ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Я поднялся с земли, наклонился и подхватил ствол. Выщелкнув обойму, я убедился, что не хватало лишь двух патронов. Видимо, их затратили на голое тело с шейной удавкой. Выставив ствол перед собой, я медленно стал удаляться от места предполагаемого захоронения. Все ближе и ближе к дому. Все ближе и ближе к цели. Что-то сомнительно мне было, что в этом домике располагалась нотариальная контора. Скорее уж бандитский притон или сообщество умалишенных.
Я миновал беседку, крадучись, словно тигр. Кстати, неплохое название для фильма — «Крадущийся тигр». Нечто такое в китайском стиле с традиционными восточными единоборствами и акробатическими трюками. Неплохо, только на российской земле это снимать не будут, а до Китая или Кореи весьма далеко. У них и свои умники найдутся.
Последние метры до окон я преодолел короткими перебежками. Взметнулся из-за куста, легкое усилие ног — и я уже качусь в розовый куст, который какой-то придурок вырастил вдоль стены. Колючки впились в меня, как ненасытные вампиры. Я заподозрил хозяев дома в низком коварстве. А что, если розовый куст — средство от лишних ушей? Достаточно смазать каждую колючку ядом — и никто ничего не расскажет, даже если ему и удастся услышать лишнее. Но, похоже, мое воображение куда изощреннее, чем у других. Я остался жив, даже вытерпел сотню-другую колючек, вонзившихся в задницу и по всему телу.
Избавившись от шипов, я привстал и заглянул в окно. За стеклом открывался вид на широкую и совершенно пустую комнату. Из мебели только стул, на котором возвышался какой-то мужик с безвольно опущенной на грудь головой. Он был привязан. И, кажется, с ним недавно творили что-то непотребное.
И тут, что называется, в самое неподходящее время, у меня затрезвонил мобильник. При той тишине и скрытности, которую я пытался соблюдать последние пятнадцать минут, мелодия звонка в моих ушах раздалась гулом иерихонских труб.
Мать моя!
Я рухнул на землю, выхватывая трубку и отжимая кнопку ответа. Только бы никто не услышал. Хоть бы на это время всех, кто находится в доме, поразила внезапная глухота. Озираясь по сторонам, как загнанный в угол террорист, позабывший пояс шахида дома, но уже вышедший на точку взрыва, я поднес трубку к уху.
— Алло, — почти шепотом отозвался я.
— Туровский, ты, что ли? Ну ни хрена себе! — раздался громкий восторженный голос Керосина. — Я же талдычил, что не может такой хряк, как ты, позволить распустить себя на консервы.
Господи, я совершенно забыл про этот чирей на моей заднице, который, между прочим, сам себе заказал.
— Что тебе? — злобно прорычал я.
— Ты живой, братан, это же полная пруха. А чего все тебя в жмурики записали?
Вот прокол из проколов. Все предусмотреть, а сотовый телефон, записанный на Дага Туровского, таскать с собой как визитную карточку. Воистину велика человеческая глупость, а моя еще круче.
— Надо так. Ты смотри — язык свой не распускай. А то у тебя сначала узнают все о моей воскресшей персоне, а потом укоротят ровно на целую голову.
— Могила, Даг. Ты же знаешь, я понятливый.
— В том то и дело, что знаю, — недовольно пробормотал я.
Толя Керосин хихикнул. Мерзко так, точно сделал исподтишка какую-то гадость.
— Информашка есть по нашему вопросу, — сообщил Керосин.
— Ну, — недовольно промычал я.
— Не по телефону же, — изумился моей тупости Керосин.
— Хорошо. Где?
— Там же. Через час.
— Два. А то и три. Ты пока поиграй. Мне раньше не успеть.
— Уговорились.
Керосин отсоединился. Интересно, за что ему такое погоняло дали? За кражу цистерны керосина? Я вытащил из мобилы аккумулятор и отложил его в другой карман. Чтобы не зазвонил вновь. Так и с жизнью расстаться просто. Услышат звонок плохие ребята и выстрелят на звук, а уж потом с телом разбираться будут, куда его лучше: в асфальт закатать, на дно канала в цементных кандалах отправить или в ванне с серной кислотой растворить.
Я снял пистолет с предохранителя и вновь подался к окну. В комнате ничего не изменилось. Никакого движения. Я осмотрел окно, стараясь не пропустить ни одной детали. Открытую форточку не заметить было сложно, но я не акробат да и не дистрофик, чтобы мечтать просочиться в настолько узкий лаз. Но ничего другого не наблюдалось. Не размышляя особо — вообще за мной в последнее время стала водиться эта дурная привычка — много не думать, я прицелился к стеклу и двинул его локтем. Легонько так, но достаточно для того, чтобы от окошка осталось мелкое крошево, частично осыпавшееся на меня. Я навел пистолет на входную дверь, но никто на шум не отреагировал, да и шума-то кот наплакал.
Обработав углы стекла рукоятью пистолета, я влез в комнату. Странно! Привязанный мужик, по идее, должен был слышать все, что произошло с окном, но он даже не пошевелился. Либо его капитально вырубили, либо его душа уже давно блуждала в поисках последней обители. Я приблизился к привязанному, обошел его и склонился над несчастным. Похоже, ему мог помочь только священник. По части отходной молитвы. Пульс не прощупывался. Я приподнял голову несчастного и чертыхнулся. Я прекрасно знал покойного. Им оказался не кто иной, как Иероним Карлович Балаганов, напарник Романова. Похоже, компания «Седуктиве Бед» осталась без руководства. Кому потребовалось уничтожать Балаганова? Им-то он чем помешал? Вроде даже и не в курсе был происходящего. Да и от расследования смерти Романова отказался. Загадка на загадке. Видимо, Ульян Мертвый решил Балаганова устранить на всякий случай. Вдруг что-то ему удалось услышать.
Я оставил покойного в неподвижности и направился к двери. Прильнул к ней, как к груди любимой девушки. Нехорошее сравнение, если учесть, что случилось с Ангелиной. Как тяжело быть морально устойчивым типом. Нет чтобы пуститься во все тяжкие и не забивать себе голову пустыми переживаниями. Я так не могу. Надо поломать голову над дилеммой, как не оскорбить память Ангелины, погибшей косвенно и по моей вине, и с Таней остаться. Но сейчас не об этом.
Дом ответил мне тишиной. Я повернул ручку и распахнул дверь, благоразумно устранившись с прохода. Захлопали выстрелы. Дверь нашпиговали свинцом так, что в пору ее использовать как средство противорадиационной защиты. Пули роем неслись через проход в комнату и плющились о стены. В конце концов дверь перегрузили свинцом и она разлетелась в щепки.
Вдруг выстрелы стихли. Я нырнул на пол и выкатился в проход. Мой ход был встречен огнем, и я отозвался. Две пули — две жертвы. Остался третий персонаж, но мне его с такой позиции достать не представлялось возможным. Я впрыгнул в комнату, озираясь по сторонам, чтобы заметить первым и упредить. Тело двигалось само в сторону укрытия, которым был диван. Его уже использовали как щит. Наружу торчали пружины и лезла солома. Но, не успев скрыться за диваном, я уловил движение у окна. По мне открыли огонь. Я ответил тем же. Лопнула плазменная панель домашнего кинотеатра, а следующие пули попали в цель. Они пробили парню грудную клетку, и он выхаркнул кровь изо рта. Потом рухнул на маленький аквариум, стоящий на столике, и вместе с ним на пол. Вода затопила ковер. Забились в предсмертных судорогах рыбки.
Нехорошо уходить на тот свет и забирать ни в чем не повинных, пускай даже рыбок.
Я обошел покойников и обшарил их карманы. Ничего интересного, что бы можно было использовать. Никакого намека, кто они и по какому поводу сходняк устроили. Хотя последнее можно было предположить — решили устранить Балаганова. Никакого намека на их личности. Никаких документов. И, между прочим, не факт, что они пришли от Ульяна Мертвого. Вполне возможно, что люди со стороны. Просто зашли в гости, потусовались немного — учинили смерть некстати подвернувшемуся под руку Балаганову. Какая только чушь не приходит на ум?
Я осмотрел комнату, но ничего в ней не нашел. Абсолютно пустая фишка. Много грязи на полу. Пустые пивные бутылки. Даже свой сорт обнаружил. Не скажу, что это мне доставило удовольствие. Кассеты с порнухой и какой-то боевичок со звучным названием «Дроби кости!». Я выглянул в другую комнату. Никого. Пусто. Еще одна гостиная, отличающаяся от предыдущей только ухоженностью и автоматом, что лежал на стеклянном журнальном столике. Прихватив оружие, я двинулся дальше.
Я вознамерился обойти все комнаты. Может, найду ту единственную ниточку, потянув за которую, распутаю весь клубок. Я вышел в застекленный холл первого этажа и уже направился было к лестнице на второй, когда услышал шаги на крыльце дома и чьи-то оживленные голоса. Обернувшись по сторонам в поисках укрытия, я обнаружил дверцу под лестницей. Комната для метелок и пылесоса. Сойдет. Только бы не оказалась запертой. Но мне повезло. Я шмыгнул в кладовку, затворил дверь и замер, стараясь даже дышать как можно бесшумнее.
В холле послышались шаги. Хлопнула дверь. Зазвучали громкие голоса. Незнакомые мне.
— Все должно быть сделано вовремя. В четверг в порт прибудет корабль. В контейнерах с лекарственными препаратами будет наш груз. Ты должен его встретить и перевести на склад.
Первый голос был глуховат, судя по всему, его обладателю исполнилось лет пятьдесят, а может, и больше.
— Сколько материала придет? — произнес человек со звучным молодым голосом.
— Двести килограммов.
— Этого хватит? — усомнился молодой.
— Вполне. Дырку сделает. Будь покоен. А уж Мертвому понравится.
Голоса стали смещаться в сторону гостиной. Я было отчаялся, что ничего больше не услышу, но кладовка стеной примыкала к комнате и слышимость оказалась идеальной, хоть и чуть приглушенной.
— Зачем Балаганова прихватили? — поинтересовался тот, что помоложе.
— Уж очень любопытен был. Нанял этого детектива Туровского. Мы надавили. Он отказался. Но факт был. Мертвый не любит неповиновения.
— Туровского тоже замочили? — Вопрос прозвучал абсолютно равнодушно. Так спрашивают о погоде, но не о чьей-то жизни.
— Похоже на то, правда, он с нашими тоже расправиться успел. Хрен с ним, как говорится. Ты главное усвой: с грузом будь осторожен. Спрячь его так, чтобы он неделю смог пролежать в сухости и спокойствии. Чтобы никаких любопытных глаз. Сделаешь?
— Легко. Есть халупа на примете, — беспечно произнес молодой.
— Мертвый нервничает. Что-то катится не так. Да и босс давит на него. Серьезно так. Прессинг приличный. Чувствую даже я.
А вот это интересная информация. У Ульяна Мертвого есть босс. Кто? Пятиримов? Вряд ли. Уж с губернатором Мертвый скорее был бы компаньоном, а уж никак не в подчиненных бегал. Значит, третья сила? Которая крутит сверху и всем управляет. Кто? Международные террористические организации? Исламисты? Не смешите мои подметки. Пока что даже предположения мои в этом направлении могли строиться лишь на воде. Слишком мало данных для анализа. Слишком много пустого шума.
— Что-нибудь из Балаганова выжали?
— Практически ничего. Чего выжимать-то, если он пуст, как дырявая сеть. Ребята уже кончили его, наверное. Пошли взглянем.
— Вперед, — согласился обладатель звучного голоса.
Очень хотелось бы взглянуть в лицо неизвестным, чтобы понять, с кем имею дело. Да и допросить бы. Тогда все неясности прояснились бы сами собой. Но невозможно. Спугну рыбку, а что у меня есть? Ничего! Я даже не в курсе, что они затеяли, а признание незнакомцев ничего не стоит. Дали под давлением. Придется дальше все разнюхивать. Но следует уносить ноги, пока они не столкнулись со следами недавнего побоища.
Голоса удалялись.
Я вынырнул из кладовки и направился к двери, сжимая в руках автомат. Я оставил его на пороге.
Неудобное оружие. С таким не больно-то по городу побегаешь. Я отворил дверь и вышел. Скорым шагом пересек открытое пространство, простреливаемое из всех окон, от дверей к воротам, где на причале возле шикарного катера марки «гром» прогуливался бугай с пистолетом-пулеметом «ингрэм» через плечо.
Из окон меня уже наверняка заметили, да и мордоворот увидел мое приближение.
— Эй, мужик, стой, ты кто? — Бугай властно взмахнул рукой, останавливая меня, но я продолжил движение.
— Свои, братан, из могильных. Меня Ульян послал присмотреть, новой информацией разжиться, — затараторил я.
— Чего-то я тебя не знаю, — усомнился бандит.
— А ты что, всех знаешь? — поинтересовался я с ехидной ухмылкой.
— Да нет, — пожал он плечами. Напряженность покинула его.
Теперь бугай не ожидал подвоха. Он поверил. Он уже в моих руках, он не сможет сопротивляться. Он дал мне возможность подойти настолько близко, чтобы ударить. И я ударил. Кулак смял мордовороту нос, а второй удар, коленом, пришелся ему в живот. Я пробил его пресс. Бандит задышал часто-часто, как умиравшие недавно рыбки на ковре. Я обхватил его голову рукой, чуть напрягся и сломал шею. К сожалению, он видел меня. Я не мог позволить засветить свое новое лицо. Мне еще с ним жить.
Я опустил обмякшее тело на набережную и заспешил к катеру. Уходить — так по воде. Я оглянулся. От дома уже спешили. Я заскочил на борт, пробежал в рубку и лицом к лицу столкнулся с еще одним типом. Схватку выиграл я, что позволило мне завладеть его оружием на всякий случай, а на борту оказался труп, от которого при случае стоило избавиться.
Мотор катера работал вхолостую. Я сел за штурвал и поспешно стартовал, уводя машину от причала, на котором уже появились двое хозяев. Я постарался скрыть лицо от них, поэтому и не увидел, кто они.
Катер заскользил по Романовскому каналу.