ГЛАВА 6
После недолгой оттепели вновь ударили холода, и пруд замерз. Утки смешно садились на застывшую воду, оглушительно и возмущенно крякая, махали крыльями, скользили перепончатыми лапами по свежему льду. Затем, остановившись, спешили назад, смешно переваливаясь на разъезжающихся лапах. Большой красавец селезень с головой, покрытой блестящими темно-изумрудными перьями, свирепо гонял конкурентов и первым пытался схватить брошенный хлеб.
Альга кормила суетящихся птиц припасенной с обеда булкой. Кроме ученицы Галир, в маленьком парке никого не было. Девушка наслаждалась кратким уединением, когда могла побыть сама собой, а не госпожой, перед которой трепетали все солдаты.
Только сейчас она с удивлением начала понимать, что это такое — быть Ходящей. В Радужной долине все было несколько иначе. Альга — ученица, хоть и завершившая подъем по ступеням. Равная тем, кто находился рядом. Здесь же ее власть и ее слово были законом. И ей это решительно не нравилось.
Не нравилось, что окружающие смотрят на нее с обожанием и страхом, ловят каждое сказанное ею слово. Пытаются угодить в любой, самой маленькой просьбе, порой даже прежде, чем она выскажет какое-то желание. Все это ее бесило.
Власть? В Бездну такую власть, раз ты становишься рабой своего титула и уже не можешь ни шагу ступить без назойливого, угодливого внимания. Власть — это сила? Ну нет! Скорее — клетка и полное отсутствие свободы. А также первый шаг к тому, чтобы забыть о настоящем Даре, погрязнуть в бытовых проблемах, мелких склоках между себе подобными и политических интригах в поиске выгод.
Как жаль! Мелот, как жаль, что только теперь она, глупая дура, начала понимать, что ей хотела сказать Галир! И как несправедливо, что Старшая наставница оставила ее сейчас, в самое тяжелое время, когда вера Альги в величие Башни и то, что она стремится лишь к одному — развитию «искры», дала трещину. Те слова, что им говорили в Долине, красивые, высокие и правильные, оказались всего лишь словами. Жизнь была очень далека от них.
Письма, приходящие в цитадель из Корунна, полные яда, недоговорок, скрытых намеков и бесконечных интриг, еще сильнее укрепили девушку в мысли, что в Башне давно уже не все ладно. Когда Альга, не выдержав, сказала об этом Шиле, Ходящая как-то странно посмотрела на собеседницу и с явным равнодушием спросила:
— А чего ты, собственно говоря, ожидала? Добро пожаловать во взрослую жизнь… подруга.
Но юная Ходящая решительно не желала смириться. Она не хотела становиться такой же дрянью, как Алия Макси или еще несколько десятков подобных ей вздорных баб, забывших обо всем, кроме грызни за власть.
Девушка злилась. В первую очередь, конечно, на себя. С детства вариться во всем этом, слушать, присутствовать, дышать с ними одним воздухом и только в восемнадцать лет окончательно прозреть. Глупая идиотка!
Но лучше поздно, чем никогда.
Альга не знала, что делать дальше, но лгать и лицемерить не хотела, хотя и понимала — это единственный путь наверх. Туда, где тебя, возможно, поостерегутся трогать и где ты сможешь хоть что-то изменить в устоявшемся порядке вещей.
Знала ли хоть что-то о том, что происходит, Рона? Она была старше на шесть лет и, скорее всего, давно перестала быть той наивной девчонкой, какой до последнего времени оставалась Альга. Но ни о чем таком Рона не рассказывала. И младшая сестра понимала старшую. Наверное, будь старшей она — тоже бы не решилась своими руками разрушить светлый мир и надежды сестренки.
Малодушие из-за любви. Желание спасти там, где не стоило ничего скрывать.
Альга не сердилась на сестру. Не могла себе этого позволить. И часто вспоминала единственную оставшуюся в живых из своей семьи. Где она? Что с ней? Смогла ли уцелеть в войне?
Отряхнув руки от крошек, девушка пошла прочь от пруда. Пройдя сад, направилась вдоль невысокой ограды старого замкового кладбища. Здесь редко можно было встретить людей, что полностью устраивало Ходящую. Она не желала никого видеть.
Мимо кухни, возле которой крутилось множество собак, Альга добралась до внутреннего двора. Здесь ей пришлось справиться с собой и, благосклонно улыбаясь, отвечать на подобострастные поклоны офицеров.
— Вас искала госпожа Шила, госпожа, — сообщил один из них.
Альга не спеша добралась до покоев старшей Ходящей. Легонько стукнула в дверь, обозначив свое присутствие, и, не дожидаясь ответа, вошла.
Комната была большой и красивой, но девушка ни за что не захотела бы здесь жить. Мало того что высоко и, пока поднимешься по бесконечным лестницам, проклянешь все, так еще и юго-западная стена помещения — одно сплошное панорамное окно. Слишком хрупко, слишком неуютно. Хотя вид, конечно, замечательный. Этого не отнимешь.
Шила подняла взгляд от бумаг, кивнула и вновь занялась разбором корреспонденции. Даже спустя месяц после нападения колдуна на ее шее оставались царапины, а говорила женщина сиплым, едва слышным голосом.
Альга бросила на стул шубу, посмотрела в окно на белые, кутающиеся в синеватую дымку, вершины гор:
— Есть новости?
— Прочти! — Ходящая протянула девушке письмо. Быстро пробежав его глазами, Альга, не любившая сквернословить, от души выругалась.
— Общение с солдатами идет тебе на пользу, — усмехнулась Шила. — Но прибереги эмоции. Временный Совет Корунна их не поймет.
— Ну разумеется! Но их предложение — бред! Они должны понимать, что нас здесь всего двое. Двое! И один Огонек. Если набаторцы…
— Набаторцев здесь не будет. Ты ведь знаешь. Бои идут далеко на востоке.
— Я научена горьким опытом Радужной долины. Там тоже никто не ждал гостей. Следует написать в Корунн еще раз.
— Вот сама и напиши. А я устала это делать. У них один и тот же ответ: «Мы склонны полагать, что Клыку Грома ничто не угрожает, и не можем отправить носителя «искры» для усиления крепости». Они не хотят ослаблять свои силы. Весной начнется бойня, и потребуются все носители Дара.
— Но не мы!
— Не мы, — сухо согласилась Шила, расправляя помятое Альгой письмо. — Оно и к лучшему. Я потеряла большую часть своей уверенности, когда тот некромант отрезал меня от «искры» и трепал, словно беспомощного котенка.
Альга тут же помрачнела, сложив руки на груди, отошла к окну и с хмурым видом стала смотреть на горы, слушая, как за спиной поскрипывает по бумаге гусиное перо.
— Я так и не поняла, при чем тут Целитель.
— Мы гадали с тобой неоднократно. Если ты ничего не скрываешь… — Шила увидела, как спина ученицы Галир гневно напряглась, — колдун просто безумец.
— И никак иначе. Он мог допросить меня, когда мы встретились в пути. Я каждый раз об этом думаю…
— Забудь, — посоветовала Шила, и перо вновь заскрипело по бумаге. — Теперь это бесполезные мысли.
— Не согласна. Он может вернуться.
— Это тебя пугает?
— А тебя нет? — огрызнулась Альга.
— Разве что ночами, — не стала отрицать Ходящая. — Но он сбежал и пока не возвратился, хотя, думаю, нашел бы возможность, если бы захотел. С такими-то способностями.
Даже раненого, некроманта так и не смогли поймать. Он убил больше двух десятков солдат, прорвался к южным воротам и исчез. Ночное преследование ничего не дало. Белый скрылся, не оставив следов. Было неясно, как он проник в Клык Грома. Солдаты целую неделю искали возможную брешь в стене, но так и не обнаружили.
После этого случая Альга перестала чувствовать себя в безопасности. Несмотря на усиленные патрули и заверения коменданта крепости, что мимо не проскочит даже мышь. Уже проскочила. И совсем не мышь.
Девушку тяготило пребывание в цитадели. Не возникало сомнений, что тот человек искал именно ее. По ошибке ли — другой вопрос. Он знает, где она, и вполне способен повторить попытку. Альга желала как можно быстрее уехать в Корунн, поближе к переехавшей школе, своим друзьям и знакомым, но у нее не хватало духа уйти. Шила просила остаться, и она не могла отказать.
После нападения, когда их жизни висели на волоске, они стали относиться друг к другу чуть лучше, чем прежде, хотя и старались не показывать этого.
— Ты не видела Райла? — поинтересовалась Шила, запечатывая конверт.
— Нет. — Альга следила за ровным полетом рыжеватой птицы, с высоты осматривающей заснеженные окрестности в поисках добычи. — Кажется, он со вчерашнего дня уехал в город и до сих пор не вернулся.
— Он… — Голос конопатой Ходящей дрогнул, такое после травмы с ней случалось часто, но она, сделав над собой видимое усилие, продолжила: — Слишком много времени проводит в тавернах.
— Это не мешает ему помогать нам, — дипломатично заметила Альга.
— «Императорская молния». — Женщина подняла руку с синеватым конвертом. — Коменданту пришел такой же. В отличие от Совета военачальники не поскупились на полк. Его расквартируют под городом, в старых казармах. Прибудут сюда через две, быть может, три недели.
Альга улыбнулась. Это была первая хорошая новость за день!
— Здорово. Ну, я пойду к себе.
— Да. В другой раз поговорим еще.
Альга взялась за дверную ручку, но остановилась и спросила:
— Кстати, как думаешь, можно разорвать двенадцать тройных узлов на «Плывущем кленовом листе» в седьмой связке плетения?
— Ты о потоке, способном связывать светлые «искры»? — Шила тут же поняла, о чем идет речь. — Можно, если ты поймешь, что делает противник, и сумеешь отбить атаку. Но к этому надо быть готовой.
— А когда тебя уже связали?
— Если тебя схватили, вырваться невозможно. Сдисцы блокируют все попытки дотянуться до «искры». А что?
— Да ничего, — пожала плечами Альга. — Просто размышляю. Увидимся.
Она вышла в коридор и, спустившись по лестнице, направилась в сторону своей комнаты. Четвертый день ее мучил сон, где толстая сдиска ловко отрезала ее от Дара, и Ходящая, потеряв всякую возможность сражаться, слышала торжествующий смех старухи до тех пор, пока не просыпалась от собственного крика.
Каждый раз Альга пыталась сбросить вражеское плетение. Она перепробовала уже множество вариантов, однако так и не смогла дотянуться до «искры». Девушка была уверена, что разгадка где-то рядом, лежит на поверхности, потому что во сне возможно все, но пока не находила решения.
Утро выдалось ярким, морозным, свежим. Альга стояла на стене и, опасно перегнувшись через край, следила за тем, как закрываются южные ворота. Комендант получил из столицы приказ больше не пропускать на север ни единого человека. Как только все отряды из дозорных башен, находящихся на тракте между Лоска и Клыком Грома, вернулись в цитадель, путь с юга был перекрыт.
Девушка считала, что это следовало сделать еще две недели назад — именно с тех пор дорога стояла пустой, и через перевал не прошло ни одного беженца.
— Привет! — сказал подошедший сзади Райл и, когда Альга вздрогнула, ловко схватил ее за талию, аккуратно ставя на землю.
— Так можно и до смерти напугать, — проворчала она. — Ты где пропадал два дня?
— Крутился в городе. У них сегодня праздник. Меня попросили помочь по мелочи в подготовке. Как твои руки?
— Спасибо. Я, если честно, и думать о них забыла.
Плетение, ранившее Белого, оставило на ладонях ожоги, и несколько дней Альга с трудом могла шевелить пальцами от боли. Но волдыри быстро сошли, и к кистям вернулась прежняя подвижность.
— Это хорошо, — одобрительно улыбнулся Райл. — Я вернулся только из-за тебя. Быть может, ты хочешь прокатиться?
— Куда? — удивилась она.
— В Кандерг, разумеется. Здесь нет других городов.
Она тут же вспомнила колдуна и, покачав головой, неуверенно ответила:
— Ты знаешь… что-то не хочется.
— Да перестань, — сказал Огонек. — Ты сиднем сидишь в этих стенах уже месяц. Я бы давно сошел с ума. Посмотри, какой чудесный день! Тебе пора развеяться. Я знаю чудесную таверну — там лучшее молоко с горным медом и кленовым сиропом по эту сторону Катугских гор.
— Хорошо. Убедил. — Девушка улыбнулась, не в силах противостоять его мягкому напору.
— Вот и чудесно! — тут же обрадовался Райл. — Я спущусь, скажу, чтобы для тебя подготовили лошадь. А ты подходи. Лады?
— Лады, — произнесла Ходящая простецкое словечко. — Я скоро.
Через десять минок она была в седле и вместе со своим спутником ждала, когда откроют створки северных ворот.
— Выделить вам сопровождение, госпожа? — спросил дежурный офицер.
Альга хотела согласиться, но Райл с усмешкой ответил:
— Благодарим, но эта предосторожность ровным счетом ни к чему. Там совершенно безопасно.
Сразу после Клыка Грома дорога пошла под уклон, размашистым серпантином поползла по каменистому еловому склону, затем спустилась в широкое, залитое столбами солнечного света ущелье, на дне которого бежала пенная, рокочущая, сверкающая бирюзой река. Всадникам четырежды пришлось пересечь ее, перебираясь с одного берега на другой по низким каменным мостам.
Путь занял чуть меньше двух наров, но Альга за это время нисколько не устала, а, наоборот, воспрянула духом. Райл был прав — она устала сидеть в замке, и ей уже успел порядком надоесть маленький садик. Небольшое путешествие действительно оказалось очень кстати.
Тракт привел их в широкую, похожую на лист лопуха долину, где находился Кандерг — первый из северо-западных городов Империи. Он раскинулся по долине, кое-где заползая домами на пологие склоны гор. Длинный, хаотичный, без крепостных стен и башен. Горожане за многие века привыкли, что живут под защитой Клыка Грома, и опорные укрепления им ни к чему.
Город, стоящий на единственном торговом пути в этой местности, процветал. Все дома были двухэтажные, каменные, ухоженные. С красивыми крышами, на которых лежала ярко-бордовая черепица. Высоченная белая колокольня храма Мелота и ослепительно сияющий шпиль городской ратуши были видны издалека.
— Что у них за праздник? — поинтересовалась Альга, когда спутники въехали на наряженную и украшенную лентами центральную улицу.
— День основания. Чему ты так удивляешься?
Райл заметил, как девушка озирается по сторонам.
— Идет война, а люди все-таки не разучились радоваться.
— Ну, до них война пока не докатилась. Ни боев, ни смертей, ни некромантов.
— Ошибаешься. Их она тоже коснулась. После того как исчезли путники и торговцы, здесь все должны были потуже затянуть пояса.
— Так и случилось. Но это не повод отменять праздник, — пожал плечами Огонек, приветливо поздоровавшись с каким-то прохожим.
— Когда начнется торжество?
— Ближе к вечеру. А пока у меня есть для тебя одно дело.
— Вот как? — Она подняла красивые брови. — О делах ты мне ничего не говорил.
— Это был сюрприз, — заговорщицки подмигнул он. — Просто я помню твои старые школьные таланты. Подумал, что тебе будет интересно.
— Ты о чем?
— Сейчас увидишь, — пообещал Огонек. — Да мы, собственно говоря, уже приехали.
Городская площадь была залита льдом и превращена в большой каток, на котором уже было полно гомонящей и визжащей детворы. С другой стороны катка, прямо напротив ратуши, украшенной лентами и еловыми ветками, стояло больше двух десятков кубов прессованного льда, похожего на зеленоватое бутылочное стекло. Каждый достигал в высоту четырех-пяти ярдов, а об их весе Альга могла только догадываться. От ледяных глыб веяло жутким холодом, и, прищурившись, девушка разглядела остатки плетения, все еще висящие в воздухе.
— Твоя работа? — спросила она у Райла.
— Да, — улыбнулся тот. — Почти целые сутки готовил для тебя материал. Я помню, как здорово ты создавала скульптуры в Долине, и подумал, что тебе будет интересно показать свои умения здесь. Все будут очень рады.
— А если бы я не согласилась поехать?
— Я был уверен, что ты мне не откажешь.
— Вот и обещанное молоко с медом, — поддела она его.
— Будет. И то, и другое.
— Ну уж нет! Сегодня я пью вино!
Он согласно кивнул:
— Без проблем. В той таверне есть несколько бутылок из Золотой Марки. Тебе понравится. Так что? Возьмешься?
— Я почти не работала со льдом, — сказала девушка, но в ее голосе не слышалось неуверенности, а карие глаза уже оценивающе изучали материал. — Да. Это будет интересный эксперимент.
Люди, собравшиеся на площади, довольно быстро сообразили, кто приехал вместе с Огоньком, и начались обычные поклоны, порой переходящие в раболепное блеянье. Городской совет в полном составе гнул спины перед госпожой и ворковал о чести, которой она их удостоила. Альга терпеливо вынесла все церемонии, ответила, что ей очень нравится город и она рада здесь находиться в такой замечательный день.
Слухи о Ходящей быстро распространились, и за спиной девушки, впрочем не подходя достаточно близко, собралось множество любопытных, желающих собственными глазами увидеть, как творятся чудеса.
Альга уже знала, что хочет получить, и, создав привычное, хорошо знакомое плетение, начала неспешную, кропотливую работу. Узкий поток, которым она управляла, острый, словно алмазный резец, снимал с глыбы тонкие пласты льда. Слой за слоем она углублялась в зеленоватый материал, придавая ему форму, объем, наполняя цветом, вдыхая жизнь.
Прочный лед поддавался, плавился под ее невидимыми «руками», становился чем-то сродни глине, горячему воску, раскаленному металлу, послушному приказам Ходящей. Он звенел и трепетал от восторга, чувствуя «искру», меняющую его.
Альга позабыла обо всем на свете. Она не слышала одобрительного и восхищенного гула у себя за спиной, не замечала потрясенных взглядов и не обращала внимания на аплодисменты, раздающиеся, когда очередная скульптура оказывалась готова. Затаив дыхание, девушка творила и пришла в себя, лишь когда вся работа была сделана.
Перед восхищенной толпой предстали миниатюрные замки, рыцари на вздыбленных конях, расправивший крылья орел, загадочные длинношеие жирафы, девушка, набирающая в кувшин воду, льющуюся потоком, выпрыгивающий из моря дельфин, блазг, стая бабочек, Башня Альсгары, творящая заклинания Ходящая и множество других скульптур.
Каждая из них являлась настоящим произведением искусства и сверкала в солнечных лучах, словно драгоценный берилл из южных стран. Люди ходили вокруг статуй и, завороженные зрелищем, ошеломленно качали головами. Альга огляделась по сторонам, но нигде не увидела Райла. Она медленно пошла вперед, надеясь заметить Огонька, и через несколько минок услышала, как он окликнул ее.
— Просто изумительно! — сказал молодой человек. — Ты смогла удивить даже меня. Они прекрасны.
— Ерунда, — отмахнулась она. — К тому же век их будет очень недолог. Куда ты уходил?
— Вот. — Он протянул ей коньки. — Размер твоей ноги я, кажется, угадал. Идем покатаемся?
День действительно оказался чудесным. Раскрасневшаяся, смеющаяся, довольная Альга покинула лед, когда солнце скрылось за горными вершинами и небо стало стремительно гаснуть. Вокруг гудел и веселился народ, рекой лился шаф и вино, звучали песни и оглушительный хохот. В этот вечер люди словно забыли о беде, которая с каждым наром становилась к ним все ближе. Они желали веселиться и брали от жизни все.
— Потрясающе! — сказала Ходящая.
Она чувствовала приятную усталость, и сейчас ее не раздражали почтительные и восхищенные взгляды собравшихся на площади горожан. Ходящая наконец-то перестала их замечать.
— Рад, что ты довольна. — Огонек отвязал ремни, удерживающие полозья на обуви, передал обе пары коньков какому-то мальчишке и сказал, как только они остались одни:
— Рекомендую смыться, пока о нас не вспомнили. Иначе уважаемые жители города затащат на праздничный ужин, и мы не вырвемся до середины ночи. Я вроде обещал напоить тебя вином. Здесь недалеко. Пойдем пешком?
— А лошади?
— Не волнуйся. Я попросил, чтобы о них позаботились, — беспечно махнул рукой Райл и повел ее прочь.
С центральной улицы он быстро нырнул в какой-то темный переулок, проскочил его, оказался на параллельной улице, свернул в подворотню, пробежал через двор и вывел Альгу туда, где не было слышно шума и гама. Девушка даже опомниться не успела.
— Теперь если и хватятся, нас не найдут, — на ходу объяснил Огонек. — Я тоже, на самом деле, не люблю все эти расшаркивания. Слишком много времени при этом теряется.
— Ты прекрасно знаешь город.
— Еще бы! Он — единственная отдушина в этом унылом месте. Я частенько сюда выбираюсь. Клык Грома мне до смерти надоел. Я написал письмо в Корунн. Пусть Временный Совет найдет другого дурака. Хочу в столицу.
— Я тоже. Слушай, мы не далеко забрались? Я видела приличную таверну еще несколько минок назад.
— Приличная — не значит лучшая, — наставительно сказал Райл. — Не беспокойся. Я знаю, что делаю.
Они оказались где-то на окраине, за домами шумела река, улицы были темны и пусты, но Огонек смело шел вперед, не глядя по сторонам, без умолку болтая. Наконец он свернул в переулок и остановился перед добротным, ярко освещенным домом.
— Вот и пришли. Думаю, мы здесь будем одни. Все празднуют на центральной площади, и на нас не будут глазеть, как на каких-нибудь блазгов. Идем!
Он толкнул прочную дверь, и они оказались внутри.
— Мастер Райл! — Вихрастый курносый парень вскочил из-за стола, за которым сидел вместе со смуглым морщинистым стариком. — В такой день! Вот уж не думал, что вы все-таки придете в наше заведение!
— Я ведь обещал, — улыбнулся Огонек, помогая Альге снять шубу. — Найдется у вас бутылка южного?
— «Кровавый якорь»? А как же, ваша милость! Сейчас все будет. Хрип, посади гостей за лучший стол! Я мигом!
Старик с неблагозвучным прозвищем молча отвел гостей в самое светлое и уютное место небольшого зала.
— Желаете еще что-нибудь, кроме вина?
— Было бы неплохо увидеть хороший ужин, Хрип.
— Как обычно, ваша милость?
— Разумеется.
Старик ушел, снова появился вихрастый с запыленным глиняным кувшином и двумя бокалами. Сломав сургучную печать, он налил посетителям темного, отдающего синевой вина. Альга пригубила напиток и оценила:
— Отличное. Райл, с тобой все в порядке?
— Да. А что? — удивился Огонек.
— О чем ты вдруг задумался?
— Вспомнил Тирру. Она любила это вино. — Улыбка у него вышла натянутой, да и глаза больше не смеялись.
Девушка мрачно кивнула. Ходящую было жаль. Она хотела утешить Огонька, но в этот момент вдруг перестала чувствовать свою «искру» и ошеломленно выпрямилась на стуле. В первую уну Альга подумала, что ей показалось. Что такого просто не может быть. Но заметила быстрый взгляд Райла, брошенный за ее спину, резко обернулась, вскрикнула, попыталась вскочить, но тяжелые руки, опустившиеся на плечи, вновь усадили ее на стул.
— Спокойно. Без паники, цыпа. — Вихрастый парень разом растерял свою угодливость. Говорил грубо и жестко. Его пальцы жгли ее кожу через одежду. — Не дергайся.
— Повежливее с дамой, Топор, — тихо сказал мужчина со шрамом на нижней губе, вошедший с улицы. Двигался он скованно, словно его беспокоила рана.
— Конечно, господин Дави. Конечно.
— Отлично сработано, мастер Райл. Я, признаться, в какой-то момент решил, что вы нас обманули.
— Потребовалось много времени, чтобы ослабить ее «искру», как вы хотели.
— Я видел. Ледяные скульптуры. Хорошо придумано. Вы смогли меня удивить. Добрый вечер, госпожа Альга.
Ходящая с удивлением поняла, что нисколько не боится и сейчас способна испытывать только ярость.
— Ты и вправду знаешь, что делаешь, Райл? — сдерживая гнев, произнесла девушка, стараясь пробиться через стену, отрезавшую ее от Дара. — Тогда, в замке, ты был на моей стороне. Что он тебе пообещал, раз теперь ты с ними?
— Теперь это уже неважно. — Огонек, не дрогнув, посмотрел ей в глаза. — Мы в расчете?
Райл повернулся к колдуну.
— Вполне, — господин Дави кивнул стоящему за спиной Огонька старику.
Альга не успела уловить движение свободной руки Хрипа, оно было слишком быстрым для ее глаз. Просто что-то мелькнуло, тускло сверкнула сталь, и недавняя выпускница Долины вначале совершенно ничего не поняла, лишь увидела, как округлились глаза Райла, как он коснулся «искры», как та ярко вспыхнула и тут же полностью погасла.
Красная тонкая нитка побежала поперек шеи Огонька, набухла, лопнула кровью. Альга вскрикнула, уперлась ногами в ножку стола и рванулась так сильно и неожиданно, что вихрастый Топор ее не удержал. Она упала на спину, не обращая внимания на боль, со всей силы лягнула парня в правое колено. Тот взвыл, рухнул рядом, Альга перевернулась на живот, вскочила, бросилась к двери, но добежать не успела.
Девушка вскрикнула, когда безжалостные пальцы вцепились ей в волосы. Ходящую развернуло, и жесткая ладонь отвесила ей настолько сильную оплеуху, что потемнело в глазах.
— Хватит, Хрип! — крикнул колдун. — Довольно!
— Как скажете, господин Дави. Резвая южаночка нам попалась.
Стараясь не заплакать, Альга сплюнула кровь из разбитой губы и с ненавистью посмотрела на некроманта:
— Я убью тебя, тварь!
— Возможно, — холодно ответил он и вновь обратился к старику: — Свяжи ее. Глаз не спускай. Топор, хватит стонать. Пошевеливайся! Избавься от тела. И займись каретой. Мы и так здесь слишком задержались.
