Глава 9
КРИНГЕНСКИЕ ЛЕСА
Приснится же такое! Мечи, клыки и рога соединились в одно невообразимое существо, превратившееся затем в парня, которого описал лерх, переводя красочную тираду Гарпины. Колоритный монстр гнался за рыжим драконом, чьи печальные глаза молили о пощаде. Расстояние сокращалось, а невидимый кинооператор, как бы подчеркивая трагизм ситуации, показал морду преследуемого во весь экран. Что-то не слишком она похожа на драконью: искривленная к низу пасть, отсутствие одного уха. Да и взгляд стал скорее хитрый, чем несчастный. Я вскочил как ужаленный. Последнее видение уже не было сном, а представляло вполне реальную угрозу. «Как же, расслабишься здесь. Вот подобрали на свою (точнее, на мою) голову».
— Ефрейтор Дербс, почему рядовой Баки мешает отдыхать командному составу?!
Скрываясь от моего праведного гнева, шушер моментально оказался возле ног задремавшего на рассвете лерха. Разбуженный громким возгласом, хозяин провинившегося спросонок вздрогнул, но нисколько не растерялся.
— Так уже утро, — объяснил он, словно я был не в курсе. — Рядовой выполнял приказ своего начальника — будил Сержа.
Да, еще парочка подобных пробуждений, и мои волосы цветом будут мало отличаться от шерсти берта. Нет, нужно применять к личному составу бабкины методы воспитания.
— Дербс, я тебя предупреждал, чтобы Баки ко мне не приближался ночью? Предупреждал. Своим поступком ты подверг опасности жизнь подчиненного. На первый раз отделаешься строгим выговором. Если такое повторится — разжалую в рядовые.
— Что значит «обделаться выговором»? — испуганно спросил лерх, опустив темные очки с лысины на глаза.
Трудно сохранять строгое выражение лица при разговоре с нашим гигантом. Я приложил максимум усилий, чтобы не усмехнуться:
— Считай себя серьезно провинившимся и понесшим заслуженное наказание, которое в следующий раз окажется гораздо суровее.
Опустив голову, лерх отошел в сторону, чтобы как следует почувствовать себя виноватым, но уже через мгновение его командирский голос устраивал разнос четвероногому подчиненному:
— Баки поступил нехорошо. Плохая собачка. Обделать своего командира такой гадостью, как выговор. Наверное, трибунал уже точит свои острые когти. Смотри, еще одна проказа — и Дербс посадит Баки на веревку…
— Крингенские леса — территория почитателей мохнатого Гроу, — сказал Унг, когда взору открылось бескрайнее море коричневатой листвы. — У меня не слишком хорошие отношения с главным жрецом племени, поэтому могу отправиться немного вперед, а вам буду оставлять знаки в виде надломленных веток.
— Нет, мы пойдем вместе. У себя дома гроуны могут таких веток наломать, что мы прямиком попадем в их лагерь или просто заблудимся, а времени разгуливать по лесу у нас нет. Через шесть дней мы с Эльруином обязаны вернуться в свой мир.
— Вместе так вместе. Но учтите: самое сокровенное желание Дзонга — принести меня в жертву мохнатому Гроу, и сделать это он намерен моим же мечом.
— А откуда он знает про меч?
— Это длинный разговор, который сейчас заводить не стоит.
В лес мы вошли парами, только за руки не держались. Я и Унг шагали впереди, а шерстяные парни замыкали процессию. Баки носился то впереди, то сзади нашего каре, бросая косые взгляды в мою сторону и стараясь пробегать со стороны савора. Внушения лерха не прошли даром, и на том спасибо.
— За нами уже наблюдают, — тихо сказал Унг, когда мы углубились в чащу. — Пока не знаю точно, люди или звери.
— И как тебе это удалось определить? — спросил я. — По поведению шушера?
Мне действительно показалась подозрительной смена настроения Баки, который прекратил бегать наперегонки с самим собой и настороженно держался возле ног своего хозяина.
— Соображаешь, — уважительно ответил савор. — Это — первая примета. Вторая — голоса летунов. Вокруг нас теперь совсем другой фон, тревожный.
Сообщение Унга хорошим назвать было трудно, однако голос его был бодрым, словно речь шла об интереснейшем открытии. И почему-то именно так я и воспринял предостережение нашего гида.
— Может, мы их побеспокоили?
— Мы идем почти напролом и создаем легкое раздражение у обитателей верхних ярусов леса. Тревогу всегда вызывает крадущийся охотник.
— Со слухом я никогда особой дружбы не водил, так что тут тебе и карты в руки. А может, устроим охоту на охотников?
Настроение у меня было приподнятое, так и тянуло на какую-нибудь авантюру. Да что я, даже Дербс с Грифом шли в обнимку. «Вот молодцы — наконец-то подружились», — отразилась в голове добродушная мысль. Полная гармония! И тут в самом дальнем уголке сознания, куда еще не добралась переполнявшая меня неестественная эйфория, мелькнула мысль: «Дербс, обнимающий Грифа, — это нонсенс. Значит, все намного хуже, чем кажется на самом деле». И что это за еле уловимый аромат, явно отличающийся от средства, отпугивающего насекомых?
— Унг, у вас существуют запахи, от которых самая тяжелая жизнь кажется раем?
— Молодец, Серж! А я думаю, почему вдруг так легко стало? — С лица савора постепенно сходило бессмысленно-счастливое выражение. — У тебя еще остались листья против круксов?
Я кивнул.
— Выдай каждому по половине листика, и пусть жуют. — Унг окончательно пришел в себя. — Что ж, одной загадкой меньше: наблюдают за нами люди, и с конкретной целью.
Не все, что приятно пахнет, обладает таким же вкусом: растение с чудесным ароматом тут же вступило в нешуточную баталию с языком, в результате которой мне захотелось выплюнуть и то, и другое. Коричневая жвачка чем-то напоминала рассольчик Кузьмича и голову проясняла с тем же успехом. Настроение вернулось в привычные рамки, а шерстяные друзья снова смотрели друг на друга волком.
Предположения Унга вскоре подтвердились: на нашем пути возникли три настоящих воина, поскольку лоб каждого украшало своеобразное тавро.
— Клеймом косого креста отмечаются только лучшие бойцы, — указал савор на центральную фигуру среди встречающих. — Саворг Орон очень требователен к своим ученикам, далеко не каждый из них выдерживает полный курс обучения.
Прямо как в картах: есть разные масти, и можно с большой уверенностью определить, какая из них сильнее. Двое других имели на лбу изображение окружности с тремя точками, расположенными по вертикали. Щиты воинов находились за спиной, оружие — в ножнах. Когда мы приблизились, гроуны, приветствуя нас, слегка поклонились. И я еще не хотел идти в пророки?
— Мудрейший, Зерг просит разрешения обратиться через тебя к пророку, — произнес ученик Орона, ударив себя кулаком в грудь.
Слова были обращены к савору, но тот ответил не сразу, как бы раздумывая, достоин ли вопрошающий разговаривать со мной.
— Зерг оскорбил пророка туман-травой и лишается чести быть услышанным.
Все трое снова поклонились и бесшумно освободили нам путь.
— Неужели так просто? — удивился я, как только мы отошли на несколько шагов. — «Разрешите с вами познакомиться. Что, нельзя? Тогда простите за беспокойство».
— Зерг — просто воин. Он даже не младший жрец племени, поэтому не имеет права напрямую разговаривать с пророком. Предвидя осложнения при общении, гроун специально поджег туман-траву, рассчитывая с помощью ее запаха сделать нас сговорчивее. — Унг выплюнул жвачку из парфюмерного листа. — Однако, я уверен, гонца с вестью о появлении в лесу пророка отправили сразу, как только нас обнаружили, и сейчас была первая попытка задержать наше продвижение.
— Будут и другие?
— Непременно, пока не пожалует сам Дзонг или нас каким-то образом не доставят пред его ясные очи.
— Когда ждать гостей в следующий раз?
— Или к вечеру, или завтра утром.
— А до стана элронгов далеко? — Меня беспокоили ограниченные сроки нашей «командировки».
— Если поспешим и не будет задержек, завтра вечером подойдем к его границам, — ответил наш проводник.
— А если постараться еще быстрее?
— Тогда мы точно поднимем страшный переполох в лесу, что существенно повысит наши шансы попасть на обед к какому-нибудь крупному хищнику, — сказал савор, а чтобы согнать беспечное выражение с моего лица, добавил: — Который раза в три больше нашего рыжего гиганта и не имеет представления ни о мохнатом Гроу, ни о его пророке.
— Что же у них так плохо поставлена информационная политика? Ходишь тут, предвещаешь о скором прибытии босса, а эти некультурные гроуны до сих пор не объяснили своим четвероногим соседям, что питаться пророками — непозволительная роскошь. Нас так мало осталось!
Как и следовало ожидать, без задержек не обошлось. Баки, который весь последний час спокойно бежал рядом с Дербсом, видимо, исчерпал свой запас благовоспитанности и ни с того ни с сего бросился в сторону.
— Баки, назад! Трибунал тебя забери! — закричал Дербс и кинулся за ним.
Пришлось остановиться и ждать возвращения рыжих участников экспедиции, а вернулись они не одни. Точнее, мы увидели выходящего на тропинку лерха, у которого из-под мышки торчали задние ноги шушера.
— За что он там зацепился? — недовольно пробурчал наш очкарик, поворачиваясь боком.
Из пасти Баки торчал хвост змеи, и, если судить по его толщине, это была грюнза. Неужели шушеру мало одной встречи? Или он настолько мстителен, что теперь не остановится, пока не уничтожит всех ползающих в этом мире?
— Дербс, у него во рту очень опасная змея! — закричал я. Мы дружно прикрыли глаза и быстро отвернулись.
Однако спокойные слова хозяина расхрабрившегося зверя заставили усомниться в наших предположениях:
— Баки, отпусти бедное животное, тебе все равно столько не съесть.
То, что мы приняли за змею, на самом деле являлось хвостом огромного коротколапого существа. Если слону втрое укоротить ноги, а вместо хвоста прикрепить анаконду, его задняя часть будет выглядеть примерно так, как появившееся из густых зарослей нечто.
Шушер был явно не согласен с мнением хозяина по поводу собственного аппетита, поскольку совершенно не собирался отпускать добычу. И весь его вид недвусмысленно сообщал: «Все съем! Все! Только бы не упустить!»
— Баки снова не слушается командира? — назидательно произнес ефрейтор, поставив рядового на землю.
Шушер приник к земле, прижал единственное ухо, но зубы не разжал.
— Раз ты так, тогда Дербс уходит, а с тобой поговорит Серж. — И лерх указал на меня пальцем. Надо же! Наш гигант, оказывается, тоже заправский интриган!
Я принял игру, задуманную лерхом, и медленно двинулся к этому мелкому воплощению троглодита. В глазах Баки отразилось такое отчаяние, что на мгновение мне его даже стало жалко. Пустынный хищник выплюнул хвост мирного животного, когда между нами оставалось не более шага. Так удачливый рыбак бросает удочку, когда пойманная рыба угрожает утащить его в воду. Через мгновение охотник снова оказался на руках своего хозяина, а его несостоявшийся обед медленно скрылся в зарослях.
— А шушер у вас непростой. — Унг пристально посмотрел на зверюшку.
Я чуть не рассмеялся. А кто у нас в отряде простой? Белый черт или лерх, умеющий говорить сразу на двух языках и переводить такие высказывания, от которых дух захватывает? Или, может, небритый мужик с шевелюрой на голове? Чего уж говорить, я мало походил на простого тангорского парня.
— Ума не приложу, — продолжил савор, — откуда мелкому хищнику пустыни известен нрав самого безобидного обитателя леса? Взрослая глыква из-за своей толстокожести и размеров не боится почти никого и может пойти за любым куда угодно. Лишь бы там была трава и деревья. Правда, мне еще не приходилось видеть перемещение этой громадины хвостом вперед.
— Не иначе у Баки взыграл синдром Моськи. Что ж, иногда бывают моменты, когда хочется показать себя могущественным. А тут такой подходящий случай.
В результате тема охоты и рыбалки стала до полудня основной. А затем мы вышли на поляну, и я увидел… березы?! Белые стволы в черную полоску были усеяны тонкими темными ветвями с растущими на них ярко-красными листьями знакомой формы. Прямо береза с кленовыми листьями в пору поздней осени.
Может, у кого-то уголок родного дома в чужом мире вызывает ностальгическую тоску, а мне знакомый пейзаж почему-то поднял настроение, вспомнились бесшабашные вылазки на природу и, как ни странно, захотелось поозорничать.
— Привал! — громко сказал я. — Давайте быстренько организуем костер. Унг — на охоту, Дербс — за дровами, а Грифу расчистить место для стоянки. Душа просит праздника. Объявляю сегодняшний день днем рождения Баки.
Два недоуменных взгляда и один восторженный обратились в мою сторону.
— Все объяснения потом, мне еще и самому кое-чего додумать нужно.
Мысль о том, что за нами неотступно следят, беспокоила меня всю дорогу. Наверное, сопровождающие оставляют за собой специальные знаки, по которым нас без труда смогут найти жрецы племени. Почему-то у меня была твердая уверенность, что их главный не будет рад видеть пророка, предсказанного своим предшественником.
Я вытащил меч и, рассматривая причудливые знаки на лезвии, продолжал обдумывать пришедший в голову план. В отполированной стали, как в зеркале, было видно все, что творится сзади, поэтому от меня не скрылась чья-то крадущаяся тень. Внимательно осмотрев местность и убедившись, что хищник один, я приготовился к теплой встрече.
Я видел каждое движение зверя и все равно чуть не пропустил момент прыжка. Может, поэтому так неловко развернулось мое тело и весь эффект тщательно подготовленной засады свелся к нулю. Однако главный результат был достигнут: хищник промахнулся, если, конечно, его целью не являлось дерево. Ствол, на который мгновение назад опиралась моя голова, получил заметные зазубрины.
Теперь мы стояли лицом друг к другу: синий в черных пятнах шушер со свежей раной на боку и человек. Именно эти злобные глаза я успел заметить в первую ночь на землях Тангора. Вот, значит, кто преследует нас по пятам. Не иначе вожак стаи, так неласково встретившей троицу путешественников, тот самый, которого «приласкала» рука лерха, отбросив далеко в сторону. И тогда ему, можно сказать, повезло, поскольку остальные с места встречи уйти просто не могли.
— Дербс принес дрова. Где будем костер разводить? — раздалось слева.
Лишь на миг мои глаза упустили зверя из виду, но этого оказалось достаточно. Шушер, видимо, не зря ходил в вожаках и умел быстро оценивать обстановку. Сейчас момент был упущен, поэтому хищник дал деру. До следующего раза. Будем надеяться, что третья наша встреча окажется более результативной. По крайней мере, для одного из нас. Подбодрив себя таким заключением, я направился к лерху.
Унг вернулся с тремя заршами. Одного рыжие члены экспедиции принялись уплетать в сыром виде, а оставшихся двух мы начали жарить на костре. Вдыхая аппетитный запах, я приступил к расспросам:
— Чего страшатся воины Тангора больше всего?
— Прослыть трусом.
— Может ли обычный гроун не подчиниться своему жрецу?
Савор помедлил, обдумывая ответ:
— Думаю, да. Однако для этого нужны веские причины.
— Как насчет пророка? — продолжал я.
— Скажи сразу, что задумал? Что-то мне твои наводящие вопросы не слишком нравятся.
Пришлось рассказать о задумке. Получив одобрение своего плана, я полез в сумку за спиртными запасами, а Унг направился к краю поляны.
— Зерг, пророк приглашает тебя и твоих воинов к костру, — раздался в лесу его голос.
Из краткого разговора с савором я узнал, что хмельные напитки гроунам были известны. Они пили сок какого-то растения, выдержанного на солнце в течение недели. Получившийся напиток по крепости не мог превосходить обычное пиво. Посмотрим, как ребята отнесутся к более сильному зелью.
Я как раз заканчивал разводить спирт пополам с ключевой водой, когда в сопровождении савора появились пять воинов.
— Савор, скажи гостям, пусть располагаются.
Унг рассадил всех у костра.
— Мудрейший, спроси у великого, какое испытание приготовил он недостойным, — не выдержал неопределенности Зерг.
Дальнейшее общение так и проходило через посредника, и основная нагрузка при этом легла на язык нашего проводника, поскольку ему ничего не оставалось, как повторять слова Зерга и мои.
Сложное испытание сводилось к следующему: воинам было предложено разделить трапезу с самим пророком и отведать яства и напитки, которые ест предвестник их божества.
Спирт, как в чистом, так и в разведенном виде, находился в самом конце списка напитков, которые я мог себе позволить, но все же мне удалось его выпить не поморщившись. Опасаясь прослыть трусом, каждый гость повторил ту же процедуру, задыхаясь и кашляя с непривычки. Унг, прошедший краткий курс начинающего алкоголика за пять минут до начала трапезы, смог поддержать марку мудрейшего не только умением правильно держать холодное оружие.
— Почему воины леса не уважают мой напиток?! — грозно спросил я, воспользовавшись самым страшным аргументом в среде собутыльников.
Пришлось срочно доказывать свое почтение к пророку уже без нашего с савором участия. Лишь третью попытку с грехом пополам можно было назвать удачной. Я смилостивился и снял маску недовольства с лица. Напряжение у костра рухнуло тут же, как карточный домик, а беседа приобрела непринужденный характер с подключением всех действующих лиц. Только Дербс отказался участвовать в празднике — ярый сторонник трезвого образа жизни бросил в нашу сторону неодобрительный взгляд и отошел в сторонку.
Помня о дежурившем на посту берте, я отломил большой кусок жареного зарша, налил кружку разбавленного спирта и поставил у себя за спиной.
Пикник возле костра дошел до кульминационной точки, после которой уже пошли шутки о жрецах. Эта тема меня интересовала больше всего.
— Хорошо ли жрецы заботятся о простом народе или радеют лишь о том, чтобы самим сладко пить и вкусно есть? — закинул я наживку и попал, что называется, в яблочко.
Воинов словно прорвало. Новым главным жрецом никто не был доволен, я выслушал сразу кучу жалоб. Оказывается, Дзонг после прихода к власти установил столько новых законов — закачаешься. И все они играли в одни ворота. Половина добычи на охоте — жрецам. Прежде чем взять девушку в жены — спроси разрешения у жреца. Если она не понравилась слуге великого Гроу, считай, что тебе повезло, в противном случае ее могут определить в прислужницы главного жреца, а если окажется слишком строптивой — принесут в жертву. Дошло до того, что начали требовать половину доходов, получаемых саворгами. Если так пойдет и дальше, то скоро в племени не останется ни одного учителя, все уйдут в другие станы, и некому будет учить подрастающих воинов.
— Да он либо дурак, либо скрытый враг, — в сердцах обронил я. — Хозяин племени не должен разорять селение, в котором собирается жить.
В воздухе повисла напряженная пауза.
Именно в этот момент появился сытый и довольный Баки. Зря, что ли, его определили в именинники? Неестественно покачиваясь, он вывалился к костру и остановился. С подарками никто не спешил, может, поэтому шушер приблизился к огню и задрал лапу на виду у всей честной компании. Обиделся, наверное, и решил показать, кто тут сегодня главный.
Я машинально бросил взгляд на то место, где положил порцию мяса и спирт для Грифа. Мясо оставалось нетронутым, а вот о содержимом кружки этого сказать было нельзя.
Потушить наш костер бесстыднику не удалось. Один из пьяных воинов уже вытаскивал меч, чтобы серьезно наказать нахала, но тут шушер выдал такое! Он чихнул прямо на костер. Пары спирта тут же воспламенились, и желания воспользоваться оружием у смельчака поубавилось.
— Не обращайте внимания, — сказал я как можно спокойнее, поднялся и легонько пнул Баки ногой, откидывая его подальше от костра. — Дербс, забери рядового, а то он сейчас все вокруг спалит.
Пренебрежительное отношение к огнедышащему монстру не осталось без внимания моих собеседников, поднимая авторитет пророка еще на одну ступеньку.
Парни уже дошли до нужной кондиции, когда я встал и поманил за собой ученика Орона. В отличие от своих коллег он вел себя сдержанно. В разговорах активного участия не принимал и сохранил цепкий взгляд охотника, несмотря на приличное количество выпитого.
— Ты — самый храбрый из воинов, поэтому поручаю тебе охранять своих товарищей от хищников. Что сказать жрецам, когда они появятся, придумай сам, но после услышанного здесь не уверен, что они достойны правды. Не те люди, можешь мне поверить, пусть не как пророку, а как человеку.
Зерг ничего не ответил, однако его взгляд был красноречивее слов. По-моему, мы поняли друг друга. Я уже повернулся, чтобы уйти, когда услышал его слова:
— Пусть мудрейший скажет пророку — сила Дзонга в его посохе. Удачи вам.
Воин так и не нарушил правил ведения беседы, чем вызвал еще больше уважения к себе.
Хороший у Гарпины спирт. За время беседы мы с Унгом выпили максимум по сто граммов, а насколько тяжелее стало идти! Не помогла против старушкиного зелья и жвачка из парфюмерных листьев. Что ни говори — к бабкиным напиткам нужна соответствующая закуска, а тут тебе ни грибочков маринованных, ни огурчиков солененьких.
— Серж, а с чего это шушер стал огнем чихать? — спросил меня савор.
— Он, гад, всю мою водку выпил, — отозвался сзади возмущенный берт. — Чтоб ему подавиться!
— А нечего оставлять алкоголь без присмотра, — вступился за своего любимца Дербс. — Спаиваете малолетних, да еще на них же и жалуетесь.
Лерх тащил на плече шушера, который периодически громко икал. В общем, в задних рядах разгорелся диспут на извечную тему «Кто виноват?». А я попытался объяснить нашему проводнику особенности горящей жидкости.
— Это получается, мы сейчас пили жидкий огонь?
— Можно и так сказать. Причем разбавленный водою.
— Ты настоящий чародей — совместить огонь и воду! — Савор с уважением посмотрел на меня.
— Неужели и у вас волшебники встречаются?
— Про волшебников ничего не слышал, а чародейство встречается. Страшное, в диковинных предметах заключенное. А кто такой предмет найдет и голос его разгадать сумеет, великую силу приобретает.
— Понятно, что же тут непонятного. Найдешь волшебную палочку — и можешь чувствовать себя богом. Хочешь тебе — пирожное, хочешь — мороженое, и делать при этом ничего не надо. Красота! — мечтательно произнес я, но по лицу собеседника понял, что для него моя речь — китайская грамота. Пришлось объяснить подробнее. — В нашем мире существуют предания о необычных предметах, исполняющих любые желания. Скатерть-самобранка может тебя накормить, ковер-самолет быстро доставит в места столь и не столь отдаленные, шапка-невидимка скроет от глаз людских. Но самая могущественная — волшебная палочка. Она может исполнить почти любое желание.
— С нашим чародейством все по-другому. Оно создать ничего не может, зато разрушить — запросто. Но самое противное, что чародейство может заставить любого делать то, что пожелает его хозяин.
— Страшная штука — ваши чародейские предметы. Власть над людьми для многих губительна, она разрушает душу человека, не подготовленного к этому бремени, — выдал я заумную фразу, вычитанную в какой-то книге.
Впереди послышался шум воды, и мы остановились, прислушиваясь.
— Подходим к реке, — сказал Унг. — Тут поблизости должен быть мост.
— Может, просто переплывем? — предложил берт, когда мы вышли на берег. — Здесь всего метров двадцать, не больше.
— Я плавать не умею, — тихо, чтобы его слова были слышны только мне, сказал савор.
— Нет, пойдем к мосту. А то вдруг Баки утонет, как же мы без него? — твердо ответил я, чем заработал почти нежный взгляд лерха.
Мост оказался недалеко. Три пролета из целых стволов дерева опирались на два ряда свай, вбитых посреди речки.
— Я пойду замыкающим, — предложил Унг.
Мы перестроились в колонну по одному, поскольку ширина перехода не позволяла особо разбежаться. Первым шел лерх со своей икающей ношей, за ним осторожно ступал Гриф, держа свой трезубец наперевес в качестве шеста для поддержания равновесия, чуть дальше двигался я, стараясь не оглядываться, чтобы не смущать шедшего последним савора. Лишь ступив на берег, я позволил себе обернуться. Унг в этот момент пересекал середину пути. И вдруг раздался оглушительный взрыв, и центральный пролет моста разнесло в щепки.
«Он же плавать не умеет!» — молнией пронеслась в голове первая мысль, когда мои глаза увидели плывущую вниз по течению шляпу.
— Дербс, посмотри за вещами, — крикнул я и сбросил с себя куртку и ботинки.
А водичка-то у них прохладная, хорошо еще, что течение спокойное. Добравшись вплавь до шляпы, хозяина под ней не обнаружил, но головной убор все равно бросил на берег.
«Где ж тебя носит, черта безволосого?» — выругался я про себя, и это, как ни странно, помогло. Метрах в пяти увидел пузыри воздуха и быстро нырнул. Попытка оказалась удачной. На глубине чуть более метра савор беспорядочно дергал руками и ногами.
Отсутствие волос существенно затрудняет процедуру спасения на водах. Пришлось схватить утопающего за талию и вытолкнуть на поверхность, чтобы он глотнул кислорода. Вот незадача, по-моему, Унг уже и не дергается. Я изо всех сил начал грести к берегу, где стоял берт и, указывая мне за спину, что-то орал. Правильно, мне сейчас только сопровождающих и не хватало! Три кровожадные морды бодро пересекали середину речки, и у самой ближней имелись неплохие шансы на плотный ужин, чтоб ей подавиться. Постарался выжать из собственного тела все, на что оно было способно. Гриф, прицелившись, бросил в речку свой трезубец и поспешил нам на помощь. Уже вытащив савора на берег, мы позволили себе оглянуться.
Ужин у преследователей все-таки состоялся. Но первый, самый ретивый, с трезубцем берта в шее, оказался теперь основным блюдом.
Что ж, не всегда первым достаются фанфары и лавровые венки.
