— Ваше Высочество, у меня к вам предложение, — сказал Быстров, грубо прижимая Ариетту к стенке.

Она попыталась вырваться, едва не сбив его с ног.

— Выслушайте сначала предложение, — свободной рукой Глеб поднял ее подбородок.

Тяжело дыша, наследница смотрела на него из-под распущенных волос будто загнанная волчица.

— Сейчас я отдам вам оружие, и можете ходить все время с ним, — продолжил капитан «Тезея». — Можете взять из арсенала еще пару плазмометов, винтовки, гранаты, фауззер — все, к чему душа тянется. С этой минуты вопросы о взаимном доверии больше не ставятся. Ясно?

Пристианка кивнула.

— Взамен вы позволяете моим людям беспрепятственно передвигаться, а мне управлять кораблем, — Быстрову было приятно ощущать горячее дыхание принцессы на щеке, он слегка ослабил хватку. — Летим мы до нейтральной станции «Сосрт-Эрэль». Там если захотите, вы покинете наш многострадальный разведчик, и наши пути разойдутся навсегда. Или, опять же если захотите, останетесь с нами, и мы вместе подумаем, как избежать повисшей над вами опасности.

— Вот так просто: сейчас отдадите мне парализатор и откроете корабельный арсенал? — Ариетта склонила голову на бок, ее кулак, упиравшийся в грудь землянина, разжался.

— Надеюсь, вы не сумасшедшая и на радостях не пустите все оружие в действие?

— Ну-у… Я согласна, капитан. А куда деваться? — дочь Фаолоры улыбнулась, показывая белые зубки. — Давайте скорее парализатор.

Быстров, щелкнув предохранителем, вложил в ее ладонь шероховатую рукоять и отступил на шаг.

— Ражь болотная, вы мне платье порвали! — наследница потянула тонкую ткань, широко разошедшуюся от плеча вниз. — Может быть, мне все-таки выстрелить?

Черный глазок ствола нацелился на землянина.

— Как желаете, Ваше Высочество, — Глеб вытащил из кармана пачку сигарет.

— Удивляете вы меня, Господин Быстров. Вы — само спокойствие. Нет смысла заряды переводить — вы непробиваемы, — все еще прижимаясь к стене, пристианка внимательно наблюдала, как он извлекает из разноцветной коробочки какой-то стержень.

— А вы тоже не похожа на истеричку, — заметил Быстров, прикуривая. — Так?

Ариетта неопределенно качнула головой.

— Может освободить ваших товарищей из ангара? — спросила она, принюхиваясь к табачному дыму.

— Не надо, — отмахнулся Глеб. — Лучше скажите им в переговорник, что если будут плохо работать, то вы снова откачаете воздух.

Приняв шутку, дочь Фаолоры рассмеялась, потом спросила:

— Зачем вы глотаете дым и выпускаете его изо рта?

— Курю. Привычка некоторых жителей Исифиоды, — Быстров со вкусом затянулся и выбросил облачко дыма к потолку. — Очень полезная — успокаивает нервы.

— Вы нервничаете? Мне кажется, во всей вселенной нет человека невозмутимее вас, даже если приставить вам эту штуку к виску, — дочь императрицы повела парализатором в сторону землянина.

— Я всего лишь научился играть в невозмутимость. Кстати, что такое «ражь болотная»?

— Ражь — безобразное и злое чудовище. Обитает в сприсианских болотах.

— Значит, я, по-вашему, — ражь? — Глеб горько усмехнулся.

— Нет, вы — не ражь. Вы точно не ражь. Я так выругалась, рассердившись, что разорвано платье. Мы так и будем здесь стоять, господин капитан? — наследница обвела взглядом пластик, окрашенный голубым светом. — У меня к вам много вопросов. Столько, что хватит до конца перелета. Я хочу в точности знать, что случилось с Олибрией, что затевает герцог Флаосар и те, кто к нему примкнул, что вообще происходит в Империи.

— Я отвечу на все вопросы, настолько насколько сам в них разобрался. Но сначала, с вашего позволения, я загляну в медмодуль, — не дожидаясь ее согласия, Глеб направился в кормовую часть корабля.

— Вы так обеспокоены состоянием своей блондинки? Сходите, конечно. Я здесь подожду, — повернувшись к обзорному экрану, наследница нажала включатель.

Вогнутый пластик заиграл разноцветными бликами чужого пространства, пролетавшего за бортом «Тезея».

Открыв дверь, Глеб обнаружил, что прозрачный колпак над ложем, где недавно находилась Ариетта, разбит. Разнести на куски тонкий, но прочный полимер, наверное, было не по силам ему, разве что в порыве крайней ярости. Ивала Ваала, скорчившись, лежала под диагностической головкой. Два разряда парализатора с дозатором, выставленным на полную мощность, вполне могли убить даже весьма выносливого человека, но сердце галиянки выдержало, только мышцы ее скрутило в тугие узлы, успевшие разгладиться к приходу Быстрова.

Ткнув пальцем в квадрат монитора, капитан считал обобщенные данные диагностики, из которых следовало, что Ивала находилась в какой-то особой разновидности глубокого шока. Так же прибор определил у нее черепно-мозговую травму, сильный ушиб ребер и сосудистые разрывы. Дальше следовало перечисление незначительных повреждений, полученных скорее всего при штурме резиденции наследницы, и анализ состояния внутренних органов.

Глеб положил свою подругу на спину и принялся осторожно снимать с нее одежду. Потом отступил к средине прохода и несколько минут любовался роскошной ее фигурой, способной привести в дикое волнение любого мужчину. Перечитав надписи на мониторе, Быстров подумал, что кроме всех рекомендованных назначений, которые должен исполнять медробот, галиянке не плохо добавить электросон на шесть-семь суток. За это время Глеб надеялся кое-как наладить отношения с Ариеттой и по возможности смягчить конфликт между галиянкой и дочерью Фаолоры, который неминуемо случиться, как только Ваала поднимется на ноги. Капитан знал, что галиянка, носящая в себе воинственный дух Алоны, не простит наследницу императрицы.

— Капитан, — приоткрыв дверь, произнесла Ариетта. — Наверное, я слишком погорячилась, устроив здесь такое, — войдя в медмодуль, она кивнула на обломки колпака и бросила взгляд на Ивалу. — Когда я пришла в себя, на меня нашло какое-то бешенство. Я вспомнила, что меня захватили и насильно увезли со Сприса, вспомнила о вооруженных кохху, сгоревших флерах и людях, защищавших меня, которые, как я тогда думала, убиты. Повернула голову и увидела эту женщину, стрелявшую в моем кабинете. В голове застучала кровь, и будто чужой голос сказал: ты должна вырваться любой ценой, будь сильной и беспощадной. И вот… — наследница дернула плечами и уставилась на куски прозрачного пластика.

— Ваше Высочество, скажите, а гиплин на вас не действует? — поинтересовался Быстров. — Раньше вы принимали гиплин?

— Один раз при перелете к Совен-двенадцать, — вспомнила Ариетта. — Мне сказали, что я должна после него уснуть, но сон не приходил, я маялась тридцать суток долгого гиперперехода, засыпая как обычно на несколько часов, остальное время блуждая по пустым коридорам корабля и ведя скучные беседы с вахтенными офицерами. Еще у меня сильно болела голова.

— Понятно. Я никогда не слышал о людях, не восприимчивых к гиплину, — Глеб отгреб ногой куски пластика и отправил свободный медавтомат в нишу.

— Но я же все-таки принцесса, — рассмеялась пристианка. — В принцессе хоть что-нибудь должно быть особенным.

— Я хочу дать вам один совет, — Быстров повернулся к ней и несколько секунд изучал ее прозрачные зеленоватые глаза, в которых таилось любопытство и отблеск стали.

— Ну говорите, капитан, — поторопила наследница.

— Положите этот парализатор на место, — Глеб указал на кобуру, видневшуюся под майкой галиянки. — Госпожа Ваала не любит, когда берут ее оружие. Взамен, как я уже сказал, можете взять в арсенале любое оружие.

— Хорошо, — дочь императрицы, обогнув землянина в тесном проходе, вложила оружие в кобуру. — А можно полюбопытствовать? Эта госпожа Ваала не придет в ярость, когда обнаружит, что вы раздели ее догола? Ведь не всем женщинам нравится, когда мужчины раздевают их в бессознательном состоянии и потом стоят над ними, переполненные неведомо какими мыслями.

Второй раз Ариетта задавала ему слишком личный неожиданный вопрос и ставила если не в тупик, то в не особо приятное положение. Раньше, чем Глеб собрался ответить ей, пристианка заговорила снова:

— Если бы вы поступили так со мной, то я бы, наверное, убила вас. Или с этой милой женщиной вы такие же близкие люди, как и с графиней Олиблией?

— Госпожа Ариетта, я раздел ее для того, чтобы облегчить работу медавтомату. Неужели не ясно? А мои отношения с Ивалой Ваалой касаются только нас двоих, — не скрывая раздражения, проговорил Быстров.

— Я, кажется, наговорила глупостей? Извините… Иногда на меня находит такое… — она помахала пальцами в воздухе, пытаясь что-то объяснить жестом и подняла глаза к мрачно молчавшему землянину.

— Пожалуйста, извините меня, капитан, — она прикоснулась к руке Быстрова и сильно сжала ее. — Я выросла среди солдат, охранявших меня, узкого круга слуг и немногих учителей. Даже на Сприсе я только и знала, что переезжала из одной тайной резиденции в другую, почти не бывая в городах. Я понимаю, что иногда мои речи и поступки кажутся глупыми со стороны, но такая я выросла…

— Все в порядке, Ваше Высочество, — Глеб почувствовал, как подрагивают в ладони ее тонкие пальцы.

— А первый раз, когда мне мать позволила появиться в Арсиде, во дворце над моими манерами и неуместными вопросами смеялись даже слуги, — продолжила она. — Конечно, никто не знал, чья я дочь. Одного наглеца я вызвала на дуэль ритуальными копьями, и наверняка бы убила его, если бы вовремя не появилась Олибрия. Но потом, я поняла, что люди вокруг меня не виноваты — виновата только я сама.

— Вам следует только чуточку быть сдержаннее в некоторых пикантных вопросах. Я-то пойму, а вот, например, госпожа Ваала, может не понять. А мне очень бы не хотелось, чтобы на корабле случались дуэли. Тем более между такими славными девушками, — Глеб коснулся ямочки на ее подбородке, и щеки Ариетты раскраснелись.

— Пойдемте в вашу каюту, — попросила дочь Фаолоры. — Мне не терпится услышать рассказ, что творится там, на Присте и как следует рассмотреть документы, оставшиеся от матери.

— Я хотел предложить вам выбрать каюту для себя из двух свободных. И одежду можете сменить на удобный летный комплект.

— Я неприхотлива, господин Быстров. Каюта меня устроит любая, — глянув на Ивалу Ваалу, пристианка направилась к выходу.

Добыча цинтрида из ракет и станционных батарей заняла больше времени, чем предполагал капитан. Агафон Аркадьевич и Орэлин трудились шесть дней с небольшими перерывами. Иногда им помогал, Быстров, не сразу постигший хитрости сложного процесса, иногда Ариетта, быстро подружившаяся с Аркановым, а с пристианцем почему-то державшаяся холодно. Топливо требовалось получить как можно скорее — «Тезей» нуждался в пространственно-векторной коррекции, а доставлять опасное вещество, заключенное в полевые ловушки, приходилось в первую энергозону, что было хлопотно и чрезвычайно рискованно.

Ваала все эти дни оставалась в паутине электросна. Хотя ее здоровье, усилиями медавтомата, полностью восстановилось, Глеб не решался разбудить галиянку. Он ждал, когда Ариетта обвыкнется и почувствует себя частью команды «Тезея». Оставаясь с Быстровым в рубке наедине, дочь Фаолоры много рассказывала о своей прежней жизни, редких встречах с императрицей и днях, проведенных с Олибрией. Графиня, которой уже не было в живых, стала будто бы тонкой, но прочной ниточкой, соединившей их.

Утром седьмого дня путешествия Быстров зашел в рубку, чтобы проверить состояние бортовых систем и произвести коррекцию. Он несколько минут просматривал столбики компьютерного отчета и неожиданно обнаружил небольшой, но никак необъяснимый энергетический перерасход. Причину его Глеб все-таки выяснил: кто-то тайно воспользовался туннельным передатчиком. Пакет данных и информация о направлении канала связи в памяти бортового компьютера оказались стертыми.

— Хреновые дела, — произнес вслух Быстров, сожалея, что так и не позаботился установить сторожевую систему. — Крайне хреновые. Получается, в нашей маленькой команде кто-то ведет двойную игру.

Гоняя по экрану выпуклые пиктограммки, Глеб задумался: самая ценная информация, которая могла уйти с корабля — это координаты точки выхода. При нынешней тихоходности разведчика, такая утечка имела бы печальные последствия: в систему звезды Шеоир могли выйти недружественные силы раньше, чем туда доберется «Тезей», страдающий от недостатка цинтрида. И хотя галактические законы гарантировали любому кораблю неприкосновенность в зоне нейтральных станций, на деле неприкосновенность часто оказывалась фикцией. «И кому же послание? — капитан поскреб щеку, на которой пробивались короткие щетинки. — Корвету Роэйрина? Имперскому флоту или Детям Алоны? Резидентам кохху, милькорианцам или черту лысому?»

Собравшись навестить принцессу, он повернулся в кресле и увидел, Ивалу Ваалу, одетую в бирюзовую тунику, едва прикрывавшую бедра.

— Привет, — сказала галиянка и, потянувшись с кошачьей грацией, подошла к нему.

— Милая моя, когда же ты проснулась? — вставая ей навстречу, спросил капитан.

Ваала запустила пальцы в его волосы и прошептала:

— Соскучился? Часов шесть назад.

Это было еще одной неожиданностью.