Часть III
ЯРОСТЬ ЕГОРА

Петр крякнул, мускулистые руки резко опустили топор, две ровные половинки полена звонко упали на сухую землю. Петр поднял их, кинул в кучу разрубленных дров. Он выпрямился и оглядел двор монастыря. Послушники все при деле. Кто метет двор, кто кашеварит на кухне. С небольшой колоколенки раздается звон, это Власий колдует с колоколами.

Что ни говори, лишь труд делает человека человеком. Труд дает ему душевный стержень, на котором держится все мировоззрение и бытие. Если в детстве ребенку не привить этот стержень, всю жизнь будет мыкаться неприкаянным перекати-поле. Если тебя не научили созидать, если не объяснили, что разрушение — это зло, не выйдет из тебя человека. Не добиться тебе в жизни уважения и высот.

Петр подхватил очередное полено. Широкий взмах, хруст — и две аккуратные половинки летят в кучу дров.

— Батюшка Петр! Батюшка!

Петр опустил топор. Со стороны дороги бежал послушник. Совсем еще молодой, даже бородой настоящей не обзавелся, он недавно в монастыре, еще не привык к рясе, путается в полах. Но спешит, лицо разгоряченное, еще не научился спокойствию и умиротворению.

— Что случилось, Еремей?

— Незнакомцы! Трое! Идут, — пропыхтел Еремей. Его жиденькая козлиная бороденка возбужденно топорщилась, скрюченный палец указывал куда-то за спину.

— Что тебя так взволновало? — спросил Петр, положив руку на свою длинную пышную бороду. — Путники не редкость в наших краях..

— Они какие-то странные, — проговорил Еремей, сделав большие глаза. — Вернее, один из них странный. И среди них… женщина!

— Что ж, — сказал Петр. Своего недовольства никак не показал. Негоже настоятелю выказывать свои чувства, тем более отрицательные. — Готовьтесь принимать гостей.

Весть о женщине быстро разлетелась по монастырю. И вот уже послушник, подметавший двор, оставил работу, начал возбужденно шептаться с Еремеем. Петр шагнул к ним, глаза грозно блеснули из-под нахмуренных бровей. Еремей тут же опустил взгляд, второй послушник шустро заработал метлой.

— Перестань смуту разводить! — отчитал Петр Еремея. — Лучше ступай на кухню, узнай, похлебка готова ли. Чем гостей потчевать станем?

Еремея словно ветром сдуло. Его возбужденный голос раздался уже на кухне. Петр представил, как повар, вытаращив глаза, слушает Еремеевы байки, и фыркнул. Учить и учить еще молодого послушника.

С некоторой досадой отложил топор. Незваные гости отвлекли от работы. Тут же спохватился, заставил себя извиниться перед неведомыми путниками. Ведь это Господь послал их в наши края. Может быть, им нужны кров и пища, может, для них монастырь станет долгожданным пристанищем в страшном и хаотичном мире, а ты лелеешь недостойные мысли. Не зря говорят, что нет предела совершенству, всю жизнь человеческую нужно положить, прежде чем заслужишь Царствие Небесное.

Путники уже показались на дороге, что петляла между деревьев. Еремей не обманул — довольно живописная группа! Возглавлял ее молодой человек с пронзительным взглядом. Он шагал чуть впереди, держал за руку молодую девушку. Ее личико отражало смертельную усталость, но губки упрямо сжаты: умру, но не покажу, что устала! Позади них плелось странное существо… Петр нахмурился — нынче день диавола, не иначе. Недостойные мысли так и лезут в голову.

Третий человек был низок ростом, неказист и вообще больше походил на жабу, чем на человека. Сердце Петра сжалось при виде такого уродства. За какие грехи родителей был рожден такой сын? Ведь ничего в этом мире не происходит просто так!

— Приветствую, люди добрые, — сказал он, шагнув навстречу гостям. — Откуда путь держите, куда стремитесь?

— Мы из города Хлынова. Ищем монастырь… Я так понимаю, мы его нашли, — проговорил мужчина отрывисто. Он так устал, что слова давались ему с трудом.

— Извините меня, — сказал Петр, — Я вижу, вы устали с дороги. Проходите в обитель нашу. Отдохните. Мы вас напоим, накормим, потом и расскажете, что вас привело к нам.

— Да, спасибо! — сказал мужчина. — Меня зовут Игнат. Это Оксана, а это… Жабик.

Он говорил и указывал на своих спутников. Оксана подняла усталые глаза и улыбнулась — словно солнце кинуло яркий лучик сквозь тучи. Жабик оскалил широкую морду, продемонстрировав треугольные зубы. Петр вздрогнул. Чем-то странным повеяло от этого неказистого человека. Давно забытым и волнующим душу. Чем-то из прошлого.

— А меня зовут Петр. Я настоятель этого монастыря. Сам восстановил его, сам здесь и управляюсь… — Ах соблазн диаволов, гордыня несусветная! Так и норовит пролезть в слова праздные. Петр нахмурился, тряхнул головой, отгоняя недостойные мысли. Он сделал широкий приглашающий жест: — Проходите.

Гостям выделили свободную келью, показали, где можно освежить тело чистой ключевой водой. Гости совершили омовение и исчезли в келье. Петр зашел на кухню — за этими нерадивыми не проследишь, обедать сядешь на час позже. Вот и сейчас не зря зашел. Повар настолько заслушался Еремея, что едва не проглядел похлебку, которая так и норовила через край. Петр распекал их какое-то время, потом спохватился. Солнце уже высоко, время трапезничать.

Он вышел на улицу. На крыльце терема висел небольшой колокол. В юности Петр служил на флоте, — наверное, потому вспомнил он о судовом колоколе. Здесь в монастыре они приспособили небольшой, но звонкий колокол для подачи сигналов общего сбора. На молитву, на трапезу, отход ко сну. Вот и сейчас, когда настало время обеда, Петр вышел на крыльцо и несколько раз прозвонил в колокол.

Монахи тут же побросали рабочие инструменты, заспешили в столовую. Мимо Петра проходили черные рясы. Поработали — пора и поесть.

— Сходи позови гостей. — Петр ткнул пальцем в Еремея, севшего уже за стол. Тот досадливо сморщился, но убежал. Нужно отучать его от говорливости. Негоже монаху так много говорить. Монах должен с Богом говорить, а не с товарищами.

Гости пришли почти сразу. Петр оглядел их, все трое заметно ожили, уже не такие усталые, да и пыль дорожную смыли с лиц. Игнат глядит вокруг заинтересованным взглядом, глаза прищурены, словно делает в голове пометки. Оксана глазеет на монахов, рот раскрыт в восторге. Явно попала в новый, неведомый доселе мир, где взрослые мужчины добровольно уходят от мирской суеты, чтобы…

Петр наткнулся взглядом на заинтересованные взгляды монахов. Неугомонный Еремей до неприличия пристально смотрел на Оксану. Когда та поймала его взгляд, улыбнулся и подмигнул.

— Гр-хм, гм… — громко откашлялся Петр. — Братие! Вознесем же обеденную молитву Господу нашему.

Братья тут же посерьезнели, сложили руки на груди, углубившись в молитву. Гости стушевались, стояли, переминаясь с ноги на ногу, не зная, что делать. Явно нерелигиозны.

После молитвы все сели, повар наполнил тарелки похлебкой. Петр с любопытством наблюдал за гостями — что скажут, увидев и попробовав их простой еды? Игнат ковырнул похлебку ложкой, попробовал осторожно. С лица не сходило выражение любопытства. Не иначе журналист — подумал Петр.

Жабик ел похлебку, словно не замечая вкуса. Он просто насыщался, его не волновали вкус и качество еды. Оксана осторожно зачерпнула ложку, проглотила. На лице отразилось чувство, будто худшие ее опасения не оправдались. Петр улыбнулся. Похоже, гости не из баловней, какие часто встречаются в городах. Даже если и привыкли к более изысканной еде, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Едят, аж за ушами трещит. Сразу видно, что давно скитаются. Интересно, что их привело сюда? Но сейчас не время для расспросов. Негоже расспрашивать за едой, вот закончится обед, тогда и вызнаем.

После трапезы он пригласил их в свою келью — настало время разговоров.

— Мы ищем одного человека, — начал Игнат. — Нам сказали, что он направился в ваши края.

— Что за человек? — спросил Петр.

— Его зовут Егор Светлов! — проговорил Игнат, пристально глядя на Петра.

Петр вздохнул. Сразу видно, что человек из большого города. Привык ко лжи повседневной, не доверяет, держит глаза открытыми. Петр помолчал, мозолистая ладонь погладила роскошную бороду. Чем дольше он думал, тем больше нервничали эти люди. Похоже, для них очень важно найти этого человека.

— Был здесь такой человек, — тихо ответил он. — Странная история случилась…

Петр умолк. Все трое пришельцев глядели на него. Даже этот маленький несуразный человечек оторвался от рассматривания пейзажа за окном, уставился на него выпуклыми глазами.

— Есть человек, который лучше меня знает, чем закончилась та история, — сказал Петр, поглаживая бороду. — Сейчас я позову его.

Он встал и вышел из кельи.

— Странно как-то, — проговорил Игнат. — Он знает Егора, но когда говорит о нем… Такое ощущение, что он говорит о покойнике!

— Не может такого быть! — воскликнула Оксана. — Ведь Егор — наша последняя надежда!

Больше они не разговаривали, каждый погрузился в свои думы. Их прервал скрип двери, вернулся Петр. За ним в келью робко шагнул послушник среднего возраста с рыжеватой бородой. Он был в рясе и в черной шапочке монаха.

— Здравствуйте! — проговорил он. Его печальные глаза обежали взглядом гостей, остановились на Жабике. На лице послушника проступило удивление. Он нахмурился, потер виски, словно пытался отогнать глупую мысль. Жабик как ни в чем не бывало отвернулся к окну.

— Знакомьтесь, это Василий, — сказал Петр.

Игнат с Оксаной кивнули, Жабик не отрывался от окна. “Странное дело, — подумал Игнат. — Такое ощущение, что Василий где-то видел Жабика”.

— Василий, расскажи нашим гостям, что ты знаешь о Егоре! — попросил Петр. Он тоже заметил странное поведение Василия, но не подал виду.

Василий испуганно посмотрел на него, потом откашлялся.

— Ну…

— Начни с самого начала! — подбодрил его Петр.

— Два года назад в нашем монастыре появился странный человек… — начал Василий.

Монастырь стоял в низине. Вокруг раскинулся светлый сосновый лес, совсем рядом виднелись пологие склоны гор. По ним шустрой змейкой петляла тропка.

Василий поднимался по тропке. Сосны остались далеко внизу, отсюда можно взглянуть на их гордые кроны. Василий любил забираться сюда, хоть и приходилось здорово попотеть, прежде чем поднимешься на такую высоту. Но это стоило того!

С горы открывался потрясающий вид на монастырь. Небольшое аккуратное здание с блестящими куполами и маленькой колоколенкой. Наша обитель! Василий вознес молитву Богу, с любовью глядя на место, ставшее ему домом.

“Здесь я прятался от мира, здесь я нашел успокоение. Здесь я приобрел наставника и духовного учителя — батюшку Петра. Здесь я встретился с Егором”.

Василий вздохнул, посмотрел на букетик полевых цветов, которые держал в руках. Целый год прошел, как странный человек ушел от мира. Долгий год, а между тем все было словно вчера…

— Стало быть, решил уйти! — задумчиво проговорил Петр.

Они стояли с Василием около груды камней, засыпавшей пещеру. Пещеру, в которой нашел успокоение странный человек по имени Егор. Лишь узенькое окошечко соединяло его с миром. Через него Василий передавал пещернику пищу. И вот уже неделю мисочка с едой стояла нетронутой.

— Что ж. Это было его желание. Его последнее желание. Нужно заложить камнем дыру и принести молитвы Господу за раба Божьего Егора.

Василий понял, что Петру известно больше, чем ему. Не зря настоятель сидел с Егором наедине не один час. Батюшка Петр сам заложил отверстие камнями, потом долго стоял, губы беззвучно шевелились. Василий переминался в сторонке, потом присоединил свою молитву к молитве настоятеля.

Затем батюшка Петр ушел. А Василий, сам не зная почему, остался. Происшедшее потрясло его до глубины души. Поступок этого странного человека так непохож был на виденное им до сих пор в этом грязном мире. Неужели еще есть чистые души, не желающие мириться с грязью и злом? Неужели есть люди, беспокоящиеся о своей душе, а не о бренной оболочке?

Василий почувствовал, как в душе что-то меняется. Жизнь в уединенном монастыре была трудна. Но стоило Василию представить себя в сырой, холодной пещере, замурованным, на одном хлебе и воде, как их житье в монастыре показалось сытым и привольным. Едва ли не мирским.

Он сорвал поблизости несколько лесных цветов, подошел к камням.

— Покойся с миром, странник! — прошептал он. — Пусть Господь возьмет твою душу! Да найдешь ты покой на небе в раю Господнем!

Василий осторожно положил цветы перед каменной стеной. Легкий ветерок шевелил яркие лепестки.

С тех пор он каждый день вместо прогулки совершал небольшое паломничество в горы к могиле пещерника. Летом рвал в поле и приносил цветы, зимой просто стоял и возносил молитву. Василию казалось, что, если он не придет, если не вознесет над грудой камней, засыпавших пещеру, ежедневную молитву, странный пещерник на том свете пропадет. Ему будет худо.

И Василий не мог не ходить. Он наложил на себя этот обет добровольно и ни разу ему не изменял. И от этого с каждым днем становился светлее и спокойнее. Сила душевная выше силы физической. Пусть возрадуется Господь, видя, как он, Василий, посрамил мирские соблазны и выстоял.

Размышляя так, Василий поднялся на самый верх горы. Пара шагов — и из-за поворота откроется вид на монолитную стену камней. За ней закончил свой путь…

Додумать Василий не успел. Рука в холодной перчатке сжала сердце. Что-то было не так. Он прибавил шагу. Сосна у самого поворота, что скрывала обзор, оказалась повалена. Словно чья-то огромная рука ударила в ее центр и переломила, как тростинку. Вокруг лежат большие и мелкие камни. Неужели землетрясение?

Василий почти бежал. Под ноги подвернулся камень, которого здесь раньше не было, Василий чуть не упал. Подобрав рясу, он перепрыгнул гладкий ствол поваленной сосны. Жизнь остановилась в его груди, возглас удивления замер на губах. Он стоял и смотрел на некогда монолитную стену.

Сегодня стены попросту не было. Камни разметало в стороны, словно могучий великан играл в кубики, да забыл прибраться. Василий как наяву увидел стремительно летящие камни величиной с лошадь. Теперь неудивительно, что могучая сосна переломилась будто спичка.

Но что же могло вызвать такой эффект? Землетрясение, извержение? Такого в этих горах сроду не было! Василий осторожно шагнул вперед. Перед ним зиял темный зев пещеры. Ощерившись острыми зубцами камней, она показалась Василию разинутой пастью страшного зверя.

Монах унял дрожь. Негнущиеся ноги осторожно шагнули вперед. Он страшился и одновременно жаждал увидеть останки пещерника. Настоятель монастыря сказывал, что мощи святых не тлеют и обладают чудодейственной целебной силой. В том, что неизвестный путник был не простым человеком, Василий уверился уже давно.

Пещера устрашала его темным провалом, но он сделал еще один осторожный шажок. Он не мог уйти, не посмотрев. Пещерник был ему ближе всех на свете. Только он мог его понять.

И вот пещера надвинулась, разрослась до невообразимых размеров. Василию показалось, что сейчас она кинется на него и проглотит. Он неуверенно замер на пороге.

Вдруг в пещере раздался шорох. Василий вздрогнул, обернулся неуверенно. Деревья и тропинка, ведущая вниз, показались такими родными и манящими. Он нахмурился. “Это слабость! Сила духа важнее силы тела! Я не отступлю! Я должен это увидеть”.

Он шагнул в темноту. Во мраке что-то неуловимо изменилось, словно там двигалось нечто живое. Отчетливо зашуршали мелкие камушки на полу пещеры. Василий замер, не в силах пошевелиться. И тут солнце вышло из-за туч, темнота пещеры отступила, а в ней…

Яркие глаза двумя искорками зажглись в темноте. Блики отразились на ровном ряде острых зубов. Страшная гладкая голова выскочила из тени прямо на Василия.

— Гы!..

Сердце оборвалось в груди Василия. В панике он шарахнулся от ужаса, прыгнувшего из пещеры. Под ноги подвернулось что-то твердое, Василий понял, что падает. Он попытался вытянуть руки, защититься от удара, но не успел. Твердая каменная поверхность ударила его, воздух с сипом вылетел из легких. Мир взорвался тысячами огоньков, закружился в безумном хороводе и исчез. Яркое солнце бесстрастно осветило живительными лучами темный зев пещерки и распластавшуюся около нее человеческую фигурку в черном…

— Стало быть, тело вы так и не нашли? — спросил Игнат.

— Нет! Тело обнаружено не было! Мы терялись в догадках! — сказал Петр.

— И вы оставили все как есть?! — воскликнула Оксана. — Нужно было вызвать милицию.

— Девушка, — проговорил Петр, глядя на нее печальными карими глазами, — у нас монастырь, Егор сам выбрал свое предназначение, добровольно! Он ушел!

— И вернулся! — квакнул Жабик.

Все повернулись к нему. Жабик моргнул лысыми веками, лицо изобразило детскую невинность.

— Я тоже так подумал, — сказал Василий. — Но не было никаких следов. Я звал его, но никто не отозвался…

— А больше в пещере никого не было? — спросил Игнат, пристально глядя на Василия. — Это ваше видение…

— Нет! — поспешно ответил Василий. — Это было видение, не более того.

— Я хочу взглянуть на пещеру. — Игнат повернулся к Петру: — Вы дадите нам Василия в проводники?

— Что ж, — Петр погладил бороду, — я вижу, для вас это очень важно.

— Да, очень! — сказал Игнат.

Оксана кивнула. Даже Жабик подался вперед и блеснул глазами.

— Хорошо! Василий, проводи этих добрых людей к пещере отшельника.

Василий кивнул. Игнату показалось, что он не очень доволен заданием.

— Здесь никого нет, — разочарованно сказала Оксана, заглядывая в темный зев пещеры.

Игнат стоял рядом, солнце смотрело в пещеру из-за их плеч, любопытные лучики срывали покров таинственности. Игнат прошелся по каменистой площадке перед пещерой.

Всюду раскиданы камни, в землю вдавлены здоровенные валуны.

— Такое ощущение, что внутрь пещеры заложили динамит и завалили вход камнями. А потом р-раз! — Игнат хлопнул кулаком по раскрытой ладони.

— Я согласен с вами, — проговорил Василий. Ветер тревожил его рыжеватую бороду. Рыжие прядки в бороде то исчезали среди своих темных собратьев, то вспыхивали на солнце, словно искорки. — Я думаю, что Егор нашел то, что искал! И ему больше не нужно было оставаться в пещере.

— И что же, по-вашему, он искал? — спросила Оксана. Она повернулась к Василию, светлые волосы свободно развевались на ветру.

— Он искал Истину, — сказал Василий убежденно. — Он удалился от людей, чтобы мы не мешали ему дерзкой суетой! Он удалился в горы подобно Иисусу, чтобы познать себя и мир.

— Прямо новый пророк какой-то, — пробормотал Игнат.

— Игнат! — воскликнула Оксана. Лицо ее сделалось строгим. — Как ты можешь?

— Пророк не пророк… — проговорил Василий. Его не обидели слова Игната. Он чувствовал, что пещерник настолько выше их мелочных мнений о нем, что слова не важны. — Егор не просто так ушел в горы. А все это… — Василий широким жестом показал на раскиданные камни. — Все это говорит о том, что он нашел то, что искал. Он нашел Истину!

Игнат еще раз оглядел площадку и поежился. Только второго Властелина нам не хватало. Может быть, зря мы сюда пришли? Может, Егор уже совсем не тот хороший мальчик, о котором говорила бабушка Милли? Тем более что Алла нарисовала совсем другой портрет. Ярость и злость плескались в нем, разъедая душу и калеча судьбы близких. А что, если та Истина, которую он нашел, гласит, что весь мир должен подчиняться только ему?!

— Где же он сейчас? — проговорила Оксана. Зеленые глаза с надеждой глядели на Василия.

— Не знаю. — Послушник пожал плечами. — Я бы тоже желал встретиться с пещерником и поговорить… Просто поговорить… Может быть, он позволил бы мне прикоснуться к найденной им Истине.

— А где Жабик? — поинтересовался Игнат.

Они обернулись, оглядывая площадку перед пещерой, — маленького человечка нигде не было.

— Жабик, ты где?! — закричала Оксана. В ее голосе послышалась тревога.

Никто не ответил, но Игнат заметил внутри пещеры какое-то движение. Он шагнул туда, под ногами зашуршали камушки. Он наклонил голову, свод пещеры очень быстро опускался. В полный рост здесь пройдет разве что Жабик да Оксана. Жабик стоял в углу пещеры и что-то разглядывал на стене.

— Что ты нашел? — спросил Игнат.

За спиной он услышал сопение Оксаны. Вдвоем они заслонили вход, в пещере стало темно. Игнат полез в карман и. вытащил зажигалку. Он должен увидеть лицо Жабика.

— Я… — проговорил Жабик сдавленным голосом. — Здесь…

Игнату показалось, что плечи Жабика дрожат. Что с ним? Он щелкнул зажигалкой, робкий, маленький огонек разогнал мрак к стенам. Игнат повернул рычажок, добавляя газ. Огонек вспыхнул ярче, Игнат увидел сгорбленную фигурку Жабика. Игнат шагнул к нему, его рука легла на покатое плечо. Жабик отступил в сторону, Игнат ахнул. Пламя зажигалки вырвало из мрака картинки. Необычайно четкие и реальные, они были нарисованы на гладкой стене пещеры. Птицы, звери, млекопитающие, человек. Рядом с человеком была нарисована жаба, большая и очень натуральная. Огромная, с блестящей пупырчатой кожей и выпуклыми глазами. Рот жабы растянут в усмешке, губы изображены тонкой полоской, словно их и нет вовсе. Игнат скривился, показалось, что это склизкое, пупырчатое существо сейчас прыгнет на него, испачкает слизью. Позади ахнула Оксана. Игнат поспешно перевел взгляд на человека. Но что-то странное было в фигурке, стоящей на двух ногах. Рисунок был незакончен, словно художник сделал набросок, условно показал фигуру, да так и бросил рисунок недоделанным. Игнат оглянулся на Жабика. Его огромные глаза влажно блестели в свете зажигалки.

— Что это? — спросил Игнат.

— Это рисовал он — прошептал Жабик. — Я всегда думал, почему я такой? За что? Ведь вы все не такие! Почему он…

Голос изменил Жабику, и он замолчал. Игнат замер, раскрыв рот. До него начал доходить смысл сказанного. Но его опередила Оксана:

— Ты сын Егора?!

Лицо Жабика скривилось, словно Оксана опрокинула наполненную солонку над зияющей раной. Он прокричал:

— Нет! Жабик не сын!

— От кого же тогда? — не слушая его, проговорил Игнат. — Настя ничего подобного не рассказывала…

— Нет! Жабик не сын! — уже тише сказал Жабик. — Егор создал Жабика! Создал, понимаете, создал! По образу и подобию! Как Бог создал людей! Создал… Не сын…

Жабик закрыл лицо ладошками и отвернулся к стене. Оксана обняла его. Ее руки гладили лысую голову, Оксана приговаривала что-то ласковое. Жабик всхлипывал и жался к ней, словно ребенок после ночного кошмара.

Игнат смотрел на них разинув рот. Егор сотворил живое существо! Такого не может никто, даже Властелин! Или может?.. Игнат ничего не знал о Властелине, кроме того, что говорил им Григорий. Слишком далеко заходят эти игры с Ростом. Слишком далеко.

Возвращались они той же дорогой. Настроение у всех было подавленное. Они пришли сюда в поисках выхода из трудной ситуации, но увиденное не продвинуло к цели ни на миллиметр. Лишь новые вопросы выступили из мрака неведения.

Куда исчез Егор? Стоит ли вообще идти к нему, если он проявил такую силу? Вполне возможно, что скоро мир пошатнется от пришествия еще одного Властелина и тогда… Создатель секты “Рост” вряд ли без боя отдаст завоеванные позиции.

“А что ты хотел? — мысленно спросил себя Игнат. — Ведь ты этого и хотел, чтобы Егор пришел и поставил на место зарвавшегося Властелина. Ты рассчитывал, что Егор окажется сильнее. И вот теперь, воочию убедившись в его силе, ты в страхе бежишь?! Ты ноешь и кричишь, а вдруг Егор еще хуже Властелина? Не исключено! Но с Властелином ты уже поссорился, а Егор будет на твоей стороне?”

В любом случае следует спокойно все обдумать. Слишком много информации свалилось на их бедные головы, и слишком мало времени было, чтобы обдумать ее и принять решение. Монастырь как нельзя лучше подходил для этой цели. Игнат поднял голову и посмотрел вниз, отсюда уже должна быть видна небольшая колоколенка монастыря. Посмотрел и замер, кровь заледенела в жилах. Он хотел закричать, предостеречь, но тревожный голос Василия опередил его:

— Стойте! Что это?

Его палец указывал туда, куда смотрел Игнат. Из-за леса поднимались густые, черные клубы дыма. Игнат услышал далекий звон колокола, потом он затих.

— Там наш монастырь! — воскликнул Василий. Не дожидаясь ответа, он кинулся вниз по тропе.

— Стой! — закричал Игнат. — Там опасность!

Он хотел догнать неразумного, но из леса повеяло ледяным холодом. Если раньше об опасности предупреждали ледяные иглы, сейчас из леса дула сплошная стена ледяного ветра. Волосы зашевелились на затылке Игната. Что-то по-настоящему страшное надвигалось на них.

— Нам нужно уходить! — проговорил он.

Губы едва слушались, тело сковал мороз. Не отрывая глаз от стены деревьев, он осторожно отступил назад. Рука уже привычно нашарила Оксану и отодвинула ее за спину. Девушка не сопротивлялась: когда у Игната такое выражение, лучше не спорить и не спрашивать. Мрачное, сосредоточенное лицо с опасной складкой между бровями сулит нечто ужасное.

Что-то неразборчиво квакнул Жабик. Игнат больше не мог выдерживать ледяной шквал из леса. Он подхватил

Оксану и бросился со всех ног наверх по тропе. Сзади топал и сопел Жабик.

Позади раздался странный свист, глухо бухнуло. Их догнала волна жара. Оксана споткнулась и упала, Игнат резко затормозил. Оксана почувствовала крепкую руку, помогающую подняться. Они оглянулись, тропка и окружающие деревья потонули в жарком, бушующем пламени. Сосны вспыхивали и сгорали как спички. Камень плавился и тек, словно пластилин.

— Что это?! — Игнат постарался перекричать гул пламени.

— Они пришли! — Глаза Жабика широко распахнуты, в глубине темных зрачков плещется животный ужас — Посланники Властелина пришли!

— Уходим, быстро!..

Договорить Игнат не успел. Земля под ногами задрожала, хлюпнула, ближайшее дерево разлетелось в мелкое крошево. Игната окатило ливнем щепок и чешуек коры, он рванул Оксану в сторону. Едва отскочили, как деревья вокруг размазались и осели. Словно сами межмолекулярные связи исчезли и не держали больше материю.

Они бежали. Теперь Игнат понимал, что испытывают солдаты разбитой на голову армии. Паника! Пожирающая разум паника властвовала в его голове. Он готов был бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от страшных стрел огня и грохота взрывов. Рот разинут в крике, ноги мелькают, словно спицы колеса бешено мчащегося велосипеда, руки замком сцепились на затылке, будто эта жалкая защита может спасти.

Лишь одно удержало его тогда, не дало с головой окунуться в мутный водоворот животного ужаса. “Оксана! Я потерял Оксану!” Эта мысль будто яркий маяк прорезала волны страха, Игнат схватился за нее, изо всех сил потянул. “Я должен спасти Оксану!”

— Оксана! — закричал он.

Вокруг бушевал огонь, деревья вырывало с корнем. В десятке шагов Игнат увидел светлое пятно, кинулся к нему со всех ног. В том месте, где только что стоял, вспух безобразный гриб взрыва. Пахнуло жаром, Игната сбило с ног. Он упал и покатился по черной траве.

— Оксана! — просипел он обожженными губами. Ее светлые волосы виднелись из-под упавшего дерева. Неужели она…

Нет! Об этом нельзя даже думать! Она жива! Оксана не может умереть. Ужом он скользнул под дерево. Оксана лежала между двух толстых ветвей, словно дерево пыталось обнять ее в падении, но уперлось этими ветвями в землю и не смогло коснуться хрупкого тельца. На лбу девушки пламенел огромный синяк.

— Оксана! — подскочил к ней Игнат. — Очнись! Нам нужно бежать!

Ее ресницы задрожали, с губ слетел едва слышный стон. Игнат всеми фибрами ощущал приближение опасности. Еще чуть-чуть — и их накроет очередной огненный вихрь. Он подхватил Оксану на руки и изо всех сил припустил из-под дерева. Раздался свист, хруст, дерево просело за его спиной. Растопыренные ветви сломались, дерево с хрустом рухнуло на землю.

Игнат не видел этого. Он мчался со всей скоростью, которую позволяли развить ноющие от боли и напряжения мышцы. Оксана была в шоке. Она только и могла, что вцепиться в него руками и поджать ноги. Игнат бежал огромными прыжками, изо всех сил петляя и стремясь оставить между собой и преследователями как можно больше деревьев.

Шум взрывов и падающих деревьев постепенно затих. То ли преследователи отстали, то ли берегут силы для последнего боя. Хотя какой бой может им дать жалкий и избитый человечек. Даже Рост отказался ему помогать. Сейчас приходилось рассчитывать только на свои силы. В голове мелькнула слабая мысль: жив ли Жабик? Но об этом раздумывать было некогда. Нужно бежать, бежать, бежать…

Сколько бежал, не смог бы вспомнить, даже используя силу Роста. Может, час, может, несколько часов. Они продирались сквозь густые заросли, перескакивали расщелины, взбирались на крутые горки. Постепенно они забирались все выше и выше. Огненные вихри больше не преследовали их. Земля не дрожала под ногами. Кругом было тихо и спокойно. Тревога угнездилась в душе.

Они натерпелись такого страха, что просто не могли остановиться. Они бежали, спеша положить между собой и преследователями как можно больше километров непроходимых лесов, неприступных стен и глубоких трещин. Они бежали, не разбирая дороги.

Но бесконечно бежать нельзя. Оксана давно выбилась из сил, Игнат волочил ее на себе. Его силы тоже иссякли. Даже Знак Роста не вливал больше в жилы бодрость и энергию, отзывался лишь легким покалыванием в мышцах. Наконец идти стало просто невозможно, в изнеможении они рухнули на землю.

Оксана лежала на траве, раскинув руки. В зеленых глазах отражалось голубое небо. Игнат не позволил себе расслабиться. И хотя все тело дрожало от напряжения, мышцы ныли и жаловались, он не разрешил себе упасть на землю. Игнат знал: только он коснется земли, тело скользнет в благодатные глубины забвения.

Ложиться нельзя, надо оглядеться. Есть такое слово — “надо”! После нападения их обуяло безумие, они бежали, не разбирая пути. Сейчас, когда мозги более или менее заработали, следует понять, где же они очутились.

Он огляделся. Впереди между зарослями виднелась каменная стена. Игнат подивился причудливой игре гор: камень и лес переплетаются в неожиданном калейдоскопе. Он поглядел наверх — там, на высоте нескольких метров, была ровная площадка. С нее наверняка открывается прекрасный вид на окружающие горы. Лишь эта мысль посетила голову, мышцы разом взвыли от страха и возмущения. Неужели тиран и кровопивец Игнат не даст им отдыха и погонит на восхождение. Игнат посмотрел на лежащую без чувств Оксану и проговорил:

— Не бойтесь. Дам я вам отдых.

Кое-как доковылял до Оксаны и рухнул рядом. Она лишь вяло отодвинулась от него, чтобы не прижал ненароком. Игнат, наоборот, прижался к ней, обнял ее маленькое, хрупкое тело. Лицо Оксаны потеряло тревожность.

Она почувствовала знакомые сильные руки, на усталом личике появилась улыбка.

— Игнат, — прошептали ее губы.

— Да, я с тобой, — ответил он и покрепче обнял ее. Это было последнее его воспоминание. Измученное тело требовало отдыха. Игнат провалился в сон.

Пробуждение было ужасным. Все мышцы болели самым нещадным образом. Игнату показалось, что, пока он спал, кто-то растянул его на дыбе и всю ночь трудился над ним с профессионализмом палача. Игнат пошевелился — и едва не закричал. Мышцы скрутились в тугие узелки, боль пронзала при каждом движении.

Игнат кое-как сел, пошевелил плечами, разминая мышцы. Потом мотнул головой. В шее хрустнуло, Игнат испуганно оглянулся на Оксану. Показалось, что хруст эхом раздался по лесу. Но Оксана не проснулась. Она лежала на жесткой земле, свернувшись в маленький комочек. Игнат слышал тихое сопение. Сейчас даже гром небесный не в силах ее разбудить.

Кряхтя словно старый дед, он встал и заковылял вдоль деревьев, руки судорожно цеплялись за стволы, иначе бы упал. Мышцы скрипели, но двигались. Кое-как перетерпел боль первых движений, потом кровь быстрее заструилась по жилам. Игнат почувствовал облегчение. Маленькие кровеносные тельца несут в истерзанные мышцы питательные вещества, спешно латают раны, выводят из клеток разную гадость, чтобы потом исторгнуть ее сквозь многочисленные поры наружу. Тело постепенно оживало, боль — это мелочи. Есть боль, — значит, есть жизнь!

Он поднял глаза к небу. Солнце ослепило его сквозь зеленую сеть листвы, день в самом разгаре. Сколько они проспали? Вчера, когда возвращались в монастырь, солнце клонилось к закату, — значит, они спали целую ночь. Игнат подошел к Оксане. Лицо девушки хмурилось, глазные яблоки дергались за закрытыми веками. Солнечные зайчики играли в золотистых волосах. Девушка выглядела измученной и усталой. Он помедлил, глаза вновь обратились к небу. Солнце невозмутимо карабкалось все выше и выше, время не остановишь. Игнат вздохнул, надо спешить. Их ищут, а главный козырь в быстроте.

— Оксана. — Он тихонько коснулся ее плеча. — Оксана, нам пора.

Она вздрогнула, глаза распахнулись во всю ширь, в глубине мечется ужас. Игнат отпрянул, на мгновение показалось, что Оксана кинется на него, словно дикий зверек, загнанный в угол. Но девушка лишь села, тонкие пальцы потерли виски. Игнат смотрел на нее, и сердце останавливалось от жалости. Под глазами залегли круги, лицо усталое, изнеможенное, волосы спутались, в них застряли еловые иголки и кусочки коры. Раньше у Оксаны случился бы удар, если бы она увидела себя в таком виде. Как давно это было, словно в прошлой жизни.

— Что? Где? Где Жабик?! — воскликнула Оксана.

— Жабик… — Игнат помрачнел. Во время бегства, когда вокруг полыхали деревья и дрожала земля, было не до того, а сегодня с утра даже не вспомнил о несуразном человечке. — Жабик потерялся. Вчера, когда на нас напали.

Оксана окончательно проснулась. Она кое-как поднялась, личико кривилось, каждое движение давалось ей с трудом. Она потерянно огляделась кругом, руки машинально выпутывали из волос мусор.

— Василий и Жабик пропали, мы едва унесли ноги. Я ничего не смог с этим поделать, я спасал тебя.

— Жабик, — прошептала Оксана. — Он был таким хорошим…

Игнат подошел к ней, она уткнулась ему в плечо. Он погладил ее голову. “Кто-то ответит за эти слезы! — мрачно подумал Игнат. — Кто-то обязательно должен за это ответить!”

— Не говори так, — сказал он. — Жабик не был\ Он есть\ Где бы он сейчас ни находился, он есть! И мы найдем его!

— Да! — Оксана подняла голову, заглянула ему в глаза. — Да, я верю в это.

— А теперь нам нужно совершить еще один маленький подвиг, — сказал Игнат. — Нужно забраться вон туда.

Они повернулись к скале, преграждающей дорогу. Почти отвесно она уходила вверх, склон имел неровности и трещины, кое-где рос кустарник, невесть за что уцепившийся на вертикальной поверхности.

— Вон там есть площадка, — указал Игнат. — Я уверен, что оттуда откроется очень хороший вид на путь, который мы уже проделали. Может быть, мы сможем увидеть наших преследователей.

— Может, мы увидим Жабика, — добавила Оксана.

— Да! Мы осмотримся и решим, что делать дальше. Голос его потух. Об этом не хотелось даже думать. Они зашли в тупик. Егора не нашли, более того — потеряли все следы. В данный момент Егор мог находиться в любой точке мира. Жабик оказался ниточкой, ведущей к Егору, но они потеряли и его… Игнат запретил себе думать об этом. Сейчас все мысли следует сосредоточить на восхождении.

Подъем был трудным. До выступа не больше трех метров, но стена была почти отвесной. Приходилось долго и тщательно продумывать, куда поставить ногу, за что ухватиться рукой. А в это время мышцы рук наливались свинцовой тяжестью, начинали дрожать как натянутая струна. Пот заливал глаза.

Через некоторое время Игнат почувствовал, что мышцы его разогрелись и, сдобренные порцией адреналина, почти перестали болеть. Игнат взбирался чуть в стороне и ниже Оксаны. Если она сорвется, он должен подхватить, помочь. Но, как выяснилось, в помощи девушка не нуждалась. Маленькая и гибкая, она уверенно поднималась по склону. Вскоре она так обогнала Игната, что тот всерьез начал задумываться: а не победила ли она тяготение?

Мышцы дрожали от напряжения, пот заливал глаза, смахнуть не было никакой возможности, руки цеплялись за камни. Игнат так и не сумел ее догнать, Оксана первой поднялась на площадку. Он ревниво сопел внизу, но спешить не рискнул. Не хватало еще сверзиться вниз и повредить себе что-нибудь важное.

— Что там, Оксана? — прошептал он. Ответила ему тишина.

Чувствуя неладное, Игнат поспешил следом. Ухватившись за выступ, он одним рывком подтянул тело и перевалился через край. Как и ожидал, здесь была обширная гладкая площадка. Справа отвесно вверх уходила скала, слева открывался прекрасный вид на склоны гор, поросшие лесом. Но не это привлекло внимание Игната. Прямо перед ним стояла Оксана. Вся фигурка ее выражала отчаяние, голова потерянно опущена. А за ней…

— Наконец все в сборе! — проговорил знакомый голос. Перед ними стоял Темин. За его спиной молчаливыми статуями замерли люди.

Игнат прикрыл глаза, потом неспешно поднялся с камней. Темин переиграл их. Площадка, на которую они с таким трудом взобрались по отвесной скале, с другой стороны имела ровный и пологий склон, по которому Темин и его друзья спокойно поднялись сюда. Наверняка еще ночью засекли их внизу, с их способностями Роста это было нетрудно. После этого им осталось только дождаться, пока Игнат с Оксаной сами придут к нам в руки.

Оксана дрожала рядом. Темин, как всегда, безупречен, в черном пиджаке и черной рубашке. Ботинки до блеска начищены, словно он не стоял посреди глухого леса на вершине горы, а перенесся сюда из кабинета филиала секты. А может, и перенесся — кто знает этих сектантов?!

Позади него стоят четыре человека. Их одежда больше приспособлена для прыжков по лесу. На ногах армейские ботинки, тренированные тела затянуты в черный камуфляж. За спиной небольшие рюкзачки. Удивительно, что ни у кого нет оружия. Чем же тогда они выдували огонь? Задницами?

— Фу, как вульгарно, — скривился Темин. Игнат равнодушно отметил, что посланник Властелина свободно читает его мысли. — Нет! Огонь мой многоуважаемый коллега создает из воздуха! Мастер Огня, продемонстрируй!

Один из людей в камуфляже выступил вперед. Он поднял руки, над его головой вспыхнул Знак. Игнат зажмурился, так ярко он сиял. На площадке полыхнуло пламя. От рук человека до обрыва пролегла стена огня. Оксана вскрикнула, Игнат схватил ее и прикрыл собой. Спина ощутила настоящий жар, пламя не было обманом.

— Впечатляет? — проговорил Темин. Лицо его было бесстрастно, он походил на бота из компьютерной игры — неподвижное лицо с шевелящимися губами. — Даже я так не умею, а он умеет. Это его уникальная черта. За это он и попал в личный отряд охраны Властелина.

— Что вы хотите? — спросил Игнат. Он встал так, чтобы заслонить Оксану от людей в камуфляже.

— Что хотели, мы уже получили! — сказал Темин.

Он обернулся к своим людям. Мастер Огня шагнул назад и исчез. Игнат моргнул — неужели Рост позволяет мгновенно переноситься из одного места в другое? Он оглянулся затравленно, а ну как враг уже у него за спиной и подкрадывается, чтобы украсть Оксану. Но за спиной не было никого, кроме девушки. Она глядела на Темина широко распахнутыми глазами, руки сжаты в кулачки. Игнат вновь посмотрел туда, где исчез Мастер Огня. И тут все стало на свои места. Пропавший сектант появился прямо из стены, крепкая рука тащила кого-то маленького и упирающегося. Парень толкнул пленника к ногам Темина. Оксана вскрикнула и рванулась вперед. На землю перед Теминым упал Жабик. Игнат едва удержал девушку.

— Нельзя! Они этого и хотят! — прошипел он сквозь зубы.

Оксана остановилась, с жалостью глядя на Жабика. Он был связан, рот заткнут тряпкой. Он только и мог, что гневно пыхтеть через сплюснутый нос и жалобно глядеть на них выпуклыми глазами.

Игнат присмотрелся к скале и облегченно выдохнул. Никакая это не телепортация. Просто в стене есть ниша, и они прятали там связанного Жабика.

— Жабик! — крикнула Оксана.

Жабик промычал что-то, жалобно моргая глазами.

— Властелин приказал нам добыть его, — сказал Темин раздельно. — Мы его добыли. Остальных он разрешил убить.

— Чего же ты медлишь? — спросил Игнат.

Он в это время внутренне собрался. Сейчас нужно будет прыгать, бить, избегать ударов. Нужно будет изо всех сил постараться, чтобы дать Оксане время. Тогда, быть может, она успеет проскользнуть рядом с Теминым и скрыться в лесу. В конце концов, они ему не нужны. Ради нее одной он не станет прочесывать лес. Шанс есть. Нужно его использовать. Он взглянул на Оксану, незаметно кивнул на Темина и подмигнул. Зеленые глаза расширились в страхе, но она кивнула в ответ.

Темин отступил на шаг назад. Вперед выступил Мастер Огня. В руках его родился шар пламени, начал быстро расти. Поток огня, завывая, хлынул прямо на них. Игнат ощутил безнадежность. Он опоздал, с огнем им не тягаться. В тщетном порыве он обхватил Оксану и заслонил ее своим телом. Это была жалкая попытка защититься, но было слишком поздно. Пламя с ревом поглотило все живое.

Игнат открыл один глаз, потом второй. От страха зажмурился, словно это могло его спасти. Потихоньку расслабил скрученные в узлы мышцы. Тело ожидало обжигающего огня, сжалось от этого ожидания, но ничего не произошло. Игнат осторожно обернулся. Обернулся — и отпрянул. Прямо перед ним бушевала огненная стихия. Огонь ревел и клацал зубами в полуметре от них. Мастер Огня собирался не просто их убить, а сжечь дотла. Но Игнат не испытывал даже жара. Рядом воскликнула от удивления Оксана. Она тоже пришла в себя.

Это продолжалось вечность. Наконец сектант истощил силы, огонь начал иссякать, поток его схлынул, оставив оплавленный, дымящийся камень и их, целых и невредимых. Игнат выпрямился и шагнул вперед.

— Даже этого не можете сделать! Ничего вам поручить нельзя, — сказал он.

Лицо Темина потеряло неподвижность. Игнат едва ли не впервые увидел на его лице неподдельные чувства, и эти чувства пролились на сердце словно целительный бальзам. Недоверие, безмерное изумление и страх отразились на неподвижном до сих пор лице. Искренний страх.

— Этого не может быть, — прошептал Темин. Четверо его помощников отступили в недоверии к тому, что видят, лица их побледнели. Один из них закричал, указывая куда-то наверх:

— Смотрите!

Все они, включая Жабика, разом посмотрели наверх. Игнату тоже захотелось увидеть, что могло испугать пятерых лучших бойцов “Роста”, но он боялся повернуться к ним спиной.

— Это он — прошептал Темин благоговейно. — Мы нашли его.

Тут даже Игнат не выдержал, он отбежал от стены, стараясь не приближаться к бойцам “Роста”, и взглянул наверх. Взглянул — и ахнул. Лицо его теперь нисколько не отличалось от лиц Темина и его людей. Безмерное удивление и страх овладели им.

Наверху, на высоте десятка метров, располагалась ровная небольшая площадка. А на ней сидел человек. Как раз над тем местом, где стояли они с Оксаной. Маленькая фигурка с закрытыми глазами замерла в позе лотоса. Руки расслабленно лежали на коленях.

— Егор, — прошептал Игнат.

— Егор, — одновременно с ним проговорила Оксана. Она стояла рядом и тоже смотрела наверх.

— Быстрее! Пока он не проснулся! Стреляйте в него! — закричал Темин.

В доселе бесстрастном голосе Игнат уловил истеричные нотки. Игнат ощутил, что сам недалек от этого. Неподвижная фигурка на вершине вселяла страх. Игнат почувствовал, что не может двинуться. Сейчас он мог лишь наблюдать.

Все пятеро сектантов побледнели. Игнат уловил панику в их испуганных глазах. Наверняка в секте именем Первого пугают детей, чтобы те лучше слушались. Иначе откуда такой страх при одном только виде Егора? Темин отдал неслышную команду. Один из боевиков схватил Жабика и затолкал его обратно в расщелину. Мастер Огня отступил в сторону, не отрывая глаз от неподвижной фигурки на вершине скалы.

Бойцы “Роста” одновременно подняли руки. Игнат почувствовал, как под ногами дрожит земля. Он подхватил Оксану и толкнул ближе к стене. С рук Мастера Огня сорвался огненный шквал и унесся в сторону человека на скале. От второго человека в камуфляже отделилось нечто темное, шарообразное. Сгусток темной силы черной молнией мелькнул следом за огнем. Сердце Игната сжалось, Егор беззащитен. Вершина взорвалась. Ревущий огонь смешался там с темной энергией и разорвался ярким и мощным взрывом. Во все стороны полетели камни. Игнат зажмурился и прикрыл Оксану. Рядом с ними упал здоровенный булыжник. Во все стороны брызнули мелкие камушки. Булыжник зашипел, трава рядом почернела и пожухла.

Игнат с тревогой взглянул наверх. Неужели Егор погиб. После такого на вершине выжить не мог никто! Но человек на скале сидел как и прежде, даже не пошевелился. Казалось, его не волновали мелкие комариные укусы, на которые уходили все силы Темина и его людей.

— Еще! — закричал Темин. — Соберите всю силу!

Договорить он не успел. Игнат смотрел вверх и отчетливо видел, как левая бровь человека еле заметно дрогнула. Чуть-чуть, словно человек недовольно дернул ею, чтобы отогнать комара. Раздался неуловимый гул, который становился все громче и громче. Игнат ощутил, что сейчас случится страшное. Он схватил Оксану и кинул ее ближе к стене, под защиту камней. Сам не отводил глаз от Темина и компании. Тот прокричал что-то, но было поздно. Его люди заметались по площадке. Затрещало, вдоль стены прошла трещина. Игнат видел, как сверху откалываются и медленно валятся вниз здоровенные глыбы. Грохот и крики слились в один громовой шум. Огромные камни рухнули на то место, где стояли Темин и его люди. Игнат видел, как рядом с Теминым упал огромный валун. Хрустнуло, во все стороны брызнули мелкие камушки. Валун отскочил от земли словно мячик и ударил Темина в грудь. Человека смело, словно щепку ураганом. Камень полетел вместе с ним в пропасть. Загрохотало, то место, где только что были люди Темина, погребло под грудой камней. Площадка не выдержала такого груза, громко хрустнуло, огромный кусок отломился и сполз в пропасть. Игнат зажмурился и отвернулся. Он притянул к себе Оксану, они вжимались в скалу, чувствуя ее дрожь. Такая монолитная и надежная раньше, она казалась теперь мелким, дрожащим щенком перед огромным волком. Вокруг грохотало, сверху падали камни, хрустели сминаемые пласты пород, а потом все затихло. Наступила оглушающая тишина.

Игнат медленно повернулся. Там, где только что находилась ровная площадка и стояли люди, было сплошное нагромождение камней. Медленно оседала каменная пыль.

— Жабик! — прошептала Оксана.

У Игната сжалось сердце. Сквозь пыль ничего не было видно. Он шагнул вперед, под ногами зашевелились камни, Игнат отскочил назад. Слишком ненадежна эта свежая куча камней. Рядом всхлипывала Оксана.

И тут за стеной пыли что-то шевельнулось.

— Что это было?! — раздался квакающий голос.

— Жабик?! — недоверчиво воскликнула Оксана. Живой и свободный Жабик проступил из тумана словно материализовался из воздуха. Легко, словно Иисус по воде, он шагал по нагромождению камней. Те осыпались под его ногами, скрежетали и хрустели, но Жабик шагал как ни в чем не бывало. Игнат вновь ощутил от него ток небывалой силы. Он моргнул, ожидая увидеть яркий Знак над головой человечка, но Знака не было.

Рядом раздался счастливый визг, Оксана бежала к Жа-бику. Игнат поспешил следом, — чего доброго, от избытка чувств свалятся вниз оба.

— Жабик! Жабусичек! Живой! Я так боялась за тебя! — кричала Оксана, прыгая перед крошевом камней.

Наконец Жабик ступил на надежную почву площадки, не тронутую обвалом. Оксана налетела на него словно шквал. Жабик довольно улыбался, уже привычно принимая поцелуи и объятия. Игнат ощутил, как губы раздвигаются в глупой, счастливой улыбке. Груз, давивший на плечи все последнее время, исчез. В тот момент Игнат не думал о будущем. Он был просто счастлив.

— Жабик сам удивлен, как спасся! Когда заворчала земля и посыпались камни, словно длань Бога подхватила меня и засунула в каменную нишу. Веревки и кляп исчезли. Разом, мгновенно! — проговорил Жабик.

Над скалами ощутимо повеяло холодом. Все разом посмотрели наверх. Человек по-прежнему сидел на своей площадке. Лицо было неподвижно, ни один мускул не шевельнулся.

— Длань Бога! — прошептал Игнат. — Неужели он накопил такую силу?!

— Это Егор?! — спросила Оксана.

— Да, это он! — отозвался Жабик.

— Нужно как-то позвать его, — проговорила Оксана. Она вдруг закричала и запрыгала, словно Робинзон при виде корабля: — Егор, мы здесь!

— Он не слышит нас, — сказал Игнат.

— Что же делать? — проговорила Оксана. — Ведь он спас нас.

— Мне кажется, он просто отмахнулся от назойливых комаров, — сказал Игнат задумчиво. — Пока они не напали, он не пошевелил и пальцем. Они целый день здесь простояли, пока ждали нас.

— Но ведь они хотели сжечь нас, а он спас! — не унималась Оксана. — Помнишь огонь?

Игнат поежился, огонь он помнил очень хорошо. Тело до сих пор вздрагивает и сжимается, вспоминая тот вихрь.

— Не знаю, — менее уверенно сказал Игнат. — Может быть, мы удачно стояли, прямо под ним?

— Как же нам привлечь его внимание? — потерянно сказала Оксана. — Он наверняка может нам помочь. Вон он какой сильный! Он сможет исправить все, что испортил “Рост”.

Игнат такой уверенности не испытывал. Но другого выбора у них просто не было.

— Давайте покричим вместе, — предложил он.

— Егор! Его-о-о-о-ор! — закричали они во все горло. Человек на вершине скалы продолжал сидеть как сидел. Ни один мускул не дернулся на его лице.

— Может, камнем кинуть? — проговорила Оксана.

— Он тебе потом кинет! — Игнат многозначительно посмотрел на последствия лавины. — Мало не покажется.

Он огляделся по сторонам. Взгляд его наткнулся на Жабика.

— Точно. Жабик, заговори с ним. Ведь ты его творение! Он должен тебя послушать!

— Нет! — Жабик испуганно вскинул руки. — Я… я не знаю, что сказать ему.

— Жабик! — Игнат подошел к Жабику и сел перед ним на корточки — так, чтобы его лицо было прямо напротив Жабика. — Ты единственная наша надежда! Прошу тебя, помоги нам! Если мы не сможем его расшевелить, весь мир попадет под власть “Роста”! И нам уже не будет места в этом мире!

— Хорошо. — Жабик сглотнул невидимый комок и передернул плечами. — Я попробую.

Он выступил вперед. Глаза его впились в неподвижную фигуру на вершине скалы.

— Егор! Жабик зовет тебя! Егор, отзовись! — Голос Жабика громко разнесся среди вершин. Ветер подхватил его, закружил и понес прямо к неподвижной фигуре. — Егор! Ты сотворил меня! Но ты не сказал мне, как жить! Снизойди до нас, Егор! — прокричал Жабик.

Но Егор даже не пошевелился. Его лицо было спокойно и невозмутимо. Ему было не до жалких букашек, пытающихся обратить на себя его внимание.

— Черт побери! — Игнат в сердцах пнул ближайший камень. Камень скакнул вниз, загрохотало. Маленькая лавина осыпалась вниз. Игнат даже не заметил ее, крикнул: — Что же делать? Мы так много прошли в поисках Егора! Неужели это поражение? Быть так близко от цели — и не иметь возможности ею воспользоваться!

— Игнат! — воскликнула Оксана. Глаза ее блестели. — Ты рассказывал, что у него есть девушка. Ты говорил, что он любил ее…

— Настя… — прошептал Игнат и взглянул на неподвижного человека.

Тот, как и прежде, бесстрастно взирал на мир.

— Настя! — повторил Игнат. — Только Настя поможет нам вернуть Егора.

Владимир стоял на балконе здания секты “Рост” и смотрел на спящий город. Прямо под ногами Властелина широкой лентой проходил Октябрьский проспект. Даже сейчас, поздней ночью, по нему проносятся машины. Проспект освещен яркими огнями, ровные ряды фонарей отгоняют тьму, рекламные щиты гордо несут информацию.

Жалкий городишко. Владимир пытался найти в сердце хоть малый отклик, — хотя бы каплю ностальгии. Ведь он родился в этом городе, он здесь вырос и получил образование. Этот город — первая его песочница, маленькая модель страны, на которой он тренировал свое умение воздействовать на людей. Здесь он оттачивал навыки приносить свой порядок в хаос мира.

Но ни капли теплоты не нашел он в сердце. Этот город был для него лишь капканом, камнем, тянущим на дно безвестности. Владимир с самого детства жалел, что он не родился в центре. Москва — вот предел его мечтаний. В Москве сходятся все потоки власти, в Москве — истинные дела. Только из этого города можно повлиять на дела в стране, а то и во всем мире!

И вот теперь он вернулся. Теперь ему не важен город, рычаги власти он привез с собой. Теперь он может себе это позволить. Как чемоданчик с ядерной кнопкой всегда рядом с президентом, так и рычаги правления миром всегда с ним, куда бы он ни поехал. Теперь он сам может сделать любой город центром мировой политики. Центром власти над обществом.

Как положено обществу, состоящему из людей, в отношениях между ними царит хаос. Каждый сам по себе, каждый выдумывает для себя свои собственные правила. Выдумывает только для того, чтобы потом нарушить. Владимир поморщился. Ненавижу ошибки и некомпетентность! А в людях этого езде так много. Нужно искоренять!

Скоро он принесет в этот мир свой порядок] Он подарит его людям — и хаос закончится! Люди заживут наконец счастливо. У них появится стабильное, надежное будущее! Будущее, о котором они так самозабвенно мечтают и от которого маниакально бегут. Не будет больше этого бестолкового течения жизни, все будет правильно и уместно.

Владимир вернулся в помещение. Молчаливый коридор со множеством дверей. В конце коридора приоткрыта дверь, Лазарь дежурит в своем кабинете. Очень исполнительный сектант, надо будет добавить ему силы в его Знак. Кроме них с Лазарем и двоих охранников на первом этаже, в здании секты “Рост” никого нет. Властелин прошел по коридору, его бесцветные глаза остановились на маленькой, обшарпанной дверке. Он улыбнулся. Жалкая маскировка. Неужели подобное может кого-то сбить с толку. Ведь сразу видно, что под тонким слоем фанеры — стальная конструкция. Неужели не заметны множество проводов и кабелей, подведенных к этой маленькой комнатке? Неужели кто-то в этом мире может не почувствовать информационную энергию, переполняющую это помещение.

Могут! Мир несовершенен, людишки слабы! Но это уйдет в небытие, когда он даст им силу! Он подарит людям силу Роста, тем, кто согласится подчиниться его порядку. Остальные же пусть катятся в бездну! Они слабы, а слабые люди не должны жить! Они вымрут, как динозавры до них!

Владимир вошел в полутемное помещение. На стене мерцали несколько плазменных панелей, каждая показывает какой-нибудь канал. Все они подключены к спутниковой тарелке и способны транслировать множество телеканалов со всей земли. Владимира интересовали новостные каналы. На каждой панели беззвучно разевают рот известные корреспонденты разных стран. Москва, Европа, США, новости из Пекина, токийские новости и новости еще десятка влиятельных на мировой арене стран — все это выведено сюда. Он должен знать, что происходит в мире. Он должен видеть, какую информацию пропускают в эфир его люди.

На столе стоял ряд компьютеров. Все новейшие, с мощными процессорами. Программное обеспечение разработано лучшими программистами секты. Ни один хакер мира не рискнет влезть в эти компьютеры, а если и залезет, мгновенно будет отслежен. Где бы он ни был, в его дом направится группа надежных боевиков секты. Такое уже было: через телевидение и газеты распространены слухи о жестоких расправах секты с подобными людьми. Утка, конечно. Те, кто смог прорваться сквозь защиту Роста, — уникальные люди. Убивать их — значит разбрасываться кадрами. Все они были завербованы. Один даже стал Апостолом и был лично посвящен Владимиром.

Владимир взглянул на компьютеры. Здесь, в этой маленькой комнатке в небольшом провинциальном городке, сосредоточена сейчас великая сила. Отсюда я могу управлять деятельностью секты по всему миру. Здесь мой командный пункт.

На одном из экранов появился значок письма. Компьютер едва слышно мурлыкнул. Владимир открыл послание. Отлично! Пальцы его. замелькали над клавиатурой. Мгновение — и письмо отправлено.

Тут же зазвонил телефон. Владимир нажал громкую связь.

— Здравствуйте! Говорит Апостол Вашингтона. Готовность номер два. Все идет по плану!

— Отлично! Продолжайте!

Властелин откинулся в кресле. Душу переполняло ощущение силы. Он ощущал себя центром мира, апогеем человеческой цивилизации. “Я на острие развития человечества! Я поведу человечество вперед к великим свершениям! Я выведу наконец его из мрака невежества и хаоса свободы, куда вверг их Бог! Я выведу их к свету всеобщего порядка!”

Нет больше в мире человека, способного превзойти его по силе и умению. Таких людей попросту нет. Никто не в силах с ним тягаться. Весь мир скоро падет к его ногам. “Он будет слезно умолять, чтобы я подарил им мой порядок. И я соглашусь! Я не брошу мир в беде, я помогу ему. Я подарю ему мои правила, по которым все будут играть. И я покараю тех, кто откажется играть по этим правилам. Покараю здесь и сейчас, а не в загробной жизни, как обещает Бог”.

Властелин обвел глазами комнату. Плазменные панели на стене, компьютеры, факсы, телефоны. Уйма техники. Он предпочитал справляться с ней один. Он не терпел секретарей. Потому что вся эта техника — это рычаги власти. Рычаги, способные двигать миром. “Разве можно допустить к этому какого-то секретаря? Нет! Править буду я один! Я душа проекта! Я наполняю его смыслом! Моя сила вдохнула жизнь в секту, моя сила питает ее ежесекундно. Моя! Когда я уеду из этого города, эта комната умрет.

Технически все возможности останутся, но не будет главного. Здесь не будет меня. И эта комната умрет!”

Он встал посреди комнаты и раскинул руки. Над ним полыхнул Знак. Самый яркий и кристально чистый Знак во всей Секте. Сила захлестнула его и понесла. Она вознесла его наверх, к небесам, она закружила под ним огромный голубой шар, подернутый дымкой облаков. Потрясающее ощущение полета и огромного мира под ногами. Мира, который скоро станет его миром. Владимир возносился над миром и видел, как от него в разные стороны уходят сотни нитей. Словно умелый паук, он раскинул свою паутину по всему миру. Его щупальца тянутся ко всем значимым местам мира!

Ликование переполнило его. “Весь мир передо мной! Я чувствую его! Я ощущаю, как он катится в мои руки. Медленно, но неуклонно катится в мои надежные и правильные руки!..”

Дзинь, дзинь, дзинь! На столе рядом с компьютером раздалась трель мобильного телефона. Она вырвала его из эйфории полета, вернула на землю, в маленькую коробочку здания. Владимир посмотрел на телефон — и тревога прошуршала прохладным ветерком вдоль спины. Этот телефон знают только избранные. По этому телефону не бывает пустых звонков. Этот телефон звонит лишь тогда, когда происходят крупные ЧП. И этот телефон еще ни разу не звонил.

Владимир протянул руку, но чем ближе он подносил ее к телефону, тем меньше желания оставалось у него взять трубку. Звонок не сулил ничего хорошего. Нельзя брать трубку! Владимир нахмурился, прогнал недостойные мысли. Его рука подхватила телефон, пискнула кнопка приема.

— Слушаю!

— Говорит Темин! Моя группа уничтожена! Я чудом остался жив! Двое суток лежал под камнями, копил силы… — Голос прервался, словно его владелец пытался взять себя в руки. — Смог выбраться! В горах мы наткнулись на Первого! Он в состоянии медитации или накопления силы, я не смог понять! Но даже в таком состоянии он уничтожил нас, словно мы надоедливые мошки. Что делать?

Лицо Владимира окаменело, Первый все-таки существует! Мифический прежний владелец Книги. В свое время Книга запретила ему думать и искать прежних владельцев. Она сумела убедить его, что таковых нет в этом мире. И вот теперь Владимир убедился в ее лжи! Какие цели она преследовала? Почему обманула?! — Возвращайся! — кинул он в трубку и отключился.

Он встал и прошелся по комнате. Едкая волна потекла по телу. Горечь с примесью обиды. Минуту назад он пребывал в уверенности, что он единственный в мире владелец истинной силы, и вот теперь… Сердце тронул страх. Неведомое доселе чувство. До сих пор все было легко. После того как Книга даровала ему власть, ничто не угрожало его жизни. Одно лишь условие поставила Книга — никогда не искать прежних владельцев.

— Зачем ты так поступила со мной? — Владимир посмотрел на кейс, стоящий рядом с ним. — Что за двойные игры?

Кейс молчал. Владимир зашагал по комнате. Нужно срочно что-то предпринять. Что он знает из пакетов информации, переданных ему Апостолом? В городе все идет по плану. Секта принимает новых членов, на ключевых постах города и области уже расставлены их люди. Лишь одна тревожная странность: найден феномен первой степени. Он был пойман, но сумел сбежать. Даже личное его вмешательство не помогло вернуть беглецов. И вот теперь следы этого феномена вывели к Первому. Владимир не ошибся, когда написал книгу предостережений. Уже тогда он догадывался. Несмотря на предательство Книги, догадывался.

Нужно провести углубленное расследование этого дела, а уж потом принимать решение. Феномен первого уровня — это некий Жабик. С ним завязаны имена Игнат Жаров, Оксана Серафимова. Начинать следует отсюда!

Владимир шагнул к пульту и нажал на кнопку. Через мгновение дверь открылась, и вошел маленький, толстый человек.

— Лазарь, — проговорил Владимир. — Найди и приведи мне Апостола.

Человек молча кивнул и исчез. Владимир вновь посмотрел на город. Теперь он уже не казался таким тихим и спокойным. Мир еще способен его удивить. Опасно удивить! Но ничего! Что может сделать один человек против организации, заключившей в себя целый мир?! “Ничего! Я постараюсь его завербовать. А если не получится, уничтожу”.

Виктор Леонидович шагал по коридору. Он очень спешил. На лбу выступила испарина, вдоль позвоночника распространяется неприятный холодок. Апостол направлялся на доклад к Властелину.

Вчера Владимир вызвал его к себе и отдал распоряжение. Он почти не дал никакой информации, но Апостол сам понял, что дело из ряда вон выходящее. Дело касалось феномена первой степени Жабика. Этого маленького, несуразного человечка, доставившего им столько проблем. Апостол знал, что Владимир отправил на его поиски Темина с бойцами личной охраны Властелина. Похоже, они не справились. Злорадное удовлетворение переполняло Виктора Леонидовича, но оно мало помогало делу. Ведь сейчас вся ответственность вновь ложится на него.

Виктор Леонидович вздрогнул, в груди появилась ледышка, распространяющая вокруг себя холодок страха. Почему это случилось именно в его секторе? За что такое “везение”? Во всем мире все идет по плану, разработанному Властелином, и только у нас все планы пошли кувырком. Властелин не терпит некомпетентности. Он помешан на правильности и безупречности. Не дай бог не оправдать его надежд. Виктор Леонидович прибавил шаг, словно это могло добавить ему плюсов в глазах Властелина.

“Но я не виноват! Я действовал четко по инструкциям. Когда феномен был обнаружен, мы предприняли все шаги, чтобы локализовать и обезвредить его”. В инструкциях нет ни слова об усиленной охране объекта. Виктор Леонидович остановился и заставил себя успокоиться. Нельзя в подобном состоянии показаться перед Владимиром, это только спровоцирует его раздражение. Нужно просто исполнять свою работу, а вопрос о его компетентности будет решать Властелин. Нужно просто исполнять работу!

Виктор Леонидович сосредоточился. Над его головой вспыхнул и замерцал Знак. Апостол прикрыл глаза, сконцентрировался на Знаке. По жилам потекла чистая энергия. Она переполнила тело, вселяя уверенность и спокойствие. “Я справлюсь! Мне есть что доложить Властелину! Вперед!”

И он зашагал дальше. Лицо его стало спокойным, без тени эмоций. В душе царили спокойствие и уверенность. Рука, открывающая маленькую, обшарпанную дверь, не дрожала. Глаза твердо смотрели на мир.

— Здравствуйте! — проговорил он, входя в командный пункт Владимира.

Владимир стоял у плазменной панели, на экране сменялись картинки с разных концов света. Мелькали люди с красными повязками и с автоматами в руках. Воинство “Роста” уже шагало по планете стальной поступью. Виктор Леонидович оторвался от экрана и взглянул на Владимира. Лицо по-прежнему скрывает плотная пелена тумана. Виктор Леонидович всегда терялся в догадках — отчего Властелин предпочитает скрывать свое лицо таким странным способом? Куда проще создать себе ложное лицо. Впрочем, Властелину виднее.

Левая рука Владимира по-прежнему сжимает ручку кейса. Что в нем? Что за сокровище сокрыто за бронированными стенками и пристегнуто к руке прочной цепью? Апостол отогнал ненужные мысли. Следует сосредоточиться на деле.

— Докладывайте! — проговорил Владимир и повернулся к нему. Сквозь пелену тумана кольнули две искорки, Апостол вздрогнул.

— Главной завязкой по Жабику был Игнат Жаров, журналист газеты “Хлыновские вести” и член нашей секты. В секту он вступил по распоряжению Черемушкина Владимира Михайловича, главного редактора газеты. При поступлении продемонстрировал хорошие задатки. Я лично распорядился испытать его одиночеством. Мы не противились его вступлению и обучению. Более того, мы не препятствовали его журналистской деятельности, допустив его к “секретам” секты. Пользуясь этой информацией, Игнат написал статью, которая впоследствии дала нам повод уничтожить газету.

Виктор Леонидович перевел дух. Владимир слушал заинтересованно. Одновременно с рассказом Апостол на ментальном уровне передавал Владимиру образы и пакеты с сопутствующей информацией. Они вовсе могли обойтись без слов, но оба были консервативны.

— Когда настало время посвящения, мы дали Игнату достойное задание. Он должен был привести нам Жабика!

— Откуда он знает Жабика? — перебил его Властелин.

— Жабик спас его девушку Оксану от людей Гробовского, вы его видели, когда прилетели. Оксана притащила его домой, Жабик утверждал, что он впервые в городе и не знает, где переночевать. Каким-то образом он убедил этих двоих оставить его у себя. Откуда он взялся в городе — неизвестно. Но до момента встречи его с Оксаной о нем никто не слышал. Сами понимаете, такая внешность привлекает к себе внимание.

— Дальше!

— Игнат прошел испытание. Он лично сдал нам Жабика. Игнату, как и положено, поместили в ауру Знак. Это сделал ваш помощник, Темин, Жабика привезли в здание филиала секты и поместили в специальную камеру.

— Как произошло, что он сбежал?

Взгляд Властелина кольнул словно две острые иглы. Апостол вздрогнул, он всей душой надеялся избежать этого вопроса. Но делать нечего. За ошибки нужно отвечать.

— В освобождении принял участие Игнат. К тому времени у него появился Знак, охрана безропотно пропустила его в подвал, где находился Жабик. Они не ожидали измены от своего! В правилах “Роста” говорится, что сектант не способен предать. Почему это произошло?

— Продолжайте! — ровным голосом сказал Владимир. Что он думает обо всем этом, понять было совершенно невозможно.

— Далее вы уже знаете! О побеге доложили мне, когда я был у вас. Я тут же отрядил группу в дом Игната, но там уже никого не было. Вы бросили Зов, но беглецам каким-то образом удалось исчезнуть из города. Далее их следы теряются.

— Дальше за ними проследил Темин! Что вы узнали еще?

Проскочив опасное место, Виктор Леонидович приобрел большую уверенность.

— А вот дальше выяснились интересные вещи. Я лично пообщался с соседями Игната. Это бабушка семидесяти семи лет и мужчина тридцати семи лет. На обоих обнаружены следы ментального воздействия. На них стоят замки. На бабушке замок раскодирован, на мужчине работает до сих пор.

— Любопытно! Что за замки?

— На бабушке был запрет речи, мужчине запретили употреблять спиртное. Замок давний, но работает до сих пор, не ослабевает. Я попытался снять — не вышло!

— Неужели?! — Апостол уловил легкое удивление в голосе Владимира. — Я дал вам достаточно силы. — Тем не менее я не смог! — нахмурился Апостол. Его лысина раздраженно блестела в свете мониторов. Кому приятно констатировать свое бессилие? Апостол поспешил сменить тему: — Замки поставил Егор Светлов, прежний жилец комнаты, которую ныне занимают Игнат с Оксаной. Не случайно это все.

— А кто снял замок с бабушки? — проговорил он.

— Жабик, — ответил Апостол.

Владимир промолчал. Он задумчиво зашагал вдоль столов с компьютерами. Виктор Леонидович помолчал, ожидая реакции Владимира, потом осторожно продолжил:

— О Егоре известно, что он работал на Хлыновском машиностроительном заводе. Он был обычным человеком, а потом с ним что-то случилось. По словам бабушки, в него вселился бес. С той самой поры за ним наблюдаются разные странности. Два года назад был уничтожен видный деятель нашего города, он же глава местной преступности.

Он был убит прямо в его особняке за городом. Не дом, целая крепость. В особняке было немало народу, выжили всего пятеро. Все ослепли и тронулись умом. Несут какую-то чушь. Но одно странно: по их словам выходит, что это сделал один человек.

— Егор, — проговорил Властелин.

— Да! Я проследил связи Егора через ХМЗ. У меня там брат директором, — кстати, тоже член секты. — Апостол уловил нетерпеливый взгляд Владимира, тут же вернулся к повествованию: — На заводе тоже отмечают странности Егора, которые начались внезапно и в то же время. Из связей можно отметить Анастасию — по словам коллег, девушку Егора. А также Аллу Волкову. С ней случился неприятный инцидент, в котором также замешан Егор. О нем нам рассказал Графинов Петр. По его словам, Егор изуродовал Аллу за то, что она плохо отзывалась об Анастасии. Лицо Аллы покрылось бородавками.

— Этот Егор демонстрирует подозрительные возможности! — проговорил Владимир. — Что еще?

— Алла ушла с завода. Мы постарались проследить, где она сейчас, и сделали любопытное открытие. Алла работает в “Хлыновских вестях” вместе с Игнатом. Прямо череда странных совпадений. И на ее лице нет ни одной бородавки. Каким-то образом она смогла от них избавиться.

— Она тоже владеет силой? — насторожился Владимир.

— Нет! Она не владеет, это точно. Когда потрошили газету, ребята видели ее. Над ней не было Знака, и она не проявила никакой силы. Ей помог Игнат, он назвал ее своей девушкой и увел из газеты. С тех пор ее не видели.

Владимир задумался на мгновение.

— Анастасию и Аллу доставить мне! Они ключевые фигуры в этой истории!

— Я уже направил людей! С минуты на минуту ожидаю ответа от них!

— Вы хорошо поработали! — проговорил Владимир. — Я доволен вами!

Апостол почувствовал облегчение. Властелин не склонен его ругать за промашки. Все обошлось. Он гордо приосанился.

— Стараюсь! — сказал он. — Я буду держать вас в курсе событий.

Ранним погожим утром девушка Настя вышла из дому и направилась в сторону Хлыновского машиностроительного завода, где, собственно, и работала уже не один год. Она пребывала в задумчивом расположении духа. Сегодня ночью ей приснился сон. Странный сон, тревожащий душу. Ей приснился человек, сидящий на вершине скалы. В одной набедренной повязке из какой-то грязной тряпки он сидел под открытым небом. Солнце жгло его плечи, дождь хлестал словно плеткой, снег укутывал белым покрывалом, а человеку было хоть бы хны. Сидел себе, закрыв глаза и сложив руки на коленях, и не двигался. Насте даже показалось, что человек мертв. Он так долго сидел там, что умер. Душа покинула тело и теперь на вершине горы находится одна лишь пустая оболочка.

А сама Настя во сне будто бы маленькая птичка. Она прилетела издалека, ее крылья ужасно устали, едва держат маленькое тельце. А здесь наверху такой сильный ветер, с ним постоянно приходится бороться, махать и без того уставшими крылышками, чтобы он не подхватил и не унес далеко от этого человека.

Настя подлетает ближе, кричит человеку, но из птичьего клюва доносится лишь жалобное чириканье. Человек не слышит его. Настя хочет подобраться еще ближе, но порыв ветра тащит ее мимо, все дальше и дальше от заветной вершины. Настя кричит, изо всех сил сопротивляется, но крылья очень слабы, слишком долго она летела, чтобы попасть сюда.

Ветер пронес ее рядом, она хорошо разглядела человека. В тот миг, когда Настя была совсем рядом, она узнала его. Не зря она проделала этот путь, не зря не жалела крылышки. На вершине скалы сидел Егор! Егор! Егорушка! Егорка…

С этими словами, с его именем в душе и на устах она проснулась. С этими словами и шагала сейчас по улице. К чему этот сон? Может быть, все из-за этого парня, Игната. Уже два года от Егора нет никаких известий. Настя почти научилась жить без него. Она не смогла вырвать его из своего сердца, но она смогла замуровать все подходы к нему, она смогла локализовать любовь. И вот появился Игнат — и все испортил. Любовь разрушила кордоны, разорвала колючую проволоку забвения и вновь вырвалась на свободу. И теперь ей снятся сны. Сны о человеке на вершине скалы. Человеке, который так похож на Егора.

Настя очнулась от дум и увидела, что уже подошла к проходной. По утрам здесь полно людей, работники завода спешат на рабочие места. Настя вздохнула: с тех пор как на заводе не стало Егора, он потерял свою былую привлекательность. Некогда любимая работа уже не радовала ее, знакомые лица лишь вызывали раздражение, словно это они отняли у нее Егора.

Настя постаралась выкинуть из головы подобные мысли. Егор ее бросил, она не нужна ему. Лучшее лекарство от посторонних мыслей — это окунуться в повседневность. Сейчас она пройдет через кабинку, получит свой пропуск и надежно встанет на привычную колею. Она понесет ее через обычный рабочий день, не даст оступиться, свернуть в сторону душевных ран и терзаний. Колея уже проложена, и остается лишь встать и бездумно оттолкнуться палками.

— Анастасия?

Кто-то окликнул ее, Настя обернулась. К ней шагал человек в милицейской форме. Молодой парень, кепка залихватски сидит на самой макушке, рука поглаживает резиновый бок дубинки. На губах милиционера приклеена улыбка, но Настя почувствовала в ней фальшь. Пристальный взгляд парня лишь усилил ее сомнения.

— Да, — ответила она, остановившись.

— Пройдемте со мной, — сказал патрульный и положил руку ей на плечо.

Настя почувствовала страх. Она огляделась: люди все так же бегут к проходной, стеклянные двери слизывают их, словно язык жабы комаров. Множество знакомых лиц, Настя заметила тетушек из соседнего отдела. Те глянули на нее, ласково улыбаясь, тут же зашушукались, перемалывая языками новость. Милиционер стоит рядом и улыбается, но за улыбкой кроется оскал зверя.

— Зачем? — проговорила Настя и попыталась стряхнуть руку.

Парень сжал плечо стальной хваткой, Настя вскрикнула от боли. Это напугало еще больше. Патрульный, не переставая улыбаться, обнял ее за талию и подтолкнул к дороге. Там у обочины стоял желтый патрульный “уазик”.

— Я не пойду! Я буду кричать! — воскликнула Настя.

Страх разлился по жилам бодрящей волной. Она дернулась в сторону, но рука патрульного продолжала сжимать плечо. От машины к ним спешил второй человек в серой форме.

— Не нужно беспокоиться, — проговорил милиционер. — Нам нужно только поговорить. Вы проедете с нами в отделение, дадите показания, и все. Мы вернем вас на это же самое место.

— Я не поеду! Я опоздаю на работу! — твердо сказала Настя и остановилась. — Какие показания? Что мне вменяется в вину?

Пока они препирались, к ней подскочил второй милиционер. Настя заметила на его плече повязку “Роста”. Эти люди из секты! Сердце ухнуло вниз, в ванну с ледяной водой.

— Никуда я с вами не пойду! — прошептала она и вдруг закричала: — Оставьте меня, нахалы…

В солнечное сплетение врезалось что-то твердое, в груди разорвался шар боли. Настя захлебнулась словами. Боль скрутила ее, она не могла даже пошевелиться. Сильные руки подхватили ее и потащили к машине. Она хотела закричать, но боль сжала грудь стальным обручем, не давая ни звуку сорваться с губ. Патрульный с грохотом прислонил ее к двери “уазика”, Настя увидела перед собой искаженное яростью лицо.

— Не ори, дура! Тебе же хуже будет!

За его спиной как ни в чем не бывало шагали люди. Спокойные, словно ничего не происходило. Какое им дело до двоих ментов и одной девушки. Второй патрульный встал рядом, заслоняя ее от проходной.

— Чего ты с ней церемонишься! — Он сунул ей под ребра что-то твердое. Настя опустила глаза и увидела черную сталь пистолета. — Будешь орать, пристрелим, и все дела! Попытка к бегству! Поняла?!

Настя поспешно кивнула.

— Умничка! Грузи ее!

Первый патрульный открыл дверь. Настя замешкалась у дверей, прочная решетка отделяла заднее сиденье от салона. Грубые руки толкнули ее внутрь, она больно ударилась головой о крышу машины.

— Осторожнее! — воскликнул второй патрульный.

— Да фиг с ней! — хохотнул первый. — Это вам не американский фильм. Никто головку придерживать не будет.

Настя потерянно опустилась на сиденье, рука терла голову, но боль была в душе. Что ждет ее теперь? Куда ее повезут? Ответа на вопросы не было. Сквозь решетку она видела лысую голову шофера. Тот сидел за рулем и невозмутимо оглядывал окрестности. Следит, чтобы никто не помешал их гнусным планам. Настя ощутила горечь: некому за нее заступиться, она никому не нужна!

— Ну что, довезете ее?

— Довезем, а ты здесь осмотрись. Может, кто хватится девки.

За дверью переговаривались двое патрульных. Настя тоскливо поглядела на вторую дверь. Может быть, открыть и попытаться бежать? Тут же отмела эту мысль: даже если удастся открыть дверь, все равно далеко не убежит.

Вдруг машина фыркнула мотором. Настя почувствовала, как “уазик” тронулся с места.

— Эй, ты куда? — закричал милиционер за окном.

Настя увидела его обалделое лицо. “Уазик” набрал скорость, резко вильнул в сторону. Сзади раздался хлопок, Настя сжалась и закрыла голову руками. В машину стреляли.

Шофер лишь пробурчал что-то под нос. Его рука дернула рычаг скоростей, машина прибавила ходу. Поворот скрыл их от беснующихся милиционеров. Настя осторожно выглянула, посмотрела на шофера. Что это могло значить? Спаситель он или, наоборот, похититель? Голова шла кругом от загадок. Настя решила просто подождать, что будет дальше.

Машина какое-то время петляла по дворам, потом заехала в самый глухой и заброшенный район. Настя видела за окном обшарпанные, давно уже не жилые здания, кучи мусора. Деревья скрыли их от города. Машина остановилась. Щелкнул замок, дверь открылась.

— Игнат! — воскликнула Настя.

— Привет, — улыбнулся ей Игнат. — Жабик, хвост был?

— Жабик не заметил преследования! — С сиденья водителя к ним повернулась страшная жабья морда.

Настя едва сдержала испуганный возглас. Негоже выказывать такие чувства перед спасителем.

— Кто были эти люди? Почему они хотели меня схватить?

— Егор! — сказал Игнат. — Секта “Рост” желает побольше узнать о его силе!

— Егор?! — воскликнула Настя. — Где он? Вы нашли его?!

— Да! И ему нужна твоя помощь!..

Егор неподвижно сидел на вершине горы. Солнце жарило его лучами, туман убаюкивал в прохладных объятиях, дождь освежал ледяными струями, ночь окутывала серебристым туманом звезд. Егор сидел здесь с тех пор, как пещера стала ему тесной. Целый год он провел в пещере, и она не была ему в тягость. Но в один прекрасный день стены пещеры стали давить на него. Он почувствовал себя погребенным заживо. Целый год в его душе был штиль, ни единое чувство не колыхнулось в сердце. И вот теперь…

Но он не позволил ярости прорваться наружу. Не зря он тренировался столько времени, чтобы обрести спокойствие и невозмутимость. Лишь тень ярости посетила его, но этого было достаточно. Скалы задрожали и загудели от великого напряжения. Раздался грохот и треск. Камни, закрывавшие вход, разметала огромная рука неведомого великана. Егор шагнул на волю.

Прохлада ночи обняла его и убаюкала. Егор давно не видел такой красоты. Ночь, пронзительно чистый воздух и тысячи звезд, взирающих на него с темного небосклона. Егор раскинул руки и вдохнул полной грудью. “Я свободен! Наконец я свободен!”

Егор раскинул руки еще шире, словно хотел обнять весь мир, глаза устремились в небо.

— Я свободен! — прокричал он. И вдруг почувствовал легкость во всем теле. Тело было воздушным, словно пушинка. Он опустил глаза, и восторг защемил сердце. Он летел. Он воспарил над землей и висел на расстоянии нескольких метров.

А из пещеры за ним следили внимательные глаза…

И вот теперь он давно здесь, на вершине горы. Вершина стала для него пристанищем, сделалась его обителью. Дни текли медленно и размеренно. Егор сидел и ловил токи мира, познавал мироздание. Восторг трогал его сердце. Творец создал гениальный по своей сложности и одновременно простоте мир. И он дал возможность человеку понять это. Даже без знаний Роста это можно увидеть. Но за мельтешением дней люди не замечают этой простой истины.

Тело Егора было здесь, сам он пребывал далеко. Он поднимался к звездам, опускался на дно океанов, нырял в кратеры действующих вулканов. Тысячи раз пронзал тело Земли насквозь. Он делался то огромным, словно вселенная, то маленьким и незначительным, словно атом. И везде он видел строгий порядок и законы. Законы, которые действуют. Лишь в мире людей был разброд и хаос.

Но Егор не вспоминал о мире людей. Он стер его из памяти до поры до времени. Он жил природой. Он жил другими понятиями.

Еще немного — и он познает тайну создания человечества! Осталось лишь чуть-чуть. Егору казалось, что он подошел к ней вплотную. Он изучил все человеческие чувства, он видел миллионы человеческих судеб, нынешних и предыдущих. Все это он ощутил, словно прожил их жизни сам. Он видел, какой красивый и упорядоченный этот мир. Он знал все законы этого мира. И он вплотную подошел к разгадке главной тайны.

— Главная тайна — тайна создания человечества Творцом. Для чего он дал ему в руки такие грандиозные возможности? Для чего?! Я совсем рядом с разгадкой! Рядом! Рядом!..

И тут что-то изменилось в окружающем мире. Словно невидимая туча медленно отползала в сторону, открывая яркий свет солнца. По земле, по лесу, по его любимым горам ползла тень. За ней по пятам, настигая ее, катился вал солнечного света. Тень в страхе бежит, волна света все ближе и ближе. Егор тревожно нахмурился. “Что это? Кто вмешался в мое уединение?” И вот уже волна света захлестнула его, он зажмурился и прикрыл глаза рукой. Слишком яркий свет, он отвык от такого яркого света. Отвык? Почему? Он так давно не видел его.

Все это произошло во внутреннем мире Егора, в мире образов. Здесь же, в реальном мире, тело даже не пошевелилось. Он по-прежнему сидел на вершине скалы в позе лотоса.

Егор недоумевал. Неужели до сих пор он сидел в тени? Солнце было за тучкой, а он даже не заметил. И вот теперь оно пролило на него благодатные лучи, тело начало оживать, впитывать энергию. Жизнь вернулась во все члены.

Егор нахмурился. “Что могло измениться в мире и вызвать такие перемены? Я познал мир, я знаю его законы. Что потревожило меня? Не может такого быть, чтобы я не постиг и эту загадку”. Егор сосредоточился. Его внутреннее зрение, слух, обоняние, осязание и еще с десяток чувств, имя которым в человеческой речи еще не придумано, обострились до предела. Егор ощупывал мир вокруг как высокочувствительный датчик. Он мог рассказать о мире все. Но одного он рассмотреть не сумел.

— Егор! Я так давно тебя не видела! — услышал он голос — Егор, вернись ко мне!

Егор вздрогнул. Он вздрогнул здесь, во внутреннем мире, где было все ему подвластно, и эта дрожь отразилась там, в мире реальном. Его тело дрогнуло, горы отозвались предостерегающим гулом и треском. Он давно уже стал частью этих гор, он впитал в себя все точки напряжения. Движение бровью могло вызвать лавину, открытый рот мог разверзнуть глубокую трещину. А если он шевельнет рукой или ногой…

Егор помнил это. Помнил, что не должен шевелиться, пока не выйдет из этого состояния единения с природой.

Но он не хотел выходить, не хотел возвращаться. Он еще не все познал здесь, он еще не в полной мере насладился этим миром. Миром природы. Где не было хаоса людей, где все было правильно и подчинялось строгим законам. “Зачем? Зачем Творец создал хаос людей? Почему он подарил им этот совершенный мир? Казалось, минимум усилий — и я узнаю это! Еще чуть-чуть!” Егор вновь начал погружаться в придуманный им мир.

— Егор! Очнись, Егор! Мир нуждается в тебе! Вернись к нам, Егор!

Ни один мускул не дрогнул в его теле, ни одна жилка не выдала, что он слышал. Но на сей раз Егор узнал голос Голос из прошлого. Егор прислушался к себе. Даже сейчас он не мог не впитывать новую информацию, изучать мир и себя в этом мире.

Любопытно. Ученые утверждали, что эмоции зависят от выделения в человеческом организме определенных гормонов и ферментов. Радость, печаль, счастье, любовь — все-это ученые предполагали разложить на химические составляющие. И вот теперь он чувствовал полную неподвижность в своем организме. Там все было в норме, обычный законсервированный человеческий организм. Токи крови замедленны, большинство органов и желез спят. А чувства тревожат его, как и прежде. Странное ощущение чувств без поддержки химических реакций в теле. Чувства на ментальном уровне. Любопытно!

— Егор! Да сколько можно тебя звать! Проснись же! Голос сделался нетерпеливым. Егор улыбнулся: “Узнаю Настьку! Откуда взялась в такой глуши? Но если появилась — значит, настала пора мне возвращаться. Я слишком засиделся в этом спокойном и уютном месте. Я уже давно познал мир, надо признаться себе, что теперь я просто наслаждаюсь им. Эта вершина взята, больше она ничего мне не даст”.

Он слышал голос Насти, которая по-прежнему звала его, и улыбнулся. “Настька, тебе придется подождать еще чуть-чуть. Я не могу так сразу вернуться в ваш мир. Я должен вернуться постепенно!” Он сосредоточился, мысленно прикрыл глаза и начал медленный, начальный этап расконсервации своего организма. Сначала следовало разорвать все нити, тянущиеся от него к горам. Он наладил их для того, чтобы, подобно горам, замедлить в себе жизнь, растянуть ее до уходящей ввысь бесконечности камней, размазать тонким слоем по бутерброду вечности.

Сейчас же следует ускориться подобно метеору человеческой жизни. Метеору, падающему и сгорающему в плотных слоях атмосферы смерти.

“Потерпи, Настя. Я скоро вернусь, — прошептал он мысленно. — Совсем скоро, если сравнить с тем, что уже позади”.

— Он не отвечает! Все бесполезно! — Игнат опустил руки.

Они втроем стояли на площадке перед вершиной Егора. Настя, Оксана и он. Жабик остался в городе, чтобы помочь Алле. Девушка была в опасности ничуть не меньшей, чем Настя. Но Игнат полагал, что помимо альтруистических побуждений Жабик остался еще и из-за страха. Он страшился вновь встретиться с Егором лицом к лицу.

Игнат отогнал посторонние мысли и вновь поднял глаза на неподвижную фигуру на вершине скалы. Гениальная идея привести сюда Настю уже не казалась такой правильной. Кто сказал, что Егор по-прежнему ее любит? Это было их измышление. Может быть, он давно забыл о маленькой и никчемной девочке по имени Анастасия?

— Он ответил! — проговорила Настя.

Она стояла и глядела вверх. Ветер развевал ее каштановые волосы, глаза задумчиво устремлены вдаль — Настя словно к чему-то прислушивается. Игнат прищурился, именно такие лица любят запечатлевать фотографы и художники.

— Что? — До него дошел смысл слов Насти. — Ответил? Когда?

— Он не может выйти из состояния неподвижности сразу. Вы же помните, что было, когда он всего лишь дернул бровью.

— Да! — Игнат опасливо поглядел наверх. — Ты хочешь сказать, что он ответил тебе? И сейчас начнет выходить?

— Он обещал! — сказала Настя. Ее губы тронула теплая улыбка.

Оксана стояла рядом с Игнатом и молчала. Она смотрела то на Егора, то на Настю. Руки ее теребили “молнию” на курточке. Переживает за влюбленных, понял Игнат. Он подошел к ней и обнял.

— Оксана, все будет хорошо. Они наконец встретятся, — прошептал он ей на ухо, потом добавил громче: — Может, нам отойти на безопасное расстояние? Если одной бровью повел — и такое случилось, что же будет, когда плечи расправит?

— Ничего страшного не произойдет! — раздался голос за их спинами.

Настя резко повернулась, глаза ее вспыхнули счастьем.

— Егор! — воскликнула она и бросилась бежать с раскрытыми объятиями.

Игнат недоуменно посмотрел наверх, площадка была пуста. Они с Оксаной обернулись. Странный человек стоял здесь, Настя обнимала его, норовила зацеловать до смерти. Он неловко держал над ней руки, словно не зная, что делать. За долгие годы разучился проявлять чувства. Потом обнял неуклюже, осторожно погладил по волосам.

— Настя, — проговорил он. Голос его скрежетал, словно трущиеся друг о друга камни.

Оксана заставила Игната отвернуться.

— Им нужно время, — прошептала она. — Оставим их! Игнат оглянулся напоследок: Егор не отвечал на Настины поцелуи, он так и стоял столбом, словно не знал, что делать. Настя гладила его, трогала лицо, ее губы шептали что-то ласковое. А потом руки Оксаны настойчиво отвернули голову Игната от влюбленных.

— Не подглядывай! — строго сказала она.

Игнат вздохнул и отвернулся. Да, им нужно время. А чтобы это время не потерять попусту, он обнял Оксану и поцеловал ее в губы. Оксана не возражала.

Владимир был в бешенстве. Только долгие годы тренировки и железная воля не позволили бушующим в нем эмоциям вырваться наружу. Он схватил свое недовольство стальными перчатками и заключил его в клетку воли. Нельзя допустить, чтобы раздражение овладело им. Для принятия нужных решений нужна трезвая голова.

Владимир прошелся по комнате, ходьба всегда успокаивала его, позволяла сосредоточиться на нужных вещах. Что мы имеем? До сих пор ему всегда удавались все начинания. Что бы он ни задумал, все исполнялось точно по плану. Но это изменилось, когда дело коснулось феномена первой степени. Таинственным образом этому странному человеку удается ускользать из, казалось бы, самых надежных ловушек. Даже меры, принятые лично Владимиром, не дали должного результата. Это может означать лишь одно — целенаправленное противодействие его планам со стороны… Владимира бросило в дрожь. Кто в этом мире дерзнет бросить ему вызов? Кто имеет достаточно мощи, чтобы серьезно претендовать на его место? Разве что Бог!

Властелин вздрогнул и замер на месте. Он постарался отогнать глупую мысль, но она упорно возвращалась снова и снова, вгрызалась в его возбужденный мозг, словно пиранья в теплое, живое мясо. Она не давала Владимиру покоя. Наперекор всем методикам самоконтроля и очистки сознания эта мысль властвовала в голове Владимира.

— Лазарь, никого ко мне не пускать! Головой отвечаешь! — зло рявкнул он в селектор.

Не удовлетворившись этой мерой, он подошел к двери и запер на замок. Затем прикрыл глаза и сосредоточился на Знаке. Знак полыхал ярко и мощно. Владимир открыл глаза и огляделся. Теперь вдоль стен, потолка и пола шла мелкая решетка из непроницаемых лучиков. Она не видна обычному глазу, но если кто-то рискнет шагнуть через нее, то мгновенно превратится в мелкошинкованную груду мяса. Барьер не пропускал ни звука, ни других волн. Сейчас эта комната полностью запечатана, ни одно живое существо не потревожит его.

Владимир сел за стол, перед ним лег кейс. Этот кейс уже два года вместе с ним. Он сделан по специальному заказу и открывается только по воле владельца. В нем нет кодового замка, нет скважины для ключей. Замки открываются лишь по ментальному приказу лично Властелина.

Щелчок, замки втянули маленькие, но прочные язычки, запирающие крышку. Владимир открыл кейс, восторг смешался в душе с благоговением. Он почувствовал, как сердце замирает, на глаза наворачиваются слезы. Он пытался противиться этому состоянию, но слабое человеческое тело неспособно противиться магии Книги.

Чертова Книга! Эти ее штучки! Владимир упрямо стиснул зубы и постарался отогнать наваждение. В очередной раз он убедился, что Книга имеет над ним странную власть.

В кейсе лежал черный сверток. Владимир коснулся его, осторожно вынул и положил на стол. Черный, словно сам мрак… Владимир нахмурился: сколько можно смаковать одно и то же? Сотни раз видел этот странный материал, но каждый раз удивляется, словно видит впервые. Владимир поспешно сорвал материю и кинул ее в кейс. В руках его очутилась Книга.

Блестели золотистые буковки. В ноздри ударил приятный запах кожи, рука сама собой скользнула по приятной шероховатости. Он нахмурился и усилием воли взял себя в руки. У него достаточно сил, чтобы не поддаться уловкам Книги. Он не поддастся!

Владимир положил Книгу перед собой, пальцы пробежались по страницам и открыли ее наугад. Над страницами поднялся серебристый туман. Он скрывал страницы, не давал читать. Владимир сотни раз видел этот туман. Он даже сумел имитировать его, когда прятал свое лицо. Но каждый раз сердце замирает в груди и ускоряет бег, когда со страниц Книги поднимается серебристое сияние.

— Давно не беседовали! — проговорил он. — У меня появилось много вопросов!

Книга молчала. Туман таинственно мерцал в свете мониторов.

— Зачем наложен запрет на расследование истории появления Книги? — спросил он и пристально вгляделся в туман. Сначала ничего не происходило, потом туман начал расступаться, словно чье-то невидимое дыхание разгоняло его.

“Ты не один, шагающий по этому пути!”

— Я знаю! Уже знаю! Почему ты не разрешала мне расследовать прошлое? Почему не дала знания о прежних владельцах вовремя?

“Таковы правила!”

— Я понял! — воскликнул Владимир. — Ты хочешь стравить нас, как бойцовых псов. Стравить и понаблюдать, кто победит! Тебе нужен сильнейший!

“Нет! Вы сами вольны в своих поступках. У Книги другая цель!”

— Какая же?!

“Ты еще не понял?”

Эти слова полыхнули перед взором Владимира. Он хотел прокричать ответ, но так и замер с открытым ртом. Он не мог пошевелиться, он не мог говорить. Он мог лишь смотреть в Книгу и впитывать появляющиеся слова.

“Тысячи лет назад Бог сотворил Книгу и отправил ее в мир людей. Целью этой Книги было дать знания людям, перевести их на новый этап развития. В течение долгих лет Книга искала достойных, но люди оказывались не готовы к знаниям, изложенным в ней.

Иногда она попадала в руки к лучшим представителям человечества, и тогда в мире появлялась новая вера. Достойные как могли переводили знания, полученные из книги, на язык людей. Так появились мировые религии! Библия, Коран, Талмуд и многие другие книги — все это отголоски единственной Книги!

Люди, читавшие книгу, — пророки, они давали миру новые знания, они тянули мир к вершине, совершенствовали его! Это был долгий и мучительный процесс!

И вот теперь настал новый этап развития человечества! Наступил решающий час. Сейчас в мире два адепта книги. Один не пожелал идти до конца, он отверг Книгу! Он хотел спрятать Книгу, утаить знания от людей. Он не закончил обучение, удалился из мира людей…”

— Значит, он не дошел до конца? — Радостное возбуждение охватило Владимира.

“Он пошел своим путем! И этот путь развития показал, что человечество уже готово получить знания, ибо он сам смог постигнуть нужные истины”.

— А я? Как же я?!

“Ты прошел курс до конца! Теперь я оставлю вас! Или вы оправдаете надежды Творца, или мне придется начать все сначала!”

Слова исчезли, туман медленно залил молочную чистоту листа. Владимир отдернул голову, словно ему ударили по глазам. Все! Книга закончила обучение! Теперь он один!

Он завернул книгу в тряпицу и спрятал в кейс. Вновь щелкнули невидимые замочки. Егор не прошел курс до конца! Он отказался от него! Это ли не означает, что я достойней его! Я не проявил слабость, я готов принять мир из рук Творца!”

Эта странная мысль взволновала его. Он вскочил и зашагал по комнате. Неужели это возможно? Творец дал человечеству Книгу, чтобы человечество научилось быть… Богом! Чтобы человечество наконец перестало взваливать свои проблемы на его плечи и несло этот груз самостоятельно! Владимир поднял глаза к небу.

— Господи, неужели так оно и есть?! Ты готов возложить на нас эту тяжкую ношу?!

Небо молчало. Ни единого, даже маленького, знака не послал ему Творец.

— Что ж! — проговорил Владимир. — Я уже сам немал. Я оправдаю твое доверие! Я поведу за собой человечество! Я сделаю его достойным тебя! Я дам миру порядок. Ты создал людей и дал им свободу! Я дам людям Закон и буду следить за его исполнением! Да будет так! И никто! Никто мне не помешает! Тем более какой — то недоучка, отринувший великое знание!

Ночь укутала небо темным покрывалом. Звезды — колючие искорки неведомого костра — рассыпались по небу. Кристально чистый горный воздух делал их ярче и ближе, чем в городе. Внизу шумели вековые сосны, между ними жалобно поскрипывали березки, в темноте приглушенно ухал филин. Но все это там, внизу, — здесь же, на каменной площадке, тихо и спокойно. Ровным пламенем горит костер. Блики пляшут на каменной стене, на вершине которой еще днем восседал пещерник.

Сейчас этот человек сидит рядом. Обнаженная фигура в одной набедренной повязке высится перед костром словно каменная статуя. Блики играют на неподвижном лице. Глаза задумчиво смотрят в огонь, языки пламени пляшут в широких зрачках. Что он там видит? Гром сражений, одиночество избранных, может быть, сладость любви? Игнат не знал.

Они сидели вокруг костра. Игнат и Оксана, Егор и Настя. Четыре человека во мраке ночи. Ни слова не нарушало тишину, им было о чем помолчать.

Хворост и сухие ветви, которые зажег Егор, уже давно прогорели, но огонь по-прежнему был ровным и ярким. Казалось, горели сами камни. Горели не сгорая. Еще одна демонстрация силы Роста. Игнат взглянул на Егора и отвел взгляд. Посвященному трудно долго глядеть на этого человека. Сияние Знака над ним столь сильно, что режет глаз.

Общее молчание длилось уже несколько часов. После того как Егор очнулся и спустился со скалы, он заявил, что ему нужно время для адаптации. Он собрал и бросил посреди каменной площадки несколько деревяшек и, не прикасаясь к ним, заставил их загореться. Потом сел рядом и уставился в огонь неподвижным, немигающим взглядом. Настя, словно сговорившись, села рядом. Ее большие синие глаза неотрывно смотрели на огонь, губы слегка шевелились, словно она шептала молитву.

Что оставалось Игнату? Не мог же он помешать Егору своим нетерпением. Они переглянулись с Оксаной и устроились рядом с костром напротив Егора и Насти. Игнат глянул в костер и не смог оторваться. Огонь завораживал. Он притягивал взор и больше не отпускал. Так можно было сидеть бесконечно долго. И Игнат сидел. Он не помнил, сколько прошло времени.

Но в мире людей все имеет свое начало и свой конец. Игнат вздрогнул и освободился от дум. То ли филин внизу ухнул громче, чем обычно, а может быть, камень упал с гор, но Игнат очнулся и понял, что не может больше молчать.

— Егор! — осторожно проговорил он.

Егор неподвижно сидел, уставившись в огонь. Может, он просто забыл о них, вновь углубившись в свои искания? Игнат повысил голос:

— Егор, ты поможешь нам?!

— Дивные дела творятся в мире, — проговорил Егор, не отрывая глаз от огня. Знак над ним полыхнул, Игнат зажмурился и прикрылся рукой. Это мало помогло, Знак он видел не глазами, а внутренним зрением. Ровный голос Егора продолжал: — Секта пришла из ниоткуда и опутала весь мир щупальцами обмана.

— Да! Не знаю, как в мире, но в нашем городе их последователи потихоньку прибирают все к рукам. Еще чуть-чуть — и Хлынов сам свалится в руки Властелину. Если судить по телевизионным новостям, во всем мире происходит то же самое!

— Это я виноват, — проговорил Егор безжизненным голосом. — Это я выпустил из рук Книгу.

— Книгу? О какой книге ты говоришь?! — воскликнул Игнат. Глаза его заблестели.

— Книга “Рост”! Она дает знание! Теперь эта Книга у Владимира!

— Владимир? Кто это?

— Он назвал себя Властелином. Дурацкое название, детский сад какой-то…

Игнат удивленно поднял глаза — неужели он слышит раздражение в голосе Егора? Но лицо того было непроницаемо, голос вновь сделался бесчувственным.

— Он творит нехорошие дела. Нельзя так!

Слова лезли из Егора угловатые, неказистые. Два года он не произнес ни слова, не слышал человеческой речи. Егор посмотрел на этих людей, вырвавших его из приятного состояния медитации. Он созерцал мир, он постигал его тайны. Еще чуть-чуть — и он нашел бы ответ.

Но это не их вина. Виноват Владимир в своей тяге к власти. Ошибкой было выпустить Книгу из рук. Теперь он видел, что Книга перехитрила его. Он положил ее на хранение в самый надежный банк, но Владимир каким-то образом завладел ею. Украл? Сейчас это было неважно. Куда важней то, что Владимиру Книга позволила разглашать знание, она разрешила ему создать армию. Огромную армию последователей. Он обманул их, он наделил их кусочками силы, но эта сила ничто без него. Если исчезнет Владимир, исчезнет и сила!

Егор прикрыл глаза и понесся мыслью по миру. Везде он видел одно и то же. Секта “Рост”, всюду секта. Игнат что-то ему говорил, но Егор уже не слушал. Что может сказать ему этот человек? Он повернулся к Насте:

— Настя, я должен навестить город. Ты останешься здесь. Рядом есть хороший монастырь. Ты… — Взгляд его остановился на Оксане и Игнате, — Вы поживете там.

— Егор! — воскликнула Настя. — Я не хочу терять тебя снова!

— Так надо! — Егор твердо глядел в ее глаза. — Со мной будет опасность! Я не могу тебя возвращать оттуда каждый раз!

Настя вздрогнула, обида метнулась в ее глазах. Но Егор уже не смотрел на нее, он вновь погрузился в себя.

— Я пойду с тобой! — внезапно сказал Игнат.

— Нет! — не отрывая глаз от костра, проговорил Егор.

— Постой! Это я нашел тебя, я нашел и привел сюда Настю! Если бы не это, кто знает… Может быть, Властелин совершил бы переворот и обрел власть над миром. А потом пришел сюда и разнес бы эти горы, к чертовой матери!

— Хорошо. Я возьму тебя с собой, — внезапно передумал Егор. Он перевел взгляд на Игната — и тот вздрогнул. По спине пробежал холодок, ничего человеческого не было в этих глазах. Словно камень ожил и глядел на Игната сквозь темные омуты Егоровых глаз. — Если тебе так хочется, не стану тебе мешать. Надеюсь, девушку свою ты пожалеешь и не поволочешь в самое пекло.

Оксана уже открывала рот, чтобы гневно заявить, что не останется одна, но Игнат опередил ее:

— Оксана! Ты должна остаться с Настей. Вместе вам будет веселей и безопасней. Сделай это для меня.

Оксана закрыла рот. Она не могла спорить. Она устала.

— Хорошо, — прошептала она. — Только вот… как дела в монастыре? Мы ведь видели клубы дыма…

— С монастырем все в порядке. Я связался с Петром. Он предоставит вам кров. Он уже послал монахов нам навстречу, — ровным голосом проговорил Егор. Все удивленно повернулись к нему.

— Как ты это делаешь?! — воскликнула Оксана.

— Просто делаю. — Губы Егора тронула грустная улыбка. — И не нужно мне завидовать, это большое… проклятие.

В его голосе послышалась печаль и смертельная усталость. Оксана отчетливо ощутила это и умолкла, не зная, что сказать. Настя глядела на Егора с любовью, в уголке глаз блестели слезы. Но и она не посмела ничего возразить, не посмела даже дотронуться до его руки. “Бедная!” — подумала Оксана. Она повернулась к Игнату:

— Он тоже идет по пути Роста. Неужели нас ждет то же самое?!

Игнат порывался еще что-то спросить, Егор отвечал односложно. Настя сидела и потерянно глядела в костер. Оксана посмотрела на нее, потом на Егора. Они сидели рядом, но между ними незримая стена. Они желают ее преодолеть, по крайней мере Настя хочет этого всей душой, Оксана чувствовала это. Но что-то мешает им, не дает проявить чувства, накопившиеся за годы разлуки.

Оксана повернулась к Игнату. Тот разглагольствовал о чем-то ненужном, пустом. Она встала, подошла к нему сзади. Ее белые тонкие руки обняли его, горячее дыхание обожгло ухо.

— Игнат, — прошептала Оксана, — пойдем, что-то скажу.

— Куда? — не понял он.

Ничего больше не говоря, Оксана ступила в темноту. Игнат пошел за ней словно привязанный. Оксана поймала благодарный взгляд Насти, улыбнулась ей ободряюще. В глубине больших голубых глаз засветилась надежда.

— Что случилось? — спросил Игнат, когда они отошли достаточно далеко.

— Случилось то, что ты бесчувственный, слепой болван! — Оксана резко повернулась к нему.

Игнат хлопал глазами, силясь понять, чем провинился.

— Неужели ты не понимаешь, что им сейчас нужно побыть наедине?! Они так давно не виделись! За годы разлуки между ними выросла стена отчуждения, они стесняются друг друга в присутствии посторонних людей. Да-да, мы для них посторонние! И не спорь! Они должны побыть наедине, мы обязаны дать им эту возможность! Кто знает, может у них есть всего одна ночь, последняя!

Игнат слушал ее гневную речь, и стыд заползал в душу. Как же он мог не подумать об этом? А еще журналист, знаток человеческих душ! Он горько улыбнулся. Оксана, как всегда, права. Своей чистой, доброй душой она уловила то, чего не смог понять его практичный мозг.

Оксана еще что-то говорила, но он уже не слушал. Он шагнул к ней и обнял. Оксана умолкла на полуслове, ее глаза блестели в свете звезд. Вокруг шумели сосны, ветер шевелил их волосы, ночная прохлада ласкала кожу.

— Ты, как всегда, права! — прошептал он. — Но я думаю, все те слова, которые ты произнесла про Егора с Настей, относятся и к нам. У нас в последнее время тоже было… нам тоже надо…

Он впервые запутался в словах. Отчего-то лишним показалось формулировать их ошибки. Оксана была с ним полностью согласна, ей не нужны были слова. Она потянулась к нему как цветок к утреннему солнцу, и он понял, что слова не нужны. Он прижал ее крепче и поцеловал так, как может целовать лишь любящий человек.

Настя сидела у костра и глядела на Егора. Немало времени прошло с тех пор, как Оксана увела Игната, но он не проронил ни звука. Беззвучно журчал ручеек времени, неумолимо отсчитывая минуту за минутой. Егор сидел и смотрел в огонь. Он словно все еще был на вершине скалы, окружающий мир мало волновал его. Настя страшилась с ним заговорить — вдруг он не ответит? Может быть, он снова ушел в глубокую медитацию?

Но бесконечно долго молчать нельзя. Молчание давило на душу, навевало тревогу.

— Егор… — проговорила она.

Голос подвел ее, она умолкла. Глаза зло блеснули, она яростно откашлялась. Веки Егора дрогнули, что-то изменилось в его глазах. Он не поменял позу, но теперь Настя точно знала, что он ее слышит. Она почувствовала, что он не меньше ее желает быть с ней, но что-то мешает. Два года наложили свою печать.

Настя посмотрела на него — и что-то изменилось. Ее голос и еле заметное подрагивание век Егора разрушило стену отчуждения. Перед ней снова был Егор. Ее любимый Егор. Годы не пощадили его, он стал другим, но та частица счастья, которая была в нем всегда, не угасла. Теперь Настя отчетливо чувствовала это. Может быть, эта частица спряталась глубоко внутри, прикрылась толстым защитным панцирем, но она есть.

Настя встала и подошла к нему сзади. Ее руки легли на его широкие плечи. Руки будто коснулись камня, прохладная кожа скрывала под собой монолит твердых мышц. Егор высился рядом с костром словно статуя бога войны. Настя вспомнила, каким он был раньше, еще до Роста. У него не было такой мощной мускулатуры и живота с квадратиками пресса тоже не было. У него был милый, мягкий животик и нежные руки, не такие, как сейчас, окаменевшие и холодные.

Настя погладила валики мышц. Егор сидел, не шевелясь. Он не сделал попытки обернуться к ней, лишь замер, словно страшась увидеть ее глаза. Только краешком подсознания она ощущала, что ее прикосновения пробуждают в нем забытые чувства.

— Ты такой напряженный! — сказала она. — Хочешь, я сделаю тебе массаж?

Не дожидаясь ответа, она принялась массировать твердые как камень мышцы шеи и плеч. Егор вздрогнул и замер, словно боялся спугнуть ее желание. Настя изо всех сил щипала и мяла эти неподатливые пласты, пальцы ее хрустели и наливались предательской слабостью. По всему телу выступил пот. Оказывается, это немалая физическая нагрузка — делать массаж. Поначалу ей показалось, что ничего у нее не выйдет. На глазах выступили слезы обиды — ничего не получается. “Словно массирую холодную статую”.

И вдруг она почувствовала, как напряженные узлы мышц расслабляются под ее руками, ее упорство и теплота растопили камень в эластичный пластилин. Настя почувствовала, как теплота ее рук проникает под его кожу, под прохладной поверхностью просыпаются живительные потоки. Кровь приливает к поверхности, мышцы расслабляются, груз усталости растворяется в приятной истоме.

Это придало ей сил. Пот катился с нее ручьями, но Настя усилила старания. Теперь она чувствовала, как откликается тело Егора на каждое ее движение. Она прошлась вдоль спины, и везде, где она касалась Егора, к коже приливала кровь, мышцы расслаблялись, оживали, переставали быть вырезанными из камня.

Настя поверила в свою силу. Она обхватила Егора, прижалась к нему сзади, руки скользнули по широким пластам грудных мышц, коснулись живота.

— А теперь нам нужно прилечь… — Ее горячее дыхание обожгло его ухо.

Егор безропотно поддался движению ласковых рук. Он лег на спину, Настя склонилась над ним. Костер кидал прыгающие блики на его обнаженный торс. Настя залюбовалась совершенной фигурой. Ее рука легла на бронзовую грудь, едва касаясь, заскользила по коже. Настя чувствовала, как его тело отзывается на ее прикосновения. Кожа розовела и нагревалась, кровь приливала к ней, давая тепло. Лицо Егора кривилось, словно он пытался, но никак не мог вспомнить, как же это прекрасно — чувствовать.

Пальцы Насти коснулись его лица. Ее большие глаза звездами мерцали в ночи. Ты вспомнишь, как бы шептали они, мы вместе вспомним. Она наклонилась к нему и поцеловала. Его губы были твердыми, словно вырезаны из дерева. Настя целовала их, еще и еще, пока не почувствовала, как они дрогнули, потянулись к ней. Егор начал отвечать на поцелуй, все еще робко, но искренне. Ее рука гладила его грудь, касалась упругих валиков живота. Тело Егора вздрагивало, размягчалось, словно глина в руках мастера.

Настя принялась целовать шею — Егору всегда нравилось это. Постепенно ее губы стали перемещаться все ниже и ниже. Темные кружочки сосков. Расслабленные и бесчувственные. Она поймала один губами, коснулась языком. Одновременно ее рука ласкала второй. Она почувствовала, как сосок откликается на ее ласки, делается твердым. Настя слегка куснула его, тут же приласкала языком. Грудь Егора поднялась порывисто, вздох слетел с губ. А Настя уже стремилась ниже, еще ниже.

Губы ее скользнули по животу, а руки уже срывали тряпье набедренной повязки. Что за гадость он на себе носит? Противные тряпки летят в сторону, Егор лежит перед ней совсем нагой. Настя касается самых сокровенных мест, пальцы ощущают, как отзывается плоть. Восторг и любовь переполняют ее душу. Больше под ней не бесчувственная, каменная статуя, с ней снова ее Егор. Живой и любящий человек. Не переставая ласкать его, Настя поднялась, их глаза встретились. На лице Егора застыло испуганное выражение счастья и блаженства. Словно он не верил в происходящее, но изо всех сил хотел поверить.

Настя вновь принялась целовать губы, щеки, нос, лоб, везде, куда попадала. Она хотела зацеловать его всего. Егор отозвался на ее порыв, Настя почувствовала прикосновения, робкие и нерешительные. Эти прикосновения вызвали в ней бурю страсти, волна возбуждения захлестнула ее с головой. Все тело дрожало, сокровенные места горели огнем. Насте захотелось коснуться их, унять эту сладкую боль, но она не позволила себе. Он должен сделать это сам. Он теперь хозяин ее тела, только он волен.

Но Егор все еще слишком робок, чувства бурлят в нем, но он словно страшится выпустить их на волю. Настя изнывала от страсти. Ее рука скользнула вниз, на мгновение посетил страх, что его желание уходит. Но рука наткнулась на твердую плоть. Настя порывисто прижалась к нему — если он не желает унять ее сладкую боль, может быть, крепкие прикосновения погасят волну страсти? Но это не помогло. Желание лишь усилилось. Оно жгло тело Насти в яростном огне, но это была сладкая мука. Ее дыхание участилось.

Наконец его руки стали смелее. Настя почувствовала, как он потянул ее кофточку. Она тут же отстранилась от него, подняла руки, чтобы ему было легче снять. Уже не медля, он стащил с нее кофточку, ее полные груди колыхнулись у него перед лицом, лишь тонкая ткань бюстгальтера отделяла его от мягкой, нежной кожи. Настя сама сорвала застежку, костер бросил алые отсветы на обнаженную грудь.

Возьми же, возьми меня! — кричало все ее существо. Его руки коснулись ее груди, поначалу робко, потом более уверенно принялись ласкать. Настя надеялась, что это уймет сладкую боль, но прикосновение возбудило еще больше. Стон сорвался с ее полураскрытых губ. Она замерла, страшась спугнуть это приятное чувство. Горячие волны текли по телу, вызывая из глубин такое блаженство, какого она еще никогда не испытывала. А снизу все сильнее и сильнее жгло, терзало ее плоть самым сладким предвкушением. Настя чувствовала, что трусики ее уже насквозь промокли, внизу — влажное, раскаленное пекло.

Она вскочила, руки поспешно расстегивали джинсы, она сломала ноготь, но даже не заметила этого. Прохлада ночного воздуха коснулась ног, это возбудило еще сильней, страстно хотелось., чтобы его руки вновь коснулись ее. Она ужасно спешила.

Она срывала с себя джинсы, едва не упала на него, прыгая на одной ноге. Потом заставила себя остановиться, встала над ним, ее пухлая рука медленно провела по полной груди. Ее пальчики коснулись трусиков, медленно потянули их вниз. Она не отрывалась взглядом от Егора. Тот лежал перед ней, его плоть налилась силой, едва не лопалась от желания. На лице больше нет страха и неуверенности. Настя почувствовала, что теперь он снова с ней. Полностью и безраздельно с ней. Он намеренно медлит, он принял правила ее игры. Сегодня она хозяйка положения, он выполнит любое ее желание.

Она сорвала трусики, они исчезли в темноте белой молнией. Она склонилась над ним, ее руки коснулись его плоти, осторожно направили, она опустилась на него, впервые за два последних года чувствуя, как в нее входит мужчина. Любимый мужчина. Все тело задрожало, с губ сорвался стон. Снизу отозвался едва сдерживаемый мужской крик. Настя все опускалась и опускалась, вбирая его в себя. Как можно больше, как можно дальше. Его руки поднялись, заскользили по ее обнаженной коже. Она почувствовала нежные прикосновения к бедрам, крепкие пальцы сжали ягодицы, грудь обожгло его дыхание. Настя застонала, горячая волна внизу заставила двигаться, она всем нутром чувствовала это движение, он отозвался на него, добавляя страсти. Он двигался в ней, пробуждал доселе неведомые волны блаженства. Внутри ширился и рос огромный шар наслаждения. Сначала она сдерживалась, потом тихонько постанывала, шар рос и ширился, волна страсти и чувственности захлестнула ее с головой. Она двигалась все быстрее и быстрее. Ощущение любви и блаженства окутало их. Упругая, обжигающая струя родилась в нем, Настя ощутила это за несколько мгновений до того. Она сжалась в предвкушении, задвигалась еще быстрее, его стержень на мгновение потерял твердость — и в ее лоно хлынула обжигающая, животворная жидкость. Настя закричала, не в силах сдержаться, к ее голосу присоединился его, сильный и страстный.

Тяжело дыша, она опустилась на него, ее нежная грудь коснулась его твердой и широкой груди. Сильные руки гладили ее, касались волос. Настя ощущала, как медленно уходит волна страсти, оставляя приятную истому и наслаждение. Она все еще чувствовала в себе его плоть, уже не такую твердую, она чувствовала, что его частица осталась с ней, и теперь, что бы ни случилось, он всегда будет с ней. Всегда!

— Я люблю тебя! — прошептали его губы.

Настя встрепенулась, ее глаза вспыхнули счастьем. Он первый сказал это! Сам, без подсказок и приставаний! Он любит ее!

Она ответила ему долгим нежным поцелуем. Она целовала его и чувствовала, как его сила вновь пробуждается в ней, заполняет ее нутро. Осторожно, не отрываясь друг от друга, Егор положил ее на спину. Их губы вновь встретились, Настя глядела на него снизу вверх, он высился над ней, сильный и нежный. Она приоткрыла губы, в ее глазах светилась любовь.

Тело вновь отзывалось на каждое его движение. Она чувствовала его запах, видела его горящие глаза, ощущала его нежные прикосновения. И волна страсти вновь вернулась, закружила их, понесла. Такого блаженства Настя никогда еще не испытывала! Ни разу в жизни! Сейчас она ощущала себя на вершине счастья. Каждой клеточкой она чувствовала его сильное, могучее тело, каждой клеточкой впитывала его, каждая клеточка трепетала от наслаждения. И это продолжалось вечность.

А потом они лежали в объятиях друг друга и смотрели на звезды. Им не нужны были слова, достаточно было ощущения единения. Два года одиночества исчезли в тумане забвения. Они снова были вместе, снова любили, снова жили и наслаждались жизнью. Этого было достаточно для них. О том, что будет в будущем, они не думали. Они просто любили друг друга…

Утром Егор вновь сделался отчужденным и холодным. Но после этой ночи Настя знала, что это всего лишь защитная реакция на мир. Егор слишком давно не был в мире и научился держать чувства в узде. Настя поняла это, и ей стало чуточку легче.

Игнат и Оксана появились тихие и умиротворенные. Между ними ночью тоже что-то произошло. Игнат посмотрел на Настю испытующим взглядом, словно пытался проникнуть в ее мысли. “Нынешняя ночь — не твое дело!” — ответила ему Настя твердым взглядом. Игнат вздохнул и отвернулся. Зато Оксана сразу все поняла. Настя поймала подбадривающий, сочувственный взгляд девушки. Мы могли бы стать хорошими подругами, подумала она, если бы обстоятельства позволили нам это.

Через некоторое время из леса появился Василий и еще один молчаливый послушник. Когда Василий увидал Егора, глаза его расширились, движения сделались суетливыми. Насте даже показалось, что Василий бухнется перед Егором на колени. Но монах наткнулся на предостерегающий взгляд Егора и не только не сделал этого, но даже ничего не сказал.

Оксана радостно закричала и кинулась обнимать Василия. Тот стушевался, неуклюже отвечал на объятия.

— Когда началось нападение, я упал и откатился в кусты, — рассказал он. — Нехорошие люди прошли рядом, им нужны были только вы. Я вскочил и побежал в монастырь. Это мой дом, и там была беда!

Его спутник сделался еще мрачнее. Игнат мгновенно уловил его недовольство. Если среди остальной братии преобладают такие же настроения, то сложно придется Оксане с Настей в монастыре. Хорошо, что Егор отправил их вдвоем.

— Что с монастырем?

— Все в порядке, — сказал Василий. — Они сожгли подсобные помещения. Настоятель вынужден был сказать, куда мы ушли.

Василий опустил глаза и вздохнул. Сомнения до сих пор разъедали его душу. Перед настоятелем встал выбор, и он решил его однозначно в пользу монастыря. Но что-то неправильное чудилось Василию в этом решении, не так должен был поступить истинный верующий. Он не мог четко сформулировать свою мысль, он даже не знал, как бы сам поступил, окажись на месте Петра. Но после происшедшего у него осталось странное ощущение, словно что-то надломилось в душе. Теперь он больше не сможет с прежним уважением относиться к Петру.

— Он все сделал правильно, — сказал Игнат. — Он отвечает за монастырь и людей, а мы для него первые встречные.

— Я знаю, — проговорил Василий и опустил глаза. Игнат озвучил его собственные мысли:

— Не дай бог никому из нас делать, подобный выбор! Выбор! Вся жизнь — это выбор! Без выбора нет жизни!

Как бы ты ни пытался увильнуть, как бы трусливо ни прятался, рано или поздно он все равно найдет тебя и поставит перед фактом. Не лучше ли не бегать от него, а самому искать выбор жизни, самому управлять им?

— Хватит болтовни! — Егору надоело слушать пустые речи. — Василий, Петр разрешил остановиться в вашем монастыре нашим девушкам. Это Оксана, ее ты уже знаешь, и Настя. Настя — моя девушка. Я ее люблю.

Настя встрепенулась, взглянула на него пристально. Впервые он высказал свои чувства прилюдно. Но лицо Егора по-прежнему было бесстрастным, голос звучал ровно и безжизненно. Ни капли чувства не прозвучало в этих словах любви. Василий несказанно обрадовался:

— Ваша девушка?! Вот это чудо! Я буду рад помочь им! — Он повернулся к девушкам: — Я к вашим услугам.

Второй монах помрачнел еще больше. Воистину он был не в настроении.

— А мы с Игнатом выйдем на дорогу и поймаем транспорт, — проговорил Егор и встал. — Идем!

— Постойте! — воскликнули Настя и Оксана одновременно. Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Настя продолжила:

— Ты так и собираешься идти в люди в одной набедренной повязке? Тебе нужна одежда!

Егор удивленно взглянул на себя. Действительно, совсем забыл, что в мире людей приняты условности. Он огляделся по сторонам.

— Я возьму его одежду. — Егор посмотрел на хмурого монаха. Тот вздрогнул, глаза его сделались большими, словно крышки от бутылок. Губы Егора тронула едва заметная усмешка. — Бог сказал: поделись с ближним своим. У тебя под рясой я вижу другую одежду.

Монах вспыхнул, его рот раскрылся, гневные слова уже готовы были сорваться с его уст.

— Ты идешь против учения Господа вашего? — Егор вскинул брови.

После этих слов вздрогнули уже все. “Господа вашего” — это прозвучало зловеще. Василий ощутил жаркое дыхание ада. Неужели пещерник поддался зову Сатаны? Неужели он не выдержал соблазнов искусителя?

Монах начал медленно снимать рясу, в его глазах плескался страх, борода тряслась, словно электромонтер под током. Егор принял одежду из его рук, улыбнулся:

— Не бойся, друг мой. На том свете тебе зачтется. — Улыбка пропала из печальных глаз пещерника. Все почувствовали, что он говорит серьезно.

Егор облачился в рясу, подпоясался простой веревкой.

— А как же обувь? — пискнула Оксана.

Егор посмотрел на свои ноги — ряса была ему длинновата, полностью скрывала босые ноги.

— Обойдусь и так! Мои ноги выдерживали и не такое! — Он повернулся к Игнату: — Нам пора!

— Эй! Погоди! — воскликнул Игнат. — И ты вот так уйдешь? Даже не попрощавшись с Настей?

Егор замер на краю поляны, замедленно обернулся. Настя глядела на него огромными глазами. Слезы застыли в них прозрачными сапфирами. Игнат незаметно шагнул к Оксане. Та смотрела на Егора осуждающе. Личико ее хмурилось, глаза метали молнии.

— Оксана! — Игнат осторожно тронул ее плечо. — Они сами разберутся. Зато у нас есть время попрощаться.

— Игнат! — Оксана тут же забыла обо всем на свете. Она повернулась к нему, ее изумрудные глаза бегали по нему, словно пытались запомнить как можно больше деталей.

Назад: Часть II ВИЗИТ ВЛАСТЕЛИНА

На главную: Предисловие

Часть III ЯРОСТЬ ЕГОРА

Часть III
ЯРОСТЬ ЕГОРА