Глава 3
Первые впечатления и бонусы. Бонусы?

«Утро красит нежным светом». Я давно так хорошо себя не чувствовал. Падре, ты молоток. Здорово привел меня в порядок. Странности у тебя есть, но у кого их нет? А вот этот странный сон… Страшилки Матвея и вид мертвой твари пробудили нездоровые ассоциации. А что касается всего остального… Я внимательно себя осмотрел – шрама нет. Не факт. Кто знает, на что способен падре? Хотя все старые остались. Как версия моего появления здесь – очень слабенькая. Если я умер, то как могу помнить прошлую жизнь? Я по реинкарнациям не спец. А если я живой, то почему стал попаданцем? Хотя я хотел начать все сначала. Может, кто-то услышал и создал такую возможность для новой жизни? Слышь, «Я»! Мы с тобой на Северах. Молчит… Вот гад. Посоветоваться не с кем. За неимением другой версии, принимаем эту. А если сон наведенный – кто знает этих магов, – то мне от этого не холодно и не жарко. А теперь опробуем местный санузел. Быстро вскочив и накинув на себя плащ – пиво давно уже зовет, – я выскочил в коридор. Санузел поразил: вполне современные удобства, – а теперь в душ. Закончив процедуры, я тенью проскочил в свою комнату. Постояльцы еще не приехали или приехали, но уже ушли. Хион давно уже встал. Хм. Придавил подушку часов на двадцать. Я вышел в коридор и стал спускаться по лестнице.

Точно. Никого нет. На кухне раздавался приглушенный девичий говорок, а в зале присутствовала прелестная картина. Высокая, изящная особа женского рода, низко наклонившись над столом, поправляла скатерть. Фигурка – блеск, каштановые волосы, а личико я сейчас увижу. Подойдя к прелестнице поближе, я откашлялся. Блин. Я едва успел отпрянуть, как на уровне моего горла воздух прорезал кинжал.

– Ты че…

Возмущение агрессией неуравновешенной девицы застряло у меня в горле.

– Влад! – воскликнула прелестница.

Два шага – и она поцеловала меня и стиснула в объятиях. Восторженный визг заполнил зал. Девчонка очень красива. Выразительные карие глаза, чувственный ротик, брови, ресницы, длинная шейка. Третий размер грудок органично дополнял великолепную картину. Что за черт! Я осторожно обнял восторженную красотку. Бред.

– Влад, я сразу тебя узнала. Девчонки, – крикнула она столпившимся в дверях кухни девушкам, – мой брат приехал.

Брат. А ты, значит, Евдокия. Дуняша. А я твой какой-то юродный брат. А ты – моя сестра. Ты – Вика. Я для тебя был всем. Братом, нянькой, другом. Сначала забирал тебя из садика. Через пару лет мы вместе ходили в школу. Два года я водил тебя за руку. Потом уехал в другой город, и ты, повзрослев, на каждые каникулы приезжала ко мне. Когда тебе исполнилось восемнадцать, я перетащил тебя, совершенно счастливую, к себе в город. Ты поступила в институт. Вечеринки, парни, соблазны ночного города. Как же, родителей рядом нет, а я от всего прикрою. Прикрывал, что мне еще оставалось делать. Как лихо ты протаранила своей машиной, подаренной мною на твое двадцатилетие, джип одного бугра. Мужик оказался совершенно невменяемым, и мне пришлось сначала отправить его в больницу, а потом поднимать общий отдел. Обошлось. Для мужика обошлось. Он не искал подходов ко мне. Подобных случаев было достаточно, пока ты не перебесилась. А твоя любимая привычка, разругавшись с очередным парнем, мчаться через весь город ко мне? Обычно это случалось почему-то ночью. Брату можно поплакаться в жилетку на всех этих козлов-мужиков, а четыре часа утра – какая мелочь. Вот мужики – козлы. Братик, ты тоже, но тебе можно. Ты – хороший козлик. А в это время на кухне готовила кофе моя жена. Стоп. Хватит. Не думать.

– Правильно сделал, что сбежал, – ворвался в мои уши голос сестренки. – Я бы тоже сбежала. Честно-честно.

Счастливая Дуняша-Вика стояла рядом и держала меня за руки.

– Если папка будет со мной так себя вести, то я сама сбегу. Но он не будет. Я сама все буду решать и сделаю так, как захочу. Влад, у меня есть трое парней. Нет, ты неправильно понял. Ничего не было. Приходят, смотрят на меня, вздыхают и становятся такими смешными. Цветами меня всю задарили, пока я не сказала прекратить это. Все подружки уже смеяться стали. А они все гулять зовут. Больше ничего. Папа всем сказал, что голову любому оторвет. Папу здесь уважают и боятся. Сказал – сделает. А куда здесь пойдешь? Ни вечеринок, ни потанцевать на площади. Твари совсем замучили. Они хорошие. Парни хорошие. Один охотник – Глав Медведь. Высокий, красивый, сильный…

Боже, даже голос ее. А это машинальное поправление челки… Вика, ведь от тебя я бегал последнее время. Менял одну съемную квартиру на другую в знакомых местах. Номер телефона менял. Я не хотел, чтобы ты видела меня таким. А ты один раз ухитрилась меня найти. Глядя на твои слезы, я дал самые страшные клятвы, а потом сбежал.

– А Арн ему и говорит, что скоро может стать сотником. Он хочет жениться на мне и увезти далеко-далеко. Вот. Но самый настойчивый – это Абу Берас. Он зовет меня третьей женой. Он хороший. Так свой дом и сад расписывает. «Древа усыпаны плодами, склоняют ветви пред тобой. Цветы нектаром провожают твой каждый шаг…» Он там еще что-то говорил, но я не запомнила…

Те же проблемы. Все ясно. Я сейчас лежу в больнице под капельницей. Бред воспаленного мозга – вот что со мной происходит. Логично. Это все бред, сопровождаемый тактильной и остальными иллюзиями. Вика – полное этому доказательство. Ее здесь быть не может.

Я присмотрелся. Действительно, едва заметные штрихи можно было заметить только чрезвычайно внимательным взглядом. Взглядом человека, который досконально знает черты рассматриваемого. Это была не Вика. Вике – двадцать четыре. Дуняша слегка моложе. Это могу заметить только я. Никто бы другой этого не увидел. Дальше. Уголки губ имеют другой, едва заметный угол. Ресницы у Вики длиннее. И родинка. Маленькая родинка за левым ухом. У Дуняши ее нет. Я не в больничке. Наверно…

– Так за кого мне выйти?

Так, собраться.

– Дуняш, – я щелкнул ее по носу, – я ведь никого из них не знаю. Как я могу советовать? Кстати, тут кормят?

– Ой, совсем забыла. Сейчас сама принесу.

Девчонка, взметнув непослушную гриву, прошмыгнула на кухню мимо улыбающихся девушек. Я сел за ближайший стол. Ноги едва слушались. Собраться. Не знаю, как это возможно, но я снова обрел здесь сестру. Все, Дуняша, шутки закончились. Ты – моя сестра. Чего бы по этому поводу не думали остальные. Я вижу, что тебе это нужно, а как нужно это мне, ты даже не представляешь. Дуняша принесла еду, и я стал с наслаждением ее уничтожать. Вкуснятина. Жаль, что так быстро закончилась.

Кто?

На пороге стояли Матвей и падре. Впрочем, стояли они недолго. Через минуту оба присели рядом со мной.

– Доча, – крикнул Матвей, – захвати побольше пива и еще две кружки.

Довольный Матвей посмотрел на меня и подмигнул:

– Я вижу, что ты уже познакомился с сестрой. Она вчера весь вечер не могла себе места найти. То бегала по залу, то к твоей двери подходила. Я думал, что не выдержит и разбудит тебя. Сдержалась. Спускалась вниз и шептала слова, которые ей совсем не положено было знать.

А вот едва заметная усмешка на лице падре мне совсем не понравилась.

– Кое-кто, – я выразительно на него посмотрел, – может считать иначе, и это мнение меня совершенно не интересует.

Лицо падре окаменело. Плевать. Я на взводе, и твои псы у двери меня совсем не смущают. Я тоже не ангел, и мое показное смирение, проявленное в первые часы, совсем не характеризует меня как слюнтяя. Я просто осторожен. А так? Приходилось, падре, не раз приходилось. И качественно тебя достать за любое слово я смогу.

Матвей искоса наблюдал за нами. Клоны у двери так и не получили команду «фас».

– Вижу, что ты начал осваиваться, – нейтрально произнес падре. – Наклонись, пожалуйста, поближе и посмотри мне в глаза.

Вот вежливость я люблю. Исполнив просьбу падре, я почувствовал мгновенное оцепенение. Мурашки пробежали по телу. Слегка затуманилась голова. Продолжалось это пару секунд.

– Ну что ж, – откинулся экстрасенс хренов на спинку скамьи, – я доволен, что не ошибся в тебе, Влад. Гниль в тебе не стала распространяться. Матвей тебе рассказывал о погани?

Я кивнул.

– Я скоро уеду, и, возможно, мы больше не увидимся. Живи так, как подсказывает тебе сердце. Прощай, Влад, возьми напоследок от меня.

Падре положил на стол сверток, простился с Матвеем и покинул корчму.

– Проверка прошла успешно, – спокойно сказал Матвей. – Теперь ты можешь совершенно не опасаться церковников. Гнили в тебе нет. Я очень доволен. Да и не сомневался в тебе. Евдокия, – вдруг рявкнул он, – марш на кухню и не подслушивай. Дай Владу в себя прийти и не изводи его своим любопытством.

Незаметно – для меня незаметно – подобравшаяся Дуняша скорчила рожицу спине отца и отправилась по указанному маршруту.

– Никакого сладу с девчонкой нет, – пожаловался мне Матвей. – Будет мужу головная боль. Кстати, что у тебя с ней произошло? Лицо у тебя было очень выразительное.

Я вертел в руках сверток от падре.

– Матвей, – медленно начал я, – там, откуда я прибыл, у меня была сестра. Родная сестра, и Дуняша является ее полной копией. Жесты, движения, внешность, голос, даже проблемы у Дуняши такие, какие были у моей сестры. Как это возможно? Как?

Матвей молчал, но что-то мне подсказывало, что у него есть объяснение. Хотя я мог и ошибаться. Он тоже был удивлен. Ладно, любимый принцип. А пока не забивать себе голову. Я развернул сверток падре. Твою тещу. Нож, мой охотничий нож. Последнее мое воспоминание о Земле. Я им открываю консервы – и больше ничего не помню, кроме этого сна.

– Разреши?

Я протянул нож Матвею. Что происходит? Откуда нож здесь? Сегодня явно утро намеков на мою прошлую жизнь. Теперь уже прошлую. Дуняша-Вика, этот клинок. Как он ко мне попал, знал только мой двоюродный брат. Он помог мне выбраться без особых потерь. Остальные считали его подделкой. Я не стремился их разубеждать. Зачем? По глупости, молодости и случайности я был втянут в одну историю. Когда все закончилось, на руках у меня остался этот клинок. Пока я лечился, Игорь прикрывал меня от всех знакомых и близких. Был, теперь уехал, не волнуйтесь, он вернется скоро. Обо всем произошедшем мне напоминал лишь охотничий нож, сделанный из златоустовской стали. Из аносовской стали.

– Отличная сталь, – протянул мне клинок Матвей.

Черт. У меня уже к шизочке добавилась еще и манечка. Я готов был поклясться, что Матвей этому клинку тоже не сильно удивлен. Хватит. Надо пройтись. Надо успокоиться.

– Матвей, я пройдусь. На город посмотрю.

– Давай, только подожди.

Матвей взял мой нож и скрылся на кухне. Подождем. Дуняша мне из кухни показала жестами, что, как только Матвей уйдет, мне предстоит часа два непрерывного общения. У нее столько накопилось проблем, что без меня ну вообще не разобраться. Содрогнувшись – мне пока и моих хватает, – я стал мысленно поторапливать Матвея. Он наверняка меня услышал. Появившись из кухни и зыркнув глазами по моментально ставшему ангельским личику Дуняши, Матвей протянул мне кожаный ремень с ножнами.

– Зачем мне это? Я и без ножа кое-что могу.

– Надень. В Белгоре без оружия даже дети не ходят. А что касается остального, ты мог быть у себя кем угодно, но в Белгоре ты – щегол. Запомни это.

Веселые привычки. Но у Матвея глаз заточен. Пояс как раз по мне, и нож удобно сидит в ножнах. Махнув рукой разочарованной Дуняше, я выбежал во двор. Молчун, привет. Калитку на себя – и вперед. Рынок ждет меня. Где еще можно прочувствовать обстановку и отвлечься, как не там?

Город был все так же тих и спокоен. Не скажешь, что здесь проходит передняя линия войны с нехорошими созданиями. Красивые домики, мощеные улицы. Совершенное отсутствие неприятных запахов. Какой к черту средневековый город? Скорее, декорация на эту тему. Хотя пятилетний карапуз, с увлечением ковыряющий кинжалом мостовую, совершенно не походил на привлеченную массовку. Дело для него было явно привычным. Да и редкие пешеходы, с любопытством разглядывающие меня, слишком привычно носили на себе острые предметы. Нет, я все понимаю. Но когда красивая девушка ласково поглаживает рукоять длинного кинжала, как-то подойти и познакомиться не очень и хочется. Понимаю, что она это делает машинально. Та же Дуняша что вытворила от неожиданности? Чуть нэ зарэзала, да. Улица стелилась под ногами. Интересный город. Тишина и покой. То, что мне сейчас и нужно. Вот обживусь здесь, познакомлюсь с правилами и обычаями, тогда и можно будет совершать различные телодвижения. Информация – это все.

– Добрый день, красавицы, – поприветствовал я стайку девушек, стоявших на пороге двухэтажного дома.

Красотки в лучшую сторону отличались от немногочисленных представительниц своего пола, встретившихся мне на улицах. Никакого оружия – это главное. Прелестные личики. Окрас волос, рост и интересные размеры на любой вкус. Тонкие платья хорошо обрисовывали их фигурки. Хороши Маши, да не наши. Вот пройду еще два квартала, и я…

– Постой, котик. – На мое плечо легла рука.

Что-то я совсем расслабился. Не заметить, как со спины меня догнала девушка. Дожил. Я обернулся и с интересом посмотрел на остановившую меня девчонку. Да, есть чем любоваться. Рост под метр восемьдесят с лишним, густая грива иссиня-черных волос. Серые глаза. Красивое лицо и великолепная фигура, чьи размеры полностью соответствовали росту девушки.

– Вы чего-то хотели?

Девушки рассмеялись. Девушки? Пока я делал осмотр изгибов и форм местной достопримечательности, остальные успели подойти. Цветник. Одна лучше другой. Любую с удовольствием поместят на обложку мужского журнала или в полном неглиже на обложку журнала для одиноких мужчин. Глаза смотрят, а руки делают.

– Котик, – обратилась ко мне брюнетка, – ты назвал нас на «вы». Это так непривычно. Ты всех девок так называешь?

Девчонки вновь рассмеялись. Не понял. Это подруги красного фонаря? М-да. Тогда я китайский летчик. С такими внешними данными – и на панель… Дурость. Полная дурость. Хотя если они такие по призванию, то…

– Котик, – брюнетка приблизила свой бюст к моей груди, – ты такой вежливый, что наверняка окажешься очень ласковым в постели. Пойдем со мной, шалун.

– Э… – наконец прорезался у меня голос, – ты баскетболом не занималась?

Брюнетка опять чарующе рассмеялась и прижалась своей грудью ко мне.

– Чем я только не занималась. Пойдем ко мне, я тебе покажу, что умею. Ты никогда этого не забудешь.

Точно. Такого съема себя любимого на улице я никогда не забуду. А падре меня явно виагрой накормил. Вот стервец. Так, я мужик или самец? Чем я думаю? Хотя ее грудь так… Все. Хватит. Да и денег в карманах нет.

– Красавица, – я погладил ее волосы, – непременно, но в следующий раз. Дела.

– Денег нет, – догадалась она, – так ничего. Ты здесь новенький, города не знаешь, – короткий смешок ее товарок, – я тебе объясню все очень подробно. К тому же ты племянник Матвея Кожи, для тебя первый раз будет бесплатно.

Вот те раз. Уже девки знают, кто я. Это не город, деревня.

– Лапушка, я спешу.

– Я не нравлюсь? – удивилась она. – Так выбирай любую. Для тебя все, что хочешь.

И что мне делать? Через час Матвей наверняка все узнает. Оно мне надо?

– Вот Мори, ветер страсти, – брюнетка стала представлять мне остальных, – Ната, скромница, но если ты ее растормошишь, то держись. Иса, та еще выдумщица. Проказница Лира. Выбирай.

Я оглядел цветник. Вот положение, одна краше другой – и все настойчиво себя предлагают. Мне что, убегать теперь отсюда, пока на улице меня не разложили? И мужик на углу, облаченный в кожу и железо, ухмыляется гадко.

– А как тебя зовут, чаровница?

– Арна.

– Арна, зайка…

Смех девчонок.

– Ты очень красива. А твои подруги не уступают тебе ни в красоте, ни в женственности. Вы все великолепны и являетесь мечтой любого мужчины. Когда вы выходите ночью на улицу, то Лайа и Тайа стыдливо прячут свой лик за облаками, не смея соперничать с вами в очаровании и прелести. Вы восхитительны. Вы прекрасны той красотой, за обладание которой и смерть не кажется большой ценой. Я очень уважаю свою мать.

«Я», отвяжись, сам не знаю. Болтаю, что в голову придет.

– И она просила меня никогда не обижать женщин.

– А если я выберу одну из вас, если отдам предпочтение одной, то этим невольно оскорблю остальных. А разве можно растоптать цветок, разве можно унизить красоту? Вы навсегда останетесь в моей памяти идеалом женственности и гармонии. Идеалом творения Создателя.

Отвяжись. Нет чтобы помочь, критик хренов. Но, кажись, подействовало. Лица девчонок затуманились. Арна призадумалась. Наверняка самым большим комплиментом для них был шлепок по заднице и предложение покувыркаться. Теперь – ноги.

Твою тещу. Пока я думал, как повежливее отсюда смотаться, девчонки меня окружили.

– Котик, – лукаво посмотрела на меня Арна, – ты не можешь выбрать одну из нас, потому что этим обидишь других?

– Да. – Я лихорадочно прикидывал варианты.

– Значит, ты выбираешь всех нас, – усмехнулась она.

Арна и Мори взяли меня под руки.

– Мы будем очень послушными девочками, – заявила Ната.

Твою тещу. Меня же сделали, как телка. Так, это уж слишком. Позор на всю деревню. Девки меня затаскивают в бордель. Или еще хуже. Я отбиваюсь от девок, затаскивающих меня туда. Откуда такая настойчивость? Меня стали мягко подталкивать к двери. Я реально себя оцениваю. Не первый красавец, умница и классный парень на Земле. Я только вхожу в первую тройку. Значит, тут какая-то игра. Все, хватит. Теперь играем по моим правилам.

– Ты правильно все поняла, детка.

Я стиснул попку Арны, поцеловал сладкие губки Мори и подмигнул Нате.

– Я выбираю вас всех. Вперед.

Я почти потащил двух девчонок в их дом. Три пристроились в хвосте. Непонимающие лица. Добыча показала зубки. Изумленная физиономия мужика послужила мне последним бальзамом на сердце.

Первый этаж был уставлен столиками с зеркалами, диванчиками, подушечками и всей остальной мелочовкой, которая сразу выдает женскую обитель. На второй этаж вела лестница, покрытая ворсистым ковром.

– Кого из нас выбираешь первой? – заявила рыжая Лира.

А девчонки от первого шока отошли. Опять стали перемигиваться и улыбаться. Вторая часть марлезонского перепиха.

– Арна, девочка, – пальцы сексуального террориста, мои пальцы, прошлись по декольте брюнетки, – твои подруги меня плохо поняли. Я выбираю вас всех одновременно.

Улыбку сдуло с ее лица. Арна – их лидер. Ее надо вышибать в первую очередь.

– Всех сразу? – растерянно переспросила Иса.

– Да. Вперед.

Бен Ладен постельных игрищ разбушевался во мне не на шутку. Попки девушек служили великолепным стимулом для моей больной фантазии. Как там у меня с боезапасом?

Доклад не по форме, но так веселее.

– У кого самая большая кровать? – спросил я у Наты.

– У Арны, – с легкой паникой в голосе ответила она.

– А где ее комната?

– Вот.

– Пойдем, скромница. – Я мягко подтолкнул молчаливую Арну. – Остальные тоже заходите. Я только после вас. Заходите, заходите.

А девчонки сильно смутились. Поздно, сами виноваты. Падре, ты молоток. Кровь пузырилась у меня в жилах. Такие красотки. Кровать Арны оказалась отличным сексодромом. Вчетвером на ней разместиться не представляло никаких проблем.

– Я пока с Арной, а вы раздевайтесь.

Перекрыв рекорд Гиннесса по скидыванию одежды, я положил растерянную Арну на ее кровать.

– Зайка, ты правильно сделала себе такое уютное гнездышко.

Мои губы накрыли пытающийся что-то сказать ротик девушки. Вперед.

А теперь на рынок. Два часа потерял. Так бы всегда терять. Я шел по улице, слегка покачиваясь от усталости. На лице наверняка присутствовала глупая улыбка. Интеллект, интеллект. Какой к черту интеллект? Постель – вот где проявляется подлинное превосходство современного человека. Правда, особыми экспериментами я не увлекался. Обрабатывал целомудренно и по одной. Почти целомудренно. Они так мило краснели и смущались, когда подходила очередь очередной девчонки. Девушки, прошедшие обработку, молча сидели с багровыми лицами в сторонке. Я принес им культуру. Приобщил, так сказать, к высокому искусству.

Не слепой. Растерянность в глазах остальных и паника, сменяющаяся удовольствием и благодарностью на лице одной. После первого круга сидели, уставившись в пол с пунцовыми лицами. Потом начались переглядывания, несмелые улыбки, смешки. Минут через пять они все начали смеяться, как мне кажется, над собой. Потом прыгнули на меня, и мы еще минут тридцать просто барахтались.

Не столь важно. Резюме. У девчонок была своя, непонятная и неизвестная мне задумка. Я ее ухитрился поломать. По каким-то причинам мне не дали по морде и приняли навязанные мною правила. То, что сначала вызывало у них противоречивые чувства, девчонкам понравилось. Физиологически они были голодны. Посовещавшись непонятным для меня образом, они оценили пикантность ситуации, махнули на все рукой и решили оторваться по полной программе. Все это странно. А с такой внешностью и профессией испытывать недостаток мужского внимания – так это вообще в голове не укладывается. Ладно, к черту все эти сложности. Рынок рядом. Падре, еще раз спасибо. Давно у меня такого не было.

Не придирайся к мыслям. Никогда не было. Отстань, хорошо, что с советами не лез. Хотя после общения с девчонками есть одна проблема. Горло что-то разболелось. Интересно, кож-вен тут есть?

На рынке, в отличие от улиц города, народу было много. Хотя и улицы начали заполняться. Приезжие тонкой струйкой потянулись от ворот. Сам рынок был условно поделен на четыре части. Треть его территории занимали продуктовые лавки. Среди шума, создаваемого недорезанным мясом и продавцами, ходили местные хозяйки. Приценивались, брали товар и клали его в необъятные сумки. Туда я точно не ходок. В лавках с одеждой и различными зельями мне тоже делать нечего. А вот на загон с коняжками и местный оружейный ряд посмотреть стоит. Я подошел к небольшому загону и присоединился к зевакам. Живность, выставленная внутри, отличалась от лошади Матвея, на которой мы приехали в Белгор, как «феррари» от «жигулей». Было на что посмотреть. Рослые, могучие кони конкурировали с изящными и стройными лошадками. Если я правильно понимаю, то первые предназначались для боя, а вторые для бега. Трое приказчиков внимательно наблюдали за товаром и потенциальными покупателями. Правильно, сопрут как нечего делать. Такие красавцы. Я никогда в жизни не сидел на лошади, но руки сильно зачесались от желания погладить красивые головы и угостить морковкой этих великолепных животных. Умные морды посматривали на зевак, фыркали и отворачивались. Мол, незачем с такими физиономиями на нас смотреть. Не по карману будем. Вон, есть общие клячи, на них и губы раскатывайте.

Я собрался уже уходить, как внимание привлекла суета приказчиков около ограды. Они шустро начали собирать конструкцию, похожую на крытый загон.

– Чего они суетятся? – спросил я у одного из зевак.

– Яйца драков скоро Абу привезет, – ответил он.

Странно, до сих пор после сеанса падре я все слова понимал.

– А что это за яйца такие?

– Новичок, что ли? – посмотрел он на меня и продолжил: – Верховые полудраконы-полукони с Пограничья. В Белгоре они не нужны, вот к приезду смертников и суетятся. Хотя я от одного не отказался бы. Да стоят они уж очень дорого. Две сотни золотых как минимум за зеленого. А уж за черного и пять сотен могут потребовать.

Ну что же, покиваем с глубокомысленным взглядом. Подробнее насчет этих драков и местной валюты я узнаю у Матвея. А теперь – к оружейникам.

Подойдя к первому попавшемуся прилавку с оружием, я надолго отрешился от внешнего мира. Чего тут только не было. Различные виды доспехов и оружия, причем некоторых экземпляров я не видел даже в Интернете, погрузили меня в блаженное состояние. Никогда не увлекался реконструкцией, но холодное оружие всегда было моей страстью. Кольчуги, шлемы, легкие латы, латы с апгрейдом (наколенники, налокотники и др.), мечи, секиры, копья и клевцы, различные кинжалы – все это настоятельно требовало внимательного просмотра и прикосновения рук.

– Нравится, сынок? – отвлек меня раздавшийся вопрос.

Оглянувшись, я увидел невысокого, ладно сложенного щупловатого человечка. Выбивались из общей картины только кисти рук, которые должны были принадлежать организму на метр выше ростом.

– Ну как тебе? – опять спросил он.

– Неплохо. Если бы я лучше разбирался во всем этом, тогда смог бы по достоинству оценить, – осторожно ответил я.

Человечек откинул голову, украшенную короткой бородкой, и рассмеялся:

– Всего лишь неплохо? Давно мою работу не называли «неплохо», – вновь расхохотался он. – Влад, умеешь ты рассмешить. Старина Дорн едва не умер от смеха на гильдейском подворье, когда Яг Топор рассказывал про твою проделку с Арной и ее бандой. Прихожу в свою лавку – и опять приходится смеяться.

И этот знает, кто я. Вот город. Деревня деревней.

– Влад, а сколько ты видишь крытых лавок, закрывающихся на ночь? – успокоившись, спросил он.

– Четыре, – ответил я.

– А сколько простых мест?

– Около двадцати, – осмотревшись, сказал я.

– В Белгоре продавать оружие и доспехи имеют право только кузнецы, а не торговцы. Случись что – продавшему изделие и отвечать придется, а с купца взятки гладки. Что купил, то и продал. И только лучшие кузнецы имеют право на постоянное место торговли, остальные – только временные. Не нравятся твои изделия, не продаешь ничего в течение года – будь добр на следующий не появляйся. Купят что-нибудь – можешь вновь приезжать. Пять лет подряд продаешь – получаешь временное разрешение на постоянную торговлю. До первого брака оно действительно. Двадцать лет покупают у тебя – магистрат дает тебе место под лавку, дом и свою кузню. Остальные работают в городской.

– Покупателей здесь совсем немного, – заметил я.

– Так охотники свои железки сильно берегут и абы что не покупают – жизнь здесь приучила разбираться в оружии, вот и берут мало.

– И смысл сюда приезжать стольким мастерам?

– Не скажи. Временное разрешение кузнецу на торговлю в Белгоре многого стоит. Прежде чем его получить, любое изделие кузнеца испытание проходит в гильдии: выдержало – получаешь разрешение, нет – прощай. И работу кузнеца, имеющего такое разрешение, гораздо выше ценят. Вот и приезжают каждый год на торг. Иные готовы почти бесплатно что-то отдать, лишь бы взяли охотники.

– Сурово тут.

– Жизнь такая. Кроме меня лавку здесь имеют Млаг, Сур и Конт, и долго мы этой чести добивались, а ты – «неплохо».

– Прости, Дорн.

– Да ладно, давно я так не смеялся, чего прощать-то, – улыбнулся он.

– А что насчет Арны и ее девчонок, и Яг еще какой-то?

– Погубишь ты меня сегодня, парень, – вновь засмеялся он. – У дядьки своего узнай, если сумеешь к нему целым добраться. Привет ему передай от меня.

Во что я, интересно, вляпался, весело проводя время с девчонками? Пора выбираться из оружейного ряда.

Спасибо, «Я».

Но добраться до Матвея без приключений мне не удалось. На выходе с рынка послышались шум и крики.

– Держите борт. Не давайте ему вылезти, – кричал какой-то торговец в красном халате и чалме нескольким охранникам, окружившим крытый деревянный возок, запряженный парой лошадей. – Вылезет ведь, – продолжал разоряться он.

Охранники, плечистые, закованные в железо воины, соскочив с коней, столпились у правого борта и один за другим упирались в него руками.

– Илим, сделай что-нибудь, вырвется ведь! – крикнул купец сопровождавшему караван организму средних лет в зелено-красном плаще и таком же берете.

– Сделаю, только удержите его минуту, – ответил тот, бормоча что-то скороговоркой и размахивая руками.

Возможно, у него все и получилось бы, но в дело вмешался случай. Одна из лошадей, нервно косящаяся на возок, вдруг, заржав, резко бросилась вперед. Охранники отлетели от борта. Зеваки бросились врассыпную, и я обнаружил себя прямо на пути взбесившегося четвероногого отродья. Удар – я, плавно и нежно вписавшись в ограду рынка, начинаю плыть. Последним впечатлением был отвалившийся борт возка и что-то темное, упавшее мне на грудь.

Опять «Я», ну, что хорошее подумаешь?

А стоит?

Тварь?

Ладно, пора возвращаться в грешный мир – а какой именно, интересно? Каламбурчик, однако. Что мы имеем? Мы имеем мое тело, лежащее на спине на довольно жесткой поверхности. Как бы такие приходы в себя не стали привычкой. На левой руке чья-то тяжесть. Приоткрываем глаза. Мама, роди меня обратно. В принципе все отлично. Лежу себе на мостовой, руки и ноги вроде целы, ничто не болит, окромя головы, молчаливая толпа, окружившая меня на расстоянии десяти шагов. Ясное вечернее небо. Вон даже птички поют. И прижимающее мою левую руку нечто из кошмарных снов. Существо размером с ОЧЕНЬ крупного датского дога и такого же сложения. Небольшая мелочь – голое и морщинистое тело черного цвета, все покрыто отвратительной вонючей слизью, на кончиках лап маленькие КОПЫТА, хвост заканчивается чем-то вроде шипастой булавы. Длинная шея и морда – помесь крокодила и жирафа. Причем время от времени тварь противно шипит и посматривает на меня красными глазами. Полный писец.

– Влад, ты как, нормально себя чувствуешь?

М-да, старина Дорн в первом ряду с тревогой посматривает на меня. Рядом с ним – купец, и выражение его лица ясно показывает, что сегодня у него в семье случился массовый падеж родственников.

– Дорн, я нормально, только подскажи, как безопаснее отползти от этой твари, – жалобно спрашиваю у начавшего ухмыляться кузнеца.

– Ну, безопасно это трудно сделать, – проговаривает он с самым серьезным видом. – Попробуй, глядя на него, подумать, чтобы он отошел.

– Подействует?

– Наверно, – ответил он и заржал. Вот скотина.

Вслед за ним начали смеяться и остальные, за исключением купца и его охранников.

И что здесь за шутка юмора? Объясните мне, я тоже посмеюсь. Дождавшись, когда тварь в очередной раз посмотрит на меня, я очень отчетливо представил, как она оказывается как можно дальше от меня любыми возможными способами. Клянусь, в глазах этого кошмарного создания я увидел удивление, но оно послушно встало с моей руки и отошло на пару шагов в сторону.

– Парень, твоя удача меня удивляет: получить бесплатно драка и остаться при этом в живых – многого стоит, – сказал подошедший Дорн, задумчиво глядя на меня.

– Это существо – драк? – нервно озираясь, спросил я. Как будто понимая мои слова, тварь приблизилась и начала тереться своей кошмарной головой о мою грудь.

– Драк, и не простой зеленый, а черный. Получить их можно двумя способами. Первый – отправиться в Пограничье, найти там логово, украсть яйцо и как можно быстрее убежать, заметая за собой следы. Второй способ – отправиться в королевство Мариена и купить там у мага жизни Арцала яйцо за бешеные деньги. Он единственный, кто сумел приручить и получать потомство от драков. Есть у него небольшой табун бывших диких кобылиц и жеребцов.

– А что ж он поголовье не увеличит? – находясь в некотором обалдении, спросил я.

– Так рожденные в неволе драки потомства не дают, да и послабее диких будут. Этот, как я погляжу, дикий – так, Абу? – обратился он к купцу, горестно причитающему в окружении зевак и охранников.

– Истинная правда, Дорн Секира, – ответил купец, прерывая самобичевание. – Один рейнджер обнаружил кладку яиц – родители, видно, погибли, – он и забрал. Должен он был мне, вот и расплатился одним яйцом. Другие я у Арцала взял. Нужно было в Мариене продать – знал же, что нестабильны черные яйца, – так нет, повез. Поделом мне, будет теперь наука.

– А почему в живых остаться повезло? – спросил я Дорна.

– А потому, Влад, что когда драк вылупляется, то первый, которого он увидит, станет его хозяином и другом на всю жизнь. Верен будет до самой смерти. Не зря же говорят: верен, как драк. Поэтому и сказал, что бесплатно ты его получил. Не твоя вина, что он тебя первого увидел, и забрать его не получится – сдохнет теперь, но никого больше не подпустит к себе.

Вот черт, я попал на импринтинг. Пошел прогуляться, называется.

– И в чем подвох?

– В том, что они эмпаты, и если разум драка, особенно черного, не принимает хозяина, то он старается его убить или умирает сам. Поэтому контролировать процесс должен маг жизни. Иначе ни за что поручиться нельзя.

– Дела… И что мне теперь с ним делать? – спросил я Дорна, глядя на улегшегося у моих ног драка.

– Как что? Отведи к Матвею, помой его, мясом накорми, погладь – и так каждый день, а месяца через три можешь и к седлу приучать: они быстро растут.

– Меня бы кто к седлу приучил.

– Иметь драка и запрягать его в телегу, чтобы задницу не сбить? Да тебя первый же встречный отравить попытается, чтобы не видеть такого.

– А почему не просто убить? – съехидничал я.

– Просто убить тебя, находящегося рядом со взрослым драком, дело довольно трудное и смертельно опасное. Пока его не прикончишь, к тебе будет сложно подобраться. Чешуя у него, когда вырастет, покрепче стали будет, и к магии он довольно равнодушен. Как на меня шипел, когда я хотел к тебе подойти? Так что веди его к Матвею.

– Уважаемый, ты идешь к Матвею Коже? – спросил меня купец, перестав наблюдать за охранниками, заканчивающими переносить гигантские яйца зеленого цвета из непострадавшего возка внутрь загона.

– Да, – ответил я ему.

– Подожди меня недолго, вместе пойдем, – попросил купец.

Действительно, ждать пришлось недолго. Закончив свои дела и дав напоследок указания приказчикам, купец в сопровождении двоих охранников подошел ко мне.

– Благодарю. Могу я узнать о твоих планах, Влад, – я правильно назвал твое имя? – начал разговор купец, пристроившись ко мне с другой стороны от драка.

– Имя правильное. А планы? Я их сам не знаю. Нужно осмотреться.

– Я вижу, что ты, Влад, не здешний. Я часто приезжаю в Белгор и всех его жителей знаю. Ты приехал сюда, чтобы стать охотником?

– Нет, я приехал навестить дядю с семьей. Ты его знаешь – Матвей. Мы очень редко видимся, вот и соскучился, – слукавил я.

– Могу я предложить работу племяннику столь уважаемого человека? Ты не воин и не маг – прости, но это хорошо видно. Но по своей глупости и жадности я потерял драка, потерял всю возможную прибыль с него. Меньше чем за шестьсот золотых я бы этого дикаря не отдал.

– И что ты имеешь мне предложить?

– На Юге, в Белом халифате, откуда я родом, очень ценятся драки. Их яйца туда сложно доставить так, чтобы это благословенное создание не успело вылупиться. Порталами вообще пользоваться нельзя. Поэтому богатые люди очень охотно берут на службу северных вар… э… наемников, имеющих драков, в телохранители или порученцы. А ты со своим черным спутником будешь осыпан золотом – там это большая редкость. Не скрою, я тоже буду иметь свой интерес. Оказывать различного рода услуги влиятельным людям – хорошее вложение денег. Не торопись отказываться – подумай, я тебя не тороплю. Все равно твоему драку еще расти и расти.

Понятно: потеряв прибыль, купчина старается ее как-то компенсировать. Он сводит меня с богатеньким южным буратиной, тот становится ему должен за возможность резкого поднятия имиджа в глазах избирателей, я купаюсь в шоколаде. Все довольны. Неплохой вариант. Для меня – идеальный. По большому счету все мои знания и умения в этом мире ничего не значат. Не буду же я вечным нахлебником у Матвея, и роль полового в кабаке меня не устраивает. Значит, как крайний вариант годится. А то, что я не воин… Если местные бойцы привыкли к тридцати – сорока килограммам железа, если броня и оружие для них как вторая кожа, то это не могло не сказаться на их моторике и осанке. Не маг? Я усмехнулся. Так плащ на мне неподходящий. Кое-что я уже начал понимать.

– Абу, если за полгода ничего не изменится, то я, скорее всего, приму твое предложение.

Вот как мало нужно сделать, чтобы доставить дядьке радость. Ведь напряжен был, думал, что пошлю. А чего мне его посылать? Ведь он сразу и правильно определил во мне местного лоха. Ничего не знаю и не умею. Или дело не во мне, а в Матвее? Уж очень он личность тут известная. Да и мне простым трактирщиком Матвей не казался. Ладно, поразмышляем позже, а пока будем получать всю информацию по возможности незаметно для собеседника. И подумаю, почему я получил такой бонус. Второй, если считать девчонок. За что мне это? Или это аванс? Чем расплачиваться придется?

– Абу, не расскажешь мне о драках немного? У нас в деревне их никогда не было, сам понимаешь.

– Отчего не рассказать. Драки были выведены во время Смуты. Их создали маги из обычных лошадей с помощью крови и семени драконов. В бою один драк стоит десятка, а то и больше воинов. Великолепно защищенные от стали и магии, они должны были заменить обычных лошадей. Но что-то пошло не так. Получившиеся создания были слишком злобными и агрессивными. Они существовали ради боя и не подчинялись никакой дрессировке. Много воинов погибло, пытаясь их приручить. Еще больше погибло юных драков. Лишь единицам вроде тебя повезло. Прежде чем маги нашли способ контроля приручения, прошло много времени. Почти все драки были уничтожены, а оставшиеся в живых обосновались в Пограничье.

– Грустная история. А в чем разница между зеленым и черным драком?

– Обычно самка приносит пять-шесть яиц раз в два года. Одно или два погибают, из остальных вылупляются драки зеленого цвета. Очень редко одно яйцо из помета бывает черным. Это значит, что родится драк необычайно сильный и злобный. Он будет демоном убийства. Такие очень ценятся. Обычных зеленых кортов могут позволить себе немногие – не каждому благородному они по карману. Рядовое баронство приносит в год около пятидесяти – ста золотых чистой прибыли. А уж черных имеют только очень богатые люди или везунчики вроде тебя.

Так вот ты какой, северный драк. Идешь рядом со мной, изредка бодаешь головой, прикидываешься мирной овечкой, а сам кровавый маньяк. А купец держится молодцом, хотя нехило попал на бабки… Кстати, шестьсот золотых как пересчитать в понятные деньги?

– Абу, я из глухой деревни, у нас больше не золотом расплачивались. Объясни, сколько ты потерял? – спросил я.

Заткнись, «Я», не мешай слушать.

– Ну, чтоб тебе было понятнее, Влад, считай. В одном золотом пятьдесят серебряных монет. В одном серебрянике – пятьдесят медных. На десять медяков ты можешь есть и спать на хорошем постоялом дворе сутки, без обильной выпивки и девок. Значит, на один золотой жить можно больше полугода. Хороший ремесленник имеет в год прибыль около десяти золотых. Средней руки купец – около ста – двухсот. Богатый – до тысячи и больше.

Понятно, на родные баксы – большие деньги. Шестьсот местных золотых – это получается около трех – пяти лимонов. Считай, что на халяву я получил разработанную специально для меня, произведенную вручную в единственном экземпляре модель «феррари». Купец – не просто молодец, а кремень. Не ругается и не плачет, уважаю. Что он бормочет?

– …И, закончив дела, я сразу поехал в Белгор. Ведь тут живет услада глаз моих, твоя сестра Евдокия. Какое чудное имя! Произнося его, я чувствую на губах сладость меда и нежность роз. Ее голос подобен мелодии свирели, а улыбка затмевает божественной красотой Хион. Я…

Все ясно, это тот самый купец Абу, ярый поклонник сестренки, также ясно, что от болезни под названием «Евдокия» крыша у данного индивидуума сказала: прощай, вернусь не скоро.

– А у самого уже сколько времени не возвращается?

ЗАТКНИСЬ. Не думать, не думать, не думать, вон уже постоялый двор, открытые настежь ворота, куча пешего и конного народу.

– Абу, а монеты разных стран как отличаются друг от друга?

Купец прервался и посмотрел на меня.

– Да, Влад. Издалека ты приехал. Все монеты по весу одинаковы. Отличаются только гербы государств. Еще много лет назад все королевства об этом договорились. Только короли могут выпускать монеты.

Чуть прокололся. Ладно, не страшно. А с монетами удобно придумано. А вот и корчма.

Сказать, что мое появление с драком привлекло внимание, – это не сказать ничего. Заторможенные движения, изумленные взгляды, отвисшие челюсти сопровождали наш поход в конюшню. Приезжие добрались до Матвея.

– Как дела, Яр?

Гора мышц повернулась ко мне и уронила охапку сена себе под ноги.

– Вообще-то слышал, что его мясом кормят, я не прав? – ухмыльнулся я.

Гигант поднял сено, посмотрел на меня, что-то буркнул и махнул рукой в дальний конец конюшни.

– Ставь туда. Сейчас принесу мясо. Вода, щетка и сено на месте. Ухаживать будешь сам.

Сам и поухаживаю, мне не трудно. Отводим в стойло, берем щетку и начинаем тереть. Конюшня устроена по уму: вся грязная вода с моего малолетнего кровавого маньяка стекает сквозь щели в полу. Теперь обтереть пучком сена, как видел в одном ковбойском фильме, – и готово. А вот и хмурый Яр с громадным куском мяса и бадьей воды.

– Покормишь – и закрой стойло, еще резни здесь не хватает.

– Яр, ну зачем ты наговариваешь на это милое создание?

– Видел я однажды такое создание в бою, похожем на бойню. Захочешь – не забудешь.

Драк вгрызся в кусок мяса как после перенесенной недельной голодовки.

– Не спеши. Ты только вылупился. Сначала обожрешься, а потом живот болеть будет, да и зубки у тебя еще маленькие, если вообще имеются.

Драк в ответ встряхнул парой симпатичных рожек и, обернувшись, оскалил пасть. М-да, насчет зубок я погорячился: полный комплект, и немалой длины.

– Ну ладно, ужинай и не шали, завтра приду и проверю, – сказал я, закрывая за собой дверь в загон.

– Не шали, – хмыкнул Яр. – А недавно еще Яг Топор заходил. И почему я не удивляюсь?

Оставив бурчащего верзилу в одиночестве, я направился в корчму.