Глава 4

Во внутреннем дворе лосевской крепости задерживаться не стали. По уже отработанной схеме выгрузились из «бобика», в очередной раз пересекли склад и попали в родной спецсектор. Виталик тут же смотался, пообещав озаботиться легким перекусом. Майоры-оперативники уединились с «гостем» в «допросной», предварительно заперев мулата-телохранителя во второй спальне, а я и Волчара с комфортом расположились в гостевой зале на диване и в кресле соответственно. Баулы со снаряжением далеко не убирали, экипировку тоже – кто знает, как дело повернется? А ну придется через пять минут снова мчаться в неизвестность. Шлемы только сняли, потому что неудобно в них.

В тишине просидели минут двадцать – после адреналинового выброса даже на разговоры не тянуло, хотелось расслабиться, – а потом заявился Виталик, толкавший перед собой давешний сервировочный столик. Под ногами у него вился Кузьмич и то и дело норовил потереться о штанину наглой рыжей мордой. Виталик, по всему видно, к подобной его манере давно привык, а потому на кота не обращал ни малейшего внимания. Без единого эксцесса парень и кот пересекли залу и, как и подобает гостеприимным хозяевам, принялись накрывать на стол. Вернее, на стол накрывал Виталик, а Кузьмич высматривал, как бы ловчее стащить кусок колбасы и вовремя свалить. Виталик все поползновения решительно пресекал, но в конце концов сжалился и одарил кошака солидным шматом копченой грудинки. Тот незамедлительно спрятался под журнальный столик и принялся с невероятной скоростью жевать подачку. Чавкал он при этом отменно громко.

– Кузьмич, веди себя прилично! – погрозил пальцем Виталик, и кот тут же сбавил звук процентов на восемьдесят. – Вот так-то! А то учишь тебя, учишь, и все без толку – как из голодного края, ей-богу! Присаживайтесь к столу, милостивые государи! – обернулся он к нам. – На кота внимания не обращайте, это он от смущения.

– Стеснительный какой, – буркнул Игнат и привычно пододвинул к себе бокал и чайник с душистым отваром. – Может, и по кошкам не бегает?

– Бегает, как не бегать! – оскорбился за питомца Виталик. – И не только по кошкам. Собак местных тоже гоняет. Есть тут один псеныш, Геннадием кличут. Так его хозяева порог наш обили – дескать, обижает. А тот Геннадий с хорошего волкодава размером, правда, тупой как пробка. Вот его Кузьмич и чмырит, извините за мой французский.

Кот тем временем схомячил грудинку и тихой сапой пробрался Виталику под руку. Тот прогонять его не стал, а даже погладил, приговаривая: «Что, Кузьмич, наглость – второе счастье?», чем растрогал сурового Волчару чуть ли не до слез. Во всяком случае, кусок колбасы он не пожалел, переправил зверюге. Кузьмич приподнял бровь, окинув майора внимательным взглядом, но до угощения снизошел.

Потом мы пили местный «чай» под аккомпанемент умиротворенного кошачьего урчания и травили байки, поэтому сверхранний завтрак несколько затянулся. Я вспомнил про голодных оперативников, но те на стук в дверь не отреагировали, так что я перестал терзаться муками совести и предался сибаритству в теплой компании. Кузьмич по очереди посидел у всех на коленях, поиграл с каждым из присутствующих в игру «погладь кота», а затем улегся на диване, нагло оккупировав подушку. Мы к тому времени прикончили уже второй чайник травяного отвара, и я подумывал избавиться от порядком надоевшей сбруи, но тут дверь «допросной» распахнулась и выпустила традиционно взъерошенного Шелеста.

– Шабаш, есть контакт! – с ходу возвестил он, подпустив в голос торжественности.

– Всем контактам контактище! – поддержал его появившийся следом Зубов. – Можем взять тепленькими, но своими силами не обойдемся.

Мы промолчали, ожидая продолжения. Однако майоры решили поиграть на нервах – подхватив свободные стулья, они подсели к столу, и Шелест завладел чайником.

– Чайку, товарищ майор? – устало поинтересовался он у Зубова. – Мы таки заслужили. И не только чайку.

– Может, чего покрепче? – встрепенулся Волчара.

– Нет, перед делом лучше не надо, – буркнул Зубов, принимая чашку с отваром. – Хватит, товарищ майор, над ними издеваться, рассказывайте уже.

– Раскололись субчики, – известил нас Шелест. Блин, а мы-то, болезные, и не догадались! – Как мы и предполагали, «гость» с телохраном с базы клана. Кстати, Виталик, не мог бы ты нас ненадолго оставить?

Парень глянул на Зубова, но тот лишь кивнул. Виталик дисциплинированно вылез из-за стола и вышел из залы, прихватив за компанию Кузьмича. Тот на такой произвол явно обиделся – как же, дослушать не дали. Сколько раз уже замечал, что коты очень любопытные твари.

– Значит, так, – прошелестел под нос майор и развернул терминал дисплеем в нашу сторону, – вот наши фигуранты. «Гость» – Малик Салех, в клане заведует подпольными сделками и контрабандой. Не всем, конечно, объемом, одно из направлений курирует. Здесь, соответственно, работает по профилю. Как источник информации весьма ценен, но координат базы, к сожалению, не знает. Он, видите ли, не штурман по образованию, а экономист.

На дисплее высветилась фотка в большом разрешении, на которой был изображен плененный нами не так давно мужик арабской внешности. Майор перелистнул еще несколько фотографий, запечатлевших Салеха в компании каких-то подозрительных типов, и вывел на экран физиономию второго пленника.

– Жан-Франсуа М’Барали, – прокомментировал Шелест. – Шестерка, но не самая мелкая. Профессиональный телохранитель, в клане работал почти со всеми представителями верхушки. Как источник информации полный ноль, в голове держит только то, что необходимо для успешного выполнения задачи, по окончании дела все ненужное мгновенно забывает. О координатах базы речи даже не идет.

– Стесняюсь спросить, а где же «есть контакт»? – ехидно поинтересовался я.

– Не спешите, молодой человек! – сурово осадил меня Шелест. – Я еще не договорил. Координат они, конечно, не знают, зато сообщили кое-что интересное. Как вы думаете, как они в город прибыли?

– Боюсь даже предположить, – включился в игру Волчара. – Прокопали подземный ход? Десантировались из космоса?

– Все гораздо проще. Они прилетели на глайдере. Прямиком с базы. – Шелест обвел присутствующих торжествующим взглядом. – Дальше объяснять нужно?

– Когда они планировали возвращаться? – мгновенно посерьезнел я.

– Салех говорит, утром за ними должен транспорт прибыть, – пояснил майор. – Если точнее, то в шесть ноль-ноль. В это время еще достаточно темно, чтобы незаметно убраться из зоны видимости, а над морем уже засветло полетят. Они и прибыли сюда с таким же расчетом, мы как раз около борделя прохлаждались.

Я бросил взгляд на настенные часы. Полчетвертого утра.

– А вы, товарищ майор, не задались вопросом, как мы их перехватывать будем? – вкрадчиво поинтересовался я. – Какими такими силами? Это вам не «бобик» из автомата расстрелять, это все-таки глайдер.

– Не переживайте, капитан. – Шелест уставился мне прямо в глаза. – Я взял на себя смелость вызвать с Базы-7 отряд. Экипировку они доставят. Ждем их через сорок минут примерно.

– А успеем до места добраться? – несколько поостыл я. – Кстати, а место вычислили?

– Вычислили, – успокоил меня Зубов. – Они хоть и не здешние, но не совсем дебилы. Местность описали хорошо, особенно М’Барали постарался. У него память на такие дела профессиональная. Но самое главное, он, когда место описывал, сказал – Жека хвастался, что они там постоянно разборки устраивают, – дескать, очень удобно, трупы в шахту побросал, и готово. Ничего не напоминает?

– Напоминает, – кивнул я. – А что Жека?

– Подтвердил. Он, оказывается, лично гостей встречал. Так что место определили со стопроцентной точностью. Ладно, допиваем чай и отправляемся. Не ближний свет, а еще встречу подготовить нужно.

Как это ни смешно, в качестве секретной точки для встречи дорогих гостей местный криминалитет использовал именно те самые развалины военной части, где по иронии судьбы высадились по прибытии и мы. Я сначала не поверил, но все сходилось до мелочей, да и Жека, допрошенный резидентурой, сведения подтвердил. Неудивительно, что там без конца разборки случаются – кому понравится, что на облюбованное тобой место для важной и, что характерно, тайной встречи припрутся еще какие-то мутные типы? Конечно, в нашем случае пересечения интересов можно было не опасаться – главный встречающий и провожатый в одном лице, небезызвестный Оглобля, как раз сидел в сыром подвале в гостях у чернореченской агентуры. К тому же он принимал непосредственное участие в операции – ему вменялось в обязанность выйти на связь с глайдером и подтвердить безопасность точки. На развалины базы его, понятное дело, никто везти не собирался, хватит с него рации. А вот нам следовало поторопиться.

К тому времени как набитый до отказа «бобик» добрался до места, отделение мое уже комфортно расположилось на позиции. Парни заблаговременно распределили сектора обстрела и озаботились нехитрой маскировкой. Штурмовик пилоты, не мудрствуя лукаво, отогнали километров на двадцать в степь, где и приземлились. По сигналу до нас доберутся за считаные минуты, а в случае непредвиденных обстоятельств и на перехват вылететь смогут. По прибытии я быстро переговорил с Черенковым и оценил в общих чертах обстановку. Затем облачился в бронекостюм и вооружился любимым «вихрем» – их верный сержант привез с базы. До времени «Ч» у нас в запасе оставалось еще более часа.

– Товарищ капитан, у вас все готово? – поинтересовался Шелест, когда я закончил с текучкой и подошел к «бобику». – Наша помощь не понадобится?

– Нет, товарищ майор. – Я окинул задумчивым взглядом поле предстоящей битвы. – Давайте как договаривались. Отъезжаете километра на полтора и ждете. Как закончим, я дам сигнал. И ради бога, никакой самодеятельности! Игнат, проследи.

Волчара коротко кивнул – он на заднем сиденье возился с «викингом». «Вихря» ему не досталось, но для ближнего боя достаточно и пистолета-пулемета. Тем более что до этого ситуацию никто доводить не собирался.

Оперативники под присмотром Игната погрузились в машину, и «бобик» скрылся в зарослях, глухо проурчав движком в предутреннем тумане. Я активировал баллистический комп и запустил программу привязки к местности. Через пару секунд на внутренней стороне забрала развернулась тактическая схема предстоящей операции. Еще раз прошелся по основным моментам, изъянов не нашел и ленивой рысцой побежал занимать позицию. Надо признать, Черенков ребят расставил толково, поэтому улучшать и без того хорошее я не стал, а просто залег за обломком древней стены, для чего пришлось слегка потеснить заместителя. Теперь оставалось только ждать.

Утро выдалось туманное и влажное, листья и трава моментально потяжелели от росы. Не будь на мне бронекостюма, я вымок бы до нитки. Однако ткань с водоотталкивающим покрытием сделала свое дело, и на сырость я не обращал внимания, обратившись в слух. Правда, периодически приходилось протирать забрало, но это мелочи. Баллистический комп отсеивал все посторонние шумы, поэтому глайдер я засек еще издали. Активное сканирование мы использовать опасались, кто знает, чем пираты свой летательный аппарат напичкали. Однако чувствительности звуковых сенсоров костюма вполне хватило, чтобы загодя распознать низкий гул движков.

– Готовность один! – скомандовал я на общем канале и переключился на волну пилотов штурмовика. – Есть контакт, готовность тридцать секунд.

Ответа летунов дожидаться не стал, вырубил передатчик. Радиомолчание при организации засады еще никому на моей памяти не повредило. Судя по тому, как уверенно заходил на посадку глайдер, мы себя ничем не выдали. Я запоздало подумал, что отсутствие на полянке транспорта с «гостем» могло выглядеть подозрительно, но сразу себя успокоил: наверняка экипаж вышел на связь с Жекой, а тот по наущению проинструктированных Зубовым агентов соврал, что машина на подходе. Зато еще раз убедился, что оперативная работа – не мое. Столько мелочей упустил, которые для Шелеста с напарником являлись совершенно естественными, что просто жуть брала.

– Готовность ноль! – прошипел я, активировав передатчик. – Валим только охрану. Пилотов не трогать. И глайдер старайтесь не повредить.

Напоминание мое осталось без ответа – все участники операции прекрасно знали свои обязанности, это я для самоуспокоения и от волнения на мозги парням капал.

Тем временем глайдер спокойно приземлился посреди небольшой полянки в самом центре развалин. Хорошее местечко, если не знаешь где, в жизни не отыщешь. И наблюдение со стороны предельно затруднено. Но вот если сюрприз готовили люди информированные, ровный пятачок в обрамлении древних руин превращался в смертельно опасную ловушку. Мы местность изучили загодя, поэтому преимуществом своим воспользовались на всю катушку.

– Летуны, давай! – вышел я в эфир на спецволне и переключился на общий канал. – Погнали!

Черенков разместил людей парами по широкой дуге, так что бить на поражение мы могли с трех направлений одновременно без риска попасть под «дружественный огонь». Единственную проселочную дорогу, соединявшую развалины военной части с Порт-Владимиром, блокировали оперативники во главе с майором Волчарой. Отступление по воздуху должен был предотвратить штурмовик, который в этот самый момент несся над степью. Осталось лишь дождаться, когда экипаж вылезет из глайдера и подставится под пули.

Долго томить нас ожиданием гости не стали. Секунд через тридцать после приземления люки пассажирского отделения глайдера отворились, откинувшись на магнитных опорах вверх, и из чрева аппарата высыпалось четверо охранников при полном параде. Баллистический комп позволил рассмотреть их в мельчайших подробностях. В принципе я совершенно не удивился, узрев на боевиках бронекостюмы пятого класса, гражданский образец, а в руках – «манлихеры» калибра 5,56 мм. Высадились молодчики парами с обеих сторон глайдера, поэтому нейтрализовать их пришлось нам с Черенковым и двойке Борисов – Федотов. Кысь с Константиновым традиционно изображали гранатометно-пулеметный расчет и держали гостей на прицеле с фронта. Поскольку уже можно было не опасаться обнаружения, я врубил сканер и просветил кратким импульсом внутренности летательного аппарата. Убедившись, что оба пилота на месте, буркнул на общем канале: «Огонь!» – и сам же первый выполнил команду – всадил унитар в лоб одному из боевиков. Тот стоял крайне удачно, пуля прошила голову и усвистела куда-то вдаль, пролетев салон насквозь. Второго с одного выстрела свалил сержант Черенков – УС попал незадачливому секьюрити прямо в лицо. Борисов с напарником столь же оперативно расправились с укрытыми от нас корпусом глайдера бойцами противника. Одновременно с этим из кирпичного завала буквально в двадцати метрах от летательного аппарата поднялся Кысь и наставил на лобовое стекло трубу «горыныча».

Не успели летуны как следует испугаться, а я уже рывком преодолел расстояние, отделявшее мою позицию от глайдера, и приветливо постучал стволом «вихря» в боковое окно пилотской кабины. Сидевший на месте первого пилота скромных размеров мужичок с франтоватой бородкой потрясенно уставился на меня. Я ткнул пальцем сначала в него, потом в небо и помотал головой. Тот отчетливо сглотнул и кивнул, мол, понял. Его напарник в это время пытался нашарить что-то под приборной панелью, и я дернул стволом в его направлении. Первый пилот оказался малый сообразительный и занятие это пресек, что-то быстро объяснив сменщику.

Отступив на пару шагов назад и в сторону, я жестом велел пилотам выметаться из кабины. Те мгновение колебались, но послушались. Немалым стимулом к этому послужило появление в небе ревущего на форсаже штурмовика. Боевая машина зависла метрах в тридцати от поверхности земли, и бортстрелок взял глайдер на прицел. Надо сказать, вооружение на аппарате такого класса весьма впечатляло – пара лазеров, десяток ракет на выдвижных аппарелях плюс два трехствольных «гатлинга», плюющихся бронебойными унитарами калибра 22 мм.

Летуны покинули вмиг ставшее неуютным нутро аппарата и дисциплинированно улеглись в мокрую от росы траву, сложив руки на затылках. Я предоставил Черенкову право паковать пленных и разбираться с трупами, а сам залез в кабину, вырубил боевой режим, откинув забрало шлема, и принялся осматриваться. Машина оказалась совершенно типичной, каких миллионы на многих планетах Федерации. Управиться с ней мог любой мало-мальски грамотный водила, тут даже особой летной подготовки не требовалось, взлет-посадка на автопилоте. Ага, уровень топлива в баке чуть больше половины. Значит, нехило пролетели молодчики, пару тысяч километров точно. А что у нас с маршрутизатором? Все в полном порядке, запаролено.

– Константинов! – проорал я в открытую дверь. – Пойди сюда!

Тот вылез из кучи кирпича, за которой хоронился до сих пор, и подбежал к глайдеру. Хоть непосредственную угрозу мы и устранили, но операция еще не завершилась, а потому боевое охранение никто не отменял.

– Давай-ка в темпе выпотроши эту приблуду, – ткнул я в блок навигатора. – Только не сломай, нам на «птичке» еще летать придется в скором времени.

Наш штатный связист ответил коротким «Есть!» и с головой погрузился в работу. Я вылез из кабины, дабы ему не мешать, а заодно решил проконтролировать обстановку. Поскольку угроза бегства по воздуху миновала, пилоты посадили штурмовик в десятке метров от глайдера, но вылезать на свет божий, как и было оговорено, не торопились. В общем, все вокруг спокойно, операция шла строго по плану.

– Игнат, как слышишь, прием! – активировал я частоту засадной группы. – Все нормально, можете подъезжать.

– Три минуты, – отозвался передатчик голосом Волчары.

Где-то на грани слышимости загудел мотор, и звук с каждой секундой приближался к поляне. Все, обратный отсчет пошел.

– Олег, долго еще? – сунулся я в кабину трофейного летательного аппарата.

– Уже, товарищ капитан-лейтенант! – бодро отрапортовал Константинов, выпроставшись из неудобного при его-то росте кресла. – Есть маршрут.

– Внимание всем! – перешел я на общий канал. – Готовность полторы минуты! Время пошло!

По уединенной полянке пробежала волна хаотичного на первый взгляд движения, но суета почти мгновенно улеглась. Роль каждого была расписана заранее, поэтому к появлению «бобика» с оперативниками трупы уже благополучно покоились в пресловутой вентиляционной шахте, плененные пилоты безо всякого комфорта валялись на полу в пассажирском отсеке глайдера, а трофеи Черенков закинул в багажник все того же аппарата. Виталик лихо притер внедорожник почти к самому борту штурмовика, и из кабины выбрались все три майора. Шелест держал в руке чемоданчик анализатора, а Игнат волок загодя извлеченные из багажного отделения баулы со снаряжением и пакет с трофейной выпивкой. Зубов на ходу отдавал последние распоряжения, Виталик внимательно слушал и кивал.

– Грузимся, грузимся, товарищи офицеры! – подогнал я новоприбывших. – Операция прошла успешно, осталось только свалить отсюда. Не тормозим!

Шелест с Игнатом времени терять не стали и комфортно разместились в салоне глайдера, придавив баулами пленных пилотов. Зубов несколько задержался, поэтому место ему досталось менее козырное. Однако спорить он не стал, устроился рядом с забитыми снаряжением сумками. Ноги ему пришлось поставить на задницу второго пилота, но тот, понятное дело, возникать не осмелился. Я занял место за штурвалом и усадил рядом в качестве штурмана Константинова. Остальная команда благополучно загрузилась в десантный отсек штурмовика. Тянуть время было абсолютно бессмысленно, поэтому я выдал на общем канале очередное «Погнали!» и врубил движки.

Глайдер под управлением умной электроники элегантно взмыл в воздух, мне осталось лишь легким движением штурвала задать направление движения. Штурмовик послушно пристроился в хвост. Собственно, опасаться нападения с воздуха пока не приходилось, поэтому я и не стал прятаться под защиту бронированного монстра, а предпочел лично присмотреть укромное место в нескольких десятках километров от точки высадки. Развалины военной части, в которых буквально только что разыгралась очередная кровавая драма, исчезли из виду в считаные мгновения. Я лишь успел бросить прощальный взгляд на машущего нам вслед Виталика и сосредоточился на управлении.

За пять с небольшим минут полета мы удалились от места разборки на полсотни километров. Пойменный лес уступил позиции обширным полям, перемежавшимся перелесками, и я посадил глайдер посреди одной такой проплешины, аккурат в удобной ложбинке. Штурмовик пристроился рядом. На этот раз из душных коробок вылезли все, даже пилоты не пожелали торчать в тесной кабине. Первым делом я напряг Черенкова организацией боевого охранения, выделив в его распоряжение половину отделения. Федотова, как самого глазастого, загнал на вершину пологого холмика метрах в двухстах от стоянки и на этом посчитал свои командирские обязанности выполненными. Правда, по пути к глайдеру, который собирался превратить во временный командный пункт, пришлось шугануть не в меру расслабившихся пилотов. Те намек поняли и впредь от штурмовика не отходили.

Около трофейной машины хозяйственный Волчара уже расстелил обнаруженный в багажнике кусок брезента или чего-то в этом роде, и члены импровизированного военного совета расселись тесным кружком, скучившись вокруг Константинова. Тот колдовал с терминалом – выводил на дисплей извлеченную из навигатора карту с координатной сеткой. Справился он с задачей в считаные секунды, после чего был отправлен в распоряжение Черенкова.

– Итак, что мы имеем? – задумчиво начал Шелест, уставившись в монитор. – Мы наконец-то имеем координаты, и даже воздушный маршрут в наличии. Что нам это дает?

– Пока что ровным счетом ничего, – озвучил я собственное мнение. – Безымянный остров в Южной гряде. Судя по карте, совсем крохотный клочок суши. Ну рельеф еще можно глянуть на довоенной трехмерке. Как специалист говорю, с такими предварительными данными соваться туда – только людей гробить.

– Согласен, – поддакнул Игнат, зажав в зубах свежесорванную травинку. – Без разведки вообще не вариант, туда-сюда.

– Тогда вам и карты в руки, – не стал спорить Шелест. – Но хотелось бы услышать хотя бы примерный план действий.

– Нужна база, – озвучил очевидную вещь Волчара. – Желательно поближе и незаметную. Оттуда можно будет разведрейд организовать. А дальше уже по обстановке.

– Собственно, коллега абсолютно прав, – согласился я. – База. И уже от нее плясать будем. Лично мне на ум приходит только один вариант – Океанариум. Товарищ майор, реально?

– Нужно с командованием согласовать, – немедленно отозвался Зубов. – На моем уровне такие вопросы не решаются.

– Константинов, готовь сеанс с Чернореченском! – озадачил я маявшегося неподалеку бездельем ефрейтора. – И чтобы мигом.

Тот незамедлительно убыл к штурмовику – напрягать летунов. Можно было, конечно, воспользоваться штатными средствами связи, но смысла в этом я не видел – проще через авиадиспетчера вызвать Соломатина. Наши каналы хоть и кодированы, но от вдумчивого мониторинга эфира не защищены. И от диапазонов, что в ходу у местных военных, весьма далеки, могут подозрение вызвать. Хотя какие, на фиг, подозрения – через два-три часа весь клан на ушах стоять будет, как Салеха хватятся.

– Вы, капитан, хотя бы приблизительно очертите круг задач, – попросил Зубов. – Чтоб мы знали, о чем договариваться.

– Во-первых, помещения для личного состава, – начал перечислять я. – Во-вторых, информация по архипелагу в целом и по острову в частности. Транспорт, в идеале подводный. Проводник, если понадобится. Штурмовик еще крайне желательно выбить из Соломатина и в Океанариуме разместить, чтоб под рукой был. Для глайдера помещение. Для пленных цугундер неплохо бы. И канал связи с Чернореченском. Ну и в случае чего подкрепление.

Зубов задумчиво кивал и делал пометки в блокнотике.

– Думаю, договоримся, – обнадежил он присутствующих по завершении моей речи.

– Товарищ капитан-лейтенант, полковник Соломатин на линии! – доложил незаметно подошедший Константинов.

Зубов пружинисто поднялся и ушел в сопровождении ефрейтора к штурмовику. Отсутствовал он меньше десяти минут, затем вернулся и весьма воодушевленно выдал:

– Все, товарищи офицеры! Пару часов можно отдыхать, раньше полковник не управится.

Собственно, этим мы и занялись, развлекаясь по мере возможностей и фантазии под достаточно надежной защитой штурмовика с активированным радаром. Я лично забрался почти под самое днище глайдера и улегся на землю, вооружившись КПК. Последующие два часа я посвятил детальному изучению довоенных карт Южной гряды и акватории Северного моря. Сведений о современном состоянии архипелага имелось очень мало, когда была возможность пользоваться сетью «мародерской» службы, я этим вопросом особо не задавался, другие проблемы в тот момент имелись. Теперь же пришлось довольствоваться обрывками информации. Тем не менее время пролетело незаметно, и я даже слегка удивился, когда майор Зубов протиснулся ко мне в убежище и тронул за плечо, привлекая внимание.

– Соломатин дал «добро», – ответил он на мой недоуменный взгляд. – С представителями Океанариума договорились, можно вылетать. На месте нас встретят. Только надо в Порт-Владимире некоего мичмана Литке на борт взять. Он штурманом будет и опознается на месте. А то подводники в последнее время нервные, могут и сшибить на подлете.

– Интересно, – хмыкнул я, – как они себе это представляют – посреди бела дня в городе чернореченский штурмовик приземляется. Или того хуже, трофейный глайдер.

– В море подберем, – пояснил майор. – Он как раз в Океанариум возвращается. Сторожевик «Быстрый», выйдем по пеленгу. Они уже в сотне километров от побережья, так что не засветимся.

– Вы его в лицо-то хоть знаете?

– Нет. Но это и не нужно, он меня знает. Так что придется мне в штурмовик перебираться.

– Собирайте народ, товарищ майор! – закруглил я беседу и выбрался из-под глайдера. – Федотова тогда ко мне в машину пересадим, как раз по габаритам равноценный обмен получится.

Обещанный сторожевик нагнали за какую-то четверть часа, причем львиная доля времени ушла на то, чтобы обогнуть Порт-Владимир по широкой дуге. А дальше уже было дело техники – штурман на головной машине шел по пеленгу, а я вел глайдер следом. Кстати сказать, как раз глайдер и ограничивал скорость – штурмовик мог лететь и вдвое быстрее. Когда внезапно открылась береговая линия, я даже мельком пожалел, что не получилось увидеть порт с высоты птичьего полета, но пейзаж внизу и так был на удивление хорош. Утренний бриз гнал длинные пологие волны, которые с глухим рокотом набегали на песок пляжа, доставая пенными космами почти до самых прибрежных зарослей, а прямо над ними вились неугомонные чайки. А может, и не чайки, но очень на них похожие птицы. То и дело отдельные представители пернатого племени срывались в пике и выхватывали из воды мелких рыбешек. За ревом двигателей гвалт их расслышать было проблематично, о чем я и не жалел в общем-то. Резкие, гортанные крики, издаваемые сотнями глоток одновременно, – то еще удовольствие.

Прибрежный район миновали меньше чем за минуту и вырвались на простор, а еще через несколько минут, после того как заложили пяток крутых виражей, вышли на искомый сторожевик. Головная машина зависла над ним ненадолго, подобрала пассажира и вновь уверенно понеслась прочь от недавно скрывшегося из вида берега. Совсем скоро смотреть стало не на что. Однообразная рябь под днищем глайдера нагоняла тоску, а в моем случае еще и сонливость, учитывая общую монотонность процесса управления летательным аппаратом с автопилотом. Спасал Константинов, забавлявшийся с эхолотом. В стандартный набор снаряжения штурмовой группы Военно-космических сил этот прибор, понятное дело, не входил, но ефрейтор, как истинный компьютерный фрик, каковым в наше время являлся по умолчанию любой связист, в собственном КПК хранил чертову прорву программ на все случаи жизни. Синхронизировать эмулятор эхолокатора со стандартным сканером боевого костюма для него не составило труда, так что теперь он с интересом рассматривал рельеф дна прямо под нами и изредка комментировал увиденное, когда на дисплее компа вырисовывался какой-нибудь особенно любопытный контур. Северное море действительно оказалось мелкой лужей, плюс летели мы примерно на ста метрах, поэтому дальности сканера хватало с лихвой. За этим занятием скоротали полчаса, а потом пейзаж внизу резко оживился.

Сначала навстречу попалась небольшая россыпь странных корабликов, уверенно резавших волны острыми носами. Уже когда они остались далеко позади, я понял, что меня насторожило – суденышки шли под парусами. Давно я такого не видел, вот и не сообразил сразу. Вторая партия уже не удивила, но эти лоханки от давешних отличались как размерами, так и общей неуклюжестью. Они растянулись широкой дугой, занятые, судя по всему, ловом. Рыбаки на нас внимания не обратили, мы ответили им тем же. А потом прямо по курсу выросло странное сооружение, сразу и не скажешь, на что похожее. Константинов сориентировался первый:

– Смотрите, товарищ капитан-лейтенант, нефтяные платформы!

И ведь верно, сходство просто поразительное! Во Внутренних системах уже давно обходились более дешевыми источниками энергии, а если и баловались добычей жидких углеводородов, то делали это цивилизованно, на дно морское уж точно никто за этой дрянью не лез. В качестве сырья для репликаторов годилась и другая органика, например растительного происхождения, а как топливо производные нефти уже давно не использовались. Вот и не сообразил сразу, хотя неоднократно видел подобные циклопические сооружения в кино. На Земле одну такую платформу в музей превратили, в назидание, так сказать, потомкам – никогда не лишне напомнить, что экология отдельно взятой планеты штука хрупкая, и погубить ее невероятно легко. Даже особых усилий прикладывать не нужно.

– Странные они какие-то, – пригляделся я к длинной цепочке сооружений, с каждым мгновением увеличивавшихся в размерах. – Непохоже, что по назначению используются.

Впрочем, сомнения мои развеялись довольно быстро. Ведущий заложил вираж, явно занятый выбором места для посадки, и я машинально повторил маневр штурмовика. Весь комплекс предстал пред моим взором, и стало понятно, что платформы вовсе не нефтяные. Около двух десятков сооружений, расположенных в два ряда по пологим дугам, соединялись между собой множеством ажурных мостков и в совокупности представляли банальный стыковочный комплекс. Причем комплекс многофункциональный, приспособленный для приема как надводного, так и воздушного транспорта. Примерно четверть возвышавшихся над волнами на приличной высоте платформ были заняты посадочными площадками, на остальных же теснились типовые ангары складских зон. Массивные полые опоры вкупе с сотнями понтонов и лесом свай, объединенных в систему, образовывали причальные зоны для водного транспорта. Все это великолепие занимало площадь в несколько гектаров, а пространство между рядами платформ представляло собой весьма уютную бухточку: опоры и сваи достаточно надежно функционировали в качестве волноломов, поэтому даже в самый свирепый шторм корабли здесь были в относительной безопасности.

На меня, привыкшего к эстетике современной архитектуры, которой не чурались даже самые громоздкие производства Внутренних систем, это сложное сооружение произвело впечатление гнетущее и где-то даже мрачное, живо напомнив антураж техногенного ужастика. Потеки ржавчины, различимые даже с нашей высоты, перекрученные балки, торчащие в беспорядке штыри непонятного назначения и рваные клочья обшивки – как съемочной площадке для фильмов определенного жанра этому колоссу цены не было. Жаль только, что я не любитель подобной продукции. Сюда бы еще нефтяные пятна добавить да заляпанных черной мерзостью чаек. Но чего нет, того нет – добыча нефти велась на шельфе, в паре сотен километров к востоку, если верить информации в «мародерской» сети. Здесь подобная картина возможна была лишь при прорыве трубопровода, но за ним подводники следили неустанно и поддерживали в отличном состоянии.

Между тем пилот штурмовика с местом высадки определился и уверенно завис над одной из платформ. Посадочная площадка была обозначена здоровенным кругом веселой красной расцветки, обрамленным несколькими стрелками, указывавшими наиболее удобные направления для маневра. Наша головная машина приткнулась на краешек этой «мишени», и я тут же пристроил глайдер рядом. Рев движков стих, но моментально сменился свистом ветра в ажурных конструкциях, торчавших во всех четырех углах платформы. Я сделал знак Константинову оставаться на месте и высунулся в пассажирский отсек.

– Похоже, прибыли, коллеги! Ждем Зубова, наружу не лезем.

Игнат на это заявление согласно кивнул, а Шелест, видимо, вообще меня не расслышал, погруженный в изучение какого-то файла на дисплее терминала. Немного мрачноватый Федотов сидел с видом решительным и напряженным, но он всегда такой в незнакомой обстановке. Ладно хоть стволом в окно не тычет, сдерживается.

Снова развалившись в пилотском кресле, я принялся наблюдать за возникшей у штурмовика суетой. Собственно, ничего сверхъестественного не происходило, просто сразу же после посадки из щитового помещения типа караулки вывалилось с десяток бойцов при полном параде, и бравые защитники Океанариума взяли нас в полукольцо, многозначительно поигрывая «страйкерами». У самого здоровенного воина имелась игрушка серьезнее – труба нехилого диаметра с наростом аппаратуры с одного конца, – но тот особой враждебности не выказывал, хотя и упокоил местный вариант «горыныча» на плече, правда, стволом вниз. Следом из того же помещения показался товарищ при синем кителе с жесткими погонами и фуражке такого же цвета – видать, местное начальство. Остановился в нескольких шагах от штурмовика, дождался, пока откинется вверх люк десантного отделения. Из чрева машины достаточно уверенно выбрался майор Зубов в сопровождении незнакомого мне парня лет двадцати пяти. Тот был облачен в комбинезон цвета морской волны и пилотку, на правом боку красовалась кобура. В общем, незнакомец мало отличался по стилю одежды от представителей встречающей стороны, и я вполне обоснованно решил, что это и есть тот самый мичман Литке, подобранный со сторожевика. Переговоры заняли меньше минуты, потом офицер махнул рукой, и охранники скрылись в караулке. Зубов поступил проще – выдал на общем канале:

– Выгружайтесь, все в порядке.

Я, однако, с такой позицией не согласился, о чем и сообщил на той же частоте:

– Сидим пока. Нечего толпиться у всех на виду. Сначала пару вопросов урегулируем.

Нахлобучив предусмотрительно захваченное патрульное кепи, я вылез из уютной кабины на ветер. Шлем оставил на сиденье, нечего палиться перед посторонними. Мы и так на их синем фоне камуфляжными воронами выглядели, но это хотя бы объяснить можно – мол, из Чернореченска люди. А как объяснишь футуристического дизайна горшок на голове? Хотя местный народ такими штуками не удивишь, пожалуй. Это во мне уже чернореченские стереотипы заговорили. Впервые на этой планете я в такое место попал, где можно не маскироваться. Отбросив некстати одолевшие сомнения, я приблизился к толковавшей о чем-то тройке и поприветствовал офицеров, представившись в своей чернореченской ипостаси:

– Здравия желаю! Капитан Тарасов, Поисковая служба.

– Капитан-лейтенант Ковров, – отозвался местный коллега. – Комендантская служба порта.

– Мичман Литке, отдел Внутренней безопасности, – отрекомендовался паренек с «Быстрого», живо вызвав в памяти беседу с майором Шнайдером накануне похода в Мутагенку. – Командование поручило мне курировать вас во время пребывания в Океанариуме.

Странно, не нашлось кого из хозслужбы к нам нянькой приставить? Или опять шпионские игры? Ладно, потом уточню.

– Помещения для нас готовы? – перешел я к подробностям.

– Должны, – неуверенно отозвался Литке. – Предупреждены были люди. Но для надежности давайте дождемся человека из квартирмейстерской службы.

– Пленные у нас еще, – напомнил я. – Цугундер подготовили?

Ковров принял это на свой счет и даже растерялся:

– Я вообще-то немного по другой части…

Из неловкого положения его спас возникший словно из-под земли шустрый паренек в заношенном комбезе.

– Кого тут размещать надо? Старшина сказал людей встретить.

Ковров облегченно вздохнул, а воодушевленный Литке набросился на курьера:

– Вас где носит, товарищ матрос? И где, собственно, Фахрутдинов?

– Кубрики готовит, – с невинным видом отозвался шустряк. – Мне велел вас проводить. Более ничего не знаю, товарищ мичман! Виноват!

Литке махнул рукой на матросика и переключил внимание на нас с Зубовым:

– Выгружайтесь, дальше тут торчать бессмысленно.

– Нам бы пленных пристроить, – в очередной раз напомнил я.

– Товарищ капитан-лейтенант, выделите, пожалуйста, конвой, – со вздохом перевел стрелки на Коврова мичман. – Пока на гауптвахту сопроводите, а там разберемся.

Командир комендачей кивнул и убыл в караулку, а мы занялись разгрузкой. Через пару минут весь личный состав, включая пилотов, выстроился перед завалом из баулов со снаряжением. Тут же лежали носами в настил пленные.

– Господа! От лица командования приветствую вас на территории Океанариума! – торжественно провозгласил Литке, прохаживаясь перед строем. – Сейчас мы проследуем в отведенные для вашего размещения кубрики. Устраиваемся, приводим себя в порядок, в девять завтрак. Далее на усмотрение вашего командира. Вопросы?

Вопросов не последовало. Мои бойцы блюли дисциплину, а Игнат довольствовался новостью о скором приеме пищи. Тут как раз подошли комендачи. Сбыв им пленных, мы расхватали поклажу и цепочкой двинулись следом за мичманом.

Идти пришлось относительно недалеко – до ближайшего щитового барака, внутри которого скрывалась кабина грузопассажирского лифта, вместо шахты использовавшего мощную трубчатую опору. Тут пилоты принялись роптать, дескать, не положено бросать боевую технику без присмотра, но Литке в ответ заверил, что ничего со штурмовиком не приключится, техники предупреждены и оба аппарата в скором времени переместят в ангар. А после расквартирования летуны вольны хоть круглыми сутками торчать там, ибо с чернореченским командованием данный вопрос согласован. Те моментально заткнулись, воодушевленные перспективой завтрака.

Площадка лифта от коридора отделялась решетчатыми жалюзи, легко складывавшимися гармошкой у потолка. Какие-либо ограждения по краям квадратной площадки отсутствовали, и между настилом и стенами оставалась щель, в самом широком месте достигавшая примерно метра. Я, правда, не совсем понял, почему в круглую – по форме опоры – шахту не поместили круглую же платформу, видимо, были причины. Со стороны входа имелась ажурная сварная конструкция, призванная сделать преодоление расселины более безопасным. Несмотря на общую стилистику а-ля «конец двадцатого века», лифт был на магнитном приводе и скользил по четырем направляющим, проложенным по трубе опоры через девяносто градусов. Любопытная, в общем, конструкция. Радовал тот факт, что размеры и грузоподъемность данной подъемно-транспортной машины позволяли спуститься вниз всей команде одним рейсом. Мичман Литке уверенно забрался на площадку и махнул рукой:

– Не стесняйтесь, господа!

– А оно не оторвется на фиг? – засомневался неугомонный Константинов. – Хлипко, товарищ мичман, выглядит. Даже боязно.

– Грузоподъемность двадцать тонн, – обнадежил ефрейтора Литке. – Вы же еще не завтракали, чего бояться?

Подобному аргументу вкупе со зверским взглядом Черенкова Константинов внял, и даже слегка подтолкнул зазевавшегося Кыся, чтобы тот не загораживал проход. С горем пополам погрузились на платформу, разместили в ногах поклажу и принялись с любопытством изучать занятный образчик местной технологии. Долго любоваться ржавой обшивкой мичман нам не позволил – опустил жалюзи и активировал привод. Лифт медленно и очень плавно пополз вниз, к основанию опоры. Я подобрался ближе к куратору и начал налаживать с ним рабочие отношения, то есть попросту трепаться на отвлеченные темы.

– Товарищ мичман, а звать вас как? – поинтересовался я для затравки. – Я вот, например, Тарасов, Сан Саныч.

– Звать меня Иван Карлович, товарищ капитан-лейтенант, – смутился Литке. – Но у нас как-то не принято по именам, больше по званиям.

– По званиям будем в официальной обстановке, а сейчас по-простому можно, – вклинился в беседу случившийся рядом Волчара. – Игнат.

Литке пожал протянутую ладонь и слегка покраснел.

– Иван, кхе-кхе, Карлович! – смачно выговорил майор, словно пробуя имечко на вкус. – А почему, туда-сюда, не Иоганн? Аутентичней было бы.

Я немного прифигел, услышав от Игната столь ученое слово, а мичман так и вовсе смутился не на шутку.

– Иоганн и есть, по паспорту. Просто у нас народ язык ломать не приучен, так и говорят – Ванька и есть Ванька, хоть и немчура обрусевшая. Да и мне так привычней.

– Ну что ж, Иоганн, дружить будем? – сурово вопросил Волчара, с намеком щелкнув пальцем по горлу. – У вас как тут с этим?

– Не очень, – вздохнул мичман. – Привозное все, в основном сидр и вино из аборигенских княжеств. А что покрепче так вообще не укупишь.

– В таком случае, я официально приглашаю вас, товарищ мичман, сегодня вечером к нам на огонек, – мечтательно прищурившись, выдал Игнат. – Для закрепления, туда-сюда, наметившихся дружеских отношений. Верно я говорю, Сан Саныч? – заговорщицки ткнул он меня в бок.

– Верно-верно, алконавт, – беззлобно огрызнулся я и переключился на мичмана. – А где нас, Иоганн Карлович, размещать собираются, если не секрет?

– Не секрет, – обрадовался смене темы Литке. – В тридцать седьмом куполе. Он тут рядом, в нем как раз гостевая зона расположена. Оттуда удобно добираться до остальных объектов.

– В тридцать седьмом, говорите? – задумался я. – А сколько всего куполов? Или тайна?

– Да какая тайна! – отмахнулся мичман. – Всего куполов сорок два. Все выращены еще до Бойни, потом мы уже только вглубь расширялись да на поверхности порт соорудили.

– Народу много?

– Точно не скажу, но тысяч пятьдесят будет. Это только здесь. А еще на побережье анклав пятнадцать лет назад основали, там тоже уже около тридцати тысяч населения.

– А зачем вам столько взлетных площадок? – полюбопытствовал я, вспомнив поразивший факт. – Кого принимаете?

– У нас авиапарк около ста единиц, – посмотрел на меня с недоумением мичман. Потом, наверное, сообразил, что я вообще не местный, даже не с этой планеты. – Около шестидесяти аэростатов. Грузопоток значительный, с княжеством Горный Агил торгуем. Кораблями получается медленнее, многие продукты довозить не успевают, вот и пришлось обзавестись воздушным флотом. Правда, далеко цеппелины не гоняем, капризная все-таки техника. А тут плюс ко всему ветры постоянные имеются, очень удобно навигацию осуществлять.

– А чего это лифт такой медленный? – встрял прислушивавшийся к разговору Константинов, за что немедленно словил подзатыльник от сержанта Черенкова.

Литке любопытного ефрейтора игнорировать не стал:

– Он в первую очередь грузовой, ему высокая скорость ни к чему. Плюс система безопасности – если даже магнитный привод откажет, вниз не рухнем, сползем достаточно медленно, примерно как на парашюте. С парашютом прыгать приходилось?

– А как же! – немедленно возгордился ефрейтор.

Тут он против истины нисколько не грешил – мы, как универсальные спецы, тренировали в том числе и такую технику высадки на планеты с атмосферой. А вот мичман где умудрился с парашютом прыгать? Вопрос вызвал во мне жгучее любопытство, и я не постеснялся его озвучить.

– Я практику проходил на дирижабле, – пояснил Литке. – В каждом экипаже положен специалист по безопасности. Синекура по большому счету, только в Агиле и бывает работа, но технику экстренной эвакуации осваивать все равно пришлось. Кстати, приехали.

Действительно, платформа с мягким толчком замерла на месте, явив взору такую же решетку, что и наверху. За ней располагались герметичные створки шлюза. Примерно в полуметре под площадкой виднелось дно шахты, почти скрытое под слоем разнообразного мусора, преимущественно обрывков каких-то ярких упаковок и пустых консервных банок. Проследив за направлением моего взгляда, мичман поморщился:

– Хозяйственники у нас люди со странностями, считают, что если помещение не проходное, то там помойку можно устроить. И следуют этому правилу всегда и везде.

– Дрючить не пробовали? – усмехнулся я в ответ.

– Пробовали, – вздохнул Литке. – Им все как с гуся вода. Уберутся, где начальство пальцем ткнуло, но почему-то уже через пару дней там опять бардак. Традиция, видимо.

Наш куратор ткнул кнопку на пульте, и жалюзи послушно сложились гармошкой у нас над головами. Мы похватали баулы и нестройной толпой набились в «предбанник» шлюза. Здесь обнаружился стандартный цифровой блок, на котором Литке набил код. Створки герметичной переборки разошлись, пропустив нас в переходный тамбур. Последовала стандартная процедура шлюзования с выравниванием давления – внутри купола оно было чуть выше атмосферного, – и мы наконец очутились в таинственном подводном городе. Впрочем, тут же выяснилось, что попали мы в тоннель монорельса, и до самого купола еще только предстояло добраться. Ждать пришлось недолго. Через пару минут из тонувшей в зеленой полутьме полукруглой шахты раздался характерный свист капсулы на магнитном приводе, и прямо перед нами остановилась стандартная пассажирская коробка с панорамным остеклением. У меня тут же возникло чувство дежавю – капсула как две капли воды походила на своих сестер из транспортной системы родной флотской базы на Бурной. Дверца с шипением вышла из пазов и отползла в сторону, открыв доступ в довольно-таки уютный салон с рядами мягких сидений.

– Располагайтесь! – в очередной раз пригласил Литке и плюхнулся в ближайшее кресло. – Сразу поедем в тридцать седьмой, это примерно десять минут.

Отделение во главе с Черенковым привычно набилось в капсулу, причем парни машинально постарались занять козырные места. Коробка, слава богу, оказалась рассчитана на перевозку тридцати человек, так что тесниться не пришлось, равно как и сгонять рядовой состав с облюбованных кресел. Шелест с Зубовым привычно отсели немного в сторону и продолжили прерванный разговор, мы же с Игнатом устроились рядом с мичманом. Дверь закрылась, и капсула плавно, как давешний лифт, тронулась с места, с каждой секундой разгоняясь. Через считаные мгновения броневое покрытие тоннеля сменилось прозрачными листами сверхпрочного стеклопластика, или что тут вместо него. Глубины здесь были небольшие, от тридцати до пятидесяти метров, поэтому света сквозь толщу воды пробивалось достаточно. Правда, она служила этаким оптическим фильтром, который окрашивал все вокруг в неестественные тона и превращал людей в утопленников с зелеными лицами. Впрочем, это обстоятельство совершенно не мешало любоваться окружающим пейзажем. Повсюду разбросаны купола разных размеров, тут и там торчали толстые колонны опор причальных платформ, сновали сотни подводных аппаратов, от крошечных двухместных «скатов» до громоздких «нарвалов» водоизмещением в десятки тысяч тонн. Прямо на наших глазах от одного из куполов буквально метрах в трехстах отчалила здоровенная субмарина, напоминавшая кита, и я, не удержавшись, ткнул в нее пальцем:

– Иоганн Карлыч, а это что за чудо?

– Это «Тунец», – мечтательно закатил тот глаза. – Флагман нашего подводного флота. Боевой крейсер, сейчас приспособлен для длительных действий в автономном режиме. В поход отправляется, в Срединный океан. Институт морской биологии экспедицию организовал, хотят провести мониторинг фауны. На предмет мутаций и прочих неприятностей.

– В детстве, помню, мечтал стать астронавтом или подводником, – поделился я с окружающими воспоминаниями. – Самые, блин, романтичные профессии. А как вырос, выучился на банального инженера. Правда, потом романтики с избытком нажрался, во Флоте. Космическом. А ты, Карлыч, как в безопасники попал?

– Отец заставил училище закончить, – признался тот. – Я сам в институт собирался поступать, но батя характер проявил. А потом я уже сам втянулся, понял, что и при нынешней профессии романтики через край. Аж блевать периодически тянет.

Игнат смерил мичмана уважительным взглядом, но комментировать эту тираду не стал. Хотя по лицу было видно, что он готов подписаться под каждым словом.

Капсула между тем стремительно миновала остекленный отрезок тоннеля и нырнула в очередной шлюз, но не остановилась, просквозив мимо так и не распахнувшихся ворот. Буквально через пару мгновений она вновь вырвалась на свободу, и у нас появилась возможность рассмотреть прилегающее дно, густо заросшее в этом месте напоминавшими веревки водорослями, тянущимися к поверхности. На миг мне даже показалось, что мы попали в фантасмагорический лес из книжки старинного математика с больной фантазией, настолько ирреально выглядел окружающий мир, но заросли вскоре начали редеть и уступили место зеленоватой толще кристаллического купола, под которым теснились постройки непонятного назначения. Все они, включая крошечные будки, похожие на силовые подстанции, были построены с учетом местной специфики, то есть поражали основательностью и толщиной оконных стекол, а также герметичными стыками дверей и швов обшивки. Оно и понятно – в таких местах любой домик в случае чего должен превращаться в безопасное убежище с автономной системой жизнеобеспечения. Купол куполом, но с водой шутки плохи.

– Купола по какой технологии строили? – тронул я за плечо погруженного в мысли мичмана.

– Кристаллические они, – отозвался тот. – Выращивали стандартным способом. Да и сейчас периодически слой внутренний обновляем, по плану. Два-три купола в год, как правило.

Что ж, примерно так я и предполагал. В безвоздушном пространстве и в атмосфере неважно какого состава купола обычно выдувают из полимерной болванки, примерно как пластиковые бутылки для газировки. Соответственно, сколько сырья вбухаешь, такой объем и получишь. Или меньший, но с толстыми стенками. А вот под водой такой номер не выгорает, приходится порядочно извращаться. Чаще всего берут заранее заготовленный мешок из армированной пленки, расстилают на дне в нужном месте, заякоривают и заполняют водичкой из окружающей среды. Мешок, понятное дело, расправляется и принимает форму купола. Его герметизируют и насыщают воду внутри сырьем и катализаторами. В результате с внутренней стороны полученного пузыря на пленке начинает кристаллизоваться стеклопластиковое покрытие. Собственно, длительностью процесса и концентрацией сырья и варьируется толщина полученных в итоге стенок. Обычно для таких глубин время выращивания купола колеблется от двух месяцев до полугода, от диаметра еще сильно зависит. Еще один весомый плюс подобного подхода – стеклопластиковое днище пузыря. Получается совершенно герметичная конструкция, знай сверли проходы да шлюзы монтируй. Правда, если требуется в грунт заглубиться, приходится опять же покрытие разрушать и герметизировать стык тоннеля с днищем. Когда купол уже готов, воду из него выкачивают и заполняют воздухом. Нехитрая в общем-то технология, однако гораздо более трудоемкая, чем выдувание полимерной болванки в атмосфере. Там с толщиной стенок так заморачиваться не нужно, соответственно, и «пол» можно запросто отделить и порезать на лоскуты. При малых давлениях герметизировать стык купола с почвой труда обычно не составляет.

– А чего новые не выращиваете? – продолжил я донимать мичмана.

– Смысла нет, – пожал тот плечами. – Имеющихся хватает. Проблема перенаселения сейчас не стоит, много народу в анклав на берегу перебралось. Плюс под каждым куполом в грунте как минимум пять уровней прорыто. Ну и с сырьем проблемы. Репликаторы не вечные, ресурс уже дорабатывают. Один вообще сейчас только запчасти клепает, ни дня не простаивал. Еще лет двадцать, и придется совсем на поверхность перебираться.

– Думаю, до этого не дойдет, – обнадежил я собеседника. – Если все сложится хорошо, вас в скором времени ждут большие перемены. В лучшую, что характерно, сторону.

– Я в курсе, – улыбнулся Литке. – Командование меня в суть операции посвятило.

– Слушай, Иоганн, все хотел тебя спросить, а почему ты в кураторы попал? Почему не полкан с заслугами? Мы тебя вообще по дороге с кораблика выцепили. Нелогично как-то, тебе не кажется?

– Не кажется, – посерьезнел мичман. – Все предельно логично. Я в Службе внутренней безопасности в отделе обеспечения перевозок работаю, мотаюсь по всему побережью, периодически на Южной гряде бываю. Большой опыт полевой работы имею. Остальные наши в основном по кабинетам сидят, вот меня и выбрали. Координировать взаимодействие с другими отделами через меня будете, товарищ капитан-лейтенант. На уровне большого начальства, как я понял, уже все согласовано, дальнейшая работа на наши с вами плечи ложится. Я полагаю, сегодня с вами встретится кто-то из руководства, чисто для галочки, официально, так сказать, контакт установит. А уж дальше сами.

В принципе вполне понятное решение. В масштабах такого крупного специализированного поселения наша операция почти незаметна, хоть и будет иметь далекоидущие последствия. У местного начальства о своих проблемах голова болит, хорошо хоть не послали открытым текстом, а обеспечили базой и информацией помочь не отказались. Оно и к лучшему, не люблю каждый чих согласовывать с большими чинами. Какая-то свобода действий должна быть. Как показывает опыт, она прямо-таки необходима для выполнения задач типа той, что предстояла нам.

– Тридцать седьмой, – оживился мичман, и все присутствующие как по команде уставились на стремительно выросший из зеленоватого полумрака купол. – Прибыли, можно сказать.

В подтверждение его слов капсула нырнула в шлюз и застыла на месте. Герметичные переборки отсекли часть тоннеля, страхуя пассажиров монорельса от возможных неприятностей, и дверца капсулы с шипением распахнулась, выпустив нас на свободу. В отработанном порядке мы преодолели стандартный шлюз и оказались в достаточно просторном помещении, отделенном от остального пространства приемной станции прозрачной перегородкой. В проходе, оборудованном рамкой сканера, нас ждал приземистый мужичок ярко выраженной татарской внешности, облаченный в комбез стандартного для здешних мест синего цвета. На самой его маковке задорно торчала сплющенная пилотка, я ее сначала за тюбетейку принял. Лет мужичку было чуть за сорок, а широкое лицо, похожее на полную луну, прямо-таки лучилось приветливостью с изрядной примесью хитрости.

– Здравия желаю, товарищ мичман! – с едва уловимым акцентом поприветствовал он Литке и стрельнул прищуренными глазками на нас. – И вам здравствуйте!

– Привет, бабай! – Мичман пожал протянутую руку и поспешил представить нас квартирмейстеру: – Вот, Ильяс Рифкатович, принимай постояльцев. Спецгруппа из Чернореченска, будут работать с нами. Главный – капитан-лейтенант Тарасов. Это майор Волчара, его напарник. Отделение капитан тебе сам представит. Майор Зубов, майор Шелест. Им больше с аналитиками общаться придется, но жить будут здесь. А это старшина Фахрутдинов, он размещением гостей заведует. Помещения готовы?

– А как же! – улыбнулся старшина, сверкнув редкими, но отменно белыми зубами. – Все готово, ждем давно. Кушать тоже готово.

– Вот и славно! – заключил Литке. – Давай тогда поскорее размещать народ, есть хочется.

Старшина Фахрутдинов мелко покивал и принялся вызывать какого-то Семенова, для чего воспользовался передатчиком-горошиной в ухе. На зов не замедлил явиться второй мужичок, немногим моложе Ильяса Рифкатовича, а телосложением почти ему аналогичный. Квартирмейстер сбагрил ему Черенкова с бойцами, и те плотной кучкой последовали за сопровождающим, не забыв навьючиться баулами со снаряжением. Старшина же занялся нами:

– Пойдемте, товарищи офицеры! Будем вас размещать. Каюты люкс не обещаю, но, Аллах свидетель, не самые плохие кубрики вам достались!

Идти пришлось относительно недалеко. Шлюз располагался в небольшом строении, до боли напоминавшем крохотную станцию монорельса где-нибудь во Внутренних системах, а буквально в сотне шагов от него высилась ведомственная гостиница, если слово «высилась» можно применить к типовому трехэтажному жилому корпусу. Выше возводить здания в данном конкретном месте не позволял купол. Ближе к центру, если меня зрение не обманывало, торчали свечки семиэтажек, при этом плоские крыши их почти что упирались в стеклопластик защитного пузыря. Н-да, в таких условиях особо не размахнешься со строительством.

Гостиница выглядела очень даже симпатично, с учетом, само собой, местной специфики. Аккуратное зданьице о трех подъездах, вернее шлюзах, с достаточно большими окнами, оборудованными герметичными ставнями, с уютной парковкой перед ним, производило благоприятное впечатление. На парковке этой тесной кучкой стояли кургузые шестиместные электрокары, весьма смахивавшие на машинки, типичные для гольф-клубов. Разве что окраску они имели нежно-голубого оттенка, в соответствии с общим дизайном подводного рая. Шлюз перед старшиной открылся автоматически, видать, мерами безопасности в стандартном режиме постояльцам докучать тут не принято. Мы гуськом проследовали за Фахрутдиновым, под его присмотром расписались в поданном дежурным журнале учета постояльцев и наконец поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Внутреннее убранство заведения оригинальностью не отличалось – стены приятного глазу голубоватого оттенка, аккуратные гермодвери номеров с нашлепками кодовых замков, ковролиновые дорожки на полу. Прошествовав за старшиной в дальний конец коридора, мы остановились и побросали поклажу под ноги.

– Товарищи офицеры, ваши номера! – объявил квартирмейстер. – Двухместные, совершенно одинаковые. Вот ключи. Куда заселяться – выбирайте сами. Все необходимое в них имеется. Столовая на первом этаже, завтрак через двадцать минут. Иван Карлыч, идем, и тебя накормлю заодно. Аллах свидетель, нельзя быть таким тощим. Как тебя только девушки любят!

– Рано мне пузом обзаводиться, – отбрехался мичман, ткнув старшину пальцем в соответствующее место. – Меня ноги кормят, а с таким комком нервов я быстро с работы вылечу.

– Ай, шайтан! – неодобрительно покачал головой старшина. – Никакого уважения к старшим! Пошли уже, завтрак стынет.

Фахрутдинов чуть ли не силком увлек мичмана к лестнице, и через пару мгновений они скрылись из виду. Еще некоторое время до нас доносился характерный старшинский говор, но потом и он стих. Мы с Игнатом переглянулись и дружно уставились на дверь с цифрой девять. Потом в унисон хохотнули, и майор обратился к переминавшимся с ноги на ногу оперативникам:

– Товарищи офицеры, вам явно сюда.

Шелест удивленно вздернул бровь, а Зубов махнул рукой и выдернул у меня из руки ключ-карту, буркнув напарнику: «Заходи, потом объясню». Мы с Волчарой подхватили баулы и завалились в апартаменты напротив. По иронии судьбы наш номер выходил окнами на купол, и из него открывалась шикарная панорама поселения. Я даже пару минут проторчал у ближайшего «иллюминатора», погрузившись в задумчивое созерцание окружающих красот. Игнату же на экзотику было плевать, его волновали более приземленные вещи, например, скорый завтрак, на который мы рисковали опоздать. Поэтому долго зависать у окна он мне не позволил – развил бурную деятельность, направленную в первую очередь на избавление от излишков снаряжения. В номере нашелся стандартный оружейный сейф с программируемым замком, в него мы и сгрузили личное оружие и боеприпасы, оставшись при пистолетах. Я еще и из бронекостюма вылез, а взамен натянул стандартную полевую форму. Пилотка тоже пришлась ко двору, хоть и несколько демаскировала меня на фоне Игнатова кепи. С другой стороны, не в шлеме же по гостинице рассекать? А к флотской форме именно пилотка положена.

Покончив с подготовительным процессом, мы спустились на первый этаж и легко нашли столовую – главным образом, по запаху, но и стрелки указателей помогли, конечно. Все отделение во главе с сержантом Черенковым, включая приблудившихся пилотов, уже восседало за длинным столом у дальней стены и активно работало ложками, уничтожая уху из свежевыловленной рыбы, если мне нюх не изменял. Немного в стороне за более скромным столиком устроились мичман Литке с гостеприимным старшиной. Фахрутдинов заметил нас, едва мы переступили порог, и призывно махнул рукой. Свободных стульев имелось в достатке, поэтому мы без раздумий составили компанию квартирмейстеру с куратором. Уселись напротив хозяев, как раз лицом к входу, как я люблю, и тут же перед нами возник самый натуральный стюард в белой рубашке, бабочкой на шее и белым полотенцем через левую руку.

– Товарищи офицеры, ознакомитесь с меню?

– Я, пожалуй, воздержусь, – ответствовал Игнат, вальяжно развалившись на стуле. Быстро в роль вжился, каналья! – Вы нам подскажите-ка лучше сами.

– Весьма рекомендую суп из морепродуктов, – с достоинством поддержал беседу стюард. – И стейк из семги. Могу предложить к рыбе неплохое белое вино, недавней поставки.

– Несите, – не стал спорить Волчара. – Только без вина.

Стюард вопросительно глянул на меня, и я поспешил отбрехаться:

– Мне аналогично.

– Минаев, шайтан! – встрял старшина. – Чего людей пугаешь? Тащи дежурные блюда, да кувшин сока яблочного не забудь. На шестерых накрывай, сейчас еще товарищи майоры подойдут.

– И рюмки принесите, – придержал за рукав стюарда Игнат.

– Рюмок нет! – отрезал тот. – Самая маленькая посуда – стаканы.

– Ну хоть стаканы тащи, туда-сюда, – огорчился майор. – И огурчиков не забудь прихватить.

Стюард на это возражать не стал, но взгляд его был красноречивее любых слов – в нем так и читался немой вопрос, типа, что за мажоров принесло? Тем не менее заказ он записал добросовестно и неторопливо удалился к раздаточной стойке, откуда вернулся через некоторое время с подносом. Расставил перед нами объемистые тарелки с супом, разложил приборы и убыл за остатками снеди. К тому времени, когда в столовой появились несколько припозднившиеся Шелест с Зубовым, стол уже украшал полный комплект посуды. В центре его громоздился трехлитровый кувшин с соком, а рядом красовались наиклассические граненые стаканы из мутноватого стекла.

– Чем кормят? – поинтересовался Шелест, пристраиваясь на стул рядом со мной. – Забыл предупредить, у меня на устриц аллергия.

– У нас такой зверь не водится, – удивленно воззрился на него старшина. – Что за шайтан? Осьминога знаю, кальмара знаю, а эту вот э-э-э… штуку не видел ни разу.

– Не обращайте внимания, старшина, коллега шутит, – разрядил обстановку Зубов. – Настоящий суп из свежих морепродуктов! У нас в Чернореченске такого при всем желании не отведаешь. Только из замороженных. И за бешеные деньги.

Он придвинул тарелку и втянул носом воздух, прищурившись от удовольствия. Мне тут же вспомнился Виталиков кот Кузьмич – у того морда такой же становилась, когда ему вкусности с нашего стола перепадали. Еще чуть-чуть, и заурчит.

– А с хлебом у вас напряженка, гляжу, – задумчиво изрек он через некоторое время, окинув взглядом плетеную посудинку с несколькими начавшими черстветь краюхами.

– Что есть, то есть, – вздохнул Фахрутдинов. – Обычно вообще сухари грызем, в лучшем случае галеты. Хлеб свежий только в магазинах, и дорогой. Госслужбы им не снабжаются. Для гостей выбиваем немного.

– А чего так? – заинтересовался Шелест, отдав должное супу. – Сложно пекарни запустить? Так они даже бытовые бывают, дома можно печь.

– Не в том проблема, – присоединился к разговору Литке. – Мука вся привозная, из Чернореченска через Порт-Владимир. А там излишков не очень много. Муку они только нам продают, к аборигенам вообще ничего не уходит. Оседлые, правда, сами земледелием занимаются, но у них качество не ахти, да и урожайность на уровне плинтуса. Вот и получается, что у нас хлебобулочные в графе «лакомства» проходят. Впрочем, все уже давно привыкли.

– Господа, предлагаю отметить прибытие! – решительно сменил тему Волчара. – Переправьте стаканы поближе.

Возражать никто не стал, даже старшина Фахрутдинов с готовностью подставил тару. В руках Игната возникла неведомо где доселе прятавшаяся плоская фляжка, и он бережно набулькал в каждый стакан по паре глотков ароматной виноградной водки. Ага, смародеренное пойло в ход пошло. Хотя, надо отдать должное, нерлагская граппа пилась много приятнее чернореченской «Кузьминки».

– Ну, с прибытием! – провозгласил Волчара и опрокинул стакан в глотку.

Мы последовали его примеру. Фахрутдинов проглотил свою порцию, прищурился от удовольствия, отчего глаза его превратились в узкие щелочки, и пожаловался в пространство:

– Вот сколько обещаю себе не грешить – и каждый раз срываюсь. Аллах высоко, как говорится, да и несколько десятков метров воды на зрение не в лучшую сторону влияют. Авось и не заметит. А и заметит, такой замечательный напиток лишнего греха стоит. Зато будет что шайтану, который сковородку в аду греет, рассказать – пускай обзавидуется!

– Вот это правильная позиция! – похвалил Игнат. – Еще по маленькой?

Возражений, равно как и воздержавшихся, и на сей раз не нашлось. Волчара опустошил фляжку и провозгласил очередной традиционный тост:

– За знакомство!

Дружно выпили и принялись за еду. Тем более что и суп из морепродуктов, и стейк из местной семги оказались на удивление приличными. А уж на фоне типовых сухпайков вообще смотрелись шедеврами кулинарного искусства. Уже в самом конце завтрака в кармане у Литке заверещал индивидуальный блок связи. В последнее время я настолько отвык от вида мобильников, что не сразу понял назначение приблуды, которую мичман извлек на свет божий. Лишь когда он ткнул пальцем в сенсор и поднес прибор к уху со стандартным «Алло!», я распознал в плоском бруске простенькую «спектру» – модель столетней давности. Впрочем, судя по внешнему виду мобилы, изготовили ее совсем недавно, даже корпус еще не поцарапан.

– Да, товарищ капитан первого ранга! – выдал в трубку Литке. – Так точно… понял… есть! Вот и начальство про нас вспомнило, – пояснил он, убирая мобильник в карман. – Аудиенция вам назначена, в одиннадцать ноль-ноль по местному времени. У нас еще полчаса. Так что давайте закругляться, товарищи офицеры!

Очередная встреча с очередным большим начальником оригинальностью не отличалась и надолго не затянулась. В принципе дольше до его кабинета, расположенного на втором этаже штаб-квартиры Службы внутренней безопасности аж в куполе номер три, добирались. Капитан первого ранга Штурмин после краткого знакомства ограничился приторно-казенным приветствием и заверениями в вечной дружбе, после чего уже официально спихнул все обязанности по взаимодействию с местными силовиками на мичмана Литке. Ему же вменялось проследить за техническим обеспечением, буде таковое нам понадобится. По тону и содержанию разговора я убедился, что все уже давно с чернореченскими спецслужбами согласовано и никто на нас лишнее время тратить не собирался. В общем, аудиенция закончилась, едва начавшись. Однако как минимум один сюрприз судьба нам преподнесла.

Когда Штурмин почти уже закруглился и собирался отправить нас восвояси, неожиданно засвиристел валявшийся на его необъятном столе мобильник, один в один как у мичмана. Кап-1 злобно зыркнул на прибор, но высветившееся на дисплее имя абонента заставило его принять вызов. Прижав трубку к уху, Штурмин разразился раздраженным «Алло!» и несколько секунд слушал торопливую скороговорку на том конце провода. Потом задумчиво пожевал губами и выдал: «Сюда ведите!»

– Сегодня прямо день сюрпризов! – оповестил он нас, нажав на «отбой». – Научники звонили, у них там очередной тестовый запуск телепорта был. И, судя по всему, удачный – кто-то с Базы-центральной к нам запрыгнул.

Мы с Волчарой переглянулись, и в его взгляде я прочел собственную мысль: это кто же такой ушлый нашелся?

– Я так понимаю, – продолжил Штурмин, – что вы к истории с Базой имеете непосредственное отношение?

– Только мы с майором Волчарой, – уточнил я. – А не сказали, кто прыгнул?

– Я не разобрал толком, – отмахнулся кап-1. – Но если вам интересно, можете подождать гостя. Это ведь с вашей подачи, капитан-лейтенант, нам федералы коды от телепортационной сети Системы передали?

– Было дело, – не стал спорить я.

– Тогда вы просто обязаны с испытателем встретиться, ваше, можно сказать, детище проверили. Тем более ему добираться буквально несколько минут. Все карантинные процедуры он уже прошел.

На том и порешили, а оставшееся время заняли разговором на болезненную тему – где взять информацию по острову. Капитан первого ранга Штурмин оказался главой департамента землеописания, проще говоря, заведовал разведкой полевой. Собственно, именно поэтому он нас и встречал – по профилю, так сказать. Агентурной разведкой занимался другой отдел Службы внутренней безопасности.

Кап-1 немного ошибся в прогнозе – незадачливый гость с Базы-центральной заявился минут через пятнадцать. И знаете, я ничуть не удивился, когда в кабинет в сопровождении пары мордоворотов при автоматах ввалился Сашка Иволгин собственной персоной. Нас он узнал мгновенно, но виду не подал. Рядом робко переминался с ноги на ногу товарищ с внешностью типичного младшего научного сотрудника. Комбез с погонами лейтенанта технической службы впечатления не портил.

– Товарищ полковник! Лейтенант Берштейн по вашему приказанию прибыл! – срывающимся голосом проблеял научник.

Штурмин окинул оценивающим взглядом Сашку и коротко бросил:

– Представьтесь.

– Младший лейтенант Иволгин. Поисковая служба Чернореченска! – бодро отрапортовал тот.

– Рассказывайте, только коротко, – переключился кап-1 на Берштейна.

Тот помолчал, собираясь с мыслями, и начал:

– Т-товарищ капитан первого ранга! Сегодня в девять тридцать по местному времени мы начали очередной тестовый прогон телепорта. Как вы знаете, два дня назад по просьбе коллег из Чернореченска мы расконсервировали объект пятьдесят девять. Первые два запуска прошли в штатном режиме. А сегодня коллеги с Базы-центральной связались с нами и предложили осуществить пробную переброску. Мы даже не могли предположить, что они добровольца отправят! Но переход прошел благополучно. Единственное, система энергообеспечения временно вышла из строя – накопители не выдержали пиковой нагрузки. Что неудивительно, за сто лет им даже профилактическое обслуживание ни разу не делали. На восстановление энергоснабжения уйдет около трех суток.

Штурмин сдержанно кивнул, дав понять научнику, что информацию к сведению принял. Затем переключился на незадачливого испытателя:

– А вы что скажете в свое оправдание, лейтенант?

По Сашкиному виду с уверенностью можно было сказать, что оправдываться ему не в чем. Действительно, а что случилось-то? Перекинуло же его с Базы-центральной аж в сам Океанариум? Перекинуло. Значит, эксперимент удался. А то, что телепорт местный издох, так это мелочи жизни.

– Товарищ капитан первого ранга! – уверенно отчеканил он. – Мой переход был согласован с непосредственным начальником, полковником Соломатиным.

– То есть предлагаешь мне с ним отношения выяснять? – хмыкнул Штурмин. – Ладно. Про трое суток слышал, герой?

– Так точно!

– Тогда после медкомиссии поступаешь в распоряжение капитан-лейтенанта Тарасова! С Соломатиным я вопрос согласую. Все равно обратно тебя не отправим в ближайшее время, а так хоть под ногами путаться не будешь. И даже если телепорт восстановим, я тебя через него не отправлю. До завершения полного цикла испытаний. Берштейн, сколько там по времени он идет?

– Еще не менее пяти запусков, раз в сутки примерно, – пояснил научник.

– Вопросы есть? – строго глянул Штурмин на провинившегося лейтенанта.

– Никак нет! – просиял Сашка и стрельнул по нам обещающим взглядом.

– Разрешите идти? – снова влез Берштейн.

– Идите, – буркнул кап-1. – Этого пострела не отпускайте, пока не прогоните через диагност. И если обнаружится хотя бы малейшая патология, сразу же в карантин. Сопротивление разрешаю подавить силовыми методами.

Проводив взглядом покинувшую кабинет делегацию, Штурмин снова вернулся к беседе с нами.

– Вы, капитан-лейтенант, не будете возражать, если Иволгин под ваше командование поступит? – немного виновато спросил он, не глядя мне в глаза. – Извините, что так получилось. Только некогда мне с ним нянчиться, да и людей лишних нет.

– Вы, товарищ капитан первого ранга, не переживайте на этот счет. Я вам больше скажу, он наверняка в телепорт сиганул в надежде с нами пересечься. Авантюрист тот еще, я его хорошо знаю.

– Вот и ладненько! – оживился Штурмин. – В таком случае, позвольте откланяться. Коды доступа к базе Службы возьмете у Литке. Желаю удачи.

День прошел в делах и заботах, которых накопилось неожиданно много. После аудиенции у Штурмина мы вернулись в тридцать седьмой купол, где после обеда занялись мелкими бытовыми проблемами. Успешно их разрешив, отправились в соседний пузырь, под номером тридцать шесть, в котором обнаружился хорошо оборудованный стрелковый полигон. Здесь я оставил отделение под командованием Черенкова – пусть тренируются, нечего бездельничать. А то я своих обалдуев знаю, от скуки могут такого натворить, что разгребать охренеешь. Майоры-оперативники после консультации с Литке отбыли в неизвестном направлении, уведомив меня лишь, что получили задание от командования и мешать нам не будут. Переживать по этому поводу я не стал и в компании Волчары с мичманом перебрался из тренировочного комплекса в филиал информатория, который размещался в семиэтажной свечке в центре купола. Здесь мы проторчали до конца рабочего дня, зарывшись с головой в базу данных.

У подводников информации по убежищу пиратов нашлось довольно много, но порядочно устаревшей. Здешние безопасники к обязанностям своим относились серьезно, в том числе и департамент землеописания, в составе которого имелась полноценная топографическая служба. Карта острова Птичий, как он проходил по местному каталогу, и прилегающей акватории нашлась сразу, жаль, десятилетней давности. Выполнена она была по стандартам прошлого столетия, но современные от них недалеко ушли, так что трехмерное многоцветное изображение выглядело вполне прилично, и ориентироваться в ней было очень легко. Плюс ко всему в комплекте шел набор голограмм, снятых разведывательным беспилотником. К сожалению, о спутниковых фотографиях оставалось только мечтать. Впрочем, в моей собственной базе данных они отыскались, правда, столетнего возраста, что немного снижало их ценность. Однако имевшихся данных с лихвой хватило для предварительного анализа местности и планирования маршрута разведывательного рейда. Малую толику времени я посвятил изучению растительного и животного мира. Тут сюрпризов не последовало – стандартный приближенный к земному набор, так поражавший меня в первые дни пребывания на планете. Возьмите любой субтропический остров старушки-метрополии, и не ошибетесь. Убедившись, что со стороны эндемичной флоры и фауны особых неприятностей ждать не приходится, я к этому вопросу интерес утратил и сосредоточился на планировании непосредственно похода.

К вечеру план обрел стройные очертания, и я озадачил Литке транспортом. Тот возражать не стал, пообещав к завтрашнему обеду вопрос решить. Поинтересовался лишь составом «экспедиционного корпуса» и количеством груза. По окончании рабочего дня мы вернулись в гостиницу, где и скоротали время до ужина в неспешной беседе, заодно еще раз пробежались по деталям плана предстоящей операции.

За ужином к нам вполне ожидаемо присоединился Сашка. Вид он имел немного помятый, но довольный. Приткнув к столу четвертый стул, он не стал дожидаться появления стюарда и сам смотался к раздаточной стойке. Вернулся с трофеями, уселся поудобнее и набросился на харчи. Я такому поведению удивился, но дал возможность заморить червячка, поэтому вопросами не докучал. И Игнату доставать парня не позволил. Мичман Литке, как человек малознакомый, из врожденной интеллигентности сам от расспросов воздержался. Терпение наше было с лихвой вознаграждено. Сашка и сам сгорал от желания поделиться новостями, поэтому с бешеной скоростью закинул в топку что-то типа плова с морепродуктами и переключился на традиционный для здешней столовой яблочный сок, буркнув для приличия:

– Иволгин, Александр. Будем знакомы.

– Будем! – отсалютовал в ответ стаканом с соком мичман. – Литке, Иоганн. Можно просто Ваня.

Сашка на этом посчитал церемонию знакомства завершенной и переключил внимание на нас с Игнатом:

– Рассказывайте! Мне Соломатин принципиально ничего не говорил, чтобы я от дела не отвлекался. Только и удалось вытянуть, что вы в Океанариум убыли.

– Значит, не положено! – отрезал Игнат, ухмыльнувшись в усы. – Сам рассказывай.

Сашка упрямо нахмурил лоб, и я поспешил вклиниться в разговор:

– Нечего особенно рассказывать. Так, пару раз в засаде посидели, кабак разгромили и нападение на кортеж устроили, с похищением. Завтра в рейд. Вот думаю, брать некоего лейтенанта Поисковой службы с собой, или пускай тут покукует. Склоняюсь ко второму варианту, ибо нефиг.

Парень намек понял и к дальнейшим расспросам отнесся более благосклонно.

– Ну рассказывай, – пошел на второй заход Волчара. – Как там на Базе-центральной?

– Да все путем, – отмахнулся Сашка. – Как и планировали. Зачистили от чердака до подвала. Мутантов оказалось пара десятков всего, больше напугали, чем реального вреда нанесли. Часов за пять всех поизвели. Потом почти двое суток обследовали базу. Страшное, доложу я вам, дело! Чего только не накопали! Ты, Тарасов, прав был относительно персонала. Большинство эвакуировалось, а остальных биокомп в мутантов превратил. А с эвакуированными беда приключилась – они под выброс все же попали, и глайдеры все грохнулись. Кто сразу не разбился, тоже мутировал. Короче, образцов собрали – море! Научники в экстазе. Плюс на базе много ништяков нашли во вполне приличном состоянии, в том числе грузовой терминал с телепортом. К тому времени мне скучно стало, вот я и надоумил Витьку Серегина его запустить. Витьку вы не знаете, кореш Петруши Еремеева. Он с нами за технического консультанта был. Запустили, что характерно. Как раз сегодня с утра. А потом Витька проговорился про коды и про телепорт в Океанариуме. Ему Зайцев дополнительную задачу поставил терминал оживить. Тут уж я с него не слез, связался с Соломатиным и так его достал, что тот меня обругал матерно и разрешил делать все, что посчитаю нужным. Под полковничьим прикрытием устроить сеанс связи с Океанариумом и согласовать запуск терминалов – плевое дело. Правда, Витька собирался сначала контейнер с запиской пропихнуть и на этом эксперимент завершить, но я его слушать не стал, сам полез. Переход прошел благополучно.

– Дать бы тебе по ушам, экспериментатор хренов! – возмутился я. – Додумался, блин! Я под пробой в бронекостюме попал, и то мало не показалось! А тебя убило бы, на хрен, высоковольтным разрядом!

– Соломатин так же сказал, – улыбнулся парень. – Только в выражениях не стеснялся. Даже местный начальник, как его – Штурмин, покраснел, услышамши. Кстати, я понял, что ругаться совершенно не умею.

– Радуйся, что он далеко был, – поддакнул Игнат. – А то бы точно в ухо схлопотал. Или по шее.

– Да ладно! – легкомысленно отмахнулся Сашка. – Ну посадит на «губу», когда в Чернореченск вернусь. Так не впервой.

– Оптимист, сука, – это тот же пессимист, только с отсутствующим инстинктом самосохранения, – поставил я диагноз Иволгину. – Хрен с тобой, все равно тебя уже не переделать. А в Мутагенке как дела?

– Нормально все, дочищают помаленьку. – Сашка допил сок и потянулся за кувшином. – С Мутагенкой вообще анекдот вышел. Как в Чернореченске слух прошел, что ее чистить собираются, так все охотничье братство бузу подняло. Дескать, где теперь охотиться будем? И вообще, уникальное место. Ученых на свою сторону перетянуть пытались. Однако те сказали, что образцов у них достаточно, и от проблемы устранились. А власти на поводу у охотничков не пошли, надавали по шее самым ретивым и за дело принялись. Михалычевы дружки смирились, но вознамерились сами в аномалию залезть, отвести душу напоследок. Военные ни в какую – типа валите, пока целы, здесь боевая операция. Едва до бунта не дошло. Но тут уж Совет палку решил не перегибать, и охотников в Мутагенку пустили. Они в основном на оцеплении стоят, а самые опытные по конкурсу распределились в группы зачистки – проводниками. Там чуть драка за эти места не вышла. Михалыч, кстати, с первого дня по Мутагенке гоняет с одним из отрядов. Когда его в последний раз видел, сиял, как медный котелок. Давно, говорит, себя настолько хорошо не чувствовал.

– А ты чего свалил? – поинтересовался Игнат. – Тоже бы с охотниками забавлялся.

– Скучно мне! – чуть ли не по слогам выговорил Сашка. – Безмозглых тварей с бэтээра расстреливать – много ума не надо. У вас тут наверняка интереснее.

– Это как сказать, – осадил я его. – Пока что обычная рутина. Завтра сразу после обеда планируем в рейд. Сугубо разведывательный, боевых действий не предвидится. Я с Федотовым, ты его не знаешь.

– А остальные?

– Остальные будут здесь сидеть, тренироваться. Но ты не расстраивайся, Штурмин просил тебя при себе держать, чтоб ты тут какую-нибудь каверзу не учинил. Так что пойдешь с нами. Будешь на лодке дежурить, на всякий пожарный случай. Игнат тоже идет.

– А куда идем? – не удержался Сашка.

– Остров Птичий, пиратская база. Идем на субмарине класса «сирена», экипаж пять человек, десант – до десяти. Мы с Федотовым – разведгруппа, высаживаемся на остров. Вы с Игнатом и мичманом – резерв, страхуете на берегу при эвакуации. Надеюсь, до этого не дойдет. Плюс Юциуса хотим привлечь в качестве технического специалиста. Лодка неплохой системой наблюдения оборудована, будет составлять свежую карту и за эфиром следить. Еще вопросы есть?

– Что за пираты? Из тех, что на Базе-центральной отметились?

– Это длинная история, Игната расспросишь. Вам все равно скучно будет, а так хоть тема для беседы найдется.

– А потом?

– После рейда? – Я задумчиво почесал затылок. – Война план покажет, скорее всего, захват осуществим. Силами вверенного мне отделения. Вы точно не пойдете. Опыта необходимого нет, и со снаряжением беда.