Глава 7
Логово ведьмы
Мы нашли его! Потратив около часа на поиски, на сканирование местности теневыми и воздушными духами, мы все-таки нашли убежище ведьмы. Точнее, ход, через который она скрылась от следящих чар. Ну, или в котором спряталась, пережидая день. Вернее скажу после обследования укрытия.
К Лысому Холму мы вышли часа за три до рассвета. Времени оставалось совсем мало, учитывая быстрое передвижение ведьмы. Каким образом ей удавалось стремительно пронизывать густой лес, до конца непонятно ни мне, ни будущим колдунам нашего отряда, ни Алисии. Колдовство, словом. На сей счет у меня имелась мыслишка. Эльфы пользуются лесными коридорами, эдакими тоннелями, создаваемыми расступающимися и смыкающимися за длинноухими растениями. Возможно, наша противница применяет похожую магию. Наше счастье, она не научилась оживлять деревья для своей защиты. Не хотелось бы наткнуться на стадо злющих гворнов. Научилась бы – уже наслала на нас этих милых созданий, маскирующихся под обыкновенные деревья.
Возвышавшийся перед нами холм издалека смотрелся типичным представителем братии лысых холмов. Приглядевшись, можно заметить, что он выделяется из ряда похожих друг на друга собратьев. На земляном куполообразном сооружении с недавних пор ничего не росло. А вот не позже чем месяца два назад из центра сего безобразия рос вполне приличный дуб. Куски древесины, ветви и торчащий в центре гнилой пень ясно указывали на это. Корни лесного гиганта, наверное, проросли сквозь весь холм.
Раньше мне хотелось разгадать тайну лысых холмов. Сегодня представилась отличная возможность узнать секрет одного из них, чему, вообще-то, я не очень и рад, ибо связан он с ведьмой.
Бал-Ар расставил варды у подошвы голой возвышенности, выпустил на прогулку теневых духов. Они покрыли участок земли в образованной колдовской фигуре сетью, колышущейся под незримым ветром. Тени бесшумно растекались по холму, оставляя все меньше свободного пространства, и в конце концов слились в сплошную массу, походящую на раздувающийся парус чистой тьмы.
Пока ученик Трон-Ка возился с наземным сканированием, аэромантка проверяла небеса и ближайший лес. Сильфы-невидимки парили над нами, заполонив территорию радиусом в километр на высоте от трех до тридцати метров. Все, чего касались воздушные духи, отпечатывалось в сознании впавшей в транс Алисии и складывалось в ее восприятии в цельную картину.
В свою очередь Лаклак не прекращал ежеминутно посылать ментальные сигналы, отражающиеся от разумных и не слишком существ. Возвращающуюся сэкку засекут. Не в том она состоянии, чтобы ловко выпадать из поля ментального «зрения» морлока.
О ходе под корнями погибшего дуба сообщил Бал-Ар, вышедший из глубокого транса.
– Пустота в земле под деревом, – сказал он еле слышно, внезапно содрогнувшись и широко открыв глаза.
Тролль часто задышал, хватая ртом воздух. Во взгляде его отчетливо читался испуг.
– Знаки, – возбужденно прохрипел ученик Трон-Ка. Услышать его мог только я. – Кровавые отметины древнего колдовства, забытого бессчетное количество поколений назад. Знаки старейших лоа, чьи имена помнят лишь мудрейшие из Говорящих с Духами. Здесь приносили в жертву троллей.
Хм… похоже, теория о помощнике сэкки подтверждается. Разве что ведьма сама не резала синекожих у дуба, в чем сомневаюсь. Поклоняться лоа не в ее стиле. У нее куда более влиятельный покровитель. В среде духов приносить жертвы посторонним приравнивается к измене и жестоко карается. Сила ведьмы изначально принадлежала злу, разбуженному ее папашей, и девяносто процентов из ста – она не попросит помощи у духов Серых Пределов.
Занятно получается. Кто-то прибегнул к помощи старейших лоа на Лысом Холме. Средненький шаман не сдюжит Зова. Итак, довольно мощный колдун воззвал к духам. А дальше?
– Бал-Ар, когда приносили жертвы?
– Три-четыре седмицы назад. Запах страха еще не выветрился, кровь не осыпалась прахом.
Три недели назад о сэкке и не слыхали, женщины начали исчезать позднее. Зато охотники, особенно помоложе, пропадают в аранье постоянно. В жертву могли принести молодого неопытного синьку.
– Я не знаю, кому из старейших жертвовали троллей, – предупредил мой следующий вопрос ученик Трон-Ка. – Не умею читать знаков, знакомых единицам. Указание на старейших – все, что я могу разобрать.
И то неплохо. Круг подозреваемых сужается.
– Да не трясись ты, Бал-Ар, – похлопал Полг теневика по плечу. – Ничего страшного не случилось. На нас никто не бросился, мы чисты от проклятий. Бояться рано.
Угу, принимайся за работу, парень.
– Тени не прикасаются к знакам. Для них изображения на дереве горят нестерпимым белым светом, переливающимся зеленью и серостью Серых Пределов, – взяв себя в руки, докладывал ученик Трон-Ка. – Под знаками – укрытые слоем перегнивших листьев и веточек щели в земле. Под ними пустота. Пещера, вход куда-то. – Синекожий неуверенно покачал головой. – Тени углубились на три моих роста. Дальше им не пройти, теряется управление ими. Они словно растворяются в темноте. Надо взойти на холм, приблизиться к… пустоте.
Пустота, значит. Ну, поглядим, поглядим.
– Алисия, остаешься здесь и следишь за местностью. В случае опасности немедленно устанавливай ветряной барьер. Лаклак, передавай мне сведения обо всем происходящем наверху. Бал-Ар, идем на холм.
– Эй, эй, Сандэр, погоди, – встрепенулась аэромантка. – Что ты собираешься делать? Если я поставлю Тюрьму Четырех Ветров, а ты будешь за ее стенами, то не смогу защитить тебя.
– Меня не нужно защищать, – улыбнулся я. – Мы с Бал-Аром идем на разведку и скоро вернемся, не волнуйся. С нашими рефлексами и колдовством у нас больше шансов выжить снаружи барьера, столкнись мы с чем-то непредвиденным вроде злого духа, охраняющего Лысый Холм.
– Непредвиденного? По-моему, ты уже учел возможность этого самого «непредвиденного».
– В определенной степени, Алисия. Я все-таки старший ученик Гин-Джина, величайшего шамана озерных племен. Плохого со мной не произойдет.
Девушка фыркнула, выразив мнение о моей самоуверенности. Тем не менее сейчас, когда сэкка ослаблена и, вероятно, далеко отсюда, у меня огромный шанс остаться невредимым на Лысом Холме. Или минимум живым. Сама ведьма вряд ли на нас бросится, зато ей хватит ума поставить ловушку.
– Постой, я проверю холм воздушным элементалем. И вообще он вам пригодится, полезь вы под дерево.
Элементаль и правда не помешает. Пустить его вперед – отличная мысль. На теневых духов ловушка, может быть, и не сработала бы, они ведь бесплотны. У сильфа консистенция поплотнее.
Аэромантка сложила ладони и зажмурилась, произнесла Слово Призыва, обращаясь то ли к ангелу, то ли к великому духу ветра, в империи и Ксарге его по-разному величают. Имя духовной сущности высшего порядка прогремело грозой под сгущающимися тучами, неразборчивое, дабы его не познали посторонние, не посвященные в таинства магии воздуха.
Перед Алисией закружился вихрь из листьев высотой метра полтора-два, маленькое подобие смерча. Эдакий ветряной столп, вытанцовывающий на тонкой ножке.
– Камати, низший сильфид, к вашим услугам, – представила девушка элементаля. – Он будет сопровождать вас, покуда я не отменю приказа. Или пока не развеется от вредоносных чар. Немагическое оружие против него бессильно, поэтому телохранитель из него замечательный.
Хм… ясно, как она прошла через аранью от пограничного форта до озера и никто на нее не напал – ни зверь, ни синька. Призвала парочку низших сильфидов – и путешествуй без проблем. Эх, повезло ей на шамана не напороться. Лоа чистые элементали только отвлекают, будучи для духов из Серых Пределов легкими противниками. Да и не противниками вовсе. Питательной вкусной пищей скорее. Вон сэкка продемонстрировала это на мелких сильфах, патрулировавших деревню и окрестности.
– Он подчиняется твоим командам, Сандэр, с моего согласия и охраняет вас.
Вот и отлично.
– Камати, пройди-ка до того трухлявого пня и залезь под корни, – воспользовался я статусом командующего.
Мини-смерч понесся по холму и пропал под останками дуба. О том, что он не распался на составляющих его крошечных сильфов и чистую энергию стихии при контакте с колдовскими знаками, свидетельствовал вылетающий из-под корневища мусор, поднимаемый ветряным духом.
– Алисия, ничего тревожного не ощущаешь?
У призывателя с элементалем устанавливается крепкая ментальная связь, позволяющая передавать им ощущения друг друга, благодаря чему повышается эффективность работы в связке. Интересно, какова реакция нашего воздушного друга на отметины, оставленные колдуном?
– Да вроде нет. Камати не нравятся вырезанные на дереве знаки.
– Не нравятся, и все? Никаких страхов при них он не испытывает?
– Говорю же, нет. Они ему неприятны на метафизическом и ментальном уровнях. В них содержатся остатки айгаты весьма сильных духовных сущностей.
– То есть знаки не активированы?
– Активированы. Их энергия по всей пещерке пролита. Они уже использованы и пусты. Капелька айгаты в них, конечно, осталась. Уничтожишь физическое вместилище – и она растворится, смешается с фоном тонких энергий, сохранившихся после гибели дерева. Дуб пропитан айгатой древесного духа, она распадается в течение месяцев, если ее никто не поглощает.
Странно. В лесу полно желающих подпитаться магической энергией. Лесные, земляные духи, те же младшие лоа. Тут на дороге, считай, лобстер на серебряном подносе, а его стороной обходят. Неправильно как-то. В чем причина?
Хм… не в знаках ли? Старейшие лоа пометили место, и духи боятся потреблять из него айгату. Собственность повелителей Серых Пределов внушает священный трепет низкоуровневым духовным сущностям. Старшие духи – и те опасаются трогать принадлежащее хозяевам загробного мира.
Ладно, проверка завершена. Реакция на ловушки отрицательная, пора и нам идти. Элементаль бы физически и астрально подействовал на «сюрпризы» ведьмы. Раз он целехонек, то и нам бояться нечего.
– Бал-Ар. – Я ступил на безжизненную поверхность Лысого Холма.
Топать по твердой почве легко. Дождь миновал эту местность, всюду сухо. Блин, даже листья на земляную возвышенность почти не падают. Синекожие оправданно считают такие места гиблыми. Холм – кусочек безжизненной пустыни. Удивляюсь, каким чудом дуб прижился. Без колдовства не обошлось. То ли эльфы наколдовали, то ли… больше и некому. Длинноухие – доки в друидизме и магии растений. На фиг им дуб сажать, хотелось бы знать? Не с ведьмой, случайно, связана их здешняя садово-магическая деятельность?
До пенька мы дошли без приключений. Я по пути подобрал кусок древесины на всякий пожарный. Вдруг холм духи стерегут? Лоа огонька не любят, а деревяха горит замечательно, политая несгораемым маслом. Да и спокойнее внутри с факелом. Ночное зрение действенно при малейшем источнике света – в абсолютной темноте не видишь дальше вытянутой руки.
Здоровенный пень походил на громоздкую древесную палатку. Мы пролезли в небольшую щель между толстыми корнями и оказались в маленькой растительной пещерке. Стенки поражали твердостью: точно каменные.
Ветряной элементаль гудел посреди естественного помещения, похожий на ожившую темную колонну. Он протянулся от пола, заваленного нанесенным снаружи мусором, до низкого потолка. За ним едва различались вырезанные на дереве знаки, испугавшие теневых духов.
Кривые линии, пересекаясь, образовывали подобия тролльих костяных амулетов из клыков хищников. Острые концы выдавались из замкнутого пространства рисунка, еще более напоминая ощерившиеся зубы невиданных чудовищных черепов. Смотреть на них – и то неприятно. Сочувствую Камати. От знаков веет холодом Серых Пределов. Будто ткань нашего мира прорезали насквозь, и из мира мертвых проникали эманации потусторонних властителей.
Бал-Ар, очевидно, испытывал те же чувства. Он замер, уставившись на знаки немигающим взглядом. Дыхания не слышно, точь-в-точь статуя, высеченная искусным резчиком. Абсолютно черная из-за маскировки, лишь блестят белки широко раскрытых глаз.
– Гм… – Я толкнул ученика Трон-Ка локтем под ребра.
Синекожий вздрогнул, сбросив оцепенение, и крадучись подошел к причине страхов подчиненных и собственного.
В горле пересохло. Совершенно нет желания нарушать относительную тишину пещерки звуками голоса. Чудится, скажешь слово – и разбудишь кого-то сильного и злого, обитающего здесь.
– Пустота под нами. – Бал-Ар поворошил ногой мусор под стенкой со знаками.
– Камати, пройдись-ка. – Кивком я указал на землю, где рылся синекожий.
Перегнившие и прелые листья с мелкими веточками и слоем почвы взмыли вверх, подхваченные элементалем. На очищенном от мусора участке выделялись неправильным прямоугольником очертания накрытого дубовой корой и увесистым камнем люка.
– Бал-Ар, думаешь, ничего плохого не произойдет, если мы отодвинем камешек и откроем вход? – спросил я, облизнув пересохшие губы.
Теневик опустился на корточки и провел кончиками пальцев вдоль щелочек, зашептал. Впал в транс, изучает люк.
– Безопасно, – внезапно распахнул он глаза, сверкнувшие в темноте неестественным белесым светом.
Подтверждая сказанное, он взялся за камень, но я остановил его, положив руку на плечо. У нас помощник, зачем утруждаться? В случае ошибки тролля мы не пострадаем. Элементаль распадется на сильфов, и все. Соберется потом. Может быть.
– Камати, открой ход, – распорядился я.
Наш смерч необычно медленно приблизился к камню – гладкому окатышу без видимых магических обозначений – и аккуратненько приподнял вместе с корой и крышкой люка. Послышался вздох, будто с груди великана сняли тяжелый груз.
Из черного зева хлынула омерзительная вонь, смешанная с неестественным холодом и напоминающая о разложившихся трупах месячной давности. Внизу уж точно не теплее, чем на поверхности.
Сопровождавший нас Акела зарычал, вздыбил шерсть.
Повезло. Мы, верно, на пороге уютного ведьминого логова. Подобное амбре вкупе с холодком Серых Пределов – признак ее близости. Тьфу ты, сказал тоже. Правильнее – оно свойственно сэкке. Неудивительно, что убежище пропиталось ее запашком. Впечатление, точно в пещере гниет с дюжину мертвяков разной степени свежести. Исключать этого, правда, нельзя. Сэкка руководствуется основным инстинктом лоа – голодом – и, будучи воплощенной, вероятно, делает запасы продовольствия.
Жестом даю понять, чтобы Бал-Ар отошел, и, положив на землю продолговатый кусок дерева, достаю склянку с несгораемым маслом. Откупорив затычку, брызгаю из узенького горлышка на импровизированный факел. Долетевшие до древесины капли занялись ярким бело-желтым огнем. Факел затрещал, разгораясь. Поскорее закрываю бутылочку и возвращаю на пояс.
Я сначала чуть не ослеп от света, залившего корневую пещерку. Жмурился, привыкая. Ночное зрение – штука отличная при тусклом свете – от звезд, к примеру. От источника ярче слепнешь сразу.
Спустя несколько минут я, освоившись в светлой обстановке, посветил во тьму прохода. Ненавижу подземелья и пещеры. В них темно, сыро и умереть можно. При сложившихся обстоятельствах перспектива преждевременной смерти вырисовывается прямо-таки до жути вероятной.
Нет, ну чего бояться-то? Подумаешь, трупами смердит. Лаз удобный вполне. Вертикальный почти, зато с выступами-камнями по бокам и корнями, за них хвататься при падении сами предки велели. Подергал – довольно крепкие отростки, узловатые, за веревку сойдут. Трухой не рассыпаются, и то хорошо.
«Лаклак, слышишь меня?»
«Слышу, слышу, не ори, – проквакал в сознании наш штатный телепат. – От той гадости в лесу у меня череп раскалывается. Думай потише, а?»
«Да без проблем! Сможешь наладить мыслесвязь между мной, Бал-Аром, Алисией, Варк-Даном и моими бойцами? Ты в порядке ведь?»
«Угу, в порядке, не считая головной боли. Попробую, Кан-Джай».
«Мне определенность нужна. Сможешь, нет?»
В голове зашумело и закололо иголкой затылок, напрочь выбив все мысли. Своеобразный белый шум, блин. Затем буря «помех» улеглась, и я услышал аэромантку, и не просто ее направленное ментальное сообщение, а отголоски эмоций. Она беспокоилась, ей было страшно и интересно одновременно. Такой вот «букет» получался, приправленный догадками о Лысом Холме и пустотах в нем.
«Алисия, как ситуация снаружи?» – прервал я довольно сумбурный поток ее сознания, транслируемый ихтианом.
«Сандэр? – удивленно отозвалась она, не ожидавшая ментального контакта. – А, это… Поблизости от нас никакого движения. Сторожевые чары Варк-Дана не обнаруживают посторонних. Ты там как? Что видишь? Узнал знак на стене? Прочел его?»
Засыпанный вопросами, я попросил морлока отрегулировать передачу ментальных сигналов на минимум, то есть на направленные ко мне и от меня мысленные послания. Из-за максимума у меня скоро тоже голова затрещит.
«Я – нормально, – улетело мое сообщение Алисии. – Ты обязательно хочешь узнать ответы на свои вопросы?»
«Конечно! Мне крайне важно знать обо всем, находящемся в пещере. Это же масса полезных сведений, они непременно пригодятся в будущем при написании моей диссертационной работы или статьи на худой конец. Тебе также, между прочим. Перевоплощение ведьм в колдовской культуре лесных троллей – феномен малоисследованный, а тут такой роскошный материал!»
Я пожалел о том, что по пути к Лысому Холму рассказал ученику Трон-Ка и аэромантке историю, поведанную верховным, и тем самым подогрел интерес девушки, без того охваченной желанием разузнать побольше о странной сэкке. Не помогу ей с добычей инфы – она, чего доброго, сама кинется ее добывать весьма опасными методами. Полезет в холм, того и гляди, либо захочет интервью взять у ведьмы, предварительно заключив ее в воздушный барьер по примеру имперских экзорцистов.
«Ладно. Знака я не прочел, он на древнем языке, малоизвестном Бал-Ару. Вроде в нем ссылка на старейших лоа. Знаешь, кто они?»
«Да-да, владыки загробного мира, сильнейшие духи мертвых. По мнению Томаса Многомудрого, происходят от первых разумных существ Ксарга, обожествленных синекожими и эльфами».
Хм… упустил я теорию Томаса. На досуге прочту его «Сумму магического знания», благо в библиотеке Гварда она на верхней полке правого крайнего от двери шкафа лежит. О происхождении лоа не задумывался, поглощенный решением практических задач. Зверомастер и Кьюзак в обучении делают упор на практику, придавая мало значения теории.
«Вот и отлично, раз в курсе, кто такие старейшие. Под знаком дыра в земле, ход в глубь холма. Туда планирую спуститься с сильфидом».
«Ты серьезно? Ночью лезть непонятно куда… я бы поостереглась. Днем духи, живущие в подземельях, обычно спят, насколько мне известно».
«А ночью выходят на охоту. Не волнуйся, вряд ли мне кто-то встретится. Надо бояться бродящей по лесу сэкки. Уверен, дома ее нынче нет, проголодалась и пошла искать пропитание. Ты обеспечишь защиту нашему отряду, вздумай она попробовать вас на зуб».
И тишина. В ментальном плане астрала молчок. Ни протестов, ни попыток отговорить меня от спуска, ни телепатического «шума».
«Лаклак, с вами все нормально?»
«Угу. Она обдумывает сказанное тобой, не волнуйся понапрасну. Женщины – существа коварные, очередной план строит, как достичь желаемого».
«Ну ты и женоненавистник, Лаклак. Знала бы Алисия, что ты о ней и представительницах прекрасного пола думаешь, – обиделась. Несладко бы тебе пришлось».
«Не знает. Наши, как выражается Гин-Джин, линии мыслесвязи не пересекаются».
Правильно, защита коммуникаций прежде всего. «Хм… Лаклак, твоя уверенность внушает мне подозрения относительно Алисии. Ты сказал о плане в каком контексте?»
На сей раз «завис» над новым для него словечком ихтиан.
«У нее каша в сознании, трудно уловить нить мышления, – признался он, на всякий случай выдав информацию о состоянии ее ментального поля в целом. – Женщины… Их всегда тяжело познавать».
Каша, да? У всякого мага, к примеру, у Гварда, морлоки «слышат» «кашу». Чем сильнее маг, тем крепче его ментальная защита и тем труднее разобрать, о чем он думает. Плюс женская логика – штука запутанная для мужчины, будь он хоть человеком, хоть морлоком-менталистом.
«Сандэр? – раздался в голове девичий голосок. – Давай сначала я пущу вниз сильфида. Он разведает, что под землей. Поскольку мы с ним соединены на астральном уровне, я расскажу о творящемся под холмом. Навешаю на Камати познавательных чар, обследую пещеру».
Правильно мыслишь, Алисия. Я и сам хотел предложить воздушную разведку.
«Будь осторожна. Мало ли чего. Держу пари, ведьма показала не все свои способности. Лаклак, накрой нас щитами против ментального воздействия, пожалуйста. Сэкка в деревне мне всю защиту сожгла, не повторилось бы. На тотальное уничтожение псионического поля вряд ли у нее достаточно сил, но береженого предки берегут».
«Готово, – доложил он, справившись с заданием. – Сложно удерживать мыслесвязь и щиты одновременно, поэтому на крепкую защиту не рассчитывай. Мороком тебя не обманешь, пробить щит мелкой нечисти не по зубам. Ментальные атаки существ вроде магенов сразу не взломают, успеешь что-нибудь предпринять».
Благодарствую, мой рыбоголовый друг.
«Варк-Дан, слышишь меня?»
«Умгн?!» – издал тролль возглас недоумения в «эфире».
«Не пугайся, это я, Кан-Джай. Лаклак разве не предупредил о мыслеречи между нами всеми?»
«Омг. Я не совсем понял, о чем он».
Видимо, мыслесвязь вы с учителем не практиковали. У вас иная специализация, никак не касающаяся развития навыков менталистики.
«Слушай, Варк-Дан. Алисия пошлет духа ветра в пещеру внутри Лысого Холма, – сильфиды не совсем духи воздуха в понимании троллей, однако надо объяснять понятно для ученика верховного, – на разведку и не сможет контролировать леса вокруг. Наведешь сторожевые чары. Могу я на тебя положиться, Варк-Дан?»
«Разумеется, славный Кан-Джай!»
Мысленно я довольно потер ладони и ретранслировал просьбу Бал-Ару. По части следящих и сторожевых чар он олифанта съел. У деревни его тени засекли ведьму, в отличие от охранных систем улиточников. Шаманы Зеленых Улиток – целители, потому и не спецы в слежке.
Улиткоголовые применяют всего два средства обнаружения противника, неизменные с эпохи появления людей в Лантаре. Первый – постановка с помощью вардов Раковины Всезнания, астрального барьера, реагирующего на изменения в астрале. Духовные сущности, пересекающие невидимую черту, автоматически попадают в поле, контролируемое шаманом, ибо варды напрямую связаны с колдующим.
Второй способ, самый древний и проверенный, заключается в выпуске на патрулирование духа. Дух обнаруживает нарушителей границы, обозначенной колдуном, и немедленно извещает о них хозяина. В роли патрульных и младшие, и старшие лоа, в зависимости от умений шамана и его энергетического запаса. У кого на что хватает айгаты. На управление старшим ее требуется порядочно.
Оба средства хороши и редко подводят улиточников. С по-настоящему крутыми шаманами они не сталкивались – не было причин для развития сторожевых чар.
Трон-Ка всю жизнь провел в боях. Его племя постоянно воевало с могучими соседями и само слыло неслабым, а у сильного племени, как правило, Говорящие с Духами весьма могущественны. Ученики командира озерного спецназа обладают множеством способов слежки за территорией. Теневыми духами их колдовской арсенал не исчерпывается, подтверждение тому – слухи об изменении внешности шамана.
«Ты пойдешь один? – уточнил Бал-Ар. – Вдвоем безопаснее. Я бы прикрывал твою спину, ты – мою».
«Резонно, однако ты здесь нужнее. Ты же бился с лоа?»
«Не раз и не два, Кан-Джай. И с младшими, и со старшими».
«В отряде ты опытнее остальных по части борьбы с духами. Алисия с ними не сражалась, Варк-Дан – целитель. Задержишь сэкку до моего возвращения?»
«Постараюсь. Есть у меня одно заклятие – для встречи с ней готовил».
«Постарайся выжить, Бал-Ар, и уберечь наших. Помни о нашем разговоре».
«И ты, Кан-Джай. Не задерживайся надолго».
Как получится. Ну, начали.
– Камати, полезай вниз, – скомандовал я, отойдя от входа в подземелье.
Сильфид подлетел к дыре в земле и неторопливо опустился в нее. Я посветил над ним факелом. Темно-серая воронка мини-смерча постепенно удалялась, погружаясь в темноту пещеры.
«Алисия, держи меня в курсе происходящего. Элементаль – твои руки, глаза и уши».
«Извилистая шахта, – отметила девушка. – Камни, корни. По-моему, ее специально прорыли для лазания, слишком равномерно они расположены. Хвататься за них, должно быть, удобно троллю и человеку».
Верно, сэкка по ходу выбирается из холма. Ей по горизонтальной штольне лазить раз плюнуть и в скверном состоянии.
Сильфид полностью исчез во тьме. Из подземного хода доносился гул ветра, свидетельствующий об успешном передвижении.
«Ай!»
Какого?
Со вскриком Алисии шум элементаля внезапно стих. Из глотки подземелья дохнуло смрадным воздухом, точно тяжелобольной испустил предсмертный тяжкий вздох. Я отпрянул, хватаясь за топор. Копьем в древесной пещерке не помашешь.
«Камати. – Голос девушки по мыслесвязи испуганно дрожал. – Камати погиб. Распался».
Чего? Проклятье! Ловушка!
Учуявший опасность ученик Трон-Ка прыжком выскочил наружу, за ним вылетел я. У входа в недра Лысого Холма скалился и рычал Акела, незаметно прокравшийся в пещеру. Волк припал к земле, чуть не касаясь животом нанесенного мусора, и медленно отступал, ожидая врага.
Никто не появился из подземелья. Окутанный саваном безмолвия холм продолжал стоять, и его страж, если таковой имелся, не спешил являть нам себя.
Я бросил взгляд на Алисию. На лице девушки застыла болезненная гримаса. Ощущения гибнущего сильфида ударили по ней.
Отвернувшись, сосредотачиваюсь на щели в корнях.
«Бал-Ар, как твой Теневой Покров? К нам не лезет какая-нибудь тварь из-под земли?»
«Без изменений».
«Лаклак?»
«Все спокойно, Кан-Джай».
Ведьма все-таки озаботилась неприкосновенностью убежища. Очевидно, поставила ловушку. Элементаль сунулся в подземелье и попался.
«Алисия, ты в порядке?»
Дождавшись подтверждающего нормальное самочувствие девушки сообщения по мыслесвязи, я спросил, какого пещерника произошло в «штольне». Запинаясь, аэромантка рассказала об обстоятельствах гибели Камати.
«Его разрезало на части. Он уже ощущал под собой большое пространство, куда ведет ход, спустился, и вдруг его располосовало болью. Он наткнулся на нечто острое, длинное, натянутое поперек хода. Оно разрезало его астральную составляющую, заставив распасться».
Веселенькое дело. Против элементаля сработало астральное оружие. Физически-то воздействовать на него бесполезно. Блин, мало информации.
«Оно похоже на… струны, да, на струны, – вспоминала Алисия. – Тончайшие нити не сразу заметишь. Камати нащупал их в момент перед рассечением. Дотронувшись до «струн», он взвыл от боли и ринулся вниз, пытаясь разорвать их».
Занятно. Вспоминаются волосы ведьмы, которыми она эффективно расправилась с охранным духом, вызванным Анг-Джином. Миньонов крабовидного стража разрезало, будто овощерезкой.
Внизу, у выхода из подземного хода, либо установлена ловушка, предположительно из чудо-волос ведьмы, либо она сама затаилась. Второй вариант мне особенно не нравится. Третий хуже: нам противостоит пробудивший сэкку колдун. Вполне возможно, колдун в действительности воплощение ее покровителя, отчего становится совсем нехорошо на душе.
Отставить мрачные мысли! Нет внизу никакого колдуна. Был бы – ударил в нас смертоносными чарами, по всему отряду. Небось энергии накопил за вечер.
«Бал-Ар, проверь ход теневыми духами – и возвращаемся».
Ученик Трон-Ка кивнул. Ступив к останкам дуба, он зашептал заклятия и прикрыл веками глаза. Синекожий углубился в транс, почти перестав дышать. Тьма, покрывающая Лысый Холм, заколебалась, словно под черным покрывалом зашевелился кто-то живой, и потянулась к щели в корнях.
Стараясь двигаться тихо, мы шли к пещерке. Акела рычал возле темного провала, всем своим видом выражая предупреждение. Понимаю, друг, впереди и внизу засело нечто опасное, да выбор невелик. Уйти не могу.
Подойдя к волку, погладил его лобастую голову. Он на секунду замолчал и умоляюще взглянул на меня. Не ходи, мол. Извини, дружище. Надеюсь, мы с тобой еще поохотимся.
Стереги отряд, Акела. Алисию, Лаклака, троллей.
Пещерка изнутри не изменилась. Крышка, закрывавшая вход в подземный лаз, валяется неподалеку от чернеющего провала, вырезанный на стенке знак практически пуст. Кроме нас с учеником Трон-Ка и волка – никого.
«Теневые духи добрались до ловушки, – сообщил Бал-Ар, замерев напротив знака и прислушиваясь. – Нити натянуты в конце хода. Они – часть тела сэкки, духи узнали их. Ведьмы нет рядом. Дальше внизу – большая пустота».
Фух, пронесло.
«Бал-Ар, пусть тени плотно окружат эти «нитки». Надо сделать их видимыми».
Тролль ответил кивком и, постояв неподвижно, прислал сообщение о готовности.
«Лаклак, соедини меня с Алисией и Бал-Аром, будь добр. Алисия, прием. Не лезь за мной ни в коем случае, ясно? При появлении сэкки ставь Тюрьму Четырех Ветров, обо мне не думай. Не вылезу к рассвету – уходите в деревню Улиткоголовых. Туда должен прийти Ран-Джакал. Ведьма с восходом солнца попробует укрыться, не мешай ей. Бал-Ар, остаешься на холме и следишь за обстановкой. С рассветом, когда дочь Гин-Джина снимет воздушный барьер, найди теневыми духами сэкку и не упускай. Прибудут Ран-Джакал с шаманами – вместе отправляйтесь охотиться на ведьму. Все понятно?»
Тролль лаконично хмыкнул, аэромантка запротестовала, упрашивая меня не лезть в пасть дракона. Я прекратил ее ментальные крики угрозой полного разрыва мыслесвязи. Она пожелала удачи мне в желудке дракса и обиженно замолчала.
Переживем, не проблема. Проблемы там, внизу, и они вот-вот начнутся.
Держа в зубах факел, я заткнул за пояс топор, сбросил бобровую накидку, приладил за спину копье и полез. Ну, ни зуба, ни шерстинки.
Ненавижу подземные ходы, пещеры и прочие подземные пустоты.
Лезть по выступающим из твердой земли камням действительно несложно. При необходимости цеплялся за корни, оплетающие земляную кишку густой сетью, и ежеминутно осматривался. Не хватало угодить в треклятую ловушку. Задыхаясь от смрада и останавливаясь на каждом выступе-камне, я медленно опускался к пустоте, обнаруженной теневыми духами. Верно, под холмом просторная пещера. Отдохну там, а то аж вспотел. Нервы, нервы, блин горелый.
Лаз шел не строго вертикально. Он полого спускался на глубину метров десяти. В конце факел осветил черные трубки из теней, окружающие секущие нити-волосы. Ага, ясненько. Человек между ними протиснется. Видно, ловушка рассчитана отнюдь не на людей. Тролль не пролезет: разрежет к пещерниковой матери.
Ухватившись рукой за корень, повисаю и аккуратно, дабы не задеть темных «струн» западни, проникаю сквозь «паутину». В ум лезет всякое непотребство вроде мыслей о том, на какие акробатические ухищрения идет ведьма для успешного пролезания в собственное убежище. Невинная мысль потянула ассоциативный ряд, в итоге перед внутренним взором замелькали картинки из камасутры. Твою дивизию, о чем я думаю?! На фиг посторонние мыслишки, сосредотачиваюсь на движениях.
Ноги за нитями, нормально. Теперь самое сложное. Отпустить корень и, падая, извернуться боком, чтобы пролететь точнехонько в отверстие между темнеющими теневыми трубками. Потом, изловчившись, ухватиться за свисающий корень. Пусть он будет прочным, а не гнилым. Дальше корня выступов не вижу. Не ухвачусь – и свободное падение на дно пещеры обеспечено. Довольно-таки высокой пещеры. Не расшибиться бы.
Если упаду, считайте меня шаманом.
Разжимаю ладони, поворачиваюсь вправо, протянув руки вверх. Мимо проносятся черные нити. Удалось! Вот он, корень мой любимый. Цепляюсь за него, точно заправский циркач, он, зараза, трещит и тянется, на меня сыплются земля и камешки.
Выдержал, дорогой мой древесный спаситель! Не хрусти угрожающе, прошу. Смертельная ловушка позади, то есть сверху, – не умирать же от падения на шипастое дно пещеры. Кстати, о дне. Его, как и стен, не наблюдается, вишу в пустоте.
Выпущенный из зубов факел улетел в темноту, превратившись в бело-желтое пятнышко света. Снизу донесся стук, и неожиданно все вокруг озарилось мягким сиянием. Ничего себе. Куда я попал? И главное, как я отсюда выберусь по завершении запланированного?
С оглушительным треском корень оборвался, и я полетел ко дну странной пещеры, про себя матеря на родном языке всех ведьм и сэкк Лантара вместе с Лысыми Холмами и подземными пустотами в придачу. Приземлился на чуть согнутые ноги, перекатился, гася инерцию. Острой болью резануло ступни, заныло ушибленное плечо.
Живой? Живой!
Придя в себя, выбросил предательский корень, который до сих пор сжимал в руках, и огляделся. Куда это я грохнулся?
На пещеру место походило не больше, чем бык-однорог на саблезуба. Ровные стены, сходящиеся кверху в полусферу диаметром… на глаз не определишь. Метров сорок, не меньше, а то и пятьдесят. Ни тебе сталактитов, ни сталагмитов. Вместо них мерцают мириады звезд, складывающиеся в знакомые созвездия Трехлунья. По сторонам и сверху небесные светила, подо мной – пол, покрытый толстым мягким слоем пыли.
Звезды, крупные и совсем крошечные, еле видимые, образовывают спирали далеких галактик и подобие местного, лантарского Млечного Пути. На востоке взошла голубая луна, в зените… а вот в зените черная дыра, откуда я вывалился.
Возле меня светился голубоватым светом гигантский кристалл, собиравший лучи от звезд и луны. В нем искрились синие огоньки, вспыхивающие и гаснущие, словно духи. Сапфир необычайной красоты размером с кулак взрослого мужчины, твою же дивизию! И похоже, непростой. Камень находился на подставке-треноге из светящегося голубоватого металла. Кольцо подставки испещряли символы, кажущиеся знакомыми. Где-то я их видел… Да, видел. Древнеэльфийское магическое письмо, использующееся нынче в храмах длинноухих.
Не может быть. Храм?!
Факты – вещь упрямая. Звездный купол – хитроумное устройство, своеобразная модель звездного неба, встраивающаяся в храмовую крышу. Раньше, несколько тысячелетий назад, такие делали. Ныне высшие длинноухие предпочитают простенькие купола синего цвета с иллюзиями неба. Звездные полусферы сохранились в старинных храмах. О них написано в каждом географическом справочнике. Ученые мужи империи восторгаются искусностью небесных моделей и чуть ли не долгом считают описать их великолепие и точность в очередном труде. Одно из величайших творений древнего зодчества. Секрет возведения подобных потолков утрачен в череде гражданских войн.
Килиус Путешественник писал, ссылаясь на гномьи летописи, дескать, в качестве звезд эльфы до Раскола использовали зачарованные самоцветы. Стоило свету попасть на них – они начинали мерцать, копируя свои прототипы. Свет собирался в Звездном Камне, центральном элементе храма ушастиков, и накапливался в нем, позволяя позднее модели сиять без сторонних источников света. Звездный Камень аккумулировал магическую энергию, добывая ее из световых волн. По сути, мощнейший накопительный артефакт, при необходимости снабжавший айгатой магов-жрецов.
Таких камешков у высших эльфов всего три штуки. Они находятся в старейших храмах, расположенных в столице и крупных городах Эладарна. Священный рубин Кровь Богов, изумруд Сердце Весны и алмаз Слеза Звезды. Раньше звездных камней было гораздо больше. Некоторые затерялись в эпоху смут и гражданской войны высших с темными.
Согласно преданиям, магические камни эльфы привезли с собой из иных миров. Отдельные историки утверждают, это подарок ангелов, сошедших в Лантар. Третьи настаивают на версии создания самоцветов-артефактов из эманаций древнейших астральных сущностей Трехлунья, в том числе божественных и ангельских.
Звездным Камням поклонялись и поклоняются как величайшим святыням. Передо мной легендарный сапфир, утерянный в дочеловеческую эру. С ума сойти.
Я завороженно глядел в игру искорок на гранях эльфийской драгоценности. Невероятно прекрасные глубины притягивали взор, успокаивали, внушали уверенность. Внутри сапфира зарождались и гибли вселенные, в нем мир представал в своей извечной изменчивости и постоянстве. Бездна тайн разверзалась, предлагая познать сокровенные секреты бытия и навсегда остаться в ней, превратившись в неотъемлемую ее частицу, загадку, разгаданную мною и не познаваемую никем другим.
Меня влекло в содержащийся в камне космос, я был ветром, свободным от оков смертного существования и стремящимся к миллионам солнц и галактик. Сознание наконец обрело предельную ясность и понимание сути вещей. Я помнил свою жизнь от рождения до последнего мгновения в мельчайших деталях, я знал будущее и прошлое, пребывал одномоментно в разных местах и временных промежутках.
Именно память выдернула мое естество из надкосмических пространств, где я узрел великих духов мироздания. Я обязан завершить начатое. Пряный аромат опасности настойчиво напоминал о реальности.
Кто-то внимательно смотрел на меня, и от его взгляда стало тяжело и неуютно. Тело вновь дало о себе знать тупой болью в растянутых и ушибленных при падении мышцах.
Феерия галактик и вселенных удалялась, сменяясь блеклой действительностью небесной модели. По стенам в такт горящему факелу метались перепуганные тени, звезды мерцали призрачными огоньками гибельных болот.
Так, зарубка на будущее: не смотреть на Звездный Камень, затянет. Маги-жрецы длинноухих из него черпали энергию, расходуя ее на разные нужды, – от вызова дождя на пересохшие летом поля и леса до создания астральных проекций божеств на родичей-эльфов ради творения аватаров, сокрушающих вражеские воинства взмахом волшебного меча.
Хм, а камешек-то – почти неограниченный источник айгаты. На солнышке месяц-другой погреется, и… незаменимая штука в хозяйстве, в общем. С ней при должном умении дефицит магической энергии не страшен. Откат? Какой откат, не знаю такого. Влил в себя порцию живительной силушки – и забудешь об отрицательных последствиях заклинания.
Носить с собой огромный сапфир – непозволительная роскошь. За него эльфы любому королю голову оторвут. И высшие, и темные, и серые. Привет, Ночные Охотники! Да и брать его сейчас неразумно. Возиться с ним нет ни времени, ни желания. Он храм айгатой питал, чары поддерживал. Вынешь из подставки – она стопроцентно магическая, не для красоты на ней знаки изображены, – и храм, глядишь, рухнет. Буду покидать подземные владения ведьмы – тогда и покумекаю, куда камень деть. Сэкка им все равно не воспользуется: на божественные и святые артефакты у злых духов аллергия.
В качестве стационарного накопителя при, скажем, замке Звездный Камень самое то. Города, имевшие в распоряжении подобные аккумуляторы, слыли неприступными до Раскола. Хитрость темных эльфов творит чудеса. Нельзя взять штурмом и измором – можно устроить диверсию и похищение ценного артефакта.
Загвоздка в том, что я без понятия, как управлять энергией Звездного Камня. Впрочем, дело практики. Научусь под руководством Гварда. Самому экспериментировать с накопителем чревато нежелательными последствиями. Вон еле покинул созерцательный транс. Не будь у меня достаточной мотивации – навеки канул бы во вселенные волшебного сапфира.
Ха-ха три раза. Зверомастер поможет, угу-угу. Размечтался! Сначала с ведьмой надо справиться, а потом предаваться грезам о мегаартефакте. И жизненно важно сперва из подземелья выбраться.
М-да, задачка не из легких. До отверстия в куполе, откуда я попал в храм, не допрыгнуть. Веревки нет, корни в небесную полусферу не удосужились прорасти. Оно и немудрено: храмовые крыши эльфы крыли заговоренным серебряным деревом – силлвендроном, чья древесина крепче стали. По гладким отвесным стенам залезть – чистой воды фантастическая идея. Ведьма – существо паранормальное, ей передвигаться вверх тормашками, может, привычно, но я так, увы, не умею. Без снаряжения тем более.
Даже со снарягой – веревкой с «кошкой» и прочим инструментарием – тем же путем уйти не получится. Через ловушку не пролезу, чтоб ее сэкка слопала и подавилась.
С другой стороны, коли я в логове ведьмы, то как ей удавалось протаскивать сюда жертв? Женщины синек по габаритам явно превосходят пропускную способность ловушки. По кускам их проносила, что ли? Хочется надеяться, существует запасной выход. Храм-то немаленький, под ним и катакомбы, и канализацию прокладывали. Подземных рек никто не отменял.
Спущусь из звездного купола и разузнаю. В крайнем случае попрошу кого-то из наших веревку бросить.
«Лаклак, слышишь меня? Проверка связи».
По ментальному каналу захрипело, заурчало, перемежаясь с обрывками фраз. Из-за повышенного магического фона телепатический сигнал плохо проходит. И не только телепатический. У Бал-Ара трудности в контроле теневых духов, подозреваю, по той же причине.
Вот же вляпался. И виной тому гадский корень, разорвавшийся в самый ответственный момент.
Ненавижу подземелья.
Трупов в небесной полусфере не обнаружилось. Горы мягкой пыли девственно неприкосновенны, будто ступня живого их никогда не касалась. Сэкка, вероятно, пробирается по стенам, иного объяснения нетронутости пылевого покрова не нахожу.
Я прошел по залу ко впадине у стены, оказавшейся широкой ажурной лестницей. Если верить историкам, пол небесной полусферы из прозрачного хрусталя. Сквозь него прихожане с нижнего этажа любовались небесами, невзирая на угрюмую погоду. По потолку в жаркие дни проплывали иллюзорные облака, скрывающие звездное небо. Из-за пыли и грязи не разберешь, правы историки или преувеличивали достоинства храмового потолка и пола.
Эльфы называют себя Детьми Звезд. Звездный купол – святая святых храма, вместилище сокровенных таинств. Небесная полусфера, помимо сакрального предназначения, служит космическим календарем. По нему жрецы длинноухих, между прочим, отменные астрологи, определяют положение светил, прогнозируют появление комет и связанные с ними бедствия. Страшно представить, сколько бы они заплатили за звездный купол с артефактным камнем.
Зная по хроникам и летописям гордый нрав эльфов, думаю, плата была бы чересчур высокой. На требование вознаграждения за предмет, ранее принадлежавший эльфам, ушастики реагируют жестко, мотивируя свои поступки зовом чести. Она, мол, их призывает прирезать наглеца, осмелившегося предлагать им за золото реликвии их народа. Вот забесплатно если отдашь, то они к тебе по-человечески, то есть по-эльфийски отнесутся. Что-нибудь полезное подарят из магического ширпотреба и объявят всенародно другом эльфов.
На поверку длинноухие – скряги похлеще гномов, из-за чего между Эладарном и подгорными жителями не раз случались войны.
Чур меня, думать о деньгах. Все, концентрируюсь на поисках лежбища сэкки и выходе из храма.
Лестница, сделанная из поблескивающего металла, вывела меня на нижний этаж, в темный зал. Свет факела ложился на замусоренный пол. Фигурная цветная плитка растрескалась, добавляя в напольные узоры элементы, похожие на черные молнии.
Я поднял факел повыше. Из тьмы проступили неясные очертания, заставившие насторожиться. Вновь чужой взгляд, от которого кожу словно колет крохотными иголками.
Вытащив из-за спины съехавшее набок при падении копье, я измазал наконечник несгораемым маслом с факела. Паладинское оружие воспламенилось, на лунном серебре клинка задрожали отблески огненных язычков, развеивающих темноту. В зале с высоченными потолками есть где развернуться. Врагов предпочитаю не подпускать к моему бренному телу и держать от себя подальше, на расстоянии копья.
Мусор громко похрустывал под подошвами. Тихо не пройдешь, чтоб его. На весь храм раздается выдающий меня хруст.
На полу обломки рухнувших колонн. Подхожу к стене и замираю. В стенной нише неподвижно стоит эльфийский воин в полном вооружении, с длинным мечом-лепестком и щитом из того же растительного комплекта, в кольчуге до колен, будто из листьев, подпоясанный ремнем. Каменный воитель, блин. Нос ему отбили в жестокой битве, там же лишили ступни. Не упирался бы пяткой копья в мраморный постамент – рухнул бы.
Статуи ушастых героев стояли рядами вдоль потемневших стен. Ни одна не похожа на другую, разные лица, позы, вооружение и одежда. Мастерству ваятеля позавидовали бы многие наши земные скульпторы, до того точно он передал естественность эльфийских воинов.
Обратившись в слух, иду по замусоренному залу. Арочные стенные ниши с разбитыми вазами зияют провалами, их легко спутать с проходами в боковые комнаты. Когда-то из ниш росли цветы, украшавшие стены и сплетавшиеся в чудной красоты орнаменты и целые картины. Откуда я это знаю? Хм. Интересный вопрос. Сам хотел бы знать ответ.
Верховный улиточников толковал о запечатывании ведьмы эльфами в разрушенном городе. Где, как не в храме, ее заточили? По мне – самое надежное благословенное место, и благословили его божества ушастиков. Страж мог тысячелетиями питаться айгатой магического кристалла.
Старейшие лоа, развороченный дуб, пробудившаяся ведьма. Кусочки мозаики встали на свои места, образовав ясную картину происшедшего. Колдун призвал мощь повелителей Серых Пределов для уничтожения дуба, скорее всего, бывшего стражем. Уничтожив его и создав ход в храм, шаман оживил сэкку. Догадываюсь, кто провернул операцию по пробуждению и зачем она ему понадобилась.
Ладно, не буду отвлекаться. Мое основное задание сейчас – разыскать ведьмино логово. В зале холоднее, чем в небесной полусфере, и сильнее вонь разложения, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Привыкаю.
Ориентируясь по запаху потусторонней сущности, я прошел с десяток метров прямо. Сворачивать особо некуда, зал прямоугольный и длинный. Остановился, осветив развалины алтаря. Многотонная каменная плита опрокинута и расколота, под ней чернеет дыра подземного хода. Оттуда тянет удушающим амбре. И главное, в пыли различаются отпечатки босых тролльих ног и алеют кровавые полосы.
Логовище сэкка устроила в храмовом подземелье.
Первый уровень боевого транса – активация. Если уж идти в гости к тысячелетней ведьме, то подготовленным к неприятностям.
Накатила волна расслабляющего тепла, вливающего энергию в мышцы. Десять ударов сердца до полного вхождения в транс. Перестали болеть ступни и плечо, усталость от ночного марафона точно вымело из организма метлой.
Открываю глаза. Враг близко. Почему именно враг? Потому что друзья не смотрят на тебя с голодным интересом неравнодушного к будущей добыче зверя. Он на том конце хода глядит из тьмы, и ему любопытно, почему двуногий смертный сам идет к нему на кухню.
Это не ведьма. Ее взгляд злой. У существа внизу нет злости. Не буду заставлять его ждать. Мне самому хочется поскорее увидеть, что оно такое.
С копьем наготове спускаюсь по скользким, едва выступающим из земли ступеням. Ход будто прорыли в земле животные. Неправильной формы пологий тоннель, оплетенный корнями. Подошвы наступают на острые камни, осколки алтаря и напольной плитки.
К запаху разложения примешивается тонкий аромат свежепролитой крови. Кто-то уже позавтракал, проснувшись.
Ход вывел меня в просторную пещеру. Земляные стены, верх теряется во тьме. Эстетики высших эльфов нет и в помине. Под ногами захлюпало и захрустело. Опустив горящее копье, невольно сбавляю шаг.
Настоящее логово кровожадной сэкки. Всюду, куда ни посвети, кости с остатками гнилой плоти. И тролльи, и звериные перемешаны в отвратное хаотичное месиво. То там, то тут лоскуты ткани, клочки волос и шерсти. Я словно попал в общий могильник, куда сносились трупы животных и синекожих.
Тошнота подкатила к горлу, несмотря на боевой транс, притупляющий позывы организма. Живущая здесь тварь заслуживает уничтожения. Не посмертия в Серых Пределах, а окончательной, абсолютной духовной аннигиляции, длящейся столетиями.
Справа впереди зашуршало, зачавкало. Бросив в ту сторону факел, я рефлекторно схватился обеими руками за древко копья и принял боевую стойку.
Груда мертвых тел неподалеку от меня зашевелилась, и из-под нее выполз окровавленный ребенок. Голый, худенький, как и большинство детей троллей, бегающих по деревням. Разве что от его необычной светло-серой кожи исходило свечение.
Поднявшись с четверенек и не обращая на меня внимания, он забрался на плоский, заляпанный бурым камень, смахивающий на надгробие, и уселся, уставившись на меня антрацитовыми глазищами. Кровавые пятна на его мордашке можно принять за грязь из лужи.
– Ты мой отец? – спросил он тонким детским голоском.
Я отрицательно покачал головой, нацелив в него копейный наконечник.
– А кто ты тогда? – Пацаненок как ни в чем не бывало принялся ковыряться в широком носу.
– Охотник. – Я застыл, изучая существо.
В его принадлежность к народу троллей не верю, к чистым лоа он также не относится. Серой светящейся кожи у детей синек не бывает. Мистер Грей недоразвитый.
– Охотник, да? – лениво растягивая слова, произнес мой будущий визави. – Мама однажды принесла нам с сестрицей охотника. – У него и сестра есть?! Кажется, знаю, кто мамаша сего чуда. – Он так весело брыкался и верещал! – Серый открыто, по-детски засмеялся. – Мы с ним всласть поиграли.
Боюсь представить, в какие игры. Семейка Адамсов нервно курит в сторонке.
– Да-да, было весело! Мы играли в прятки и догонялки, в «саблезуба-и-однорога». Правда, он быстро выдохся и не захотел быть махайром, после того как мы его покусали. А ты хочешь со мной поиграть?
Нет уж, прости, малыш, не за тем я корячился по земляной кишке и падал, чтобы возиться со странным во всех смыслах карапузом.
– Мне скучно, – вздохнул Серый. – Мама ушла охотиться с сестрицей, обещала привести сегодня к нам отца. Забавляться с костяшками надоело.
Сочувствую твоему горю, мелкий. Я бы тоже заскучал, окажись сам ночью в морге. Мертвецы, паренек, серьезные ребята, им не до игр.
– Жаль, ты не мой отец, – удрученно опустило взор дитятко. – Я его никогда не видел. Мама говорит, он великий колдун, от него у меня колдовская сила.
Кто же у нас папа? Случайно не шаман, разбудивший спящую красавицу, нашу обожаемую мамочку?
Если серьезно, я и не предполагал наличия у ведьмы родственников. И кем она приходится погрустневшему карапузу – матерью, сестрой? Слов нет, одни выражения, причем непристойного содержания.
– А ты кто? – нарушил я паузу.
– Мама строго-настрого велела никому не называться, – опечалился малыш. – Даже сестрице.
– Я никому не скажу, – попробовал изобразить я благодушную улыбку, абстрагировавшись от царящего вокруг трупного амбре.
– Не проси, – отрезал серокожий и, внимательно поглядев на меня, ухмыльнулся: – Я рад твоему приходу. Люблю охотников. У вас вкусные потроха. – Пацаненок встал на четвереньки и провел зеленушным языком по выдвинувшимся из нижней челюсти зубам. – Давай поиграем в «саблезуба-и-однорога»? Я – махайр!
