1. Ассатсек
— Новая земля — наша! — прокричал вождь. — Все вы были на западе изгнанниками, за каждым из вас числятся кой-какие грешки, порой даже преступления. Здесь же вы свободны, и мы создадим новое королевство! Наше королевство!
Толпа одобрительно загудела.
— Да, Древние поселились здесь более ста лет назад, но их города занимают только небольшую часть континента, — продолжал он. — С местом проблем не будет. Итак…
Киль парусника заскрипел по гальке. Корабли достигли берега Восточного континента.
Они называли себя «Народ Рассвета». В основном то были варвары из Ардокана, которых эльфы называли крионами, но часть принадлежала к Древней расе. Лишь одна черта объединяла их — жажда познаний и авантюр. Покинуть родной Центральный континент и уплыть на восток, где уже давным-давно обитали грозные и загадочные драконы… не каждому дано решиться на такое. Конечно, делу помогло и то, что почти все они были изгнанниками.
Шли дни, недели, годы. На западном побережье Ассат-Кана стояли уже несколько деревень и город Ренассат. Однажды небольшой отряд любителей приключений решил отправиться на северо-восток, туда, где за построенным Древними сто с небольшим лет назад Фергеастом, за долиной Розовых Камней в небеса устремлялся острый палец таинственной цитадели.
Они узнали в Фергеасте только одно — цитадель эта носила название «Острие Востока». И Древние избегали ходить в те края, но почему, никто из них не пояснил. Странники пытались узнать как можно больше, но Древние (которые и в обычное-то время не особо разговорчивы) при одном упоминании цитадели обрывали беседу.
— Да пусть все их чертовы страхи провалятся в Бездну вместе с этой треклятой башней! — не выдержал наконец Астенн, которого за кражи, дуэли и прочие проступки разыскивали по всему Ардокану. — Пойдем туда сами и разберемся, в конце-то концов!
— А что, если в этом Ассатсеке — злые силы, нечто, связанное с магией? — осведомился его приятель. Он казался немного младше пятидесятилетнего Астенна, но что-то в его лице подсказывало: этот человек не так прост, каким выглядит. — Ты постараешься разрубить их на тысячу частей?
— Вот именно, Герскил, — кивнул Астенн. — Добрый клинок — самое лучшее средство в таких ситуациях. Ни один колдун в мире не сможет творить своих чар, если окажется без головы.
И вот группа авантюристов во главе с Астенном выступила на север. Через два дня они добрались до странной местности — лес вокруг почти весь высох, стволы деревьев были словно скручены в жгуты неведомой силой. Воздух был пропитан страхом.
Нельзя сказать, что люди чувствовали себя здесь уютно. Но поворачивать назад без веских причин им также не хотелось, а за лесом уже виднелась мрачная башня Ассатсека.
Ночь прошла в тревожном ожидании. Никто не мог сомкнуть глаз ни на секунду. Казалось, за каждым деревом, за каждым кустом таится Нечто. Его не было видно, оно не издавало ни малейшего шороха — однако оно было здесь, каждый это чувствовал. Хмурый рассвет люди встретили вконец измотанными. После скудного завтрака они, держа оружие наготове, направились к стенам башни.
— Какой план действий? — шепотом поинтересовался кто-то.
— Руби все, что движется, — ответил Астенн. — Ничего лучшего не могу предложить.
Сон? Или реальность?
Призраки вернулись, теперь уже незваными.
Они окружали его со всех сторон, надвигаясь с грозной медлительностью. И его страх был их оружием.
Внезапно пришло озарение: надо пройти через свой страх, одолеть его!
Инеррен взял свой посох, одним безмолвным приказом погасил все светильники внутри крепости и пошел по направлению к большому залу.
Первый вывернулся из-за поворота и занес топор. «Умри!» — прозвучал приказ, и он с удивлением узнал в говорившем самого себя. Призрак с тихим стоном рухнул. Еще двое, издав боевой клич, ринулись к нему. Он не видел, что за оружие у них в руках, — но это было не важно. В его руке появилась горсть пыли и полетела в нападавших.
Противники, задыхаясь, повалились на пол. Лица посинели — пыльца Черного Лотоса убивала одним прикосновением. Даже Тени опасались ее — хотя, казалось бы, чего бояться тем, кого не берет ни сталь, ни яд?
Еще одного нападавшего испепелила на месте струя пламени, выпущенная драконьей головой в навершии посоха.
Инеррен вошел в зал. У противоположной двери стояли двое. Первый погиб мгновенно, пронзенный Смертельным Взглядом. Второй быстро отпрянул в сторону. От его движения дверь распахнулась. Порыв ветра сорвал капюшон с головы чародея как раз в тот момент, когда разбившаяся о стену комета выхватила из сумерек лицо врага.
— Нет! — вырвался крик.
Это было его собственное лицо.
Мир вокруг дрогнул, разбился на тысячи мельчайших частиц и сложился вновь. Но теперь он выглядел совершенно иначе.
Двое стояли друг против друга. Один был одет в старый плащ, посох с навершием в виде драконьей головы слегка светился в его руках. Второй был чуть повыше, в плотной кожаной куртке и стальной шапке, в его руке был зажат топор с серебристым лезвием, выгнутым наподобие полумесяца. Но они были похожи, словно две капли воды: те же длинные черные волосы, орлиные черты лица и загорелая кожа; даже короткие бороды были одинаково подстрижены у обоих. Имелось, правда, одно отличие: в темных глазах первого таилось знание, наделившее его безумием.
— Брат?.. — нерешительно произнес Герскил.
— Кем был твой отец? — вместо ответа спросил Инеррен.
— Рейнджером и начальником стражи Рентона, — ответил тот. — Он был из Древних. Погиб несколько лет назад.
— А моя мать была колдуньей, причем из крионов, — пробормотал чародей. — Странно. Древние никогда не заключали брачных союзов с младшими расами…
— Все бывает, — пожал плечами его брат. — Но чем ты занимался в этом… месте?
— Получал знания, — сказал Инеррен. — И больше никогда не спрашивай об этом — не отвечу.
— Ладно, пусть так, — согласился Герскил. — А я за свою жизнь перепробовал целую кучу занятий. Больше всего мне по душе кузнечное дело, и…
Внезапно из дверного проема за спиной чародея вынырнул Астенн и с криком «Смерть колдунам!» всадил короткий меч ему под лопатку.
Взгляд умирающего впился в глаза Астенна. Тот отпрянул с криком ужаса и, врезавшись затылком в стену, сполз на пол. Герскил подошел к брату и склонился над ним. Рана была смертельной, это прекрасно понимали оба.
— Не хватит сил… исцелиться, — выдохнул чародей и закашлялся. Изо рта потекла кровь. — Возьми меня… за руки…
Брат исполнил просьбу. На миг его сознание помутилось.
Тело чародея обмякло. Герскил почувствовал, что держит труп.
— Ну вот ему и конец, — прохрипел Астенн, поднимаясь. — А здорово ты его заговорил. Я сам чуть не поверил, что он действительно твой братец.
— Я не лгал, — покачал головой Герскил. — Посмотри на него: такое сходство не может быть случайным. Ну да ладно — пошли отсюда. Мне это место совсем не нравится.
Авантюристы покинули башню и направились на юг.
Их рассказ был воспринят Древними с крайним недоверием. Но один из них, кое-что смысливший в Искусстве, применил свои познания на деле и подтвердил: эти два варвара говорят правду.
Благодарность Древних оказалась столь же скупой, как и их общительность. Зато Народ Рассвета встретил их, словно настоящих героев — кем они себя вскоре и сами стали считать.
— Больше нет злых чародеев на этой земле! — радовались все вокруг. — Наши отважные воины уничтожили их!
— Ну и как тебе это? — весело усмехнулся Астенн. — Лично мне — очень нравится.
— Может, они и правы, — ответил Герскил. — Хотелось бы верить, но что-то мне подсказывает: это далеко не конец.
«Верно, братец, — прозвучал где-то внутри голос, принадлежавший умершему чародею, — все только началось!»
Герскил понял: умирая, брат каким-то таинственным образом перенес свой разум в его тело. Но занимать одно тело два человека не могут… или все-таки могут? Они ведь братья-близнецы, а значит, очень похожи.
«Мои знания в сочетании с твоей силой — огромное преимущество, — говорил его внутренний голос. — Мы сделаем эту землю объединенной под единой властью! Как тебе нравится идея о том, чтобы стать королем?»
«Твое знание свело тебя с ума, — мысленно заметил Герскил. — Но мне хочется сохранить то, что я имею, — такой ценой я не хочу власти. Извини, братец.»
«На сей счет не волнуйся, — был ответ. — Нас двое в одном теле, и это дает одну неплохую возможность. У меня — знание, а у тебя — огромное упорство, которое защитит твой разум от воздействия этого самого знания. Применять его буду я, а не ты.»
«Не знаю, что из этого получится…»
«Если не согласишься — не узнаешь никогда! — резко сказал чародей. — В конце концов, я ради тебя же стараюсь!»
«Хорошо, — буркнул Герскил (если можно сделать это мысленно), — с чего начнем?»
«С объединения, разумеется, — объяснил Инеррен. — А лучшее, что может объединить два разных народа, — борьба против общего врага!»
И странные картины заполнили их общий разум…
За пять лет Народ Рассвета значительно расширил территорию своего обитания. Единственным построенным ими городом оставался Ренассат на западном побережье, но цепочка деревень и мелких селений почти достигла Фергеаста. Древним это развитие событий, возможно, и не понравилось, но их реакция была обычной — то есть нулевой.
«Да, — Герскила это ничуть не удивило, — их принцип — ни во что не вмешиваться, пока дело не зашло слишком далеко. Отец мне много раз пытался объяснить суть этого мудрого правила, но смысл всех его разъяснений от меня как-то ускользал…»
«Ничего, — ответил Инеррен, — вскоре дело как раз и зайдет слишком далеко. У них не будет выбора.»
Герскил давно уже забросил прежнюю работу кузнеца и стал исследователем новых земель. Это позволяло ему осуществлять план своего брата. Он, правда, не до конца понимал все его детали, но Инеррен чародей, а он — нет. В конце концов, у них нет иного выхода, кроме как прийти к согласию. Иначе обоих ожидает безумие и скорая гибель — в одном теле…
А план Инеррена состоял ни более ни менее, как в создании «великой опасности», противостояние которой должно было объединить Древних и Народ Рассвета!
Подготовка этой операции требовала некоторого времени. Но гораздо больший срок занял тщательный расчет: что и как именно следует сделать. К счастью, Герскил обладал таким недоверием к выводам чародеев (включая своего брата; вернее, в первую очередь — к выводам своего брата), что ни одна деталь не ускользнула от внимания Инеррена.
И вот наступило полнолуние, и звезды, по словам чародея, заняли необходимое положение на небосводе.
Высокий человек воткнул длинный посох в землю на вершине холма. Холодный северный ветер раздувал полы темного плаща, длинные черные волосы походили на грозный вымпел, трепещущий в предзнаменовании чего-то ужасающего…
Слова слились с ветром, становясь его частью.
Грозой, войной и властью Тьмы —
Проснись, созданье дней былых!
Холм вздрогнул, словно некий гигант пошевелился внутри.
Человек вынул посох, отошел от холма шагов на сто и прокричал:
Спящий, сон с себя стряхни —
Встань! Здесь я, твой господин!
«Думаешь, сработает?» — мысленно спросил Герскил.
«Не думаю — ЗНАЮ», — ответил Инеррен.
Холм рассыпался на части. Лунный свет заслонила огромная черная фигура, не менее ста футов в высоту.
— Что за?.. — Герскил не боялся никого из людей, и немногие из прочих созданий — как на земле, так и под землей — заставляли его вести себя осторожно. Но ЭТО!
«Каменный Гигант, — усмехнулся Инеррен. Чародей явно наслаждался как видом огромной фигуры, так и реакцией брата. — Их в незапамятные времена сотворил Гарросдан, но потом разочаровался в них и погрузил в сон. А теперь этот гигант — мой слуга и сделает все, что я прикажу.»
— Надеюсь, — проворчал Герскил. — Приступай.
Контроль над телом вновь перешел к Инеррену. По мановению руки чародея Гигант двинулся на север — в сторону Фергеаста…
Что бы там ни говорили, но чародеи (во всяком случае, некоторые из них) умели составлять планы! Едва до Древних дошла весть о Каменном Гиганте, как они тут же предложили вождям Народа Рассвета свою помощь в этом деле. И разумеется, предложение было с радостью принято.
Неповоротливость и тупость стофутового великана сполна компенсировались полной его неуязвимостью и искусным контролем Инеррена. Разумеется, его ни в чем не подозревали (в конце концов, разве смерть — не достаточное подтверждение того факта, что он тут совершенно ни при чем?); Герскил же постоянно был на виду, сражался в первых рядах и прочая. Людей погибло совсем немного, зато страху было…
— Мы не можем справиться с этой тварью! — яростно орал вождь.
В глазах Древнего читалось почти то же чувство, но менее выразительное.
— Вы же все чародеи — сделайте ЧТО-НИБУДЬ!
— Невозможно, — скупо ответил тот. — Лишь волшебное оружие способно поразить Каменного Гиганта — а мы не умеем делать его. Это знание утеряно после Великого Искажения.
— Вы сказали «волшебное оружие»? — Герскил только и ожидал этих слов, чтобы вмешаться в разговор. — А как насчет этого? — Он протянул свой топор.
Древний провел рукой над серебристым лезвием и с удивлением посмотрел на воина.
— Откуда это у тебя?
— Отец подарил, — ответил Герскил. — Так как?
— Есть одно уязвимое место у этого монстра, — сказал Древний. — Между глаз. Один удар изо всех сил — может быть, что-то и получится. Стоит попробовать.
— Вы сможете свалить эту тварь с ног?
Древний кивнул и прикрыл глаза.
— Мы сделаем это, — сказал он вскоре. — Готовьтесь.
«Жаль только гиганта, — проговорил чародей, — такие нечасто попадаются. Впрочем, орудие, выполнившее свое предназначение, должно быть уничтожено — в особенности если у него есть хоть намек на разум.»
Заклятия Древних повалили гиганта. Герскил, заорав во все горло боевой клич «Заря и сталь!», обрушил удар в нужную точку. Раздался скрежет — и голова каменного великана, напоминавшая скорее огромную, грубо отесанную глыбу, развалилась на четыре части.
Торжествующий возглас, вероятно, слышала вся Четрания…
«Прекрасно, — заметил Инеррен. — Теперь набери побольше воздуха и произнеси речь… или дай я сделаю это.»
«Нет уж, я сам», — ответил Герскил, разворачиваясь к смешанному войску Древних и Народа Рассвета.
— Мы победили!
Возгласы одобрения и торжества.
— Но что, если вновь нашим землям будет грозить опасность?
Недоуменный гул, выкрики «Нет, никогда!», «Мы им покажем!»
— Наша сила — в единстве! — закричал он. — Вместе мы сможем победить любого врага, противостоять любой угрозе! Я обращаюсь прежде всего к вам, люди Древней расы! Пускай вы Перворожденные, однако вам не под силу справиться со всем! — Герскил дал слушателям немного успокоится, а затем продолжил: — Присоединяйтесь к нам! И мы будем единым народом, единой державой! Вы научите нас своим знаниям, мы же отдадим все, что есть у нас! Вы говорили, что древнюю кровь нельзя разбавлять, — но посмотрите на меня: мой отец был Древним, а мать — из крионов!
Ропот изумления. Действительно, об этом никто не знал (впрочем, до недавнего времени — и сам Герскил).
— Так выберем же правителя — и пусть весь Ассат-Кан будет единым целым!
«Повторяешься, — холодно заметил Инеррен. — Хотя так, пожалуй, даже лучше.»
Он был прав. На следующий день состоялся Большой Совет, и Герскил почти единогласно был провозглашен королем. Лучшие мастера в считанные часы создали золотую диадему, на которой помещался орнамент в виде восходящего солнца.
Когда золотой ободок Короны Зари коснулся его головы, Герскил с удивлением обнаружил в себе твердую уверенность, что это как раз то, чего ему всю жизнь недоставало.
Сделать королевство из ничего оказалось довольно трудным делом. Но прошло несколько лет, и система управления, частью скопированная с эльфийской, а частично — добавленная по советам «внутреннего голоса», начала работать.
«Теперь мне здесь делать нечего, — сказал Инеррен. — Дальше ты сможешь сам управлять.»
«Не уходи, — возразил Герскил. — Если ты покинешь мое тело, тебе вряд ли удастся вернуться. Ты ведь обманул смерть…»
«Да. Но она все равно меня найдет, раньше или позже. А окончательно скрыться от смерти можно только в одном месте — в ее собственном царстве.»
— В Серых Странах?! — Король до того удивился, что начал говорить вслух. — Но…
«Помолчи. Я ДОЛЖЕН идти туда, — заявил чародей. — Тому есть две причины. Знаю, для тебя Серые Страны — обитель смерти. Но что еще ты о них знаешь? Мне известно больше: там скрыты источники странных знаний и сил. Поэтому, если мне повезет, я смогу вернуться в новом, созданном собственными руками теле. Ясно?»
«Хорошо, но как ты собираешься попасть в эти чертовы края? Нужно, чтобы твой путь не был известен Кэрдану.»
«Ну, таких путей нет, — вздохнул Инеррен, — ведь Серые Страны — не просто его владения; Бог Смерти сам создал их и знает там каждый дюйм. Но мне надо только проскользнуть мимо Старухи Смерти, а это не так уж и невозможно. Старуха не столь умна, поэтому просто следует идти дорогой, которой никто и никогда не пользовался; а это значит, что я должен создать свою собственную.»
«Но как?» — Герскил давно уже понял, что его брат был довольно силен как волшебник, но такое деяние казалось доступным лишь для Богов.
«Я еще думаю над этим. Возможно, понадобится твоя помощь.»
— Ты ее получишь, — произнес король.
Стук в двери прервал беседу. Вошли два гвардейца. За ними стоял мэр Фергеаста с очередной порцией указов, которые следовало срочно скрепить подписью монарха. Герскил обреченно вздохнул и углубился в государственные дела…
«Решение найдено, — известил наконец Инеррен. — Только одно неясно: если я решу вернуться, то могу оказаться в любом месте Четрании, но не знаю заранее, в каком.»
«Это плохо?» — спросил Герскил.
«Не люблю неопределенности. Но справиться можно. Это мелочь по сравнению со всем прочим.»
«Так как ты хочешь провернуть эту штуку?»
«Мне необходимо несколько вещей, — сказал чародей. — Эти заклятия не столь просты, как те, которыми я пользовался ранее. Требуется довольно сложный ритуал, который придется осуществлять в Ассатсеке, потому что я не знаю, как надо действовать в других местах. Правила сильно связаны с местом.»
«А что тебе нужно еще?»
«Кузнечный горн, молот, щипцы и наковальня, — перечислил Инеррен. — Какое-нибудь большое зеркало и фунта три серебра. Наилучший вариант — старые монеты эльфов. Еще — несколько алмазов и кусок льда.»
«Странный набор, — усмехнулся Герскил. — Хорошо. Я прикажу доставить все это сюда, а потом как-нибудь съезжу в Ассатсек и отвезу — народ до сих пор боится этого места.»
«И правильно делает. Издай указ о том, что эта башня, мол, заколдована и тому подобное.»
«Это еще зачем? — пожал плечами король. — Все и так знают, что там нечисто. Издай я указ, еще кому-то в голову придет: ага, если написано, что там заколдовано, значит, что-то в той цитадели упрятано! Такие мысли в природе человека всегда были и будут.»
«А ты быстро учишься», — заметил чародей.
И вот настала ночь, которую Инеррен счел подходящей для претворения своего плана в жизнь. Насчет льда беспокоится не пришлось, так как снаружи стояла зима.
Высокий человек развел огонь в горне и сложил монеты в тигель. Затем взял форму для отливки ножей и поставил у наковальни.
Он вытащил длинными щипцами из огня кусок угля и провел по воздуху над наковальней и тиглем, сказав первую часть заклятия:
Огонь и воздух —
На вечный отдых
В объятьях кошмарного сна.
Уголь вспыхнул и превратился в пепел, посыпавшийся в форму.
Расплавленное серебро в тигле засияло красноватым светом. Чародей собрал железной ложкой с пола щепотку земли, плюнул в нее — и произнес вторую часть заклятия:
Земля и вода —
Теперь и всегда,
Угрюмо сверкает луна.
В ложке осталась однородная масса, похожая на деготь. Он вылил ее в кузнечную форму и отложил ложку. Затем в ту же форму чародей аккуратно вылил серебро из тигля. Оно тотчас почернело, но продолжало слабо светиться — только теперь сияние было темно-синим.
Семь граненых алмазов и большой кусок льда были положены в форму поверх всего остального. И вновь прозвучали непонятные слова:
Алмазы и лед —
И сила найдет
Клубящийся в сумерках страх.
Вспышка — и серебро стало ослепительно белым.
Чародей вынул кривой нож и надрезал левую руку у запястья. Красная струйка зашипела на раскаленном, полужидком металле.
Бурлящая кровь —
И к бою готов
Стремительный блеск серебра.
«Теперь бери контроль», — пригласил Инеррен.
Герскил несколькими точными ударами молота придал клинку нужный вид. Затем опустил новоизготовленное оружие в снег. Кинжал зашипел и окутался облаком пара, а когда пар рассеялся, его серебряное лезвие оказалось уже заточенным до бритвенной остроты.
«Прекрасно! — торжествующе заметил чародей. — Теперь снова моя очередь…»
Инеррен взял еще теплый кинжал и подошел к висевшему на стене зеркалу.
Из Серых Стран сюда явись скорей!
Я заменю тебя в стране теней
Храни владельца этого клинка,
Оставшись в этом зеркале — пока.
Когда вернусь, получишь ты награду.
Но если на пути найду преграду,
Я разобью стекло, — и даже Ночь
Тебе не сможет в этот миг помочь!
Отражение в зеркале стало меняться.
«Этот кинжал — твой знак, а зеркало — хранитель! — быстро сказал чародей. — Повесь его в своих покоях. Прощай!»
— Брат? — спросил Герскил, но присутствие другого разума исчезло.
Он вздохнул и, поворачиваясь, внезапно заметил, что в овальном зеркале ничто не отражается.
— Что за черт?
— Я — Защитник, — раздалось из зеркала.
— Лучше уж я назову тебя Зеркало, — буркнул Герскил.
— Тогда пусть будет Живое Зеркало-Защитник, — попросило зеркало. — Это мне больше нравится.
— Хорошо, — усмехнулся король. — Пускай Исс-ин-ор. Эй, а неплохо звучит! Ты не возражаешь, если я назову страну в твою честь?
— Конечно, — одобрительно произнесла тень в глубинах зеркала. — Я могу помочь тебе и со страной. Мне многое известно.
— Заметано, — проговорил Герскил. — Когда мне понадобится хороший совет, я тебя спрошу…
С тех пор большое овальное зеркало всегда висело в королевских покоях. Правда, разговаривало оно, даже с королями, крайне редко, но в летописях было упомянуто: «В час нужды подойди к тому зеркалу, обрати мысли свои и слова на то, что гнетет твое сердце, испроси совета у мудрого Иссинора — и, коль угодно будет Судьбе, ответит он.»
Возможно, причина неудач заключалась в том, что серебряный кинжал был утерян, а Герскил так и не узнал его предназначения.
А самое интересное в этой части истории — это само имя «Герскил». С Древнего оно переводится как «мастер-кузнец», и все короли Иссинора носили это имя, хотя мало кто из них действительно понимал в кузнечном деле. Почему-то люди очень скоро стали забывать основную мудрость: «Твое Имя — это твоя Судьба»…
