ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
О том, что выбор друзей в нашей жизни бывает весьма специфичен. Один общий недостаток свяжет вас надёжнее, чем десяток достоинств…
Во-первых, потому что Док уже несколько протрезвел, а во-вторых, потому что разомлевший Ганс втихую и ненавязчиво, но тем не менее упорно притулялся под бочок наивной в этом плане девушки.
— Сбрызни отсюда, — выгнул бровь подъесаул, и подручный Дока со вздохом оставил нагретое место. — Слушай, любимая, вытри слёзки и…
— Вы бесчувственный казак, и я буду рыдать скока мне надо, пока не засохну тут, как Аравийская пустыня!
— Ладно, я осушу твои слёзы поцелуями, — охотно распахнул объятия Иван Кочуев.
— Таки жестокое фигу вам, шоб вы знали… — мгновенно подскочила Рахиль.
Молодому человеку оставалось лишь улыбнуться в усы — иудейка действовала именно так, как он и предполагал. После короткого диалога с пояснениями дальнейший путь они проделали едва ли не под ручку, а два инопланетника торопливо семенили следом, давая убедительные и вполне научные объяснения происходящему:
— Иван, если мы правильно вас поняли, то некий ваш знакомый индивидуум находится у нас на корабле в экспериментальном отсеке? Он не в плену! Он призван помочь торжеству науки… Чувствуете разницу?
— Чувствуем, — сурово согласился казак. — И лично мне оно не любо! Что вы с ним делаете?
— Мы его размножаем…
После этого скромного ответа Иван и Рахиль замерли на полушаге и вытаращились друг на друга, как две селёдки атлантического посола. Научные эксперименты по размножению отдельно взятого эльфа-наркомана?! И с кем, интересно, с эльфийской принцессой, что ли?
Так у них вроде бы исключительно романтичные отношения, включающие робкие воздушные поцелуи, но исключающие прямой контакт, что под одеждой, что поверх неё… Какой секс, а без него — какое размножение?! И это, отметьте, мы ещё не учитываем острореспираторной аллергии госпожи Нюниэль на всех эльфов в целом. Включая и ретивого Миллавеллора…
— Э-э-э… прошу прощения, а как вы его… размножаете? — первым нащупал лазейку догадливый подъесаул.
— Точно не помню! Ганс?
— Шесть самок, Док! Все разные, на выбор и вкус…
— Вот видите, — наставительно поднял лапку почти трезвый старший бес. — Мы заботимся о долгосрочном хранении лабораторных образцов. А что, у индивидуума есть кличка?
— И какие это самки?! — почему-то без предисловий завелась Рахиль.
— Вы отвечаете вопросом на вопрос…
— Она еврейка, ей можно, — пояснил бывший филолог в погонах, — общепризнанная национальная традиция, так сказать…
— Ваня, не вмешивайтесь! Я таки всё навыясняю сама, без передёргиваний затвора, хотя ваш мужской шовинизм и будит во мне одно тока нехорошее… Но, с другой стороны, кто ещё вступится за поруганную честь тёти Нюни?! И не надо голимой попсы на тему, шо, может, она, честь, ещё и не пострадала… Знаю я, каким местом вы (казаки, эльфы, инопланетники-бесы и т. д.) думаете на эту щекотливую в явном интиме тему!
Док пытался что-то возражать, Ганс полез за него заступаться, а в результате получил дуло под нос в недвусмысленной угрозе, и лишь спокойный подъесаул без реплик отступил в сторону, давая возможность горячей израильской девушке первой шагнуть через порог заветной двери. А там пусть решает по ситуации…
Младший бес приложился пятачковым носом к неприметной серой пластинке на металлической двери. В тот же миг она беззвучно отошла в сторону, открывая небольшое, но весьма своеобразное помещение.
Были ли вы хоть раз в секс-шопах? Стопроцентно да! Хотя наверняка многие тайком, пряча глаза, с глупой улыбкой и каменным лицом. Стесняясь рядов вибраторов, эротических масел, возбуждающих духов, стимулирующих порошков, порнокассет, резиновых кукол и…
Так вот — ничего подобного в этой комнате не было! На узкой койке, распластанный и прикованный, сонно сопел старый длинноволосый эльф, а шесть клеток вокруг него были заполнены разнообразными гуманоидоподобными самками. Увидев вошедших, они разразились гвалтом, свистом и щёлканьем, то есть повели себя самым откровенным и непристойным образом…
— Ваня, вам оно видеть не надо! У вас больная нравственность… — объявила Рахиль, ладошкой прикрывая глаза покрасневшему подъесаулу.
— И ведь мы используем новейшие стимуляторы, — поспешил вставить научное слово Док, — а на этого не действует. То ли иммунитет, то ли…
— Самки не те, — уверенно предположил казак.
И, видимо, был в чём-то прав, так как безвольная рука Миллавеллора дёрнулась, подняв вверх большой палец. Итак, перечислим…
Человекообразная курица в неухоженных перьях могла бы вызвать некий эротический импульс обритыми окорочками, но борода и сигара делали её похожей на престарелого лидера кубинской революции, что сразу давило на корню весь возможный сексуальный интерес. И, кстати, я очень хорошо отношусь к Фиделю Кастро! Ну, может, это отступление было и некстати, но продолжим по существу…
Натуральная йети с гитарообразной фигурой, в серой неброской шерсти умеренной пушистости (на Кавказе и не такие женщины есть, сам видел! Ой, мама, было…), гориллообразное милое личико и впечатляющая грудь шестнадцатого размера! Мужчины поймут… Всё должно иметь разумную меру и устоявшуюся гармонию. Излишества не всегда приветствуются…
Один робот женского пола (роботесса, роботиха, робвумэн, роботроника, рободева и так далее, продолжать можно долго, язык у нас богатый) — блестящая, новая, хорошо смазанная, лампочки, где надо, горят, но, сами понимаете, экспонат на весьма узкого любителя…
Из оставшейся троицы хотелось бы отметить безмятежно спящую роскошную нимфею в клетке с табличкой «Не пугать». Женщину-кошку, натуральную, типа сфинкса, вылизывающую себя так, что скромная иудейка забурела, как заря. И невнятный, но шевелящийся клубок глянцевых червей или растительных отростков с совершенно дурманным запахом гормонального голландского парфюма.
То есть как ни верти, а на привередливый эльфийский вкус угодить нечем. Особенно если умолчать о том, что Миллавеллор всеми силами души и сердца рвался к «размножению» лишь с одной романтично-далёкой особой…
— Таки ша! Выпускайте его, толку не будет, даже на цифру ноль, — задумчиво перекинув «галил» за спину, решила Рахиль. — Ваня, поддержите персонаж за лапти — я чую, шо он будет нам дико полезен в плане информации. Тока потом вымойте руки, как перед едой!
Казак пожал погонами: почему бы и нет?! Держать эльфа в лабораторном отсеке и далее глупо, оставить его и выкинуть самок нецелесообразно, тем более что остроухое дитя экспериментов профессора Толкиена выглядело крайне исхудавшим, а местами даже измождённым. Значит, берём, несём, спасаем…
Как видите, чего-чего, а упёртого оптимизма нашей парочке было не занимать. Как контрастно воспринимались эти двое на фоне интеллектуальной фантастики доперестроечных лет… Помните, там каждый герой брал на свои плечи непосильную философскую дилемму и носился с ней, как курица со страусиным яйцом — и бросить жалко, и высидеть задницы не хватит!
Зато какая блистательная гармония складывалась в обществе: партия рапортовала, что «всё хорошо!», а писатели-фантасты глаголили «всё плохо»… Партия докладывала, что «жить стало лучше, жить стало веселее», а писатели ей — «девяносто процентов всего сущего — дерьмо!» Ну, себя, любимых, они, разумеется, вписывали в оставшиеся десять… И каждый интеллигентный человек искренне стремился их за это уважать, чтоб и его в эти проценты как-нибудь взяли. Культурная питерская традиция, просим-с лю-бить-с…
Рахиль и Иван категорически в неё не вписывались, ничуть от этого не страдая. Каждому своё — нашим героям подбрасывались задачки и проблемы отнюдь не философского плана… Казак Кочуев свою задачу, к примеру, выполнил честно — вскинул на плечи безвольное тело Миллавеллора и отважно пёр его по всем коридорам практически в одиночку, бесы не в счёт, они лишь путались под ногами, а поддержка любимой еврейки была исключительно информационно-психологической. Она его хвалила. Щедро, от души, ибо сама твёрдо верила, что каждое её слово может быть понято только как комплимент:
— Ваня, вы у меня такой сильный, как донской жеребец-четырёхлеток с лоснящейся шерстью и всем чем надо налицо! Вас можно запрягать в телегу, я от такого млею! Как тока мне будет нужен кто на предмет «вспахать мою ниву», шо, выражаясь фигурально, уже есть намёк, — таки ройте копытом землю, вы повсюду первый!
Маленькие бесы эмоционально переводили её речь друг другу, эльф тихо хихикал, пока взмокший молодой человек не брякнул его спиной на низкий операционный столик, предварительно смахнув рукавом на пол две пустые консервные банки и шкурку от полукопчёной колбасы.
— Спирт ещё есть?
— Есть! За что пьём? — Док охотно подал две мензурки. Алкоголь, видимо, имел на него кратковременное воздействие: проспался — и как огурчик!
Опытный подъесаул лишь укоризненно покачал чубатой головой, забрал одну из мензурок и постарался как можно аккуратнее влить содержимое в неплотно закрытый рот эльфа, а потом быстро зажал ему нос.
Остроухий содрогнулся всем телом, выпустил зримый пар из ушей и, широко раскрыв пронзительные бесцветные глазки, гордо произнёс:
— Эльфа дёшево не возьмёшь!
После чего с невероятной лёгкостью вскочил на длинные ноги, выхватил у обалдевшей Рахили винтовку и от бедра, в два выстрела, загасил не успевших даже вякнуть инопланетников!
— Таки, мама, ой… — автоматически произнесла Рахиль традиционную фразу девственницы в первую брачную ночь.
Иван Кочуев молча, но торжественно перекрестился…
— А теперь, дети мои, — с ненавистью процедил всеми любимый эльф, — мы вместе бежим с этого ужасного корабля, дабы вернуть мне мою возлюбленную, а всему эльфийскому миру — законную королеву. Кругом! На выход!
От изумления казак и еврейка повиновались беспрекословно. Ситуация была не просто дикой, а наверняка даже противоестественной. Да чтоб Миллавеллор когда-либо по собственной воле взял в руки «стреляющее железо женщины»?! Чтоб добрый и милый толкиенист, так и сыплющий цитатами сгармонизированной восточной философии, наставил мушку на своих же проверенных друзей?!! Чтоб он повышал на них голос и толкал прикладом в спину, не делая даже попытки банально извиниться, стыдливо опустив ресницы и виновато улыбаясь краешком рта?!!
Нет, это не мог быть тот самый эльф! Это наверняка была какая-то подозрительная скотина в его обличье. Только это объяснение приходило поочерёдно в головы нашим героям, но, не найдя полного взаимопонимания, металось туда-сюда, покуда не гасло от тоски и неразделённости чувства…
В целом литературные персонажи вообще частенько страдают от несправедливости и такого вот бытового предательства. Мы-то с вами обычно плюём гаду под ноги и гордо уходим к маршрутному такси, заливая дома проблему сорокоградусным нейтрализующим или же скучно рыдая в жилетку оставшихся трезвых друзей. Наутро башка трещит, но сама обида уже вспоминается с трудом, великая русская терапия обладает в этом смысле едва ли не тысячелетним опытом. Согласитесь, это достаточная гарантия?!
