовая нить — начало заклинания… проходит сквозь узор-ловушку… И тут он зацепил другую нить, отозвавшуюся звуком в нужной тональности. Инеррен почувствовал, что ответ лежит где-то в том направлении.
Нет-нет, не ответ, не ключ к заклинанию. Ответ на его собственную проблему!
Осторожно пройдя вдоль линии, чародей внезапно ощутил себя совершенно в ином месте.
Куб из золота и хрусталя медленно вращался над мраморным полом. Огромная комната была обязана своим происхождением пьяному кошмару свихнувшегося зодчего — за исключением висящего в воздухе куба, ни единого прямого угла (и даже прямой линии) в ней не было.
Туманные образы на мерцающих стенах Инеррен предпочел не рассматривать, зная за собой способность слишком увлекаться картинами, переводя в них часть собственного разума и наблюдая со стороны как их, так и себя самого. Один раз он уже сходил с ума и вовсе не стремился повторить этот опыт.
На потолке возникла надпись: «Безумный Оракул».
«Великолепно, — иронически усмехнулся чародей. — И каков же ответ на мой вопрос? Где та сила, что способна одолеть Хаос?»
Коснувшись куба, он услышал:
Что выше всех и вся во всей Вселенной?
Что больше Силы и главней, чем Власть?
Что лучше Знанья и верней Уменья?
Пред чем, скажи, должно все это пасть?
Та Сила, что другие с трона свергнет,
Та Власть, что неподвластна остальным,
Те знанья и уменья, что и Время
Развеют, словно пыль, туман и дым.
Единственное, что превыше славы,
Богатства, честолюбия и слов.
То, что считают многие забавой,
Не зная истины. И имя ей — Любовь.
Она сильнее смерти или жизни,
Она дает забвенье и покой,
Она бросает в муки и сомненья,
Играя чувствами, а часто — и Судьбой.
И те, кто с этой силой не встречался,
Не знал еще, что значит слово «страсть» —
Такой спокойно может распрощаться
С надеждой получить любую власть.
Любовь имеет много смыслов разных,
И все они — одно, одно для всех;
Она для многих, словно Смерть, опасна —
Однако Смерти нет. Есть неуспех.
И неудача часто хуже Смерти…
Так думают влюбленные порой,
Они как перепуганные дети —
Но время движется, и вновь за той игрой
Сошлись Она и Он. И нет причины,
Которой бы поверили они,
Чтобы избегнуть гибельной пучины…
Ведь что для них преданья старины?
Сгорая в бездне страсти и желаний,
Они сжигают собственную жизнь;
Не ведая времен и расстояний,
Пируют двое в миг последних тризн.
А после? Охлажденье и расплата…
Но юные не видят наперед
Конца Любви. Сейчас же — горы злата
Он отдает за краткий взгляд Ее…
И все, что во Вселенной есть, поэты
Не могут описать их сладких мук
Они друг другом сыты и согреты,
Их разговор — одно касанье рук.
Нет вечных сил. Любовь — не исключенье,
Она пройдет, оставив яркий след;
И стал тот след причиной появленья
Того, что носит имя «человек»…
«Прекрасное произведение, — согласился Инеррен. — Только мне-то что до него? Какое отношение имеет Любовь…»
Он оборвал себя на полуслове. Конечно!!!
