Книга: Сандэр. Убийца шаманов
Назад: Интерлюдия вторая
Дальше: Интерлюдия третья

Глава 8
Дитя Гал-Джина

Чтение бестиариев и справочников с описаниями разнообразных духовных сущностей – обязательное занятие для учеников магов, и меня в том числе. Нравится мне читать о всяческих духах и монстрах. В библиотеке Гварда все спиритуарии от корки до корки «обглодал», едва Кьюзак открыл мне доступ в книгохранилище. Ни в одном фолианте из прочитанных серокожий любитель игр не упоминается.
Начинаю втайне лелеять надежду, что стану первооткрывателем неизвестного доселе вида. Впрочем, не исключено, что передо мной банально маскирующийся под тролльего ребенка старейший лоа. Хотя почему маскирующийся? Может, дитя – его истинная внешность. Не самая тошнотворная, кстати, из рассказов зверомастера, собирающего инфу о ксаргских духах.
Серый малыш твердо вознамерился пустить мне кровь. Ишь, зубки отрастил под стать саблезубу. Впечатляет – из увеличившегося рта торчит пучок белесых игольчатых зубов. Прокусить ими одежонку, не укрепленную чарами, проще пареной репы. А уж коготки какие замечательные – длиннее пальцев, массивные, антрацитовые. На пальчиках у моего «игрового» оппонента наросла роговая чешуя, они потолстели, да и весь серенький «мальчик» изрядно подрос за считаные мгновения.
Подобравшись, точь-в-точь махайр, готовящийся прыгнуть на жертву из кустов, мелкий взмыл в воздух и живым снарядом устремился ко мне. Хорошая у него техника полета – пасть распахнута, лапы, то есть руки, вдоль тела и на подлете ко мне выбрасываются вперед. Только я шустрее.
Ухожу с его траектории, шагнув влево, и ногой припечатываю в бок псевдомахайра. Он врезается в стенку и падает, на него сыплется земля. Пока малыш трясет башкой, делаю выпад-укол копьем.
Наконечник ударил в земляную стену, не зацепив ставшего внезапно удивительно вертким Серого. И атаковать он не торопится. По глазенкам вижу, обиделся малыш, вынашивает план мести за неудачу.
– Бить меня никому не удавалось, – промолвил он.
– Все бывает впервые, – философски заметил я.
– Охотник, бывший до тебя, меня не бил. Так нечестно, – настаивал мелкий на несправедливости моего приема.
– Мы же играем в «саблезуба-и-однорога». У махайра зубы и когти, у быка – копыта, – я чуть приподнял ногу, потряс копьем, – и рог. Я лягаюсь и бодаюсь, все честно. Ты никогда не видел защищающегося быка?
Малыш, скривившись, прорычал, очевидно, ругательство на языке саблезубых кошек и без подготовки с места рванулся мне в ноги, растопырив пальцы с когтями. Неразумно кидаться снизу на вооруженного копьем человека, да и на однорога тоже, по праву почитаемого синьками как один из лесных владык. На рог возьмет и скажет, что так и было.
Серенький паренек-мутант здорово ускорился по сравнению с прошлым разом. Наконечником попасть не успеваю. Отступив на шаг к выходу из пещеры, с коротким замахом от себя врезаю пяткой копья меж выпуклых глазищ и притормаживаю разогнавшегося малыша.
Череп существа громко хрустнул от столкновения с паладинским оружием. Показалось, лобные кости дали трещину. Шажок в сторонку, от греха подальше – и наблюдение. У Серого достаточно скорости, чтобы увернуться от прямого выпада, причем во вроде бы плачевном состоянии здоровья. При ударе ногой его ребра треснули бы, а то и сломались. Боль на него, очевидно, не действует.
Мелкий распластался на земляном полу, потер лоб, с недовольством поглядывая на неигривого меня. Хм, удар неслабый, и древко твердое. На башке малыша ни вмятины, ни шишки, ни царапинки. Нехорошее у меня предчувствие. Попахивает стремительной регенерацией одержимых и воплощенных старших лоа.
Если он и дальше будет наращивать скорость, мне за ним не угнаться на первом уровне боевого транса.
Молниеносный бросок – и я еле поспеваю защититься древком. Мелкий клацнул по копью зубами, все же достав мои руки взмахом когтей, оттолкнулся задними лапами и крутанулся, словно циркач на перекладине. Трехпалые ступни молотами приложились мне в грудь, отшвырнув к каменному постаменту посреди пещеры. От соприкосновения с камнем позвоночник подозрительно затрещал. Вот гадство, дышать трудно, хруст при каждом вздохе, и в глазах темнеет. Серый гаденыш мне ребра сломал.
Боли нет, боли нет. В трансе ее нет, зато повреждения есть. От болевого шока не умру. Повторится приемчик в грудь – и окончательно сломавшиеся ребра проткнут легкие. Внутреннего кровотечения мне останавливать не приходилось. На втором уровне, возможно, и справлюсь при полном погружении в телесность.
Полное погружение означает неподвижность и потерю сознательного контакта с внешней реальностью. Проще говоря, боец из меня тогда никакой. Не прекращу кровотечения – по завершении транса, если доживу, конечно, без помощи целителя мне конец. Где его тут, под холмом, найти? Варк-Дан сюда под стрелой баллисты не полезет, остальные целители далековато, поэтому, Сандэр, не попадайся в зубы той серенькой тварюшке.
Воодушевленный успехом малыш ощерился милой зубастой улыбкой, которой позавидовала бы акула-людоед, и противно захихикал. Предвкушает победу, зараза. Ну, я тебе покажу победу!
Серый заправской блохой скакнул ко мне. Ишь, распрыгался. Откатываюсь, и светящийся мистер Грей впечатывается в постамент, похожий на окровавленный алтарь с вырезанными на нем знаками. Слышу за спиной глухой звук удара и скрежет когтей о камень. Чтоб тебе расшибиться, вампир недоделанный.
Нет, он не расшибется. Не сбавляя прыти, мелкий отлепляется от камня. Я, напрягаясь до разрыва мышц от максимальной скорости, кидаю сосуд с несгораемым маслом. Не в серокожего – в каменную громадину за ним. Он не придал особого значения снаряду. Промахнулся, думает.
Масло из разбившейся склянки занялось на воздухе, кляксами расплывшись по камню и боку существа. Лоа, одержимые, живые – все терпеть не могут огня, причиняющего им страдания. Алхимическое пламя, содержащее толику магии, тем более опасно для физической оболочки и протоплазменных тел духовных сущностей. Демоны подери Серого, почему у него довольная физиономия?
Заскочив на горящий камень, существо звонко рассмеялось. Жадно облизывавший его огонь обволок зарастающее роговой чешуей тело и постепенно затух. Чем меньше становилось пламени, тем выше поднимался и шире в плечах раздавался серокожий, теряя сходство с троллем и ребенком. Изначально метр с кепкой, он уже вымахал до полутора, став похожим на помесь крокодила и двуногого синьки. Кожа засветилась ярче, будто впитывала свет угасающего огня.
Вместо несгораемого масла на камне чернело пятно гари. Даже дыма нет.
Твою же дивизию, я и не предполагал, что увижу Поглотителя Стихий воочию в тролльих лесах. Они рождаются реже ловцов духов и вроде бы перевелись в последнюю Войну Магов, бушевавшую пару тысячелетий назад на Восточном материке, ныне пустынном и безлюдном. На севере, правда, кочевые племена орков бродят, периодически переплывая на челнах узкий Меррингольский залив и трепля́ нервы жителям имперского побережья.
Память поспешно сдувала пыль со знаний, которыми я когда-то пренебрег. Читал о Поглотителях невнимательно, каюсь. Их же столько времени не было в поле зрения магов империи. Собирай теперь по крупицам сведения, почерпнутые из обрывочных фраз Гварда по истории магии.
Противно хихикая, серокожий метнулся ко мне расплывчатым сгустком люминесцентного тумана. Ох, быстр, гад. Ценой поврежденных мышц отскакиваю назад и встречаю его копейным наконечником. В отличие от предыдущего маневра, этот провалился, ибо существо с неестественной ловкостью отклонилось в полете, и наконечник пропорол ему шею.
Я завалился вправо и, перекатившись, встал на ноги, уходя от замахнувшегося в попытке задеть меня Поглотителя. Секунд десять в таком же темпе – и мой грустный трупик присоединится к скопившимся в пещере останкам. В горле запершило, кашель рвался наружу неистовым зверем. Сломанные ребра реагировали на мою излишнюю активность.
О проворстве таких тварей зверомастер не рассказывал. Вот об управлении огнем всех видов – да, говорил. Представляю, что бы произошло, направь на меня серый гаденыш контролируемую струю несгораемого масла. Подвижное подобие огненного элементаля и пропеченный до корочки ловец духов, вот что.
В кратчайшие сроки, вернувшись на озеро, перечитаю библиотеку Гварда. Всю, включая беллетристику, коей выделена зверомастером целая полка. Авось пригодится. Для общего развития.
У меня галлюцинации или рана на шее вправду полыхнула темным огнем, склеившим края ее в тоненький шрам? Бессмертия врага к комплекту проблем недоставало. Эх, рвануть бы гремящее зелье, да нельзя. Убью ли противника, неизвестно, а сам погибну под обвалившимися тоннами земли.
В просторной пещере у моего визави преимущество. С его скоростью и ловкостью он может атаковать отовсюду, уходя от копья, я же буду вынужден тупо обороняться. Поиграем-ка по моим правилам.
Перехватив древко одной рукой, другой я вынул кинжал и попятился к подземному ходу в храмовый зал. Попробуй теперь достань, мутантище. Помнится, вас специально выводили селекционеры от магии, скрещивая чародеев определенного стихийного направления с элементалями. Под ближний бой в узком пространстве вы вроде не «заточены». И откуда ты на мою голову взялся, пережиток минувших эпох?
Манипуляции с оружием насторожили Серого. Буравя мою персону глазками, он обходил меня полукругом. Прикидывает, откуда напасть, и сокращает расстояние с каждым шагом. Используя великодушно предоставленную передышку, отхожу в тоннель. Стены и потолок хода надвинулись сзади, ограничив обзор и вместе с тем пространство для выкрутасов Поглотителю.
Ну-с, ваша очередь действовать, господин Серый.
Щерящееся существо замерло напротив. Его кожа потускнела, и спустя минуту свечение погасло, растворив врага во мраке.
Гаденыш совсем не дурак. В темноте нормальный тролль и человек его не различат. Я у него на виду из-за горящего масла на наконечнике копья. Однако враг не учел, что трепещущий язычок пламени мне подспорье. С факелом я бы не смог переключиться на ночное зрение, огонек же позволяет худо-бедно видеть в сгустившейся темноте.
Поглотитель не в курсе моей способности. Он считает меня человеком малость быстрее и ловчее типичных представителей гомо сапиенс. Поскольку о возможностях человеческого организма, зрения в частности, он осведомлен – с людьми дело имел, и неоднократно.
Малыш? Ха! Скорее притворявшаяся ребенком тварь с многолетним опытом охоты на разумных. Тактика у него отличная, и главный козырь – власть над огнем – он прячет в рукаве. Дома «мама» запретила играть со спичками, не то логово сгорит.
Атака существа была стремительной, как и предыдущие. Его перекошенная от напряжения физиономия возникла у огонька, жилистая, с роговыми наростами рука перехватила наконечник и отвела в сторону, другая ручища серпообразными когтями рассекла воздух и срезала прядь моих волос.
Время будто замедляется.
Пригибаюсь, пропуская лапу над собой, и одновременно двигаюсь вперед-вправо. Клинок кинжала по рукоять вонзается в живот обитателя подземелья, пробив толстую кожу. На ходу вспарываю брюхо Поглотителя. Звезда в шоке, лунное серебро причиняет ему боль. Захожу под его рукой, удерживающей наконечник, за бугристую спину. Обескураженный ранением враг отпускает копье, вывертываемое мною из его узловатых пальцев. Он поворачивает башку с зачатками рогов на макушке в попытке уследить за мной.
Обхожу противника и в прыжке, используя инерцию движения, всаживаю оружие ему в спину на уровне груди, аккурат меж ребер. У людей, троллей, эльфов и подавляющего количества рас и животных Трехлунья в том районе сердце. В дополнение к удару дергаю древко вниз, разрубая внутренности.
Поглотители – наполовину смертные, наполовину элементали. Для их уничтожения надо поразить магические энергетические центры телесной оболочки. Два из трех находятся в области солнечного сплетения и сердца, куда я вогнал оружие, третье средоточие – около переносицы.
Руку с кинжалом обожгло, точно крапивой. Выругавшись, я выбросил оружие. Серебряный клинок оплавился под пляшущим на нем черным огнем. Ну, гад, ты мне ответишь за порчу ценного имущества. Его же не перекуешь, свойства потеряет. Вернее, уже потерял, превращаясь в бесформенный кусок металла.
Отпрыгиваю от развернувшегося и разбухшего от мышц и утолщенной роговой брони чудовища. Из спины у него торчит копье, порез на животе полыхает темным пламенем. Нормального живого такие раны отправили бы на тот свет, его же разозлили и дали мотивацию поскорее избавить обидчика от телесного существования.
Рев Поглотителя заставил содрогнуться стены, посыпались струйки земли. Уши заложило, будто от взрыва звуковой гранаты. Вот же неугомонный, опять в драку лезет и умирать не собирается.
Ныряю ему под ноги, вытаскивая топор из-за пояса. Ставшее неповоротливым в ограниченном ходе существо наклоняется, царапая древком потолок, отчего наконечник внутри грудной клетки шинкует органы. Ну-ну, не так резво. Вскочив, бегу в храмовый зал.
Ну и неудобный же противник. Трудноубиваемый, подорвать его невозможно из-за угрозы обвала, лунное серебро на него мало влияет, огонь придает бодрости и свежести, к тому же у него вместо крови пламя, приводящее в негодность ранившее его тушу оружие. Рубанул бы по голеням, подрезая сухожилия, чтобы не бегал, да топор загублю. И как его к праотцам в командировку в Серые Пределы спровадить?
Идея есть, правда, рискованная. В зале масса статуй и обломков колонн, которые просятся стать орудиями грядущего упокоения игривого Поглотителя.
Мимо пролетел сгусток черной субстанции, угодивший мне под ноги. Твою дивизию, враг начал сражаться всерьез. Черный огонь расплылся пятном, чуть не задев меня. От следующей порции жидкого пламени спасли рефлексы. Я притормозил, разрывая мышцы на максимальной скорости, и снаряд образовал горящую лужу в паре сантиметров передо мной. Не решившись перепрыгнуть костерок, обегаю его по дуге.
Никогда не думал, что порадуюсь зрелищу мрачного зала. Здесь-то у меня больше шансов на выживание. Жаль, топающий за мной гад устроит в храме пожар. Я бы в свободное от истребления ведьм и злых духов время порылся в развалинах. В эльфийских храмах, согласно рассказам очевидцев-путешественников, сокровищницы предусмотрены.
Пока вражина в тоннеле, прыгаю за ближайшую лежачую колонну и пробираюсь на корточках к статуе. Слух нормализуется, слышу похрустывание мусора под лапами монстра. До него, верно, доносится мое шуршание. Подобрав обломок покрупнее, бросаю в противоположный конец зала. Падение отзывается грохотом, разносящимся по храму громким эхом.
Громыхание длилось добрых секунды три. Я за это время переместился за статую длинноухого воителя с топорами в руках и, упершись спиной о стену, ступнями попробовал сдвинуть скульптуру с постамента. Не такая уж она и огромная, всего-то метра три высотой. Изваяние покачнулось и гулко встало на место. Очень хорошо.
До соседнего каменного воина с отбитой ногой – рукой достать. Замечательный расклад получается.
В щель между рукой и торсом наблюдаю за происходящим. Поглотитель с копьем в спине показался из подземного хода, постанывая и тщетно пытаясь вынуть помеху из-под лопатки. Цокает когтями по обитому металлом древку и жалобно повизгивает, убирая лапу. От тролля в нем ничего не сохранилось, он сейчас походит на гориллоподобную ящерицу в панцире. Рана на брюхе уменьшилась, но не зажила полностью. Лунное серебро все-таки замедляет регенерацию.
Паладинского оружия не восстановишь. Придется полагаться на рефлексы и умения, приобретенные за полгода тренировок. В бою с обитателями логова – так уж точно. Ну и на прочее снаряжение.
Осторожно переступая обломки, словно боясь подвоха, существо двинулось туда, куда упал камень. Покрутилось, принюхиваясь ноздреватым приплюснутым носом, и, не найдя вкусного меня, поплелось прочь. Некоторое время оно ходило по залу, выискивало, заглядывало с опаской за лежащие в руинах колонны.
Ну, пора.
Камешек, взятый с пола, перелетел зал и стукнулся о статую напротив, породив эхо. Поглотитель резко обернулся на звук. Ступай, дружок, посмотри, не прячусь ли я за тем великолепным образчиком древнеэльфийского искусства с отломанными носом и ушами. Смелее, меня там все равно нет.
Статуя заскрежетала, поддаваясь на толчок, и завалилась на соседнее изваяние. Тяжеловато направлять ее падение под углом, однако мне удалось. Сработал эффект домино. Ближайший одноногий воитель со щитом и мечом громыхнул на соратника, тот обрушился наискось, чиркнув по соседу и сломав ему воздетый к потолку в подобии салюта меч.
В фильмах киношные герои складывают идеальные завалы из близстоящих предметов, в реальности все по-другому. Какой идиот будет расставлять статуи или шкафы таким образом, чтобы одна, упав, повлекла за собой все остальные? Самое большее – завалятся несколько. На такой эффект я и рассчитывал.
Дезориентированный грохотом и поднявшимися клубами пыли, Поглотитель принялся наугад плеваться черным огнем. Меня, скользнувшего к стене напротив, он не заметил. Заваливающаяся статуя с другой стороны, сверзившаяся с постамента моими усилиями, приложила его по многострадальной спине каменной булавой. Потревоженное древко застрявшего в существе копья переломилось, напоследок вызвав у огнеплюя поистине неописуемые человеческим языком ощущения. Рев сменился визгом, вражина засучил лапами, придавленный к полу, будто диковинная распластанная ящерица. Из пасти, ноздрей и ран фонтанировало черное пламя.
Мой выход. Минуя горящие тьмой обломки, движусь на максимальной скорости к обездвиженному Поглотителю. Секунда. Он приподнимается на передних лапах, когти раскалывают напольную плитку. Замахиваюсь топором. Жалко терять паладинское сокровище, да ничего не поделаешь, иначе башку этому гибриду троллей, элементалей и чудо-крокодилов не отрубишь. Две секунды. Гад выползает из-под статуи, перебившей ему хребет, и норовит плюнуть в меня. Поздно, ты – мой.
Три секунды. Лезвие топора опускается и врезается в толстую шею меж роговых пластин. Выдергиваю из раны, бью повторно. Огненная кровь брызжет на меня, поджигая одежду. Боли в боевом трансе не существует. Рублю, и рогатая башка скатывается в пламенеющую лужу на полу.
Поглотитель мелко задрожал, ударил лапами и затих. Наконец-то, чтоб тебя.
Серый свет, источаемый кожей существа, вновь вспыхнул и погас, на этот раз, надеюсь, навсегда. По трупу расползалось черное пламя, сжигающее останки. Конечности ссыхались в смоляные горелые ветки, голова скукожилась до размера кулака, грудная клетка уменьшилась. Поглощенная и преобразованная стихия пожирала носителя.
Отойдя от тела и выронив пылающий топор, я отстраненно поглядел на истлевающую под искрами-брызгами одежду. Горячо, несмотря на транс. Сбросить рубаху дело несложное. Что с ожогами делать? Огонь астрального происхождения, жжение от него не уменьшается. Телесность ограждает от боли физической, и транс в качестве обезболивающего не поможет.
Не люблю прибегать к способности ловца духов. Концентрируясь на ожогах, соединяю мысленный образ и желание впитать огненную сущность искорок. Энергии Поглотителя на мне кот наплакал, справлюсь. Брызги огненные в себя заключать – не цельного духа.
Жжение стало чуточку слабее. Я точно красный перец проглотил, до того запекло внутри. Аж дыхание сперло. Будь поблизости речная дева – с удовольствием выпил бы ее дух. Прохладный, словно вода из ключа, и вкусный, правда, душком тянет из-за любви Анукьель к утоплению разумных и причастности к Серым Пределам. Она родом из Страны Мертвых, сама элементальный лоа.
Хм, странно. Раньше не ловил духов воды, а кажется, знаю их на вкус. Блин, сдаю. Переутомился, и сломанные ребра ноют вопреки утверждениям об обезболивании в трансе. Покончу с ведьмой и возьму отпуск. Никаких сомнительных предприятий до возвращения зверомастера на озеро. Подлечусь, книжки почитаю, с сестренкой и Алисией пообщаюсь. Даже охотиться не буду. На большую землю ни ногой. Пусть тролли сами разбираются со своими неурядицами, у них в селении по шаману, ведьмы вдовесок имеются.
Ну а теперь настал час выполнить то, зачем я сюда спустился. Курс на логово сэкки.
Шевеление у трупа Поглотителя привлекло мое внимание. Растекшееся по полу пламя двигалось, сливалось в единую лужу под скорченными останками. Брызги-искры водоворотами чистой тьмы скатывались с камней, стремились соединиться, гонимые то ли естественным свойством, то ли продолжавшей существовать в этой субстанции волей.
Это не элементаль из учебников по магии. Стихийные сущности светлых тонов – обычно белого цвета. Они принимают вид вихря или животного, предрасположенного к стихии, скажем, саламандры. Лишившись энергетических центров, Поглотитель должен был сгинуть в Серых Пределах… Хотя ничего он никому не должен. Мутировал за тысячелетия, обзавелся феноменальной живучестью.
А ведь я на минуту поверил: он вот так просто уйдет в мир иной.
Темная колышущаяся масса сформировала низкую фигуру двуногого с непропорционально большой головой и длинными руками, упирающимися в пол. Закончив трансформацию, невиданное существо приподняло трепещущую пламенем морду и повернуло ко мне. Безглазая, безносая маска. И все же я почувствовал на себе полный ненависти взгляд. На меня словно взглянула адская огненная бездна, древняя, как само мироздание, и я невольно подался к ее краю. Тяжелый, не имеющий ничего общего с сутью смертных взор притягивал.
Во мне заворочалось недовольство. Кто-то оскалился разверзшейся пропасти рядами крепких зубов и издал тихий угрожающий рык, выведший меня из онемения.
Из образовавшейся на морде пасти существо исторгло расширяющуюся струю черного огня. Ощутив нарастающий жар, я инстинктивно отпрыгнул в сторону.
Чудовище повернуло башку, и смертоносный поток последовал за мной, поджигая статуи и обломки колонн. Я побежал, перескакивая через препятствия и пытаясь прятаться за изваяниями. Притяжение неестественного взора ослабло, скованность сменилась горячей лавой, текущей по жилам и требующей немедленного движения на грани доступных возможностей.
Огненная струя прервалась и спустя миг затопила участок зала передо мной. Ни обойти, ни перескочить высокое пламя, распространившееся по полу и стене. Позади чернота. Вариантов у меня немного: либо сгореть, оставшись на месте, либо сгореть на подходе к Поглотителю. Теряюсь в выборе: все такое экстремально самоубийственное. Поскольку я не мазохист с суицидальными наклонностями, эти варианты меня не устраивают. Мне бы и не поджариться, и вражину пришибить, желательно насовсем. Думай, Сандэр, думай!
И завалящего ножа нет, чтобы метнуть, отвлекая от моей движущейся персоны. Зато другого оружия хоть отбавляй – вон на полу валяется. Каменного, от эльфийских воителей. Перепрыгнув через мраморную громадину разрушенной колонны, хватаю щит, вполне могущий сойти для меня за ростовой. Тяжеленный, килограммов сто – сто пятьдесят. Хвала разработчикам боевого транса и Гварду, обучившему сей незаменимой в бою штуке, раскрывающей физические резервы.
Игнорируя откликнувшиеся хрустом на напряжение грудных мышц сломанные ребра, я поднял каменный щит, полностью укрывший меня, взял клинок меча с отломанным концом и вышел из укрытия. Пролетевший в сантиметрах от мегабаклера пламенный сгусток обдал жаром, запахло палеными волосами. Ничего, мы еще повоюем. Нас огнеметом не напугаешь, пуганые.
Сокращая дистанцию между собой и огнеплюем, я лихорадочно размышлял над способом прикончить гада. Камень под языками неестественной стихии трескался и горел. Точнее, горела магическая энергия, служащая топливом и носителем огня. Не станет айгаты – закончатся и атаки Поглотителя. Ждать энергетического истощения – не по мне. Кто его знает, когда оно наступит у элементаля-полукровки, а сейчас, по сути, концентрированной стихии с собственной волей? Прежде чем запас подойдет к концу, он превратит храм в филиал преисподней.
Интересно, почему у него пламя черное? Уважающие себя элементали огня желтые, белые и цветов светлых оттенков, присущих нормальному пламени. Темнеют они – умирая. Температура понижается – и гаснут.
Стоп! А если Поглотитель – гибрид лоа и стихийного духа, воплощенный в живое или псевдоживое существо? Потому и огонь у него черный, мертвый в высшей степени. Лишившись физического тела, он преобразовался в овеществленную аморфную сущность. Ключевое слово – овеществленную, ибо развоплощенный дух влияет исключительно на астральные тела. В общем, нынче он подвержен не только магически-духовному воздействию.
Напольная плитка затрещала под напором разрастающегося пламени, окружившего Поглотителя. Умница, не подпускает к себе, опасается. Правильно делает. План его нейтрализации уже созрел.
Выждав очередную струю, влепившуюся в щит, я мельком выглянул из-за переносного укрытия и послал в существо обломок меча статуи. Проверка обороноспособности врага завершилась успешно. Клинок пролетел сквозь фигуру, воспламенившись, и упал позади. Нападать на огнеплюя с саблей наголо бесполезно, о чем я и подозревал. Теперь испробуем средство покруче.
Из отверстия в ремне вытягиваю склянку с пузырящейся белой жидкостью. Брал несгораемое масло тушить, и не думал, что пригодится в бою для иной цели. Размахнувшись, кидаю наподобие гранаты. Поглотитель выплюнул навстречу поток тьмы. Сосуд с хлопком лопнул, вещество пролилось на пол, затушив танцующие черные языки.
Представляю изумление, с которым гаденыш взирает на сотворенную в его обороне проплешину. Не может быть! Испепеляющий мрак адских глубин, откуда выползла его горячая духовная сущность, потушен не пойми чем! Караул, хулиганы жизни лишают!
Добро пожаловать в реальный мир, малыш, где торжествует алхимическое знание.
С оглушительным гулом существо переменило форму. Конечности и корпус удлинились, придав ему схожести с гигантским адским палочником, башка вытянулась трубой. Из торса выросли дополнительные суставчатые руки-лапы. Направив в меня верхние и средние конечности, оно одновременно выдало по мне залп из круглого рта и запястий. Пять шаров трепетавшей тьмы разорвались обжигающими брызгами надо мной и по бокам.
Поднятый под углом щит спас от большинства огненных капель. Попавшие на ноговицы моментально прожгли дубленую кожу и добрались до голеней. В ноги будто вгоняли раскаленные железные штыри. Задыхаясь от боли, я рванул с пояса запасной пузырек с тушащей жидкостью и, выставив перед собой щит, прыжком приблизился к Поглотителю. Приземление на фрагмент пола, ранее очищенный от огня, бросок на максимальной скорости в полыхающую фигуру.
Склянка влетела в попытавшееся уклониться существо. Попался, гад. Пламя на торсе, куда угодил сосуд, притихло и вовсе пропало, обнажив тлеющую черно-багровыми сполохами протоплазму. Не в силах стоять прямо, «палочник» согнулся пополам. Третья бутылочка с препаратом повергла его, полностью потушив. Он менялся, оплывал. Происходящая с Поглотителем метаморфоза уничтожала форму, превращала его в темнеющую загустевшую массу.
Сдох ты, наконец?
Вздрагивая, полуэлементаль то разгорался, то темнел, словно пульсирующее сердце воплощенного стихийного духа. Он не погиб. Препарат ослабил его, временно лишив основного свойства. Сколько в моем распоряжении – час, десять минут до восстановления неугомонного обитателя подземелья? Нужно пошевеливаться.
В тылу оставлять живучий реликт минувшей эпохи никак нельзя. Что ж, придется применить крайние меры. Хотелось бы отсюда живым уйти, а не остаться навеки, будучи поджаренным пришедшим в норму мутантом-элементалем.
Для начала избавлюсь от треклятых клочков тьмы, прожигающих ноги. Блин, почему процесс поглощения частиц духа такой болезненный? На тренировках подобного не происходило. Очевидно, от принадлежности к стихии зависит. Огненная печет, водяная, наоборот, охлаждает. Земля никакого эффекта не производит. Во всяком случае, запечатывание лап земляного духа, воплощенного зверомастером для оттачивания моих специфических навыков, на меня впечатления не произвело, в отличие от поимки низшего водяного элементаля.
Айгата Поглотителя впиталась в тело, оставив ожоги на голенях. Плоть обуглилась, аура повреждена, ступать больно. Переживу. Скоро выход на второй уровень транса, на нем подлечусь. Сэкку надобно встретить со всеми почестями. Хоть бы храм не обрушился от задуманного мною торжественного мероприятия.
Опираясь о подобранное каменное копье, я повалил баклер на пол и доковылял до колышущейся багрово-черной массы, наклонился над ней, коснулся кончиками пальцев. Горячая, зараза. Рука покраснела, покрылась волдырями. По ней в меня вливалась духовная сущность побежденной твари. Вязкая, выжигающая нутро. Стиснув зубы до ломоты, продолжаю процесс. Меня будто заполняет расплавленная сталь. Масса на полу темнеет, начинает крошиться, обращаясь в пепел. Полное уничтожение телесной составляющей.
До чего же больно. С трудом переставляя ноги, направляюсь к подземному ходу. В пещере прохладнее, и, главное, там моя цель – логово сэкки, насыщенное ее энергией через эманации, распространявшиеся от могилы тысячелетиями. Это место подпитывает ее айгатой, накопленной за века. Здесь она исцеляется быстрее, восполняет энергетический запас и проводит колдовские ритуалы. Надо разрушить ее берлогу. Без нее сэкка уязвимее. Негде спрятаться от палящего солнца, негде спокойно отдохнуть.
Я чуть не дошел до подземного хода – отказали ноги. Ругаться и то сил нет. Желудок, полный кипящей стали, поднялся к горлу, и меня стошнило на каменный щит эльфийского воителя. Черная субстанция разлилась по высеченному гербу длинноухого объемной лужей.
Ох и хреново. Заваливаюсь вбок, чтобы не упасть лицом в чернильную мерзость. Очертания зала меркнут. Хм, действия настойки полуночника до рассвета должно хватить. Не спать! Потеряю сознание – и прощай, второй уровень транса и надежда на выживание. Продержаться еще минут десять, продержаться…
Откашливаю воняющую гарью слизь. В животе и черепе пожар, легкие забиты горячим пеплом. Треклятый Поглотитель, что ты за тварь такая? Ни поймать, ни убить тебя. Та выхарканная дрянь – наверняка твоя протоплазма, вырабатывающаяся из айгаты. Не уймешься, мутант полудохлый. Преобразовываешь энергию в псевдоматерию, цепляешься за существование, не согласен принимать поражение. Победить не победишь, тебя устроит и ничья, да? Отлежишься, вернешь способность управлять собой и отправишься на охоту. И кого захочешь съесть? Тех, у кого айгата, то есть разумных и полуразумных.
Мне, ловцу духов, духа Поглотителя не удержать из-за духовного отторжения. Зато полегчало, нутро охлаждается, и обморок вроде бы уже не грозит. Наслаждаюсь блаженным покоем и отсутствием боли.
Внутренности выпотрошенных шаманов и учеников предназначались моему неубиваемому визави. Ведьма откармливала тебя и твою родственницу. В органах расположены малые средоточия магической энергии – именно ими питают «выращиваемых» духов колдуны. Простейший способ заполучить верного и сильного лоа – призвать слабый дух из Серых Пределов и «растить» его, кормить айгатой, опутывая сетью привязывающих к хозяину-призывателю чар. Так гораздо безопаснее и выгоднее, чем призывать сильного духа, непокорного и норовящего схарчить шамана при первом удобном случае.
Злой дух никогда не заботится о составляющих свиту лоа. Лишнее доказательство интеллекта ведьмы. Выпестовать Поглотителя под носом у троллей дорогого стоит. Куда смотрели Трон-Ка, Гвард и верховные озерных племен?
Забранные сэккой головы годятся под вместилища духов. Колдуны помещают в них дух мертвого тролля, иногда к нему «подселяют» звериного лоа – и в результате создается астральная тварь со свойствами покойника. Четыре убитых шамана – четверо духов, по силе колеблющихся между младшими и старшими жителями Серых Пределов. Если их развить, передавая ведьмину айгату, у озерников возникнут крупные проблемы. Сэкка, Поглотители Стихий, группа старших лоа – они сомнут всех верховных шаманов, кроме, пожалуй, Гварда.
Хм. Гаденыш, будучи серым, удивительно походил на Гал-Джина физиономией. Вылитый целитель улиточников, похудевший и скинувший лет эдак сорок – пятьдесят. Наводит на подозрения. Выживу – вытрясу из верховного, чего он постыдного скрыл.
Так-так-так, похоже, переход на второй уровень начинается. В меня словно воткнули сотни иголок – в руки, ноги, затылок, глаза. Кровь побежала быстрее, мир сбавил обороты. Пожар, почти закончившийся в зале, приостановился, языки лениво колебались, точно уставшие танцовщики в такт медляку. Я ощущал помещение зала и подземного хода, каждый выступ и нишу в растрескавшихся, выщербленных стенах. Невероятное чувство всеобщего присутствия, как охарактеризовал его Гвард. Вместе с тем я четко понимал происходящее в организме и мог волевым усилием изменять протекающие в нем процессы. Увеличить снабжение кислородом – пожалуйста, ускорить регенерацию поврежденных тканей – не вопрос. Обожженная рука перестала болеть – с телесными убирались и астральные раны, – корка обугленной плоти начала шелушиться: из-под нее проглядывала розовеющая кожица.
Мне необходимо время. Часик-два – и я более-менее восстановлюсь. Тогда, если не провалюсь в забытье отката, дам бой ведьме. Надеюсь, Поглотитель за этот срок не придет в себя. Не хотелось бы сражаться на два, а то и три фронта против него и его проклятых родственничков.
Сердце мерно стучало в груди, проталкивая кровь по венам и артериям. Толчки отдавались в сломанных ребрах. Кости срастались, рука и ноги регенерировали новые ткани. Такими темпами я еле смогу встать к рассвету. Главное, чтобы сюда не заявилась хозяйка логова до восхода солнца. Прибудет прежде, чем я подорву пещеру, – и пользы от моего героизма ноль.
Неспешно текли минуты, складываясь в часы. Никто не приходил, вселяя надежду на благополучный исход задуманного. Ребра срослись, правда, от слабенького удара грозили опять сломаться. Я шевельнул правой ногой, согнул в колене. Работает! Приподнявшись на руках, неуклюже встал. Рукоять разломанного каменного топора послужит костылем. Неудобный, тяжелый, да лучшего не найти. Опираясь о него, я похромал в пещеру.
Находиться на втором уровне боевого транса – прелесть. Поэкспериментировав с астральными токами в ауре и организме, я «отключил» обонятельные рецепторы и сверхчувственное восприятие. «Ароматы» логова больше не беспокоили, и я сосредоточился на регенерации.
Подволакивая левую ногу, прошел примерно половину хода. Торчащий из земли корень прекратил мое триумфальное шествие: зацепил стопу – и я кубарем покатился в пещеру. Мои бедные ребра от такого стресса вновь затрещали.
В центре логова возвышался смахивающий на алтарь камень, по бокам от него стояли две плиты поменьше, темные от крови жертв. Центральный перехватывали крест-накрест проржавевшие истончившиеся цепи. Когда-то они приковывали рассыпавшееся ныне в прах тело.
Вид цепей и каменных плит живо напомнил помещение с мертвыми паладинами под Проклятой Башней. По словам зверомастера, эльфы запечатали там мятежного графа, спускавшегося в древний колодец. Вероятно, у них решение проблемы бессмертных колдунов и ведьм одно – запечатывание.
С трудом поднявшись – руки и ноги дрожали, – я нарвал кореньев у выхода и поковылял к брошенному факелу. Несгораемое масло исправно давало свет и тепло, древесина лишь немного обуглилась. Откалываю щепку и, сложив на жертвенной плите корни, подсовываю зажигатель снизу. Разгорится костерок не скоро – успею покинуть логово. Из маленькой походной сумки, прикрепленной к поясу, достал глиняный кругляш, начиненный гремучим зельем, и положил сверху древесной конструкции. Бабахнет – мама не горюй. Камень разворотит.
Установив импровизированную бомбу, переходим к центральному каменному ложу. Четверть корневищ у изголовья, четверть посредине, на обе кучки по алхимической гранате. Подумав, добавил еще по одной. На всякий пожарный, чтоб уж точно разнесло кроватку ведьмы.
Оставшуюся бомбу водрузил на третью каменную плиту, предназначавшуюся, по аналогии с захоронением в Башне, для принесшего себя в жертву эльфийского мага. Подожгу костерки позднее. Несгораемое масло из бутылочек разливаем по пещере, образуя знак Серафима. Запылает жарче, гореть будет дольше. Воззвание к ангелу огня гарантирует энергетическую подпитку масла и повысит астральный урон. Выжгу айгату ведьмы, напитавшую логово, и в завершение развалю центры колдовского аккумулятора – жертвенные камни.
Ну, «взвейтесь кострами, синие ночи», как пелось в одной песенке старины седой. Аккуратно поджигаю кучки сухих корней в самом низу. В моем распоряжении немного времени: пора перемещаться в зал с имитацией звездного неба. Взрыв обрушит свод пещеры, но купол из зачарованного серебряного древа устоит. Отсижусь на чердаке, так сказать, а там, глядишь, меня вытащат. Если, конечно, ведьма не соизволит нанести визит вежливости развалинам своего жилища.
От поджога меня отвлек звук, похожий на хрип. Твою же… развернувшись, я увидел у выхода дрожащую тень. Предупрежденное обостренным восприятием чутье взвыло об опасности.
Назад: Интерлюдия вторая
Дальше: Интерлюдия третья