Я оказался прав.

Десять-двенадцать часов ничего не смогли бы решить, и даже если бы мы запросили разрешение на взлет в тот самый миг, как я вернулся из города, улететь нам все равно никто бы не позволил.

Едва мы покончили с ужином и разошлись по своим каютам, дабы пораскинуть мозгами и обдумать линии нашего дальнейшего поведения, как ко мне в каюту заявился Азим и сообщил, что техническая служба космопорта вышла на связь и желает в срочном порядке переговорить с капитаном корабля. То есть со мной.

— Насколько это вообще типично? — поинтересовался я, пока мы шли в ходовую рубку.

— Понятия не имею, — сказал Азим. — Вроде бы все административные вопросы относительно стоянки и обслуживания судов принято решать в рабочее время, и сегодня днем никаких проблем с этим не возникло.

— Самое время обнаружить, что мы нарушили какой-нибудь технический регламент или что-то вроде того, — сказал я. — У нас не было серьезных неприятностей с самой Веннту, а это чертовски подозрительно.

В рубке Азим вывел изображение на главный монитор, и я узрел представителя местных технических служб, который больше смахивал то ли на молодого мафиози не самого маленького калибра, то ли на столь же молодого топ-менеджера. Было в его лице что-то хищное, говорящее о том, что спиной к такому человеку, ни в буквальном, ни в переносном смысле, лучше не поворачиваться.

Но вот на кого он точно не был похож, так это на мелкого чиновника из местной технической службы. Да и загар у него был весьма нетипичный для этой планеты.

Почти такой же, как у меня.

— Капитан Стоун, я полагаю?

— К вашим услугам.

— Я предпочел бы поговорить с вами наедине.

— Что же это за технический вопрос, который надо обсуждать с капитаном корабля поздним вечером, да еще и втайне от остальных членов экипажа? — поинтересовался я.

— Вот такой технический вопрос. — Улыбка у этого типа оказалась вполне адекватная моему первому впечатлению. Вполне такая недобрая хищная улыбка.

— У нас проблемы? — спросил я.

— А у кого их нет? — снова улыбнулся он. — Сейчас такие времена, что проблемы есть почти у каждого, а тот, у кого проблем нет, просто недостаточно внимательно огляделся вокруг. Впрочем, это тоже своего рода преимущество. Я, например, своих проблем не отрицаю. У меня куча проблем. И то, что вы впустую тратите мое время, отказываясь отослать члена экипажа, с которым вы потом, без сомнения, все равно поделитесь содержимым нашего разговора в части, его касающейся, это самая маленькая из них. По сравнению с прочими это и не проблема даже, а всего лишь досадное недоразумение.

— Азим, оставь нас, — попросил я. — А то он никогда не перейдет к сути.

— Как скажешь, кэп, — согласился Азим и вышел, с театральной тщательностью закрыв за собой дверь.

— Довольны? — поинтересовался я.

— Прогресс в переговорном процессе очевиден, но до полного довольства мне еще очень далеко, — сказал человек, обладающий повадками молодого мафиози. — Однако я не буду ходить вокруг да около и сразу перейду к делу, господин Каменский.

И вот тут я уже серьезно напрягся, потому что этот парень назвал мою настоящую фамилию, ту, что я носил в далеком двадцать первом веке и которая в веке этом была известна весьма ограниченному кругу лиц, подавляющее большинство которых входили в СБА, структуру, контакты с коей для меня могли быть смертельно опасны.

Пожалуй, лучше бы этот парень действительно был гангстером. С гангстерами куда проще договориться, потому что обычно им не надо от тебя ничего, кроме твоих денег.

— Впрочем, отбросим лишний официоз, — сказал он и продемонстрировал мне свое удостоверение, развернутое на всю ширину экрана. Удостоверение изобиловало печатями, причудливыми голограммами и цифровыми кодами и, насколько я мог судить со своего места, было настоящим и принадлежало именно той конторе, с которой я вовсе не жаждал встречаться. — Меня зовут Джек. Джек Риттер, полковник отдела внутренней безопасности СБА. Безопасность внутри безопасности, и я прошу извинить меня за эту тавтологию.

— Безопасность в квадрате. Но позвольте спросить, что же представитель отдела внутренней безопасности делает на таком удалении от границ самого Альянса? — Я сделал акцент на слове «внутренней», надеясь, что он поймет мой намек и заглотит наживку.

На самом деле, все было очевидно, и я просто тянул время, пытаясь сообразить, как мне вести себя при дальнейшем разговоре. В том, что разговор предстоит долгий, нудный и местами весьма неприятный, я уже не сомневался.

— Для СБА не существует границ, — радостно сообщил мне Джек Риттер. — Соответственно, для нас тоже. Везде, где действует СБА, работаем и мы. Скажите, Алексей, а вы сейчас не обдумываете какую-нибудь глупость? Скажем, попытку стартовать, не получив разрешения на взлет, достичь орбиты и свалить в космос в случайно выбранном направлении?

— И мыслей таких не было.

— Это хорошо, — сказал Риттер. — Но на всякий случай, если такие мысли у вас вдруг возникнут или что-то вроде того, я хочу показать вам вот эту картинку.

Он немного сдвинулся в сторону, а точнее, сдвинул в сторону камеру своего коммуникатора и показал мне схему космопорта, на которой выделялся наш стояночный сектор. «Ястреб» был обведен красным пунктиром, а в небе над ним парили четыре зеленые точки.

— Это истребители, которые барражируют в небе над космодромом, — сообщил Риттер. — У них есть приказ открыть огонь при малейшем намеке на активность со стороны вашего корабля. Мне крайне не хотелось бы, чтобы наш разговор завершился именно так.

Он нажал на невидимую мне кнопку, и схема изменилась. Теперь на совсем небольшом расстоянии от «Ястреба» обнаружились три синих треугольника, обозначающие объекты, расположенные на поверхности планеты.

— Это три штурмовые группы, которые ждут моего приказа, — пояснил Риттер. — Надеюсь, мне не придется им его отдавать.

— Вижу, вы хорошо подготовились.

— По роду своей деятельности я очень не люблю неожиданности, — сказал Риттер. — А вы известны мне как человек, полный сюрпризов.

— Приятно, когда тебя воспринимают всерьез.

— Что ж, теперь, когда мы выяснили, что воспринимаем друг друга всерьез, я хотел бы предложить вам встретиться и поговорить на какой-нибудь относительно нейтральной территории.

— Ваше предложение звучит крайне забавно, учитывая, сколько техники вы сюда нагнали, — сказал я. — И какая же территория представляется вам нейтральной?

— Я в любом случае вынужден настаивать на личной беседе, — заявил Риттер. — По вполне очевидным причинам мне не хотелось бы подниматься к вам на борт, поэтому я предлагаю встретиться в местном баре. Я даже не буду требовать, чтобы вы пришли без оружия.

— А вы не будете возражать, если я нацеплю тяжелый боевой костюм? Ну, чтобы хоть немного уравнять шансы?

— Мне кажется, это лишнее, — сказал Риттер. — Алексей, сами подумайте, если бы мне нужна была исключительно ваша голова в качестве трофея на стене, стал бы я разводить такие церемонии?

— И о чем вы хотите со мной поговорить?

— Не по этому каналу, — сказал Риттер. — Только с глазу на глаз. В баре «Под сенью крейсера» через… скажем, через полчаса. Это в восточном терминале порта, от вас совсем недалеко. Минут за пятнадцать доберетесь.

— Я так полагаю, что выбора у меня все равно нет?

— Есть, — сказал Риттер. — Я вам показывал схему, на которой нарисован ваш выбор.

По словам Риттера, добраться до бара «Под сенью крейсера» я мог за пятнадцать минут, он же предоставил мне целых полчаса. Что ж, значит, надо постараться провести оставшееся время с толком.

Учитывая, что это могут оказаться последние относительно спокойные пятнадцать минут в моей жизни.

Три из них я потратил на то, чтобы ввести Азима в курс дела и поинтересоваться его мнением.

— Похоже, что это действительно СБА, — сказал Азим. — Я ожидал чего-то в этом роде с того момента, как мы здесь приземлились. Аракан слишком близко к границам Альянса, чтоб этот наш визит прошел спокойно.

— Напомни мне хоть один наш визит куда-либо, который бы прошел спокойно, — сказал я. — Думаю, что на встречу надо сходить, тем более что особого выбора у нас нет. Если, конечно, схемы, которые он мне показывал, это не блеф.

— Ты пока пойди в каюту и переоденься для встречи, а я проверю, не блеф ли это, — сказал Азим.

Кира застукала меня, когда я рассовывал оружие по кобурам. Наверное, в следующий раз надо будет закрыть дверь.

— У нас неприятности, Алекс?

— Как обычно, — сказал я. — Правда, я еще не знаю, насколько глубока яма, в которую мы угодили на этот раз.

— Местные?

— Хуже. СБА.

— Визерс или Корбен?

— Понятия не имею. Фамилия Риттер тебе о чем-нибудь говорит?

— Нет. — Она покачала головой. — Что ты будешь делать?

— Он хочет поговорить, — сказал я. — Я пойду и поговорю. А там по ситуации.

— Может быть, не стоит?

— А какие альтернативы? Если мы под колпаком у СБА, нам даже двигатели запустить не дадут.

— Это верно, — задумчиво сказала Кира. — Хотя… «Ястреб», конечно, не истребитель, но я уверена, что могла бы придумать пару трюков…

— Подумай о них, пока я не вернусь, — сказал я.

— Это не блеф, — сказал ввалившийся в каюту Азим. — По крайней мере, частично. Большой активности вокруг корабля я не видел, но штурмовые группы в режиме ожидания не так-то просто засечь, учитывая, что вокруг нас куча других кораблей и местность плохо просматривается. Зато истребители в небе видны невооруженным глазом, а это очень нетипичное поведения для истребителей. Обычно небо над космодромом принято держать свободным от таких маневров.

— Если я не вернусь, действуйте по ситуации и считайте меня коммунистом, — сказал я. — А нет — так нет.

Бар «Под сенью крейсера», расположенный в восточном терминале Араканского космопорта, был типичным баром для космических путешественников, которым за время перелетов до чертиков должно было надоесть автоматическое обслуживание. В отличие от городских питейных заведений, в баре при космодромах почти всегда можно было обнаружить живых барменов и официантов, а также некоторое количество суровых космических волков, выпивающих преимущественно в тишине или под негромкие разговоры.

Но сейчас в баре никого не было, а на дверях висела табличка, гласившая, что заведение закрыто на спецобслуживание.

Табличка не наврала, обслуживанием клиентов, если бы таковые были в наличии, занимался сам полковник СБА Джек Риттер, стоявший за барной стойкой и протиравший высокий стакан чистой салфеткой. Зрелище было настолько анекдотическим, что я не удержался от смешка. К сожалению, он получился куда более нервным, чем я рассчитывал.

— Не знаю, кто этот парень, но в баре его обслуживает целый полковник, — поддакнул уловивший мое настроение Риттер. — Можешь не смотреть по сторонам, группы захвата под столами ты все равно не найдешь.

— Они прячутся в холодильнике?

— Желаешь проверить? — Риттер как-то запросто и без предупреждения перешел на «ты». Что ж, без официоза так без официоза.

— Нет. — Я взгромоздился на высокий табурет и положил локти на стойку.

— Иглогранатомет под левой мышкой, нейродеструктор справа, — констатировал Риттер.

— Есть еще импульсный пистолет сзади за поясом, — сказал я.

— Решил продать себя задорого, если что?

— Грех упустить такой случай.

— Понимаю. Что будешь пить?

— Минералку.

— Легко, — сказал Риттер, открыл бутылку минеральной воды и налил ее в стакан, который только что протирал. — Желание клиента для нас закон.

— Какие у вас еще законы? — Вода была в меру холодная и приятная на вкус.

— Целый свод, — сказал Риттер.

Он выволок из-под стойки какое-то сложное устройство, водрузил его перед собой и щелкнул тумблером.

— Вы, ребята, никому не доверяете.

— Работа такая. — Риттер убедился, что глушилка работает, взял себе второй чистый стакан и вылил в него остатки минералки.

Намекает, что не отравлена? А кто знает, не принял ли он заранее противоядие, если уж на то пошло?

Впрочем, может быть, ему просто на самом деле захотелось пить. С этими полковниками СБА никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Сол Визерс, когда мы с ним только познакомились, тоже утверждал, что он полковник.

— Давай я для начала расскажу тебе, что я знаю, — сказал Риттер и, не дождавшись моего согласия, сразу же продолжил: — Тебя зовут Алексей Каменский, или Алекс Стоун, или Амаль ад-Дин, ты родился в двадцатом веке нашей эры и был вытащен сотрудниками нашего темпорального проекта из века двадцать первого в качестве артефакта. К слову, в данное время ты являешься единственным материальным доказательством того, что этот темпоральный проект вообще существовал, потому что все остальные материальные доказательства, а если судить по мощности взрыва, их осталось не так уж много, погребены на дне Тихого океана, и доставать их оттуда нет никакого желания, смысла и необходимости. По крайней мере, так решило начальство. Ты знаешь директора Джонса?

— Не лично.

— Это ты загнул, — сказал Риттер. — Я судью… то есть директора Джонса, лично и сам всего два раза видел, при том что работаю на него уже с десяток лет и вроде бы даже на хорошем счету. Впрочем, мы сейчас говорим не о директоре Джонсе, а о тебе. После того как ты выпорхнул из недр темпорального проекта, тебя забрал под свое крыло генерал Визерс, глава сектора научных разработок СБА. Я понятия не имею, какими соображениями он руководствовался и какие надежды на тебя возлагал, но это и неважно, ибо мы сейчас говорим о фактах. Через некоторое время Визерс устраивает тебе побег и отправляет в резервацию, предназначенную для людей, проживающих в условиях предоставленного Альянсом социального минимума. Опять-таки непонятно, для чего это было сделано, но это опять-таки не слишком-то и важно. Похоже на то, что генерал Визерс отпустил тебя в свободное плавание, чем ты практически сразу же и воспользовался, подписав армейский контракт. Учебка, происшествие на полигоне, приключения на Новой Колумбии — это мне тоже все известно и не представляет сейчас особого интереса. Следующий раз ты увидел Визерса несколько лет спустя, на космической станции «Гамма-74-К», где сразу же после вашей встречи начали происходить странные вещи, в итоге послужившие официальным поводом для начала войны между Демократическим Альянсом и Кленнонской Империей.

— Ты сейчас на что-то намекаешь или это просто к слову пришлось?

— Ни на что я не намекаю, — вздохнул Риттер, достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, прикурил от встроенной в упаковку зажигалки. — Будешь?

— Это табак?

— Табак. Правда, не местный.

— Я могу еще раз посмотреть на твое удостоверение?

— Валяй. — Риттер бросил ксиву на стойку, и она приземлилась рядом с сигаретной пачкой.

Голограммы, штампы, коды… если б я еще знал, как можно проверить их подлинность.

На пластике Риттер выглядел лет на пять моложе, чем в реальности, и на нем была парадная форма, которую сотрудники СБА надевают только в особо исключительных случаях. Например, когда им нужно сфотографироваться для ксивы или встретиться с директором Джонсом.

— Я думал, все граждане Альянса горой стоят за здоровый образ жизни, — заметил я, прикуривая.

— Сейчас немного не те времена, — сказал Риттер. — А при моей работе здоровый образ жизни вообще ничего не гарантирует.

— Последнее время на жизненном пути мне встречаются одни пессимисты.

— Тогда подумай, в правильную ли сторону ты идешь, — хмыкнул Риттер. — В общем, когда события на станции пошли вразнос, и ты и Визерс умудрились оттуда свалить, и тут я на время потерял тебя из вида. Не расскажешь, где ты был?

— Скаари приглашали в гости.

— Скаари, значит, — задумчиво сказал Риттер. — И как тебе их гостеприимство?

— Терпимо.

— Ну и хорошо. Это не самый интересный для меня период твоей жизни, и я спросил исключительно из вежливости, — сказал Риттер. — Потом ты появился на Пекле, в доме барона Хэммонда, и там опять случилась заварушка. Ты не замечаешь во всем этом определенной тенденции?

— Замечаю. Сие называется «не прет».

— Бывает и такое, — согласился Риттер. — Пекло ты покинул в спешке, и даже ваше отбытие не прошло без происшествий. Был некий инцидент, связанный с атакой на орбите, который заставил ваш корабль изменить курс и привел тебя к очередной встрече с генералом Визерсом на борту крейсера «Устрашающий».

— Ты работаешь на Визерса или на Корбена?

— Я работаю на отдел внутренней безопасности, — сказал Риттер. — И по этому делу отчитываюсь только перед судьей Джонсом лично.

— Судьей? — уточнил я.

Он уже не первый раз так оговаривается.

— Это внутреннее прозвище директора, — объяснил Риттер. — До того как ему предложили возглавить СБА, Даглас Джонс руководил Конституционным Судом Альянса.

— Неплохая карьера для юриста.

— Вполне. Так о чем вы с генералом Визерсом говорили на «Устрашающем»?

— А ты действительно этого не знаешь?

— Нет. Последняя информация, которую я получил от своего контакта в группе Визерса, касалась того, что ты поднялся на борт крейсера. С тех пор он хранит молчание, и я полагаю, что потерял этот источник.

— Значит, ты работаешь не на Визерса, — подытожил я. — Или хочешь, чтобы я так думал.

— Я понимаю твою обеспокоенность этим вопросом, — сказал Риттер. — Но я работаю не на Визерса и не на Корбена. Как я уже говорил, у отдела внутренней безопасности свой интерес во всем этом, и отчитываюсь я только судье Джонсу лично.

— Каждый раз, когда я контактирую с сотрудниками этой вашей СБА, у меня в голове возникает один и тот же вопрос: почему я должен тебе верить?

— Вопрос доверия — это самый важный вопрос в контрразведке, — согласился Риттер, — даже и не знаю, как тебя убедить. Ну вот смотри, ты — источник очень ценной для меня информации, информации, которая может стоить мне и от которой зависит… очень много чего от нее зависит. У меня полностью развязаны руки, и для того, чтобы получить нужные сведения, я волен предпринимать любые шаги, вплоть до противозаконных и аморальных. Тем не менее я сижу здесь с тобой в баре и просто разговариваю. Хотя мог бы отдать приказ группе захвата — запереть тебя в темном подвале и задавать вопросы совсем другим тоном. Тотальное ментоскопирование на тебя не действует, ну и черт бы с ним. Пытки еще никто не отменял. Поверь, когда у человека начинают вырывать ногти, вопрос доверия — это последнее, что возникает у него в голове.

Допустим, он не врет и действительно не работает ни на одного из генералов СБА, вступивших в конфликт. Тогда что останавливает его от тех действий, которые он мне только что описал? Ответ был достаточно прост и сулил далекие, но очень туманные перспективы.

Он подозревает, что ему потребуется от меня что-то помимо информации, которую я могу ему дать.

— СБА — это очень большая и могущественная организация, — сказал Риттер. — Мы стоим за половиной событий, которые происходят в Исследованном Секторе Космоса, мы меняем режимы на независимых планетах, мы контролируем кучу политических процессов, сотрудничаем с самыми разными людьми и делаем все это ради того, чтобы человечество протянуло как можно дольше. Конечно, мы не идеалисты и понимаем, что невозможно приготовить омлет, не разбив яиц, да и странно было бы, если бы контрразведчики думали по-другому…

— И? — спросил я, когда посчитал, что театральная пауза полковника слишком уж затянулась.

— Есть вещи, которые нам очень не нравятся, — разродился Риттер. — Особенно нам не нравится, когда мы теряем контроль над ситуацией. Особенно если речь идет о ситуации, в которой это сложно представить даже теоретически, и последствия этой самой потери контроля могут оказаться катастрофическими. Понимаешь, о чем я, Алексей?

— Если уж на то пошло, зови меня Алексом, Джек.

— Ок, — кивнул Риттер. — Высшие офицеры СБА — люди сложные, наделенные огромной властью, и у каждого из них есть свое собственное представление о том, как надо выполнять порученную нам Альянсом работу и заботиться о его безопасности. Обычно руководство закрывает глаза на некоторые их вольности, по крайней мере в том случае, когда эти офицеры выдают результат. Но конфликт между двумя генералами, перетекший из банального кабинетного противостояния, что тоже не особо поощряется, но бывает, в активную фазу, с реальными боевыми действиями и не менее реальными трупами, — это перебор даже для нас. Тем более что результатами не может похвастаться ни тот, ни другой.

— Так твоя задача — прекратить эти безобразия? — спросил я.

Если дела действительно обстоят таким образом, то у нас еще есть шанс сыграть на этом противостоянии и выйти если не сухими из воды, то хотя бы намокнув по минимуму.

— Отчасти мы его уже прекратили, — сказал Риттер. — Генерал Корбен арестован и находится в штаб-квартире СБА на Земле в ожидании решения судьи Джонса.

— Почетная отставка, пенсия по выслуге лет, не пыльная должность консультанта по не особо важным вопросам, что-то вроде того, да?

— Перерезанная глотка, ампула с ядом, смертельный импульс в висок, — сказал Риттер. — Скорее, что-то вроде этого. Сейчас он жив только потому, что с ним работают наши дознаватели.

— Визерса вы, надо понимать, не поймали? — Уже неплохо.

По крайней мере, одним могущественным врагом у меня стало меньше, да и Кире больше не придется беспокоиться по этому поводу.

— Не поймали, — ответил Риттер. — Поэтому мне крайне важно знать, о чем вы с ним говорили на борту «Устрашающего».

— Прежде чем мы перейдем к обсуждению этого вопроса, мне хотелось бы получить ответ на другой, — сказал я. — Как ты нашел меня здесь, на Аракане? Да еще и так быстро?

— Видимо, у тебя сложилось не совсем правильное понимание ситуации текущего момента, — сказал Джек. — Я этим делом занимаюсь не один, и я в нем далеко не главный. Пару недель назад я получил задание проверить контакты Визерса на Аракане, и обнаружить торговый дом «Тревор и сыновья» было совсем несложно. Тревора мы взяли, а в его офисах устроили засады, чтобы посмотреть, какая рыбка заплывет в сети. Никто и не думал, что это можешь быть ты. Назови это просто везением. Кстати, местного атташе по культуре мы тоже вычислили и отозвали на Землю для пристрастной беседы, потому что устраивать засады в гнезде дипломатов слишком уж хлопотно.

— Но я же не заходил в офис, — сказал я.

— Это и необязательно, — сказал Риттер. — Здесь не Альянс, но очень скоро Аракан будет частью Альянса, и мы уже сейчас можем развернуться почти в полную силу. Для начала, ты заходил в Сеть, а мы отслеживаем все поисковые запросы по ключевым словам. Ты же искал в Сети информацию относительно Кислицкого и Тревора, и нам это очень скоро стало известно.

— Таких запросов могут быть тысячи, — заметил я.

— Но не все они поступают с территории космопорта, с борта судна, только что совершившего посадку на планету. С того момента, как ты вбил ключевые слова в поисковую строку, обнаружение «Ястреба» стало для нас лишь вопросом времени, и твой визит в офисное здание на Тридцать Четвертой улице даже не требовался. Тем не менее ты его совершил, и твое лицо было запечатлено камерами наблюдения, установленными в холле, и сравнено с лицами из базы данных СБА. Представь мою радость, когда компьютер закончил сверку и выдал результат, установив твое поразительное сходство с неким парнем, которого отдел Визерса взял под свою опеку, вытащив из прошлого. Кстати, а почему ты не поднялся на сорок пятый этаж? Что заставило тебя передумать в самый последний момент, когда ты уже стоял у лифтов?

— Интуиция, — сказал я.

— Мощная интуиция, — сказал Джек. — А ребята из оперативной группы до сих пор гадают, что же их могло выдать.

— Можешь их успокоить, в холле я никого не заметил, — сказал я. — Ничего подозрительного там не было.

— На что же тогда опиралась твоя интуиция? — поинтересовался Риттер.

— А на что она обычно опирается? — сказал я. — У меня богатый жизненный опыт по части попадания во всяческие неприятности, и на какую-то часть из них мой организм начинает реагировать заранее.

— Полезное свойство организма, — согласился Риттер. — Так я полностью удовлетворил твое любопытство и мы можем вернуться к обсуждению того, что интересно уже мне?

— О разговоре на борту «Устрашающего»?

— Именно. И не говори, что ты забыл. Я читал досье и знаю о твоей эйдетической памяти.

— Дословный пересказ займет какое-то время.

— Достаточно обозначить ключевые моменты.

— Именно на борту «Устрашающего» я в первый раз услышал о его противостоянии с генералом Корбеном, — сказал я. — И это стало для меня откровением, знаешь ли. Я полагал, что деятельность СБА более упорядоченна.

— Временами у нас полный хаос, — подтвердил Джек. — Для чего вообще Визерсу понадобилась эта встреча и ваш разговор? Куда вы отправились потом? Куда отправился он?

— То есть ты на самом деле не знаешь?

Риттер вздохнул и устало потер лицо руками.