Книга: Звездный разведчик
Назад: Владимир Лосев Звездный разведчик
Дальше: Глава 2

Глава 1

Дымчатая короткохвостая ящерица пробежала по высокому бархану, оставляя за собой тонкую ниточку следов, и испуганно зарылась в горячий песок. Мертвую тишину, в которой можно было расслышать даже шелест осыпающихся песчинок, нарушил приближающийся рокот ракетных выхлопов. Прозрачное марево, поднимающееся с земли, закачалось.
Казалось, что вздрогнуло даже раскаленное добела солнце, застывшее на выцветшем голубом небе, даже редкие клочья белых облаков и те пугливо повернули в сторону.
Уродливые тени пронеслись с огромной скоростью над взрывающимися пылью песчаными холмами. Два звездных разведчика в боевых космических скафандрах, управляя ранцевыми двигателями, направлялись к самому центру пустыни.
— Как тут тихо и спокойно, — мечтательно проговорил один из них в микрофон. — У меня даже появилось желание построить здесь небольшой домик, чтобы дожить остаток своих дней. Жаль только, что в этих местах даже раскаленный воздух опасен для дыхания, гулять вечерами не получится. Я уже взмок, хоть кондиционер работает на полную мощность.
— Вечерами здесь как раз прохладно, а ночью даже холодно, — ответил второй разведчик, щелкая кнопками на клавиатуре, закрепленной на скафандре у левого локтя. — А насчет покоя… Кажется, начинают просыпаться, если засмотришься на местные красоты, старости у тебя, Пирс, уже не будет.
— Ничего же нет: ни дорог, ни домов, ни посадочных площадок, ни одного человеческого следа на песке. Ты мог ошибиться…
— Но не в этот раз. Мои датчики уже начинают регистрировать какую-то активность. Кажется, начинается… Вводи мою программу и включай автопилот.
В паре километров от них вверх взметнулся столбом песок, из него вынырнули башенки автоматических пушек. Одновременно в динамиках скафандров прозвучал суровый мужской голос:
— Люди в космических скафандрах, вы находитесь на запретной территории, немедленно покиньте ее или будете уничтожены.
— Удивляюсь тебе, Траст. Как тебе удается добираться до сверхсекретной информации?
— Переходим на другой канал, не хватало еще, чтобы все услышали такие интимные подробности моей жизни.
— Сделано.
— А я оставлю себе оба, вдруг что-то интересное скажут. Так вот, за мной гонялась еще со школы вся полиция Земли, они тоже недоумевали. Программу ввел? Сейчас посмотришь, как она работает, два дня над ней сидел…
— Ввести-то ввел, да только не уверен в твоих хитростях. Может, лучше как в старые времена, вручную?
— Не успеешь среагировать, пушки стали более скоростными, а будут еще и ракеты. Язык не прикуси, маневры будут немного резковаты.
В воздухе стали разрываться снаряды, автоматические пушки начали обстрел. Скафандры, подчиняясь программе, взмыли к блеклому небу, потом резко опустились вниз, так что песок заклубился от завихрения. Пирс выругался.
— Черт! Все-таки прикусил, правда, не язык, а губу.
— Я тебя предупреждал, а это только начало, чем ближе к цели, тем круче будут пике. А вот и ракеты…
Скафандры снова поднялись резко вверх, отклоняясь в сторону от стайки самонаводящихся ракет, и понеслись к вращающимся башням, изрывающим огонь. Снаряды рвались рядом, казалось, что еще мгновение, и их разнесет на куски. Но Траст, похоже, учел все, скафандры сделали еще один замысловатый пируэт и опустились в мертвой зоне.
— Ну что, продолжим или ты все еще сомневаешься в моей компетентности?
— Продолжим. — Пирс вырвал провода из управляющей консоли пушки и, подсоединив к своему компьютеру, начал вводить какую-то программу со своего компьютера. — Были пушки ваши, стали наши и стрелять будут только туда, куда мы разрешим.
Траст подключился к другой консоли, его задача была сложнее — он открывал ворота в ад. Песок поднялся и двинулся в сторону вместе с огромным люком. Пирс заглянул в глубокую шахту и восторженно присвистнул.
— Да тут целый город можно разместить. Будет где поразвлечься. Лазеры отключил? А другие ловушки?
— Что смог — убрал. А то, что находится внизу, мне отсюда недоступно…
— Выходит, если ты что-то не заметил, то отправимся на тот свет? — Пирс шагнул в шахту, отозвавшуюся урчащим эхом. — То есть все как всегда: на друга надейся, а сам не зевай…
Траст прыгнул за ним, не сводя взгляда с экрана компьютера. Оба затормозили у самого дна, поднимая густую пыль, и отключили двигатели. Здесь было намного прохладнее. В длинных пустых туннелях, расходящихся веером от центральной шахты, горели редкие лампы. Стояла густая тишина, нарушаемая сейчас шелестом песка, осыпающимся сверху.
— И куда сейчас? — спросил Пирс, рассыпая себе под ноги горсть небольших белых шариков. Траст защелкал кнопками.
— Прямо перед тобой блок «А», в нем находится охрана, за моей спиной блок «С», вероятнее всего наш друг там. Больше ничего не удалось узнать: ни сколько человек внутри, ни какие неприятности подготовлены для непрошеных гостей. Но как только влезу в систему, все станет ясно. На полу других ловушек нет, можем идти…
Пирс бросил еще горсть шариков на металлический пол, наблюдая за тем, как Траст прорезает небольшим лазером стену туннеля, подбираясь к управляющим кабелям.
— Мог бы и не портить стену, есть более легкие пути.
— А ты зачем здесь соришь? Или у тебя появилась новая привычка — метить свою территорию?
— Не о себе забочусь, а о тех, кто пойдет за нами, для них гостинцы. Не нравится мне это, а говорил, что все будет просто.
— Не так я говорил. — Траст подключил свой компьютер к серебристому кабелю. — Сказал, что будет как всегда, а значит, много шума и стрельбы…
— Это мне сразу было понятно. — Пирс зашагал вперед по туннелю, его голос гулко звучал в наушниках. — Слышу шуршание гусениц, три, нет, уже четыре боевых робота ползут по туннелю. Я пока с ними разберусь, а ты скачивай информацию, хотелось бы узнать больше об этом месте, а то еще заблудимся в городе и дорогу домой не найдем.
Траст просмотрел все, что появилось на его экране, и восхищенно присвистнул.
— И что тебя так порадовало?
Лампы в туннеле мигнули, где-то в глубине комплекса послышалось завывание сирены, потом освещение включилось на полную мощность.
Пирс перепрыгнул через первого боевого робота и, пользуясь тем, что датчики на мгновение потеряли его, содрал бронированной рукавицей обшивку, добираясь до консоли.
Из-за поворота, водя пушками из стороны в сторону, появилась еще одна боевая машина. Белые шарики, которые Пирс бросил на пол, взорвались, наполняя помехами пространство. Робот на мгновение замер.
— Две новости, и обе плохие…
Вой сирены усилился, потом из глубины туннеля послышались хлопки и скрежет.
— Выбери, какая из них хуже, с нее и начинай.
Пирс перепрыгнул с одного робота на другого, робот, которого он перепрограммировал, пополз вперед.
— У них тут связь по проводам, как в каменном веке, так что моя глушилка нам не помогла. Сигнал тревоги уже ушел на спутник.
— А вторая новость? — Разведчик закончил перепрограммирование второго робота и теперь, спрятавшись за изгибом туннеля, наблюдал, как выползают еще два робота…
— Подстраховывает охрану десантный звездолет, находящийся на орбите, с него сюда направляются три челнока, набитые под завязку десантниками, время подлета сорок минут.
— Успеем добраться до нужного блока?
— Вряд ли, роботы — только первая часть обороны, дальше нас ждет лазерная галерея, она работает автономно, отключить я ее отсюда не могу. Есть сенсорные мины, двенадцать бронированных дверей, захлопнувшихся после сигнала тревоги, три автоматические пушки, простреливающие коридор, но это уже по твоей части, и еще десяток ловушек, характер которых мне пока неизвестен. Подойдем ближе, скажу что-то более конкретное. Так что даже при всем желании не успеем, можно уходить. Говорил тебе, что это авантюра…
— Прорвемся, не в первый раз. — Пирс промчался вперед и, подкатившись под робота, начал его перепрограммировать. — Иди за мной, если десантники пойдут тем же путем, им придется бороться со своей боевой техникой, это даст нам еще минут двадцать. Считай, что мы проводим разведку боем. Лучше один раз увидеть, чем потом узнать, что в жизни все не так, как в твоих файлах.
Траст подхватил рюкзак со своим оборудованием и побежал следом, гремя металлическими башмаками скафандра. Пирс уже стоял у первой бронированной двери, задумчиво ее разглядывая.
— Открывается изнутри вручную, — прокомментировал его друг. — Сталь многослойная, с воздушными прослойками. Ковырять ее будем до утра, а десантники приземлятся через тридцать две минуты.
— Понятно. Ты мне всегда нравился за обстоятельность и глубину проникновения в проблему. — Пирс выдвинул консоли роботов и начал вводить новую программу. — Скажи, из чего сделаны стены и какой грунт за обшивкой?
Траст защелкал кнопками.
— Почва — глина и песчаник, туннель облицован стальным листом толщиной пять миллиметров.
— Пробиться можно…
Роботы открыли стрельбу из пушек по стене, минут через пять в ней образовалась вполне приличная дыра.
— Пойдем дальше как кроты, но, похоже, ты прав, не успеем. Нужно пробивать черный ход. Покажи мне направление до блока «С».
— У твоих роботов кончатся снаряды, прежде чем мы пройдем хотя бы сотню метров.
— Это точно, но у меня тоже кое-что припасено. — Пирс снял с плеч небольшую лазерную установку, закрепил ее на турели робота, и тот двинулся вперед.
— Тогда не хватит зарядки, — усмехнулся Траст.
— У меня три робота, буду их менять, один остается на подстраховке.
— А ты мне всегда нравился за то, что никогда не сдаешься.
Продвижение шло медленно, несмотря на то что почва была мягкой. Третий и последний роботы замерли не более чем в десятке метров от стены нужного им блока.
— Десантники уже здесь. — Траст посмотрел на экран. — Разворачиваются в боевое построение, с ними пять боевых роботов. Ух, какая красота! Твои пушки разворотили челнок и подбили одну боевую машину…
— А я рассчитывал по крайней мере на полчаса боя…
— Хорошо хоть это у тебя получилось, десантники теперь вынуждены отползать, чтобы подбить пушки ракетами. Ох, красота, еще двух роботов не стало, десантники ими прикрывались во время отступления.
— Надеюсь, что они им всех роботов подобьют, — пробурчал Пирс, задумчиво глядя на экран своего компьютера. — Не ошибиться бы с расстоянием…
— Три челнока, в каждом по два, минус пока три, прошу прощения, уже четыре. Двух пушек как не бывало, все… больше пушек нет.
— Жаль, хорошее было оружие. Эх, знать бы все заранее, я бы лучше подготовился.
— Это… в мой адрес?
— А в чей же еще?
— Вину признаю, но сделал все, что мог. Если бы ты меня не торопил, узнал бы больше…
— Интересно, сколько бы ты копался? Даже на то, чтобы выяснить, где прячут Зигина, тебе понадобилось почти пять лет…
— Против меня работали лучшие специалисты Земли. Ты, например, знаешь, что этой тюрьмы не существует?
— Точно не существует — одна иллюзия, — Пирс снял со спины сверток и стал не спеша его разворачивать, — но сделано достаточно добротно и красиво.
— Вот именно, эта тюрьма выдержит налет целой армии, и сбежать из нее невозможно. Если бы мне не попала информация о поставках продовольствия десантным базам, я бы никогда ее не нашел. Да и то до конца не был уверен…
— Это мне уже понятно. Жаль, дальше не пройдем, заряды кончаются. Скачивай информацию, какую можно, потом пригодится…
— Уже сделано, но у них тут свои хитрости. Основные данные в главном компьютере, а он к сети не подключен…
— Десантники спустились в шахту, идут за нами. Минут через двадцать будут здесь, твой робот их надолго не задержит. Кстати, знаешь, кто у них командир?
— И кто же этот счастливчик? — Пирс стал собирать длинноствольное ружье.
— Наш однокурсник Джонни — уже полковник.
— Тупица Джонни? Какая приятная и неожиданная встреча, давно хотелось его повидать, он мне как-то в баре зуб выбил, а на другой день меня отправили в дальний космос, так что рассчитаться не удалось.
— Поздравляю, скоро его увидишь, — Траст заметно нервничал. — Какие у нас дальнейшие планы?
— Будем уходить. У нас была всего одна попытка, и надо признаться в том, что она провалилась. Осталось только попрощаться с Зигином, и пойдем.
Пирс прицелился в стену, наводя ружье по экрану, и нажал спусковой крючок. Выстрел был оглушающим — несмотря на мощный тяжелый боевой скафандр, разведчика откинуло отдачей к стене.
— Что это такое? — спросил Траст, когда к нему вернулся слух. — И мог бы предупредить, что это будет очень громко, я бы чувствительность понизил.
— Предупредить не мог, первый раз испробовал. Небольшая пушка, но очень специализированная. Ею можно пробить все, даже сталь и бетон. К тому же можно калибровать скорость, так что если я не промахнулся и не ошибся в расчетах, то пуля, а с ней и динамик с микрофоном сейчас лежат на полу в камере. Надеюсь, ты правильно разобрался в схеме?
— У них тут не подписано, кто и где сидит, так что можем попасть и к какому-нибудь тайному родственнику императора. А ты уверен, что не убил того, к кому мы так стремились?
— Зигин — разведчик. Не сомневаюсь, что сейчас он лежит где-нибудь в углу, с любопытством ожидая, чем все закончится.
— Друзья мои, — послышался в их наушниках чей-то усталый голос. — Вас ли я слышу?
— И мы тебе рады, Зигин, — рассмеялся Траст. — Как твои дела? Мы тут проходили мимо, решили заглянуть, а то ты даже не пишешь, совсем о нас забыл…
— Тихое местечко себе выбрал, — пробормотал Пирс, разбирая ружье. — Я уже решил домик здесь построить, чтобы отдохнуть на старости лет. Людей нет, тишина, покой, что еще нужно для счастья?
— Сколько у вас времени? — спросил Зигин. — Как я понял, дальше вы пройти не можете, а десантники уже на хвосте?
— Все правильно. Поболтать с тобой сможем по дороге домой, а вот вытащить в этот раз не получится. Плохо мы подготовились, да и кто знал, что тебя упрячут в такое место? Я бывал и в правительственных бункерах, оставшихся после Третьей мировой войны. Так вот они по сравнению с твоей тюрьмой всего лишь летнее бунгало. За что такой почет? Даже как-то завидно…
— Не завидуй, тюрьма есть тюрьма. А объяснять ничего не буду, иначе и вы здесь скоро окажетесь.
— Назови хоть имя того, кто тебя сюда засунул. — Траст посмотрел на экран. — Мы с ним разберемся…
— Зачем вам мои проблемы? К тому же до этого человека вы не доберетесь, слишком высоко сидит, придется воевать со всей империей.
— Ты же наш друг, нам без тебя скучно. В следующий раз подготовимся лучше, тогда и взорвем твою тюрьму. Воевать, конечно, плохо, но, если будет нужно, мы попробуем. Десантники робота в туннеле взорвали, больше их ничто не держит, нужно уходить, иначе в этой норе нас и поймают.
— Нам действительно пора. — Пирс ввел новую программу роботам, они медленно поползли обратно. — Мы уходим. Прости, что так получилось. Не ожидали, что здесь все так серьезно поставлено.
— Спасибо за попытку, друзья. — Пирс и Траст полезли обратно через нору в туннель, вслушиваясь в усталый голос— Приятно было с вами пообщаться. У меня есть к вам небольшая просьба…
— Подожди, Зигин. — Пирс достал из сумки на плече пульт. — Сейчас будет немного шумно. Траст, десантники в боевых скафандрах?
— С чего бы? Они же прибыли сюда поразвлечься, а не для встречи с нами. Скафандры легкие, адаптированные для сражений в пустыне, защита есть, но слабая. Шлемы, легкие респираторы…
— Замечательно, на это я и рассчитывал. — Пирс нажал кнопку. Шарики, разбросанные им по полу шахты и туннеля, взорвались, выбрасывая клубы газа. — Вперед! У меня еще кое-что есть в запасе, так что прорвемся.

 

* * *

 

Данька — худенький, невысокий двенадцатилетний мальчуган с голубыми глазами, яркими пятнами выделяющимися на смуглом лице, открыл дверь небольшого домика, затерявшегося на окраине огромного мегаполиса, и прокричал с порога:
— Мама, мне удалось достать немного еды. Я мыл посуду, и дядя Берд заплатил за работу продуктами…
Мальчик прошел по узкому темному коридору, заглянул в спальню и вздрогнул от неожиданности. Кровать была пуста, серая смятая простыня валялась на полу, а в воздухе остался стойкий запах обезболивающих лекарств, которые последнее время постоянно принимала его мать.
— Мама?!
Данька заглянул с испугом под кровать, ожидая обнаружить мертвое тело, лежащее на грязном полу, но никого не увидел. Он вздохнул с облегчением и побежал на кухню, но и здесь было пусто, только на пластике валялась ярко-желтая пластиковая кружка в лужице разлитой воды.
— Мама!!! — отчаянно закричал мальчик что было сил, уже ни на что не надеясь. Сердце его суетливо застучало. — Где ты?!
— Зачем кричишь? — услышал он за спиной усталый голос.
Еще нестарая женщина в выцветшем голубом халате вошла в кухню и, тихо простонав от подступившей боли, села на стул. Ее глаза, такие же пронзительно-голубые, как и у мальчика, смотрели твердо и даже немного сурово.
— Я испугался, — выговорил, чуть заикаясь от пережитого, Данька. — Пришел, а тебя нет. Вот принес немного еды.
Он положил на стол промасленный пакет, который все еще сжимал в вспотевших руках.
— Сядь, Даниил. Мне нужно с тобой поговорить…
— Ты куда-то ходила? Но тебе нельзя вставать, врач не разрешил…
— Это сейчас неважно. — Мать опустила голову, собираясь с силами, ее лицо побледнело. Губы были серые и потрескавшиеся, а под глазами чернели огромные круги.
— Но доктор сказал, что нужно лежать…
— Замолчи, Даниил. — Она выдохнула воздух и сморщилась от подступившей боли. — Дай собраться с мыслями. — Женщина выпрямилась и положила руки на стол; кожа на них была настолько тонкой и прозрачной, что легко различались даже мельчайшие сосуды. — Я должна тебе кое-что рассказать.
Мальчик открыл было рот, но женщина предостерегающе покачала головой:
— Просто молчи и слушай. Я скоро умру…
— Но мама…
— Молчи, не мешай мне, пожалуйста. — Лицо матери снова скривилось от нового приступа боли. — То, что я сейчас скажу, очень важно. — Она помолчала, собираясь с силами. — Не знаю, как сложится твоя жизнь. Вряд ли тебя ждет что-то хорошее. Надеюсь только на то, что тебе удастся каким-то невероятным образом выжить. Иногда случаются чудеса, и если ты хоть немного удачлив…
— Но мне всегда не везет, какая может быть удача?
— Трудно говорить, для этого требуется много сил, а их у меня почти не осталось, не перебивай, а то я так никогда и не закончу. Не такого будущего я для тебя хотела, но так получилось. — Женщина закашлялась.
— Ты не умрешь, мама, — быстро проговорил Данька, воспользовавшись паузой. — Я заработаю денег на лекарство, и все будет хорошо…
— Прошу тебя, помолчи…
— Обещаю, не скажу больше ни слова, если ты сейчас же ляжешь в постель.
— Хорошо. Только до кровати мне не дойти, очень устала.
— Я помогу. — Мальчик вскочил и, обняв женщину, повел ее в комнату. Она едва передвигала ногами, каждый шаг давался ей с трудом, на лбу выступили капли холодного пота.
Мама хоть и весила немного, но для Даньки и этот вес был непомерно большим. А она даже маленький порожек смогла переступить только после нескольких неудачных попыток.
Когда добрались до спальни, оба тяжело дышали. Женщина сразу легла, Данька прикрыл ее худенькое тело одеялом и сел рядом. Она долго переводила дыхание, прежде чем снова заговорила.
— Никогда бы не оставила тебя одного, но так получается. — Мать улыбнулась и непослушной рукой провела по Данькиным волосам. — Придется тебе выживать самому. К сожалению, твой отец сейчас сидит в самой охраняемой тюрьме Земли и оттуда никогда не выйдет. Он болен той же болезнью, что и я, и скоро умрет…
— Отец?! — Мальчик даже привстал от неожиданности, — У меня есть папа?
— Отцы есть у всех, даже у тебя, — грустно усмехнулась женщина. — Только так получилось, что он тебя никогда не видел, хоть и знает о твоем существовании.
— Почему так случилось, мама? Мой папа преступник? Убийца?
— Нет, Даниил, он хороший человек и никого не убивал. Просто так сложились обстоятельства. Больше ничего не могу тебе сказать. Не потому, что не хочу, просто это опасное знание, оно может погубить тебя.
— Но я должен знать хотя бы его имя. Обещаю, что никому не скажу.
— Надеюсь, ты все когда-нибудь узнаешь сам. — Мать тяжело вздохнула. — Возьми вот это. — Она протянула Даньке большой перстень из черного тяжелого металла со странными серебристыми вкраплениями. — Таких в империи всего два, одно — у меня, второе — у твоего отца. Нам их дали звери, чтобы мы могли открыть храм, только нам не удалось даже добраться до него…
— Какой храм? Какие звери?
— Помолчи, Даниил. — Лицо женщины скривилось от боли. — Мне трудно сосредоточиться. Очень больно. Никому и никогда не показывай этот перстень, кроме тех, кто нам его дал…
— А кто это?
— Даниил, прошу тебя, постарайся выжить, хоть знаю, что это будет невероятно трудно. — Мать побледнела еще больше. — Улетай с Земли в глубокий космос, там есть люди, которые помогут тебе, и, может быть, тебе удастся то, что не удалось нам…
— Но как я туда попаду, если мне всего двенадцать лет? — Мальчик даже заморгал от неожиданности. — В экипаж звездолета меня не возьмут, а место пассажира на корабле стоит так дорого, что и многим богачам не по карману.
— Ты улетишь, твой отец обещал, что устроит это…
— А как он это сделает, если ты сама сказала, что он сидит в тюрьме?
— Не знаю, Даниил, как это произойдет, но твой отец всегда выполняет свои обещания. Если сказал, что ты улетишь с земли, значит, так и будет…
— А куда?
— Потерпи, все скоро сам узнаешь. Покажи, что ты принес, есть хочется…
— Конечно, мама, — обрадованно вскочил с места мальчик. — Дядя Берд выбрал нам самую вкусную еду.
Он выскочил из комнаты, забежал на кухню, схватил пакет и метнулся обратно.
— Вот, мама. Тебе понравится, это хорошая пища, никакой синтетики…
Мать лежала не двигаясь, глядя на него пустыми мертвыми глазами.
Мальчик сначала даже не поверил своим глазам, он потряс ее за плечо, потом несильно ударил по щеке, но глаза так и остались пустыми, а свесившаяся рука упала на пол с глухим стуком.
Только что все было хорошо, мама говорила с ним, хоть до этого много дней молчала, и вдруг нет ее и не будет больше никогда…
Данька упал на колени, пытаясь согреть своим теплом остывающее тело, шептал что-то, плакал, заливая слезами рваный халат. Но часа через два тело стало окончательно холодным и чужим, и мальчуган понял, что чуда не произойдет, его мать и на самом деле умерла. Он поплакал еще немного, потом пошел на кухню. Там открыл пакет с принесенной снедью и, не ощущая вкуса, стал есть.
Так всегда учила мама: «Неважно, что с тобой происходит, главное, чтобы ты мог справиться с бедой, а для этого нужно быть в форме. Сначала поешь, а потом подумай, что необходимо сделать в первую очередь».
Мальчик налил в стакан воды и выпил. Вода была безвкусной и теплой и отдавала какой-то химией. Он взял тряпку и тщательно вымыл пол, подобрав желтую мамину кружку.
— Моя мать умерла. — Его голос странно звучал в пустой квартире, отражаясь от безликих стен. — Ее нужно похоронить, а для этого нужны деньги. У меня ничего нет, значит, нужно попросить. Только кого? Дядя Берд, больше в этом городе я никого не знаю…
После того как Данька произнес эту фразу, ему стало как-то спокойнее. Он выглянул в окно, уже стемнело, на улицах зажглись фонари.
— Нужно подождать. Утром все будет по-другому. Горе нужно заспать.
Это тоже были мамины слова.
Мальчик встал. Электричество отключили еще месяц назад, поэтому он достал старую масляную лампу и зажег фитиль, жуткие тени прятались за каждым предметом и тянули к нему длинные призрачные руки.
— Не надо меня пугать, и без вас страшно, — пробормотал он, прошел по пустому коридору и, войдя в комнату, сел на пол рядом с мертвой матерью.
— Мама, — позвал мальчик, хоть и знал, что ему никто не ответит. — Завтра я пойду к дяде Берду и попрошу его помочь. Прости, что не сразу сообразил. Думал, ты очнешься. А сейчас уже поздно. Мне будет трудно без тебя, уже сейчас не знаю, что делать…
Сидеть было неудобно, что-то мешало ему. Данька полез в карман, нащупал холодный перстень, который уперся в бок, и рассмотрел его в неровном свете лампы.
Металл был темным, с вкраплениями серебристых точек. В свете масляной лампы они загадочно мерцали, словно звездочки в ночном небе. А на печатке был выгравирован какой-то знак, напоминающий профиль собаки с желтыми яркими глазами и острыми длинными клыками.
«Наверно, очень дорогой. Если его продать, то можно будет оплатить похороны и прожить какое-то время. Но этого делать нельзя, вряд ли мама простит мне это, — подумал устало мальчик. — Интересно, а где она прятала его все это время?»
В доме было всего две комнаты и кухня, и он там знал все. Может быть, в квартире есть тайная комната, о которой ему ничего не известно? А в ней лежат деньги, которые так позарез необходимы сейчас?
Данька прошел по коридору и заглянул в чулан, он не надеялся там что-то увидеть, просто решил проверить на всякий случай. И очень удивился, увидев в потолке открытый люк, из которого свисала узкая деревянная лестница.
На пыльных ступеньках виднелись мамины следы. Мальчик недоуменно пожал плечами и поднялся наверх. В центре чердака стоял небольшой металлический ящик, загадочно поблескивавший в желтоватом свете лампы. Странной формы ключ торчал в замке.
Данька видел этот ящик и раньше, но он всегда был закрыт, а во время последнего переезда совсем пропал. Оказывается, все это время он был спрятан здесь, на чердаке.
Мальчик поднял металлическую крышку, под ней лежал небольшой мешочек из легкой серебристой ткани, который до сих пор пах мамиными духами. Данька прижал его к груди. Боль в груди чуть ослабла, хоть по-прежнему жгла сердце.
Под мешочком оказался брусочек из темного металла. Когда мальчик взял его в руку, поверхность брусочка замерцала, и на ней проявилась надпись:
«Лучшему штурману боевой эскадрильи». Ниже был выбит пятизначный номер. Мальчик отложил брусок в сторону и взял в руку пластиковый жетон с теми же цифрами, на нем было написано: «Штурман боевого десантного звездолета, высший приоритет».
На дне ящика осталась только пластина из темного металла. Когда мальчик взял ее в руку, сбоку выскочило лезвие. Данька потрогал его, порезался и вложил нож в мешочек, который повесил себе на шею. Больше в ящике ничего не было. Он-то надеялся найти деньги, а не какие-то бруски, которые и продать никому не удастся.
Мальчик разочарованно вздохнул, спустился вниз, убрал лестницу и прикрыл люк. Его глаза закрывались сами собой, было уже поздно, обычно в это время он всегда лежал в кровати и видел первые сны.
— Горе надо заспать. — Он погладил мешочек на груди, вдохнув нежный запах маминых духов. — Тогда, возможно, завтра все покажется не таким безнадежным…
Это была долгая ночь, ему снились кошмары, собака на перстне ожила и гонялась за ним, желая съесть. Он никак не мог от нее убежать, она догоняла и рвала острыми длинными клыками его сердце.
Проснулся мальчик рано утром и, перед тем как выйти из дома, зашел в спальню к маме; тело совсем окоченело, лицо похудело и стало строгим и чужим.
— Я пойду к дяде Берду. — Данька погладил мать по твердой холодной руке. — Я ненадолго, только туда и обратно.
Улицы уже заполнялись машинами и людьми. Ревели моторы, пахло выхлопными газами, разогнать тяжелый смог не могло даже солнце, пробившееся между двумя небоскребами.
Дядя Берд стоял за стойкой и кормил завтраком первых посетителей. Увидев Даньку, он чуть улыбнулся толстыми добродушными губами:
— Ты сегодня рано пришел. Плохо спал? У тебя усталое лицо. Как мама? Надеюсь, ей сегодня лучше?
— Она умерла, дядя Берд, еще вчера, — запинаясь, проговорил мальчик. — Поэтому я и пришел так рано. Не знаю, что мне делать…
— Беда. — Хозяин вышел из-за стойки, вытер руки о фартук и, задумчиво пожевав толстыми губами, зашел в свой маленький кабинет. — Подожди немного, я сейчас.
Когда он вышел, лицо его было хмурым и задумчивым.
— Иди домой, малыш. Сейчас приедут люди из похоронного бюро и все сделают как надо.
— У меня нет денег, чтобы им заплатить…
— Не беспокойся об этом, оказывается, уже все оплачено. Похоже, нашелся кто-то из твоих родственников, о ком ты ничего не знаешь.
— Мама мне никогда не говорила, что у нас кто-то есть…
— Это сейчас неважно, поторопись, машина уже выехала.
Черный большой катафалк стоял возле дома, около него находились двое пожилых мужчин, безмятежно разглядывавшие прохожих. Когда Данька подошел к двери, они встрепенулись.
— Мальчик, скажи, в этом доме находится усопший? У нас записан этот адрес…
— Это моя мама умерла. Вы приехали правильно.
— Не повезло тебе. Родственники-то есть?
— Никого, мы одни здесь жили.
— Что ж, тогда все просто…
Мужчина махнул рукой своему напарнику, вдвоем они внесли пластиковый гроб в дом, уложили в него тело и погрузили в катафалк.
— Ты с нами? Мы едем в крематорий.
— А когда будут похороны?
— Сейчас и будут, — грустно усмехнулся пожилой работник. — Как я понял, денег у тебя нет, как и родственников?
— Денег нет, это правда.
— А из родственников только ты один?
— Да, один.
— Тогда по закону города мы обязаны сжечь тело в тот же день.
— Понимаю. — Мальчик забрался в машину. — Я поеду с вами.
В крематории все произошло очень быстро. Мать даже не доставали из пластикового гроба, просто вытащили ее руку и засунули в идентификатор. Мужчина недоверчиво покачал головой, разглядывая то, что появилось на экране.
— Непростая у тебя мама, мальчик. Даже странно, что умерла в такой дыре…
— Что это значит?
— Тут написано, что она была боевым штурманом, у нее даже награды есть. Летала в глубоком космосе. Непонятно только, зачем жила здесь, в городе, когда могла жить в поселке звездолетчиков. Там и жизнь лучше, да и спокойнее, чем в городе.
Гроб поставили на ленту транспортера и под печальную музыку загрузили в печь. А еще через пару минут Даньке вручили теплую пластиковую коробку с пеплом и табличку, на которой было написано имя матери, даты рождения и смерти.
— Это все, — потрепал его по плечу мужчина. — Крепись, парень, отныне ты один. Табличка пригодится, когда приедут люди из социальной службы. Покажешь им, и они отправят тебя в приют. У них не так уж плохо, я знаю, у меня у самого там сын…
— Спасибо, — поблагодарил Данька и зашагал домой. Три квартала он прошел и даже не заметил, в голове было пусто, крутилась только одна мысль: ты один, один, один…
Мальчик наполнил ванну горячей водой и погрузился в нее с головой. Это тоже часто повторяла ему мать: «Если все плохо, поешь, умойся, и станет легче». Он долго лежал в теплой воде, потом грустно произнес:
— Все закончилось, мама. От тебя осталась только горстка пепла. А что со мной будет дальше, не знаю…
И тут же вспомнил еще один совет: «Если не знаешь, что делать, просто подожди. Придут другие мысли, или обстоятельства изменятся».
— Хорошо, мама, — Данька вымылся, надел чистую одежду и пошел на кухню. Еда из пакета была холодной и уже не такой вкусной, как вчера, но он съел все и выбросил пустой пакет в утилизатор.
Потом сел на стул и заплакал, но тут в дверь громко застучали и послышался чей-то громкий и недовольный голос. Мальчуган открыл дверь, за ней стоял хозяин дома. Он отодвинул Даньку в сторону и прошелся по квартире, заглядывая в каждую комнату. В спальне осмотрел мамину кровать, хмуро принюхиваясь, и только после этого спросил:
— Это твоя мать умерла? За ней приезжали гробовщики?
— Сегодня ее уже похоронили.
Данька подал хозяину табличку, тот мельком взглянул на нее и хмуро кивнул.
— Мне уже сообщили. А что дальше?
— Я не знаю…
— Зато мне известно, — пробурчал хозяин. — Ты хороший мальчик, тихий, спокойный и умный. Тебе бы немного образования, и все было бы хорошо. Но обучение стоит больших денег, а у тебя и за этот дом платить нечем. Так?
— Денег у меня действительно нет, — признался мальчик.
— Раз денег нет, то и жить здесь не сможешь. Вы уже задолжали мне за пару месяцев, но я терпел, сочувствуя твоей матери. Героев я уважаю…
— Героев?
— Конечно, твоя мать была героем, а ты что, не знал?
— Она мне никогда ничего о себе не рассказывала, — Мальчик растерянно развел руками. — Я только сегодня узнал, что мама летала в глубоком космосе.
— Она была штурманом боевого звездолета. У нее есть и ордена, и медали, да и пенсию ей государство платило. Ты не беспокойся, долгов у вас передо мной больше нет. Я даже электроэнергию сегодня включу.
— Почему?
— Правительство все мои затраты уже возместило, оно же оплатило похороны. — Мужчина задумчиво поскреб подбородок. — Вот что, парень, можешь пожить еще три дня, а потом съезжай.
— Куда?
— А это уже не мое дело. — Хозяин пошел к двери. — Через три дня чтобы тебя здесь не было.
Тут в дверь постучали.
— Это еще кто? — Мужчина недовольно сморщился и открыл. В дом вошли две женщины в строгих официальных костюмах.
— Социальная служба. Даниил Кромвель здесь живет?
— Вот стоит, — показал хозяин на Даньку. — Вы его заберете? Через три дня он должен освободить дом.
— Нам нужно сначала осмотреть ребенка, мы не берем в приют кого попало. С первого взгляда паренек хороший, чистый, лицо без дефектов.
Одна из женщин вытащила из сумки идентификатор.
— Положи сюда свою руку, мальчик.
Данька послушно положил ладонь на матовое окошечко. Прибор зажужжал и смолк, женщины взглянули на экран, и лица их стали как-то подозрительно скучными.
— Только, боюсь, он нам не подойдет, — произнесла одна из женщин. — Конечно, нужно еще кое-что проверить, но уже сейчас видно, что мальчуган не наш…
— Что значит не ваш? — возмутился хозяин. — Мальчишка остался без родителей, ему прямая дорога в приют. Или вы хотите, чтобы он оказался на улице?
— Мы не можем брать в детский приют социально неадаптированных детей, — отчеканила женщина. — Для этого существуют дома инвалидов, но в данном случае мальчика и туда не возьмут.
— Почему?
— Потому что в его файлах есть сноска, а в ней кое-что написано…
— Он выглядит вполне здоровым, при чем тут дом инвалидов?
— Мальчик, приложи еще раз сюда свою руку.
Данька послушно положил руку на пластиковое окошко прибора, тот негромко зажужжал и смолк. Женщина посмотрела на экран, потом показала хозяину:
— Вот видите, сноска внизу. Мы ее открывать не будем, но поверьте, то, что там написано, вам не понравится.
Женщины пошли к двери.
— Так вы его не возьмете?
— Вы же видели все, взять мы его не можем…
— А что с ним будет дальше?
— Вероятнее всего, подлежит уничтожению…
— Может быть, у парня есть какие-то дальние родственники, которые его возьмут?
Женщина снова взглянула на экран.
— Родственников нет. Мать — сирота, училась в академии десанта. Отец пропал без вести.
Женщины вышли. Хозяин растерянно посмотрел им вслед:
— Видишь, парень, какие дела, никому ты не нужен.
Он вытащил из кармана небольшую пластиковую карточку и протянул Даньке.
— Возьми, эти деньги перевело правительство для оплаты за дом. Я вычел твой долг, осталось не так уж много, но на первое время хватит. Сможешь снять комнату, где-нибудь поесть. — Хозяин остановился на пороге. — Три дня, парень, а потом лучше не попадайся на глаза. Мне тебя жаль, но если я буду подбирать всех сирот и жалеть их, то скоро сам останусь без гроша.
Дверь захлопнулась, и Данька вздрогнул от этого громкого звука.
— Моя мама была героем, а я этого и не знал.
«Никогда ни от кого не жди помощи. — Он словно услышал в голове голос матери. — Это неправильный путь, путь в никуда. Я встречала много людей, которые считали, что им кто-то чем-то обязан, они все закончили плохо, потому что ждали чуда в трудную минуту и ничего не делали сами. Запомни, каждый сам по себе в этом мире. Ты никому ничего не должен, и никто ничем не обязан тебе. Но если кто-то что-то сделает для тебя, будь благодарным».
— Да, мама. Я благодарен хозяину за то, что он дал мне немного денег.
«В жизни каждого ведет его судьба. Бывает плохо и даже очень плохо. Но, не зная плохого, никогда не оценишь хорошего. Неприятные события заставляют нас действовать, это часто единственный способ заставить людей идти навстречу своей судьбе. Если бы нашим далеким предкам всегда было хорошо, мы все еще жили бы на деревьях».
— Да, мама, — прошептал Данька, борясь со слезами.
«Верь, все, что происходит с тобой, всего лишь испытание, кто преодолеет, тот и получит награду — возможность жить дальше».
— Да, мама, — заплакал мальчик. — Только почему так больно в груди? И так страшно?
«В жизни часто бывает больно и страшно, ' нужно просто потерпеть. Это пройдет. Жизнь тем и хороша, что все проходит…»
Больше он не мог сдерживаться и зарыдал во весь голос, благо, что был один и никто его не слышал.
«Поплачь, даже сильные люди иногда плачут, это нормально для тех, у кого есть сердце и душа».
— Похоже, я сошел с ума, если разговариваю с мертвыми, — прошептал Данька. — Но у меня больше никого нет. Только я и моя умершая мама. Еще есть где-то отец, но она так и не назвала мне его имени. Он меня отправит в космос, потому что обещал.
Мальчик вытер слезы, пошел в свою комнату, разделся и лег на кровать.
Он слишком устал, чтобы что-то делать, да и в груди было больно. «А боль и беду нужно заспать» — так всегда говорила мама.
Хозяин не обманул, вечером загорелся свет, и Данька включил телевизор. Смотреть особо было нечего. Показывали бесконечные сериалы о покорителях планет, об отважных звездолетчиках, смелых штурманах, борющихся с восставшими колониями на краю галактики.
Только никто не показывал, что потом происходит с космическими героями, а Данька уже знал это по своему опыту, что они умирали от приобретенных в космосе болезней, брошенными и одинокими. А их детей ожидало только уничтожение.
Мальчик сходил в кафе к дяде Берду, тот накормил его и не взял денег за еду, хоть Данька и показал ему карточку.
— Пока у тебя есть деньги, тебя уважают, но, как только израсходуешь последний империал, жди беды от всех.
Мальчик вежливо поблагодарил и вернулся домой. Там сразу залез в ванну, а потом в постель. Беда еще не ушла, и ее все еще нужно было заспать.
Ночью ему снились хорошие сны, он видел маму. Они катались на разных аттракционах, ели вкусную еду, и им было хорошо вместе. Только проснулся Данька в слезах оттого, что она ушла, оставив его одного в пустом и холодном городе…
На следующий день мальчуган долго гулял по улицам, разглядывая сверкающие красочные витрины магазинов. Пообедал у дяди Берда, в этот раз карточку для оплаты хозяин кафе уже взял. Но мальчик не обиделся, бизнес есть бизнес.
Он старался не думать о своем будущем, как только такие мысли начинали приходить в голову, сразу прогонял их.
А что толку размышлять, если все равно впереди ничего хорошего не ждет?
Он был слишком мал, чтобы найти работу. Даже дядя Берд не мог взять его…
Пока была жива мама, он ему помогал, а теперь Данька стал изгоем. Его уже внесли в реестр как социально опасного, хоть он и не совершил ни одного преступления.
Хозяин кафе показал ему этот файл, когда мальчик сунул руку в идентификатор, стоящий на стойке для расчетов. Дядя Берд сам удивился и даже расстроился, когда прочитал то, что появилось на экране.
— Прости, малыш. Но с этого момента ничем не смогу тебе помочь. Если я возьму тебя на работу, то завтра сюда приедут полицейские и закроют кафе. По закону социально опасные не должны работать в общественных местах. Это считается серьезным нарушением…
Данька огорченно покивал головой и пошел домой.
Вечером снова смотрел телевизор, думая о том, что уже завтра должен будет покинуть это жилище. Перед сном просмотрел вещи, отбирая те, что могли пригодиться в будущей бездомной жизни.
В итоге набрался небольшой рюкзачок, который показался ему не очень тяжелым, и большой тюк с постелью.
На следующее утро Данька уже не просто так ходил по улицам, а искал себе место для ночлега. Наверное, ему повезло в том, что они жили на окраине, и таких мест было предостаточно.
Больше всего ему понравилась большая труба, выходившая прямо к мутной речке, закованной в бетон.
Весь следующий день он занимался тем, что переносил сюда одеяла, подушки, рюкзак и все более-менее ценные вещи, оставшиеся от мамы.
Вечером мальчик лег на матрац в своем новом доме, завернулся в одеяло и порадовался тому, как легко и быстро решил первую возникшую перед ним проблему.
Но глубокой ночью оказалось, что решение было неправильным.
По трубе пошла вода, и не просто вода, а если судить по едкому запаху, какие-то промышленные стоки. Мальчик понял это слишком поздно, когда его уже выбросило в реку. Все вещи унесло течение, а то, что утром удалось найти, было настолько испорчено, что ни на что больше не годилось.
Весь следующий день он провел в кафе у дяди Берда, тот разрешил ему постирать неприятно пахнущую одежду и даже накормил бесплатно горячей пищей.
Данька согрелся и продремал до вечера в кладовке на пластиковых ящиках. Кафе хоть и закрывалось поздно, но и это время наступило, мальчику пришлось снова искать место для ночлега.
На этот раз он решил устроить себе дом около большого магазина, у черного хода которого была выставлена пластиковая тара. Данька выстроил из ящиков что-то наподобие маленькой комнаты, выложил дно пластиком и закрыл все щели картоном. Жилище получилось просто замечательным, в нем было тепло, ветер не мог пробиться сквозь картон, и мальчик снова порадовался своей сообразительности.
Но посереди ночи его арестовали полицейские. Сказать честно, Данька этому даже обрадовался. Он уже устал, и смерть ему казалась избавлением от всех бед. К тому же мальчуган верил, что когда умрет, то встретится на небе со своей мамой.
В полицейском участке его руку сразу засунули в идентификатор, и пожилой полицейский хмуро произнес:
— Уничтожение, причем немедленное, как социально опасного. Мне тебя жаль, парень. Это небольно. Врач сделает инъекцию, и ты просто заснешь.
— И никогда не проснусь?
— И не проснешься, поверь, это не так уж плохо. Я часто об этом думаю, иногда совсем не хочется видеть то, что происходит в сегодняшнем мире… — Полицейский протянул руку к кнопке вызова медика, но внезапно остановился. — Тут какая-то непонятная сноска. Эй, Бриг, посмотри! Никогда такого не видел.
К стойке подошел еще один полицейский, посмотрел на экран и задумчиво хмыкнул:
— Встречается редко, за мою службу всего в третий раз. Вводи код.
— Какой код? Я не знаю никакого кода…
— Его должен назвать тебе парнишка.
— Даниил, так, кажется, тебя зовут? — обратился Бриг к мальчику. — Назови код.
— Это какие-то цифры?
— В этом файле есть сноска, что твоя мать служила в космическом флоте, — ободряюще улыбнулся полицейский. — Ей присвоен номер, вот его и нужно ввести.
— Я его не помню.
— Это очень плохо. Назови адрес дома, где ты жил, я направлю туда патрульных, чтобы они посмотрели в твоих вещах. Если ничего не найдут, то введем в компьютер запись, что код неизвестен, и тогда тебя уничтожат.
Данька открыл было рот, чтобы назвать адрес своего бывшего дома, но тут вспомнил о том, что какой-то номер есть на ноже.
Он вытащил его и, запинаясь, прочитал набор цифр. Полицейский ввел его в компьютер, и из него тут же послышался звук зуммера, оба стража буквально впились глазами в экран, потом Бриг изменившимся голосом приказал патрульным отправить Даньку в камеру.
Его закрыли в небольшом помещении, в одном углу которого стояла пластиковая койка, а в другом — умывальник. Данька напился воды и тут же лег, он хотел спать, и ему уже было все равно, что с ним будет дальше.
Утром его снова привели к стойке, где стоял все тот же пожилой полицейский.
— Тебя забирают от нас, — произнес он, глядя на него красными от бессонной ночи глазами. — Сейчас за тобой приедут.
— А кто?
— Хотелось бы сказать, парень, что это твои родственники, но, увы. — Полицейский отвернулся от него и пробежал пальцами по клавиатуре. — Могу сказать только одно, тебя не уничтожат. Но будет ли тебе от этого лучше, не уверен. А вот и твои сопровождающие…
В дверь вошли два высоких мрачных человека в серых комбинезонах с нашивками космического флота, на поясах у них висели кобуры с оружием, и они прошли сквозь толпу так, словно перед ними было пустое пространство.
Люди расступались, хмуро глядя им вслед. Звездолетчики редко появлялись в городе, они жили в своем поселке недалеко от космопорта и всегда ходили с оружием. Их не трогали даже полицейские, потому что те следовали своим законам.
Звездолетчики подошли к стойке, бесцеремонно растолкав всех, кто стоял рядом.
— Мы получили вызов, — бросил один из них, глядя поверх голов. — Кого вы нам приготовили?
— Вот. — Полицейский подтолкнул к ним Даньку. — Этот мальчик ваш.
— Тут какая-то ошибка, — недовольно сморщился звездолетчик. — У нас не детский сад. Вы шутите? Если это так, то боюсь, вам придется извиниться перед нами…
— Смотрите сами. — Полицейский развернул к ним экран. — Какие тут шутки — два высших приоритета!
Звездолетчики быстро просмотрели то, что там было написано, их лица помрачнели.
— Это нужно проверить. Паренек, сунь руку в идентификатор. — Звездолетчик взял со стойки прибор и протянул Даньке, потом долго всматривался в экран. — Да, похоже, вы правы. Сноска наша. Но нужно кое-что выяснить…
Космонавт достал из кармана коммуникатор. Он отошел в сторону, о чем-то с кем-то переговорил и вернулся к стойке, его лицо стало еще более хмурым.
— Кротко, пакуй мальчишку, он действительно наш.
Второй звездолетчик сделал всего одно движение, и Данька почувствовал, что его руки скованы. Путы были небольшими, всего одна полоска пластика, но он не смог пошевелить даже пальцем.
Высокий космонавт повел его к двери, второй звездолетчик шел сзади, держа руку на кобуре своего оружия. Этого было достаточно, чтобы люди мгновенно расступились, освобождая проход. На улице мальчика засунули на заднее сиденье машины странной обтекаемой формы, больше походившей на черную пулю с небольшими крыльями. Данька видел такие аппараты только по телевизору в сериалах о звездолетчиках.
Машина медленно поднялась в воздух, а потом рванулась вперед так, что его вдавило в спинку сиденья.
— Куда вы меня везете? — спросил он, борясь с подступающей тошнотой.
— На космодром. Через пару часов ты отправишься в далекий космос, место назначения — планета-тюрьма в созвездии Девы.
— Планета-тюрьма?
— Тюрьма для особо опасных преступников. Не знаю, как ты умудрился приобрести себе право на нее, но именно туда и полетишь. Даже простым убийцам дорога закрыта в такие места.
— Почему?
— Ты задаешь слишком много вопросов. Мы не обязаны разговаривать с тобой, — буркнул Кротко. — Но учитывая твой малый возраст и то, что ты ничего не знаешь об этой паршивой жизни, я отвечу. Эта планета по-своему не так уж плоха. На ней есть леса, моря, горы, практически все, что нужно для жизни. У планеты только один недостаток — слишком много агрессивных форм жизни. Обычных поселенцев там нет, все умерли после эпидемии какой-то болезни. А не так давно люди из правительства решили направлять на планету самых опасных преступников для того, чтобы они добывали руду…
— И много уже туда людей отправили? — поинтересовался Данька.
— Мы перевезли около десяти тысяч, но в живых там осталось чуть меньше тысячи. — Кротко хохотнул. — Ты, парень, тоже оказался в числе счастливчиков, и даже не знаю, как тебе это удалось. Может, зарезал всю свою семью, а заодно отправил на тот свет половину городского квартала?
— Я никого не убивал, — опустил голову мальчик. — У меня просто умерла мама, она тоже была, как и вы, звездолетчиком, настоящим штурманом боевого корабля.
— Ну, это ты приврал. Многим бы хотелось, чтобы их родители оказались героями. То, что тебя внесли в наш список, ничего не значит. Возможно, твой отец работал когда-то на одной из пассажирских линий, а может, служил техником в одном из космопортов. Но чтобы героем оказалась твоя мать, это… нереально. — Кротко сделал резкий вираж, облетая огромный небоскреб. — Женщин-звездолетчиков очень мало, боевых штурманов из них единицы, если уж сказать совсем точно, я знал всего двоих. Одна из них погибла, а со второй случилась какая-то темная история, и никто ее больше не видел. Так что, парень, не знаю, кто тебе это сказал, но лучше забудь об этом.
— Это правда, — насупился Данька. — Я сам видел брусок, на котором было написано, что моя мама — боевой штурман. Вы должны мне поверить, я же назвал вам цифры…
Космонавты переглянулись между собой, потом защелкали кнопками на панели. Кротко попросил мальчугана еще раз повторить код и, после того, как ввел его в компьютер, сразу помрачнел.
— Видишь? — показал он экран второму звездолетчику.
— Вижу. Высший командный состав. Парнишка не обманул, но как получилось, что Кристина оказалась на Земле? Странно это и непонятно. Видишь ссылку? А степень секретности?
— Что вы узнали? — спросил настороженно Данька.
Кротко недовольно хмыкнул.
— Все данные о тебе и твоей матери засекречены самым высшим кодом. Всего три человека на Земле имеют к ним допуск, а во всем освоенном космосе только пятеро, мы не из их числа. Но твоя мама действительно была боевым штурманом, и не просто штурманом, а самым лучшим. Во время битвы при планете Озгон она спасла всю свою эскадру, проведя ее через пространственный туннель. Только потом ее судьба сложилась неудачно…
— Почему?
— Малыш, если я буду забивать тебе голову тем, что даже нам, звездолетчикам, кажется омерзительным, ты долго не протянешь. Тем более что сведения засекречены. Могу сказать только то, что слышал от своего старого товарища, который когда-то воевал с нею на одном корабле.
— Расскажите, пожалуйста. Мне мама совсем ничего не говорила, даже о том, что она была штурманом, я узнал только после ее смерти.
— Скажу коротко и только из уважения к твоей матери. Звездолет, на котором она служила, участвовал в одной секретной полицейской операции: то ли на планете был бунт, то ли эпидемия, и десант получил приказ уничтожить всех поселенцев. Что дальше происходило, не знаю, но звездолет захватили, а твою мать увезли с собой в качестве заложницы, только через год ее сумели освободить и сразу уволили из флота. Кто захватил десантный крейсер с двумя сотнями вооруженных до зубов десантников на борту, почему с ней так поступили — неизвестно, все сведения засекречены. Поэтому мы очень удивились, когда узнали, что она жила на Земле и даже родила такого славного мальчугана. Но зачем понадобилось отправлять тебя, парень, на планету-тюрьму? Кто хочет избавиться от тебя? Кому мог помешать такой славный малыш? Все это очень странно и дурно попахивает…
— Спасибо за рассказ.
Звездолетчики переглянулись, потом Кротко мрачно пробурчал:
— Малыш, мы ничем не можем помочь тебе. Наше дело вести звездолет, а в основном отсеке командуют надзиратели, они и будут решать, в какую камеру и к кому поселить тебя во время перелета.
— Я и не просил вас о помощи…
— Ты не просил, малыш, это точно. — Кротко сделал еще один вираж. — Только и у нас есть сердце. Противно смотреть, как ни в чем не повинного малыша отправляют на верную и ужасную смерть. Мы сможем тебе помочь только после приземления, да и то лишь тем, что постараемся высадить первым.
— Спасибо. Вы хорошие люди и не переживайте обо мне. Моя мама говорила, что зло сильнее тактически, а добро стратегически. Поэтому оно всегда выигрывает сражения, но проигрывает войну.
— Да, малыш, но только тебя мы везем как раз на одно из таких сражений. Подлетаем к космопорту. О нашем с тобой разговоре никому ни слова, иначе будет плохо и нам, и тебе. Если тебя спросят о родителях, говори, что ты сирота. Так легче выжить.
— Да, дядя звездолетчик, — вздохнул Данька. — Я же действительно сирота.
— Молодец, а теперь держись. Окно над космопортом открывается всего на пару секунд, поэтому приземление будет не очень приятным, но это единственный способ не попасть под огонь автоматических пушек и не получить ракету в зад.
Флаер резко клюнул носом и понесся к земле, содержимое желудка подступило к горлу мальчика, хоть он ничего и не ел со вчерашнего вечера. Теперь Данька мог думать только о том, как бы ему удержаться и не запачкать рвотой такую красивую машину.
Летательный аппарат повис в воздухе в метре от земли, потом плавно опустился на бетонные плиты.
— С этого момента мы незнакомы. — Кротко повернул к нему хмурое лицо. — Прости, но придется нам быть с тобой немного грубоватыми, все-таки в глазах всей планеты ты, парень, большой преступник.
— Хорошо, дядя звездолетчик, — прошептал мальчуган. — Только откройте быстрее дверь, а то я сейчас не выдержу и все вам запачкаю.
Дверь открылась, Данька вывалился на бетонные плиты, его тут же стошнило желчью.
Прежде чем он успел прийти в себя, его подняли за шиворот и толкнули вперед.
— Вперед, заключенный! — рявкнул Кротко. — Тебя ждет самый старый звездолет в мире.
Мальчик поднял голову. На бетонных плитах космопорта стоял космический корабль, обшивка его потемнела от наслоившейся за сотни взлетов и приземлений гари. А над острым носом корабля сверкало солнце…
— Какой большой…
— Это не звездолет, а всего лишь шлюпка, — хохотнул Кротко. — Звездолеты строят в космосе, и они никогда не опускаются на планеты. — Он подтолкнул Даньку в спину. — Иди и помни о том, что ты мне обещал. Люди около челнока — надзиратели, с этого момента и до посадки ты принадлежишь им. Если они захотят тебя убить, то убьют, и им ничего за это не будет. В космосе действует лишь один закон — выживание любой ценой.
Около корабля, в его тени стояли три человека в желтых комбинезонах.
— Это еще что за клоп? — спросил один из них. — Зачем вы его с собой тащите?
— Новое поступление, — ответил Кротко. — Самый опасный преступник Вселенной Даниил Кромвель. — Он толкнул мальчика к надзирателям.
— Устраивайте его и взлетаем.
— Подожди, пилот, — покачал головой высокий человек с багровым шрамом через все лицо. — Этого парнишки нет в списках. И почему его привезли вы, а не полиция?
— Все в файлах, больше ничего сказать не могу, сам не знаю. А нам его всучили только потому, что команда взять мальчика на борт пришла от высокого звездного начальства. Причина неизвестна.
Человек со шрамом взял Даньку за плечо и сунул в руки идентификатор.
— Ну-ка, отметься. — Мальчик приложил ладонь к пластмассовому окошечку. Надзиратель внимательно прочитал то, что появилось на экране. — Этого в отдельный отсек, надзор строгий, но возможны послабления. Держать отдельно от других.
Даньку провели по узкому коридору и засунули в какое-то подобие шкафа с мягкой стенкой, избавив от оков. Дверь отсека захлопнулась, над головой зажегся свет, только смотреть было особо не на что. Серые стены, мягкий тусклый пластик, и больше ничего…
Мальчуган вздохнул и закрыл глаза. Слишком много событий произошло за последние сутки, его мозг уже не успевал перерабатывать информацию.
Еще вчера он обедал у дяди Берда, ночевал сначала в пластиковой таре, потом в участке, а теперь находится на настоящем космическом корабле, хоть он и называется шлюпкой. Скоро они взлетят, его отвезут на большой звездолет, а потом он полетит на другую планету-тюрьму, где много агрессивной фауны, которая обязательно его съест. Не слишком ли много впечатлений для маленького мальчика?
Мама сказала, что он улетит с земли, так обещал его неизвестный отец. И все происходит именно так, Данька летит в космос, а еще вчера ждал только смерти.
Под ногами задрожало, потом урчанье двигателей заполнило всю маленькую каморку. Все вокруг затряслось и заскрипело. Корабль закачался, и мальчика стало бросать в разные стороны, а ремни больно впились в тело.
Данька понял, что они поднимаются.
Грохот стал почти непереносимым, уши заложило. Тогда он закричал от страха так громко, как мог, но не услышал даже своего голоса. Через полчаса громыхание стихло, а его тело стало таким легким, каким никогда не было в жизни.
Он мог летать, как птица, если бы не был привязан. Корабль повернулся, и Данька оказался лежащим на спине, на мягкой стенке. Но мягкой она была недолго, шлюпка резко рванулась вперед, и его прижало так, что стало трудно дышать.
Загрохотало с еще большей силой. Перед глазами все закружилось, желудок скакнул вверх, а дальше мальчик уже ничего не помнил.
Назад: Владимир Лосев Звездный разведчик
Дальше: Глава 2