— И-ихим… — Трой судорожно сглотнул и перевернулся на бок. От этого движения подушка окончательно съехала на сторону и начала постепенно соскальзывать с кровати. Трой некоторое время надеялся, что подушка как-то удержится и ему не придется прилагать для этого никаких дополнительных усилий, но его надежды оказались тщетными, и подушка, на мгновение замерев, соскользнула на пол…

А в следующее мгновение Трой резко сел на кровати и ошарашенно оглянулся вокруг. Подушка, кровать… последнее, что он помнил, были смыкающиеся челюсти Матери Раш над головой! Трой огляделся, затем живо вынул руки из-под одеяла и поднес их к глазах. Все пальцы были целыми. Странно, а как же… он сжал руки в кулаки и яростно потер ими глаза, затем прикусил себе губу и, напоследок, ущипнул себя за тыльную сторону левой ладони, неизвестно как оказавшейся целой и невредимой. Все было в порядке, ничего никуда не исчезло, но боль ощущалась как вполне реальная. Как он сюда попал? И где все остальные?..

Лагерь у замка они покинули, как и собирались, на рассвете. В принципе, это оказалось не очень сложным. Войско гуляло. Граф Шоггир выставил часовых только из числа императорских гвардейцев, однако когда Трой и его товарищи добрались до табуна, в котором паслись их лошади, все трое дежурных коноводов были изрядно навеселе. Ну просто пьяные в стельку. Впрочем, чего им было опасаться? Орки практически уничтожены, а малочисленными бандами, которых после такого разгрома несомненно, развелось довольно много, занимались отряды конницы. Ну и, кроме того, рядом были эльфы, которые ВСЕГДА высылают разведчиков и выставляют свои секреты.

Побратимы уже успели оседлать лошадей, когда один из коноводов «поймал» своими расфокусированными глазами какие-то неясные фигуры и пьяно взревел:

— Эй… это кто там… я сказал… нуе… — И, окончательно запутавшись в сложных грамматических построениях, принялся старательно подниматься с плаща, расстеленного на земле у костра. Трой некоторое время наблюдал за его упорными попытками, но затем сжалился и, подойдя поближе, наклонился над коноводом. Тот в данный момент пребывал в положении лежа на спине, пялясь в небеса и старательно стараясь припомнить, какова была изначальная причина того, что он решил изменить свое столь удобное положение и какое именно положение он пытался занять. Поэтому чье-то лицо, надвинувшееся на него «с неба», заставило его испуганно икнуть.

— Как тебя зовут, солдат?

Коновод пару мгновений осознавал, что же такое сложное у него спросили, затем вопрос пробился сквозь пьяную пелену, затянувшую не только уши, глаза и все остальные органы чувств, но и мозг, и солдат облегченно выдохнул. Вон оно, оказывается, в чем дело-то.

— Икуп, ва-аш милсь…

Трой усмехнулся. Да уж… планы одно, а реальность совсем другое. Он понимал, что их (ну в первую очередь его) будут искать если не с самого утра, то уж с обеда точно. Поэтому Трой собирался передать через коноводов, что «отъедет на несколько дней по неотложным делам». Но теперь у него были большие сомнения по поводу того, что через коноводов удастся передать хоть что-нибудь.

— Я — герцог Арвендейл, — медленно начал Трой, — и мне необходимо отъехать на…

В этот момент первая часть произнесенной Троем фразы наконец достигла сознания Икупа, и он, радостно рыгнув, заорал:

— Ыздрасвует эрцг!!!

Трой осекся, затем тяжело вздохнул и, махнув рукой, двинулся в сторону своих. Бесполезно…

Едва он коснулся рукой узды Ярого, как со спины вновь раздался рев:

— Ыздрасвует эрцг!!!

Гном хмыкнул:

— А ты пользуешься популярностью.

Трой досадливо сморщился, оседлал Ярого и дал ему шенкеля…

Когда Ярый перешел на иноходь, Троя догнал гном.

— Ладно, не злись, — Гмалин успокаивающе вскинул руку, — я вчера ходил к собратьям нашего ушастика и попросил, чтобы они после полудня предупредили принцессу и графа, что мы в отъезде.

Трой удивленно спросил:

— А почему ты не сказал своим?

Гном хитро сощурился:

— А как ты думаешь, что подумают принцесса и остальные, если к ним явится гном и сообщит, что мы отъехали на несколько дней по каким-то таким делам? И, главное, как они отреагируют?

Трой задумался. Да уж…

— То-то, — наставительно произнес гном, — если мы хотим разобраться с Крадрекрамом без всей этой толпы грохочущего железа за спиной, то нужно очень хорошенько постараться, чтобы она, эта толпа, не двинулась за нами следом. Тем более что армия нам ничем не поможет.

— А ты думаешь, они не догадаются куда мы направились?

Гном пожал плечами:

— Ну… может, и догадаются. Только догадываться одно, а знать совершенно точно — другое. Если бы это сказал гном, никаких сомнений — мы двинули в Крадрекрам, а если эльф, то… скорее всего туда, но почему эльф? А может, у них какие-то дела со Светлым лесом? Ну и так далее… Запомни, герцог, в политике важно не только ЧТО говорить, но и КТО это говорит, КОГДА и КОМУ. И если ты не будешь этого учитывать, то можешь сколько угодно утверждать верные и необходимые вещи, но толку от этого не будет никакого. Позиция «я же вас предупреждал» — это лишь подтверждение твоего проигрыша.

— Опять учишь? — прищурился Трой.

— А что, уже надоело? — ухмыльнулся гном.

— Да нет, — вздохнул Трой, — просто я как-то раньше считал себя вполне умным и взрослым, а теперь чем дальше, тем больше убеждаюсь, как все еще молод и глуп.

— Вот только уничижения нам не надо, — тут же насупился гном, но затем лицо его смягчилось. — Трой, не думай о себе плохо. Ты просто потрясающе быстро учишься. Дело в том, что ты… слишком быстро растешь. И перед тобой открываются такие горизонты, о существовании которых ты раньше даже не подозревал. Вот представь себе трехлетнего ребенка. Он уже все знает про эту жизнь — что вкусно, а что нет, как надо плакать, чтобы мама дала варенье, и какие бывают игрушки на свете… и тут внезапно, ну, скажем, подсмотрев через замочную скважину, он обнаруживает, что старший брат и какая-то девушка-служанка занимаются чем-то совершенно непонятным… То есть его старший брат лежит совершенно раздетый (холодно же!) на потной и скользкой служанке и тыкает в нее тем, чем обычно писают!

Трой хмыкнул, потом еще, а затем просто откровенно заржал. Гмалин, улыбаясь, смотрел на него.

— Ну вот, — продолжил он, когда Трой чуть успокоился, — это и есть новый уровень. Просто большинство людей, освоив, так сказать, уровень «тем, чем писают», почему-то забывают о своих трех годах и считают, что уже поднялись до самой вершины «взрослости». И совершенно не стараются подняться выше. А ты ведь теперь знаешь, что таких уровней много. И чем выше ты по ним поднимешься, тем больше будешь отвечать тому, что задумывали боги, создавая людей. Поэтому не бойся того, что на следующем уровне снова становишься «трехлетним ребенком», ты действительно быстро растешь…

Со стороны двери послышался скрип. Трой повернул голову. Дверь в его комнату распахнулась, и на пороге появилась сестра Тамея. Несколько мгновений она напряженно всматривалась в Троя, а затем ее лицо сместилось, и она, шагнув вперед, отвесила Трою низкий, но полный достоинства поклон.

— Рада, что вы очнулись, герцог. Мы сильно волновались.

Трой ошарашенно кивнул (вот уж кого никак не ожидал встретить) и хрипло спросил:

— Где я?

— В Эвероне.

Трой растерянно огляделся. Эверон был городом, расположенным ближе всего к Зимней стороже. Значит, кто-то или что-то перенесло его из Крадрекрама через реку, мимо замка и Зимней сторожи прямо в Эверон… или не прямо.

— А… как я сюда попал?

— Вас привезли ваши друзья и вассалы.

Трой облегченно кивнул, ну слава богам, хоть что-то начинает проясняться…

— А как давно?

— Две недели назад. Вы были без сознания, и мы сильно опасались, что потеряли вас.

Трой вновь покосился на свои руки. Он же совершенно точно помнил, что Мать Раш вместе со шитом перекусила ему левую руку почти напополам, всю внешнюю часть до кости, отхватив к тому же три пальца вместе с указательным…

Сестра Тамея понимающе кивнула:

— Это все кровь Матери Раш. Вы буквально искупались в ней. У некоторых народов существуют легенды о живой и мертвой воде. Живая, соответственно, оживляет, а мертвая — залечивает все раны и устраняет весь ущерб, когда-либо нанесенный организму. То есть восстанавливает конечности, возвращает потерянные глаза и так далее… Легенды гласили, что кровь Матери Раш — это нечто подобное мертвой воде. — Сестра Тамея сделал паузу и закончила несколько другим тоном: — Вот только считалось, что выжить, после того как вас коснулась хотя бы капля ее крови, практически невозможно…

К Крадрекраму они подъехали на исходе недели. Когда после очередного поворота горной дороги перед ними открылся горный поток, низвергавшийся вниз с отвесной террасы, Трой резко натянул поводья и, повернувшись к гному, хитро прищурился:

— По-моему, я это уже где-то видел…

Гном остановился и, окинув взглядом открывшееся великолепие, покачал головой:

— Интересно…

— Что? — не понял Трой.

Гмалин покосился на него, потом ухмыльнулся:

— Вообще-то, это тайна, но поскольку ты, судя по всему, скоро станешь полноправным лордом гномов… — он вскинул руку, — вот, посмотри, видишь тот каменный карниз?

— Ну… — кивнул Трой.

— Ну-ну, подковы гну, — сердито передразнил его гном, но затем смилостивился и продолжил: — Он сделан неспроста. Если враг прорвется сюда, к этому повороту дороги, то достаточно будет сделать несколько ударов киркой в нужном месте, и все горное озеро, что питает этот водопад, обрушится на это ущелье, по которому вьется дорога. И, могу тебе сказать, что с той стороны хребта сделано то же самое. — Гном задумчиво покачал головой. — Странно все это…

— Что? — вновь переспросил Трой.

— Все целое, видишь, ни с той, ни с другой стороны ничего не разрушено, да и внутри… — Он осекся, и сердито посмотрел на Троя, как будто ляпнул кое-что важное, что говорить никак не следовало.

— Да говори ты толком, — рассердился Трой, — в чем проблема-то?

— А в том, — рявкнул разозленный гном, — что Крадрекрам пал.

Трой нахмурился:

— То есть ты хочешь сказать, что город был захвачен кем-то или чем-то, а никаких разрушений или следов отчаянной обороны нет?

— Ну наконец-то, — ворчливо пробурчал гном, — Его Светлость думать начали. А то я уж испугался, что у вас произошло перетрясение мозгов и они, бедные, ухнули вниз, да и вышли… через задницу.

Но Трой его уже не слушал, он напряженно уставился на высящиеся перед ним скалы. Гном набрал было воздуха, собираясь продолжать ворчать, но вытянувшаяся в седле фигура Троя выглядела настолько напряженной, что Гмалин сдержался и лишь насупился.

— Я ничего не чувствую, — тихо произнес Трой.

— То есть?

— Ну… там, в Проклятом лесу, я начал чувствовать Темное пламя задолго до того, как его увидел.

— Еще бы, — хмыкнул гном, но, окинув Троя настороженным взглядом, решил не продолжать.

— Ну а здесь я ничего не чувствую, — пояснил Трой, — а вы с Алвуром? — Он повернулся к эльфу. Тот отрицательно качнул головой.

— Ну… чтобы там ни было, это, скорее всего, не Темное пламя, — констатировал Трой и, повернувшись к гному, спросил: — Слушай, а если все цело, тот как мы попадем внутрь?

Гном сморщил лоб.

— За это не волнуйся — попадем, и вообще, нечего тут стоять на открытом месте. Поехали. — И он дал коню шенкеля.

До огромных ворот, вырубленных в скале, они добрались только к вечеру. Гном оглядел скалы, нависающие над небольшой чашей, в которую выходили ворота, затем бросил взгляд на противоположную сторону чаши, откуда начиналась дорога, ведущая по ту сторону хребта, и сумрачно бросил:

— Здесь и заночуем. Нечего внутрь лезть на ночь глядя. Факелов и светильников там уже давно зажигать некому, а что там притаится во тьме… — И он, оборвав речь, перекинул ногу через седло. Спорить с гномом никто не захотел, всем тоже было как-то тревожно, так что побратимы и арвендейльцы принялись расседлывать коней и устраиваться на ночлег.

Ночь прошла спокойно. Горы вокруг как будто вымерли. За всю ночь караульные не услышали ни звука — ни зверь не прокричал, ни птица не пролетела, даже летучие мыши и те не посмели потревожить сон усталых путников (впрочем, если бы потревожили, путники наверняка почувствовали бы себя несколько лучше).

Утром позавтракали всухомятку. Дров для костра с собой захватили немного и все израсходовали за вечер и ночь. Да и аппетита особого не было.

Когда все уже было уложено в мешки и собрано, гном внезапно повернулся к Трою и произнес:

— Скажи остальным — пусть подождут. — И, набычившись, двинулся к воротам. Подойдя вплотную, он остановился и, подняв крюк, осторожным движением постучал по створке. Та отозвалась глухим звуком. Он повернулся к Трою, который молча кивнул товарищам, чтобы оставались на месте, и догнал Гмалина.

— Знаешь, когда мы задержались в Каррохаме, ну… когда вы меня еще ждали, я наведался кое-куда и… — Он оборвал речь и выудил из кармана толстую и увесистую пластинку с узорчатым краем, испещренную отверстиями разной формы и величины.

Несколько мгновений он рассматривал ее, а затем повернулся к Трою. Его лицо пылало от волнения.

— Что это? — тихо спросил Трой, хотя на самом деле уже догадался, что это.

— Ключ, — голос Гмалина охрип, — ключ от Крадрекрама. У нас, в Подгорном царстве, хранятся ключи от всех чертогов, которые когда-либо были построены гномами. Когда делали замок для ворот, один экземпляр ключей всегда отправлялся Подгорному трону. Там есть ключи от тех мест, которые давно уже рассыпались в прах, залиты лавой или на их месте высятся горы или разлились моря. Но ключи остались… — Он нервно хохотнул. — Когда они дали его мне, они смеялись… никто из них не мог даже на мгновение представить, что мне удастся дойти до этих ворот. Они считали меня безумцем…

Трой понимающе кивнул. Некоторое время побратимы молчали, потом Трой положил руку ему на плечо и тихонько сказал:

— Ну… давай.

Гном глубоко вздохнул и, вскинув руку, надавил крюком на какую-то выщерблину. Выщерблина вздрогнула и слегка съехала вниз, открыв узкую щель. Гном растерянно оглянулся, как будто даже не ожидал, что через столько столетий замок все еще будет работать, а потом стиснул зубы и уверенным, даже каким-то нахрапистым движением вдавил пластину ключа внутрь щели.

Несколько мгновений ничего не происходило, но затем где-то внутри горы послышался нарастающий гул, ворота вздрогнули и медленно и величественно поползли в стороны…

Внутрь Крадрекрама они вошли часа через полтора. Трой велел спутать и оставить лошадей у входа, да и большую часть груза они с собой брать не стали, а понесли на себе только оружие и запас пищи и воды на пару дней. Хотя что-то подсказывало Трою, что эти запасы не понадобятся, ибо если они не обнаружат то страшное, что скрывается внутри Крадрекрама до сегодняшнего вечера, то оно обнаружит их…

Первые несколько коридоров оказались абсолютно пустыми. И совершенно целыми. Ни одна дверь не была выбита, ни одна плита из облицовки стен не повреждена. При свете яркого магического огня, зажженного идшем, все более-менее заметные повреждения были бы ясно различимы.

Гном вел их длинными переходами, залами, подземными галереями, лестницами, вьющимися в толще скат. Все выглядело совершенно нетронутым, и только слой пыли показывал, что в этих величественных чертогах давно уже никто не живет. Но и пыли было не настолько много, как могло бы скопиться за столько веков…

Первые признаки того, что здесь что-то произошло, они обнаружили в очередном зале. На полу, выложенном разноцветными плитами из гранита, обсидиана и горного хрусталя, обнаружилась странная черная пирамидка. Они обнаружили ее, только подойдя вплотную. Гном, едва не наступивший на нее, внезапно затормозил и вскинул руку. Все остановились. Гма-лин присел на корточки и некоторое время рассматривал ее. Затем осторожно протянул крюк и коснулся вершины пирамидки. Она слегка промялась. Гном подцепил немного и поднес к глазам.

— Пепел, — озадаченно произнес он.

— Пепел?

— Ну да! — Гмалин резкими движениями разворошил пирамидку. — Только пепел… но как он мог сохраниться так долго?

В следующем зале они обнаружили еще три такие пирамидки, потом еще несколько…

До центрального чертога они добрались через два часа от того момента, как вошли в ворота. Последние две сотни шагов они передвигались, ступая по сотням и тысячам таких пирамидок. Гном все больше и больше горбился и отводил глаза. Похоже, его мучила какая-то мысль, но он пока не решался ее высказать. Наконец коридор сделал еще один поворот, и они вошли в огромный чертог, потолок которого взметнулся ввысь так высоко, что яркости огня идша не хватало, чтобы различить его в вышине. Практически весь пол чертога был заполнен пирамидками пепла. И только одна пирамидка одиноко возвышалась в центре свободного крута. Гмалин двинулся прямо к ней. Подойдя вплотную, он склонился над этой кучкой пепла и осторожно поворошил ее секирой. Кучка медленно осела, и внутри что-то сверкнуло. Гном наклонился и подцепил крюком тускло блестевший медальон на тяжелой цепи. В самом центре запеклась багрово-красная капелька чего-то похожего на кровь. Гмалин вздрогнул, его глаза расширились, а лицо внезапно залила мертвенная бледность.

— Не может быть, — прошептал он, а затем резко развернулся и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но в это мгновение откуда-то снизу послышалось шипение, как будто капля воды упала на раскаленную сковородку. Только большая капля, очень большая, причем на соответствующую ей сковородку.

— Темные боги, так это оказалось правдой…

— Что? — перебил Трой.

Гном в отчаянии обхватил голову руками.

— Да говори же ты? — Трой схватил его за грудки и изо всех сил тряхнул: — Ну!

— Здесь обосновались Раш, — мертвым голосом произнес гном.

— Кто такие Раш?

— Создания огненных глубин, исчадия багровой тьмы, бессмертные твари, которых невозможно убить ничем… О мои бедные братья, — горестно взревел гном, — они даже не успели ничего понять, как Раш обрушились на них и испепелили!..

— Эй, Гмалин, — Трой вновь тряхнул его, но с несколько меньшей силой, — вернись в сегодняшний день. Нам-то что делать?

Гмалин безвольно качнул посеревшим лицом:

— Я не знаю… от Раш невозможно спастись. Они мчатся сквозь каменную твердь, как рыбы сквозь воду. Говорят, что именно по норам Раш из багровых глубин поднимаются рудные жилы, а драгоценные камни — всего лишь пот Раш, застрявший в толще скал.

— И что, их никак нельзя уничтожить? — Трой оглянулся. Шипение все приближалось и приближалось. Причем подобные звуки слышались уже и с других сторон.

Гном понуро пожал плечами:

— Говорят, их может остановить вода, но Раш чуют воду и никогда не приближаются к ней…

Трой закусил губу. Вода, вода… Вдруг его лицо просияло.

— Слушай, когда там, снаружи, ты показывал мне на карнизы и рассказывал, как все хитро устроено для того, чтобы обрушить на врага озеро воды, ты тогда заикнулся насчет внутри… а внутрь это озеро обрушить нельзя?

— Внутрь? — В глазах гнома на мгновение вспыхнул прежний огонь, но тут же потух.

— Нет, мы не сможем подманить их настолько близко…

— Куда? — нетерпеливо рявкнул Трой.

— Что куда?

— Подманивать!!!

— Ну… — гном задумался. Вокруг уже шипело так, что уши закладывало.

— Если заманить их к шахтам, то там порода так пронизана вырубками, что…

— Ты мне не объясняй, — заорал Трой, — ты покажи, пальцем ткни, куда нам бежать, понял? А сам дуй к тому месту, где надо сделать пару ударов киркой.

Гном одно мгновение ошеломленно пялился на Троя, а затем согласно кивнул и ткнул растопыренной пятерней, сказав:

— Вон по тому коридору, второй поворот налево и вниз по спиральной лестнице. — После чего развернулся и бросился в противоположную сторону…

Он проснулся от грохота. Ну еще бы, дверь саданулась о стену так, что зазвенели стекла в оконных переплетах. Трой перевернулся на кровати и сел, осоловело хлопая глазами.

— Жив! Жи-ив!! — От этого рева у Троя заложило уши. А в следующее мгновение еще и затрещали кости.

— Ты… это… полегче…

Гном выпустил его из объятий, но его восторг был настолько велик, что он не выдержал и с размаху хлопнул Троя по плечу.

— Жив, пропади оно все к Темным богам! Я же говорил!!!

Трой поморщился и повел гудящим плечом.

— Жив-то жив, но если ты продолжишь в том же духе, то я уж и не знаю… — Он повернулся к эльфу, стоящему у косяка и с улыбкой наблюдающему всю эту картину. — Рад тебя видеть, Алвур.

Эльф кивнул и произнес высоким, мелодичным голосом:

— Я тоже.

Трой благодарно кивнул, но в следующее мгновение замер с разинутым ртом. Эльф поправил прядь волос, заправив ее за торчащее остроконечное ухо, и, усмехнувшись, пояснил:

— Ну, тебе же рассказали — кровь Матери Раш.

— Да, но… — Трой перевел взгляд на гнома. Тот стоял, гордо скрестив руки на груди, причем демонстративно выставив ту руку, которая раньше заканчивалась уже ставшей привычной культей, а на этот раз была абсолютно здоровой.

— Значит… — растерянно начал Трой.

— Ну, я уж не знаю, что ты там сделал с этой кровью, но результат налицо, — наслаждаясь его растерянностью, благодушно заявил гном.

— Я?! — удивленно переспросил Трой.

— Ну не я же? Я голыми руками Темное пламя не гасил. И никто из нас ни в чем подобном замечен не был.

— Но я ничего такого… — начал было Трой и затем, задумавшись, замолчал. Пожалуй, прежде чем утверждать о своей непричастности, обо всем произошедшем стоило поговорить с учителем.

— И что, все наши так?

— Почти, — ухмыльнулся гном, — крестьянин, дурья башка, так перепугался, что отпрыгнул от того водопада, что ты устроил, когда разрубил башку Матери, и дунул в глубь коридора. И вернулся только тогда, когда кровь уже остыла и потухла. А остальных окатило будь здоров, — тут гном оживился. — Ну да ладно, ты знаешь, какие я для тебя доспехи приготовил. Если даже на церемонию прибудет сам император, смотреть все равно будут только на тебя. — Гном зажмурился от удовольствия. — У нас только в самых древних легендах есть упоминания о том, что великие гландары работали с чешуей Раш. А у меня этой чешуи…

Трой молча смотрел на гнома, затем перевел взгляд на эльфа, вдруг улыбнулся и спокойно сказал:

— Значит, все, мы со всем закончили.

— Э нет, — усмехнулся Гмалин, — мы еще только начинаем…

И в этот момент дверь, успевшая закрыться, вновь отворилась от тихого толчка ладонью…