Глава 11

Феликс Блау заглянул в свои записи и сказал:

– Пятнадцать часов тому назад корабль производителей Чу-Зи с разрешения ООН совершил посадку на Марсе. Место посадки – Файнберг-Кресчент. Торговля началась практически сразу.

Лео Булеро прильнул к экрану.

– В Чумном Бараке они уже побывали?

Феликс кивнул.

– К этому времени он должен был заглотить эту дрянь, – пробормотал Лео. – Более того, он должен был связаться с нами через спутниковую систему…

– Все правильно, – согласно кивнул Феликс Блау.

– Как дела у Уильяма Кларка? – Кларк был лучшим юристом компании «Пэт-Комплект».

– Майерсон не связывался и с ним, он не контактировал ни с кем. – Блау отодвинул бумаги в сторону. – Вот, собственно, и все, что я могу сообщить вам.

– Может быть, он умер? Может быть, судороги были настолько сильными.

– Мы тут же узнали бы об этом. На Марсе всего три госпиталя, соседи Майерсона должны были бы позвонить в один из них – иных вариантов попросту нет.

– Ладно. Следующий вопрос. Где в настоящее время находится Палмер Элдрич?

– Наши люди этого не знают – ответил Феликс. – Он оставил Луну и исчез, след его окончательно потерян.

– Чего бы я только не отдал ради того, чтобы узнать, что же происходит сейчас в Чумном Бараке! Я не пожалел бы и своей правой руки!

– Так полетите на Марс сами – кто вас держит?

– Э, нет! – покачал головой Лео. – После того что случилось со мной на Луне, я из «Пэт-Комплект» ни на шаг! Скажи мне, Феликс, может быть, у тебя есть там свои люди, а? Мы бы просто-напросто связались с ними и узнали обо всем, не покидая своих кабинетов, верно?

– Там уже работает наш сотрудник, мисс Энн Готорн. Правда, на связь она пока не выходила, но я надеюсь, что это произойдет уже в ближайшее время. В противном случае я полечу на Марс сам.

– Нет уж – увольте!

– Но ведь первым человеком, который пострадает от этого, будете именно вы, разве не так? Ну да бог с ним, это, в конце концов, ваше дело. Давайте лучше договоримся об оплате.

– Я заплачу столько, сколько нужно, – сказал Лео. – Так у нас появится хоть какая-то надежда – в противном случае можно было бы считать, что все уже кончено. – «На самом деле так оно и есть, – подумал он с тоской, – надеяться нам теперь не на что». – Вы представляете мне счет, и я подписываю его не глядя, идет?

– Хорошо. Теперь надо понять, что произойдет, если я погибну. Мне хотелось бы…

– Слушай, Феликс, давай не будем об этом! Тебя послушаешь, можно решить, что Марс – это огромное кладбище, по которому рыщет кровожадный Палмер Элдрич! Барни Майерсона он уже сожрал, теперь пришла твоя очередь, так, что ли? Давай договоримся – как только доберешься до Чумного Барака, ты свяжешься со мной, хорошо? – Не дожидаясь ответа, он отключил связь.

Сидевшая рядом с ним Рони Фьюгейт, его новый консультант-прогностик, все это время внимательно прислушивалась к разговору.

– Ну и как – уши не заболели? – поинтересовался Лео.

– Сейчас вы поступаете с ним так же, как когда-то он поступил с вами! – ответила Рони.

– Что-что?

– Барни побоялся отправиться на Луну. Вы – в свою очередь.

– С моей стороны это было бы просто глупо! Палмер испугал меня так, что я из этого здания теперь ни ногой! Естественно, на Марс я не полетел бы в любом случае – и в этом смысле вы, конечно же, правы!

– В свое время за такой же проступок вы выгнали Барни с работы. Вас же, насколько я понимаю, выгнать некому.

– Я выгнал себя сам. Внутри. Это еще труднее, милочка. Знали бы вы, как мне тяжело!

– И все же на Марс лететь вы не хотите.

– О боже! – Он снова включил видеофон и набрал номер Феликса Блау. – Блау, я забираю все свои слова обратно. Я полечу туда сам, хотя затея эта вряд ли кончится чем-то хорошим! Это чистейшей воды безумие!

– Честно говоря, – сказал Феликс Блау, – мне кажется, что вы собираетесь сделать именно то, чего ждет от вас Элдрич. Одно дело – быть смелым, другое…

– Сила Элдрича неразрывно связана с наркотиками, – перебил Лео. – Пока я не приму его, ему со мной не совладать. Я возьму с собой несколько охранников из нашей фирмы, они будут следить за тем, чтобы мне не сделали укола. Да, Блау, я надеюсь, что ты не откажешься сопровождать меня, а? – Он повернулся к Рони. – Как теперь?

– Теперь все в порядке.

– Ты слышал? Она считает, что я поступаю правильно! Ну так как, Феликс, летишь ты или нет?

– Конечно, Лео! – ответил с экрана Феликс Блау. – Должен же быть рядом с тобой хотя бы один здравомыслящий человек! Я буду в твоем кабинете, – он посмотрел на часы, – ровно через два часа, мы обсудим все детали этой акции. Готовьте быстроходный корабль. Я же прихвачу с собой парочку надежных людей.

– Вот так, – Лео отключил видеофон. – Видишь, Рони, во что я по твоей милости ввязался. Сначала ты заняла кресло Барни, теперь, боюсь, метишь и на мое! – Он посмотрел на Рони и покачал головой. Женщина может сподвигнуть мужчину на все, при этом не важно, кто она – мать, жена или даже твоя подчиненная. Они крутят нами, как хотят.

– Вы что, действительно этого боитесь? – нахмурилась Рони.

Он посмотрел ей в глаза и, едва заметно кивнув, ответил:

– Да, моя хорошая. Я говорил серьезно. Твое тщеславие беспредельно.

– Вы ошибаетесь!

– Если я не вернусь с Марса, полетишь ли ты за мной? – Лео выдержал паузу и ответил на свой вопрос сам: – Разумеется, нет!

– Мне нужно идти к себе, – процедила сквозь зубы Рони. – Меня ждет работа – столовый прибор из Кейптауна. – Она поднялась из кресла и вышла из его кабинета. Лео проводил ее взглядом и вновь покачал головой. Это не какой-нибудь Палмер Элдрич. Это – Рони Фьюгейт!

«Если мне удастся вернуться назад, – подумал он, – я придумаю способ потихоньку выжить ее из нашей конторы. Страсть как не люблю, когда мной пытаются манипулировать».

И тут в голову ему пришла одна очень странная мысль. Палмер Элдрич являл себя ему и в образе маленькой девочки, и в образе подзаборной дворняги… Ему ничего не стоило обратиться и в Рони Фьюгейт.

От этой мысли ему стало по-настоящему страшно.

Нет, это не вторжение проксов на Землю – нет! Это не экспансия гуманоидов соседней системы! Это – Палмер Элдрич, разрастающийся подобно чудовищному сорняку, Палмер Элдрич, которому нет ни конца, ни края! Есть ли предел его росту? Не может ли он в один прекрасный день лопнуть, не справившись со своим непомерно разросшимся телом? БАБАХ!!! Как там у Шекспира? Что-то о булавке, латах и короле… Просунешь, мол, булавку в щель – и прости-прощай, король!

«Но что в нашем случае может сыграть роль булавки? – спросил себя Лео. – И еще, где та щель, в которую я могу разить? Этого не знает никто – ни я, ни Феликс, ни Барни… Могу побиться об заклад, Барни понятия не имеет, что ему теперь следует делать. Может быть, имеет смысл похитить Зою, перезревшую, безобразную дочку Палмера? Скорее всего, ему на нее наплевать. К тому же Зоя вполне может оказаться самим Палмером – кто знает, быть может, другой Зои просто не существует. Хорошенькое дело, похитить Палмера у Палмера и пытаться шантажировать его этим… Так мы все и кончим, если, конечно, прежде не изыщем оного уязвимого места и булавки. Бесконечные копии, бесчисленные подобия человека, наводняющие собой мир. Квазипротоплазма, растущая, словно на дрожжах, на дьявольской закваске ужасного, явившегося к нам из иных измерений Чу-Зи».

Он вновь подключил видеофон к сети и связался со спутником Аллена Фэйна. В тот же миг на экране появилось растерянное лицо знаменитого диск-жокея:

– Я весь внимание, мистер Булеро.

– Ты уверен в том, что Майерсон не связывался с тобой? У него есть книга кодов?

– Книга-то у него есть, но только это мало что меняет! Мы ведем прослушивание всех переговоров, ведущихся из Чумного Барака. Несколько часов назад корабль Элдрича приземлился неподалеку от отсека, и все его обитатели, включая господина Майерсона, вышли на встречу с ним. Элдрич беседовал с ними лично – нет никаких сомнений в том, что сделка состоялась во время этого разговора.

– Кажется, я начинаю понимать, что же с ним случилось, – пробормотал Лео. – Спасибо тебе, Эл. – Он отключил связь и надолго задумался. Скорее всего, во всем было повинно все то же Чу-Зи. Как только они сели и стали жевать его, они уже были его безвольными жертвами… То же самое он испытал на Луне. Весь их план был основан на том, что Барни должен будет принять Чу-Зи. И это было главной их ошибкой, они сами в очередной раз подыграли Элдричу – как только наркотик стал действовать, Барни уже не принадлежал самому себе. Неким таинственным образом Элдрич контролировал все порожденные Чу-Зи миры – он присутствовал в каждом из них!

И тут Лео разом понял все. Все эти фантастические миры существовали не где-нибудь, но именно в голове Палмера Элдрича. Он, Лео, имел возможность самолично убедиться в этом.

Главная проблема состояла в том, что, единожды оказавшись там, ты уже не мог быть только здесь- та реальность оставалась с тобой, вернее, в тебе, сколько бы ты ни тешил себя мыслью о том, что свободен. Эта дорога вела только в одну сторону, вернуться по ней назад было просто невозможно. Он, Лео Булеро, был там и поныне.

И все же это казалось маловероятным. Скорее всего, сама мысль об этом была порождена страхом. «Рони не ошиблась: я готов бросить Барни в беде, как некогда бросил меня он сам. Его испугало предвидение, меня – опыт…

Кто из нас будет принесен в жертву? Я, Барни или Феликс Блау? Кого из нас он заглотит первым? Мы для него никто – лишь трапеза, лишь пища, лишь то, что должно поглотить… Гигантский зев, чудовищная пасть…

Но каннибалом назвать Палмера нельзя, ибо он – не человек. Под маскою его сокрыто нечто неведомое нам – неведомое и нечеловеческое!

И все же кто он? Что с ним могло случиться? Кто знает, быть может, все эти десять лет он занимался единственно тем, что пожирал проксов, покончив же с ними, решил вернуться к нам…» Лео поежился.

«Итак, в моем распоряжении два относительно свободных часа на Терре плюс время полета на Марс. Десять часов жизни и – и я буду проглочен. – Этот зловещий, этот страшный наркотик был уже повсюду. От одной мысли о том, какой улов принесли Элдричу его коварно расставленные сети иллюзий, становилось страшно. – Как это у буддистов? Майя? Да, да, майя. Пелена иллюзии. Да-а, мы влипли в это дерьмо не на шутку…» Он нажал кнопку на селекторе, вспомнив о том, что ему следует заказать звездолет. Звездолет с хорошим пилотом. Автопилотам Лео не доверял.

– Кто у нас лучший пилот? – спросил он у мисс Глисон.

– Дон Дэвис, – тут же ответила мисс Глисон. – Он особенно отличился во время полетов на Венеру. – О Кэн-Ди секретарша не сказала ни слова, она прекрасно понимала, что прослушиваться может и селекторная связь.

На решение вопросов, связанных с полетом, у Барни ушло не больше десяти минут.

Покончив с делами, Лео Булеро откинулся на спинку кресла и закурил большую гаванскую сигару, хранившуюся долгие годы в специальной, заполненной гелием камере. Он надкусил ее кончик и разочарованно поморщился – сигара была явно пересохшей. «Увы, но именно так мир и устроен, – подумал он, – за внешним блеском таит себя убожество…»

Дверь бесшумно открылась. Это была мисс Глисон, она несла к нему на подпись путевые листы звездолета.

Рука, в которой она держала бумаги, была искусственной – он тут же заметил ее поблескивание. Лео изумленно поднял глаза на ее лицо и вздрогнул. Стальные зубы неандертальца – такими они были у людей двести тысяч лет назад, но, конечно же, тогда они были не из стали… Глаза-прорези, без малейшего намека на зрачки. Фирма-изготовитель – «Йенсеновские лаборатории».

– Черт возьми, да это же ты, Элдрич! – пробормотал Лео.

– И одновременно твой пилот! – сказала мисс Глисон голосом Элдрича. – Помимо этого, я же буду встречать тебя и там, на Марсе. Если тебе мало и этого, придумаем что-нибудь еще.

– Дай сюда эти бумаги! На них должна стоять моя подпись!

– Ты что – все еще собираешься туда лететь? – изумился Элдрич.

– Да, – кивнул Лео, протянув руку за документами.

Единожды приняв Чу-Зи, ты подпадаешь под его власть на веки вечные. Энн Готорн сказала бы мне что-нибудь эдакое, она ведь у нас набожная… Порабощение грехом. Грехопадение. И даже искушение – оно все то же…

Вся разница в том, что там был путь к спасению, здесь же – нет. Неужто искать его следует где-нибудь на Проксиме? Кто знает… Быть может, его вообще не существует.

Энн Готорн появилась в дверях радиорубки.

– С тобой все в порядке?

– Что со мной может случиться? – пожав плечами, ответил Барни. – Ты понимаешь, мы ведь сами во все это вляпались! Жевать Чу-Зи нас не заставлял никто! Мы сами хотели этого! – Он швырнул сигарету на пол и положил конец еще теплившейся в ней жизни, растерев окурок носком башмака. – А ты еще не хочешь отдавать мне свою порцию! – Тут же Барни вспомнил о том, что Энн здесь ни при чем. Это была не она. За ее спиной стоял Палмер Элдрич.

«И все же я это сделаю, – сказал Барни самому себе, – пусть за ней стоит хоть сам черт».

– Перестань! – завизжала она. Или это было оно?..

– Эй, Майерсон! – закричал Норм Шайн, выскочив из своей рубки. – Что это ты делаешь, а?! А ну-ка отпусти ее!

Сильная рука схватила его за горло. Но поздно, наркотик был уже у него.

– Не делай этого, Барни! – прошептала Энн. – Прошло еще слишком мало времени. Умоляю тебя, не делай этого!

Не обращая на нее внимания, он направился к своей комнате.

– Ты можешь сделать ради меня одну вещь? – прокричала она ему вслед. – Давай разделим его пополам – половина тебе, половина мне? Я хочу быть с тобой, Барни, слышишь?

– Это еще почему?

– Может быть, я хоть как-то смогу помочь тебе.

– Как-нибудь обойдусь и сам! – отрезал Барни. «Мне нужно одно, – подумал он, – попасть в то время, когда мы с Эмили еще жили вместе. До развода, до того, как появился Хнатт…

Это моя единственная надежда, я должен сделать все, чтобы оказаться там! Все! Иначе – грош мне цена!»

Он запер за собой дверь и тут же сунул в рот Чу-Зи. Ни с того ни с сего на ум ему пришел Лео Булеро. «Ты выбрался. Лео. И выбрался ты, скорее всего, потому, что Палмеру Элдричу такие, как ты, не по зубам. Или – или Палмер Элдрич просто-напросто играется с тобой, как кошка с мышкой. Ты мог прилететь сюда, Лео, прилететь и удержать меня от этого безумия, но теперь уже поздно, слишком поздно… Даже сам Палмер Элдрич устами Энн Готорн предупреждал меня о том, что этого делать не стоит, – даже ему стало казаться, что я явно перебираю. Что это может означать? Может быть, я рухну в такие бездны, над которыми не властен и он? Туда, где нет ничего, где буду лишь я, – вернее, так: где будет одно лишь мое я.

Вернуться оттуда я, конечно, уже не смогу. И все же я это сделаю, пусть даже я рухну на дно преисподней. Пусть все будет так, как будет!»

В висках заломило так, что он зажмурился от боли. Ему казалось, что мозг вдруг пришел в движение и рвется наружу, не желая оставаться в опостылевшей черепной коробке. Он понял, что странное это ощущение вызвано резким изменением метаболизма. Шоком. «Прости меня, если можешь! – сказал он своему телу. – Прости, бога ради».

– Спасите! – сказал он вслух.

– Как же, как же, держи карман шире… – прохрипел странно знакомый мужской голос. – Ты что, думаешь, мне больше делать нечего, кроме как с тобой нянчиться? Или бросай это дело, или иди отсюда на все четыре стороны! Марсианская жизнь вон до чего тебя довела – даже мне на тебя смотреть тошно!

– Заткнись! – прошипел Барни. – Я больной человек – ты слышишь? Я слишком далеко зашел. Тебе же лишь бы поорать… – Он открыл глаза и увидел перед собой Лео Булеро. Булеро сидел за огромным столом из мореного дуба. – Слушай! – прошептал Барни. – Я как сел на Чу-Зи, так с него и не слезал – ты понимаешь? Иначе я просто не могу! Если ты мне не поможешь, мне конец, Лео! – С трудом держась на ногах, он добрался до ближайшего кресла и рухнул в него как подкошенный.

Лео раскурил сигару и задумчиво заметил:

– Ты что – принимаешь его и сейчас? Ведь оно вот уже два года как…

– Ты хочешь сказать, что оно теперь вне закона?

– Да. Именно так – вне закона. Теперь попробуй понять меня правильно. У меня масса дел, понимаешь? Я же, вместо того чтобы заниматься ими, болтаю с тобой, не зная даже того, кто ты на деле – живой человек или призрак, явившийся из прошлого.

– Разве ты не понял? Это я, Барни Майерсон, – просто я под кайфом!

– Ладно, ладно! – Лео запыхтел своей сигарой с удвоенной энергией. – Только не надо так возбуждаться! В будущем бывал и я, и, как видишь, ничего страшного со мной не случилось! Ты ведь скопер, Барни, – что тебя так удивляет? – Он откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. – Ты знаешь, что я там видел? Памятник самому себе, вот что! – Он бросил на Барни победный взгляд.

– Мне все это не нужно. Мне вообще ничего не нужно. Только одно. Я хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне. Я хочу жить вместе с Эмили! – Ему вдруг стало грустно как никогда. Грустно и горько. Горечь утраты. Желчь.

– Ах да, Эмили… – Лео закивал головой и, нажав на кнопку селектора, сказал:

– Мисс Глисон, ко мне никого не пускать! – Он вновь повернулся к Барни. – Этого типа по имени Хнатт забрала полиция ООН. Помнишь, они брали людей Элдрича? Ну так вот. У Хнатта с ними был подписан договор. В тюрьму его сажать, конечно, не стали, но из страны выслали. Он сам так решил – уж лучше, мол, в другую страну, чем за решетку.

– А как же Эмили?

– Ты имеешь в виду ее горшки? Как бы она лепила их в марсианской норе? Разумеется, ей пришлось оставить этого идиота. Если бы ты был потерпеливее…

– Слушай! Ты кто – Лео Булеро или Палмер Элдрич? – пробормотал Барни. – У меня такое ощущение, что ты говоришь мне все это с одной-единственной целью – сделать мне еще хуже!

Лео удивленно поднял брови.

– Палмер Элдрич мертв.

– Это неправда. Это такая же иллюзия, как и все остальное!

– К черту иллюзии! – неожиданно рассвирепел Лео. – Кто тебе дал право считать меня иллюзией? Я настоящий – ты понял? Здесь единственный призрак – ты сам! Именно поэтому ты и выворачиваешь все шиворот-навыворот! – Он изо всех сил ударил кулаками по крышке стола. – Ты это видел? О том же, что Хнатты развелись, я узнал случайно – твоя бывшая жена с недавнего времени стала работать на нас. Она была у Рони в прошлый четверг, – он зажег потухшую сигару и яростно запыхтел.

– Значит, мне достаточно разыскать ее, так? – спросил Барни, не веря своим ушам.

– Так, да не совсем, – ответил Лео. – Есть одно «но». Куда ты собираешься деть Рони Фьюгейт? В этом иллюзорном мире ты живешь не один – ты живешь вместе с ней.

– Постой! Если так, значит…

– Да, Эмили в курсе, у них друг от друга секретов нет. Эмили можно понять. Вернись она к тебе, и Рони тут же перестанет принимать ее работы. Эмили это прекрасно понимает. Рони, как ты знаешь, особенно не прикажешь – она у нас сама себе голова.

– Эмили всегда ставила во главу угла личную жизнь, карьера для нее не значит почти ничего.

– Но для тебя-то это было совсем не так! Возможно, она переучилась, изменила свой взгляд на вещи, глядя на тебя, возможно, ее научила этому жизнь, но она действительно стала другой! И потом, почему ты считаешь, что она захочет вернуться к тебе? Сейчас все складывается у нее как нельзя лучше: она знаменита на весь мир, скины ей просто девать некуда – если уж говорить до конца, то и мужчин у нее предостаточно. Ты ей не нужен ни в каком качестве, Барни! И потом, чем тебе так не нравится Рони? Лично я предпочел бы…

– Ты Палмер Элдрич! – сказал Барни. – Я тебя раскусил!

– Ты так считаешь? – удивился Лео. – Ладно, Барни, мне твоя болтовня надоела. Я тебе уже сказал о том, что Элдрича давно нет в живых. И убил его не кто-нибудь, но именно я! В честь этого события и был установлен тот памятник! – Он говорил совершенно бесстрастно, однако лицо его вдруг побагровело. – Где мои стальные зубы? Где протез? – Лео поднял руки. – Так, может быть, у меня что-то не так с глазами?

Барни направился к двери.

– Куда это ты? – спросил Лео.

– К Эмили, – сказал, открывая дверь, Барни, – если я поговорю с ней, она…

– Вряд ли ты сможешь это сделать, дружище! – покачал головой Лео.

«Кто его знает – думал Барни, направляясь к лифту. – Может быть, это действительно был Лео. Может быть, все это правда… Нет, без Палмера Элдрича тут не обойтись!

Энн была права, мне следовало дать ей половину той дозы, вместе нам было бы легче, как говорится, ум – хорошо, а два – лучше. Энн, Палмер, Лео… кругом он, один только он – творение и творец. Вот что он такое, вот кто он такой – творение и творец. Властелин всех этих миров. Мы можем лишь населять их, наполнять собою то, что послушно одному ему. Палмеру Элдричу, вольному бродить по тем же мирам рядом с нами. Он может манипулировать следствиями, отменяя причины; он может обращать реальность в иллюзию, а иллюзию в реальность; он может стать любым из нас, если только пожелает того. Бессмертный, не ведающий, что такое время, живущий, за пределами коснеющих в себе пространств, он может существовать даже там, где он мертв!»

Палмер Элдрич отправился на Проксиму человеком, вернулся же оттуда богом.

Стоя перед лифтом, Барни пробормотал:

– Палмер Элдрич, помоги мне! Верни мне жену!

Двери лифта раскрылись. В кабине стояло шестеро: четверо мужчин и две женщины.

Все они были Палмером Элдричем – и мужчины, и женщины… Искусственная рука, стальные зубы, изможденные серые лица с линзами Йенсена вместо глаз.

Все шестеро посмотрели на него и сказали дружным хором:

– Майерсон, ты уже не сможешь вернуться в свой мир. На сей раз ты зашел слишком далеко – ты принял слишком большую дозу. Я предупреждал тебя об этом!

– Ты не мог бы помочь мне, Палмер? – пробормотал Барни. – Мне нужно как-то вернуть ее!

– Ты меня, похоже, не понял, – ответили Палмеры Элдричи, покачав головами точно так же, как минуту назад это сделал Лео. – Тебе ведь уже было сказано – это будущее. Соответственно, тебя, в известном смысле, здесь нет. Кому я должен вернуть Эмили? Тебе или настоящему Барни Майерсону, для которого твое будущее является настоящим? Ты зря считаешь, что Барни не пытался вернуть ее. Как только Хнатты развелись, он только и делал, что обхаживал свою Эмили. Я тоже помогал ему как мог, но у нас, как видишь, так ничего и не вышло. Это было несколько месяцев тому назад. Когда Хнатта отправляли на Марс, он страшно возмущался, и я его прекрасно понимаю. В чем был виноват этот бедняга? Ни в чем! Это грязное дельце обстряпал сам Лео – он по этой части дока! Ну да ладно, я что-то отвлекся. Вернемся к тебе. – Палмеры Элдричи вновь покачали головами.

– Лео назвал тебя призраком не случайно – ты настолько прозрачен, что через тебя читать можно! Самый что ни на есть настоящий призрак!

Барни обвел Элдричей взглядом – они взирали на него совершенно бесстрастно.

– Попробуй построить свою жизнь, основываясь именно на этой предпосылке, – продолжили Элдричи. – Ты обрел именно то, о чем говорил апостол Павел, – Энн Готорн наверняка беседовала с тобой и об этом, – вместо тленного, скроенного из плоти тела ты получил тело эфирное! Кстати, как ты его находишь, Барни? – Элдричи говорили с ним насмешливым тоном, однако лица их были полны сострадания. – Ты не можешь умереть; тебе не нужно ни есть, ни пить, ни дышать… при желании ты можешь проходить сквозь стену, какой бы толщины она ни была. Всему этому ты со временем научишься. Судя по всему, по дороге в Дамаск Павел испытал нечто подобное, я в этом почти уверен. Честно говоря, я отношусь с уважением не только к ранним, но и к новым христианам, таким как Энн Готорн. Их точка зрения позволяет объяснять очень и очень многое.

– Элдрич, а что ты можешь сказать о себе самом? Ты ведь мертв, два года тому назад тебя убил Лео Булеро. «И сочувствуешь ты мне совсем не случайно, – подумал Лео про себя, – в свое время ты тоже перебрал Чу-Зи, тем отрезав себе путь в свои пространство и время».

– Тот памятник любопытен лишь как исторический курьез. – Голоса Элдричей стали казаться Барни ветром, завывающим где-то в высоте… – Неподалеку от Венеры мой звездолет столкнулся со звездолетом Лео. Я находился – вернее, считается, что я находился, – на борту своего корабля; Лео, соответственно, летел на своем. Мы возвращались с конференции, в которой участвовал и Хепберн-Гильберт. Лео решил воспользоваться этой возможностью для того, чтобы свести со мной счеты. Впоследствии в память об этом событии был сооружен монумент – за него Лео пришлось выложить кругленькую сумму. Но он денег не жалел – уж очень ему хотелось попасть в школьный курс истории!

Мимо раскрытой кабины лифта прошли двое – представительный молодой человек и молоденькая девица, которая была, судя по всему, его секретаршей. Они удивленно посмотрели на Барни и шестерку его собеседников.

Шестерка на глазах изумленного Барни перестала быть коллективом Палмеров Элдричей, теперь перед ним стояло шестеро совершенно не похожих друг на друга людей – четверо мужчин и две женщины.

Барни развернулся и пошел прочь от лифта. Бесконечно долго он слонялся по коридорам, пока наконец не оказался на первом этаже здания. Он нашел на указателе свою фамилию и прочел напротив: «Главный инспектор Отдела Прогнозов». «Такие вот дела, – подумал он с грустью, – подожди я немного, сбылось бы и это…»

Значит, Лео все же вытащил его с Марса. Вызволил его из норы. Значит, процесс закончился – вернее, закончится – достаточно быстро.

Морок, созидаемый Палмером Элдричем, ловцом человеческих душ, был всесилен, он мог сбить с толку любого, однако у него был один серьезный изъян. Он не мог быть долгим. Не прими он Чу-Зи во второй раз, и все в его жизни сложилось бы иначе…

Очевидно, наркотик у Энн Готорн оказался не случайно. Именно это обстоятельство заставило его принять Чу-Зи вторично. Она хотела, чтобы это произошло, ибо за ней стоял все тот же Палмер Элдрич.

Пути назад не было.

Если верить Элдричу, говорившему устами Лео, устами всей компании «Пэт-Комплект», пути назад не было… Если. Если.

Он поднялся на лифте на свой этаж и открыл дверь своего кабинета. Человек, сидевший за столом, поднял голову и сказал: «Заходи, заходи. У нас мало времени». Это был он сам. Барни вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. «Спасибо, – сказало его будущее „я“ ледяным голосом. – Хочу сообщить тебе, что ты в любом случае вернешься в свое время, так что можешь не волноваться. Самое большее, на что способен Элдрич, – это изменение внешнего аспекта мира. Он делал – или, как ты считаешь, делает – поверхность вещей иной, но это не значит, что он действительно меняет их, – понимаешь?»

«Я верю тебе, как себе».

Его будущее «я» продолжило:

– Сейчас вся эта история кажется мне едва ли не забавной, но я прекрасно понимаю, что для тебя это не так, верно?

И все же послушай, что я тебе скажу. Так или иначе Элдрич напоминает о себе и сейчас, иногда он даже появляется на публике – но и я, и все остальные здравомыслящие люди понимают, что это не более чем галлюцинация. Могила Палмера Элдрича находится на Сигме 14-Б, это установлено точно. Для тебя же пока все обстоит иначе. Настоящий, реальный Палмер Элдрич может появиться в любую минуту. То, что для меня реально, для тебя – галлюцинация; то, что представляется мне иллюзией, для тебя реально. Когда ты вернешься на Марс, ты встретишь Палмера Элдрича во плоти и крови. Я, признаться, тебе не завидую!

– Скажи, как мне вернуться назад?

– А как же Эмили? Или она тебя больше не интересует?

– Мне страшно! – Его будущность понимающе посмотрела на него и кивнула. – Мне страшно, Барни! К чему скрывать это от самого себя?

– Видишь ли, Элдрич пользуется тем, что после приема Чу-Зи нормальное состояние сознания восстанавливается крайне медленно; проходит некая последовательность уровней, каждый последующий из которых обладает большей степенью достоверности по сравнению с предыдущим. Человек как будто выныривает – понимаешь? Порой этот процесс растягивается на годы. Эта особенность, кстати говоря, и была одной из главных причин запрета Чу-Зи. Хепберн-Гильберт какое-то время считал, что наркотик этот облегчает переход в некую реальность, которой суждено стать новой родиной человечества. Когда же оказалось, что действие Чу-Зи мало чем…

– Так, значит, во время приема второй дозы я все еще был не в себе?

– Совершенно верно, сознание твое оставалось крайне замутненным. Воздержись ты от приема наркотика в течение суток, и все вернулось бы в норму – призраки Элдрича оставили бы тебя в покое, и ты вновь почувствовал бы себя свободным человеком. Элдрич прекрасно понимал это и потому подсунул тебе вторую, куда большую дозу Чу-Зи. Он знал, что тебя прислали на Марс для борьбы с ним, но не имел ни малейшего понятия о том, как ты будешь это делать. Он боялся тебя как огня.

Слышать это было по меньшей мере странно. У Элдрича в распоряжении было, кажется, все, и тем не менее он кого-то боялся. И еще этот памятник… Он ведь знал наперед, что его как-то убьют…

Дверь кабинета внезапно открылась.

Рони Фьюгейт замерла на пороге, разинув рот от изумления.

– Господи, да это же призрак! Тот, который стоит поближе ко мне, – призрак! – Она наконец вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– Все правильно, – сказал Барни из будущего. – Ты можешь проверить это предположение, попробовав коснуться его рукой.

Она так и сделала: рука ее исчезла в теле Барни.

– Я разных призраков навидалась, а вот с твоим встречаться как-то не приводилось, – сказала Рони. – У каждого, кто пробовал эту мерзость, так или иначе существует призрак. С год тому назад их было столько, что проходу от них не было. Теперь-то, слава богу, их почти не стало. Даже Хепберн-Гильберт со своим призраком встречался – представляю, какую он рожу при этом скорчил!

– Понимаешь, – сказал Барни из будущего, – он полностью подчинен Палмер Элдричу, хотя для нас последнего уже не существует. Нам нужно быть очень осторожными. В любую минуту Элдрич может воздействовать на его восприятие и тем самым вызвать нужную ответную реакцию.

Рони обратилась к самому Барни:

– Что мы можем для тебя сделать?

– Он хочет вернуться на Марс, – ответило за Барни его будущее «я», – они задумали уничтожить Элдрича, подав на него в суд. Для того чтобы эта машина закрутилась, необходимо, чтобы Барни принял «КВ-7». Ты это помнишь?

– Но ведь дело это так и не попало в суд, – ответила Рони, – Элдрич все уладил, Лео отозвал свое заявление.

– Мы можем отвезти тебя на Марс в корабле нашей компании, – сказал Барни из будущего. – Но тебе это вряд ли что-то даст: Элдрич будет сопровождать тебя во время путешествия и вдобавок устроит тебе торжественную встречу на Марсе – он такие вещи любит. Не забывай о том, что призрак по своему желанию может переноситься в любое место и в любое время. Эта его способность, а также отсутствие у него метаболизма – в нашем понимании этого термина – вот главные его приметы. Крайне странным является то, что на него действует гравитация. В последнее время учеными был сделан ряд попыток как-то объяснить этот феномен, я имею в виду призраков, но, насколько я понимаю, ничего сколь-нибудь определенного установить им так и не удалось. Решение этой проблемы имело бы и прикладное значение – мы смогли бы возвращать призраков в их время и на их место – он выразительно посмотрел на Барни.

Внутри у Барни все похолодело.

– Вы хотите от меня избавиться? – спросил он дрожащим голосом.

– Разумеется. И этого хотим не только мы, этого хочешь и ты – ты вернешься назад, в то время, когда вы… – Двойник Барни неожиданно осекся и с опаской посмотрел на Рони. Говорить при ней об Эмили он явно побаивался.

– Я знаю, что они проводят какие-то эксперименты с использованием высоковольтной аппаратуры. В Колумбийском университете занимаются магнитными полями, а…

– Лучшие результаты получены Калтехе, на Западном побережье. Призрак подвергается бомбардировке бета-частицами, это жесткое бета-излучение приводит к распаду информационной матрицы.

– Все понятно, – кивнул Барни. – На том позвольте откланяться. Я отправляюсь в Беркли – послушаю, что мне скажут физики. – Он чувствовал себя полным идиотом – он сам начинал подумывать о том, как бы ему от себя избавиться!

– Странные вещи ты говоришь, – пробормотала Рони.

– Что тебя так удивляет? – спросил двойник Барни, сложив на груди руки.

– То, что ты сказал о Калтехе, – ответила Рони. – Насколько я знаю, они никогда не занимались призраками, – она взглянула на Барни и еле слышно прошептала:

– Попроси его показать руки!

– Покажи мне свои руки, – обратился Барни к двойнику. Он уже и сам видел, что с тем происходит что-то не то: челюсть приобрела знакомые угловатые очертания, глаза сузились в щелочки… – Впрочем, не стоит, – добавил Барни слабеющим голосом.

Его будущее насмешливо сказало ему:

– Бог помогает тем, кто сам себе помогает, Майерсон. Ты шляешься по закоулкам своего сознания, пытаясь найти того, кто пожалел бы тебя – пожалел, обогрел и все такое прочее. Я тебя жалею, Барни, я! Когда ты решил принять наркотик во второй раз, кто отговаривал тебя? Я! Я освободил бы тебя отсюда, знай я, как это делается. А я, как ты, наверное, понимаешь, знаю об этих делах куда больше всех остальных.

– Что же с ним будет? – спросила Рони у его будущего «я», которое с недавнего времени таковым уже не являлось; к тому моменту, когда она сформулировала свой вопрос, метаформоза уже закончилась, теперь за столом сидел Палмер Элдрич, седой высокий человек с изможденным лицом и крупными стальными зубами. – Неужели с ним это навсегда?

– Хороший вопрос! – кивнул Палмер Элдрич. – Мне тоже хотелось бы это понять. Меня это касается не в меньшей степени, – он повернулся к Барни. – Ты, вероятно, уже понял, что отслеживать свой обычный гештальт вовсе не обязательно, – ты можешь превратиться в камень, дерево, ракету, секцию антитермального козырька и так далее. Лично я перепробовал едва ли не все. Если ты становишься чем-то неодушевленным, например бревном, для тебя перестает существовать такая категория, как время. Для того кто жаждет поскорее вернуться в свой мир, этот вариант является прекрасным – возврат происходит мгновенно! Я же, признаться, возвращаться туда не спешу, – он понизил голос. – Если я вернусь в свои пространство и время, меня тут же убьет Лео Булеро. Таким образом, жить я могу только здесь. Что до тебя, Барни… – он заулыбался, – то я посоветовал бы тебе стать камнем. Я понятия не имею, сколько времени будет действовать наркотик – может быть, десять лет, может быть, сто, может быть, миллион! Есть и другой вариант: ты можешь стать какой-нибудь окаменелостью и лечь под стекло музейной витрины! – Элдрич смотрел на Барни едва ли не с нежностью.

Немного помолчав, Рони сказала:

– Может быть, он прав, Барни…

Барни подошел к столу, поднял с него стеклянное пресс-папье и тут же вернул его на место.

– Мы его коснуться не можем, – пробормотала Рони, – он же свободно…

– Способность призраков манипулировать материальными объектами – вещь достаточно хорошо известная. Она доказывает то, что призраки или духи не просто отображаются в какой-то конкретной реальности, но присутствуют в ней! Вспомните о полтергейсте: духи резвятся так, что стены ходуном ходят, при этом они остаются духами!

На одной из стен поблескивала металлическая пластинка. Это был памятный жетон – приз, которого удостоились работы Эмили на выставке, состоявшейся за три года до того, как Барни был призван на службу в колонии. Пластинка висела там же, где и прежде.

– Я хочу стать этим! – воскликнул Барни, указывая на жетон, представлявший собой табличку, вырезанную из красного дерева и взятую в медную рамку; он был уверен в том, что его двойник ни за что не выбросит ее. Оставалось понять, каким образом он, человек, мог стать памятным жетоном, висящим па стене.

– Майерсон, тебе помочь? – обратился к нему Палмер Элдрич.

– Да!

И в тот же миг таинственная сила властно подхватила его и понесла в неведомые дали. Он раскинул руки в стороны, чтобы удержаться на ногах, и вдруг почувствовал, что он действительно летит, точнее, падает! Падает в бездонный сходящийся колодец. Он вдруг понял, что Элдрич снова обманул его, этот монстр с железными зубами обвел его вокруг пальца и сделал нечто такое, о чем он, Барни Майерсон, не имеет ни малейшего понятия…

– Будь ты проклят, Элдрич! – беззвучно прокричал своими, теперь уже бесплотными, губами Барни, падая все дальше и дальше, проваливаясь все глубже и глубже. Теперь над ним не была властна и гравитация – он утратил свой вес, он не был теперь даже призраком!

«Оставь мне хоть что-нибудь, Палмер! Молю тебя, оставь мне хоть частичку меня! – вспыхнуло в сознании, но тут же поползли тяжелые мысли, в которых невозможно было усомниться. Палмер Элдрич сделал это не сейчас. Он сделал это еще там, на Марсе, а может быть, и еще раньше, где-то на заре этого мира… – Я… Я отомщу ему! Я вернусь на Марс, приму токсин и подам на него в суд! Я сделаю это не ради Лео и не ради его гнусной компании, нет! Я сделаю это ради себя самого! Держись, Элдрич!!!»

Кто-то смеялся, кто-то заливался дурацким смехом. Это был смех Палмера Элдрича, но исходил он…

«Это смеюсь я, Барни Майерсон».

Он посмотрел на свои руки. Левая – морщинистая, бледно-розовая, покрытая мелкими бесцветными волосками. Правая – блестящая, гладкая, мощная…

Он разом понял все. Палмер Элдрич последовательно шел именно к этому – он заместил его, Барни, собой.

«И убьет Лео Булеро не кого-нибудь, но именно меня, – подумалось ему. – И в память об этом люди возведут памятник…

Я – Палмер Элдрич. И дай бог, чтобы Эмили ответила мне отказом».