ГЛАВА 8
В комнате было чисто и светло. В ней имелось все самое необходимое — диффузионный холодильник «Хенде», видеосальцер «Сатурн», а также кровать с надувными матрацем, подушкой и одеялом — комплект для бедняков. Какие-то разномастные шкафы, этажерки — Джек подозревал, что они были подобраны на свалке.
— Ну как тебе? — Барнаби обвел рукой свое жилище. — Я не плачу за это ни одного бата.
— Неплохо, — сказал Джек, заметив у стены длинную шеренгу бутылок из-под дешевого, но крепкого пойла «Небраска».
Все увиденное производило удручающее впечатление, которое усугублялось внешним видом Барнаби и его грустной, чуть испуганной улыбкой. Еще год назад этот человек был другим. Или больше года?
Джек вспомнил прежнего сержанта Барнаби. Это был крепкий, скорый на подъем боец. Он хорошо командовал своими людьми и часто ходил в разведку.
Если ночью разведка сталкивалась с противником, Барнаби со своим ножом был неудержим.
— Что-то ты, лейтенант, невесел, — нарушил молчание Барнаби. — Когда мы виделись прошлый раз, ты выглядел иначе.
— А когда это было?
— Год назад. Мы встретились на ярмарке, ты еще был с какой-то бабой…
— Да, — вздохнул Джек. Он был тогда с Люсией, а потом довез Барнаби до дома. — С тех пор многое изменилось.
— Полоса невезения? — невесело усмехнулся Барнаби.
— Полоса, будь она неладна. Ты-то как здесь поживаешь?
— Мне всего хватает, мое дело стариковское. Все, что нужно, приносит дочь. Что-то прирабатываю — гружу, мету. Одним словом, делаю что придется. Постоянной работы нет — старый солдат никому не нужен…
— Ты бы мог устроиться охранником.
— На эти места и молодых хватает, а мне с моими сорока пятью годками да «волчьим билетом» ничего не светит. Прежде чем принять человека в охрану, о нем собирают сведения, а у меня — сам знаешь, уволен за дисциплинарный проступок с лишением пенсии…
— Закладываешь? — спросил Джек, кивая на стоявшие у стены бутылки.
— Случается. Но не часто, конечно. Я меру знаю…
— Кто тебя под глаз приложил?
— Где? Под глазом?
— Под глазом, Рой, под глазом.
— Ну, это… — Барнаби вздохнул. — Это меня зять, посемейному. Ты ничего такого не думай.
— Я не думаю.
— Нет, Джек, ты думаешь! Я это по твоему лицу вижу! — забеспокоился Барнаби. — Не смей вмешиваться в мои дела, ты мне теперь не командир.
— Я не вмешиваюсь. — Джек поднял руки, словно сдаваясь, и, отступив, присел на скрипучий стул. Они помолчали.
— Ты знаешь, я до сих пор не могу простить себе, что ты из-за меня в ту драку влез, — сказал Джек.
— А как я мог не влезть? А если бы меня били, ты бы что, стоял и смотрел?
— Ну, драку-то ту я сам затеял…
— Драку ты затеял, — согласился Барнаби, — а челюсть майору я сломал.
Сказав это, бывший сержант расправил плечи и заулыбался.
— До сих пор помню, как он выскочил на меня — прямо под правую руку. Я как врезал — он через три стола перелетел…
— Через два, — возразил Джек.
— Ну хорошо, пусть через два, — легко согласился Барнаби. — Но это тоже неплохо. Они снова помолчали.
— Эх, воспоминания, — покачал головой Барнаби. — Выпить бы.
— Значит, все-таки поддаешь?
— Поддаю, — признался ветеран. — Иногда вспоминаю наших ребят — Шолквера, Парризи, Лескера… И думаю: вспоминают ли они нас?
— Их, может, уже и в живых никого нет. Нас же перед самой кампанией выгнали. Неизвестно, кто уцелел после наступления.
— Может, и так, но мне хочется думать, что все они живы и им там лучше, чем нам в этом большом городе, где никто никому не нужен… Пять лет прошло, а я никак не привыкну. В старика здесь превратился, как будто свою молодость на войне забыл.
Где-то в подвале раздался звук удара, будто хлопнули деревянной крышкой.
Барнаби вздрогнул и попятился от двери.
Джек был удивлен — он никогда не видел Барнаби таким.
Послышались тяжелые шаги, затем дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату вошли трое.
Тот, что показался первым, был высок ростом — на полголовы выше Джека и шире в плечах. Его мускулистый торс обтягивала дорогая спортивная майка с эмблемой популярной в городе команды «Золотые Шакалы».
Свиту этого физкультурника составляли двое не уступавших ему размерами грузчиков или вышибал. На них были синие майки с надписью «Ресторан Грея Фиглера».
«Это зять Роя», — догадался Джек, с интересом разглядывая всех троих.
— Итак, старик, — произнес Грей Фиглер, поигрывая коротким стеком. — Ты должен очистить это помещение сегодня вечером. Я пришел напомнить тебе об этом. Было время, когда я предоставлял тебе и кров, и стол, но сезон бесплатных угощений прошел. Вечеринка закончилась, гостям пора разъезжаться…
Фиглер прервался и вызывающе посмотрел на Джека, который тихо сидел на стуле. Гость ничего не сказал, и Фиглер продолжил:
— Надеюсь, ты не станешь выть и истекать соплями, выпрашивая у своей дочери отступных и всего такого прочего?
Барнаби молча покачал головой.
— Вот и отлично. Видимо, мое лечение пошло тебе на пользу, папашка.
Фиглер засмеялся, вместе с ним засмеялись его грузчики. Джеку эта троица напомнила недавних обидчиков — борцов-лесорубов из Твинстена.
Зять Барнаби перестал смеяться, его лицо сделалось серьезным.
— Все было бы хорошо, старичок, если бы ты не нарушил основной закон — не приводить сюда баб и всяких гостей вроде этого вот, в пиджаке. Или, может, ты думал, что тебе все сойдет с рук, раз я решил тебя вышвырнуть?
Барнаби ничего не говорил, глядя в пол.
— Ты кто? — спросил Фиглер, брезгливо дотрагиваясь до плеча Джека своим стеком.
— Я друг Роя, — ответил тот.
— Вот прямо сейчас, друг Роя, вставай и вали отсюда побыстрее. Ты понял?
— Лейтенант, не надо! — крикнул Барнаби, бросаясь к Джеку, однако было уже поздно.
Хрустнул сломанный стек, а затем в лицо Фиглера врезался кулак Джека. Бедняга отлетел к грузчикам, но Джек достал его еще несколько раз, после чего Фиглер рухнул, словно мешок с гвоздями. Его подручные пытались организовать оборону, но их было слишком мало, а Джек был слишком зол.
Если бы не Барнаби, он бы затоптал их всех троих, а так Рою все же удалось оттащить своего бывшего командира и усадить на стул.
— Джек, прекрати! — кричал он. — Он мой зять, Джек! Наконец глаза Зиберта прояснились, и Барнаби разжал руки.
— Теперь ты понял, почему я давал ему побить себя? — сказал он.
— Боялся, что убьешь… — усмехнулся Джек, на его побелевшее лицо стал возвращаться цвет.
— Вот именно. А он муж моей дочери. Подлец, конечно, но вроде ее любит.
Барнаби подошел к бесчувственному Фишеру и дотронулся до его носа, проверяя, не сломан ли.
Зять очнулся и, увидев Барнаби так близко, закричал:
— Простите, папа! Простите!
Грузчики все еще пребывали в беспамятстве. Они пытались сопротивляться, и им досталось больше, чем Фиглеру. Да и выглядели они значительно хуже.
— Я не понимаю, Джек, как за эти пять лет ты еще не сел за убийство? — искренне удивлялся Барнаби, осматривая лица грузчиков.
— Папа, только не убивайте! — продолжал скулить Фиглер, отползая к двери.
— Да успокойся ты, никто не будет тебя убивать.
— Правда?
— Правда.
— Спасибо, папа.
— Дочке моей скажи спасибо.
— У меня было много работы, — сказал Джек. — Я был всем нужен и неплохо зарабатывал… — Он посмотрел на Фиглера и добавил: — Пусть Рон еще немного поживет у тебя. Потом он уйдет…
— Ко… конечно, — закивал зять. — Пу… пусть поживет. Мы ведь ро… родственники.
— И никакой полиции, парень, — напомнил Джек. — Если я увижу возле дома хоть одного копа, смерть твоя будет страшной. Понял?
— Как не понять, как не понять… — зашлепал Фиглер разбитыми губами. — Можно мы пойдем?
— Идите.
Фиглер резво вскочил на ноги и стал поднимать начавших приходить в себя грузчиков.
С кривой улыбкой он поклонился Джеку и, пятясь, вытолкнул их в коридор, а затем осторожно прикрыл за собой дверь.
Было слышно, как вся троица поднималась по лестнице, затем кто-то из них закашлялся. Снова хлопнула крышка подземелья, и стало тихо.
— Плохо у тебя с нервами, лейтенант, — снова сказал Барнаби.
— Последние несколько недель совсем доконали меня, — пояснил Джек. — Кстати, он не пойдет в полицию?
— Трудно сказать, — пожал плечами Барнаби. — По крайней мере не сразу — ты здорово его напугал.
— Твоя дочь появляется здесь? — неожиданно спросил Джек.
— Очень редко, — неохотно ответил Барнаби.
— За последний год сколько раз?
— Раза три… Но ты должен понять, Джек, я ведь не жил с ее матерью.
— Но ты регулярно отсылал ей свое сержантское жалованье и поэтому сам остался без гроша.
— Мои деньги не заменили девочке отца. Ты чего пришел-то ко мне?
— Попал в безвыходную ситуацию. Мне нужно что-то поменять в жизни, чтобы выбраться из этой ямы… Офис, квартира, машина, любовница и секретарша, база данных для работы — все пропало.
— Вот как. А мне, в отличие от тебя, терять нечего. Дыра дырой, — сказал Барнаби, оглядывая свою комнатушку и словно удивляясь, как он сумел прожить здесь целых пять лет. — Однако и отсюда меня гонят. Прежде этот подвал зятю не принадлежал — он судился за него с прежним владельцем дома. Что-то у них там не сходилось. А я жил на ничейной территории спокойной жизнью. Теперь Фиглер выиграл суд и подвал стал его. Он хочет расширить дело и поставить сюда оборудование для производства соевых колбас.
— Может, поищем какую-нибудь работу?
— Да какую работу, Джек? — отмахнулся Барнаби. — Если хочешь, я свожу тебя на «черную биржу». Там за гроши нанимают рабочих без квалификации и бандитов. Я уже слишком стар для этого, а ты подойдешь…
— И это все?
— Ну… есть еще ворох старых газет с объявлениями. Иногда я собираю их в сквере на скамейках, это помогает мне быть в курсе мировых событий. Например, так я узнал, что Союз Компаний захватил Саргоссу.
Барнаби открыл один из ветхих шкафов и достал с нижней полки ворох запыленных газет.
Положив их на стол, он взял верхнюю и стал ее перелистывать.
— Вот, на предпоследней странице есть раздел «вакансии». Так… «Выгул собак» — не желаешь?
— Отметь на всякий случай.
— Отметил. Далее «требуется младший парикмахер со своим инструментом, оплата сдельная»…
— Давай дальше.
«Водитель восьмиосного грузовика с опытом работы».
— Нет, я кроме бронемашины ничего не водил.
— Ты еще пилот, кажется, — вспомнил Барнаби.
— Это только название одно. Я заканчивал курсы при комитете гражданской гвардии.
— Но ты же летал на боевой машине — «гризере», кажется.
— Да летал. И на «гризере», и на «стиллхаммере», но сейчас толку от этого мало. Давай дальше.
— Ладно, идем дальше. Это уже совсем для дураков: «институт всеобщей эрекции нуждается в людях, желающих помочь науке. Питание и скромное денежное вознаграждение гарантированы».
— Нет, это нам тоже не подходит. Что-нибудь еще осталось?
— Осталось предложение для совсем ненормальных: «крупная компания нуждается в услугах группы людей, не боящихся опасной работы, вознаграждение очень высокое».
— Очень высокое? Это нам подошло бы, — оживился Джек и взял газету из рук Барнаби. — Посмотри-ка, здесь даже номер диспикера есть. Давай пока отложим ее и посмотрим другие газеты. Может, найдем что-то более понятное.
— А чего тут непонятного — такие объявления дают для придурков, которых можно подставить. Профессионалов, сам понимаешь, через газеты не ищут, для этого другие каналы имеются.
— Согласен.
