20. Макс Хуллиган
После ухода приятеля Макс Хуллиган все никак не мог успокоиться, хотя и заставил себя лечь на койку и закрыть глаза.
Обида.
Непривычное состояние.
Неприятное чувство.
Макс не любил обижаться, злиться на что-то или кого-то. Не в его характере. К неприятностям в жизни он относился философски — чего быть, того не миновать. И все, что происходит — все к лучшему. А тут… На сердце лежала давящая тяжесть. В голове — хаос. Разве он виноват в том, что произошло? Все из-за эксперта. Не сбрасывал бы ему инфу о команде «Грозовых Стрел», ничего бы не случилось. И ведь мог переслать файлы по обычным каналам внутренней связи робота, так черт дернул запустить лоцман. Эксперт пытается заступиться? Еще бы. Чует кошка, чье мясо съела. Может, элементарной порядочности у него и не отнять, но от этого не легче, всю полноту ответственности ведь придется нести ему, Максу.
И сразу все от него отвернулись под благовидным предлогом. «Хотели пойти все. Но Бола решил…». Да что он себе возомнил, этот недоносок с унылого песчаного мирка? Предатели, все предатели. Что Шайя, что Булочка. Да все. Все! Друзья познаются в беде? Враги тоже! Навешали на него всех собак, как удобно, когда есть, на кого все свалить! И сделали вид, что его больше не существует!
В ярости Макс, не глядя, как лежал, так и ударил со всей силы кулаком по стенке, возле которой стояла койка. Взвинченное состояние, в котором он находился, позволяло не обращать внимания на такие мелочи, как боль в разбитых костяшках пальцев, энергия злости, бурлившая в душе, просто гасила боль.
Предатели…
Громкий, пронзительный вой сирены боевой тревоги, лишь отчасти приглушенный толщиной двери, ударил по ушам из коридора, заполнив собой, казалось, весь мир и начисто вымыв из головы все посторонние мысли.
Макс Хуллиган вскочил с койки как ошпаренный, его ум привычно переключился в иное состояние — состояние действия. Взгляд устремился в сторону выхода. Никто его там, за дверью, запертой лишь электронным замком, не охранял. Да и замок не для того, чтоб арестованный не сбежал, бежать здесь некуда, а чтобы особо ретивые солдатики не начистили ему физиономию по простоте душевной. За погибших по его вине. Друзья, товарищи по оружию, сослуживцы. Называй, как хочешь, сути это не изменит — многие люди сейчас жаждали его крови, и он их отлично понимал… Понимал? Понимал?! Да пошли вы все!!!
«К бою! На периметр! Враги!» — выла сирена, заставляя его бежать…
Бежать в ангар, на свое место по боевому расписанию, к своему боевому роботу. Повреждения его ИБээРа не фатальны, «Кровавый Гончий» способен участвовать в бою, отражать нападение наравне с остальными…
Хлипкий электронный замок его не удержит, решил Макс, а его стоимость пусть удержат из его зарплаты, но все это лишнее, потом, потом!
Три быстрых шага и он оказался возле двери, врезав по замку пяткой. Нога от отдачи заныла, пластик в месте удара глухо хрустнул, но устоял. Черт, и почему в сенс-книгах двери всегда вылетают с первого же пинка? Чуть щиколотку не вывихнул. Неужто этот дуралей и пентюх Булочка прав, и опыт сенс-книг — чушь собачья?
Макс стиснул зубы, примеряясь снова. Черт с ней, с ногой. Заживет после боя, а сейчас ему нужно оказаться снаружи, причем самостоятельно. Потому что добровольно его никто не выпустит.
«И еще ему нужен нож. Он всегда любил ножи…»
Макс замер в секундной растерянности. Что еще за дурацкие мысли? Откуда это у него в голове…
«Да, ножи. Я отлично владею ножами, я спец выпускать кишки всяким недоноскам. Я люблю оружие. Всякое оружие. Игломет тоже подойдет…»
Зверея, он ударил со всей дури, так, что ногу от пятки до колена прострелила острая боль.
Дверь поддалась.
Двойной стальной язычок замка выскочил из паза.
Путь наружу оказался свободен, и Макс не стал медлить, прихрамывая, выскочил в коридор…
* * *
Сержант Лонги топал по коридору в сторону казарменных помещений, с двумя солдатами из своего отделения — Морганом и Ковалем. Оружия у них с собой не было. Когда тебя вызывают для рапорта к начальнику службы безопасности, оружие брать с собой не полагается, поэтому Лонги, с одним виброножом на бедре, чувствовал себя почти осиротевшим. А еще хотелось спать, нестерпимо. До рези в глазах, устлалось давила на плечи, ноги казались неподъемными, и шаги приходилось делать через силу. Шаг, еще шаг. Пол притягивал подошвы ботинок так, словно в него были встроены гравитаторы, как на космических кораблях. Быстрее бы добраться до койки и дать отдых измученному тяготением телу. А тут еще Морган с Ковалем болтают без умолку, словно второе дыхание у них включилось некстати. Но приказать умолкнуть — и то требуется усилие…
Пусть их, решил Лонги, все раздражены сверх меры, куда-то нужно же пар выпускать. «Гряда» теперь — вчерашний день, как и половина роботов, ее защищавших, отбить и то нечем, в технических ангарах сейчас такая суета по ремонту, что лучше туда не соваться — сразу работу найдут, и не посмотрят, что ты всего лишь солдат, подай-принеси — чем не роль?
— Отдохнули, называется, — ворчал неугомонный на нытье Коваль, между прочим — однопланетник сержанта. Но земляк земляку рознь, да и на любой планете хватает непохожих друг на друга людей, и по внешности, и по характеру, и по привычкам. — В гробу я такой отдых видал! Отдых — это когда задница на кровати, а глаза на подушке. Вот это я называю отдыхом, а не эти дебильные хождения туда-обратно… Можно подумать, эта Стокс и без нас не разберется, что к чему, обязательно нужно вызывать и мурыжить… а может, ей доставляет удовольствие мучить таких простых работяг как мы?
— Как уроженец Собренды…
— Да пошел ты со своей Собрендой, в печенках уже сидит!!!
— Я лишь хотел сказать, что в твоем заявлении кое-что не стыкуется, — миролюбиво уточнил Морган. Выглядел он не менее устало, чем все остальные, но благодаря своему занудливо-спокойному характеру сохранял выдержку.
— Каком моем заявлении? Что не стыкуется? — продолжал заводиться Коваль, не уловивший, в чем подкол.
— А как ты себе представляешь такой отдых — задница на кровати, а глаза на подушке? Разве что подушкой лицо накрыть сверху, потому как вывернуться таким образом нормальный человек не сможет, не померев от несовместимых с жизнью травм…
— Да пошел ты, как хочу, так и говорю! Все ты прекрасно понял, и нечего тут придуриваться, давно по ушам не получал, что ли?
— Что — не получал? — не понял на этот раз собрендец, на планете которого подобное выражение было не в ходу. — И причем тут уши?
Подраться им помешала боевая сирена, пронзительный завывающий звук ударил по и без того вымотанным за день нервам, ворвался в сознание, вытеснив назревающую ссору.
Только сержант Лонги собрался сорваться с места и кинуться к месту боевого расписания, как в тот же миг дверь изолятора, мимо которого они как раз проходили, вздрогнула от удара изнутри. Приказ Лонги «за мной», который он собирался отдать своим солдатам, застрял в горле, рука потянулась к виброножу.
— Это что еще за…
Дверь вылетела, Лонги едва успел отскочить.
Пролетев мимо него, в Моргана и Коваля, оказавшихся менее расторопными, со всей дури врезался человек в форме пилота ИБээРа, сбив обоих с ног. На несколько секунд образовалась куча-мала. Первым из нее выбрался чужак, оказавшись между сержантом и двумя неудачниками. Он тут же отскочил спиной к стене коридора, образовав безопасную дистанцию и замер.
Чужак?
Да это же Макс Хуллиган, пилот «Кровавого Гончего».
Лонги тоже замер, глядя на пилота, а тот, в свою очередь, странным, каким-то отсутствующим взглядом обводил их троицу.
— Ты глянь, это наш пилот, или я ошибаюсь? — злобно оскалился Коваль, поднимаясь на ноги. — Ты куда это намылился, проклятый убийца?! А ну вернись на место, пока я тебе башку не отвинтил!
— Как уроженец Собренды…
— Заткнись, Морган, он предатель и убийца!
— Я хотел напомнить, что наше место по боевому расписанию — на периметре, пусть пилотом займется служба безопасности…
— Я не собираюсь ждать, пока он убьет кого-нибудь еще!
«Черт бы побрал этого Коваля, но он прав, — раздраженно подумал сержант, демонстративно, чтобы припугнуть и избежать драки, поигрывая ножом и медленно приближаясь к пилоту, внимательно следившему за его руками. — Нельзя допустить, чтобы этот парень натворил что-нибудь еще».
— Какая муха тебя укусила, Макс? — Лонги повысил голос, стараясь, чтобы Макс его услышал. — Стоило ли так все усложнять?!
— Враги… кругом — враги и предатели, — прошептал Макс. Сержант скорее разобрал по губам, чем услышал, рев сирены очень мешал. — Мне нужен «Гончий»…
— А ну вернись на гауптвахту, пилот, — сержант предпринял попытку уладить все полюбовно, сообразив, что пилот не в себе.
— Мне нужен «Гончий»… Не стойте на пути…
— Ах ты ублюдок! — визгливо взвился голос здоровяка Коваля, перекрывая даже рев сирены. Красное от природы лицо солдата побагровело так, что смотреть было страшно. — Мало наших накрошил, еще захотелось!
Внимание пилота на долю секунды отвлеклось на вопившего Коваля, и Лонги тут же воспользовался моментом, прыгнул к пилоту, намереваясь перехватить ему руки, скрутить и подмять…
Но получилось все совсем не так, как Лонги рассчитывал.
Руку сержанта резко заломило, в локтевом суставе хрустнуло, и что-то с силой полоснуло по шее. Остро и болезненно. Отскочив на шаг, Лонги тупо уставился на вибронож в собственной руке, посягнувший на хозяина, а другой рукой потянулся к шее. Из вскрытой лезвием сонной артерии тугой двухметровой струей била кровь, прямо в стену, расплескиваясь рядом с отпрянувшим после нападения пилотом.
Пальцы до шеи не дотянулись.
Внезапно ослабевшие ноги сержанта подогнулись, и он рухнул на пол лицом вниз, нож заскользил по быстро натекающей вокруг горячей луже крови, парившей в холодном воздухе помещения.
Выхватив свои ножи, Морган и Коваль обступили Хуллигана с двух сторон. Шутки и сомнения кончились. Перед ними был враг.
— Ну ты и сволочь, — прошипел Коваль, вонзив в Хуллигана бешеный взгляд. Дичайшая, нелепая смерть сержанта, да еще земляка, заслуженного однопланетника, взбесила солдата до невменяемого состояния. Уцелеть в сегодняшней заварухе по пути к «Гряде», и погибнуть здесь, среди безопасных стен космопорта, да еще от руки того, кто положил половину их отделения — данное обстоятельство хоть кого сведет с ума.
— Осторожнее, Коваль, он, кажется, спятил, — предупредил Морган, тоже не спуская с пилота внимательных глаз, секундная растерянность уже прошла, он был готов к схватке.
— Да мне плевать…
Хуллиган вдруг бросился Моргану под ноги. Собрендец отпрыгнул в сторону, но недостаточно быстро. Нож сержанта, каким-то образом оказавшийся в руке пилота при кувырке прямо через кровавую лужу, легко пробил форменную куртку и погрузился солдату под ребра с правой стороны.
А вот грузный на вид Коваль оказался быстрее подвижного, худощавого собрендца. Пилот еще не успел вывернуться из-под обмякшего тела Моргана, как Коваль бесстрашно прыгнул на него сверху и ударил ножом в грудь.
За сержанта.
За Моргана, хоть он и был надоедливым говнюком.
За остальных ребят. Без жалости и снисхождения.
Коваль попал. Несмотря, на вечное брюзжание, он был умелым бойцом. Вибронож, легко пробив мышцы и грудную кость, погрузился в плоть пилота по самую рукоять. Но Хуллиган тоже не промахнулся. Так они и замерли на несколько долгих секунд, с вибрирующей сталью в обоих сердцах.
Холод и жар. И смертная истома.
— Ну, ты и сволочь… — из последних сил выдохнул Коваль, в упор глядя в тускнеющие глаза пилота, и чувствуя, как жизнь уходит из него самого.
