Кристина Мирабо лежала на узкой тюремной койке, безучастно глядя в потолок, и даже не пошевелилась, когда дверь камеры свернулась и на пороге появился посетитель.

— Привет, Мохаммед, — равнодушно бросила она. — Я надеялась, что ты навестишь меня до… до завтрашнего дня.

Венс кивнул. Его инвалидное кресло зависло в нескольких сантиметрах над цементным полом у изголовья кушетки. Комиссар был облачен в черный с серебром парадный мундир со всеми регалиями командующего Гвардией — точно такой же, какой до 4 июля носила мадам Мирабо. Его левая нога заканчивалась выше колена. Процесс восстановления утраченных киборгами органов сложен и длителен, а в данном случае медицина вообще оказалась бессильна, поэтому Мохаммеду Венсу пришлось довольствоваться биомеханическим протезом. Но разработка нервных соединений требовала немалых усилий и постоянных тренировок, а он пока не мог уделить этому достаточно времени. Отсюда инвалидное кресло, в котором комиссар прибыл в ЦПЗ, чтобы в последний раз повидаться со своей бывшей начальницей. Кристина слышала, что над ним несколько недель работали лучшие биоскульпторы мира. Результат был, что называется, налицо. Этот Мохаммед Венс почти не отличался от прежнего, — разве что физиономия сделалась еще более жесткой и неподвижной.

— Ты отлично выглядишь в форме, — заметила Мирабо. — Я всегда говорила, что тебе следует почаще ее надевать.

— Ты не удивлена?

— Нисколько, — усмехнулась она. — Кого же еще они могли посадить на мое место? Тебе есть чем гордиться, Мохаммед. Занять в сорок восемь лет второй по значению пост в Системе — это немалое достижение.

— Насколько мне известно, тебе еще не сообщили о способе казни?

— Нет. Мне и самой интересно, что они придумали. Еще ни один офицер Элиты не был осужден на смерть за всю историю Миротворческих сил. Давай, Мохаммед, колись скорее! Куда мне будут стрелять? В рот?

— Это проще и вернее всего прочего, но какие-то умники из Администрации Генсека посчитали такой метод, учитывая, что казнь будет транслироваться в прямом эфире по всем каналам, неэстетичным. Что зубы скалишь? Да, так и сказали: неэстетично, мол. Было предложение ввести яд, но его тоже забраковали. Ничего новенького у биохимиков в арсенале не появилось, а со всеми прочими токсинами нановирусы у тебя в крови справятся. Даже с лошадиной дозой. Кое-кто предлагал не мудрствуя лукаво просто поставить тебя к стенке. Но тут уже я воспротивился. Даже если в тебя влепят сотню пуль, ты будешь умирать не меньше получаса. Это бесчеловечно. Обсуждались и другие экстравагантные способы. Утопить, сбросить с крыши стратоскре-ба, расплющить под прессом… А самые кровожадные намекали, что было бы неплохо поджарить тебя с помощью одного из конфискованных у мятежников лазерных «обрезов».

В глазах женщины-киборга мелькнула смешинка.

— Тогда вам остается только сварить меня в кипящем масле, — заметила она.

Венс покачал головой:

— Слабовато у тебя с фантазией, Кристина. Пока ты в нем сваришься, народ у головизоров проголодаться успеет. Все гораздо проще. Мне удалось заполучить доставленное с орбиты поврежденное лазерное орудие. Хозяйственники из КС решили, что восстановлению оно не подлежит, и собирались утилизировать. Я узнал об этом вчера и вмешался. Процентов двенадцать мощности оно еще способно дать. Для тебя с лихвой хватит. Ты даже почувствовать ничего не успеешь — просто превратишься в пар за сотую долю секунды.

— Не боишься, что зрители останутся недовольны?

— Не надо так со мной, Кристина. Простой обыватель, возможно, и станет недоумевать, за что с тобой расправились, но те, у кого есть голова на плечах, все прекрасно понимают. Мы не можем тронуть Эддора — он сейчас на пике популярности. Мир считает его чуть ли не мессией, и если мы обнародуем все его преступления, это взорвет Объединение. Твоя казнь послужит предупреждением и ему — чтоб не слишком зарывался, и всем настоящим и будущим поколениям миротворцев — чтобы не вздумали следовать твоему примеру.

Не дрогнув ни единой жилкой, мадам Мирабо вежливо поинтересовалась:

— Расскажи лучше, Мохаммед, как тебе удалось выцарапать лазерную пушку у этих скупердяев из Космических сил?

Венса ее вопрос ничуть не удивил — соперничество между КС и МС давно уже сделалось притчей во языцех. Противостояние между двумя основными ветвями вооруженных сил особенно обострилось после приказа комиссара об отзыве элитных гвардейцев в ходе сражения за орбитальные лазерные батареи. Космические вояки справедливо полагали, что это решение обошлось им в тысячи жизней и десятки потерянных кораблей.

— Я ее купил, — осклабился он, напоминая в этот момент до отвала наевшегося меда медведя гризли. — Ты и представить не можешь, как ликовали чиновники из их хозуправления, принимая взятку от самого комиссара Венса!

— Да, представить такое довольно трудно, — без тени улыбки согласилась Кристина Мирабо. — Мне еще никому не доводилось давать взятку, хотя мне предлагали не раз. Но в любом случае, большое спасибо тебе за хлопоты, — добавила она после паузы.

Как ни ждала она этого вопроса, как ни готовилась к нему, но, когда он все-таки прозвучал, это стало для нее полной неожиданностью.

— Почему ты так поступила, Кристина? — в упор спросил комиссар.

— Тогда мне казалось, что я сделала правильный выбор, — уклонилась она от прямого ответа, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.

Взгляд Венса ни на мгновение не отрывался от ее лица.

— Не юли, Кристина! — произнес он ледяным тоном. — Мне необходимо знать правду. Говори!

— Некоторые варианты компьютерного моделирования свидетельствовали о том, что у повстанцев есть определенные шансы на победу. Эддор тайно посетил меня еще в начале прошлого годи. Он показал мне результаты этих анализов и доказал, что в наших интересах не мешать подпольщикам готовиться к восстанию. Пусть они проникнутся верой в успех и начнут мятеж. Тогда на нашей стороне будет и моральное право на контрудар, и поддержка избирателей. Выиграть им все равно не удастся, зато мы раз и навсегда сотрем их с лица земли.

— Неужели тебе не приходило в голову, что гораздо легче и проще не подавлять восстание, а не доводить до него?

Видно было, что аргумент произвел на мадам Мирабо сильное впечатление.

— Приходило, конечно, — призналась она со вздохом, — но этот каналья Эддор бывает чертовски убедителен, когда ему что-то нужно.

— Ему был нужен четвертый срок. И ты его преподнесла ему на блюдечке. А заодно пятый, шестой и так далее. Ты хоть понимаешь, что ты сотворила собственными руками?! — Венс беспокойно заерзал в инвалидном кресле, выдавая крайнюю степень возбуждения. — Если я начну перечислять все последствия, к которым привело твое безответственное поведение, мне и до утра времени не хватит. Поэтому назову только главные. Во-первых, мы позволили подполью почувствовать вкус крови. Раньше они трепетали перед Элитой, считая гвардейцев неуязвимыми. Теперь же видят в нас всего лишь достойного противника, которого следует уважать, но которого можно побеждать. Тысячи мятежников видели умирающих на их глазах киборгов; десятки смутьянов, собственноручно убивших гвардейца, до сих пор разгуливают на свободе! Нам никогда уже не вернуть статус-кво, Кристина, а это означает, что с каждым годом число погибших миротворцев и гвардейцев будет постоянно увеличиваться. Но и это еще не самое страшное. Ты заняла позицию стороннего наблюдателя, благодушно взирающего на детей, играющих со спичками в лесу, полном хвороста и сухостоя. Возможно, ты надеялась, что вспыхнувший пожар произведет очищающее воздействие на общество, но ты жестоко ошиблась. Мы только раздули пламя всеобщей ненависти и углубили пропасть между миротворцами и простыми гражданами. Мы потеряли около двухсот тысяч солдат, в том числе триста сорок семь гвардейцев. В ходе операции по освобождению Западного побережья погибли более двух миллионов американцев, подавляющее большинство которых не имели никакого отношения к повстанцам. В Японии потери среди мирного населения только убитыми составили еще полмиллиона человек, не говоря уже о раненых, искалеченных и лишившихся крова. А ведь у каждой из этих жертв остались родственники и друзья, которые отныне станут ненавидеть нас. Ненавидеть слепо, фанатично, не принимая в расчет доводы разума и здравого смысла.

— Я не отрицаю своей вины, но…

— Замолчи и выслушай меня до конца! — рявкнул комиссар, подавив в зародыше робкую попытку Мирабо высказаться в свое оправдание. — Худшее еще впереди. И в этом тоже твоя заслуга. Конфликт вышел из прежних рамок. Даже здесь, в Оккупированной Америке, в отношениях между властями и оппозицией существовали определенные ограничения. Нечто вроде негласного соглашения, нарушать которое было невыгодно любой из сторон. В первую очередь я имею в виду ядерное оружие. За пятьдесят лет борьбы с Объединением подпольщики имели возможность изготовить сколько угодно атомных или даже водородных бомб и уничтожить сотни городов, включая Париж, Пекин, Рио-де-Жанейро и Капитолий. Но до сих пор воздерживались… Открою тебе один секрет, Кристина, в который кроме меня посвящены только Эддор и пятеро высших офицеров МС. В Сан-Диего мы обнаружили двадцать две термоядерные боеголовки, одна из которых была подготовлена к взрыву на месте, а вторая нацелена на Лос-Анджелес. Остальные находились на борту личного челнока Ободи. До сих пор толком не выяснено, что помешало ему тогда вовремя сбежать. Но это так, к слову. Разумеется, их демонтировали, согласно закону, но кто поручится, что у мятежников нет в запасе других бомб? По нашим подсчетам, девять десятых активных членов подполья убиты или арестованы, что в общем-то примерно одно и то же. Ате, кто остался, ожесточены до предела и ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить за погибших товарищей. Отныне и навсегда над нами как дамоклов меч нависла реальная угроза ядерного терроризма. Рано или поздно нарыв обязательно прорвется, Кристина, и тогда мы все сполна расплатимся за твою преступную близорукость и мягкотелость.

— Да пойми же наконец, Мохаммед, — горячо возразила Ми-рабо, — что у повстанцев действительно имелся шанс на успех! В этом Эддор не солгал, я проверяла. Что я должна была делать? Дожидаться возвращения Трента Неуловимого?! Вот из кого получился бы непревзойденный руководитель восстания. А этот Ободи, откуда бы он ни взялся, в сравнении с ним выглядит не более чем жалким дилетантом.

Мохаммед Венс, оставив ее слова без ответа, направил свое кресло к двери и три раза отрывисто постучал, вызывая надзирателя. Затем повернулся и окинул приговоренную женщину сочувственным взглядом.

— Я не видел результатов моделирования, которыми Эддор заморочил тебе голову, и не могу судить об их достоверности, но вот что я тебе скажу, Кристина: бывают в жизни случаи, когда лучше проиграть достойному противнику вроде Трента, чем одержать победу в союзе с таким подонком, как Эддор.

— Тебя, там не было! — в отчаянии выкрикнула Мирабо; в черных глазах женщины-киборга крупными бриллиантами блеснули слезы. — Ты не можешь судить!

Дверь за спиной Венса свернулась. В коридоре вытянулся по стойке «смирно» молодой надзиратель в чине сержанта Гвардии. Комиссар задержался еще на секунду и тихо сказал:

— Ты права. Не могу.

Он круто развернул кресло и бесшумно выплыл из камеры.

Шесть часов спустя приговор, вынесенный Кристине Мирабо, бывшему командующему Гвардией Миротворческих сил, был приведен в исполнение. Сверхмощному лазерному орудию хватило доли секунды, чтобы испарить ее тело вместе с участком железобетонной стены во внутреннем дворике Центра предварительного заключения.