Глава четвертая
3595 г., 5 июля, Старый квартал
Никто в течение первой ночи войны не прикорнул и минутки. Да и о каком отдыхе могла идти речь, когда в любой момент уставший воин мог получить смертельное ранение. Тем более что закалка и выдержка при борьбе со сном в любом случае помогут. Ведь раньше не единожды приходилось не спать подряд двое, а то и трое суток.
Поэтому первая боевая ночь прошла в сражениях и неусыпных бдениях, а про отдых никто и не заикнулся. Черный дым со всех трех подожженных транспортов мрачными столбами вздымался в низко нависшие тучи. Причем по всей столице продолжались тысячи пожаров, которые почти никто не гасил. Да оно и понятно, возможности для тотального пожаротушения отсутствовали. Но зато над домами висело нечто страшное и катастрофичное, а видимость все более ухудшалась.
Во время рассвета наступило короткое затишье, которое было использовано самим Тантоитаном для перебежки в блокпост и выяснения последних новостей. Там имелся крабер, по которому полицейские вели прямой диалог со своим начальством. Ну и самому Парадорскому следовало хотя бы обозначить попытки объяснить своему командованию невозможность выполнения полученных приказов.
Прибыл он сюда впервые и приятно удивился внушительному количеству защитников. Само здание тоже оказалось массивным и словно предназначено для защиты в условиях городского скопления иных построек. Да и с командиром полицейским повезло: ими руководил аж генерал, дослужившийся до этого звания в армейских частях и усевшийся в кресло коменданта только для того, чтобы спокойно дожить несколько лет до пенсии. Но был он еще крепок телом, несгибаем духом и силен воинскими знаниями и профессионализмом. Организация обороны оказалась на самом высоком уровне, хотя и отдаленные очаги сопротивления, к которому принадлежало жилое здание с воинами дивизиона, тоже в этом изрядно помогали.
Ко всему прочему, генерал прекрасно знал и помнил, кто такой Парадорский, восторженно отзывался про события на Хаитане, потому и выделил более чем полчаса своего драгоценного времени для самой что ни на есть деловой встречи, прошедшей в дружеской обстановке. Наверняка ему и побывавшая здесь Лидия сообщила определенные подробности:
— О-о! Майор Парадорский?! Воюем рядом, а ты даже не представишься? Ладно, ладно, шучу. Тебя-то все знают, а вот я тоже имя скрывать не стану: Виктор Энгаль! — Они обменялись крепкими рукопожатиями. — Присаживайся! Мы тут чай приготовили, будешь?
Танти кивнул, только сейчас вспомнив, что с самого начала событий у него ни крошки во рту не было, ни глотка воды. Правда, перед перебежкой сюда неутомимая тетушка Освалия распространила весть, что скоро будет готов завтрак, но это сообщение пролетело в тот момент мимо сознания, словно легкое дуновение ветерка. Сейчас, рассматривая внутреннее помещение, где расположился, можно сказать, штаб обороны целого района, выпить горячего чаю и в самом деле захотелось до скрипа зубов. Но сразу взгляд напоролся на помощника местного коменданта, который, сидя в глубине залы, не смолкая перечислял что-то в экран установленного на столе крабера. Поэтому Парадорский просительно ткнул туда рукой:
— Господин генерал, мы потеряли сразу два крабера и не выполнили приказ об отходе в пригороды. Можно, пока чаек разливают, хоть два слова через ваше начальство передать?
— Да попробуй! — Хотя к другому столу генерал поспешил тоже. — Капитан, сдвиньтесь немного… Привет, Лутц! — обратился он к своему коллеге, лицо которого еле помещалось на маленьком экране. — Тут наш герой хочет попросить передать о себе весточку своим командирам. Посодействуй!
— Какой еще герой? — нахмурился полицейский, но когда Парадорский представился, лицо его собеседника разгладилось: — Да нет проблем! Кому и что?
— Прошу передать, что приказ об отходе не смогли выполнить из-за плотного, непреодолимого окружения. С небольшими потерями пришлось отходить и закрепляться в жилом здании «Георг-четыре» на площади Петрокса. Положение стабильное, уверенное, можем защищаться долго. Просьба донести это послание до командира дивизиона, полковника Капочи.
— А если его не отыщем?
— Ну тогда сообщите маркизу Винселио Гроку.
— Ха! Его тоже нелегко выловить! — возмущался полицейский генерал. — Давай третье лицо для контакта.
Танти тяжело вздохнул, припоминая, чей конкретно приказ об отходе он нарушил, и все-таки решился на правду:
— Его величеству Павлу Реммингу или в его ближайшее окружение. Мы умудрились не выполнить приказ самого императора.
Собеседник только крякнул от такой новости, помотал головой, но пообещал твердо:
— Начинаем немедленный дозвон к названным тобой людям. Удачи!
— Спасибо! — Уже с генералом Энгалем Парадорский вернулся за стол, освободил руки от перчаток скафандра и с наслаждением обхватил ладонями огромную кружку с горячим чаем. И, только сделав пару блаженных глотков, вспомнил о необходимости узнать последние новости. — Так что вокруг нас творится? Где помощь? Почему с неба не сыпется наш десант? И что вообще происходит в мире?
— Ой, сколько у тебя вопросов, — укорил собеседника генерал, одновременно показывая на стул еще одному своему помощнику в звании капитана. — Вот пусть он начинает, я тоже еще чая не пил.
Слышавший все вопросы капитан явно отличался умением делать правильные обобщения и выводы. И с ретивостью прирожденного штабиста стал сыпать фактами, цифрами и прогнозами.
По поводу что творится вокруг, пустословия не последовало. Самое основное сформировалось еще в первый час агрессии: Моус Пелдорно официально заявил о своем законном праве сидеть на объединенном троне Оилтонской империи и королевства Пиклия. А для того чтобы восстановить историческую справедливость, он решил отстранить от власти якобы самозвано взошедшего на престол Павла. Против остальных своих подданных Моус ничего не имеет против. Если они принесут ему клятву верности, то все прежние привилегии остаются и за дворянством, и за аристократией, и за промышленниками.
Вот потому, дескать, и было совершено вторжение лишь в самый эпицентр власти, чтобы не пострадали остальные невинные люди. Хотя Моус Пелдорно сразу и конкретно угрожал: если будут недовольные в иных местах империи — их ждет та же незавидная участь от рук иных десантников. В самом Старом квартале узурпатор призывал немедленно прекратить сопротивление, сложить оружие и выдать для суда представителей отстраненного от власти рода Реммингов. В противном случае столица будет подвергнута полному, глубинному уничтожению с помощью нового оружия. Средства доставки этого оружия возмездия имеются и давно приготовлены.
Этот гротескный ультиматум узурпатора Пиклии только недавно был получен из всемирной сети информации. Мало того, и здесь в некоторых местах моусовские десантники, весьма интенсивно используя внешние репродукторы, как своих платформ, так и захваченного оборудования, передают сообщение постоянным потоком для горожан и гостей столицы. При этом невинные многотысячные жертвы среди мирного населения агрессоров совершенно не волнуют.
Как это было ни банально, но при всем своем коварном, таинственном, неожиданном, можно сказать мистическом, ударе весь смысл вторжения оказался напрасным. Император очутился вне досягаемости десантников, наследный принц — тоже. По первым раздавшимся официальным заявлениям из окружения Павла Ремминга, юной принцессы Патрисии тоже не было во дворце. Так что свергнуть никого не удалось.
Вариантов на тему, что будет в следующий час, было предостаточно, но информированный капитан приступил к изложению ответов на второй вопрос майора: «Где помощь?»
— Причем здесь все взаимосвязано, так что сразу буду отвечать и на третий вопрос, — предупредил штабист. — Изначально, по первому сигналу боевой тревоги, размещенные вокруг столицы воинские подразделения вооружились, погрузились в боевые флайеры и… так до сих пор в этих флайерах и просиживают! Хорошо, хоть некая часть догадалась добираться к Старому кварталу на механизированных наземных средствах передвижения.
Парадорский раскрыл рот от возмущения:
— А-а-а?!. — Потом ткнул пальцем в потолок: — Почему не по воздуху?
— А вы видели хоть раз в своей жизни подобные облака? — вмешался в разговор генерал, к тому времени почти опустошивший вторую кружку бодрящего напитка.
— Никогда!
— Вот и летные диспетчеры, боевые операторы наводки и корректировки никогда не видели, — продолжил капитан после кивка своего командира. — Послали вначале в небо пробные модули, затем модули тяжелой разведки с виртуальным управлением, да так ничего из той техники не вернулось. Хуже всего, как только летательное устройство приближается к туче ближе чем триста метров, у него отказывают любые двигатели. А уж те летательные устройства, которые опускаются сверху над столицей и даже ее очень дальними пригородами, словно в черную дыру пропадают. На поверхность ни они сами, ни их обломки не падают. Есть предположения, что в виде необычайной облачности сформировались так называемые осколки Лунманских прыжков.
— Такого не бывает, — вырвалось у Танти.
— Как не бывает и подобных вторжений! — логично рассуждал штабист. — Ни один корабль не может завершить Лунманский прыжок непосредственно в атмосфере планеты. Да что там в атмосфере! И на очень дальней орбите ничего не получится.
— Причем тут Лунманский прыжок?
— А уже есть первые пленные, допрошенные под домутилом. Все в один голос утверждают, что именно так оказались над поверхностью планеты и непосредственно над Старым кварталом.
Теперь уже Парадорский не восклицал, что так не бывает, а просто с ошарашенным видом сомневался:
— На платформах нет реакторов для разгона, значит, должны быть корабли матки. А где они?
— Утверждают, что платформы были отделены от маток еще в подпространстве. — Капитан развел руками. — Видимо, ученым Пиклии и в самом деле удалось открыть новое, весьма страшное оружие. Ну… или разработать новые условия по употреблению старых открытий.
— А что еще интересного говорят пленные?
Опять инициативу в разговоре перехватил генерал Энгаль:
— Только то, что их готовили в невероятной секретности. До последнего часа они не знали, кого будут уничтожать и куда направляются. Хотя их воспитатели ненависть к Реммингам, патриотизм и лояльность к собственному командованию нагнетали постоянно и расчетливо. Только в подпространстве им поставили конкретную задачу.
— Будет ли «вторая волна»?
— Не имеем ни малейшего понятия, — признался генерал. — И это для всех структур самый больной вопрос. На орбите станции обороны готовы превратить в пар любого агрессора, но они не видят целей. Скапливаются тяжелые корабли нескольких армад, но они тоже не могут начать десантирование в столицу. Так что нам только и остается надеяться на древние механизированные части. Причем нескольким сотням танков я был бы очень рад. Пока моусовцы еще не добрались до наших арсеналов с тяжелым оружием, так что разгромить их будет довольно просто.
Тантоитан всегда старался учитывать самые пессимистические варианты:
— А если доберутся?
Виктор Энгаль решительно мотнул головой:
— Ничего у них не получится. За армейские склады на далекой периферии я бы так не ручался, но здесь дело совсем иное. Уж поверь, пришлось по роду своей полицейской должности в последние годы это все выяснить. Арсеналы с тактическими ракетами есть, и это страшная угроза. Но они при попытке подобраться к ним посторонним лицам самоликвидируются. Причем не самими взрывчатыми компонентами, что превратило бы Старый квартал в руины, а лишь сожженными электрическими схемами и оплавленными системами управления. Да и защитные контуры если замкнутся, то придется врагам прокладывать новые тоннели сквозь прочнейший железобетон последних модификаций. При наличии нужной техники на проход в такой арсенал уйдет неделя. Да и потом толку от глыб взрывчатого вещества будет мало.
— Понятно, хоть в этом успокоили. Как бы трудно ни было, но помощи обязательно дождемся.
— Опять-таки если угрозы Моуса Пелдорно не окажутся блефом. Если он смог к нам забросить платформы с десантом, то может и бомбардировку устроить.
— В любом случае пиклийцев следует вырезать всех до одного! — злобно ощерился Парадорский и при этом так сжал непроизвольно кружку в руках, что та раскрошилась на черепки. — М-да! Что-то я… — Он с досадой оглянулся вокруг, вздохнул и признался: — У меня уже четверо павших в группе. А ведь только вечером мы свое зачисление в дивизион праздновали.
— Эх, майор! У нас на блокпосту двадцать восемь человек погибли! Четверть всего личного состава! — закручинился и генерал. — Как я потом буду в глаза их родственников смотреть?
Пока они так горевали, сообразительный капитан принес еще по кружке чая и, словно ничего не произошло, продолжил свой доклад:
— Ну а теперь по поводу того, как на все это реагирует остальной мир. Сведений пока еще мало, так что делать окончательные выводы рановато, но все-таки.
Подавляющее большинство средств массовой информации в Галактике отреагировали, как и следовало: с резким осуждением кровавой агрессии и полной ее бессмысленности. Никто из здравомыслящих разумных не воспринимал всерьез заявления Моуса на его право наследования чужой империей. Подобное узурпаторство в их глазах являлось верхом политической недальновидности и банального идиотизма. Даже в случае военной удачи клики Пелдорно никто из большинства звездных государств не собирался поддерживать или одобрять правомочия военной агрессии.
И в то же время в центре Галактики стали твориться странные вещи и раздаваться ехидные вопросы: а может, король Пиклии и в самом деле имеет право усесться на объединенном престоле? Может, его и в самом деле ждут в Оилтонской империи как избавителя и долгожданного помазанника? Вдруг династия Реммингов в самом деле сидит на троне незаконно?
Создавалось впечатление, что у Моуса Пелдорно имеются в Галактике очень и очень важные покровители. Дошло до того, что совсем недавно объявили про экстренный созыв главного совета Дирижеров Доставки. Причем на повестке дня будет стоять основной вопрос: как ввести миротворческие силы Доставки на Оилтон и прекратить кровопролитные столкновения между гражданскими лицами.
От последней новости Тантоитан чуть вторую кружку не расколотил о стол.
— Да они там с ума посходили?! Их кто-то зовет? Как только наглости набрались такое заявлять?
— Моусовцы передали в центр Галактики сценки, где несколько горожан Старого квартала слезно просят остановить начинающуюся гражданскую войну. — Виктор Энгаль попытался после этого оправдаться: — Пока до нас эти сценки не дошли, и что это за люди, мы не догадываемся.
— Могли элементарно заставить, держа под прицелом детей, — еще больше нахмурился Тантоитан и стал решительно вставать. — Ладно, спасибо за все. Появится мое командование, соедините нас через рации. А мне пора к своим… — Он замер от грохота резко участившихся разрывов и воя крупнокалиберных пулеметов. — О! На нас опять прут?
Генерал на месте ориентировался лучше. Да и сводки у него сразу же на экранах заплясали.
— Нет. Это моусовцы с другой стороны атаку начинают, от центра.
— Тогда я бегу к своим!
— Осторожней! — понеслось вслед.
И не зря: вся площадь оказалась плотно накрыта минометным огнем. Прорваться через нее не рискнул бы и самоубийца. Пришлось отпрянуть во внутренности блокпоста и связываться со своими через внутренние переговорные устройства скафандров:
— Ребята! Что там у вас?
— Пока все сравнительно спокойно, — послышался голос Гарольда. — Вон, даже позавтракать успели, как порядочные люди. А кто это на вас так наваливается?
— Похоже, основные силы десанта после зачистки дворца решили подмять под себя весь город. Так вы пока без меня там, я не проскочу площадь.
— Видим. Правильное решение. Береги себя.
— А как там… — Танти не назвал вслух имя любимой женщины. Да и старый друг не стал его оглашать:
— Твоя принцесса рядом со мной, накормлена, последствия контузии почти исчезли и готова ждать своего рыцаря сколько угодно.
Только за последние сутки друзьям настолько понравились новые обращения между женихом и невестой, что они сразу их ввели в повседневный обиход. И теперь вместо «капитан Ланьо» чаще слышалось «принцесса Тантоитана», а вместо «майор Парадорский» — «рыцарь Клеопатры». Причем никто из парочки никаких возражений по этому поводу не высказывал.
К дальней связи подключилась и сама девушка:
— Ну, не сколько угодно, а пока минометный обстрел не закончится.
— Спасибо, порадовала. Гарри, но вы там тоже в оба посматривайте, ну никак не смогут эти лягушки атаковать нас по отдельности. Наверняка и по вам сейчас ударят.
Послышался голос Алоиса:
— Хоть бегаю я сейчас медленнее всех, но мне сверху все видно. Не дрейфь, командир, справимся с супостатами. Да и светать начало вроде бы.
— Как твои раны?
— Что с ними станется? Заживают помаленьку, да и наш коновал Феликс порадовал: отрезать не придется.
Такой оптимизм был приятен, хотя при первом осмотре раны на ногах негра казались просто страшными. Но раз Феликс, более всех знакомый с хирургией, так утверждает, то на его мнение можно положиться.
А вот напоминание о странном рассвете насторожило и заставило посмотреть на часы, а потом еще раз осторожно на небо. Получалось, что день уже настал, все-таки лето в самом разгаре, но где свет Миндаля, местной звезды? Неужели тучи не только разведывательные зонды не пропускают, но и обычный дневной свет? Воистину странная и страшная аномалия. Причем, как показалось в оконную щель, облака провисли еще ниже, злобно темнея и закручиваясь воронками.
Вернувшись в штабную комнату, Парадорский услышал очередную новость:
— Враг концентрирует свои силы на захвате именно полицейских блокпостов.
— Арсеналы! Им нужно оружие!
— Правильно мыслишь, майор! — восклицал генерал, косясь взглядом на экраны наружного обзора. — Наши чинуши тоже до этого додумались после начавшейся только что атаки во всех местах. Причем два блокпоста пали, все остальные девять пока держатся.
— И много у вас здесь осталось оружия?
Стало заметно, что все полицейские покидают внутренние помещения и спешат на свои боевые места.
— Предостаточно еще осталось. И это притом, что мы невероятное количество гражданским лицам раздали. Вот сейчас эти все наши помощники как нажмут гашетки…
Тантоитан тоже сместился чуть удобнее, наблюдая за экранами:
— Хоть убедили их раньше времени не высовываться, а потом стрелять только по команде?
— С этим полный порядок. Мои ребята умеют ладить с местными и знают многих в лицо. Кстати, основные потоки канализации мои минеры сразу заложили взрывными сюрпризами да камерами наблюдения.
— И как?
— Пока не суются, хотя достать определенные планы в зданиях должных служб дело недолгое.
— Странно, мне всегда казалось, что канализации как таковой давно не существует, — удивился майор. — Все на подстанциях с помощью СТВ разлагают.
— Ну так ведь древние катакомбы местами остались, — стал объяснять Виктор Энгаль. — Да и до тех же подстанций в любом случае стоки должны быть. Я уж не напоминаю о технических галереях… О! Пошло гадье!
На экранах было хорошо видно, как поднялись шеренги десантников Моуса и в полусогнутом виде побежали вперед.
— Даже не стреляют.
— Амуницию берегут.
— Ничего, ничего! — злорадствовал генерал. — Нам она тоже пригодится. Пусть только ближе подойдут… и получат встречу из пяти сотен стволов!
— Может, и мне в какое окно со своим автоматом зарисоваться? — предложил Танти, не в силах оставаться на месте. Но был сурово остановлен:
— Стоять! И без нас справятся. Да и мин у них не бесконечное количество, как только затихнет, рви к своим.
Атакующие пиклийцы все-таки начали предварительную обработку огнем. Не поверили, что их никто не встречает. Полетели первые гранаты из подствольников, но их было явно маловато. Затем ударили автоматы и легкие пулеметы. Чуть позже к прикрытию подельников подключились и расчеты тяжелых пулеметов. Они постарались продвинуться как можно дальше вперед, выбрать достойные позиции и взять на прицел темнеющие створы пустых окон.
Но ничего не помогло, атака изначально была обречена на провал. Когда по команде началась ответная стрельба, почти в один момент полегло около половины атакующего агрессора. Две минуты понадобилось на осознание таких огромных потерь, и только потом последовала команда на отступление. А отступать-то уже и некому было. Да, ко всему, стали последовательно замолкать тяжелые пулеметы. Несмотря на тяжелые скафандры, пулеметчики прекращали свое существование весьма быстро, хотя порой и болезненно. Получить тяжелую пулю в позвоночник — это не ведро орехов слопать.
— Мои снайперы бьют! — похвастался генерал. — На последних этажах фланговых зданий залегли.
— Не опасно при таком минометном огне?
— Риск, конечно, есть, но зато и врага видно как на ладони. А что там у твоих орлов?
Парадорский тут же связался со своим заместителем:
— Гарри, как у вас там?
— Как в тире работаем, — с полным спокойствием ответил тот. — Противник попытался проскользнуть к зданию малыми мобильными группами по три-четыре человека, но так даже проще. Только и корректируем огонь друг друга да перехватываем цели. Уже порядком положили моусовцев, а они никак не уймутся. Фанатики, что ли?
— Да кто их знает, хотя за узурпатора не щадя живота своего простые солдаты вроде воевать не должны.
— Хорошая мысль, Танти! Может, следует звуковую агитацию начинать? Мол, куда претесь, бараны! Император уже послал войска, ваша агрессия потеряла всякий смысл, сдавайтесь по-хорошему, будет гарантирована жизнь. Ну и еще чего им на сознание навешать.
Слышавший все генерал подвигал бровями:
— И в самом деле! Если это спасет хоть одного моего подчиненного, я сам готов часами кричать воззвания в репродуктор. Эй, капитан, кто у нас там на связи?
Он устремился к столу с крабером, а Танти продолжил разговаривать с другом:
— Меня эти мины уже достали! Откуда у них столько?
— Наверное, все пространства под порталами на своих платформах уложили минами. Ведь ракеты там не поместятся. Да! Ты небо смотрел? Мне кажется, облака еще ниже опустились, туман вон даже на сквер стал ложиться.
— Только этого нам не хватало! — забеспокоился Парадорский. — Так они своими группами если не в темноте, то в тумане точно в порталы дома ворвутся.
— Мы ведь там солидные баррикады построили и гражданских в боковых коридорах оставили, — напоминал капитан Стенеси. — Пока тихо.
— А то таких танков, как мы с тобой, какие-то баррикады остановят. Проверь!
— Уже бегу!
Танти осмотрелся, не стал лезть с советами к генералу, а подался опять к выходу на площадь, чтобы присмотреться к небу. Светлей нисколько не стало за это время, а вот усилившийся туман и в самом деле уже висел шапками над остовами более высоких зданий.
«Чтоб их ржавчина сожрала! — ругался майор про себя. — Только второй волны при такой нулевой видимости не хватает! И танки! Танки где?!»
После чего резво отпрыгнул назад. Прямо под ноги упал внушительный минный осколок, залетевший в верхнюю щель окна после очередного близкого разрыва. Площадь в данный момент оставалась полностью непроходимой. Ни для кого!
«Кого именно от кого отсекают? — Поражаться бессмысленному обстрелу со стороны противника было некогда. — Ну-ка я лучше и генерала выспрошу, может, чего веселенького расскажет».
Ничего веселенького не отыскалось. Скорее наоборот:
— Вражеский десант успел проскочить едиными колоннами на окраины и там занять круговую оборону. Наших танков пока нет, но передовые части, прибывшие на помощь столице, наткнулись на массированный огонь и понесли тяжелые потери. По предварительным данным, на оборону кольца моусовцы бросили какие-то свои элитные соединения.
— Так это мы сражаемся с… — Танти без всякой конкретики помахал перед собой пальцами. Генерал хмыкнул:
— А то не видно хотя бы по соотношению потерь?
— Вон оно как. Тогда мне быстрей надо к своим. Щиты у вас в арсенале есть?
Имелись в виду тяжеленные, полукруглые, почти прозрачные щиты, которые в упор выдерживали попадание нескольких пуль из штурмовой винтовки. Но при минометном обстреле такие щиты, скорее всего, полностью бесполезны. На что сразу указал генерал:
— Щиты-то есть, но если близким разрывом тебя опрокинет наземь, больше уже и не поднимешься. А если прямое попадание?
— Плевать! Кто меня проведет в подвалы?
— Зачем в подвалы, вон в том коридоре еще пяток щитов остался. Для снайперов вытаскивали, да не все употребили.
— Отлично!
Майор метнулся в указанный коридор и вскоре уже менял натяжки ремней под свою фигуру и длину рук.
В общем, если стоять, то двумя щитами можно было закрыть себя словно в трубе. Но ведь следовало еще не только держать щиты, каждый из которых тянул на тридцать пять килограммов, а еще бежать с ними. Причем бежать сравнительно быстро. Накал минометного огня несколько стих, но даже тяжелые сайферские мины все-таки продолжали рваться время от времени.
Может быть, именно из-за тяжелых осколков, так и свистящих со стоном в воздухе, полицейскому чину удалось уговорить героя хоть чуток переждать. Да и аргументация у него была железная:
— Вот-вот обстрел закончится. Ведь никакого смысла в нем нет.
— Ладно, подожду. Наше командование не отозвалось?
— Да где там! Ты себе только представь, что во всех штабах творится, — закручинился Энгаль. — Наверно, маршалы и адмиралы друг друга не узнают при столкновениях.
— Да пусть затопчут друг друга насмерть! — неожиданно зло отозвался Парадорский. — Какой с них тогда толк, если люди здесь так и продолжают гибнуть? А те, кого бы не растоптали, лучше бы соображали!
— Экий ты… резвый. Чем больше людей под началом, тем больше ответственность. И я тебе открою один секрет.
Что хотел настолько таинственного поведать генерал, так и осталось неизвестно истории. Потому что включилась внутренняя рация скафандра и раздался глухой голос Гарольда:
— Танти, у нас беда! Под покровом тумана к зданию таки прорвалась то ли одна, то ли две группы врага, и они захватили двух пленников. Причем могли взять гражданских, но взяли наших.
— Кого?! — вырвался стон-рычание из уст Парадорского, а сам он уже подхватил оба щита и сделал первые шаги в сторону выхода на площадь.
— Граци и… Клеопатру.
Капитан Стенеси еще что-то говорил, но майор уже его не слышал. С красными кругами перед глазами, моментально взопрев от натуги, он все с большим ускорением пересекал площадь. Причем количество разрывов среди вывороченного булыжника нисколько не увеличилось. Но одно дело — смотреть за ними со стороны, из безопасного места, а совсем другое — бежать непосредственно между ними.
Вот после первой трети пути сильно наподдало взрывной волной сзади. Сразу несколько осколков чуть не вырвали щиты из рук, но зато получилось хоть какое-то ускорение. На середине площади вроде как дал еко разорвалась сайферская мина, но вот тяжеленный осколок просто снес уголок правого щита, а по всей его остальной армированной поверхности трещины пошли зигзагами. Новый разрыв легкой мины, и от злополучного щита в правой руке остались только ремни с кусками торчащей арматуры. А потом и слева добавило, да так мощно, что Тантоитан завалился на бок, роняя щит (лопнул ремень) и грязно ругаясь. После чего ему уже ничего больше не оставалось, как, надеясь только на скафандр, броситься к спасительной громаде дома. А там его уже подхватило сразу несколько рук, и голос Малыша выразил общее восхищение:
— Ну ты и счастливчик!
— Чушь! Погоня пошла за похитителями?
— Да. Выдвинулись Гарольд, Николя, Безразмерный и Бергман. Кажется, они держат след. И там пока тихо.
— Гарри, я за тобой! — Наверняка друг хорошо слышал, хотя и сам сохранял молчание. — Малыш, прикрывай! Алоис — остаешься за старшего!
Две тени пронеслись по первому этажу здания и вырвались со стороны сквера. И сразу окунулись в густой молочный туман, видимость в котором не превышала трех метров. С тыла послышался скрежет и постукивание: это вновь восстанавливали частично перед тем разобранную баррикаду.
Продвижение пришлось несколько замедлить по причине множества тел, которые сразу плохо различались: то ли живой прилег в засаде, то ли давно бездыханный труп.
— Гарри, ты где?
В ответ сдавленный шепот:
— Обходим вдоль стены слева квадратное синее здание.
Этот ориентир был хорошо знаком — сами вначале возле него врага атаковали. Но теперь хоть появилась возможность поспрашивать Малыша:
— Как их взяли?
— Кошки забросили на третий, в те окна, где не было защитников. Потом резко вломились в помещение с гражданскими и просто отключили их парализаторами. Затем по коридору обошли, ткнулись в иное, первое попавшееся помещение и там со спины приговорили наших. Те даже пикнуть не успели. Вроде так. Оттуда же спустили тела, спрыгнули сами и стали удаляться. Кто-то заметил их в тумане, стрельнули пару раз, потом решили глянуть, ну и сразу поднялась тревога.
— Ловкие сволочи! А у нас батареи всего на десяток выстрелов.
— Хорошо, хоть такие есть.
Впереди послышался резкий всплеск из десятка выстрелов. На фоне ведущейся вокруг войны не бог весть какой шум, но направление и скоротечность настораживали. Хорошо, что старый друг откликнулся сам:
— Заслон убрали, пришлось пошуметь. Место: после пятого метра каменного забора. У нас порядок. Пересекаем улицу.
— Почему так громко?
— Не догадались еще взять парализаторы у ребят, беречь приходится.
Тот же самый досадный упрек Парадорский мог адресовать и себе, не додумался в спешке. Хорошо, что туман в данном случае работал на пользу именно им, а не врагу. Но с другой стороны, почему моусовцы не возобновляют массированные атаки? Вроде случай самый что ни на есть подходящий. Неужели эта дивная атмосферная напасть для них тоже неожиданность? Да и поступок их элитных воинов выглядит несколько странным: зачем им «языки» да еще именно из среды военных?
— Забор! — предупредил Малыш, и они благоразумно сделали крюк левее и уже оттуда вышли к точке короткой стычки Гарольда и товарищей с каким-то заслоном.
Правильно сделали, что перестраховались. Спинами к ним стояли два автоматчика, пристально смотря сквозь туман в сторону сквера, а еще двое рассматривали три тела своих коллег. А чего их рассматривать? Живых при таком проходе за спиной не оставляют.
Но теперь и Танти с Малышом пришлось пошуметь: короткие очереди в стоящих спиной и в продолжение сразу перевод стволов на поднимающихся. В сумме семь вражеских трупов, хотя злость против агрессора только разгорается. Еще несколько минут задержки для обыска, но у данных десантников парализаторов не наблюдалось. Значит, не те, не элитные. Зато отыскались две легкие гранаты. Дефицит страшный.
Опять подсказка от Гарри:
— Вдоль улицы влево, до конца. Площадь с акведуком вроде… хотя руки перед собой не видно! У нас за спиной лежат еще четверо, но били их тихо. Вся площадь дребезжит железом, топотом, слышна пиклийская речь. Что у них здесь, понять не можем.
Пока подтягивался командир с Малышом, Гарри с ребятами проверил всю ширину улицы и убрал еще две вражеские пары: дозор и пулеметный расчет.
— Как нас до сих пор не заметили и шум не подняли, понять не могу. В трофеях — четыре штурмовые гранаты.
— Мы подходим, не спутайте, — предупредил Малыш.
Сошлись. Обменялись приветственными жестами. Теперь уже все шесть воинов замерли, уставившись стволами в такой шумный туман перед собой и страшно жалея, что почти ничего не понимают из несущихся обрывков разговоров. Зато стали шепотом обмениваться мнением сами:
— Похоже, на площади несколько платформ.
— Ага, разгружают. Скорее всего, мины.
— Что за здание стояло возле акведука? Напомните.
— Медицинский центр.
— Ах да, его защищать было некому, вот они его и приспособили.
— Я этот центр неплохо знаю, — сообщил Николя. — Раз десять там бывал.
— Придется идти туда. Только вот как?
— Можно отвлечь: допустим, подорвать мины.
— Рискованно, но ничего больше не остается.
— Смотрите, туман рассасывается!
В самом деле, белый саван словно кто-то дергал за космы, и он местами неожиданно истончался. Тогда видимость увеличивалась до десяти, а то и более метров. То есть и враг мог рассмотреть стоящих вплотную к нему защитников города. Следовало действовать немедленно:
— Безразмерный, бери трофейный пулемет, разворачивай его и после взрыва или начала нашей стрельбы начинаешь стрелять по левой стороне площади. Ни миллиметра вправо! Иначе нас покосишь. Бергман, прикрываешь его. В случае атаки на вас резко отходите назад. Остальные — за мной!
Но за мгновение до начала движения впереди послышались команды и из многочисленных минометных стволов раздались хлопки. Чуть позже в заметном удалении опять громыхнули разрывы. Начался обстрел очередной цели, которую весьма громким криком координировали наводчики.
Лучшего момента для атаки в упор не придумаешь.
Первые четыре расчета сняли без шума и пыли, а их молчание оказалось воспринято остальными моусовцами как-то равнодушно. Скорее всего, и не сообразили, что целая батарея перестала стрелять.
Зато после пятого расчета наткнулись на огромный стеллаж с минами. Пусть и легкими, но для задумки самое то. Пока трое прикрывали, Малыш произвел манипуляции с двумя легкими гранатами, установил таймер на тридцать секунд и выдохнул:
— Готовы? Пошли!
Срываясь на бег и двигаясь к зданию медицинского центра, Танти тоже разрешил:
— Безразмерный, вали их!
Пулемет заработал с равнодушием трудолюбивой газонокосилки. Сразу слева послышались вскрики раненых, справа командные окрики, а потом уже стало не до прослушиваний. Четверка воинов на максимальной скорости неслась вперед, расстреливая в упор всех, кто попадался у них на пути. Здесь и рассуждать не стоило: вокруг только враг, так что не ошибешься! Главное — друг друга не подстрелить. Тогда как пиклийцам, наоборот, стало совсем непонятно: в кого стрелять, если кругом одни свои? Видимо, до того, как опустился туман, у них позиции смотрелись здесь весьма удобно, и агрессору казалась эта площадь не хуже родного полигона.
Отсчет времени четко вел Малыш. За секунду до взрыва он воскликнул:
— Падаем!
Нельзя сказать, что взрыв стеллажа с минами получился настолько уж эффективным, все-таки ни времени не было, ни должных взрывателей. Но все равно рвануло солидно. Большинство мин просто разбросало в стороны, но уже только этим обязательно нанесли пиклийцам хоть какие-то, да ранения. Одна целехонькая мина долетела даже до Гарольда и чуть при ударе о булыжник не раздробила ему кисть. Плашмя отскочила от камней и улетела дальше в туман. Как она не разорвалась, оставалось только диву даваться. Хотя вроде взрыватель не задействован, но все-таки! А если бы по голове? Танти только крякнул от этого предположения, подхватываясь на ноги:
— Залежались!
Сзади еще продолжали рваться мины, захлебывался пулемет, а четверка воинов дивизиона уже взбегала по широким ступеням главного здания данной площади. Кажется, их прихода уже ждали, потому что от дверей понеслись непонятные команды. Да только таких профи на такую мякину не проведешь. Вперед, в показавшийся створ двери полетели штурмовые гранаты. Залечь. Взрывы. Звон чудом оставшихся здесь стекол. И дополнительный удар прямо в дым из четырех автоматов. Затем очередной рывок и интенсивная стрельба уже непосредственно в фойе центра. И опять несколько неожиданный ход: рывок обратно на ступеньки, со сменой на ходу магазинов с патронами. Правильный ход. Навстречу неслись с десяток вражеских десантников, собравшихся стрелять не раньше, чем проникнут в фойе. Они ведь по звукам ориентировались и воплям раненых. Массированный удар пулями по этому десятку, и вряд ли кто из них сможет еще раз повоевать.
И опять отступление в фойе. Там новый залп, благо церемониться не стоит, кругом одни враги, а потом следом за Николя, который уверенно выбрал один из коридоров. Вроде ворвались в логово врага. Но вот туда ли? Не загнали ли сами себя в очередную ловушку? Откуда не то что помочь Клеопатре и Граци, а и самим не вырваться.
