25
— Я едва не изменил своего мнения о демонах, — объявил дервиш.
Франсуаз, руку которой пожимал святой учитель, насмешливо посмотрела на него.
— Вот как? — произнесла она.
Ни черточки не изменилось в облике этого человека, когда он стал верховным правителем Берберы. Но теперь окружали его не храмовые минотавры, а королевские стражники, и я знал, что с этого дня в их стране многое пойдет по-другому.
Бегемот Седрик стоял поодаль, и небесная тога правительственного советника придавала ему такую же солидную важность, как и хрустальная звезда на груди.
— Я чуть не подумал, что вы принесли нашей стране одну только пользу, — сказал святой учитель. — Но это не так.
Он не стал прощаться со мной. Дервиш знал, что, будучи эльфом, я ненавижу рукопожатия.
Франсуаз приподняла одну бровь.
— Статуя Согдана-освободителя, — пояснил святой учитель. — Теперь она похожа на свинью-копилку, с прорезью в голове.
— Запретите пролетать над ней на драконах, — посоветовала девушка, — и никто не заметит.
Город Курземе погружался в ночную прохладу. Я и не знал, что в центре пустыни воздух может быть таким свежим и приятным. Ирга раскрывала ночные цветы, и они наполняли столицу ласковым ароматом.
— Вы уверены, что не хотите остаться? — спросил дервиш. — Многие в Курземе хотели бы выразить вам свою благодарность.
— Нам это ни к чему, — отвечала Франсуаз. — А купец все еще ждет свое ожерелье.
Стражники затворяли городские ворота. Три взошедшие луны играли на хрустальной звезде бегемота Седрика.
Франсуаз ехала молча, и глаза ее, вопреки обыкновению, были опущены.
— Думаешь о словах дервиша? — спросил я. Демонесса фыркнула:
— Мне нет дела до какой-то уродливой статуи.
— Я не это имел в виду… Он сказал, что никто не имеет права забирать душу другого.
Глаза Франсуаз вспыхнули, пугая ночных мотыльков.
— Я не хочу об этом говорить, — сказала она.
— Одни люди живут для самих себя, — негромко произнес я, — как король Гельминт. Для других это невозможно. Им просто необходимо отдать кому-то свою любовь, и очень часто случается так, что они отдают ее не тем…
— Тогда пусть не отдают, — отрезала Франсуаз.
— В таком случае остается только одно — окружить себя высокими стенами минарета и отдавать свою любовь и заботу всем, зная, что ничего не получишь взамен…
Демонесса задумалась.
— Ты говоришь о дервише, — сказала она. — А как же Седрик? Разве они не поддерживают друг друга? Внезапная мысль развеселила ее.
— Думаешь, они любовники? — спросила она. — Бегемот и дервиш?
— Френки, — я покачал головой.
— А почему нет? Бывает и не такое. Послышались трели певчих птеродактилей, первые в эту ночь.
