ГЛАВА 27
Если ты видел одну войну, можешь считать, что видел их все. Сколько бы ни прошло лет — они не меняются. Все те же пожары, все те же мертвецы, все то же воронье, те же свежие и неаккуратные могилы вдоль дорог. Начинающийся голод, разлитый по деревням страх, зверские цены, лихие люди, способные убить за один лишь косой взгляд или пару изношенных сапог.
Чем дальше мы продвигались на север, в глубь разоренных войной земель, тем мрачнее и безнадежнее вокруг становилось. Казалось, что смерть властвовала во всей стране — на каждой дороге, в каждом поселке и городе. Ее смрад преследовал нас повсюду. Он тяжелым духом висел в воздухе, отравляя лесную красоту, он пробирался в родниковую воду, убивал вкус еды, пропитывал одежду, пугал лошадей.
— Словно едем по огромному кладбищу, лопни твоя жаба! — как-то сказал Лук, кривясь от омерзения.
Его слова были недалеки от истины. Погост, кладбище, некрополь, могильник. Это можно было называть разными словами. Факт оставался фактом. Такого количества мертвецов я не видел за всю Сандонскую войну. Жара, дикое зверье и насекомые делали свое дело. Мы повсеместно натыкались на останки, от вида которых должно было пробрать даже некроманта. Иногда они попадались в такой глуши, куда, казалось, люди не заходили последнюю тысячу лет. Но и набаторцы, и наши везде щедро обагрили землю кровью и накормили воронье.
За неделю путешествия мы четырежды натыкались на места грандиозных побоищ, где поработали сталь и «искра». Я — черствый человек, успевший повидать много мертвецов во времена своей молодости в Сандоне. Тогда нам приходилось быть такими же жестокими, как Высокородные. Но то, что открывалось сейчас, видеть оказалось очень непросто.
Хуже всех приходилось Юми. Парень, с его чувствительным носом, откровенно страдал. Он приуныл, потерял аппетит и мученически пищал о «собаке». Вейя изо всех сил пытался исполнять свою работу, но, в конце концов, потерял след, и мой последний шанс догнать Митифу растворился в смраде старых пожарищ и гниющих трупов.
— Есть ли смысл оставаться на тракте? — поинтересовался Лук.
— Митифа спешит к Корунну. Там должны быть Чума и Оспа, видишь же, как они здесь наследили. Если искать Проклятую, то впереди. Нам еще может повезти, — ответил я ему.
— Вот так, собака. — Юми был в пессимистичном настроении, но тоже хотел верить, что у нас все получится.
Стражник недовольно вздохнул, однако спорить не стал. Понимал, что раз уж подвязался на столь безумное дело — настаивать на отступлении в середине пути не имеет смысла.
К вечеру, когда жара спала, мы увидели в долине, прячущейся за раскидистыми ивами у реки, сожженную деревушку. Она зияла черной проплешиной среди зеленой травы и полного природного благоденствия. Во всяком случае, так казалось со стороны. Мы не стали приближаться, взяли восточнее и нашли вполне уютное место для ночевки среди могучих дубов.
— Уже два дня — ничего, — сказал мне Га-нор. — Последнее поле битвы мы видели у того сожженного города, где искали переправу.
Я пожал плечами:
— Здесь не за что сражаться. Да и где тут оказывать сопротивление набаторцам? Вот дальше начнутся крупные города и замки, там южане застрянут, и мертвецов опять будет выше крыши.
— У нас с едой плохо, лопни твоя жаба. — Лук помешал деревянной ложкой в котелке.
— Неудивительно, — заметил я. — Армии разорили край. Осенью здесь начнется настоящий голод.
— В любом случае будет неплохо, если ты кого-нибудь завтра подстрелишь, — буркнул Лук, понюхав стряпню, — и у нас появится мясо.
— Ничего не обещаю.
— Вот так, собака.
Юми чихнул и потер нос. Кажется, к нему вновь возвращался аппетит.
Я с неохотой жевал свою порцию и разговаривал с Лаэн. Мне было мало наших бесед во сне, хотелось слышать ее голос постоянно. Но это происходило крайне редко. Едва уловимый шепот моего солнца очень часто оказывался лишь моим воображением. И в такие минки мне вновь начинало мерещиться, что ее нет — несмотря на все, что сказали мне Тиа и Гаррет. Несмотря на то что произошло со мной в городе на болотах. Кто-то сказал, что надежду потерять очень легко. Я соглашусь с ним. Верить в, казалось бы, несуществующее — весьма тяжело.
— Надо решить, что делать дальше, Нэсс — Га-нор отвлек меня от угнетающих мыслей.
— Я искал Митифу. Хотел нагнать ее и прикончить, когда она была слаба после Брагун-Зана. Но с тех пор прошло слишком много дней. Время упущено. Вряд ли она так же беспомощна, как и раньше. А следовательно, подходить к ней ближе чем на лигу — опасно для здоровья.
— Жизнь вообще опасна, лопни твоя жаба. Ты хочешь отступить?
Я не хотел. Разум говорил мне, что все бесполезно. Сердце кричало, что я не должен сдаваться. И надо было принимать решение.
— Нет. Поворачивать назад бессмысленно. Вряд ли впереди нас будет ждать Митифа, но там Корунн. Мы можем вновь присоединиться к своим. Солдаты им в любом случае понадобятся.
— Вот так, собака!
Юми готов был воевать хоть сейчас. Но мнение Лука оказалось куда более пессимистичным:
— Пока мы доберемся до столицы, там все уже закончится.
— Это знает только Уг. Если воины будут доблестны, Корунн может сражаться и год.
— Когда у них под стенами аж трое Проклятых?! Лопни твоя жаба, если бывают такие чудеса!
— Будем продолжать держаться этого тракта, — подытожил я. — Хвала Мелоту, он пуст.
— Угу. Как же! — Стражник с сожалением посмотрел на дно опустевшего котелка и вытер руки. — Здесь полно набаторцев. Патрулей, разъездов, гонцов, отставших от армии. И дезертиров конечно же.
— Ты, как всегда, приукрашиваешь, — ухмыльнулся в усы Га-нор.
— Я?! — тут же возмутился Лук. — Я, лопни твоя жаба, ничего никогда не приукрашиваю!
— Вот так, собака? — с большим сомнением поинтересовался Юми и с пренебрежением начал вычесывать розоватое пузо.
Лук от такой наглости потерял дар речи.
— Ты явно забыл о второй дороге, что в дне пути на восток, — напомнил я ему. — Вот там действительно южан полно. Она идет прямиком к Лестнице Висельника, вдоль озер, и, полагаю, сейчас на ней не протолкнуться от набаторцев. Армия должна питаться, и Центральный тракт — лучший выбор для снабжения.
— Эта дорога по сравнению с ним — прогулка, — поддержал меня Га-нор. — Я тоже считаю, следует двигаться дальше. Ведь до Корунна недалеко?
— Меньше недели пути, — прикинул я. — Если, конечно, набаторская армия обойдет западные города и замки. Иначе мы можем застрять и на месяц, прежде чем доберемся до столицы. Петлю придется закладывать до границы с Морассией.
Северянин со стражником начали обсуждать планы на следующий день. Я посидел с ними, затем решил дойти до реки. Юми увязался со мной, бодро поскакав впереди. Его лисьи уши вслушивались в вечернюю тишину, а чуткий нос ловил малейшие дуновения ветерка.
Дубы здесь были старыми и высокими. На земле валялись уцелевшие после набега диких свиней прошлогодние желуди. Я вышел из рощи в тот момент, когда нижний край огромного солнца надежно зацепился за горизонт. Вейя скрылся в высокой траве, миновал короткую лужайку, спугнув уже спустившихся на ночлег мелких птах, которые с возмущенными криками упорхнули в безоблачное небо. Юми добрался до берега и жадно припал к воде. Я даже отсюда слышал его чавканье.
Потом, явно не удовлетворившись содеянным, он, благостно пища про «собаку», начал принимать водные процедуры, плескаясь, фыркая и гоняя волну, словно какой-то кит.
Я присел, сорвал длинную травинку, оплел вокруг пальца, словно кольцо, и стал думать о том, как хорошо нам было с Лаэн, когда мы были вместе…
Лишь с последним проблеском солнца мы с Юми направились обратно к лагерю.
Всю ночь мне снилась какая-то дрянь, я ворочался, несколько раз просыпался и смотрел на мириады звезд над головой, слушая тихий храп Лука. Под утро мне под бок приполз продрогший вейя. Вся его шерстка стала мокрой от росы, и я, пожалев бедолагу, укрыл его своей курткой. Он благодушно хрюкнул, свернулся клубочком и умиротворенно засопел. Через какое-то время уснул и я.
Лаэн, рыжая, словно лиса, прыгала ко мне через гигантскую пропасть, на дне которой ревело багровое пламя, плюющееся в червонное небо сонмом искр. Мне не хватало сил, чтобы досмотреть ее прыжок до конца. Я бросался к ней, но до края было так далеко, и я не успевал. Лишь слышал ее наполненный отчаянием крик, когда она падала вниз.
А затем все повторялось вновь и вновь. И так до бесконечности.
Прыжок. Падение. Крик.
Пытке не было конца. И на место отчаянию пришла ярость. Я озверел и готов был убить того, кто так шутит с ней. Рванув вперед, слыша, как мир трещит по швам и, видя, что уже не успеваю, я прыгнул следом за ней и схватил ее за руку…
В следующее мгновение я уже стоял на коленях на краю пропасти, пытаясь вытащить мое солнце.
— Я удержу тебя! Я удержу! — крикнул я ей.
Она улыбнулась…
И я проснулся.
Безостановочно кричал коростель, фыркали лошади, шумела роща, весело переговаривались люди, восторженно пищал вейя.
— Проснулся, лопни твоя жаба! — ухмыльнулся Лук. — Я уж думал, что ты маковый отвар выпил, приятель. Никак не мог тебя разбудить.
Я пробурчал что-то невнятное, жмурясь от высоко поднявшегося солнца. Его лучи били мне прямо в глаза, и от этого страшно болела голова, словно вчера я серьезно набрался рески. Так что мне стоило некоторого труда оценить обстановку и понять, что людей в лагере прибавилось.
Шен, Рона и милорд Рандо, несмотря на все мои сомнения, нас все-таки нашли.
— С Брагун-Зана прошло около месяца. Время быстро пролетело, — сказал Шен.
— Да ну? — удивился я и нахмурился. — Даже не заметил.
Мы ехали чуть позади остальных, негромко разговаривая друг с другом. Целитель за те дни, что мы не виделись, еще больше возмужал. В лице появились резкие черты, губы сжались в суровую линию. Глаза, когда он думал о чем-то своем, порой становились холодными и колючими. Шен отпустил бороду и усы, так что мне пришлось привыкать к его новому образу. А еще парень стал гораздо выдержаннее, чем был раньше. Во всяком случае, не огрызался на каждое слово с видом оскорбленного подростка.
— В какой-то момент я стал бояться, что мы вас никогда не догоним.
— Зачем тебе это вообще понадобилось?
— А? — Он недоуменно посмотрел на меня, затем, поняв, о чем я, рассмеялся. — Ты все никак не привыкнешь, что перестал быть одиночкой… Люди должны помогать друг другу.
Я прислушался к крикам перепелок в траве, посмотрел на спину милорда Рандо, ехавшего впереди, затем сказал:
— Даже не знаю, что и думать. Наверное, я должен быть невероятно польщен оттого, что двое магов и рыцарь оставили все, чтобы сопровождать меня.
— Ты затеял серьезное дело, которое является важным не только для тебя одного. Возможно, тебе понадобится помощь.
— Не обижайся, дружище, но мне думается, что Митифа в состоянии всех нас прихлопнуть одной рукой ун за пять.
— Вероятно, так оно и есть, — не стал отрицать Шен. — Но за те пять ун, что она потратит на нас с Роной, у тебя будет шанс пронзить ее черное сердце. Впрочем, я надеюсь на несколько иной исход.
— Блаженны мечтатели, ибо они первыми окажутся в царстве Мелота, — пробормотал я, намекая на тщетность надежд Целителя. — Четверо, пятеро или десяток — для нее не будет играть роли. Если Корь окажется в полной силе, она прожует нас и не заметит, как это сделала с Тиф. В прямом поединке одолеть ее невозможно, если, конечно, ты не знаешь какого-нибудь чудо-плетения.
Он промолчал.
— Значит, существует только один вариант. Выстрел с большого расстояния. Если повезет.
— Вот-вот, — сказал он и лишь улыбнулся обернувшейся Роне.
Ходящая тоже изменилась. Мужская одежда, кинжал на поясе, неровно отросшие волосы. На нижней губе у нее появился маленький белый шрамик, а глаза стали такими же, как у Шена — иногда холодными, иногда настороженными и часто — встревоженными. Осанка тоже стала другой — Рона больше не была той неуверенной и испуганной девчонкой, которую мы подобрали на равнинах Руде.
— Сны больше не мучают ее?
— Нет. Кажется, я смог избавить Рону от последствий встречи с Проказой.
— Это хорошо. Расскажи, что произошло, когда я уехал.
— Мы чуть не чокнулись, — усмехнулся бывший ученик Цейры Асани. — После Тиа и некромантов осталось столько силы, что я едва не лопнул, ее собирая. И все равно много пришлось оставить. Нириты обещали нейтрализовать поток пламенем из Громкопоющей.
— То есть сейчас ваши «искры» горят ярче, чем прежде?
— Лишь на время, Нэсс.
— Что с войсками? Слышал, набирают новые силы?
— Да. Весть о победе разнеслась быстро. Уцелевшие отряды из наших разгромленных полков присоединяются к новой армии. Да и добровольцев из числа местных прибавилось. Победа над Проклятой многих заставила вновь поверить в счастливую звезду.
— Только, к сожалению, с нами больше нет Гиса и Грох-нер-Тохха под боком. Жаль, что армия не успеет к Корунну вовремя.
— Она туда и не идет.
— Да ну?
— Когда я уезжал, пришел пакет. В столице прекрасно понимают, что к ним не успеют. Поэтому приказано отбить Лестницу, перекрыть тракты, уничтожать набаторские обозы с провизией и оружием. Так что Проклятым будет не слишком комфортно во время осады.
О да. Без еды много не навоюешь.
— Как вы ушли?
Шен насупился:
— Почти сбежали. Утром услышали, что с запада к нам скачет отряд, в котором почти десяток Ходящих из тех, что приплыли из Альсгары. Так что в обед мы уже мчались сюда.
— Ты ведь понимаешь, что рано или поздно вы столкнетесь с ними нос к носу?
Он помрачнел еще больше и кивнул:
— Конечно, понимаю. Мы будем готовы к этому.
— Хорошо, если так, — несколько неуверенно сказал я. — Ладно, с вами мне все понятно. А что здесь делает он? — Я кивнул на рыцаря. — Зная Рандо, я был уверен, что он-то точно свой отряд не оставит.
— У него не было выбора. Милорду Рандо крепко досталось в последний нар сражения под Грох-нер-Тоххом — серьезно задело плетениями колдунов. Мне приходится применять свой Дар каждый день, чтобы он не умер.
— Он не выглядит больным.
— Физически он силен, как и раньше. Но сердце может остановиться в любую минку. Так что ему оставалось либо поехать с нами, либо отправляться в Счастливые сады.
— То есть теперь ему всю жизнь придется быть рядом с тобой?
— Нет, — рассмеялся Шен. — Я вылечу его, хотя это и очень медленно. Думаю, к концу лета он уже придет в норму. Ему крупно повезло.
— Что ты оказался рядом? О да.
Какое-то время мы ехали в молчании.
— Ты будешь смеяться, но мне не хватает Тиф, — вдруг признался Целитель.
— Не тебе одному.
Лук, ехавший первым, свернул с дороги, объезжая стороной очередное сгоревшее поселение. Пробравшись через поле с вытоптанными посевами, мы оказались недалеко от заброшенного кладбища.
— Вот так, собака! — настороженно сказал Юми.
И, решив не искушать судьбу, мы взяли еще левее. Хорошенько поплутав по молоденьким березовым рощицам, выбрались на тракт и почти сразу же с него сошли, вовремя услышав приближение большого отряда.
Набаторские кавалеристы пролетели на огненно-рыжих лошадях, подняв в воздух тучи пыли, и сгинули за ближайшим поворотом.
— Куда они так спешат, лопни твоя жаба?
— К Корунну, — мрачно произнес милорд Рандо.
Он, взяв пример с Шена, брился последний раз тьма знает когда, хотя и следил за своей бородой куда лучше, чем Целитель. Русая растительность нисколько не скрывала аристократическую рожу рыцаря, и даже черный платок, повязанный на голову на манер гроганских моряков, не мог никого сбить с толку.
Дальше, до самой темноты, никаких приключений не было. Мы решили не рисковать и не останавливаться в большой деревне. Проехав по ночной дороге еще четверть лиги, ушли в поля, где и встали на ночлег.
Перед сном долго разговаривали, обсуждая дальнейший маршрут и делясь историями о том, что с нами происходило. Я отправился на боковую уже за полночь, но так и не лег.
— Нэсс? Мы можем с тобой поговорить? — тихо спросила Рона.
Я посмотрел на нее, затем на Шена. Оставил в покое одеяло и сказал:
— Конечно. У вас вид, как у двух заговорщиков. Случилось что-то серьезное?
Мы отошли подальше от лагеря, в поле, где остановились среди высокой травы, от пыльцы которой горчило в горле.
— Я хочу помочь тебе и Лаэн, — осторожно произнес Шен.
— В смысле? — не понял я. — Каким образом?
Вместо него ответила Ходящая:
— Благодаря Тиа. После нее осталось много силы. Мы собрали, что смогли, и теперь хотим поделиться этим с твоей женой.
— Для чего?
— Ну… — Она неуверенно посмотрела на Целителя и еще более осторожно, чем он, произнесла: — Мы надеемся, что, если ее дух получит немного силы, ей будет проще.
— И?…
— Не тупи! — нахмурился Шен. — Ты будешь в состоянии с ней общаться.
— О! — вот и все, что я сказал.
Предложение было привлекательным. Но у меня имелись некоторые сомнения.
— Вы знаете, как это сделать?
— Не совсем… — неохотно ответил Целитель.
— Очень обнадеживающе, — ровно отметил я эту новость. — Вы уверены, что нам следует это совершить?
— Решать исключительно тебе. Но сейчас наши «искры» ярко горят, и это наилучшее время. Другого шанса можно дожидаться годами. — Рона заплела волосы в две короткие смешные косички.
— Тиа рассказывала мне, что надо делать. Конечно, не для Лаэн, она еще о ней не знала. А так. В теории, — продолжил Шен. — Речь шла о несколько другом, но принцип должен быть тем же самым. Я в этом уверен.
— Это опасно?
— Для тебя?
— Для нее!
— Нет. Конечно, нет. По идее, это не представляет угрозы. В крайнем случае — больно будет только тебе.
— Тогда не вижу причин, чтобы не попробовать. Давайте, ребята. Делайте, что нужно.
— Делать будет Шен, — улыбнулась Рона, хотя голос у нее стал напряженным. — К сожалению, я не Целительница.
— Не волнуйся. Все будет отлично, — подбодрил я ее.
Она искристо рассмеялась и нервным жестом поправила пояс:
— Это я должна утешать тебя и просить не волноваться.
— Я вполне доверяю Шену, потому и не беспокоюсь.
— С каких это пор? — пробурчал он себе под нос, но было видно, что парень польщен моей похвалой. — Сядь, Нэсс, если не хочешь грянуться оземь в самый неподходящий для этого момент.
Я сделал, что мне было велено, вдохнул горечь травы и пахнущий парным молоком ветер. Луна ползла от облака к облаку, стрекотали цикады.
— Готов? — спросил он.
— Да. — Мои ладони стали влажными.
Вот ведь! А мне казалось, что я совсем не волнуюсь.
— Рона…
— Я проконтролирую поток, — поспешно сказала она и взяла меня за плечи, тревожно засопев в ухо, обжигая кожу дыханием. От нее пахло чем-то пряным, терпким и очень приятным.
Шен опустился напротив, глядя мне на переносицу. Я не знал, что он там желает рассмотреть, но чувствовал, как горячие пальцы Ходящей все сильнее и сильнее впиваются мне в плечи, уже начиная причинять боль.
С моим зрением что-то случилось, и теперь вместо Целителя я видел лишь сияющий контур. Вначале тусклый, едва различимый, он с каждым ударом сердца наливался светом до тех пор, пока на него стало невозможно смотреть. Я поспешно закрыл глаза, стараясь забыть о ломоте в висках, о ярком свете, пронзающем даже сквозь закрытые веки, о Роне, что-то шепчущей мне…
Это кончилось столь же внезапно, как и началось. По небу все так же путешествовала луна, а цикады орали, не умолкая, словно это был последний день Хары. Трава вокруг нас пожухла, а Шен стал бледным и потным, словно его заставили взбежать на вершину Грох-нер-Тохха, таща блазга на закорках.
— Ну что?! Получилось?! — жадно спросил я у него.
— Это ты мне скажи! — устало произнес он, вытирая рукавом намокший лоб.
Я позвал Лаэн. Десять долгих ун ничего не происходило, а затем я различил тихое:
«Благослови Мелот! Наконец-то! Спасибо, Шен!» Я едва не подпрыгнул от радости. Хотел сказать Целителю, но тот уже сам все понял и улыбался, словно ему подарили тысячу соренов:
— Я услышал, Нэсс. Я услышал!
