ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Того, что произошло на орбитальной станции, Траст не ожидал и, конечно, не был к этому готов. Он состыковал со станцией свой звездолет первым, спокойно прошел дезинфекцию, занял номер и даже успел выспаться, прежде чем громадный десантный крейсер подошел к заправке.
Стыковывали его долго, работали пять пар захватов, два десантных челнока в качестве буксиров подталкивали огромный корабль к причалу. Когда крейсер встал на место, он занял полностью одно из четырех крыльев станции. К нему присоединили три шлюзовых рукава на специальных легкоразъемных магнитных узлах — делалось это для того, чтобы крейсер в любой момент мог покинуть причал, не ожидая помощи от персонала станции.
Захваты, которые притянули его к причалу, отсоединили, и корабль теперь держался на месте выдвинутыми из грузовых трюмов манипуляторами, специальными тросами и магнитными захватами.
За стыковкой последовала другая стандартная процедура — на станцию высадилась рота десантников, которая взяла под охрану все важные узлы и элементы станции, в том числе и порт для приема и отправки челноков.
С этого момента на заправке вводилось комендантское правление и начинали действовать военные законы: никто не мог покинуть и оказаться на станции без разрешения командира десантного крейсера. Рядом с дежурным с этого момента постоянно находился кто-то из офицеров. Лазерные батареи обслуживали техники десанта, а в космосе на перекрывающих орбитах постоянно находились четыре боевых челнока с полным комплектом вооружения.
Вполне можно было сказать, что вся заправочная станция стала десантной боевой единицей, а все, кто ее обслуживал, временно стали волонтерами — ни один человек не мог ничего сделать без разрешения офицеров десанта.
За Трастом пришли, когда он обедал в небольшом кафе, — офицер и два десантника, вооруженных легкими автоматами. Они расположились за соседним столиком, ожидая, пока разведчик поест. Лейтенант помахал ему рукой и сообщил, что Траста вызывает к себе полковник, чтобы скоординировать дальнейшие действия, но он может не спешить — десантники подождут, пока он поест… Это должно было бы насторожить разведчика — зачем нужен такой эскорт, да еще с оружием, когда можно просто вызвать по громкой связи?
Но Траста это почему-то не смутило. Он решил, что такой жест является знаком уважения со стороны Тупицы Джонни, и не придал значения порядку, в котором они двинулись к десантному звездолету, — офицер впереди, два десантника с оружием сзади. Это больше напоминало сопровождение опасного преступника, чем охрану высокопоставленного должностного лица, но разведчик шел спокойно, занятый мыслями о том, что он сейчас скажет и какие первоочередные действия предложит совершить на Деге. Обдумывал, какие вопросы задаст разведке десанта, которая наверняка уже имеет свою информацию, получив ее от выброшенных на низкую орбиту зондов и беспилотных планеров, летающих сейчас над планетой.
План был простой. Прежде всего, конечно, привезти с планеты ведущих медиков и послушать, что они скажут о симптомах болезни, — где она впервые проявилась, как протекало начало эпидемии, а вот после этой консультации можно предпринимать следующие очевидные шаги — введение карантина, поиски вируса, вызывающего болезнь, и его проверку на инопланетное происхождение. У десантников для этого имелось все необходимое.
Земля всегда считала, что если где-то начиналась эпидемия, а сама болезнь до этого была неизвестна, то это биологическая атака чужого разума. Только после того как отрабатывалась главная версия, проверялись прочие.
Звездные разведчики использовались только на первой стадии по причине их знаменитого чутья; им разрешалось задействовать весь разведывательный арсенал десантного крейсера, чтобы собрать всю информацию о планете — особенно тщательно осматривалось место, откуда началась болезнь: проводили анализы воздуха, земли, и почвы, также скрупулезно проверялись надземные, подводные и подземные образования искусственного происхождения. Потом все данные давались разведчику, и от него требовалось ответить всего на один вопрос — это действие чужого разума или что-то естественное, принадлежащее данной планете? Если разведчик говорил, что чужими здесь и не пахнет, тогда в действие вступал десант. Разведчики от дальнейшей операции отстранялись, им отпускалось время для того, чтобы они покинули орбитальную станцию, — все остальное больше их не касалось.
Руководство экспедицией разведчиком было номинальным и действовало только на первой стадии, правда, существовали инструкции, которые при явных признаках присутствия чужого разума снова возвращали разведчикам руководство экспедицией до прибытия кого-то из членов правительства Земли, но оно еще ни разу не использовалось. Обычно командиры десанта тиха терпели присутствие штатского на своем корабле и, получив его заключение, быстро избавлялись от него как от ненужного свидетеля.
Вторая стадия начиналась только после того, как звездолет разведчика покидал звездную систему. Десантники считались лучшими мастерами по ликвидации эпидемии. Действовали они жестко, иногда уничтожая полностью население планеты и вводя мораторий на ее посещение лет на двадцать, для чего орбитальную станцию превращали в боевую крепость, устанавливая на ней дополнительные пусковые установки ракет и торпед. При этом весь обслуживающий персонал просто выбрасывался без скафандров в космос, а на заправке размещался военный гарнизон.
Может быть, поэтому Траст не очень удивился тому, что десантники его сопровождали с оружием? Станцией уже командовал полковник Джон Грим, он сам решал, что делать, по крайней мере до тех пор, пока существует уверенность, что чужих внизу нет.
Разведчика привели на крейсер, но почему-то вместо командного отсека лифт отправился вниз к двигателям, а когда Траст потребовал объяснений, его оглушили ударом по затылку и полуживого бросили в пустую арестантскую каюту и закрыли на замок. Офицер отправился докладывать полковнику о выполнении приказа, а десантники встали у двери на караул.
Через пару дней к Трасту присоединился Пирс. Того арестовали прямо в дезинфекционной камере, когда его руки были зажаты эластичными кольцами. Даже одеться не дали — он так и шел через всю станцию голым, сжимая в руках свою одежду.
Злости у разведчиков сейчас хватило бы на то, чтобы сжечь живьем командира десанта одним взглядом, но реально они ничего сделать не могли — каюта была оборудована как положено по уставу, все строго функционально, видеокамера под потолком и форсунки над головой, чтобы в случае попытки что-то сотворить подать сонный газ.
***
Сержант с наслаждением заорал, перекрывая шелест двигателя, — в закрытой наглухо кабине от этого крика легко было оглохнуть. На десантниках были шлемы, гасившие звук, а вот Даньке досталось по барабанным перепонкам.
— Следить за дорогой и прилегающими окрестностями. Стрелять в каждого, кто имеет оружие, даже если он одет в нашу форму. В последнем случае разрешаю один раз промазать — быть может, это действительно наш. Начнет отстреливаться, а не выяснять по радио, какая сволочь в него пальнула, тогда убиваем.
Офицер одобрительно кивнул:
— Именно так! Стреляем только в ответ.
Сержант тут же добавил:
— Мертвые герои полковнику не нужны, поэтому действуем в режиме. Мы никуда не спешим: стреляют в нас, отходим, ждем, когда челноки подготовят и разровняют площадку, тогда снова идем вперед…
— Выполнять! — рявкнул лейтенант скорее для того, чтобы последнее слово осталось за ним, а не потому, что это необходимо.
Десантники с усмешкой переглянулись между собой и вновь отвернулись к бойницам, разглядывая окрестности в электронные прицелы автоматов, переведенные на дисплей шлема.
— Так ты, парень, может, все-таки расскажешь нам, что здесь происходит? — не выдержал сержант: смотреть на дорогу и ничего не делать, похоже, было для него выше сил; особенно тогда, когда неизвестная опасность приближалась. — Кто там прячется?
— Ничего не знаю. — Даниил попробовал лечь поудобнее, но лейтенант тут же придавил его ногой в твердом десантном ботинке. — Я защищался сначала от мутантов, потом от полицейских, почему-то все хотели меня убить, хотя я ничего никому не сделал…
— Где взял оружие, которое мы у тебя нашли?
— У мертвых охранников, думал, что придется защищаться.
— А кто их убил?
— Сами умерли от какой-то болезни, кожа стала белой, губы синие…
— Эти симптомы мы знаем, рассказали на инструктаже. Кого еще там видел?
— Никого, кроме мертвых мутантов и полицейских…
— А почему ты не умер?
— Наверно, у меня иммунитет, а может, подействовала универсальная вакцина…
— Ну допустим, — кивнул сержант. — Тогда, может, расскажешь нам, почему при высадке на эту дерьмовую планету ты был объявлен целью номер один, причем деликатной? Стрелять в тебя запрещено, бить тоже…
— Не знаю ваших приказов, я — звездный разведчик, прибыл сюда на своем корабле…
— Ты не звездный разведчик и никогда им не был, — вмешался в разговор офицер. — Сейчас как раз просматриваю твое досье. Отец твой действительно был приписан к академии разведки, как и его звездолет, на котором ты сейчас летаешь, мать — боевой штурман десанта, была одним из наших лучших специалистов, пока ее путь не пересекся с твоим отцом на орбите планеты Пирса.
— Откуда вам это известно? — озадаченно спросил Данька.
Он был уверен, что Траст уничтожил большую часть информации в правительственном досье; сам неоднократно запрашивал эти файлы, поэтому знал точно — того, что говорил сейчас лейтенант, там не было!
— Я же сказал, читаю твое досье из наших архивов, — усмехнулся офицер. — Что тебя так удивляет? У нас разведка самая лучшая, и информации имеет гораздо больше, чем правительство. То, что есть у нас, ты нигде больше не найдешь. Только увидеть ничего не удастся, информация закрыта для всех, кроме десанта.
— Понятно… — пробормотал юноша.
Этого он не ожидал и действительно считал, что скользит незаметной тенью во Вселенной. Оказывается, за ним остаются следы, которые даже Траст не может подчистить. И сколько имеется еще таких неизвестных ему архивов? Кроме десанта есть много других секретных служб, которые собирают свою информацию…
— Дальше отца твоего помещают в особо секретную тюрьму, которую охраняло не так давно наше подразделение. Нам там нравилось — уютное местечко, хорошая служба, тихо, никаких бунтов и мятежников, Земля под тобой, раз в неделю увольнение на сутки. Настоящий райский уголок… — Лейтенант мечтательно зажмурился, потом продолжил мрачным тоном: — И вот из-за того, что кто-то попытался попасть к твоему отцу в тюрьму, мы всего этого лишились…
— Не понимаю…
— И понимать нечего! — Офицер злобно взглянул на Даньку. — Твой отец владел каким-то очень важным секретом, настолько значительным, что неизвестные люди наняли специальную группу наемников, которые должны были его выкрасть. В операции участвовало не менее сотни человек, имели все приспособления, о которых мы даже мечтать не можем, легко вскрыли основные врата и почти добрались до камеры, но тут прибыли мы…
— И все испортили… — пробормотал сержант в сторону. — Лучше б задержались на орбите, тогда бы все списали на охрану, а мы бы не мотались сейчас по всей Вселенной, работая затычкой в чужой заднице…
Офицер сурово взглянул на сержанта.
— Мы выполняли приказ…
— Вот-вот, всегда говорил: если хочешь жить, не все приказы выполняй…
— Сержант! Под трибунал захотел?!
— Это между нами, лейтенант. Ваши приказы я исполняю, мои ребята тоже, но думать нам не запрещается.
— Отставить пустые разговоры. — Офицер угрожающе взглянул на сержанта, и тот отвернулся. Офицер продолжил: — Причина ареста твоего отца неизвестна, что он скрывал, тоже не удалось узнать, лучшие мастера допросов ничего от него не добились. Умер он через неделю после неудачной попытки его освобождения, а через месяц умерла и твоя мать. Они болели звездной лихорадкой, которую неизвестно где подхватили.
— На службе они подхватили, где еще такую болячку найдешь, — вздохнул сержант. — Если бы в космосе не мотались, как мы сейчас, ничего бы с ними не случилось.
— Сержант, я вам объявляю выговор за болтовню при исполнении приказа. Доложить после выполнения задания!
— Есть выговор, доложу. — Сержант отвернулся к бойнице. — Только для этого надо еще живым вернуться. Мертвые выговоров не боятся…
Лейтенант сморщился, словно у него внезапно разболелись зубы, и ударил Даньку по ребрам, вымещая злобу. Потом мрачно продолжил:
— А ты, малец, оставшись один, начал бродяжничать, но тебя поймала полиция и отправила — тут не все понятно, причина не указана — на планету-тюрьму. Решение суда… номер фальшивый, не было такого заседания, точнее, на нем судили совсем другого человека. Похоже, кто-то очень влиятельный решил тебя отправить на верную смерть…
— Понятно, — пробормотал Данька, хотя на самом деле ничего не понимал. Ну не могла разведка десанта так много о нем знать — такое было возможно только в одном случае, если они с самого его рождения глаз с Даниила Кромвеля не спускали!
— На планете-тюрьме происходит вспышка неизвестной болезни. Туда высылается десант для проведения карантина, но потом приказ меняется, и десантники проводят стерилизацию. Ты, парень, обязан был погибнуть вместе с другими заключенными, как честный гражданин, но сумел где-то спрятаться. — Носок ботинка ударил Даньку еще раз в бок. — Дальше уже появляешься на звездолете твоего отца на орбитальной заправочной станции “Астра”, попадаешь в какой-то переплет на планете — тут написано, что арестован полицией за нападение на мирных граждан в количестве пятнадцати человек. Слышишь, сержант?
— Внимательно вслушиваюсь в каждое слово…
— Так вот, на этого худого паренька, а тогда он был еще меньше и моложе, напало пятнадцать крепких, вооруженных пистолетами и ножами мирных граждан…
— Хорошо сказано о мирных гражданах, люблю я их… — хмыкнул сержант. — Парень, я свои слова насчет баров забираю, это ты уже прошел. Можно считать, наполовину десантник, хотя и не очень в эту писанину верю. Эта разведка чего только не придумает…
— Так вот… — Лейтенант еще раз ударил ботинком в бок — Данька понемногу начал свирепеть, было не так больно, как неприятно. — Шестеро граждан попали в больницу, двое умерли, не приходя в сознание. Суд счел парня виновным и направил на свою планету-тюрьму, у них там имеются хорошие рудники, добывают радиоактивные и тяжелые металлы. Смертность стопроцентная.
— Это хорошее наказание, — улыбнулся сержант. — Только как-то не очень верится, чтобы такой мальчишка смог справиться с шестерыми мужиками во цвете лет, нож у него, что ли, был, а они спали?
— Не было ножа… Написано, дрался голыми руками, иначе наказание было бы более суровым, а вот у мирных граждан даже пистолеты были…
— Хорошие граждане, да и суд неплох, наказание суровое…
— Видимо, недостаточное, потому что наш пленный себя в обиду не дал, сбежал из участка, украл челнок на космодроме, прилетел на орбитальную заправочную станцию, парализовал десятерых спецов из службы безопасности и улетел.
— Да ну? — удивился сержант. — Вот так просто взял и всех уложил?
— Сержант, это записано в его досье, можешь сам прочитать. Хочешь, я его переброшу на твой шлем?
— Не надо мне, а то расслаблюсь, читая всякую чушь, и всех нас убьют. Первый взвод уже положили…
— Выглядит он парнем не очень крутым, но если почитать да вдуматься…
— И как они его отпустили с орбитальной станции? — поинтересовался сержант, крутя настройку в своем шлеме, чтобы одновременно следить за дорогой и видеть офицера в салоне. — Все то, что вы говорите, звучит, как фантастика! Расстыковку производит дежурный — если не захочет, то ни один корабль не улетит.
— А этот паренек пригрозил, что запустит двигатели на звездолете и сбросит станцию с орбиты. Дежурный было заартачился, видимо, не поверил, но начальник станции взял команду на себя и решил не рисковать.
— И правильно сделал, — пробурчал сержант. — Для таких случаев на станции предусмотрена батарея боевых лазеров — любой звездолет разрежут на дольки, как овощи в продуктовом пакете.
— А наш мальчик и тут нашел выход. Перед тем как сесть на свой корабль, он сбил программу, и когда лазеры начали стрелять, то разворотили полностью одно из крыльев своей же станции…
— Да, согласен, лейтенант, парень не прост. — Сержант рукой в жесткой защитной рукавице прижал юношу к полу, одновременно продолжая следить через шлем за тем, что происходит на дороге. — Лучше не пытайся устроить что-то подобное здесь — подстрелю. Убивать мне тебя нельзя, но ноги продырявлю так, что ходить долго не сможешь. Что там еще, командир, про этою милого мальчугана написано?
— За мальчишкой организовали преследование, отправили два звездолета, один местный — полицейский, другой наш — десантный. Оба пропали без вести. Не понимаю, как его раньше наша разведка не отследила? Так что, сержант, это не простой мальчишка, будь с ним осторожней.
— А на пропавшем звездолете служил мой брат… — пробормотал сержант, возвращаясь к бойнице. — Я с него, лейтенант, глаз, не спущу, это в моих интересах. Командир, может, наденем на него путы? Когда начнется бой, нам будет не до него…
— Надевай! — скомандовал лейтенант. — Думаю, не помешают…
Сержант потянулся к Даньке, но исполнить приказ не успел — по машине открыли огонь. Сначала пули застучали по обшивке как камни, но потом стали прошивать борт насквозь — нападавшие перешли на бронебойные. Один из десантников, простонав, повис на привязных ремнях, остальные стали лихорадочно стрелять, и на Даньку посыпались горячие гильзы.
Заухала пушка. С правого борта вылетели две ракеты.
После каждого пуска машина какое-то время катилась с наклоном, пока амортизаторы компенсировали дополнительную нагрузку.
Стрелял ли кто-то в ответ, Даниил не знал. Лежа на полу, в этом адском шуме разобраться было невозможно. Десантников спасали шлемы, которые приглушали звук, а вот у него не имелось никакой защиты.
Скоро машина остановилась, и тогда сержант, громко ругаясь, полез к дверце, ведущей в кабину. Оттуда он выбросил в салон раненого десантника-водителя, а сам сел за руль.
Броневая машина сразу прибавила скорость, резко накренилась на левый борт и пошла юзом. Потом раздались сразу три или четыре взрыва, один из них прямо под днищем. Броневик остановился, качаясь на мощных амортизаторах.
Лейтенант что-то пронзительно кричал, разобрать слова в громе выстрелов было невозможно, видимо, сообщал, что происходит, а может, и требовал помощи.
Данька пополз к выходному люку в расчете, что ему удастся в этой неразберихе выскочить из десантной машины, но лейтенант мгновенно оказался рядом, прижал его к полу твердой защитной рукавицей и угрожающе прошипел прямо в ухо:
— Только попробуй сбежать, сопляк, и я тебя с огромным удовольствием разорву на части. Ты сейчас живой только потому, что направление движения выбрал правильное — выходи, нас подбили.
Он распахнул люк, выбросил юношу на землю, потом выпрыгнул сам и присел, озираясь по сторонам: вокруг была все та же пустошь — с одной стороны виднелись горы, с другой — далекий лес, до шахты было метров пятьсот.
Тут Даниил заметил вспышку с одного из терриконов, но рассмотреть, чем в них выстрелили, ему не удалось. Из кабины выскочил сержант, вслед за ним еще пятеро десантников разбежались в разные стороны и сноровисто залегли за камнями.
— Возле машины не стоять! — закричал сержант. — Эту ракету она еще собьет, а вот следующую вряд ли — ей двигаться надо, а ходовая часть повреждена…
На десантной машине открылся лючок, и из него вылетела ракета, и почти тут же в темно-зеленом небе метрах в двадцати от них разлилась ярко-желтая вспышка взрыва.
— А может, и отстреляется… — уже спокойнее добавил сержант. — У нее ракет полный комплект. Тут главное — противника ближе не подпустить…
Лейтенант ударил Даньку ногой в спину, заставляя подняться, и показал на дорогу:
— Видишь тот большой камень? Он твой! Будешь сидеть за ним и оттуда ни шагу, даже голову не высовывай — отстрелят. Беги, а я тебя прикрою.
После сильного толчка Данька неловко побежал, еще не совсем понимая, что происходит, к тому же ноги свело от неудобной позы, в которой лежал в десантной машине. Сзади послышались автоматные очереди, в небе взорвались еще две ракеты, ослепив парня ярко-белой вспышкой.
У юноши под ногами защелкали пули, и это добавило ему резвости. Данька упал за указанный камень, тяжело дыша и напряженно оглядываясь. Десантники расползлись вдоль дороги, каждый выбрал себе укрытие по вкусу, благо камней вдоль дороги было много, и начали обстрел тех, кто залег на вершине террикона.
Нападавшие, видимо, использовали электронные прицелы, стреляли точно, хотя расстояние до террикона было километра полтора. Саму засаду спланировали мастерски. Автоматическую пушку разместили за камнями почти вплотную к дороге, управлял ею один человек. Прежде чем его разорвало ракетой, которую пустил лейтенант, он вывел десантную машину из строя, а заодно и трех десантников. Снайпер, который залег на другой стороне дороги за большим камнем, лишил машину водителя. Похоже, что на этот раз десантники столкнулись с теми, кто умел воевать не хуже их.
Бойцы короткими перебежками продвигались к террикону. По ним стреляли, используя разрывные пули, — при ударе о землю они разлетались мелкими иголочками в разные стороны: убивать не убивали, но ранения оставляли очень болезненные. Такие осколки хоть и проникали неглубоко, но удалить их было невозможно. Через пару часов они начинали гноиться, и, если хирургическую помощь не могли оказать в течение суток, боец умирал от заражения крови. Защитный комплект — забрала, жилет и щитки прикрывали не все тело, поэтому осколки легко находили незащищенные места.
Лейтенант, лежа за камнем, что-то говорил в свой микрофон, одновременно ведя видеосъемку через нашлемную камеру и давая точные координаты целей для челноков. Для привязки он использовал космические зонды.
Участь тех, кто занимал оборону на терриконе, была предрешена — боевые шлюпки с высоты трех километров дадут ракетно-пушечный залп, а потом вперед пойдут десантники, добивая тех, кто остался в живых. Это была обычная тактика подобных боев, поэтому десантники, лежавшие вокруг Даньки, не спешили.
Даниил недоумевал, откуда здесь взялись настоящие профессиональные бойцы, если, когда он уходил отсюда, точнее уезжал на полицейской машине, ни единого живого человека не оставалось. Он вытер вспотевший от пробежки лоб. Интересная задачка: не было десантников — не было опытного противника, первый взвод пропал в шахте, и появился настоящий противник, да еще с тем же оружием, что было у первого взвода…
Над головой минут через пять вялой стрельбы с обеих сторон послышался заунывный вой двигателей. Юноша поднял голову, но ничего не увидел за низко стелющимися над землей грязно-зеленоватыми облаками, а потом послышалось шипение отделившихся от челноков ракет.
Терриконы взметнулись вверх огромным пылевым облаком, следующая пара шлюпок расстреляла свой боезапас по близлежащим окрестностям.
— Парень, ко мне! — скомандовал офицер, встав из-за соседнего камня. — Взвод, двигаемся вперед по отработанной схеме! Не подставлять задницы — противник доказал, что стрелять умеет не хуже нас.
Десантники побежали, по очереди выискивая для себя укрытие, а заняв очередное, ловили в электронные прицелы местность впереди, и только тогда вперед выдвигалась следующая пара.
Данька встал с лейтенантом рядом, не дожидаясь того, что его кто-то поднимет пинком с земли.
— Живой? — спросил равнодушно тот, вглядываясь в терриконы, которые стали ниже метра на три после ракетного залпа. Пыль еще не развеялась, но ветер понемногу уносил густую пелену в лес.
— Живой, — ответил юноша. — Цел и невредим.
— Тогда скажи, что там впереди?
— Три пластиковых здания, довольно просторная площадка между ними и терриконы.
— Это я и без тебя вижу, — проворчал офицер, как раз рассматривая в этот момент картинку, которую передавал ему зонд или беспилотный планер. — Только зданий осталось всего два, одно наполовину разрушено. Ты догадываешься, что там случилось? Кто воюет против нас?
— Я ничего не знаю, у меня нет ваших приборов, спутников, зондов и планеров, — ответил хмуро Даниил. — Я вам уже рассказывал, что на меня здесь нападали все, кого встречал, и без всяких причин, а потом умирали оттого, что у них белела кожа и синели губы. Думаю, в вас стрелял ваш первый взвод…
— Что?! — Офицер поморщился, крутя настройку громкости в шлеме, — Что ты сказал?
— Они, вероятнее всего, уже мертвы, — снова стал объяснять юноша. — Все здесь умирают довольно быстро.
— Это я услышал еще в первый раз, — кивнул офицер. — А то, что первый взвод погиб, и так понятно, они бы не стали вести по нам огонь. К тому же стреляли в нас из наших автоматов и пушек, а противник мог их взять только у мертвых десантников. Значит, наш взвод попал в хорошо спланированную засаду, как и мы. Только нам удалось отбиться, спасла броня, а вот они оказались без защиты. Так кто же там прячется?
Данька хотел повторить, что в десантников стреляют их же собратья по оружию, но передумал. Сейчас он пленный, и с ним никто церемониться не будет — влепят пулю в лоб, а потом скажут, что пытался бежать. Идут боевые действия, одним трупом больше, одним меньше, кого это потом заинтересует? Интересно, от пули в голову он умрет или нет?
Даниил вздохнул:
— Не было в шахте никого, кроме охранников и полиции.
— Возможно, это гомункулусы решили в нас пострелять? — Офицер поправил настройку в шлеме, наблюдая через оптику за осторожными передвижениями своих бойцов. — Для того чтобы уничтожить мой взвод, им потребуется довольно мощное оружие…
— У гомункулусов оно есть, — пожал плечами Даниил. — В шахте имеются пулеметы и боевые роботы с автоматическими пушками…
— Что?!
— Сначала приобрели списанные боевые машины без оружия, потом отдельно закупили пушки, установили их и получили полноценных боевых роботов.
— Всегда говорил, что нельзя такое вооружение продавать гражданским организациям, — проворчал лейтенант. — Интенданты получают империалы, а нам приходится воевать против своих же роботов.
Он хотел еще что-то сказать, но только с досадой махнул рукой:
— Ты сейчас идешь за моими бойцами и не прячешься. Есть у меня ощущение, что те, кто залег у шахты, в тебя стрелять не будут…
— Я в этом не уверен…
— Ты или выполняешь мой приказ, или получишь пулю! — Лейтенант вздохнул и мрачно проговорил в микрофон: — Воины! На шахте имеются боевые роботы с полным вооружением. Не подставляться. Снайперы идут первыми, за ними ракетчики, уничтожать все, что движется, живых ребят из первого взвода там больше нет. А ты что стоишь? Вперед!!!
Данька пожал плечами и зашагал по дороге в полный рост, не пригибаясь, его чувство опасности молчало, поэтому он был уверен, что в него никто стрелять не будет. Вероятнее всего те, кто стрелял с террикона, уже мертвы — кого не убила болезнь, того разорвало в клочья ракетами.
Правда, что-то опять не сходилось — если носителем вируса является он, то почему не заболели десантники, которые ехали с ним в одной машине? Взвод десантников, который занимал по плану управление шахты, мог заразиться от трупов, это логично. Но почему не заразились эти? Они же дышали с ним одним воздухом, разговаривали, били ногами…
Юноша растерянно развел руками. Выходит, все его выводы ошибочны и он не Тифозная Мэри? Но тогда каким образом происходит заражение? Не привязан же вирус к одному месту, к территории шахты?
А если это правда, то почему люди и мутанты, которые находились в управлении, заразились только тогда, когда он появился перед ними? Что-то парень не понимает…
Данька хотя и шел неторопливо, но уже обогнал десантников — ему же не приходилось прятаться за камнями и делать перебежки, согнувшись и ловя в прицел местность впереди и каждый раз потеть от страха, что тебя подстрелят. Он остановился, услышав мрачный голос сержанта:
— Сделаешь еще один шаг вперед без моей команды — убью!
До управления шахты оставалось не больше сотни метров, уже можно было рассмотреть полицейские машины на площадке и трупы вокруг них. Лейтенант был прав, здание управления разрушили ракетным залпом — сквозь огромную дыру виднелись рваные куски зеленого ковра, имитирующего траву, и разбитые обгорелые панели на стенах. Зачем потребовалось взрывать управление? Не понравился запах тления человеческих останков, или увидели угрозу в мертвых разлагающихся мутантах?
Сержант, подождав отставших десантников, скомандовал:
— Иди вперед, только медленно, так, чтобы мы успевали за тобой. Если увижу, что ты ускоряешь шаг, считаю это попыткой к бегству. Понятно?
— Вполне. — Данька посмотрел, как десантники занимают оборону, подождал, пока вперед пробежала на пару десятков метров первая пара и залегла за полицейской машиной, и только тогда медленно двинулся вперед.
— Что увидел? — поинтересовался лейтенант.
— Просто наблюдаю за вашими умелыми действиями и чувствую себя подсадной уткой, — ответил юноша. — Я иду вперед без прикрытия, не прячась, а вы ползете рядом.
— Еще слово, и сам поползешь, — рявкнул, правда не очень громко, сержант; видимо, боялся, что его услышит противник. — Вперед, но медленно!
Даниил был по-прежнему уверен в том, что никто в него не целится.
Он дошел до центра площадки, где не так давно вел бой с полицейскими, о чем до сих пор напоминали разбросанные повсюду обломки машин, и остановился. Десантники рассредоточились вокруг него, распределив между собой сектора стрельбы. Двое быстро пробежали по площадке, показывая друг другу на трупы десантников.
— Посчитали? — прошипел в микрофон лейтенант, который залег за ближайшей полицейской машиной, — у него была включена громкая связь, должно быть для того, чтобы слышал сержант.
— Так точно! — ответил один из десантников. — Здесь почти весь первый взвод, и все мертвы. Не вижу только капитана Грегори и еще троих. Также не обнаружено никаких следов предполагаемого противника, ни одного мертвого тела — то ли унесли с собой, то ли никого, кроме наших ребят, здесь и не было…
— Что значит не было?! — недоуменно нахмурился лейтенант. — А кто же в нас тогда стрелял? Докладывайте точнее…
— Докладываю, в ребятах из первого взвода наши пули, мы точно подстрелили троих, нет четверых… — Десантник поправился, увидев, как кто-то сбоку поднял руку вверх. — Похоже, мы стреляли друг в друга…
— Что ты этим хочешь сказать? — недовольно сморщился лейтенант.
— Только то, что они стреляли по нам, а мы по ним. — Сержант перекатился в сторону и уже из-за другой машины добавил: — Ракетные ранцы пусты, ракеты пускали по нам они, это видно по положению тел перед смертью.
— Что они, нас за кого-то чужого приняли? — еще больше нахмурился лейтенант, понимая, что за такую ошибку можно не только лишиться офицерского звания, но и под трибунал попасть. — Ты, сержант, так больше не шути.
— А я и не шучу. — Сержант встал во весь рост и махнул кому-то из десантников, тот легкой трусцой побежал к зданию управления, за ним второй, прикрывая его во время движения. — Есть у меня ощущение, что в развалинах сейчас ребята обнаружат капитана Грегори, а рядом двух-трех солдат, и окажется, что у него расстреляна пара рожков автоматов, сам же Грегори разорван на части ракетой, которую выпустил кто-то из его взвода.
— О чем ты говоришь? — Лейтенант тоже встал, правда, продолжая настороженно осматривать окрестности. — К чему ведешь?
— Все просто, командир. — Сержант откинул забрало шлема, показав обычное мужское лицо с длинным унылым носом, — Доказать ничего не смогу без проведения баллистической экспертизы, но уверен, что в паре трупов, лежащих здесь, вы найдете пули из наших автоматов. А в тех, кто лежит в здании управления, обнаружатся пули капитана Грегори.
— Не понимаю… — растерянно протянул офицер. — Ничего не понимаю…
— Как не сомневаюсь, — продолжил, мрачно сплевывая на землю, сержант, — что наш водитель убит кем-то из первого взвода. Если вернемся назад и осмотрим место засады, то найдем мертвых снайперов и кого-то из бойцов с переносной автоматической пушкой.
— Сержант! Выражайтесь точнее, — пробормотал офицер со страдальческой физиономией, словно у него разболелся зуб. — Хватит загадок на сегодня!
— А никаких загадок нет — мы стреляли друг в друга, а вот почему мы это делали, должен рассказать этот паренек. — Сержант подошел к юноше и накинул ему на руки путы. — Он точно все знает. Если помните, ребята доложили, что мутанты были расстреляны из тех же пистолетов, что мы у него нашли.
— И что это значит? — Лейтенант хмуро посмотрел на понемногу темнеющее небо, приближалась ночь. — Ну и пострелял он их — и что? В нас же он не стрелял…
— После того как вы прочитали его досье, я уверен: в том, что на нас напали наши же ребята, — его заслуга. Объяснить не могу, доказательств никаких, но чутье подсказывает, что без него здесь не обошлось. — Сержант присел на бампер полицейской машины. — С удовольствием отвернул бы ему голову. Командир, может, отвернетесь на полчасика, а я его заставлю во всем признаться?
— Возможно, сержант, он что-то знает, но допрашивать его нам запретили. — Лейтенант угрюмо вздохнул. — Отвернуться мне очень хочется, только как потом объясняться станем? Мы уже сейчас попали в такое дерьмо, что нас всех прогонят через детектор лжи…
— Да уж, без него не обойдется. — Сержант проверил магазин и вставил новый. — Ненавижу эту процедуру, все время думаю: что они там рассматривают на своих экранах? Так и кажется, будто даже когда врешь, все равно выдаешь ребят, да и себя самого подставляешь…
— На этом все и построено. Поэтому уже сейчас нужно об всем позаботиться, — покивал лейтенант. — Скажи, сержант, что докладывать будем? Только помни, все сообщения фиксируются, а за мертвых ребят кому-то ответить обязательно придется…
— Сейчас что-нибудь придумаем… — Сержант повернулся к выбежавшим из управления десантникам. — Кого еще нашли?
— Капитан Грегори на втором этаже, четыре рожка патронов у него расстреляно, там трое наших убитых ребят. Впечатление такое, что он по ним лупил сверху, а ракетой в него стрельнул кто-то из тех, что здесь лежат…
— Ну вот, командир, пасьянс и сошелся — все сошли с ума! Никакое другое объяснение придумать не могу. — Сержант мрачно посмотрел на небо, потом на трупы и разрушенное здание. — Думаю, дело обстояло так…
— Не томи, сержант…
— Сначала наш капитан потерял рассудок, а такое бывает от перенапряжения, и расстрелял своих же ребят. Другие на шум прибежали, но он и по ним начал пулять. Они его и взорвали из ракетной установки, потому что по-другому добраться до него не смогли…
— Сержант, не забывай, он офицер, за него спрос особый…
— Лейтенант, ты даже не представляешь, как много гибнет командиров во время проведения боевых действий от выстрелов своих же бойцов. И доказать ничего не могут, даже детектор лжи не помогает.
— Ладно, допустим, что дело обстояло так, как ты говоришь, — поморщился офицер. — Рассказывай, что было дальше…
— Тут ребята услышали по радио, что мы приближаемся, расположились на местных горках и решили устроить нам бой, а потом все списать на мутантов — закон старый, чем больше трупов, тем легче все неудачи свалить на мертвых.
— Возможно, что и испугались, труп капитана еще теплый…
— Ну это примерная версия, все могло быть совсем не так. Троих послали вперед, чтобы они вывели нашу машину из строя: на ней слишком много тяжелого вооружения, хороший обзор, да и детекторов хватает. Бронебойными пулями стрелять хорошо только с близкого расстояния, да и маркеры для ракет лучше ставить под днище метров с пятидесяти.
— Допустим, только цель-то какая? Им же было понятно, что мы вызовем челноки.
— Ну не скажите, — ухмыльнулся сержант. — Если офицера первыми выстрелами снять, то вполне может получиться. Они так и стреляли. Это вам повезло, что не попали.
— А если все-таки стрелял кто-то другой?
— Нет, вряд ли. Только десантники могли столь грамотно засаду организовать, никто так хорошо не знает слабых мест наших машин. Мутантам точно в голову бы не пришло стрелять ракетами под днище: противоракетная система считает, что ракеты идут мимо цели и не взрывают их, а в днище самая слабая броня, да и ходовой конец…
— Логично, только детектора лжи им бы потом все равно не избежать. Должны же они были это понимать?
— Мы не знаем, что они думали. Уходить надо отсюда, лейтенант, плохие здесь дела творятся, что-то здесь не так. У меня чутье на неприятности. И не в ребятах из первого взвода дело…
— Но почему они не отвечали на запросы по связи — ни нам, ни полковнику?
— Не знаю, и отвечать некому — все мертвы, и мы такими же станем, если не уберемся…
— А докладывать что?
— Это-то как раз самое простое… Говорить нужно правду, чтобы потом на детекторе не провалиться. Думаю, примерно так: объект захвачен, противник уничтожен. Много мертвых мутантов в разрушенном здании. Вот вам и противник, который на нас напал. Они всех ребят наших положили, а потом по нам стрелять стали. Должны поверить, гомункулусы повсюду вне закона…
— Да-да, ты прав, сержант. — Лейтенант выпрямился. Глаза его яростно блеснули, когда он посмотрел на Даньку. Похоже, он, как и сержант, считал парня виновным в том, что с ними здесь произошло, — Так и доложу…
Он покрутил регулятор на шлеме и включил громкую связь. Десантники, видя, что лейтенант и сержант спокойно сидят на капотах машин, присоединились к ним, оставив двоих наблюдать за окрестностями.
— Полковник, мы на месте, — проговорил лейтенант. — Объект нами захвачен и контролируется полностью, включая всю наружную инфраструктуру шахты и управление. Потери — четверо убитых и трое легкораненых. На месте обнаружены гомункулусы, которые, как показал пленный, служили на шахте охранниками. Весь первый взвод уничтожен, капитан Грегори тоже, видимо, мутанты напали на них неожиданно…
— Мутанты? — недоуменно спросил голос по радио. — Мне ничего об этом не известно, опять разведка недоработала? Гомункулусов нам еще здесь не хватало…
Лейтенант посмотрел на сержанта, получив его утвердительный кивок, продолжил:
— Похоже, они взбунтовались, причина неизвестна, а допросить некого — все мертвы. Мы провели полную зачистку…
— Точно всех положили?
— По спискам не проверяли, но никто больше не стреляет. Прошу прислать челнок для возвращения на корабль, так как вести дальнейшие боевые действия не могу. Раненым требуется квалифицированная медицинская помощь… У десантной машины повреждена ходовая часть, вынужден ее оставить в полукилометре от шахты, боезапас израсходован больше чем на половину. Место для посадки челнока подготовлено…
Сержант довольно усмехнулся:
— Нормально, командир, пусть они сами здесь разбираются, а нам пора домой…
— Лейтенант, пока не выполните задание первого взвода, об эвакуации и не мечтайте… — прозвучал в динамике голос полковника. — Заменить вас некем, остальные уже отправлены на корабль. Челнок к вам направлю, но только для того, чтобы пополнить боекомплект. Груз сбросят вам без приземления…
— Но у меня большие потери, полковник, еще один такой бой — и никого не останется! Осталось меньше половины боеспособного состава.
— Сочувствую, но помочь ничем не могу, — хмыкнул полковник, — Вас чему учили в академии? Выполняйте поставленную задачу, эвакуировать никого не будем. Это же обычное задание…
— Какое это обычное задание, если повсюду трупы, и не у всех огнестрельные ранения? У большинства симптомы такие же, что рассказывали медики на инструктаже.
— А если понимаешь, куда попал, то зачем спрашиваешь? — прорычал полковник. — Ты глубже всех влез в это дерьмо, тебе и разгребать. Я не собираюсь никого отзывать, пока не выясню, что за чертовщина здесь творится! Пацана береги, за него ответишь особо. Вниз в шахту! По исполнении доложить. Обещаю двойные премиальные. Конец.
Лейтенант отключил связь, лицо его было мрачным.
Десантники давно сгрудились вокруг него, чтобы лучше слышать. Трое действительно были ранены, кровь просачивалась сквозь ткань комбинезонов.
— Как я понимаю, медицинской помощи не будет, командир? — спросил один из них.
— Не будет, и я здесь никого отдыхать не оставлю. Мне каждый из вас потребуется в шахте, так что приводите себя в порядок.
Десантники угрюмо выругались и полезли за аптечками.
До этого никому из них и в голову не пришло сделать себе перевязку, все надеялись на помощь медиков. Раны были легкими, но болезненными — шрапнель от разрывных пуль проникает в тело неглубоко, но вытащить ее в полевых условиях невозможно.
Бойцы стали перевязывать друг другу руки и ноги, вкалывая заодно себе стимуляторы, ослабляющие боль и поднимающие тонус. На таких препаратах можно продержаться сутки на ногах и в ясном сознании, независимо от тяжести ранений, только потом становится очень плохо.
— Что за задание было у первого взвода? — спросил сержант, делая себе перевязку раненой руки. — Дерьмо какое-нибудь?
— Задание обычное, ты же слышал… — Лейтенант достал из своей аптечки стимулятор и воткнул пластиковый шприц себе в мышцу руки прямо через ткань комбинезона. — В одном из штреков требуется найти камень с неизвестными надписями — артефакт какой-то древней цивилизации. Его следует забрать и доставить на звездолет. Это наша новая задача.
— А почему-то мне прогулка под землю не кажется такой легкой. — Сержант тоже вколол себе препарат. — И очень странно, что за каким-то камешком с надписями посылают целый взвод десантников. Ничего не хочешь сказать, командир? Лучше эго сделать сейчас, чем потом, когда нас станут убивать. Так хоть подготовимся и будем знать, что нас ожидает…
— Ничего не могу ответить, сержант, сам не понимаю, — признался лейтенант. — На инструктаже нам всем это задание показалось простым, даже позавидовали капитану…
— А этот нам зачем нужен? — Сержант показал рукой на Даньку. — Для чего мы его с собой таскаем? Бить нельзя, допрашивать тоже, в бою его прикрывай…
— Полковник посчитал, что артефакт может находиться у него. Прошла такая информация, откуда она появилась, — не знаю.
— Нет у него ничего, я его сам обыскивал. Зачем он нам сейчас нужен?
— А теперь, когда мы узнали, что это за парень, выяснилось, что он знает много интересного. Может рассказать, что случилось с твоим братом, а заодно и с десантным крейсером “Могучий”.
— Вот теперь понятно, — хмыкнул сержант. — Давайте, парни, слазим в эту чертову нору. Насколько мне известно, там никого нет — всех людей эвакуировали сразу после того, как объявили карантин.
— Не всех… — пробормотал Данька. — Как раз там, где находится артефакт, люди могут и быть…
— Ну вот! — ухмыльнулся лейтенант. — Понимаешь теперь, о чем я? Он много чего знает…
— Часть шахтеров закрыли в двенадцатом штреке на карантин. Управляющий считал, что болезнь распространялась оттуда.
— О какой болезни ты говоришь?
— А вы не видите, что лица у ваших мертвых десантников белые и губы синие? Это и есть главный признак. У зараженных кости размягчаются, а дальше все умирают, причем разложение тел происходит очень быстро, уже через пару часов появляется жуткий запах тления…
— Подтверждаю, — проговорил один из десантников. — Когда обследовали здание, вонь там стояла такая, словно трупы гнили уже месяц, да и капитан Грегори, точнее то, что от него осталось, уже разлагался…
— Это точно, — покивал сержант. — Здесь на свежем воздухе ветерок вонь относит, но мертвечиной от ребят первого взвода разит так, словно трупы месяц под солнцем валялись…
— Это нас не касается, — сморщился лейтенант. — Нам сейчас нужно найти вход в чертову дыру.
— Вперед, бойцы! — скомандовал сержант. — Разошлись парами, и осторожнее… Кроме входа, ищите схему шахты, мы должны знать расположение всех штреков, а иначе будем блуждать не одни сутки…
Десантники разбежались в разные стороны. С Данькой остались только сержант и лейтенант.
— Вот теперь рассказывай, что ты знаешь об этой болезни и как нам от нее защититься, — произнес офицер. — И не шути с нами, у меня давно руки чешутся из тебя отбивную сделать…
— Как защититься — не знаю, что за болезнь — тоже. Хотите бить — бейте, только сначала путы снимите, чтобы бой был на равных…
— Честного боя захотел, сопляк? — Сержант окинул взглядом Данькину фигуру. — Прости, но меня не этому учили. Честность нужна тем, кто в бой не ходит. У нас главное — выжить и приказ выполнить, а как я это сделаю, никого не интересует. Поэтому не стану я с тебя путы снимать, а вот пальчики на руках начну отрезать, и ты мне все расскажешь. Без пальчиков на руках не умрешь и ходить сможешь, так что я приказ не нарушу. Ты меня понял?!
— Спрашивайте, пальцы мне свои жалко… — Данька не испугался, хотя поверил, что сержант так и сделает. Сейчас ему было просто интересно, что будет дальше. Происходящее давно казалось остросюжетным сериалом, настолько было нереально. — Все, что знаю, и без пыток расскажу…
— Итак, что это за болезнь?
— Не знаю, я не медик. Мне известно только, что люди заболевают и умирают, и болезнь эта появилась сразу после того, как обнаружили артефакт. Болели только те, кто так или иначе соприкасался с камнем. Руководство шахты закрыло штрек на карантин, перекрыли вход в него металлической стеной…
— Хорошо рассказываешь, понятно… — Сержант переглянулся с лейтенантом. — Выходит, ты в этом штреке был и артефакт видел?
— Был и видел. Камень небольшой, но тяжелый, я его даже с места сдвинуть не смог, а на нем бороздки нацарапаны, словно кто-то лазером баловался…
— Хорошо, что небольшой, но плохо, что тяжелый, — вздохнул лейтенант. — Придется носилки делать для переноски или использовать какую-то технику. Надеюсь, ты нам покажешь место, где находится артефакт?
— Покажу.
— Почему все заболели, а ты не заболел?
— Я же говорил, у меня иммунитет, наверно, потому что универсальную вакцину вкололи на станции…
— Ладно, разберемся на месте… — Сержант посмотрел на лейтенанта. — Вы ему верите, командир?
— Верю, не верю — какая разница? Бить нельзя, пытать тоже. Перед нами поставлена задача: спуститься в шахту, забрать артефакт и вернуться на звездолет. Чем быстрее мы это сделаем, тем больше шансов остаться в живых.
— У меня плохое предчувствие, командир…
— И что? Предлагаешь отказаться от выполнения приказа? Тогда нам точно долго не прожить. Пока мы не достанем артефакт из шахты, нас отсюда не заберут…
— Да… — Сержант поднес к носу Даньки свой огромный кулак. — Запомни, я всегда буду рядом и в случае чего помогу тебе отправиться на тот свет.
— Запомню… — Даниил вздохнул и отвернулся. — Мне в шахту возвращаться не хочется. Может, одни сходите?
— Остряк! Как же мы без тебя? Ты — наш козырь на случай засады, — Лейтенант прислушался к тому, что говорили в его шлеме, и махнул рукой. — Сержант, ребята нашли и схему шахты, и вход. Созывай всех и вперед с максимальной осторожностью. Челноки с боезапасом ждать не будем… Шлемы в полный режим газовой и бактериальной защиты.
— Если болезнь по воздуху передается, то мы уже заразились, а с респиратором дышать тяжело, внимательность притупляется…
— А если не заразились?
— Шлемы на полную защиту! — подумав, взревел сержант. — Первая двойка входит, вторая страхует, потом мы с лейтенантом и пленником. Вперед!
Десантники пробежали к тому зданию, над которым возвышался огромный вентилятор.
Когда десантники скрылись внутри, лейтенант подтолкнул Даньку в спину.
— Вперед, парень. Идем не спеша.
— Путы снимите, — попросил юноша. — Двигаться неудобно, я же вас сковывать буду, в случае чего пожалеете, если в засаду попадем…
— Сержант?
— Сейчас сниму. — Десантник прижал к путам небольшой пластиковый флакончик, и они, размягчившись, разорвались. — В шахте бежать некуда…
Данька отбросил в сторону полоски пластика и медленно двинулся вперед. На небе уже появилась первая яркая звезда, подул прохладный ветерок, принесший из леса пряные запахи листвы и вой хищников.
Вход в шахту был накрыт огромным пластиковым куполом. Снизу из боковых проходов вверх тянулись огромные пластиковые короба к всасывающему вентилятору. Сам туннель вниз, похоже, пробивали сразу три проходческих комбайна, шедшие рядом, — настолько он был широк. Посредине стояли широкие стальные ленты транспортеров, выносившие снизу руду. Сейчас они матово отблескивали в свете редких светильников, уходящих в глубину. Рядом тянулись широкие пластиковые ленты для спуска и подъема людей.
— Командир! — Один из десантников махнул рукой. — Нам нужна крайняя правая лента, если верить схемам. Я могу подать питание и запустить эскалаторы и вентиляторы.
— Нет, запускать ничего не будем. — Лейтенант свистнул, и эхо долго играло звуками в глубине. — Слышишь? Если запустим оборудование, то грохотать будет так, что к нам любой сможет незаметно подкрасться. Пойдем пешком…
— Спускаться, если судить по схеме, придется почти два километра, под таким уклоном ноги будут скользить…
— Хочешь умереть? — Лейтенант с хмурой задумчивостью посмотрел на десантника. — Здесь много странного происходит, солдат, вряд ли стоит кому-то облегчать задачу нас убить…
— Виноват, командир. Просто топать вниз далеко, а с полной выкладкой легко споткнуться — и будешь катиться вниз, пока не попадешь в преисподнюю: если ни за что не зацепишься, то разобьешься…
— Самые легкие пути всегда ведут в ловушки. Сейчас на нас работает тишина. Спешить нам некуда, сроки выполнения задачи не обозначены. Значит, пойдем медленно, с отдыхом, но лучше медленно и неудобно идти, чем быстро и с комфортом умирать.
— Вас понял, командир. Может тогда освещение включить на полную мощь? Сейчас оно работает в аварийном режиме…
— Свет не помешает, хорошая видимость — залог здоровья. Сержант, командуй.
— Первая двойка вниз, за ней вторая, потом мы с командиром и пленным, третья двойка замыкает. Связь — кодовая четверка, расстояние между группами в прямой видимости. Первая двойка пошла!
Лампы в шахте замерцали, потом неожиданно вспыхнули так ярко, что Данька прикрыл глаза руками, а у десантников прозрачные забрала потемнели, став почти черными.
Двое бойцов затопали вниз, придерживаясь руками за перила. За ними, выдержав интервал, последовали и другие. Идти под уклон оказалось действительно тяжело, хорошо хоть ноги не скользили — пластик был покрыт специальным противоскользящим покрытием.
Последним шел сержант, контролировавший каждое движение юноши.
Было тихо, так что каждый шорох возвращало эхо. Ярко светили прожектора и лампы под потолком, поэтому туннель просматривался далеко. Пройдя примерно метров сто, они увидели уходящий вбок туннель.
— Первый штрек, — прокомментировал один из идущих впереди десантников. — С этой стороны нечетные, с другой четные. Двенадцатый штрек на другой стороне, придется перелезать через транспортер.
— Ничего страшного, перелезем, но не сейчас, бдительность не терять! — произнес лейтенант. — Дойдем до нужного штрека, там на месте разберемся, что делать.
Даниилу показалось, что в глубине шахты над главным транспортером летает знакомая по кошмарам тень летучей мыши.
Десантники приспособились к уклону и теперь двигались быстро.
Появился еще один пробитый туннель, на этот раз на другой стороне транспортера.
— Второй штрек, — прокомментировал десантник из первой двойки. — Если двигаться в том же темпе, то уже минут через двадцать будем на месте.
Лейтенант затряс шлемом, потом несколько раз легко стукнул ладонью.
— Что-то не так? — поинтересовался сержант.
— Не могу связаться с полковником. — Лейтенант закрутил регуляторы. — Сильный треск…
— Мы под горой на глубине трехсот метров, руда металлическая, сюда не пробьются радиоволны, поэтому связи не будет.
— Надо было оставить хоть одного человека наверху. Если возникнут проблемы, нам никто не поможет.
— Нам и так никто не поможет, челноки в шахте нас не прикроют…
— Ты прав. — Офицер перестал возиться со своим шлемом. — Только без связи опасно, а вдруг напоремся на что-то такое, с чем не сможем справиться. Потери большие понесли, нас осталось мало…
— Убитых много, — согласился с ним сержант. — Только полковник предупредил, что помощи ждать не стоит.
— Да уж, — вздохнул офицер. — Аккуратнее надо идти.
Они прошли третий штрек, затем четвертый.
Данька вздохнул и спросил:
— А что вы будете делать, когда в вас начнут стрелять ваши же десантники — те, которые идут впереди?
— Это еще почему? — поинтересовался сержант. — Мы — одна команда, повидали немало, и я готов поручиться за каждого.
— А за десантников первого взвода вы тоже могли поручиться? — Как бы Данька ни старался, но все равно получилось довольно ехидно. — Они же были с вами в одной команде…
— Если что-то хочешь сказать, то говори или заткнись! — буркнул офицер. — Бойцы устали, нервы у всех на пределе, кто-нибудь возьмет и пустит тебе пулю в лоб за такие подозрения. А я на это время отвернусь.
— Люди сходят здесь с ума, поэтому подготовьтесь к тому, что в вас начнут стрелять ваши же люди, — проговорил юноша. — Надеюсь, что ошибаюсь, но предупреждаю о том, что такое возможно. Первый взвод стрелял не потому, что они вас испугались, а потому, что заболели…
— Командир? — Сержант обогнал Даньку и подошел к офицеру, — Может, пленный прав?
— Может и прав, — вздохнул лейтенант. — Только придумать ничего не могу. Как определить, что они заболели?
— Кожа станет белой, а губы посинеют, — сказал юноша. — Двигаться начнут рывками оттого, что кости станут распадаться…
— С такого расстояния движение не заметим, а уменьшим интервал — риск еще больше возрастет, лучше разойтись. — Офицер нажат переключатель связи. — Увеличиваем расстояние между парами до ста метров, всем быть готовыми к неожиданному нападению. — Он отключил связь. — Это все, что могу придумать, но если первая пара попадет в засаду, а мы окажемся от нее слишком далеко, чтобы успеть помочь, то я тебе сам голову отверну.
— Я только предупредил. — Даниил развел руками. — Сейчас мы с вами на одной стороне…
— Сержант, контролировать каждое движение пленного! — рявкнул офицер. — Ему могут быть известны какие-то потаенные ходы, не зря же он начинает рассказывать всякие байки…
— От меня не уйдет, — пробурчал сержант. — Я ему ноги быстро укорочу. Разрешите при попытке к бегству применить оружие?
— А тебе уже все равно, что случилось с твоим братом? Если да, то стреляй, но только-по ногам, да и то при этом думай, как ты его обратно на своей спине потащишь.
— Вас понял. — Сержант подтолкнул юношу в спину. — Буду стрелять по ногам и в мягкие места, чтобы после перевязки мог двигаться сам. Тащить мне его не хочется…
— Все неприятности, если начнутся, то вон там, где кружит летучая мышь. — Данька показал рукой вперед. — Мы от нее уже недалеко…
— Какая летучая мышь? — Лейтенант что-то покрутил в шлеме. Данька знал, что тот сейчас сканирует пространство впереди как минимум в трех диапазонах и с большим увеличением. — Ничего я не вижу, ни в инфракрасном режиме, ни в обычном, только над транспортером плавает какая-то дымка. Но это, возможно, наводка от руды.
— Пятый штрек! — выкрикнул десантник из первой двойки, теперь из-за расстояния голос был слышен только по связи, а фигуры расплывались в ярком свете.
Огромная тень летучей мыши по-прежнему металась над транспортерами далеко внизу, расстояние скрадывалось ярким светом и бликами от стальной ленты, слепившими глаза.
— Идем как-то слишком спокойно. Может, действительно обойдется? — пробормотал за спиной сержант. — В шахте никого, людей всех вывезли… Парень, а карантин точно из-за болезни объявили?
— Нам так объяснили, — вздохнул Данька. — Все, кто работал здесь, рано или поздно сходили с ума и начинали убивать своих соседей, семью, детей — всех, кто находился рядом.
— Может, это от руды люди с ума сходили, — предположил офицер. — Я знаю, такие случаи бывали на Цитроне. Там правительство вынуждено было две шахты закрыть. Сколько специалистов туда ни приезжало, а причину так и не выяснили. Сначала искали инопланетное воздействие, это всегда так делается. Потом исследовали местные микроорганизмы. В конце концов пришли к выводу, что руда выделяет опасное для человеческого мозга излучение. Как только шахты закрыли, так сразу все прекратилось…
— Шестой штрек, — объявил десантник из первой двойки, показывая на отходящий от основного коридора туннель. — Идем нормально, никого не наблюдаю, детекторы молчат.
— Продолжать движение, — скомандовал офицер. — Бдительность не терять! Люди здесь мрут пачками, причина для этого существует, и мы к ней приближаемся.
— Есть не терять бдительность! — отозвался десантник. — Детекторы работают на всех частотах, только приходится все калибровать через каждые двадцать шагов от наводок…
К Данькиному удивлению, они спокойно дошли до двенадцатого штрека, который ничем не отличался от других — также выходила лента транспортера и отсвечивала руда на стенах туннеля. Здесь им пришлось перебираться через основной транспортер, но и это прошло без каких-то проблем.
Первая двойка зашла внутрь, за ней нырнула в туннель вторая двойка, и тут изнутри послышались выстрелы.
Офицер рванулся вперед, а сержант толкнул Даньку в спину, прижимая его к земле, и одновременно снял автомат с предохранителя.
— Сообщить о причине стрельбы! — заорал он в микрофон. — Первая двойка, доложить немедленно!
В ответ раздалось новые автоматные очереди.
— Сержант, ко мне! — прошипел лейтенант. — Пленного вперед!
Данька встал и медленно двинулся вперед, подталкиваемый в спину стволом автомата.
Туннель закончился металлической стеной, перегораживающей штрек. Выстрелы слышались из-за нее. Офицер прильнул головой в шлеме к металлу и периодически что-то подкручивал, видимо, менял типы детекторов.
— Что там за стеной? — спросил сержант, больно сжав Даниилу плечо.
— Еще одна комната, в ней автоматические пулеметы, за ней зал с дробилкой и снова стена…
— Стреляют не пулеметы, — задумчиво произнес лейтенант. — Наши ребята либо отстреливаются от кого-то, либо лупят друг в друга. Ничего не вижу ни в одном режиме — наводки от руды. Идем дальше?
Сержант потянул едва заметную дверь на себя. Когда она стала медленно открываться, лейтенант, прижав юношу к стене, поднял автомат и одним прыжком заскочил внутрь.
— Сержант, за мной! Чисто…
Десантник подтолкнул Даньку. Юноша вошел и увидел продолжение туннеля, заканчивающегося другой стеной, автоматические пулеметы, закрепленные на стенах высоко под потолком, смотрели в противоположную сторону. Их уже вывели из строя, десантники оборвали все провода, ведущие к управляющему блоку.
— Так, пулеметы вижу, — одобрительно покивал офицер, подходя к следующей стене. — Хорошо, что не обманул, дальше, говоришь, дробилка?
— Была дробилка, помещение как-то обрабатывали, то ли газом, то ли излучением — от вируса.
— Нашел. — Сержант открыл небольшой пульт, закрепленный в углу. — Вот управление каким-то силовым агрегатом, а ниже написано “дезинфекция”. Так, обезврежено. Идем дальше?
— Пока нет, ждем. — Лейтенант прислушался к грохоту стрельбы за стеной. — Пленного вперед, прикрываемся им на случай засады…
Сержант открыл дверь и толкнул Даниила в спину, тот сделал пару шагов и остановился перед трупом десантника.
— В порядке, — послышался голос офицера за спиной. — Заходим… Это Джек — убит выстрелом из автомата. Рядом с ним Грол, тоже мертв, этого убил ножом Джек. Они, похоже, сами расправились друг с другом, а ведь были друзьями. Это так здесь сходят с ума?
— Да, именно так. — Даниил наклонился над трупами. — Видите, лица побелели, это начало болезни…
— Так… — Сержант сумрачно взглянул на лейтенанта. — Как я понимаю, в живых остались только мы? Может, пора отступать?
— Надо найти артефакт, без него лучше не подниматься на поверхность, — вздохнул офицер. — Мы потеряли взвод — этого нам не простят. А если задача не будет выполнена… Сам подумай — из десяти человек остались только мы, самые старшие по званию. Что ты бы сам об этом подумал?
— Плохо бы я подумал… — помрачнел сержант. — Совсем плохо. Нас осталось только двое, как я понимаю, скоро станем стрелять друг в друга?
— Мы с тобой не один год, побывали в разных местах, ты мне обязан жизнью, а я тебе… — угрюмо улыбнулся лейтенант. — Нам незачем стрелять друг в друга.
— Это точно, — согласился сержант, поправляя кобуру так, чтобы пистолет был под рукой. — Мы друг друга спасали не раз. Вперед?
— Пленный идет первым, мы за ним, — Лейтенант передвинул ножны кинжала под правую руку. — В случае чего потеряем только его…
