Книга: Толстый демон
Назад: Часть первая Мы вместе!
Дальше: Часть третья Невинной души искуситель

Часть вторая
«Мы наш, мы новый мир построим…»

Есть люди, любящие болеть. Им нравится лежать в постельке с небольшой температурой, жаловаться по телефону на испытываемые страдания, отменять назначенные встречи и не ходить на работу под благовидным предлогом. Особое удовольствие доставляет зрелище суетящихся вокруг с градусником или таблетками родных и близких, бросающихся выполнять высказанное тихим шепотом пожелание мученика. Словом, отдельной категории граждан насморк, кашель и повышенное внимание окружающих совсем не мешают, а вовсе даже наоборот.
Иное дело, если болезнь серьезная. Нет, безусловно, человечество велико, и сотня-другая извращенцев на планете найдется, но с точки зрения статистики их доля несущественна. Поэтому можно сказать, что валяться в поту, задыхаясь от нехватки воздуха, суча ногами от боли и извергая на пол только что проглоченный микроскопический обед, любителей нет.
К счастью, у Аллы был тазик.
— Господи! — Женщина с отвращением отерла рот платком. — Что ж так плохо-то?
Сидевший на полу рядом Шурик вздохнул, прикрыл таз фанеркой, задвинул его под кровать и только потом сожалеюще развел руками:
— Терпи. Трансформация организма и в прежние годы нелегко проходила, в наше-то время о чем говорить?
— А что изменилось? — мрачно осведомилась Алла.
— Все. Люди дышат парами бензина, пьют грязную воду, пихают в рот всякую дрянь, — потянуло дханна на философские размышления. — Это я не упоминаю о сложной химии и разного рода излучениях. Опять же темп жизни стал намного насыщеннее. Ты за месяц перерабатываешь больше информации, чем иное средневековое село за год. В смысле жители села.
— Мне плевать, — сообщила измученная принятая, — как там было раньше. Долго мне еще наизнанку выворачиваться?
— Дня четыре.
— Ой!..
— Но ты не волнуйся, — поспешил уточнить толстяк, — самые болезненные мутации уже завершаются. Скоро боль исчезнет…
— И я отойду в мир иной… — Алла отерла бисеринки пота с лица. — Слушай, зачем вам вообще принятые? Все эти младшие спутники, старшие спутники, советники и кто там есть еще?
— Я же тебе объяснял, когда…
— Тебе сложно лишний раз пару фраз сказать?!
Шурик вздохнул, посмотрел на страдалицу и решил ответить. Выглядела она совсем плохо, помочь ничем он не мог, так хотя бы разговором отвлечет.
— В двух фразах не получится. Если вкратце, мы здесь чужаки. Раса дханна зародилась и развивалась в мире с немного иными физическими законами, поэтому все наши технологии основаны на отличных от человеческих принципах. Вы совершенствовали физическую, внешнюю составляющую — мы постигали собственную энергетику. Зачем конструировать сложные краны, лифты, экскаваторы, если переместить двухтонную плиту можно усилием мысли?
Но здесь-то условия иные. На Земле мы неспособны черпать свободную энергию и перерабатывать ее в нужные нам формы. Старшие рассказывают, что, придя сюда, они поразились скудости ресурсов и невозможности использовать привычные им методы воздействия на природу. Их знания потеряли цену. Какой смысл в обладании сложнейшим компьютером, если у тебя банально отсутствует розетка? Предкам пришлось потратить немало времени, чтобы получить доступ к столь необходимой им энергии. Постепенно удалось найти несколько путей, но наиболее безопасным, удобным и престижным является институт принятых — слуг, спутников, жрецов. Аккумуляторов. Вы ведь родились на этой планете, она щедро отдает вам свою силу.
— Ты хочешь сказать, на других планетах принятые для дханнов бесполезны? — мгновенно нашла в услышанном мрачную сторону Алла.
— Не бесполезны, но идущий от вас поток энергии уменьшается. Где-то в большей степени, где-то в меньшей, но спад ощущается везде. Да, мы бываем в космосе, только редко — причин для путешествий нет.
— Неужели неинтересно?
— Интересно, — согласился толстяк, — только очень уж сложно. Лучше подождать, подучиться, побольше спутников собрать — и лет через двести эксперименты ставить. Не раньше.
Алла поморщилась от резкого звука и с силой треснула себя по правому уху. Опытным путем она установила, что эта нехитрая процедура позволяет на время убрать шум из головы. Организм изменялся, чувства становились острее, и упавшая на пол ложка на первом этаже дома вызывала прямо-таки болезненные ощущения. Правда, вскоре мозг должен был приспособиться к изменившимся возможностям, но до тех пор приходилось действовать таким нестандартным образом.
— Шурик, — прохрипела она мужским голосом, — ты скольким еще людям намерен судьбу поломать?
— Не менее чем пятерым, — поведал коварные планы дханн. — Это минимум. Пока пятерых принятых не получу, среди родни буду считаться… э-э-э… не совсем взрослым. В правах никто ограничивать не станет, просто относиться будут как к инвалиду. Меня, если придерживаться традиций, сейчас «могущественным» называть нельзя — право на титул в прежние времена даровалось после инициации пятой связи. Пока организм растет и энергетика не сформировалась окончательно, брать спутников можно раз в десять лет. Дальше становится труднее: новая свободная связь появляется через каждые шестьдесят — семьдесят лет, поэтому число принятых растет медленно. Мне-то все равно, а вот остальные страдают.
— Слава богу! Не в одиночку мучиться…

 

Человеческое мышление инерционно. Столкнувшись с чем-то новым, прежде не виданным, мы стараемся объяснить необычный предмет или явление на основании предыдущего опыта. Так проще и, как неоднократно доказывала история, подход срабатывает — сначала ствол дерева, за ним плот из связанных между собой бревен, потом лодка, галера, парусный корабль, и в конце концов получается яхта чукотского губернатора. Но что делать, если на твоем пути оказалось нечто принципиально новое? Если нелюдь, прежде существовавшая только в сказках, оказывается твоим соседом?
В современных условиях наиболее доступным источником информации безусловно является Интернет. Заслуженно удерживая пальму первенства как в области проверенных сведений, так и по количеству ежедневно вбрасываемого пользователями «мусора», всемирная сеть превратилась в своеобразную барахолку. Поройся по сайтам — и, может быть, найдешь что-нибудь интересное и полезное для себя. Или наоборот. После признания сестры Олег именно так и поступил.
Ссылки, выданные поисковиком в ответ на запрос «демоны», условно делились на три части. Первая вела на сайты, принадлежащие более-менее христианским организациям, а также различным самозваным учителям, пророкам и им подобным. Там демонов именовали падшими ангелами, служащими злу духами, противниками Бога, владельцами колонии для лиц, совершивших тяжкие преступления. Причем у Олега сложилось мнение, что под преступлениями понимается в первую очередь принадлежность к любой отличной от пропагандируемой владельцами сайта религии. При всем уважении к многовековым авторитетам правдивость концепции вызывала сомнение. Шурик выглядел до отвращения материальным, да и на воплощение зла недотепистый толстяк не тянул.
Вторая часть ссылок вела к различным художественным произведениям. Как неожиданно выяснилось — прежде безопасник фантастику игнорировал, — демоны пользовались популярностью у значительной части авторов. Причем популярностью зачастую нездоровой. Значительная доля сцен с их участием содержала элементы насилия, порнографии, различного рода извращений и, на взгляд независимого исследователя, должна быть запрещена к просмотру лицам младше шестнадцати во избежание травм психики. Пусть лучше читают умные книжки. В сети хватает опусов с героинями подросткового возраста, попадающими в другой мир, с ходу обзаводящимися лошадью, верной подругой, двумя или более гламурно-суперменистыми спутниками — причем один из них демон — и с шашкой наголо бегущими совершать подвиги.
Олег припомнил властную хозяйку, самокритично признал, что из описанной компании подходит разве что на роль говорящего коня, и больше на современное творчество внимания не обращал.
Зато в старых, не в одну тысячу лет легендах нашлось многое похожее на правду. Во всяком случае, определенные параллели и привязки к Настиному рассказу возникали. Древние боги и демоны выглядели живыми и человечными: влюблялись, страдали, ссорились и мирились, воевали и устраивали дружеские попойки. Они существовали сами по себе, не пропагандируя высоких идеалов, и если чему-то учили, то вещам простым и понятным, без зауми. Они даровали ячмень и просо, прялку и виноградную лозу, показали, как ставить парус и как сохранить знания для потомков, записав их на глине или очищенной недубленой коже. Особой добротой не отличались, но даже злейших из них можно было умилостивить вовремя подсунутой взяткой. Словом, нащупав, где искать, Олег на несколько дней забросил остальные дела и принялся анализировать.
От чтения мифов и сказаний остался неприятный осадок. Народное творчество отличалось размахом и какой-то безудержной кровавой фантазией. Варварин еще подумал, что если хотя бы десятая часть найденного окажется правдой, то больше он ночью на улицу не выйдет. В крайнем случае захватит пистолет с серебряными пулями. Мир оказался наводнен враждебными людям существами, испытывавшими непреодолимую страсть как к банальному пожиранию человечинки, так и к экзотике вроде высасывания мозга через нос или удушению неверных возлюбленных ногами. Поняв, что самостоятельно в буйстве разума предков он разобраться не сможет, Олег поступил традиционно — напился.
В себя его привело появление Аллы Борисовны, точнее говоря, насильно влитая ручками ея величества в рот жидкость невнятно-бурого цвета. Женщина уверенно пресекла робкие попытки сопротивления и с академическим интересом наблюдала за последовательным превращением мертвецки пьяного полутрупа в довольно шустро перемещающийся в сторону туалета объект. За минуту Олег избавился от остатков пищи, насквозь пропотел, сломал ручку бачка унитаза и на веки вечные зарекся пить, превратившись в законченного трезвенника. Последний эффект, по словам Шурика, являлся индивидуальной особенностью и возникал не у всех.
— Пришел в норму? — осведомилась хозяйка у красного от стыда подчиненного. Извиняться за срыв тот не стал, только глаза отводил. В ответ на подтверждающий кивок Алла принялась раздавать указания: — Тогда слушай. Время от времени Шурик будет тебе отдавать приказы, скажем так, необычного толка. Выполнять их выполняй, но обо всех случаях немедленно ставь в известность меня. Понял?
— Да. — Олег помялся, затем впервые осмелился взглянуть Алле в лицо. — Он действительно демон?
— Дханн. Молодой дханн. Совершеннолетие по их законам наступает в пятьдесят один год, а сейчас Александру пятьдесят два, почти пятьдесят три.
В голове у безопасника мгновенно возник еще десяток вопросов, но вслух прозвучал один:
— Что он здесь делает?
— Живет, — пожала хозяйка плечами. — Он вылечил Натульку, я заключила с ним договор. Ассомбаэль — так его зовут в действительности — не очень опытный дханн, поэтому нашел местечко потише и спокойно занимается своими делами. Не ломай себе голову, Олег. Просто запомни, что Шурик, во-первых, парень умный, во-вторых, может многое и, в-третьих, несмотря на закидоны, заслуживает уважения.
— Они вроде бы души покупают… — словно бы ни к чему припомнил Варварин.
— …И кровь некрещеных младенцев бадейками пьют, — согласилась Алла. — Олег, дханны — другая раса с необычными, признаю, способностями. Их не нужно бояться. Хотя опасаться, безусловно, стоит.
Хозяйка прошлась по маленькой комнате, иронично разглядывая следы беспорядка. Объяснять Олегу тонкости ее с Шуриком отношений принятая вызвалась сама, благо покровитель не возражал. Теперь у Аллы появилась редкая возможность выговориться и приоткрыть подоплеку событий, происходивших в усадьбе на протяжении последних четырех месяцев, только почему-то желание излить душу пропало. Совсем. А поговорить нужно.
— Мне ждать заявления или ты в состоянии работать?
Мужчина собирался сказать нечто вроде «я, кажется, не давал повода», но прикусил язык. Ограничился сдержанным:
— В состоянии.
— Прекрасно. Тогда слушай, что тебе предстоит сделать…

 

Спустя две недели после того памятного разговора в компьютере Олега стихийно образовалась небольшая база данных на живущих в городе и окрестностях знающих. Особой необходимости в ее создании Алла не видела и приказала создать в расчете на возможные неприятности. Случаи всякие бывают. Если вдруг прискачет к Шурику кто-то из местных, надо хотя бы знать, с кем предстоит иметь дело. Сведенные вместе милицейские данные, биографические справки, характеристики соседей дают довольно точную картину привычек и устремлений человека.
Дханн, ознакомившись с результатом, поднял инициативу принятой на смех:
— Ты только посмотри, что здесь написано… — Толстяк устроился на полу с ноутбуком. Организм Аллы почти пришел в норму, она уже самостоятельно бродила по дому или занималась делами в кабинете, но в данный момент женщина лежала в кровати с мокрым полотенцем на голове. — «Карташова Анна Павловна, родилась второго апреля восемьдесят восьмого года в Ростове-на-Дону, ходила в тридцать вторую школу… тра-та-та, неинтересно… переехала на постоянное место жительства в апреле две тысячи пятого». Последнее верно, остальное — липа. Я видел ее мельком, когда к Славомире приходил. Судя по ауре, ей лет шестьдесят и она дважды рожала.
— То есть Олег зря сработал? — скосила глаз принятая.
Дханн покачал компьютер на ладони, словно взвешивал его ценность.
— Нет, отчего же? Задумка-то неплохая. Список есть, я добавлю нужные разделы, занесу действительно полезные сведения… Пригодится.
— Там про монахов нет ничего. Их не разрабатывали.
— И правильно. Мне с ними ссориться не с руки. — Шурик приуныл. — Особенно сейчас.
— Почему?
— Собираюсь переходить на следующую ступень в вертикали власти. — Толстяк сморщил лицо в недовольной гримасе. — Рановато, да только поторопиться надо.
— Ты это о чем?
Толстяк в задумчивости почесал переносицу. Как-то так вышло, что прежде тему основы власти своего рода над племенем знающих он старался обходить. Выдавал сведения маленькими кусочками, избегая по-настоящему серьезного разговора. Теперь, кажется, время пришло.
— У людей критериями успеха считаются богатство, слава, высокий статус в стае. Для дханна в первую очередь важна личная сила. Влияние рода зависит не от количества членов или величины владений, а от числа великих магов, способных на деле подтвердить притязания главы рода на власть. Поэтому рождение ребенка с хорошими способностями всегда праздник, — Шурик сухо усмехнулся, — и большое горе, если надежды родных впоследствии не сбываются. Естественно, природные задатки непрерывно развивают и совершенствуют. Особенно хотят возвыситься и получить признание молодые, недавно избавившиеся от опеки семьи дханны. Такие, как я. Существует два основных пути, по которым можно пойти в постижении и раскрытии своих сил, — назовем их путями бродяги и домоседа. С представителем первого ты знакома — Рамиааль выбрал именно его. Он путешествует по миру, изучает новые практики, обладает отличным кругозором в самых разных областях, у него много принятых. Врагов у него тоже много, и он почти всегда находится на чужой территории. Иными словами, бродяги платят за знания, непрерывно подвергаясь опасности.
Шурик смешно склонил голову набок, поскреб в затылке и уточнил:
— Хотя с таким характером, как у кузена, ничего удивительного. Он и святого доведет.
— Мне он показался довольно милым.
— Тебе он показался, — согласился повелитель. — Он может быть милым. Так вот в завершение о бродягах. Избирают этот способ обретения личного могущества часто, только до конца почти не доходят: и сложно, и смертность высокая. Второй путь полегче будет. Из бродяг дханны переквалифицируются в домоседы либо возвращаются домой, под опеку семьи.
Демон легко вскочил на ноги, прошелся по комнате и остановился у окна. Наступающая ночь помехой ему не была. Но Алла, оценившая напряженность, пронизавшую его фигуру, сомневалась, что он смотрит на осенний сад: скорее перед его глазами стояло нечто иное, свое, видимое ему одному.
— Особым уважением возвращенцы не пользуются. Нигде не любят слабаков, прячущихся за маменькину юбку. С другой стороны, осев на земле и собирая дань с окрестных чародеев, прожить намного легче. Да-да, речь идет и о деньгах тоже, хотя чаще берут услугами. Считается, что, обеспечивая защиту знающих и помогая им, дханн имеет право на ответные дары. Рассуждение верное, только иногда оно принимает форму обычного вымогательства. Поэтому отношение к нам… осторожное.
Но тут возникает проблема, связанная с нашим происхождением. Долгое пребывание в одном месте с существом, обладающим чуждой этому миру энергетикой, вызывает реакцию отторжения. Как организм борется с попавшей в кровь инфекцией, так и земля начинает строить нам всякие гадости. Пропадает удача, появляется ощущение слабости, самые молодые или раненые могут впасть в спячку. Требуется как-то обезопасить себя от грядущего истощения, чем первым делом и озаботились наши предки.
Проще всего договориться с землей. Убедить ее в дружелюбии, попросить разрешения жить в понравившемся месте. Обычно особых проблем при ритуале не возникает, если только просящий не практикует некоторых видов магии. Можно еще накинуть обманку и притвориться человеком, однако поступают так редко, ибо смысла особого нет. Зато те, кто «укоренился» на земле, получают возможность творить волшбу без помех и вообще чувствуют себя прекрасно.
— Ты, надо думать, этот ритуал провел? — подозрительно поинтересовалась Алла.
— Конечно. Предупреждая твой вопрос, успешно провел. Настолько успешно, что даже несколько даров получил, — похвастался Шурик. — Обычно за них платить приходится, а мне просто так дали.
— За красивые глаза.
— Да нет, не только. — Демон отвернулся обратно к окну. — Есть причина для щедрости. Слушай, не отвлекай! Я тебе о серьезных вещах рассказываю.
— Молчу, молчу…
— Следующим шагом является врастание в ноосферу. Пришелец, претендующий на более тесную связь с землей, должен продемонстрировать свою полезность, лояльность, доказать выгоды сотрудничества. Если есть какие-то проблемы, их нужно устранить, нарушенное равновесие выправить, химические заводы повзрывать и вообще напомнить людям, что они часть матушки-природы, а не ее хозяева.
— Вот почему ты меня заставил столько очистного оборудования закупить, — сообразила бизнесменша.
— Именно, — подтвердил Шурик. — Добившись благосклонности земли, можно попытаться перейти из разряда «жилец» в разряд хороших друзей или, если смотреть с другой стороны, наемных работников. В обмен на добровольно взятые — заметь, не в качестве возмещения уже причиненного вреда, а заранее — обязательства дханн получает возможность чувствовать происходящие в округе события, может обращаться к энергетике планеты и пользоваться ее ресурсами. В том числе ставить собственную печать на Источники. То есть печать поставить можно и не будучи хранителем местности, просто с поддержкой земли обряд практически обречен на успех. Чего я и добиваюсь.
— Зачем тебе Источники? — поинтересовалась Алла. — Ты только не обижайся, но твои разрушительные способности я уже оценила. Хотелось бы знать, для чего понадобилась прорва энергии.
— Она мне пока не нужна. — Парень вновь уселся на пол возле кровати. — С такими порядками я работать еще не рискую. Однако же… Славомиру помнишь?
— Еще бы.
Алла и Шурик обменялись понимающими взглядами. Знакомство состоялось на нейтральной территории, вдали от посторонних глаз, и произвело на принятую неизгладимое впечатление. Правда, не совсем то, какого ожидал ее покровитель. Шустрая старушонка при всех своих чудачествах обладала железным характером, чего Алла не могла не оценить. Прикинув размер сидящего в Славомире волевого стержня и поняв, что с эксцентричной бабкой лучше дружить — да и подучиться у нее есть чему, — принятая фактически отослала Шурика в сад, сама же напросилась в гости пить чай.
Две умные женщины сделают все возможное, чтобы не стать врагами. Если, конечно, между ними не встанет мужчина. Ассомбаэль же дар Велус дар Тха, как известно, в момент эпохальной беседы находился… Вот именно. Поэтому общий язык бизнес-леди и замшелая ведьма нашли.
— Она просит посодействовать в одном деле. Хочет доказать чистокровным ровесницам, что не слабее их. — Толстяк скорчил гримасу, то ли одобряя, то ли смеясь над мотивами родственницы. — Имея под рукой покорный Источник, можно уменьшить риск худого исхода. Да и просто в будущем пригодятся.
Алла подумала и решила, что знать, о чем конкретно просила Славомира, ей не хочется. Для собственного душевного спокойствия. Лучше воспользоваться разговорчивостью Шурика и побольше разузнать о возможных перспективах:
— Значит, станешь ты хранителем. Дальше что? Ты же не намерен вечно здесь куковать?
— Ну некоторые дханны живут на одном месте тысячелетиями… — Парень улыбнулся при виде вытянувшегося лица женщины. — Но они скорее исключение из правил. Хотя уезжать я действительно не собираюсь. Сначала войду в полную силу, стану владетелем — это следующая ступень в иерархии, — смогу создать Дом. Владетели хорошо контролируют энергетику земли, связаны с ней крепкими узами и обладают очень большими ресурсами. Они способны формировать нечто вроде пространственного кармана, в котором время и пространство подчиняются особым законам. Ты ирландские сказки читала?
— Нет, — напрягла память принятая, — только русские и греческие.
— Ирландцы очень любят описывать Полые Холмы, в которых живут сказочные создания — сидхе. Проведя там ночь, наутро можно выйти наружу и узнать, что в обычном мире прошло сто лет. Среди моих сородичей полно любителей позабавиться. Вот. Для владетеля обычное дело — передать часть полномочий принятому, пока сам он путешествует по миру. Сильнейшие из них, точнее говоря, самые честолюбивые отправляются ко дворам глав Домов и входят в свиту кого-то из старейшин, становятся их помощниками, со временем могут попытаться основать собственные семьи. Интригуют, стараются упрочить собственное положение. В теории каждый глава семьи имеет право занять кресло главы рода, но на практике, — Шурик прищелкнул языком, — правители сменяются редко.

 

Демоны держат слово даже в сказках, при условии что оно не вырвано угрозой или не дано под гнетом обстоятельств. Вопреки устоявшемуся мнению, свои обещания они выполняют точно и в срок, свидетельством чему является долгое и взаимовыгодное сотрудничество с чародеями. Нельзя править одной только силой, и пожелай дханны заниматься банальным рэкетом, их неминуемо бы уничтожили. Возможно, не сразу, но выжить они не смогли бы. Процент патологических обманщиков среди них примерно равен таковому среди людей. Среди которых, отметим, довольно часто попадаются хитро… умные личности, желающие получить все, сразу и бесплатно.
Сородичи Шурика про эту человеческую особенность знали, в комбинациях учитывали и умели при необходимости использовать. Причем и сами не чурались софистики, игрой слов извращая первоначальный смысл данной клятвы.
Однако обманывать хорошего покупателя, пришедшего с честными намерениями, считалось делом постыдным и служило предметом серьезных разбирательств. Репутация незаслуженно обидевшего ворожея демона котировалась в обществе крайне низко, и рассчитывать на высокий статус он не мог. Опозорившихся слишком сильно карала семья, причем наказание варьировалось от частичного лишения прав до смертной казни. Редкость, конечно, но случалось и такое. Тем более не принято обманывать сородичей, особенно союзников или партнеров из дружественных домов.
Славомиру Ассомбаэль считал если не входящей в близкий круг — знакомы они не настолько хорошо, — то как минимум заслуживающей внимания и дружеского участия. Поэтому договор с ней нарушать не собирался, несмотря на имеющие место быть трудности. Которых, к слову сказать, он видел немало. Крупнейшая из них как раз сидела на бережку и печально вздыхала, время от времени разражаясь громкими, тоскливыми, но совершенно бессмысленными стонами.
— И что мне с тобой делать? — вопросил страдалицу дханн.
Возможно, в Европе русалки и похожи на молоденьких девчушек с рыбьими хвостами вместо ног, на Руси они выглядят совершенно иначе. Причем добротой и альтруизмом не страдают. Речными — а есть еще полевые, лесные, луговые… — русалками по большей части становятся утопившиеся от несчастной любви девушки или утопленные матерями нежеланные дети. Понятное дело, отношение к живым у них соответствующее.
Сродство с водой позволило нечистым духам занять местный Источник, обеспечив им своеобразное благоденствие, прикрытие от мелких колдунов вроде Урзала и доставив лишних хлопот Шурику. Избавиться от нечисти толстяк не мог. Точнее говоря, он знал способ изгнания мелких покойников и был готов провести ритуал, однако местная «королева» оказалась ему не по силам. Предводительницами русалок обычно становятся первые покойницы, погибшие в водоеме плохой смертью, и чем больше времени прошло с момента их гибели, тем сложнее переправить нежить на тот свет. Если, конечно, ты не принадлежишь к Дому Вечного Покоя, чьи представители наполовину мертвы от рождения.
— Шла бы ты отсюда, — с нотками безнадежности в голосе предложил дханн. — Я бы остальных легко изгнал. Опорные артефакты готовы, точки взаимодействия рассчитаны, звезды в неплохое положение пришли. Осталось камушков вокруг озера понатыкать да первый толчок дать — и все: приходи через месяц, принимай очищенный Источник. Тебе же плохо здесь, я чувствую. Чего упрямишься?
В переговоры он вступил, особо на успех не рассчитывая. Поэтому прозвучавший внятный ответ привел его в дикую радость:
— Не успела я дойти…
— До чего дойти? — сделал стойку Шурик.
— Убили девицу казаки воровские…
— Да они перемерли все давно, — расстроился толстяк. — Некому мстить. А потомков в жертву приносить по Соглашению нельзя.
— Скоморохов не видала я, — вздохнула нежить. — Ослушалась батюшки, не сказала матушке, отправилась на ярмарку в село соседнее. Страсть как на плясунов с дудошниками посмотреть хотелось… Подстерегли меня разбойники, снасилили, удавили да в омут глубокий тело белое скинули, чтобы не прознал никто.
Покойница вновь тяжко застонала и пожаловалась:
— Так и не повидала ничего.
Шурик недоуменно почесал в затылке. Он, конечно, знал, что у мертвецов своя система ценностей и задержаться на этом свете они могут по разным причинам, но средневековая театралка его удивила. На всякий случай он решил уточнить:
— Ты осталась, потому что на скоморохов хотела посмотреть?
Русалка зарычала, в распахнутой пасти блеснул частокол острых зубов:
— Не смейся!
— Ладно-ладно, — успокаивающе помахал ручкой дханн. — Не злись. Только ответь, если я тебе представление устрою и на концерт свожу, уйдешь отсюда?

 

Отец Николай страдал.
Он не мыслил жизни без борьбы, давно и прочно превратившись в адреналинового наркомана. Чувство опасности превратилось в привычного спутника, поэтому сейчас, не видя угрозы, монах испытывал серьезное неудобство. Он даже в скиту не спал так крепко. Настоятель мог разбудить в любую минуту, приказав отправляться по срочному делу на другой конец страны, или послав лечить привезенного раненого, или просто устроив тренировочный забег километров на двадцать. Говорят, отец-настоятель Скуратова помнит — при Малюте параклесиарихом начинал, от него же душевной доброты нахватался. Потом раскаялся и принял постриг, но старых ухваток до конца не забывал.
Только совершенствовал.
Вынужденное бездействие монаха угнетало. Он за первую неделю обошел всех местных ворожей, до смерти запугав их своим видом и заставив тех выложить подноготную вплоть до мельчайших грешков. Причем по части настучать на ближнего в попытке обелить себя могущественные в теории ведуны ничуть не отличались от обычных смертных. К глубочайшему разочарованию отца Николая, ничего по-настоящему ценного он не вызнал. Те проступки, которые совершали скучающие адепты мистических учений всех сортов, на серьезное наказание не тянули — посему упомянутые адепты отделались легким испугом. Подумаешь, подселила ведьмочка Алена в квартиру соседа-алкоголика мелкого духа, придав ему облик маленького зеленого червячка и приказав показываться на глаза хозяину сразу после первой рюмки. Бывает. Так сосед пить завязал, на завод работать устроился. Выходит, благое дело Алена сделала, пусть и не ожидая того. Или можно вспомнить Наталью, «неспортивными» методами обеспечившую дочери выигрыш в конкурсе «Краса-2009». Чаровала она крепко: ни одного члена комиссии вниманием не обошла, каждому мозги в нужную сторону направила и соперницам каверз устроила без числа. Но винить ее тоже особо не в чем, а если сравнить методы ведуньи и ее конкуренток, то еще неизвестно, кто больше напакостил.
Короче говоря, аборигены отца Николая разочаровали. Он прекрасно мог отличить истинно злые намерения от банального хулиганства и сейчас видел только последнее. Иной догматик различия делать не стал бы, подведя все случаи под одну планку, но всякое видавший боец к мелким нарушениям Соглашения относился философски. Жизнь на грани вообще способствует развитию излишней, по мнению руководства, самостоятельности мышления. С другой стороны, без этой самой самостоятельности полевому агенту работать невозможно, чего высокие начальники не могут не понимать. Как бы то ни было, Мозг был уверен, что по-настоящему честолюбивые маги из города съехали, желания получить силу и власть незаконным путем у местных нет. Они вообще до отвращения безопасны. Интерес в плане подраться вызывали только демон, Славомира и колдун, причем служитель Тьмы успешно встречи избежал, укатив в Питер якобы по делам бизнеса. Демон проводил какие-то эксперименты у себя в норе, по слухам, у него проходил последний этап становления связи с принятой, поэтому в городе он не появлялся. Таким образом, из боссов оставалась старая ведьма, связываться с которой чутье настойчиво не советовало. Ну и хрен с ней.
Деятельная натура святого отца бездействием томилась, отчего страдали окружающие. В первую очередь под раздачу попали прихожане Церкви Зверя из Бездны, попросту говоря сатанисты. Мозг твердо вознамерился вырвать юные души из тенет порока, а заодно проверить, не служат ли они прикрытием кому-то умному и циничному.
Вот благодаря неугомонному характеру, подстрекаемому служебным рвением, он и стоял сейчас возле изукрашенной каббалистическими знаками стальной двери и раздумывал, как быть дальше. Постучаться и войти? В рясе, с массивным серебряным крестом на шее и благостным — ну по мере возможности — выражением на одухотворенном лице. Монах скептически хмыкнул и пнул ногой по металлу:
— Открывайте, чада. Дело есть.
Показавшийся в распахнутой двери длинноволосый юнец замер с кривой улыбкой на губах. Такого гостя он даже под кайфом не встречал. Мозг слегка ткнул его пальцем в солнечное сплетение, заставляя очнуться и с хрипом втянуть воздух:
— Проведи-ка к старшему, чадо.
Верховный Иерарх оказался молодым человеком лет двадцати пяти, в дорогом черном костюме, с небольшой аккуратной бородкой и пройдошистым взглядом зеленых глаз. Устроился он в массивном кресле за столом красного дерева, причем стол занимал едва ли не половину чистой, с красными обоями и древней люстрой под потолком, комнаты. В данный момент свечи на люстре не горели, и единственным источником света являлась лампа-торшер за спиной сатаниста.
В руках Иерарх держал «Забавную Библию» Лео Таксиля.
— Изумительно. — Молодой человек отложил книгу и откинулся в кресле. — Просто изумительно. Отец Николай, вы умеете удивить!
Обращение по имени монаха одновременно и насторожило, и обрадовало. Ибо означало, что пришел он сюда не зря.
— Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Ну я мог бы сослаться на покровительство высших сил, истинных властителей этого мира, — Иерарх подергал бородку, — но все намного проще. Городок у нас маленький, слухи о новом настоятеле разошлись быстро. К тому же почти каждый священник считает своим долгом увещевать нас покаяться и отречься от нечестивого пути. Хотя прежде в гости никто не захаживал — обычно приходили на квартиры. Вы первый, поздравляю. Будете увещевать?
— А получится?
— Отчего же нет? В худшем случае развлечетесь беседой. Знаете восточную пословицу: «С умным человеком час говоришь — как на неделю халвы наешься»?
Мозг принялся перебирать четки, стараясь успокоиться. Чародейских эманаций он не чуял, место оскверненным не выглядело, однако противник ему попался неординарный. Среди людей, сознательно выбравших покровителем Лукавого, ярких личностей вообще-то хватало, только напоказ себя они не выставляли. Незачем. Обычно во главе сект стояли неглупые, но ограниченные люди, желавшие денег, власти, секса и прочих примитивных удовольствий.
— Извините, как к вам обращаться?
— Ах, простите! — Обаятельный, гад. — Ваш визит меня слегка выбил из колеи, и я совсем забыл о манерах. Павел, Павел Валентинович Уральцев.
— Вообще-то, Павел Валентинович, я по делу зашел. Слухи слухами, но хотелось бы посмотреть, чем вы тут в действительности занимаетесь.
— Оргиями и служением Сатане конечно же, — пожал плечами Иерарх, глядя на монаха поверх сцепленных пальцев. — Каждая церковь нуждается в ритуалах, сплачивающих ее рядовых членов в единое целое и позволяющих им прочувствовать свою избранность. Желаете осмотреть храм?
— Вы меня допустите?
— Будем только рады.
Обустроились сатанисты с комфортом. Большая комната, метров шесть в ширину и восемь в длину, удивляла минимумом мебели, зато компенсировала некую скудость обстановки продуманностью дизайна. На задней стене, прямо под картиной с изображением некой козлорогой хари — Мозг, стоило ему увидеть изображение, рефлекторно перекрестился, — возвышался маленький подиум, прямо перед ним установили обитый черным бархатом стол. По бокам комнатки стояло несколько диванов, тоже выдержанных в черно-красной гамме. В данный момент все это великолепие освещалось двумя лампами дневного света, но в торжественных случаях, если судить по настенной копоти, зажигались укрепленные в держателях факелы. На стенах висели фотографии рисунков из демонологических трактатов Средневековья.
— Позвольте полюбопытствовать, что вы здесь ожидали увидеть? — с легкой издевкой поинтересовался Иерарх. — Потоков крови на полу или алтаре нет, череп младенца я в сейфе храню.
— Да так, — неопределенно отозвался священник. Он уже видел, что ничем по-настоящему темным в комнате не занимались. Разве что кошку замучили или нечто подобное совершили. — Странный у вас алтарь.
Павел ностальгически вздохнул:
— Раньше здесь стояла кафедра черного мрамора, но ее случайно расколотили. Жаль, красивая была и к обстановке необычайно подходила. Хотя девственницы и жаловались, что лежать холодно, все равно с тоской вспоминаю.
— Девственницы?
— Метафизически, — еще раз вздохнул сатанист. — Где же вы настоящих-то найдете?
— Я-то как раз не ищу, — открестился Мозг.
— Да, у каждого свои сложности. Но мы не сдаемся и уверенно несем дело Тьмы в массы.
— Слава богу, что не слишком успешно.
— Стереотипы, — небрежно констатировал Павел. — Ваши предшественники, не примите на личный счет, неплохо промыли людям мозги. Толпа считает Сатану хозяином зла, в то время как он есть воплощение духа свободы и готовности сделать выбор. Бог ограничивает человека — Сатана стирает границы, разрушает барьеры. Для истинного служителя Тьмы нет иных законов, кроме внутреннего морального критерия, поэтому только сильная личность готова принять этот путь и следовать ему до конца.
Отец Николай припомнил, как примерно год назад побывал в убежище одного черного мага. И предметы, найденные в кабинете покойного.
— Моральный критерий есть не у каждого. — Он брезгливо провел пальцами по столу, отметив, что боль, в отличие от страсти, здесь испытывали небольшую. — Абсолютная свобода недостижима да и опасна. К тому же вы себе противоречите, провозглашая достижение цели любыми путями. Насколько мне известно, сатанисты почитают Ницше?
— Мы относимся к его идеям с уважением, — после легкого колебания согласился Верховный.
— Он утверждал: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее», тем самым возведя принцип борьбы в ранг абсолюта. Но большинство философских школ сходится в одном: самым коварным врагом человека, самым страшным его противником является он сам. Его жадность, жажда легкой жизни, леность, косность. Мне сложно судить, не будучи специалистом, но, кажется, отец-основатель сатанизма Шандор Ла-Вей в своих трудах эту концепцию не опровергал и даже поддерживал. Заметьте, я сознательно не апеллирую к христианским догматам и Библии, раз вы изначально настроены к ним негативно. Только вот беда, не одни мы считаем потакание порокам и страстям слабостью. Восхищаясь силой, ставя в центр культа личность, на практике вы постоянно выбираете легкие пути. Ведь проще продолжать покупать сигареты, чем бросить курить, или сидеть на шее у родителей, чем пытаться жить самостоятельно, содержать семью и думать, как накормить-одеть-обуть ребенка.
— Необычный для священника взгляд на мир, — после короткой паузы отметил Павел. — Вы уверены, что он совпадает с позицией церкви?
— Конечно. Стержень нашей веры остается неизменным, но служители ведь не роботы и имеют право на собственное мнение. Если оно не слишком расходится с каноническим.
— А если расходится?
— Тогда в миру становится одним расстригой больше, — спокойно ответил отец Николай. — Нельзя принадлежать к общине и не разделять ее идеалов. Или, формулируя иными терминами, нельзя играть вразнобой с командой.
Неизвестно, чем закончился бы так интересно складывавшийся разговор. Иерарх выглядел неглупым человеком, и ему нашлось бы чем возразить оппоненту. Он мог бы указать на стяжательство, распространенное в среде служителей церкви, лицемерие и ханжество, прикрывающее желание не ссориться с властями, помянуть о случаях растления детей или содомского греха в монастырях. Впрочем, диспут все-таки носил отвлеченный характер, поэтому было бы логичнее ожидать философских размышлений с цитатами из классиков, авторитетных для обеих сторон.
Увы. Случай в очередной раз внес коррективы в планы Судьбы, на сей раз избрав своим посланцем дворничиху Наталью, забывшую прочистить сток в канализационную трубу. Вода скопилась во впадинке, откуда посредством колеса была извлечена прямиком на трех проходивших пацанов с бритыми головами.
Облитые с ног до головы — по крайней мере, так они утверждали позднее — подростки воспылали жаждой мести и бросились в погоню за маленьким злобным «опельком». Естественно, не догнали, зато очень удачно для себя заметили улыбавшегося длинноволосого парня, стоявшего возле приоткрытой двери с сатанинской символикой. Повода для драки даже искать не пришлось. Возможность сорвать злость на постороннем человеке наложилась на традиционную неприязнь к любым «иным», непохожим, особенно острую в шестнадцать — восемнадцать лет. Как известно, в этом возрасте мужчины думают чем угодно, но только не головой…
— Верховный! — Судя по голосу, влетевшее в зал чудо принадлежало к женскому полу. Хотя в наше время хирургических свершений даже отсутствие кадыка гарантий уверенности не дает. — Там скины… наших бьют!
Чертыхнувшись и помянув Сатану, Иерарх бросился к выходу. Следом за ним, перекрестившись, пробормотав короткую молитву и перекрестив комнату, бодрой рысцой на улицу направился Мозг. Вмешиваться он не собирался, но посмотреть посмотрит.
Снаружи творилось действо, в милицейских протоколах называемое массовой дракой. Трое скинов против четырех сатанистов, один из которых слегка помят. Мозг поймал себя на неуместном для православного священника чувстве, отметив, что с довольным видом смотрит на побивающих друг друга идеологических противников. Шпану он недолюбливал, пусть хоть ежедневно в храм ходит и поклоны бьет. Скинов было поменьше, но они брали умением, опытом и извлеченной неясно откуда железной цепью. Однако дравшиеся на стороне их противников потасканного вида девицы успешно вносили в ряды «арийского воинства» сумятицу своими накладными когтями и дикими завываниями, мешая достижению окончательной победы. В целом сатанисты проигрывали, наполняя душу боевого монаха покоем, миром и легким ощущением счастья.
Полностью наслаждаться зрелищем торжества добра над злом мешал сидевший в припаркованной у обочины «вольво» человек, с равнодушным видом глядевший на побоище. Еще нестарый, с ухоженной короткой бородкой, он чем-то походил на профессора геологии из числа тех, кто всю жизнь мерил шагами землю-матушку и лишь недавно решил остепениться. Из образа выбивались только холодные, пустые глаза, сейчас обратившиеся на подходившего к нему отца Николая. Монах еле заметно передернул плечами. Это не простой сектант. Перед ним сидел истинный служитель Тьмы.
— Твоих рук дело?
— Просто почуял святую силу и остановился посмотреть, — слегка покачал головой колдун.
— Что ж тогда своим не поможешь?
— Здесь нет моих, Мозг. — Монах злобно прищурился. Уже и кличку узнал, скотина. — Неужели ты думаешь, что Князю Мрака — если он есть — нужны неудачники и слабаки? Вся та плесень, что прикрывается его именем и считает служением возможность издеваться над бомжами или устроить групповуху в комнатке с уютными кожаными диванчиками? Чтобы войти во Тьму, нет нужды бить стекла, нюхать героин или выписывать журнал «Варшавский зоофил».
Чернокнижник выбрался из салона, встал напротив, сложив руки на груди:
— Сила в борьбе. Выживает сильнейший, и это правильно.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — Священник подумал, что сегодня он уже задавал этот вопрос.
— Земля слухами полнится.
— Что-то ты нагло держишься, колдун. Не боишься?
— Ваших законов я не нарушил, — неприятно усмехнулся «профессор». — По крайней мере, доказательств у вас нет. И демону в верности поклялся, так что трогать меня без повода чревато.
— Врешь! — уверенно сказал священник. — Ты не его раб. Метки нет.
— Малая клятва могущественному. Спроси сам, если не веришь.
— Спрошу. — Раздражение, понемногу копившееся целый день, достигло критической отметки и вылилось в диком реве, остановившем побоище: — Эй, вы там! Хватит, я сказал! Иначе всем наваляю!
Властный окрик разметал дерущихся по разным углам двора. Они отскочили, утирая слезы и кровь, оглянулись на злого монаха, гопники по привычке открыли рты, намереваясь выдать нечто в стиле «чего они первыми»… Как открыли, так и закрыли. Отец Николай возвышался над каждым из них самое малое на полголовы, и если одна кисть его придерживала массивный крест, то вторая сжалась в кулак таких размеров, а на лице застыло настолько зверское выражение…
Словом, ему поверили. Этот всем наваляет.
Уверенность, с которой колдун держался при встрече с заклятым врагом, являлась следствием приятного факта — он кое-чего нарыл. У Урзала, как и у любого посвященного во Тьму, имелась широчайшая сеть информаторов и должников, трудившихся не за совесть, а за страх. К одному из них он и ездил. Привычный шантаж столь же привычно дал нужный результат, отчего колдун и возвернулся с добычей, которой с гордостью поделился с покровителем:
— Один мой знакомый поддерживает отношения с представителем патриархии… — Урзал со значением посмотрел на демона: «Вот я какой!» Шурик проникся уважением, но не слишком глубоким. Всегда и везде существовали люди, торговавшие информацией и поставившие это дело на широкую основу. Тот факт, что кто-то сумел получить доступ к досье на двух святых братьев, не был уникальным. Шпионов вербовали обе стороны, причем не доказано, что нелюдь действовала удачнее. Хотя колдун все равно молодец. — Наши наблюдатели — разжалованные избавители.
Толстяк поморщился, но опять-таки особых эмоций не проявил. Принадлежность святого брата к многочисленному и разнообразному сонму боевых магов он определил еще при первой встрече, считав характеристики ауры. Новостью для него сообщение Урзала не стало. Правда, Шурик счел необходимым пояснить присутствующей на встрече Алле:
— Боевики. Изредка следователи, временами прокуроры и почти всегда — палачи. Для смертных подготовлены очень неплохо, причем действовать предпочитают в командах. Обычно парами. Про Пересвета и Ослябю слышала? Не просто так они на Куликово поле катались и у святого благословение получали.
Доклад проходил в теплой, дружественной обстановке особняка Аллы. Во флигелек Шурик посторонних не водил, тем более магов, тем более колдуна. Способного учуять, чем там внизу демон занимается. Поэтому собрались в гостиной на втором этаже, где каждый мог устроиться с максимальным для себя удобством и не мешать другим: темный стоял посредине и жестикулировал, перед Шуриком на прикаченном столике разместилась пара кастрюлек и судочков, ну а хозяйка дома почти утонула в глубоком, мягком кресле и оттуда внимала повествованию, изредка прерывая лектора вопросами.
Например, вот таким:
— Тогда что они здесь делают? Ждут, когда ты ослабишь бдительность, чтобы нанести предательский удар в доверчиво подставленную спину?
Дханн пожал плечами, откусил от куриной ножки и перевел стрелки на колдуна: отвечай, мол. Тот злорадно улыбнулся:
— Ни за что не поверите. Они разжалованы в наблюдатели для покаяния в связи с участием в организации человеческого жертвоприношения!
У Шурика изо рта выпала наполовину обглоданная кость. Глаза его выпучились, из горла раздался непонятный сип. Из-за временной неспособности повелителя выражаться — в хорошем смысле — первой успела высказаться Алла, с недоверчивой улыбкой переспросившая:
— Организация жертвоприношения? Человеческого? Монахи?
— Совершенно верно, — лучась от гордости, подтвердил темный маг. И с нотками зависти в голосе уточнил: — Выдали официальное разрешение одному из моих коллег. Бывают же везунчики!
— Они слишком легко отделались, — наконец-то проглотил застрявший в горле кусок Шурик и сразу потребовал: — Выкладывай подробности. Ни за что не поверю, что священник позволил закласть смертного без особых обстоятельств.
— Вы абсолютно правы, могущественный, — признал Урзал. — Обстоятельства были.
История вышла кровавой, грязной и нелепой. Изредка среди людей — что бы там ни говорили дханны, расы разнообразно одаренной — рождались маги, способные прятаться от всех или почти всех способов обнаружения. Найти таких «теневиков» магическими методами не представлялось возможным, обычные же следы они успешно скрывали. Насчитывалось их по миру около десятка, и служили они поголовно демонам, ибо никто другой контролировать этих идеальных воров и убийц не мог, — могущественные же как-то справлялись.
Являясь магами, теневики оставались людьми со всеми их пороками и недостатками. Поэтому посвященные во Тьму их все-таки чувствовали. С трудом, но обнаружить могли. Чем при поимке теневиков и пользовались.
Три месяца назад в одном уральском городке произошла серия убийств явно ритуального характера. Обычно их совершают люди с нездоровой психикой, которым якобы отдает приказы непосредственно Сатана, но церковь все равно проверяет каждый случай — во избежание. Вдруг действительно нашелся кто-то осмелившийся нарушить закон? Посланные на расследование Мозг и Боди, к глубокому сожалению, обнаружили следы использования магии, тем не менее попытка узнать хоть что-то об убийце окончилась неудачей. Ни чародейские, ни милицейские методы результатов не дали.
Убийства продолжались, гибли люди. В конце концов Мозг, отчаявшись, принял предложение одного из местных колдунов. Тот обещал найти теневика, но взамен потребовал право на человеческое жертвоприношение — церковь в исключительных случаях, крайне редко, разрешала такое. Именно в исключительных, когда опасность грозила не телу, но душе. Отец Николай не имел права соглашаться…
Короче говоря, убийцу нашли, быстро расчленили на алтаре, а монаха и его напарника приговорили к покаянию и суровой епитимье. Отныне они переходили из числа воителей в наблюдатели, на самую низшую ступень. Почему так? Поговаривают, решение явилось компромиссом между настоятелем скита и патриаршей комиссией, призванной следить за действиями «воинов Господа».
— То есть работа для них незнакомая, зато о магии они знают много, — резюмировала Алла. — Для нас это хорошо или плохо?
Шурик, на протяжении всего рассказа сидевший прикрыв глаза, наконец пошевелился:
— И то и другое. Минусы — они очень опытны, хорошие маги да еще энтузиазмом пылают, хотят репутацию восстановить. С мелочью им связываться резона нет, зато дханна или колдуна в преступлении они обвинят с удовольствием. Лишь бы доказательства нашлись. С другой стороны, непосредственно с наблюдательской работой они знакомы плохо, действовать станут грубо. — Демон помолчал, подумал. Высказался: — Они не догматики. Можно попробовать наладить отношения.
— Мне кажется, могущественный, — осторожно вмешался Урзал, — за ними должны присматривать. Столь неординарных личностей начальство без внимания не оставит.
— Возможно, — согласился Шурик. — Хороший совет. Я проверю.

 

Одним из признаков сильной личности является способность четко формулировать задачу и последовательно добиваться ее выполнения. Под этот критерий Мозг подпадал на все сто процентов. Он пер по жизни с мощью и неуклонностью бульдозера, раз за разом добиваясь поставленной цели, причем поражений не признавал, побед же достигал самыми необычными путями. Благодаря чему на нынешней должности и оказался. Однако удар судьбы священник принял с достоинством, намереваясь исполнять непривычные обязанности если не успешно, то хотя бы старательно.
— Чего тогда тот волосатый лыбился!
— Ясное дело, — хмыкнул священник. — Если бы ты себя со стороны видел, сам бы лыбился. Он же не сказал ничего, так?
— Попробовал бы он!
— Ну так и драку затевать не из-за чего было!
Первичный контакт с местной шпаной прошел не по плану, но в целом удачно. Уведенные от сатанистов драчуны сами предложили посидеть в городском парке, отметить пивом знакомство и заодно поболтать о том о сем. Там к ним присоединились две девчонки, и вся компания разместилась на скамеечках, чтобы послушать излагавшего необычные идеи нового знакомого. Скины общались, дерзили в пределах нормы, заинтересованные колоритной личностью священника. Работать можно.
— Я по роду службы с разными людьми встречался, — принялся проповедовать Мозг. — Точно могу сказать: те, кто чего-то стоит, по мелочам кулаками не машут. Серьезный человек десять раз подумает, прежде чем в драку ввязываться.
На лицах у пацанов аршинными буквами засияла надпись «Сейчас будет грузить». Священник, однако, неожиданно выдал:
— Хоть мне и приятно видеть побиваемого врага — прости, Господи, грешного, — лучше бы вы мимо прошли. Собеседник из Иерарха неординарный, разговор с ним намечался интересный, так что прервали вы нас напрасно.
— А чего это вы с сатанистом встречаетесь? — выдал самый мелкий пацан. — Он же, типа, злу служит?
— Таков мой пастырский долг, — витиевато ответил Мозг. — Попросту говоря, господин Уральцев свернул на неправильный путь, и я должен его оттуда вывести, пока не поздно. Запутался человек, бывает. Думает, что если обертка красивая, то и конфета вкусная. И не суть, из каких побуждений он начинал служить Лукавому — искренних или корыстолюбивых, — в конце он в своем выборе раскается, только поздно будет. Поэтому помогать нужно сейчас.
Он оглядел притихших в связи с попыткой осознания непривычной концепции скинов и завершил спич:
— Короче, православной церкви нужен грешник раскаявшийся и поумневший, а не с мордой побитой. Понятно?
— Ну вы, типа, скажете, — опять влез мелкий. — Пока одного уговариваете, он еще десятерых обратит.
— Может, и так, — кивнул монах. Затем постучал себя по груди пальцами: — Но это будет мой прокол, моя ошибка. Проповедники почитаются именно потому, что их задача очень сложна и не всегда успех очевиден. Священник может служить десятки лет, каждый день общаться с паствой — и только под конец жизни получить какой-то результат. Или увидеть, что не справился.
— Да ладно, — скривила губы одна из девиц. — Чего там сложного-то? Кадилом помахать, исповедь принять, деньги у бабулек в кассу собирать любой может.
Мозг почесал затылок:
— Это так ты представляешь себе мою работу? Впечатлен.
— Ну а что вы еще делаете?
— Посмотреть хочешь? — прищурился священник. — Пожалуйста. Только поработать придется, имей в виду.
— Это как? — насторожилась компания.
— Здесь неподалеку расположен Дом ветеранов. Епархия над ним… не то чтобы шефствует, просто иногда помогает. Деньгами, продуктами, материалами. Прихожане собрали кое-какие вещи, их надо перевезти, заодно кое-какой ремонт сделаем. Оплаты, естественно, не будет, но кормежку обещаю. Или у тебя дела завтра образовались?
Последнюю фразу он произнес максимально ехидным голосом, заставившим девицу вспыхнуть и заявить, что придет обязательно. Старый прием «взять на слабо» сработал безотказно. Выяснив имена помощников — в поездке желали принять участие все, — Мозг сообщил им время, посоветовал девушкам надеть, если есть, юбки и прикрыть волосы при входе в церковь, после чего засобирался домой. У него появились кое-какие мысли, которыми он хотел озаботить напарника. Кстати сказать, у спорившей с ним Дарьи неплохой голос. Глубокий, чистый, только непоставленный. Даже странно, как сигареты и пиво его не испортили.
Даст Бог, скоро в церкви появится еще одна певчая.

 

Власть Шивы-Разрушения проявляется не только на поле брани или в многолюдных катастрофах, падении комет или справедливом несении демократии в нефтегазоносные районы. Бог обновления царит везде, не забывая уделять внимание мелочам. Смерть овцы означает возможность выжить для маленьких волчат, а лесной пожар приносит шанс новым семенам вырасти на удобренной пеплом почве. Локальные концы света происходят ежеминутно, не прерывая общего хода истории, но болезненно отражаясь на судьбе или — намного чаще — мировоззрении непосредственных участников.
Крушение устоявшейся системы ценностей для Аллы выразилось в сообщении садовника, попросившего ее унять непонятную активность толстого племянника. Женщина поначалу даже не поняла, о ком идет речь. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: недавно нанятый служащий говорит о Шурике.
— Вы хотите сказать, он не спит?
Часы услужливо пробили восемь утра ровно. Самое время, по мнению демона, для сна.
— Нет, — отрицательно помотал головой молодой дипломированный специалист, еще слабо знакомый с реалиями поместья и оттого не прочувствовавший перста судьбы в незначительном вроде бы факте. — Он уже давно встал.
К тому моменту как встревоженная Алла в сопровождении увязавшегося Олега подошла к слишком хорошо знакомому флигельку, парень успел прокопать спиралеобразную канавку и тем самым безнадежно испортить клумбу с драгоценными фламандскими розами. Сейчас он с мрачным и решительным выражением лица сновал вокруг, устанавливая непонятные камешки, втыкая в землю ветки, гнутые алюминиевые вилки, осколки кирпича и прочий мусор. Впрочем, некоторые из предметов принятая прежде видела в подвале, отчего и остальной хлам подозревала в наличии неучтенных свойств.
— А тебе чего здесь надо? — Налитые кровью глаза с вертикальным зрачком уставились прямо на струхнувшего Варварина.
— Это я его привела, думала, вдруг помощь понадобится, — грудью прикрыла подчиненного Алла и с ходу, не позволяя вставить ни слова, принялась выспрашивать: — Что происходит? Шурик, ты чего не спишь? У нас какие-то проблемы? Ассомбаэль, не молчи, лучше сразу скажи: что случилось?
Вместо ответа дханн ткнул пальцем куда-то в сторону дальнего леса. Приглядевшись, Алла охнула. Над верхушками деревьев в полной неподвижности застыл НЛО, он же летающая тарелка. Зачем и для чего она висела, непонятно, но, судя по раздражению Шурика, эффект от ее невидимых действий был.
— Тварь! — Демон сплюнул на землю. Олег, круглыми глазами наблюдавший за уставившейся в чистое небо начальницей, резко подскочил и сделал пару шагов в сторону от полыхнувшего огнем плевка. — Всю ночь жужжало. Застыло над источником и зудит, и зудит, и зудит, и зудит! Башка раскалывается. Сшибу, на хрен! Нечего над моей землей летать…
Дальнейшая речь на минимум восьми языках, к счастью для присутствующих, осталась непонятой.
— Кто-то из ваших? — поинтересовалась Алла.
— Делать дханнам больше нечего, кроме как дурью маяться, — отмел возражения Шурик. — Нам такие штуки ни к чему.
— Ну Рамиааль мог бы…
— Он и проделывал! Но только ради шутки! Там, — махнул рукой парень, — те придурки, что на полюсах засели и с Домом Морского Дракона шашни крутят. Инопланетяне долбанутые…
— И что ты собираешься делать?
— Сейчас увидишь, — многообещающе оскалился демон.
Начало ритуала выглядело простенько. Затянув мерный речитатив и бодро помахивая молотком, Шурик остановился перед входом в рисунок, вожделенно поглядывая на установленный в центре камень с белой суповой тарелкой. Насколько понимала Алла, посуда символизировала НЛО. Женщина внезапно испытала сильное желание обхватить себя руками и сбежать куда-нибудь подальше. Птицы и насекомые замолчали, ветер затих, словно устыдившись неприлично поспешного бега в месте могучего чародейства. Даже Олег, обычный человек, почувствовал собирающиеся на призыв демона силы. Он закрутил головой, обратив внимание на неожиданную тишину, поправил ворот рубашки, словно желая вздохнуть поглубже, нервно переступил с ноги на ногу. Шурик поднял молот перед грудью, приготовился сделать первый шаг…
— Зараза! — Напряжение исчезало, словно медленно разворачивающаяся пружина. Толстяк тряс головой. — Вот гад!
— Что случилось? — с легким вздохом поинтересовалась Алла. Ей следовало бы помнить, что ни один план ее повелителя в реальность не воплотился. По крайней мере так, как задумывалось изначально.
— Он сбежал!
Принятая оглядела горизонт, сложив руку козырьком, и с облегчением признала — слава российского Розуэлла городку не грозит. Ну и ладненько, ну и хорошо. Повинуясь легкому кивку, Варварин пошел в сторону дома, время от времени оглядываясь. Женщина подошла поближе к Шурику:
— Испугался твоих приготовлений?
— Твое замечание необычайно лестно. — Хотя от интонации брызгало ядом, видно было, что настроение у Шурика хорошее. Голова больше не болела. — Правда, звучит крайне сомнительно. Обряда-то я еще не начал. Повезло головастикам.
— Кстати сказать, кто они такие? Ты сказал, инопланетяне? — потребовала подробностей Алла.
Толстяк принялся собирать с земли амулеты, попутно просвещая невежду:
— Планетка наша хоть и на отшибе, а только чем-то проходной двор напоминает. Ходют тут всякие, прилетают… Тысячи за полторы до нашего прихода лет здесь вообще чужая цивилизация процветала. То ли колония, то ли экспедиционный корпус. Потом они передрались, аппаратуру похватали и улетели не пойми куда с концами. Все, что от них осталось, сейчас в Домах хранится.
— Значит, вы с пришельцами не общаетесь?
— Почему же? Кое-кто общие дела имеет. — Шурик закончил собирать похожие на мусор магические причиндалы, мысли его перекинулись на иное. — Скажи Олегу, пусть узнает, кто следит за святошами. Ни за что не поверю, что двух штрафников без пригляда оставили. Даже если наблюдателя заметят, не страшно.
— Спящего агента вычислить почти невозможно, — припомнила Алла высказывание Варварина. — Если наблюдатель ничем себя не проявит, его не найти.
Круглое лицо расплылось в хищной усмешке, и почему-то сразу стало ясно, за что дханнов почитают демонами. Толстяк исчез. На его месте стояло существо хитрое, коварное, знающее пути людей, игрок страстями и обманщик мудрых. Стояло недолго. Всего лишь на мгновение наследие предков взяло свое, угаснув под гнетом персональной Шуриковой нерешительности. Однако Алле увиденного хватило.
Поэтому она совершенно не удивилась, услышав уверенное пророчество:
— Сидеть без дела эти двое не смогут. Так что стучать наблюдатель будет часто.

 

Была у Боди привычка, за последствия которой его сильно не любили. Зато полезная. В шестилетнем возрасте маленький мальчишка, пришедший из детского сада с фингалом под глазом, повесил во дворе дома набитый песком кожаный мешок и принялся по нему лупить. Каждое утро не менее полутора часов. Последствием выматывающего «хобби» стала атлетическая фигура и необычайная популярность среди слабого пола сначала в школе (где Боди регулярно лупцевал самых отъявленных хулиганов), затем в институте (вылетел за избиение десятка студентов в общаге) и на погранзаставе (стоившей ему выбитых передних зубов, знакомства с настоящим шаманом и первых седых волос в шевелюре). К слову сказать, там же они с Мозгом и познакомились. С тех пор изменилось многое: бывший погранец стал воином и телохранителем, узнал много такого, о чем предпочел бы не подозревать, и стал смотреть на объявления типа «навсегда прочищу карму» с профессиональным интересом. Однако каждое или почти каждое утро он вставал, выходил во двор, становился напротив большой восьмидесятикилограммовой груши…
Вот и сейчас друг, напарник и непосредственное начальство застал брата Елпидифора за несвойственным обычному священнику занятием. Мозг немного подождал в сторонке, наблюдая за сотрясающимся от коротких резких ударов тяжелым мешком, потом ему надоело, и он поинтересовался:
— Ты по окрестностям побегал?
— Ничего интересного, — выдохнул Боди. — Мест с дурной репутацией нет, окромя разливухи, чародеи сильные вблизи не живут, контакт с ближайшими сплетницами подозрительных сведений не принес. Скукота.
— Подозрительно.
— Не то слово… — Руки на мгновение словно размылись в воздухе, пробарабанив по груше. — Меня идиллии с того случая под Полтавой пугают.
— Походи-ка ты под «вороньим зраком», — раздумчиво предложил Мозг. — Должно найтись что-то необычное. Ну не верю я этой тишине, не верю!
— Не вопрос. Только ты заодно и отвод глаз накинь, чтобы людей не пугать.
Монах отвернулся, скрывая улыбку. Боди — помимо странностей в поведении — обладал еще и аллергией на ряд заклинаний. Объяснить, чем вызывается покраснение глаз, сопли и обильный чих при наложении примитивнейших заговоров, широко известных и совершенно безопасных, специалисты скита не смогли. Причем пытались долго.
Спустя примерно полчаса запасшийся платками и наглотавшийся таблеток брат Елпидифор вышел из ризницы, новым взглядом рассматривая внутреннее убранство церкви. Только ради возможности полюбоваться мягким, неземным сиянием, исходящим от икон, стоило терпеть причиняемые святой магией неудобства. Человек под «зраком», в обмен на недолгую способность видеть сокрытое не хуже ведунов, также получал ряд неприятных довесков. В придачу к привычной аллергии Боди сейчас щеголял антрацитово-черными глазами и неестественно бледной кожей, каковое сочетание на непривычных людей производило убойное впечатление и служило основанием для творчества сценаристов. Попросту говоря, вид дьякона пугал, причем сильно.
Хотя исключения из правил находятся везде. Пользоваться отводом глаз напарники начали после того, как сопливящийся Боди с во-от такенными глазищами напоролся на компанию готов. К сожалению, обычной реакции он не дождался, и стая узревших кумира подростков чуть не сорвала операцию по поимке чародея-нарушителя. Несчастному брату Елпидифору коллеги в ските по сей день припоминали позорное бегство от обуянных пылкой страстью неформалов.
Немногочисленные по утреннему времени посетители, в отличие от икон, доброго впечатления на диакона не произвели. Ауры прихожан сияли не одним лишь светом, грязи хватало. Особо выделялся темным пятном стоявший на коленях старик в засаленном пальто, визгливым голосом, не пытаясь говорить тихо, докладывавший:
— Господи! Моя соседка — блудница!
Боди не удержался. Он понимал, что совершает глупость, но его достала неопределенность в положении, вездесущие шипящие бабки, и дед этот, мерзкий, завистливый сутяга, тоже достал. На мгновение забыв о христианском всепрощении, зато припомнив тихий рассказ забитой, постоянно третируемой дочери жадного ханжи, Боди не выдержал. По-прежнему невидимый, он тихонько приблизился к стоявшему на коленях молельщику и прошептал в самое ухо:
— Без тебя знаю, стукач!
На ходу крестясь, диакон бросился к выходу из церкви, старательно не оглядываясь назад. Он примерно представлял себе, что творится за спиной. Старик, очумело вертевший головой, проблемой не являлся — мало ли какие слова могли ему послышаться? Иное дело любимый напарник, закончивший дела совершенно не вовремя и успевший заметить последнюю каверзу Боди…

 

Поскольку идти досыпать было бессмысленно, зевающий Шурик отправился в город. У него еще вчера возникли идеи насчет русалкиного требования, которые он сегодня собирался проверить, а может быть, реализовать на практике. Утопленница хочет скоморохов? Будут ей скоморохи.
Очагом творческого развития в городке являлся кинотеатр, он же Дом культуры «Факел». Построенное в советские времена здание выглядело типичным образчиком сталинской архитектуры, вероятно, поэтому с приходом демократических ценностей ремонтировать его перестали. Танцев или лекций в нем больше не устраивали, зато внутри разместили кучу торгующих всякой всячиной ларьков и магазинчиков. Место быстро стало пользоваться у горожан нездоровой популярностью. Слухи связывали бывший центр с расцветом наркоторговли, чеченской мафией и незаконной торговлей людскими органами.
Взявшая на себя труд проверить сплетни Славомира с сожалением убедилась, что в действительности чеченец в городе один — врач местной больницы, ни разу не посещавший исторической родины. Наркоту продавали в основном на овощном рынке, а почти вся незаконная деятельность администрации «Факела» заключалась в обмане налоговой инспекции. К глубочайшей бабкиной скорби, местные ее надежд не оправдали.
Однако год назад свежеизбранный мэр на Аллины деньги построил новый вещевой рынок, переведя туда всех торговцев. Бывший Дом культуры решили использовать в прежнем качестве. Его покрасили, провели ремонт, выделили помещения под разные клубы и секции. Снова заработал кинотеатр, стало модным по выходным сходить с друзьями на очередной хит сезона. Насколько помнил Шурик, где-то в недрах комплекса размещался кружок то ли народной песни, то ли игры на балалайке или еще какая-то ерунда того же рода. Практической пользы от подобных хобби толстяк не видел, отчего относил факт их существования на счет присущих смертным странностей.
Каковые странности он собирался применить себе на пользу.
Если же окажется, что сведения неверны и в «Факеле» ничего подходящего нет, стоит в краеведческий музей зайти. Еще у Аллы есть связи с военными, можно одолжить у них… Шурик запрокинул голову к небу, вспоминая увиденный по телевизору сюжет. Точно. Краснознаменный ансамбль песни и пляски. Если они в зайчиков по заказу олигархов переодеваются, то всего-то две сотни километров проехать обязательно согласятся.
Неприятное покалывание в затылке заставило его завертеть головой, выискивая источник угрозы. Знакомый источник знакомой угрозы, если говорить точнее. Взгляд его упал на проезжавший мимо грузовик, из кузова которого столь же подозрительно и напряженно посматривал проезжавший мимо Мозг. Шурик рефлекторно оскалился в улыбке и сделал ручкой, отчего священник только насупился и, пока машина не завернула за угол, не отрывал глаз от оппонента. Кажется, он не хотел, чтобы о его поездке кто-то узнал.
«Не иначе что-то замышляет», — подумал демон, трижды сплевывая через плечо.
«Что-то затевает», — на всякий случай перекрестился Мозг.
Обуреваемые тяжелыми мыслями, идеологические противники разошлись по своим делам. Куда поехал монах, Шурик не знал, сам же он поднялся по ступенькам, привычно бочком протиснулся в дверь и поинтересовался у сидящей в маленькой застекленной будочке вахтерши:
— Здрасте. У вас тут вроде кружок народной песни есть?
Старушка поставила неизменный стакан чая на стол и с почтением оглядела массивную фигуру посетителя:
— Есть. По вторникам и пятницам собираются, в семь часов.
— Угу. И как, хорошо поют?
— Где там, — махнула рукой вахтерша. — Больше чаи гоняют или друг дружку на маты швыряют.
— Не понял? — удивился дханн.
— Они раньше помещение с местным клубом греко-римской борьбы поделить не могли, — с охотой поведала бабулька. — Все спорили, кляузы писали. Пока тренер борцов не предложил по-честному провести серию поединков: мол, если хоть один раз его ученика поборете, мы поищем другое место для занятий, продуете всухую — извините и подвиньтесь. Тетки наши подумали и согласились, только взяли месяцок на подготовку. Вот с тех самых пор у них вся мебель из комнаты исчезла, пол остался матами покрыт, а песен что-то я давненько не слышала. Наверное, понравилось.
— Стало быть, выиграли?
— Пять-ноль.
— Ого! Как это они?
— Да эти дамочки, милок, пожалуй, покруглей тебя будут, — задумчиво сравнила размеры любительниц пения и визитера вахтерша. — Им для победы одного приема хватит, «обними и сверху упади» называется.
Информация, безусловно, интересная, но требованиям текущего момента не отвечает совершенно. Может, есть другие варианты?
— А еще что-нибудь русское народное здесь есть? — без особой надежды поинтересовался толстяк. Тащиться еще куда-то не хотелось.
— Только вот это, — показала пальцем на стену бойкая старушка. — С завтрашнего дня пойдет.
Шурик посмотрел на театральную афишу, его рука, словно живущая собственной жизнью, без ведома владельца потянулась чесать затылок. Между прочим, неплохая идея… Оригинальная…

 

В то время как отправившийся на благое дело Мозг объяснял поехавшим с ним хулиганам азы православия, попутно пытаясь предугадать козни местного представителя адских сил на земле, его младший товарищ баклуш не бил. Мужественно сражаясь с насморком, Боди неусыпным дозором обходил окрестности, выискивая происки Мрака. Спокойствию городка он тоже не верил. За время службы, или работы, в зависимости от трактовки заключенного со скитом договора, его вера в миролюбие окружающих сильно пошатнулась. Теоретически он понимал, что все люди разные и среди живущих в России ведунов немало тех, кто зла не творит и над простыми людьми не глумится. Теоретически. Обретенный же в многочисленных схватках опыт свидетельствовал о другом. Всякий обладатель сверхъестественных способностей, чуть возвышающих его над обывателями, иногда исключительно в собственных глазах, мгновенно стремился эти самые способности применить на практике. Ограбить банк или проклясть недруга-соседа, или загипнотизировать гаишника, остановившего машину за превышение скорости. Словом, на практике Боди встречался исключительно со всякого рода лихой публикой, отчего и привык считать каждого знающего потенциальным нарушителем.
К слову сказать, современные феминистки любого мужчину называют потенциальным насильником. Вот такая ассоциация.
Короче говоря, Боди усиленно искал проявления оккультной активности, направленной против людей. Несколько часов уже искал. А как известно, кто ищет, тот всегда… Правильно. Только найдет не всегда то, что искал. Причем иногда правильнее добавить «на свою голову».
— Слушай, внучок, — кто-то неожиданно подергал дьякона за рукав, — ты прямо скажи, чего ищешь-то. Сил больше нет смотреть, как мучаешься.
Славомиру Боди узнал мгновенно, даром что сегодня та разоделась в камуфляжную куртку, такие же штаны и высокие, почти до колена, шнурованные ботинки. В руках древняя ведьма держала предмет, очертаниями подозрительно напоминающий автомат. На плече у старухи умостился дух-фамилиар, принявший облик черного кота с прилипшим к морде презрительным выражением ко всем и вся.
От несоответствия репутации и облика ведьмы диакон впал в легкий ступор.
— Чего молчишь-то, ась? — прищурилась Славомира. — Или пакость какую затеял?
Боди издал невнятный звук, не зная, каким образом выразить свою мысль. Ему хотелось сказать сразу так много — отвести подозрения, спросить, почему собеседница вырядилась в таком странном стиле, поинтересоваться, где сейчас демон и чем он занимается… Получилось плохо. Беседовать с ведунами на мирные темы ему приходилось редко в силу специфики службы.
— Поня-а-атно, — протянула ведьма, ехидно поблескивая глазками, словно догадалась о чем-то нехорошем. Боди, хотя грехов особых за собой и не помнил, немедленно почувствовал желание оправдаться. — А я вот, вишь, парней соседских пострелять сгоношила.
— Пейнтбол? — с легким презрением поинтересовался охотник на службе церкви.
— Он, родименький, — кивнула бабка. — Не одобряешь?
— Пустая трата времени. Сходства с настоящим боем мало.
— Усе упирается в денежку, — философски вздохнула ведьма. — Амуниция дорогая, инструкторов нет, шарики с краской и те из Москвы везти приходится.
— Амуниция, — хмыкнул Боди, — роли не играет.
— Да неужто?
— Значение имеет только опыт.
— Так у нас двое в армии служили.
— В ракетных войсках?
— Вроде нет, — призадумалась Славомира. — Связист…
О том, что в число упомянутых двух она включила себя, бабка умолчала. Биография у нее была бурная, послужить довелось — и великому князю, и батюшке-царю, и государю императору. В разных обликах, разными путями. Сейчас решила освоить современные методы ведения войны. Однако если специалист — а подготовку иноков она оценивала очень высоко — говорит, что затея обернется баловством, то какой смысл продолжать?
В голове ушлой полукровки мгновенно сложилась способная принести выгоду комбинация. Не откажется же святой брат помочь старушечке, верно?

 

Молодой демон голышом лежал посредине старой дубовой рощи. Поведение для него несколько несвойственное, ибо нудистом Шурик не был и вообще к идее зачем-то подставлять тело под солнечные лучи относился без понимания. Да, погреться на теплом камушке и поплавать в ласковых соленых волнах иногда очень приятно, слов нет, но не лучше ли потратить время на более полезное занятие?
Как можно понять из предыдущего абзаца, все-таки было в Шурике нечто «ботанское».
Дханн, чьи планы на ближайшее будущее включали инициацию двух Источников, не расслаблялся необычным для себя образом, а занимался делом. Взяв небольшой тайм-аут на осмысление пришедшей в голову сумасбродной идеи, он решил осмотреть лесной Источник на предмет возможных сложностей. Мало ли что! Его Дом редко испытывал трудности при взаимодействии с данным типом энергии, да и личные особенности Ассомбаэля позволяли надеяться на быстрый и полный успех, но всякие же случаи бывают. Надо подстраховаться. Изучить структуру, установить маяки-якоря для будущей печати, оценить потребные силы, способные обуздать энергию Источника, создать дополнительное заклинание-опору, на которую он мог бы опереться, проводя ритуал… Работы много, и чем раньше ее начать, тем быстрее и надежнее будет результат.
Поэтому сейчас толстяк развалился на мокрой и холодной земле, старательно игнорируя неприятные ощущения и остро сожалея о невозможности принять истинную форму. Роща находилась слишком близко от города, кто-нибудь мог забрести сюда ненароком. Одно дело — увидеть валяющегося голышом молодого парня, и совсем другое — повстречать на пути бронированную трехсоткилограммовую тушу. Пусть лучше психом считают, ему не привыкать. Другой дханн на его месте наложил бы отпугивающее или отводящее внимание заклинание, но попытки Шурика обезопасить себя от случайного взора сегодня провалились. Видать, звезды встали неправильным боком.
Глубоко вздохнув, парень постарался расслабиться и принялся за дело.
Каждый Источник уникален, однако нечто общее между ними все-таки есть. Нужно только знать, куда и на что смотреть. Капля прозрачной воды и красный рубин схожи, если проанализировать их с точки зрения структуры и, скажем так, непредвзято. Шурик изучал теорию и не так давно опробовал предложенные учителями способы на практике, пытаясь избавиться от русалок. Здесь и сейчас он надеялся на больший успех. Может быть, он даже сумеет выполнить часть предварительной работы, раз никто не мешает и не путается под ногами.
Истинным зрением он видел, как сплетается вокруг него кружево могущественных сил. Каждое дерево рощи жадно поглощало щедро даруемую планетой энергию, чтобы тут же изменить ее и отдать, выбросить в окружающее пространство. Невидимые волны расходились по лесу, питая растения, заставляя воздух дрожать, петь песню присущей одной только жизни мощи. Люди не зря называют такие места священными. Даже забывшие о связи с природой смертные чувствуют, насколько отличаются царящие возле Источников законы от привычных, и стараются не нарушать недоступный пониманию смертного покой. Впрочем, в своем скудоумии они все-таки осмеливаются вмешиваться в созидаемые самой природой процессы, отчего зачастую и страдают. Эта роща стояла тысячелетия и простоит еще столько же, если человек с топором не придет и не срубит вековых великанов ради своих сиюминутных нужд.
«Не срубит, — подумал Шурик, с восхищением обозревая буйство красок, даже в его родном языке не имеющих названия. — Не позволю».
Если он действительно станет местным хозяином, упрятать рощу, а то и немалый кусок леса в личном владении будет не слишком сложно. Ладно — проще, чем обычно. Источник станет помощником, послушно направляющим свою силу на поддержание нужной структуры пространства, постепенно изменяя ее по воле дханна. Тогда его, Ассомбаэля, личный дом будет надежно укрыт, причем не только от дурацких спутников-шпионов изобретательных смертных, но и от любимых родственничков, век бы их не видать.
Желая осмотреться получше, Шурик мысленно потянулся к наиболее плотному сгустку энергии. Здесь, по его представлению, находился узел равновесия, мистический центр рощи. Подчини его, заложи в сердцевину матрицу с характеристиками своей ауры, окружи тонкими оковами печати, которые со временем сольются с узлом в единое целое, — и ты станешь истинным повелителем Источника, способным использовать его ресурсы по собственному усмотрению. Не сразу, конечно. Окончательное обуздание своенравной стихии требует не менее двух веков по счету людей, до тех пор необходим постоянный присмотр и уход за расползающимися нитями заклинания. Зато потом… Пребывая в радужных мечтах, сознание толстого дханна рвануло к вожделенной цели.
Ничего неприятного или угрожающего он поначалу не заметил. Источник ему достался не слишком крупный — по правде говоря, вовсе маленький, — а сам дханн обладал чудовищными запасами собственной силы. Как от рождения, так и благодаря окончательно сформировавшейся связи с первой принятой. Поэтому на легкий отток энергии он сперва внимания не обратил. Только спустя какое-то время, выполнив почти все намеченные на сегодня задачи и изучив каждую пядь земли, он почувствовал небольшое недомогание. Навалилась усталость, словно он бежал четыре десятка верст, не останавливаясь и не используя эликсиров. Шурик недовольно рыкнул, вынужденно отвлекаясь от работы и рассчитывая поскорее найти причину мешающего явления. К несчастью, долго искать не пришлось — силу из него тянул сам Источник.
Определить проблему оказалось несложно. Деревья восприняли демона в качестве еще одного Источника, крошечного, если сравнивать со старым, но тоже питательного и полезного. Растения довольно быстро, за какой-то час, оплели корнями и проросшей травой Шуриково тело и теперь старательно поглощали из него силу. Если так пойдет дальше, то скоро они перейдут к поглощению физической оболочки, отправив духовную сущность излишне самонадеянного дханна на следующий цикл перерождения. Нет уж, задергался Ассомбаэль, умирать он не хочет. Как бы плохо ему ни жилось в этом мире, в последний год наметились явные подвижки к светлому и уютному будущему. У него принятая есть, лаборатория, Источник почти подчиненный…
Между прочим, действительно. Его энергия растеклась по роще, фактически выполняя функции печати! В древние времена первые пришельцы именно так подчиняли Источники, кровью и силой скрепляя союз с землей. С тех пор магия шагнула вперед, появились иные, более безопасные способы, но раз уж он начал, пусть и нечаянно, подражать древним предкам, то надо идти до конца! Он еще не настолько ослаб, чтобы бросать дело на полпути. Он готов продолжать.
Растения разносили частички его мощи, опутывая себя чарами чужака. Если бы Шурик от рождения не обладал невероятным, по меркам собственной расы, резервом, то уже вернул бы сознание в тело и отступил, сбежал подальше. Однако сейчас, к его удивлению, процесс наложения печати шел успешно. Дханн постепенно начинал ощущать Источник продолжением собственного тела, пусть не совсем покорным, но и не совсем чужим. Только бы энергии хватило. Если внутренних резервов не хватит на завершение спонтанно проводимого ритуала, то он рискует остаться здесь навсегда… Нет, должно хватить. В «Жизнеописании» прадеда сказано, что он подчинил Источник большей мощности, имея трех принятых, поэтому Шурик тоже должен справиться.
К тому времени как демон зашевелился, пробуждаясь от добровольного транса, солнце уже зашло. Круглая, рыхлая, с иногда проступающими из-под слоя жира канатами мышц фигура без особого напряжения села, с легкостью прорвав опутавший ее слой травы. Шурик огляделся, тоскливо вздохнул и принялся руками отдирать наиболее крепкие коренья. Главное — никому не рассказывать, как он влип на этот раз. Узнают, что первый свой Источник он подчинил — ну почти подчинил: кое-что осталось доделать, просто сегодня нет ни сил, ни желания заниматься — случайно, без подготовки… Засмеют.
Невольно вырвалось тоскливое:
— Да что ж у меня все не как у людей-то!
Вселенная, естественно, до ответа не снизошла.

 

Широким шагом, с плотно сжатыми губами отец Николай подходил к церкви. Злился он в первую очередь на себя. До чего же ловко демон обвел его вокруг пальца, просто слов нет! Пока он, Мозг, был в отъезде и не мог вернуться в город, нечистый успел подчинить первый из Источников и тем самым значительно увеличил свою власть над местными ведунами. Наложение печати монах — как и любой знающий в округе — определил четко, не оставляя места сомнению, отчего теперь терзался мыслью о собственной глупости. Ведь было, было у него предчувствие, что из города уезжать нельзя! Теперь понятно, почему демон попался ему на глаза, почему наблюдал: хотел убедиться, что Мозг уехал и ему не помешает!
До чего же коварная тварь!
Во дворе церкви, сидя в позе роденовского «Мыслителя», монаха ждал напарник. Брат Елпидифор находился в странном состоянии. Усталость, помноженная на долгое пребывание в обществе Славомиры, ввергла его в некое философское оцепенение, когда любое событие воспринимается спокойно, без суеты и ярких эмоций. Попросту говоря, ему все было по фигу. Находился он в этом состоянии довольно давно, поэтому на появление друга, интеллектуальной опоры и непосредственного начальника прореагировал слабо.
— Что у вас тут было?
— Да так, — неопределенно ответил Боди. — Живем.
— Инициацию ощутил?
— Конечно.
— Вот гад!
— Почему? — удивился диакон. — Он в своем праве.
Мозг остановился, словно с разгона налетел на кирпичную стенку. Действительно, почему? Дханны по соглашению имели право возлагать печати на Источники, более того — церковь обязалась не ставить культовые сооружения или иным образом препятствовать нелюди получать доступ к пересечениям планетарных энергий. Монахи не должны были мешать демону проводить ритуал. Тот, безусловно, об этом знал, но почему-то предпочел дождаться, пока Мозг покинет город.
В случайности отец Николай конечно же не верил.
— Чует мое сердце, должно быть что-то еще…
— Может, и так, — кротко согласился Боди.
Мозг сморгнул. Полученный ответ никак не вязался с привычкой брата Елпидифора служить каждой бочке затычкой.
— С тобой все в порядке? — поинтересовался священник, попутно проверяя ауру собрата на предмет чужого воздействия. Так, на всякий случай. — Ты чем тут вообще занимался?
— Играл с ведьмами в пейнтбол.
— Чего?!!
Боди вздохнул и принялся рассказывать.
Славомира малость слукавила. Даже не малость. Из восемнадцати «парней», якобы намеревавшихся поиграть в новомодную игру-стрелялку, к сильному полу принадлежала половина. Остальные, как с удивлением обнаружил Боди, были женщинами, причем ведьмами в наихудшем смысле этого слова. То есть прямом. Быстрая проверка показала, что мужчины тоже принадлежали к числу местных ведунов. Практически на призыв старой полукровки откликнулось — вот интересно, насколько добровольно? — все племя знающих, живущих в городке и окрестностях, за исключением Шурика, Аллы и Урзала. С появлением брата Елпидифора атмосфера накалилась, однако Славомира выглядела очень довольной: консенсус был достигнут.
Первую игру Боди с позором продул. Опыт опытом, но, когда в тебя стреляет собственная команда, выиграть сложно. На следующий раз он занял удобное местечко на самом фланге и отомстил, положив ближайших шестерых бойцов, невзирая на принадлежность. Выбить из окопчика его так и не смогли, игра была остановлена гневным окриком судьи — само собой, судила Славомира, — затем последовал короткий, но энергичный разбор происшествия. После обнаружения преступления и выдачи наказания бой возобновился, и святой брат довольно быстро положил остальных противников. У его команды отняли одного игрока и перевели во вражескую…
Дальнейшие раунды проходили примерно по одинаковому сценарию: пока ведуны вяло перестреливались между собой, втайне от недреманного ока судьи пытаясь применить магию, всякий раз безуспешно, Боди обходил фланг, выбивал наиболее опасных игроков и выполнял задание. Флаг захватывал или убивал командира, что там нужно сделать. В последней игре на его стороне выступало всего три бойца.
— …А потом все ощутили конец ритуала и разъехались по домам, — закончил диакон повествование.
— Что сказали? О печати.
— Ты знаешь, — поскреб затылок Боди, — они выглядели удивленными и слегка настороженными. Даже Славомира, хотя ее не понять. Похоже, не ожидали от демона скорых действий и сейчас растеряны.
Отец Николай схватился руками за голову и без сил опустился рядом с другом. Все плохо. Один наблюдатель далеко и занят, другого отвлекает всякими глупостями полукровка — помощница демона, а сам Ассомбаэль проводит неизвестный обряд, маскируя его под обычное подчинение Источника.
Священник попытался расслабиться и мыслить логически. Может, он паникует? Наводит тень на плетень? Демон мог руководствоваться разными намерениями, удаляя его из города. Вдруг он просто не хотел, чтобы у него во время наложения печати путались под ногами посторонние? Он молод, неопытен, ритуал проводит впервые — вот и побоялся опозориться.
— Надо проверить, нет ли возле Источника следов необычной волшбы, — наконец определился с дальнейшими действиями Мозг. — Затереть их полностью он не мог. Придем, просто посмотрим, ничего трогать не будем… В конце концов, за просмотр морду не бьют.
По последнему пункту Боди мог бы много чего возразить, но промолчал. Сходить к Источнику действительно надо.

 

Она рассматривала печать, мрачно и сосредоточенно посасывая «чупа-чупс». Натворил вьюнош дел, ничего не скажешь. Вчера, ощутив окончание ритуала, Славомира первым делом разогнала подручных, наложила на простоватого подручника монаха слабенькое отупляющее заклятие — слишком легкое, чтобы заметить без особой проверки, — и ринулась спасать Шурика. Что способен сотворить с дханном усмиряемый старым порядком Источник, она знала не понаслышке. К ее несказанному удивлению, толстяк мало того что выглядел целым и невредимым, так еще и находился в человеческой форме. Более того — он умудрялся медленно, но верно идти в сторону дома!
Силен, ничего не скажешь. Недаром отец…
Одним словом, с учетом возможных вариантов Ассомбаэль чувствовал себя неплохо. Хотя она все равно проводила его до усадьбы, сдала на руки напуганной бледностью повелителя принятой и осталась ночевать в поместье — на всякий случай. Иногда последствия неудачных ритуалов проявляются не сразу, а спустя какое-то время. Однако Шурик продрых до полудня, потом встал бодрый, стрескал еды сколько Славомира съедала за неделю и с довольным видом заперся в лаборатории. Внутрь ведьма не заглядывала: это внешнюю ограду поместья обмануть легко — собственное обиталище дханн защитил куда тщательнее. Можно, конечно, разобраться, только времени требуется немало.
Удостоверившись в здоровье родича, бабка мгновенно рванула к узлу силы. Проверять результат вчерашнего действа. И вот теперь стояла смотрела. Пыталась понять, что же толстяк сотворил.
Выглядело это новым словом в магической науке. Будет ли работать — одним богам ведомо. Прежде Славомира ни с чем подобным не встречалась, хотя печатей перевидала немало и до сего дня считала, что все типы плетений знает наперечет. Она попыталась представить, как энергия будет распределяться по новосотворенным каналам и насколько успешно хозяин поставит местный узел себе на службу, но быстро сдалась. Слишком много всего понаверчено. Ясно одно — печать четко различима, поэтому оспаривать власть над источником у Ассомбаэля никто не станет. Разве что силой попытаются взять, да и то не факт, что получится. Связь, созданная толстяком, необычайно крепка: очень уж он много личной силы вбухал в первичный контур.
Чуткое ухо полукровки уловило доносящиеся откуда-то сбоку человеческие голоса. Знакомые такие. Славомира в задумчивости подергала себя за кончик носа. Ну появление монахов Заволочского скита на месте ритуала можно было предсказать заранее. Хотя вряд ли они разберутся в результате Шуриковой деятельности, скорее примут печать за нечто неизвестное. Бучу поднимут…
Ведьма решительно двинулась просвещать врагов.
— Ну и что это такое? — кипятился Мозг. — Что, спрашиваю? Не знаешь? Вот то-то и оно!
Брат Елпидифор индифферентно пожал плечами.
— Надо поближе посмотреть, — принял решение святой отец. — Для доклада. Отошлем специалистам, пусть разбираются. Ай!
Прилетевший из глубины чащи желудь больно ударил монаха по голове, доказывая недовольство псевдоразумной рощи намерениями новоявленного исследователя.
— Похоже, нам не очень-то рады, — заметил Боди.
— Сам вижу.
— Может, сначала попробуем дистанционно обследовать? Помнишь, как в Саратове…
— Это же Источник, он любую… почти любую силу поглотит и переработает. Разве что молебен организовать, да только кто позволит, — хмыкнул Мозг. — Соглашения нарушать нельзя.
Оба с тоской вздохнули. В последнее время им все чаще казалось, что работа воинов на службе церкви заключается не в прямой схватке с разнообразными служителями Зла, а в тщательном изучении и последующей апелляции к статьям из многостраничного тома, подписанного демонами с одной стороны и патриархом — с другой. Врага они теперь разили не мечами или заклинаниями, но цитатами из Соглашения, отчего с каждым днем сильнее чувствовали себя закоренелыми бюрократами.
— Неохота мне внутрь идти, — признался диакон.
— Что, боишься? — без особого энтузиазма подколол товарища отец Николай.
— Я вырос без отца, — с достоинством ответил Боди. — Моя мать работала учительницей, а воспитанием занимались три старших сестры. В этой жизни я уже ничего не боюсь. Однако соваться без подготовки в потенциально враждебное место считаю поступком глупым и опасным.
— И что предлагаешь? Просто сделать вид, будто ничего не заметили?
— Ничего делать не надо, касатики, — подала голос из кустов Славомира. С удовлетворением отметив, как дернулись от неожиданности святые братья, она вылезла на лужайку и с невинным видом продолжила: — Ассомбаэль опосля ритуала оправится, лично все покажет да расскажет. Только спросите.
— Какого ритуала? — постарался придать лицу непроницаемое выражение Мозг. Ведьма мысленно хихикнула. — Непохоже, что он подчинял здесь Источник.
— Так ведь печати разными способами накладывать можно, милый. Одни быстрые да трудные, другие — медленные, зато надежные. Вот хозяин здешний и решил одним махом усю власть получить. Теперь лежит отдыхает. Надорвался, бедолага.
Монахи переглянулись. Напустившая на себя горестный вид бабка с удовлетворением отметила проступившую в их аурах растерянность и решила надавить:
— Ой, боюсь-боюсь! Как бы чего худого не вышло! Зело опасный путь вьюнош избраша, теперь ручки-ножки не шевелятся, бульончик в рот через трубочку вливают, зельями вонючими пичкают… Думаю молебен в церкви о здоровье родича заказать.
До святых братьев дошло, что над ними издеваются, но глазки Славомиры смотрели чисто и бесхитростно, доказательств не было никаких. Поэтому Мозг сменил тему:
— Когда с ним можно будет побеседовать?
— Ой, не ведаю! Лежит худющий, головку набок свесил, речи ведет непонятные… Через недельку приходите, авось полегчает.
— Но он точно объяснит, отчего местная печать непохожа на аналоги? Он не откажется от встречи? — упорно гнул свою линию отец Николай.
— Точно-точно, — беззастенчиво соврала полукровка. — Так и говорит, егда просветление случается: «Первым делом, как на ноги встану, так с монахами перевидаюсь. Есть у меня для них пара новостей». И смеется до того задорно!
Судя по проступившей на лицах Мозга и Боди тревоге, липовое высказывание демона они истолковали как-то по-своему…
— Ну бывайте, робяты, — сочла бабка свою миссию выполненной. В Источник монахи сегодня точно не полезут, а большего ей пока и не надо. — Пошла я до города. Огород не полит, куры не доены, скотина не кормлена. Все, пока.
Естественно, далеко она не ушла. Пристроилась у дерева метров за пятьдесят и навострила ушки, готовясь подслушивать. К сожалению, беседа священников оказалась до отвращения короткой, и насладиться сделанной пакостью в полной мере Славомире не удалось.
— Может, он ласты склеит? — без особой надежды на положительный ответ поинтересовался Боди. — От болезни.
— Как же, жди, — еле удержался от сквернословия Мозг. — Он же демон — не человек. Практически недостижимый идеал сюрвайвера.
— Кого?
— Выживанца. Выживленца. Тьфу! Короче, он где угодно выживет.
В своих прогнозах многоопытная ведьма оказалась права — следующая встреча монаха с демоном состоялась через неделю. Ровно семь дней потребовалось Шурику, чтобы восстановить подорванное ритуалом-экспромтом здоровье и, главное, набраться решимости для продолжения.
— Примешь человеческий облик, — наверное, в двадцатый раз излагал план действий толстяк, — пойдем в город, посмотрим скоморохов. Если не понравится, буду искать дальше.
— Подвох чую, — возражала нежить. Ругалась она без особого энтузиазма, ибо отойти далеко от опостылевшего водоема не могла, а страсть как хотелось. — Обманешь.
— Сутью поклянусь.
Наконец после долгих и трудных переговоров стороны пришли к соглашению. Шурик, не ожидавший от себя такой покладистости, обещал не нападать на русалку, пока она находится вдали от дома, обеспечить защиту от посторонних (читай: от церковников) и в целости и сохранности вернуть обратно в омут. Неупокоенная в свой черед клялась не нападать на людей, не тянуть из них силы, не пытаться завладеть телом дханна и вообще не делать никаких пакостей. Договор скрепили должным образом — на крови.
Идти до города пришлось пешком, ибо с машиной Шурик решил не связываться. Нежить по-разному реагировала на современную технику: кто-то отвергал ее напрочь, портя при всяком удобном случае, кому-то было плевать. В любом случае — позволять покойнице прикасаться к принадлежащей ему или служащим его принятой людям вещи толстяк не собирался. Лучше пешочком пройтись, благо усталости оба не почувствуют.
— Это что? То вот большое? — хищно вытянувшись вперед, указала русалка на пятиэтажку.
— Дом это. — Голодное выражение на лице нежити не ускользнуло от Шурика. — Здесь люди живут.
— Огромный какой. Фрязинов, поди, зазывали строить.
Сознание дханна раздвоилось, каждый его кусочек самостоятельно обдумывал собственную мысль. Первый прикидывал, можно ли использовать незнание русалкой современных реалий, и если да, то как. Умерла девушка давно, получать, будучи нежитью, новый опыт неспособна, насколько изменился мир и социальные в нем отношения — понятия не имеет. Вдруг да удастся подловить. Вторая идея звучала тревожно. Мертвец хочет есть, жрать, в омуте давно никто не тонул. Он ее, конечно, в схватке одолеет, но не посчитает ли совместно сплетенное заклинание гибель русалки за нарушение клятвы? А вот остановить съехавшую с катушек неупокоенную без ущерба для нее будет намного сложнее…
К тому времени как сладкая парочка пришла к кинотеатру, замысел поселить нежить среди людей потерял в глазах Шурика всякую привлекательность. Но сказано народом: беда не приходит одна. Коварный Фатум послал молодому демону еще одну нежданную и малоприятную встречу. Справедливости ради следует сказать, что эта самая встреча была малоприятной и для другой стороны.
Поставьте себя на место отца Николая. Ему известно, что местный демон провел некий загадочный ритуал, вскоре после которого грозился встретиться со священником с нехорошими интонациями в голосе (у Славомиры пропал талант великой актрисы). Срок назначил неделю. И вот спустя семь дней, наполненных тяжким трудом по усилению защиты церкви и изготовлению способного навредить дханну оружия, едва лишь Мозг выбрался в ближайший магазин купить чего-нибудь съестного, он видит кого? Правильно. Ассомбаэля дар Велус дар Тха собственной персоной, да еще в сопровождении мертвой спутницы класса «русалка» под легким флером иллюзии. Что в такой ситуации должен был подумать священник?
«Вот и смерть моя пришла» — или нечто вроде того.
Шурик в свою очередь напороться на конкурента тоже никак не ожидал. Он вовсе не планировал посвящать монаха в свои дела, до тех пор пока не убедится в потенциальной исполнимости замысла. Поэтому неудивительно, что, стоило ему услышать полное страха и злобы шипение спутницы и самому увидеть монаха, как из горла демона послышалось гневное предупреждающее рычание, а глаза налились кровавым блеском. Прохожие испуганно шарахнулись прочь, подальше от явно неадекватного молодого человека.
Мозг приосанился, приготовившись к скорой кончине. Бежать он не собирался. Если уж Господь уготовал ему погибель мученическую, то встречать ее надо с достоинством, не ропща. Опять же простых людей жалко. Если демон бросится в погоню, невиновных пострадает много.
Шурик в свой черед пытался понять, какой подвох готовит ему святой брат. Вон какая морда одухотворенная, рука за крест хватает, и пузо вперед торчит. Над ухом назойливо шипела русалка, призывая поскорее расправиться с пылающим болезненной для нежити силой священником. Толстяк и сам испытывал немалое желание ударить первым, но сдержался — в его положении глупостей делать не стоит. Поэтому он просто ждал.
Мозг тоже не торопился…
Немногочисленные горожане, собиравшиеся в этот вечер сходить в кино, с удивлением и легкой опаской посматривали на три замершие друг против друга фигуры. Нового священника бабки-сплетницы подозревали в связях с некой «арийской мафией», поговаривали о проводимой им вербовке местной гопоты в ряды борцов с исламским терроризмом и намекали на крутые связи в верхах. Личность же родича негласной хозяйки города давно и прочно служила темой для пересудов. Известно о Шурике было немногое, однако и это немногое давало основания для версий о военных разработках, шпионаже, торговле наркотиками или сверхсовременным оружием. Поэтому сейчас, имея перед глазами явную конфронтацию двух мутных типов с явно непростым жизненным путем — в чем, кстати, туземцы единственно оказались абсолютно правы, — умные люди их старались сторонкой обходить и внимания не привлекать.
Шурик проверил площадь всеми доступными способами. Ничего не заметил. Оставалось предположить либо наличие снайпера, заранее притаившегося в специально оборудованном месте, либо некую магическую фигню на теле оппонента. Талант предсказателя ожидаемо молчал. Что делать дальше, парень не знал. Жутко хотелось сбежать. Еще хотелось чихнуть, но Шурик с трудом сдерживался, опасаясь нарушить торжественность момента.
Отец Николай смотрел на корчимые демоном рожи и мысленно холодел. Похоже, Ассомбаэль свихнулся окончательно. Он и раньше, если судить по досье, стабильностью разума не отличался, а принятие Источника — такой вывод напрашивался — окончательно подточило психику. Иначе с чего бы ему приводить в центр города голодную покойницу?
Сходиться, как и в прошлый раз, они начали одновременно. И остановились на таком же расстоянии, пристально, настороженно рассматривая друг друга. Мнилось обоим, что улица опустела, только свищет резкий ветер да виднеются по бокам заросли колючих кактусов, и оттягивает пояс кобура верного револьвера, так и просящегося в руку… Так, стоп. Это они куда-то не туда забрели.
Говорить первым полагалось отцу Николаю. Если бы дханн заявился на освященную землю, то начинать разговор пришлось бы ему, но сейчас они находились на нейтральной территории, а Шурик был годами старше. Поэтому, откашлявшись и еще дальше выпятив пузо, монах сказал:
— Долгие лета и процветания могущественному! Ты, говорят, видеть меня хотел?
Ассомбаэль ожидал какого угодно начала, однако святой отец сумел его удивить. Челюсть у толстяка непроизвольно отвисла.
— Я?!
Как ни странно, выражение искреннего удивления на лице оппонента Мозга успокоило. Инстинкт внезапно пробудился и принялся подавать обнадеживающие знаки. «Спокойно, — подумал монах. — Расслабляться рано. Может, у него склероз. Надо уточнить».
— Славомира сказала, ты, как выздоровеешь, сразу к нам собирался?
— Славомира? — тупо повторил демон. В его маленьких глазках забрезжило понимание. — Ах, Славомира! Она ошиблась.
Настала очередь священника недоуменно хмуриться. Дабы усилить эффект, Шурик честно добавил, по присущему ему обыкновению сказав не подумав:
— Да я бы век вас не видал.
— Чего ж так? — обиделся отец Николай. — Вреда мы вроде еще не чинили, а вот ты в город нежить привел! Подозрительно выглядит, знаешь ли!
И тут дханн допустил ошибку. Душевное напряжение заставило его перенервничать, толстяк чувствовал, как начинают подрагивать коленки и стремительно пропитывается потом безразмерная футболка. В глазах мутилось, язык словно бы сам собой сболтнул:
— Я что, не имею права девушку в кино сводить?!
Мозг впал в ступор, осмысливая непривычную для себя концепцию. Осмотрел сочащееся слизью тело русалки, огромные антрацитово-черные глаза без признаков белка, длинные клыки, когти на пальцах… Священник пошатнулся, почувствовав дурноту. Он и раньше знал о ненормальности местного демона — даже на фоне склонных к странным поступкам сородичей Ассомбаэль поведением выделялся, — однако не подозревал о том, насколько глубоко безумие пустило корни. Ухаживать за… за этим!
— Девушку в кино сводить? — только и смог повторить отец Николай.
— Ну да.
Шурик почувствовал, что его поняли как-то неправильно, но объяснять ничего не собирался. Святоша замолчал? Замолчал. Драться не пытается, на неупокоенную крестом не машет? Не машет. Тогда не будем ничего портить и спокойно уйдем подобру-поздорову, пока еще чего не случилось.
— Вопросы есть? — Отец Николай издал невнятный звук и помотал головой из стороны в сторону. В его устремленном на Шурика взгляде сплелись воедино жалость, отвращение, непонимание и иные, не поддающиеся скорой расшифровке эмоции. Впрочем, толстяка сейчас внутренний раздрай противника не интересовал. — Тогда до свидания.
— Стой, — встрепенулся монах. — Я с вами!
Он еще не закончил фразы, как рациональная часть его разума взвыла: «Зачем?» И эхом ему вторил преисполненный новых подозрений дханн:
— Зачем?
— Ну — лихорадочно изобретал ответ монах, — это моя обязанность. Я должен убедиться, что твоя… — Тут он замялся, не в силах дать точное определение по-прежнему прятавшейся за спиной демона и внимательно прислушивающейся к разговору нежити. Все названия, просившиеся на язык, звучали по меньшей мере недипломатично. Наконец подобрал нужное слово: — …Твоя спутница не представляет угрозы для людей.
Рассерженный толстяк плюнул на асфальт, поняв, что от священника он не отделается. В обычной обстановке дханн старался вести себя тихо и незаметно, старательно не привлекая внимания и мечтая об одном — чтобы его оставили в покое. Однако присутствие в опасной близости боевого брата, о которых в детстве рассказывали всякие гадкие и кровавые сказки, и злобно шипящая русалка — чтоб Андерсену в гробу перевернуться — кого угодно выведут из себя.
Резко развернувшись, Шурик облапил спутницу вокруг талии и потащил в сторону входа в кинотеатр, напоследок бросив:
— Платить за тебя я не собираюсь!
— Не бедняк, — уязвленно пробормотал под нос Мозг. — Без твоих грошей обойдусь.
Очереди у касс не было, поэтому билеты непримиримая компания купила быстро. Толстяк лишь ненадолго задержался возле плана зала, после чего, ткнув пальцем, скомандовал кассирше:
— Весь вот этот сектор! Пожалуйста.
Хотя на данный момент недостатка в деньгах он не испытывал, память мгновенно воскресила те короткие злые времена, когда лишняя сотня казалась манной небесной. Настроение резко переменилось. Приступ черной меланхолии обуял склонного к самокопанию дханна, в голову полезли почти позабытые мысли наподобие «никто меня не любит» и «я такой несчастный, пожалейте меня».
Рядом радостно вздохнула покойница. Монах с безопасного расстояния с брезгливым выражением на лице смотрел, как она жадно ловит исходящие от демона волны темной энергии. Интересно, часто он так ее подкармливает? Нет, с точки зрения церкви, пусть уж лучше нежить питается сознательно вызванными отрицательными эмоциями, чем заманивает одиноких путников и высасывает их до смерти, но все-таки кормежка производила впечатление противоестественное.
Предъявив старушке-контролерше входной билетик, Мозг прошел в зал. Демон уже развил непонятную деятельность, собирая железные стойки из углов и попутно огрызаясь на суетящихся вокруг работниц ДК. Поскольку добычу — каждая ему по пояс и весом примерно килограммов десять — он вешал на пальцы левой руки, иногда не по одной штуке, причем признаков напряжения или усталости не проявлял, убеждали его вернуть реквизит на место не слишком сильно. В конечном итоге вовсе отстали, видя бессмысленность увещевания.
Монах уселся в свое кресло, задумчиво поглядывая на неупокоенную. Та, получив чуток сил, явно приободрилась. Тем временем Шурик установил стойки вокруг выкупленного сектора, натянул на них извлеченный из кармана безразмерной куртки красный шелковый шнур и в результате получил импровизированную ВИП-ложу. Маленькую, неказистую, зато свою. Оглядев получившееся творение, с мрачным видом кивнул и принялся устраиваться перед сеансом, попутно объясняя русалке, куда и зачем они, собственно, пришли.
— Раньше представления давались на площадях, торговых рядах, ярмарках… — Совершенно беззвучно жестко зафиксированная ручка поднялась вверх, превращая два кресла в одно. Как раз по габаритам толстяка. — Еще в театрах, но на Руси их не было. Потом театры стали строить и у нас, поэтому плясуны и песенники постепенно начали выступать тоже там. Лучше под крышей, чем под дождливым небом народ веселить.
В соседних креслах последовательно появлялись пачки чипсов, двухлитровая бутылка минералки и здоровенный пакет, кажется, с мясными бутербродами. Венчал гору еды другой пакетик — с яблоками. Постившийся со вчерашнего дня Мозг невольно сглотнул.
— Лет сто назад, может, чуток поболе, придумали немцы французские синематограф, — Шурик наконец-то уселся, запахнул куртку вокруг слегка уменьшившейся фигуры и разорвал первую пачку чипсов. — Или, по-нонешнему, кинотеатр. Мы в нем сейчас и сидим. Вон та штука называется экран, по ней картинки бегут. Ящики в углах зовутся колонками, из них звук идет. Актеры в Москве или еще где живут, представление уже отыграли, денежку собрали и по кабакам друг дружке в любви да взаимном уважении признаются. Только их игру ушлые розмыслы на пленку записали, купцы сюда привезли, хозяева местного кинотеатра пленку купили и теперь людям показывать за деньги станут. Чего непонятно, спрашивай.
Непонятно русалке было практически все.
Тем временем колоссальным усилием воли отец Николай вернул утраченное было спокойствие. «Демоны, — напомнил он себе, — существа коварные, и Ассомбаэль родне по этому качеству ничуть не уступит. Он пока что обыгрывает тебя всухую». Монах скосил глаза на терпеливо, даже кротко объясняющего что-то неупокоенной толстяка. «Зачем ему может понадобиться нежить? Причем нежить ручная, раз он готов ее задабривать?» Возникшую первой версию «демон плюс русалка равно любовь» Мозг после небольшого размышления признал несостоятельной — Ассомбаэль, конечно, псих, но не настолько же! Значит, что-то скрывает, что-то готовит.
Дом Поющего Зверя редко заигрывал со Смертью, в отличие от других родов дханна. Тем не менее отдельные любители некромантии в нем имелись. Возможно, толстяк хочет раздвинуть сферу интересов, решил урвать толику новых знаний? Кто его знает…
— Из привычных тебе фильмов… представлений… сейчас показывают только былину «Алеша Попович и Тугарин-змей», — делился сорванными планами Шурик. — На нее сегодня и шли. Однако времени до начала остается слишком много, поэтому сейчас посмотрим другой фильм, не знаю про что. Называется «Звонок».
В отличие от демона, содержание японского ужастика отец Николай знал. Поэтому приготовился к худшему. Не сейчас, так в будущем.
С началом сеанса русалка прикипела взглядом к экрану. Первые пять минут показывали рекламу, за это короткое время она успела полностью потерять контроль над иллюзией человеческого облика и предстала, что называется, во всей «красе». Повезло, что в темноте и отдельно от большинства зрителей сидели, — метаморфозы юной красивой девушки никто не заметил. Хотя на возникший трупный запах отреагировали, начав активно вертеть головами.
Демон мешкал с восстановлением обманки, поэтому от вони пришлось избавляться священнику. С задачами справились одновременно, тайком отдуваясь и стараясь не выдать охватившего обоих напряжения. Шурику магия сама по себе давалась плохо, монаху было привычнее разрушать чужие чары, а не создавать свои. То есть в скиту его учили применять врожденные способности, но для боевого брата проще создать ураган, чем легкий ветерок. Мозг вытер выступивший на лбу пот и с опаской покосился на русалку — не знал, что еще она выкинет.
Толстяк закинул в пасть пятерку бутербродов, дабы компенсировать потраченные калории, мгновенно проглотил их и только после этого пробежался взглядом по зрителям. Хотел убедиться, не заметил ли кто чего странного. Увидел, с каким напряжением следит святоша за нежитью. Немного подумал и, повинуясь интуиции, удивляясь и слегка пугаясь собственных действий, пригласительным жестом взмахнул рукой. Дескать, присаживайся.
Отец Николай поначалу глазам не поверил.
Но нет, демон продолжал тыкать пальцем в кресло слева от себя, одновременно продолжая пожирать пищу и оглядывая свою соседку справа. Тоже проверял. Отказываться от приглашения священник счел глупостью, поэтому быстренько пролез под шнуром, уселся на предложенное место и быстро сцапал фруктину. Тихо спросил:
— Не взбрыкнет?
Шурик, вообще-то говоря, делиться едой не собирался. Ему самому было мало. Однако раз уж пригласил, то не поделиться угощением было бы против привитых с детства правил. Посему он проводил утащенное яблоко тоскливым взглядом, порадовался, что не стал выкладывать вкусные пирожки с картошкой, оставив их про запас, и только тогда ответил:
— Не должна.
Оба с подозрением осмотрели замершую в экстазе покойницу. Та если и слышала их короткий обмен репликами, то виду не подала. Продолжала сидеть приоткрыв пасть и неотрывно пялилась на экран.
Демон и клирик переглянулись. Несмотря на испытываемое неудобство от присутствия друг друга, теперь они чувствовали еще и некую симпатию — как два товарища по несчастью. Поэтому отец Николай, немного поколебавшись, решился-таки спросить:
— Если честно, зачем ее сюда привел?
Шурик уже понял, что первоначальные планы пошли насмарку и хотя бы часть правды придется выложить. Не хочется, а выбора нет. Врать у него получается плохо — сразу уши красными становятся, вся семья эту примету знает, — раз так, нужно говорить честно.
— Она во втором Источнике поселилась, знаешь о том?
— Ну знаю. — Мысли святого отца мгновенно переключились на недельной давности происшествие. — Кстати, что ты с рощей сотворил? Никогда такого не видел.
— Профто ты уфтановенные фтарым поядком пефати не всрефал, — закинул сразу пяток бутербродов в пасть Шурик. Глотнул из бутылки. — Уф. Их давно не используют в связи с высокой опасностью оказаться иссушенным. А у меня энергии много, мне малый Источник проще с одного раза подчинить.
— А чем они от стандартных отличаются?
— Старого порядка? С твоей точки зрения — ничем. Для дханна… ну процесс слияния и принятия быстрее пойдет, кроме того…
Из последующей речи слабо подкованный в теории Мозг понял одно: своей выгоды демон не упустил. Чего в общем-то следовало ожидать. Оставалось понять, при чем здесь русалка.
— Хорошо, насчет печати я понял, — тихо, стараясь не привлечь внимания нежити, остановил он льющийся на него поток информации. Иной человеческий маг за возможность послушать Шурикову речь отдал бы душу и посчитал сделку выгодной, но монах, как уже говорилось, парнем был простым. — Давай к русалке вернемся.
— Чего к ней возвращаться? — удивился Шурик. — Вон сидит. Кушает.
Толстяк уже видел, что его затея принесла результат, обратный предполагавшемуся. Уходить на тот свет нежить не собиралась. В обычной ситуации неупокоенный, убедившийся в исполнении желания — например, мести убийце или видя пристроенных в хорошую семью детей, — со спокойной совестью покидал наш мир. Поэтому он надеялся, что русалка, посмотрев фильм и таким образом исполнив заветную мечту, со спокойной совестью перестанет цепляться за псевдоживое существование и легко развоплотится. Запасным вариантом проходило переселение девушки из омута в любое иное место по выбору, но от данного плана дханн уже отказался.
Ничего подобного не происходило. Кино действительно увлекло покойницу, однако в еще большей степени ей понравились исходящие от зрителей эманации ужаса. Пришедшие на ужастик люди боялись, действительно боялись, и их страх служил неплохой подкормкой изголодавшейся русалке. Если так будет продолжаться, прикинул Шурик, то до следующего года в пище она нуждаться не будет.
— Так сюда-то ты зачем ее привел? — продолжал въедливо допытываться Мозг.
— Теперь уже не так важно, — махнул рукой демон. — Все равно не сработало. Ты вообще-то радоваться должен и меня благодарить.
— Ы?
— Смотри, сколько она энергии получила. До следующего года точно новых жертв приваживать не станет.
Выглядела русалка в самом деле на все сто. Волосы налились тугим блеском, чешуя почти исчезла, лицо разгладилось и теперь слабо напоминало звероподобную морду. Даже с учетом того, что часть собранной силы придется отдать подданным, останется ей все равно немало.
Мозг тем временем лихорадочно размышлял. Итак, какой-то план демону он своим присутствием сорвал, пусть и случайно. Уже хорошо. Еще лучше, что сильнейшая нежить округи на ближайший год, а то и больше, выводится из игры. Покойница теперь наверняка в спячку заляжет — подарок переваривать, посему угрожать православному люду не станет. Правда, зачем демон приводил ее в кинотеатр, так и осталось неузнанным, но сосредоточенно жующий Шурик делиться задумкой явно не собирался.
К окончанию фильма диспозиция выглядела следующим образом. Слева, ближе к стене, сидела обожравшаяся и сыто срыгивавшая русалка, поглядывавшая на зрителей не с жадностью, а с нескрываемым отвращением. В центре доедал и допивал остатки запасов толстяк-дханн, безуспешно пытающийся увидеть искорку света в темных обломах дня. И справа, с печатью тяжелой думы на лице, попеременно хватался то за крест, то за пачку чипсов священник. Зажегшийся свет покончил с мучениями несвятой — за возможным исключением отца Николая — троицы.
— Пошли, что ли?
— Помочь? — вежливо предложил монах, глядя на безуспешные попытки нежити выбраться из кресла.
— Сам дотащу — отказался демон. — Обожжешь еще, а мне позор.
И, без видимого напряжения перекинув тушку русалки через плечо, направился к выходу из зала.

 

Шурик с выражением легкого обалдения на лице вспоминал мудрость предков, сказавших «нет худа без добра». По правде сказать, обалдение у него длилось уже третьи сутки с того самого момента, как опущенная в родной омут покойница, вместо того чтобы отсыпаться и переваривать полученную пищу, решила поиграть в дона Вито. Иными словами, сделала дханну предложение, от которого тот не смог отказаться.
Соображала русалка в любом состоянии не очень хорошо, однако маленький умишко раскопал, где медом намазано. Один фильм про утонувшую японскую девочку — на экран Шурик не смотрел, поэтому сюжет помнил смутно — принес нежити больше пищи, чем десяток заблудившихся путников. Конечно же она захотела посетить кинотеатр еще и еще. В обмен на регулярные поставки силы русалка предложила выдать полный расклад по энергетической составляющей Источника. В сущности, ничего другого для торга у нее и не было.
Все бы хорошо, но демону не улыбалось получить под боком сильную и независимую нежить. Это сейчас, пока силенок маловато, русалка ведет себя примерно, а что будет потом? Торговались обе стороны отчаянно, причем свое преимущество толстяк использовал без зазрения совести, выдавливая новые и новые преференции. В конечном итоге сошлись на следующем: четыре раза в год Шурик выводит неупокоенную в город, обеспечивая подходящие условия для кормежки. В обмен русалка помогает ему подчинить Источник и в дальнейшем сообщает о любых посягательствах на его, Ассомбаэля, частную собственность. То есть становится добровольным стражем.
Поскольку гарантом договора выступала церковь — такое событие мимо отца Николая никак не могло пройти, — людишек нежить обещалась в дальнейшем не есть, за исключением тех, кто самостоятельно захочет свести счеты с жизнью. Последние, по древним законам, считались ее законной добычей.
Вот и стоял сейчас дханн, в последний раз оглядывая сложный узор на земле, проверяя, не вырезал ли чего лишнего. Настроение у него было прекрасное, дела шли настолько хорошо, что даже подозрительно становилось. В который раз он прикидывал: карта Источника есть, нежить ритуалу мешать не станет, пентаграмма — человеческая выдумка, но для него самое то — начерчена правильно, артефакты в нужных точках расставлены. В сторонке стоит Славомира, если что пойдет неправильно, она подстрахует… Кажется, ничего не забыл?
— Ну что, — скрывая за напускной бравадой нервную дрожь, поинтересовался он у ведьмы, — начинаем?
— Погодить не хочешь? — спросила та в ответ. — Лично у меня нежити веры нету.
— Во-первых, ее карту я проверил где мог. А во-вторых, надо ковать железо, пока горячо! Вдруг потом передумает.
— И то верно, — протянула старушка.
В свою очередь она со скептическим видом оглядела рисунок, покачала головой и пробормотала под нос нечто вроде «вырожденец». По ее представлениям, чистокровный дханн должен обращаться к силам напрямую, без всяких костылей-подпорок, уместных для ведуна из человеческого рода. Однако вслух комментировать работу не стала. Отошла к дальним деревьям, туда, где уже сидела в каске Алла Борисовна, и тоже принялась обустраиваться поудобнее. В представлении женщин «поудобнее» означало — за толстым стволом с небольшой скатеркой, на которой стояли разные вкусности, начиная от деликатесов и заканчивая горячительными напитками. Вне зависимости от успешности действий своего якобы повелителя, принятая собиралась отметить события сегодняшнего дня.
На сей раз не было всплеска эмоций и попытки ощутить Источник чувствами — только голый математический расчет. Энергия, толчками исходящая от дханна, сглаживалась и превращалась в стабильный, ровный поток сложной системой артефактов, чтобы в нужное время в правильном количестве воздействовать на заданную точку Источника. Печать выстраивалась постепенно и неотвратимо. Узел за узлом оплетались чужеродной силой, один за другим подчиняясь воле заклинателя.
Шурик наслаждался работой. Редко когда его планы осуществлялись без сюрпризов, обычно происходило нечто переворачивавшее их с ног на голову. Сейчас же… Все шло великолепно. Дханну практически ничего не приходилось делать, он обеспечил первый толчок и в дальнейшем только следил, чтобы исходящий от него поток силы не слишком уж колебался от некой средней величины. Составленное в древние времена заклятие работало идеально, равно как и его собственные разработки. Толстяк испытывал законную гордость, глядя на плоды трудов своих.
Наконец последняя часть Источника покрылась тонкой вязью оплетших ее алых нитей чужой энергии. Шурик довольно улыбнулся. Печать подрагивала, своевольный узел силы пытался вырваться из сковывающих объятий воли нового хозяина, но заклинание держалось крепко. Пройдет не очень много времени, и чужеродная сила дханна понемногу начнет смешиваться, проникать во внутреннюю структуру Источника, превращаясь с ней в единое целое и становясь таким же легким в управлении, как рука или нога. Фактически процесс уже начался.
Из-за ствола опасливо выглядывала Алла. Буйство стихий произвело на нее впечатление, подходить ближе она побаивалась. В противовес ей совсем рядышком притулилась неизвестно когда подошедшая Славомира. Именно к ней и обратился толстяк.
— Видала? — напрашиваясь на похвалу, обвел демон рукой сложное плетение, сиявшее пульсирующим красным цветом. — Вот что значит тщательно подготовиться. Пятнадцать минут — и дело сделано!
— Да видала, видала, — кивнула бабулька. — И впрямь быстро управился. Только куда теперь силищу этакую девать станешь?
— Как — куда? — удивился толстяк. — Туда же, куда и раньше. Ну может, амулеты заряжать стану и знающим продавать — родня рассказывала, затея прибыльная. Опять же месяца через два тебя посвящать воде будем. Думаешь, забыл, для чего все затевалось?
— Вот, кстати, по поводу посвящения. — Ведьма легким, обманчиво-коротким шажком разорвала дистанцию. — Ты знаешь, я передумала. Да ну его на фиг.
— Чего?!
— Я долго думала, ночей не спала. Меня терзали сомнения насчет избранного пути — не совершаю ли ошибку, настаивая на приобщении к в общем-то ненужной, хотя и престижной высшей магии? Окончательно глаза мне открыл брат Елпидифор. Святой человек верно сказал: важна не сила, важен опыт. Поэтому я решила не…
Прочувствованную речь прервало рычание. Шурик подрос, его кожа огрубела, и без того широкие плечи раздались еще сильнее, разрывая одежду, кончики ушей заострились и плотно прижались к голове. Волосы выпадали на глазах, открывая покрытый шишкообразными наростами череп, глаза превратились в одну узкую щелочку, из которой бешено выглядывал вертикальный янтарный зрачок.
Он старался, подвергал себя опасности, вкалывал как проклятый, чуть не подрался с монахом… И ради чего? Чтобы эта… эта… передумала?!
— Вариант успокоения номер раз не сработал, — резюмировала бабка. Превращения родича ее не слишком впечатлили. — Попробуем вариант два.
Со стороны вариант два выглядел простым и очень, очень быстрым. В первое мгновение старая ведьма, маленькая и слабенькая, стоит напротив жаждущего ее крови демона. Но уже в следующее, минуя промежуточные этапы, тонкий конец ее посоха с гулким треском вонзается Шурику точно посреди лба. Движение настолько быстрое и отточенное, что для стороннего наблюдателя кажется незаметным. Просто хоп — и все.
Толстяк еще пару секунд постоял, сведя глазки в кучку и возвышаясь над Славомирой на две полные головы, после чего медленно и величественно рухнул на спину. Бабулька уважительно покачала головой:
— Крепок парень, ничего не скажешь. Я таким ударом, бывало, из братиков дух на тренировках вышибала, а этот даже шевелится вроде… Пойду-ка я, пожалуй, подобру-поздорову. Алка! Твой очнется, ты уж наври ему чего-нибудь. Дескать, удар его хватил от душевных терзаний или еще что.
Принятая оглядела наливающуюся тугой краснотой шишку на лбу Шурика и скептически хмыкнула:
— То-то и оно, что удар.
— Короче, опасно мне тута оставаться. — Ведьма поспешила к скатерти и проворно сцапала одну из бутылочек, продолжая говорить: — К батюшке съезжу, родню навещу. Глядишь, остынет Ассомбаэлюшка, перестанет гневаться на бабку глупую, непутевую. Все, бывай. Полчаса форы у меня есть, а больше и не надобно.

 

Если бы некие высшие существа, присматривающие за человечеством, спустя короткое время обратили внимание на маленький среднерусский городок, то застали бы крайне интересную картину. В сосновом лесу, поводя вокруг налитыми кровью глазами, безуспешно пытался подняться с земли оглушенный дханн. Рядом стояла и со смешливой опаской поглядывала на шатающегося Шурика его принятая. Алла старательно выдерживала дистанцию на тот случай, если вдруг повелителю стуканет в многострадальную голову и он решит, что она, Алла, со Славомирой заодно.
К слову сказать, многоопытной ведьмы в области не нашлось. Испарилась, словно и не было ее. Только на дверях закрытого дома висела бумажка: «Уехала в Сибирь. Когда вернусь, не знаю».
Из города в сторону второго Источника неторопливо выдвигались святые отцы, привлеченные вспышкой магии. Неторопливо — потому что спешить уже некуда. На месте ритуала им суждено застать массу следов, остатки закончившегося пиршества и молчаливую, но с очень выразительной мимикой русалку. Связываться со вздорной нежитью Мозг и Боди не захотели и тихо отбыли подобру-поздорову. У них своих дел в городке хватало.
Высшие существа могли бы назвать царящее спокойствие обманчивым. Им было ведомо, что уже скоро здесь закрутятся события, которые… Впрочем, не суть. Высшие силы редко напрямую вмешиваются в дела земные, а посылаемые ими намеки люди столь же редко понимают. Поэтому аборигены пребывали в счастливом неведении насчет грозящих им бед и доживали последние счастливые денечки.
И только немногие мудрые издалека смотрели, как тучи смыкаются над городом…
Назад: Часть первая Мы вместе!
Дальше: Часть третья Невинной души искуситель