Глава 9

Все предсказанные мичманом Степановым маневры я благополучно проспал и вынырнул из объятий Морфея лишь на выходе на стационарную орбиту. Эксплорер-бот с чувствительным отрицательным ускорением затормозил, пыхнув носовыми дюзами, отчего меня вжало инерцией в стенку, и завис в пространстве в считаных километрах от флагмана. К этому времени я успел выбраться из постели и немного привести себя в порядок. Удалось даже проконтролировать внешний вид подчиненных, прежде чем появился местный матросик, проводивший нас на транспортную палубу. Здесь уже вовсю суетились техники, не обращавшие на нас ни малейшего внимания. Погрузились в не лишенный некоего подобия комфорта катер, сюда же доставили прикованного к носилкам Борисова. Дока Исайю пришлось немного подождать, но и он вскоре появился в сопровождении устрашающего вида конвоира.

Бросок к «Улиссу» мало отличался от полета в десантной капсуле, разве что в салоне катера было чуть просторней да кресла куда удобней. Собственно переход занял чуть меньше семи минут, причем львиная доля этого времени ушла на отстыковку от бота и последующую стыковку с фрегатом. Дальнейшую рутину описывать нет смысла – алгоритм один для любого перелета. Единственное отличие от пребывания на «Пытливом» заключалось в том, что в первую очередь местный боцман загнал нас в оружейный отсек и заставил сдать стволы и пожитки под роспись. Плюс поздний ужин или сверхранний завтрак в корабельной столовой – это уж кому как больше нравится. Прибыли мы на фрегат в разгар ночи, однако это обстоятельство не помешало командору Джефферсону вызвать меня в командную рубку. Ладно хоть дал в каюте обустроиться и переодеться в форменный комбез. Однако делать нечего, и я пошел являться.

Заблудиться на «Улиссе» мудрено – мой родной фрегат «Отважный» был той же серии, а уж его-то планировку я знал наизусть, так что до означенной рубки добрался без приключений. Видимо, командор озаботился заранее внести меня в список допущенных в святая святых, потому как герметичный люк послушно уполз в переборку, стоило лишь сканеру пройтись по мне лучом. Перешагнув комингс, я окунулся в знакомую до боли обстановку боевого поста. В просторном помещении, под завязку забитом мониторами и пультами дублирующих систем, нашлось место не только для капитана, но и для страхующей вахты – пилота, второго навигатора и канонира. Правда, штурманский пост пустовал, а оставшиеся двое скучали, развалившись в анатомических креслах. Их время придет лишь в случае разрушения ходовой рубки, где сидела действующая смена. В принципе даже там сейчас сонное царство – фрегат висел на стационарной орбите и не требовал даже минимального вмешательства в функционирование основных систем.

Капитанский «трон» расположился на почетном месте – в самом центре рубки. В боевом режиме его окутывает кокон голографического экрана, на который выводится текущая информация, и командир корабля может оперативно реагировать на любое изменение обстановки. В зависимости от ситуации он или берет управление полностью в свои руки, или направляет приказ на соответствующий пост. В текущий момент «трон» пребывал в неактивном состоянии и больше всего походил на изрядно раздувшееся массажное кресло с множеством прибамбасов.

При моем появлении командор Джефферсон поднялся с кресла, застыв по стойке «смирно», и мне не осталось ничего другого, как по-уставному доложить о прибытии. На интер я перешел с некоторым трудом, но все-таки справился с задачей. Джефферсон в ответ вскинул руку к виску и сухо предложил присаживаться. Я огляделся в поисках свободного кресла, но командор протопал к притулившейся в полутемном углу релакс-зоне с угловым диванчиком и журнальным столиком, и я проследовал за ним. От мерцания многочисленных дисплеев закуток защищала пластиковая перегородка, украшенная объемной картой Федерации.

– Присаживайтесь, Алекс! – сделал приглашающий жест командор и первым опустился на диван. – Можно вас так называть?

– Конечно! – Я присел напротив, пристроил пилотку на столике. – Я так понимаю, беседа неформальная, господин командор?

– Дирк, – улыбнулся собеседник. – Да, неформальная. Признаться, я уже зверею от скуки. Мы пять часов болтаемся на стационарке, а лечь спать не получается – слишком многое нужно контролировать. У меня пол-эскадры по Системе разбросано, проводим разведку. Пока не закончим, спать не буду. Кофе уже из ушей течет, да и стимуляторы слабо помогают. Может, хоть разговор отвлечет.

– Это запросто, – улыбнулся я. – Я по пути отоспался, так что могу хоть до утра разговоры разговаривать. Хотя от кофе не отказался бы, давно не пил.

– Автомат прямо у вас за спиной. – Командор страдальчески выдохнул и закончил фразу: – Мне сделайте заодно, будьте добры.

Вооружившись стаканчиками с бурдой, отдаленно напоминавшей благородный напиток, перешли к более насущным вопросам.

– Дирк, не могли бы вы ввести меня в курс относительно дальнейших планов? – поинтересовался я, потягивая кофе.

Все-таки недельный отрыв от родной базы не прошел даром, напиток мне даже понравился. Соскучился, видимо.

– Планы незамысловатые, – поморщился командор, и явно не от кофе. – Будем торчать в Системе и ждать дальнейших указаний. Как мне подсказывает опыт, это означает лишь одно – сидеть нам не пересидеть. Хорошо, если месяца через три-четыре смену пришлют. Задачу мне сформулировали предельно просто – прибыть на место, подавить очаги сопротивления, взять пленных, а потом патрулировать зону ответственности. На планетах будет работать в основном научная часть, почти две сотни дармоедов с нами прибыло. Плюс десантный транспорт с полком быстрого реагирования – полторы тысячи лбов при полном параде. Этим-то будет где порезвиться.

– Да ладно вам, Дирк! – Я поставил на столик опустевший стаканчик и откинулся на спинку дивана. – Поверьте, лучше болтаться на орбите, чем шастать по тому же Ахерону. За последнюю неделю мне приключения поперек горла встали. Кстати, какие у вас указания насчет меня и моих людей?

– Да ничего конкретного, – отмахнулся командор. – Приказали забрать вас с шарика и держать на борту до последующего приказа.

– Незавидная участь, – хмыкнул я. – А сеанс связи с Бурной организовать можно?

– Вообще-то плановый будет через десять часов, – задумался Джефферсон. – Может, подождете?

– Может, и подожду, – не стал я спорить, – только есть один нюанс. Не могли бы вы вызвать в рубку свободного от вахты штурмана? Мне консультация нужна.

– Смысла нет, – улыбнулся командор. – Лейтенант Мяйкенен!

– Сэр, да, сэр! – вскочил с кресла один из скучавших вахтенных.

– У меня все пилоты штурманские курсы прошли, – похвалился Джефферсон. – Прекрасные специалисты, в профессии разбираются. Так что смело у лейтенанта консультируйтесь.

С некоторым сожалением оставив релакс-зону, я подошел к посту второго пилота и протянул ему стопку карт памяти, загодя реквизированную у Черенкова. Последовавший за мной командор выглянул из-за моего плеча и полюбопытствовал:

– Что там?

– Картинки интересные. Лейтенант, нужно ваше заключение – возможно ли по ним определить координаты корабля?

Мяйкенен воткнул верхнюю карточку в слот инфосистемы и с интересом принялся рассматривать высветившуюся на мониторе галерею из десятков изображений звездного неба. Заменил несколько карт, бегло изучив фотографии, затем выбрал одну из них и запустил программу-анализатор. Некоторое время посидел в задумчивости, потом поднял на меня глаза и уточнил:

– Изображения получены из одной точки?

– Это вид на звездное небо с ходовых камер корабля, выведенный на обзорный экран в рубке, – пояснил я. – Извлекли из памяти человека, находившегося на борту. Возможно, он перемещался в пределах отсека. Плюс объект находился в заданном секторе довольно длительное время и видел эту картину неоднократно на протяжении примерно двух недель. Еще должны быть сканы навигационного монитора со схемой системы. Проверьте остальные карты.

Лейтенант совету последовал и действительно обнаружил на одном из носителей десятка два фотографий дисплея со схематичным изображением звездной системы, снятых с разных ракурсов. Увеличил одну из карточек, однако различить цифры и буквы в надписях не удалось.

– Разрешающей способности не хватает, – посетовал Мяйкенен. – Надо бы оригиналы сканов, это уже кусочки вырезанные.

– Ищите дальше, лейтенант, – поморщился я. – Не думаю, что капитан Юциус схалтурил и отправил нам одни обрезки.

Оригиналы сканов отыскались на последней карте памяти, но большого прока от них мы не получили – небезызвестный Малик Салех не соврал, он действительно видел мониторы во время сеанса видеосвязи. Беда только, что зацепил он их самым краем зрения, в отличие от лица капитана рейдера. Уж его-то можно было рассмотреть в мельчайших подробностях, хоть сейчас печатай баннер два на три метра, что характерно, без потери качества. Окинув материалы беглым взглядом, лейтенант вынес вердикт:

– На наших мощностях не расшифруем.

– А по звездному небу не получится вычислить координаты корабля? – Надежда, как говорится, умирает последней. – Хотя бы примерно, с точностью до тысяч километров.

– Нет, – мотнул головой лейтенант. – Если знать систему, можно еще попытаться. Понадобится ее точное описание в известных системах координат для сравнения. Но даже в этом случае наших вычислительных мощностей не хватит. Придется задействовать общеэскадренную сеть и грузить компы до предела, и то не факт, что получится. Плюс процесс предельно длительный, двое-трое суток, не меньше.

– Что ж, благодарю за консультацию, лейтенант!

– Не за что, сэр!

Я сложил карты памяти аккуратной стопочкой, упрятал их во внутренний карман комбеза – от греха – и переключился на командора:

– Видимо, придется устраивать внеплановый сеанс связи.

– Основание? – вздернул тот бровь в недоумении.

– Мне необходимо проконсультироваться с вышестоящим начальством, – охотно пояснил я. – Дело первоочередной важности. Если настаиваете, могу предъявить полномочия.

– Не нужно, – сдался Джефферсон. – Как срочно вам нужна связь?

– По-хорошему, еще вчера, – невесело ухмыльнулся я. – А так сами смотрите, чем быстрее, тем лучше.

– Сейчас напрягу связистов, – пообещал командор и забрался на «трон». – Подождите немного.

Кокон голографического поля, окутавший командирское кресло, скрыл Джефферсона и почти полностью заглушил его слова. Я собрался было вернуться на уютный диванчик, но буквально через пару минут он высунул голову из плотного марева и сообщил:

– Связисты сказали, будет канал через двадцать семь минут. Раньше никак.

– Подожду, – не стал спорить я. – Командор, вылезайте оттуда, пойдемте еще кофе выпьем.

– Сомнительное развлечение, – хмыкнул тот, но из кокона выбрался.

Деактивировать командный пост он не стал.

Затребованное связистами время скоротали в дружеской беседе, которая очень быстро свелась к обмену впечатлениями от стычек с пиратами. Джефферсон мельком упомянул поисковую партию, высадившуюся на Птичьем. Сейчас люди командора обшаривали разоренную пиратскую базу, уже нашли много любопытного. Воспользовавшись оказией, я попросил его проконтролировать поиск Кыся с Константиновым. Тот обещал проследить лично – негоже оставлять тела военнослужащих Федерации без погребения. Заодно заверил, что ребята вместе с Шелестом будут переправлены на Бурную при первой же возможности. На этом разговор прервался – коммуникатор командора, синхронизированный с «троном», залился трелью вызова.

– Пойдете в кабинку дальней связи или воспользуетесь командирским каналом? – поинтересовался Джефферсон, поднимаясь с дивана.

– Как вам будет удобнее, – пожал я плечами.

– Тогда занимайте мое место. Как канал откроется, просто включите приват-режим.

– Понял. – Я с некоторой опаской погрузил руку в марево голографического поля, нащупал кресло. – Спасибо за понимание.

Командор ободряюще улыбнулся и направился к релакс-зоне допивать кофе. Я же неуклюже взгромоздился на «трон», с непривычки чуть не рассадив колено о подлокотник.

Изнутри кокон вовсе не напоминал молочно-белое слегка вытянутое яйцо. На внутренней поверхности поля разместился обширный голодисплей, разбитый на множество локальных участков с информацией о состоянии той или иной системы корабля. Прямо перед глазами висело окно основного монитора, украшенное мигающей надписью «Активировать канал». Я ткнул пальцем в иконку, и передо мной возникло изображение хмурого связиста с невообразимо далекой Бурной. А удобная штука – этот капитанский кокон! Можно сказать, кусочек виртуальности, перенесенный в наш бренный мир. Не нужно никаких дополнительных прибамбасов типа шлема и перчаток, сел и работай. Система реагировала и на жесты, и на голос, и даже на мысли, но тут уже надо усилитель цеплять к уху.

– База «Северная», дежурный связист Шеин, – буркнул отрок в мониторе, окинув меня подозрительным взглядом.

– Вызовите капитана первого ранга Борщевского, – не терпящим возражений тоном приказал я. – Передайте, на связи капитан-лейтенант Тарасов.

Видимо, на этот счет у отрока были недвусмысленные инструкции, потому как возражать он не стал, лишь буркнул: «Минуту!» – и забарабанил по клавиатуре. Потом вызвал какого-то «Ясеня-третьего», пообщался с ним на тарабарском наречии из сугубо специальных терминов и возвестил:

– Переключаю на личный канал.

Поблагодарить его за оперативность я не успел: изображение рубки с отроком в кресле исчезло, сменившись не менее озабоченной физиономией кап-1 Борщевского. Того, видимо, вызов застал посреди коридора, поэтому он всего лишь отошел к стенке, дабы не образовать затор, и вышел на связь.

– Тарасов! – рявкнул он, разглядев мое лицо на экранчике КПК. – Что случилось?

– Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! – не дал я сбить себя с толку. – Включите режим кодировки.

Борщевский что-то буркнул насчет чертовых перестраховщиков, но совету последовал. Я со своей стороны также активировал приват-режим и поспешил объяснить такую секретность:

– Есть сведения о местонахождении «Персея».

Кап-1 моментально посерьезнел.

– Где он?

– В системе эпсилон Индейца. Сведения абсолютно точные. Маленькая загвоздка – точных координат нет. Зато непосредственно на нем сейчас призовая партия клана, пытаются оживить корабль. Если им это удастся, считайте, что мы его потеряли.

– Что предлагаешь?

– Есть мнемосканы из двух независимых источников, по ним можно попытаться определить координаты. Я консультировался со штурманом «Улисса», он сказал, шанс есть, но здесь у нас не хватит вычислительных мощностей.

– Ты на фига посторонних привлек? – зашипел Борщевский.

– Я проследил, чтобы он ничего не скопировал, плюс не называл систему. Все нормально. Вы настолько не доверяете своим людям?

– В этом деле я сам себе не доверяю, – буркнул мой начальник. – У тебя в каком виде информация хранится?

– Пачка мнемокарт, копий на других носителях нет. Оригиналы сканов остались у специалиста из Океанариума, но, даже если они утекут, на Ахероне никто ими воспользоваться не сумеет. К тому же я думаю, что лучшая защита этой информации – скорость. Чем быстрее мы ее обработаем, тем быстрее она потеряет ценность для противника.

– Ладно, слушай приказ! – перешел к делу Борщевский. – Немедленно возвращайся на Бурную. На текучку забей. Насчет транспорта я сейчас распоряжусь.

– Да вроде нет ее, текучки-то, – пожал я плечами. – Нас с планеты забрали, торчим на орбите до приказа.

– Тем лучше. Я пока соберу компьютерщиков и штурманов. Позови командора.

– Есть! – Я поспешно выскользнул из кресла и вывалился за пределы кокона. Отыскал взглядом Джефферсона. – Командор, вас просят!

Тот ждать себя не заставил, сноровисто нырнул в марево голополя. Безрезультатно прождав минут пять, я вернулся на диванчик, не забыв предварительно запастись очередным стаканчиком пойла. Прав командор, скоро из ушей потечет. Но уж лучше так, чем просто сидеть, уставившись в потолок.

Командор почтил нас своим присутствием лишь минут через сорок. Видимо покончив с текущими задачами, он вырубил «трон», и кокон растворился в воздухе, явив взору недовольного оператора. Джефферсон выпростался из кресла и прошествовал к релакс-зоне. Жестом отказался от предложенного кофе. Опустился на диван и устало объявил:

– Не думал, Алекс, что от вас будет столько проблем!

– Вы о чем, Дирк? – сделал я невинное лицо и на всякий случай отгородился от собеседника стаканчиком с бурдой.

– А то вы не знаете! Значит, так! Отправить на Бурную я вас смогу только часа через четыре. Пойдете через портал на Мьёллнире. Они недавно делали плановую переброску, поэтому энергозапас почти на нуле. Отправить смогут только вас одного, канал продержится не больше десяти секунд. Вам хватит, я думаю. Плюс никакого груза, максимум – скафандр и личное оружие без боезапаса. О ваших ребятах позабочусь, не переживайте. Через четверо суток мы закончим монтировать маяк, и на базу флота пойдет курьер. На нем ваших подчиненных и отправим. Тела погибших тоже. Майора Шелеста обязательно, остальных – если найти сумеем. Договорились?

– Вполне приемлемо. – Я отсалютовал командору стаканчиком и поднялся с дивана. – Большое спасибо за понимание, Дирк! Я, пожалуй, пойду готовиться к отправлению.

– Идите. У вас полтора часа, пока обслуживают космокатер. За вами зайдут.

Очередной перелет в утробе крохотного четырехместного катерка закончился, не успев толком начаться. Все-таки стационарная орбита – это совсем ближний космос, всего-то и надо отстыковаться и приземлиться в нужной точке. В нашем случае задачу предельно упрощало отсутствие на Мьёллнире даже следов атмосферы, плюс космокатер – это вам не фрегат и не эксплорер-бот, по сравнению с ними он комар на фоне кабана. Никаких сложных тормозных маневров, с оптимальным углом падения тоже можно не заморачиваться, главное, с ускорением не переборщить, но тут на помощь обычно приходят гравикомпенсаторы, весьма эффективные в поле притяжения планеты. Несколько затянулся перелет лишь по той причине, что как раз в этот момент флот висел над ночным полушарием, база же располагалась на дневном, так что пришлось уходить на виток, съевший чуть больше получаса.

Пока шли на высокой орбите, рассмотреть поверхность планеты через слабенькие оптические системы летающей скорлупки не удалось. Зато когда прибыли в заданный район и пилот сбросил высоту, не особенно утруждаясь маневрами, пейзажем я налюбовался вдоволь. Не зря Калинин на первом брифинге обозвал Мьёллнир аналогом Марса: сходство и впрямь оказалось поразительным. Такие же безжизненные пространства с преобладанием коричневого цвета, покрытые толстым слоем пыли горные цепи, исполинские каньоны – аутентичность полная. Правда, атмосферы нет совсем, даже такой разреженной, как на Марсе, так что следы на пыльной подушке сохранялись практически вечно. В чем я и убедился, когда катер снизился метров до трехсот и ушел на вираж: особой необходимости в этом не было, на антигравах можно с места взлетать и садиться, но пилот, видимо, решил предоставить пассажиру, то есть мне, возможность полюбоваться древними развалинами. Те и впрямь выглядели живописно – все-таки главная верфь Системы сооружение исполинское, одни только стапеля для обслуживания фрегатов и крейсеров чего стоят! А ведь на этой базе даже линейные корабли ремонтировали во времена оны. Правда, сейчас от гигантских сотовых конструкций остались лишь разбросанные по обширному плато кучи обломков. Да и поверхность была основательно перерыта армией кротов-переростков – сплошные воронки, самая маленькая метров пятьдесят в поперечнике. Ответственно легорийцы к делу отнеслись, не менее эскадрильи бомберов потрудилось.

Миновав наиболее пострадавшую часть верфей, пилот опустил катер почти к самой поверхности и на бреющем полете повел его к видневшейся вдалеке невысокой горной гряде. Здесь следов былой трагедии попадалось меньше, видимо, подходящих целей для бомбардировщиков тогда не нашлось. А вот сейчас бы они поживились – когда катер обогнул очередную высотку, взору моему открылась площадка, набитая техникой. Прибывшие с флотом военные строители лихорадочно монтировали маяк, упомянутый Джефферсоном в недавней беседе. Я несколько удивился выбору места, но потом понял, что для ускорения процесса специалисты пустили в ход загодя переброшенные через портал комплектующие. В результате оказалось выгоднее собрать бандуру на поверхности планеты, а не подвешивать ее на орбите. Плюс близость базы сыграла не последнюю роль – наличие специалистов буквально в трех шагах весьма жирный бонус. И не нужно заморачиваться с транспортом, способным работать в космосе, элементарного вездехода хватит. На мой дилетантский взгляд, техники смонтировали примерно треть несущих конструкций, так что командор в своем прогнозе, скорее всего, прав – через трое-четверо суток закончат.

Строительная площадка скрылась за поворотом, катер немного попетлял в нагромождении изъеденных эрозией скал и завис на антигравах перед матово мерцающими створками грузового шлюза. На фоне окружающего пейзажа они выглядели предельно чужеродно – сооружение активно использовалось, что сразу же сказалось на целостности пыльного покрова. Пока створки медленно расползались, освобождая проход, я глазел по сторонам: уж больно странные вокруг скалы. Нет атмосферы, значит, нет и эрозии, тут я маху дал. Камни повреждены как-то иначе. Скорее всего, легорийцы просто врезали по площади из чего-то вибрационного. Так как звук в вакууме не распространяется, логично предположить, что применили гравитационное оружие. Не те жуткие установки, что породили многочисленные аномалии в космосе, а кое-что попроще – банальные «колебалки», которые обе стороны активно использовали для разрушения искусственных объектов. А что, дешево и сердито! И радиационного загрязнения нет, как от ядерных боеголовок.

Наша скорлупка наконец нырнула в провал шлюза и мягко опустилась на пол. Помещение вокруг залилось мертвенным светом фосфоресцирующих панелей, и створки начали сходиться с черепашьей скоростью. Отсутствие обслуживания на протяжении почти целого века не могло не сказаться на состоянии механизмов, немудрено, что тяжелые бронепластины ползли буквально по миллиметру. Будь тут атмосфера, зуб даю, что мы бы от скрипа оглохли. А так ничего, нормально. Только медленно. В конце концов створки сомкнулись, и невидимые компрессоры начали нагнетать в зал воздух, что тоже оказалось процессом довольно длительным. Внутренняя переборка распахнулась лишь минут через десять, и истосковавшийся в ожидании пилот лихо подал катер в открывшийся тоннель, полого уходящий в недра планеты. По нему мы спустились метров на пятьдесят и попали в куда более просторную транспортную артерию, приведшую в обширный ангар для планетарной техники. Здесь работала дежурная смена аэродромной обслуги, и по указанию одного из диспетчеров пилот приткнул катер на пятачок, украшенный надписью «Площадка А-3». По давней традиции поздравил меня с успешным завершением полета и разгерметизировал люки.

Выбравшись из кабины, я повертел головой, однако встречающих не обнаружил и привалился к туше катера, приготовившись ждать. Откинул забрало, глубоко вдохнул, наслаждаясь полузабытым ощущением. Воздух на вкус оказался именно таким, как я ожидал: сухим и безжизненным, но уже напитанным морем запахов. Тут и смазка, и нагретый металл, и легкий лекарственный аромат после регенератора. Но самое главное – пыль, причем самая противная, какая бывает, когда «болгаркой» камень режут. Ни одно помещение, отведенное под технические нужды, не минует сей участи. Хоть на космостанции, хоть на планете с пригодной для дыхания атмосферой. Эх, молодость! Два года в таких местах проторчал, пока срочную служил. Из ностальгических воспоминаний меня вырвал знакомый голос:

– Тарасов! Саня! Здорово!

Ко мне приближался неведомо откуда взявшийся старый знакомец – лейтенант Котов, бывший спецназовец из «Вымпела», ныне сотрудник СБФ, мой соратник по первому походу. Простоволосый, в потрепанном комбезе, он мало чем напоминал того подтянутого молодого офицера, что предстал перед нами на брифинге около месяца назад.

– И тебе не кашлять, Витек! – обрадовался я.

Помнится, он единственный, кто на памятной попойке в «Эполете» сразу же предложил не заморачиваться и звать его по имени.

– А мичман где?

– Кузьмич занят сейчас, – отмахнулся Котов. – Это я тут на подхвате, профиль не тот, вот меня и запрягли тебя встречать.

– И вас до сих пор не сменили? – поразился я.

– А смысл? Мы с Кузьмичом, можно сказать, первопроходцы, все щели тут изучили. Да и желания возвращаться нет никакого, если честно. Я тут уже обжился, полезным себя чувствую. Недели через две попрошусь на шарик, там должны полноценную базу развернуть.

– Ага, а меня дернули, как видишь, – слегка покривив душой, посетовал я. – Честно говоря, приключения уже поперек горла.

– Ладно, пойдем к терминалу, – вспомнил о служебных обязанностях Котов. – На ходу договорим, считай, полбазы пройти придется.

– Веди. – Я подхватил тощий «дэйпак» и закинул на плечо автомат. – У вас тут как, спокойно было?

– Относительно, – отозвался лейтенант, спускаясь по крутой лесенке с посадочной площадки. – До прибытия Флота сидели как мыши, лишний раз на поверхность не вылезали. Да и тут особо не отсвечивали, соблюдали режим маскировки. Кстати, давай быстрее шагай, переброска через сорок минут.

– С кланом проблемы были? – поинтересовался я, подстраиваясь под темп Котова. Тот к местным реалиям уже привык и уверенно пробирался по тесноватому техническому тоннелю, куда мы попали через неприметный люк под площадкой. – Много их по Системе шастало?

– Да не особо… Пару раз над Мьёллниром появлялись, пытались поверхность сканировать. Только мы не палились, так что остались они с носом. Мы в основном на минус третьем уровне обитали, а работали на минус первом – приводили в порядок штурмовой бот, который потом базу на Локи разнес. Его сразу после этого зажали в ущелье и разнесли в пыль, – продолжил лейтенант, нырнув в очередной люк. – Жалко мужиков, нормальные парни были. Весь экипаж, пять человек. Катапультироваться не успели. Потом пираты по Системе носились как ужаленные, все пытались вычислить, откуда они пришли. Не выяснили. Перетрусили, маяк разнесли и свалили. Около десятка крупных кораблей, мы за ними следили. Правда, локатор только один смогли задействовать, из системы ПВО. Слабенький очень, но нам хватило. Плюс они его тоже засечь не смогли. А у вас как все прошло?

– Не без эксцессов, – поморщился я. – Двоих парней потерял в налете на базу. Потом еще майор Шелест, безопасник, свое получил. Но это уже в Океанариуме, когда заваруха с заложниками была. Долго рассказывать, короче.

– Стой, пришли! – Лейтенант поколдовал над пультом очередного люка, и он уполз в стену, открыв взору внутренности капсулы лифта. – Залезай. Основной генератор не смогли запустить, так что питаем транспортную сеть на четверть мощности. Лифты ходят медленно, однако все лучше, чем ноги бить. Минут за двадцать доберемся.

Кабинка тронулась с места и впрямь очень плавно, ускорялась весьма неохотно и мерно покачивалась, норовя усыпить пассажиров. Однако привычный к такому Котов технично справился с проблемой, попросту поддержав разговор. За время пути мы успели обменяться рассказами о житье-бытье за эти несколько недель, причем мое повествование лейтенант выслушал с предельным интересом, а в конце даже завистливо повздыхал. Он похвастаться подобными приключениями не мог. В основном его быт сосредоточился на изнуряющей работе. Первую неделю они вообще вдвоем с мичманом приводили в порядок машинерию сохранившегося от верфей подземного уровня. Потом стало немного легче – наладилась связь через телепорт, и командование перебросило на планету еще два десятка специалистов, в том числе и команду штурмового бота, обнаруженного в самом начале эпопеи.

Сейчас на базе стало и вовсе людно – сутки назад прибыла уже целая сотня техников, активно включившихся в работу. Плюс люди с кораблей эскадры, те самые, что маяк монтируют. Транспортный ангар, где меня встретил лейтенант, в порядок привели считаные часы назад, мы, можно сказать, были первыми ласточками. Сейчас Система стала безопасной для навигации (за что отдельное спасибо парням Джефферсона), так что трафик растет даже не по часам – по минутам. Скоро от разнообразных летательных аппаратов будет не продохнуть. По самым последним сведениям, командование сочло необходимым развернуть в Системе полноценную флотскую базу, и работы уже стартовали. Как только запустят маяк, прибудет еще одна эскадра с людьми и матобеспечением, и вот тогда начнется настоящая суета.

В общем, обсудить было что, и я даже испытал легкое сожаление, когда капсула все так же неторопливо замедлилась и застыла в магнитных захватах приемного модуля. Выбравшись в очередной тесный тоннель, мы прошли еще метров тридцать и очутились в небольшом зале, в который выходило аж три шлюза. Котов уверенно направился к ближайшему из них, ввел какой-то код, махнул рукой и скрылся в «предбаннике». Я последовал за ним, и после стандартной процедуры дезинфекции мы наконец попали в грузовой терминал. Надо сказать, размеры его немного ошеломили – до сих пор я видел лишь малые телепорты, для негабаритных грузов. Здешняя же рама была собрана из балок около полутора метров в поперечнике и уходила вверх метров на десять. В ширину же занимала практически весь зал, а это метров тридцать, не меньше.

– Вот это бандура! – только и смог вымолвить я, уставившись на сооружение. – Это сколько же оно энергии жрет?

– Не так уж много, если разобраться, – раздался ворчливый голос откуда-то слева. – Здрав будь, Тарасов!

Развернувшись на звук, я обнаружил мичмана Алексеева. За время пребывания на планете он несколько запустил внешний вид и сейчас красовался растрепанной бороденкой и заляпанными маслом руками. Комбез тоже явно много чего повидал: разнообразию пятен на его поверхности мог позавидовать любой камуфляж.

– Здравствуй, Петр Кузьмич! – Я пожал протянутую руку и осведомился: – Когда меня отправите?

– Еще минут двадцать надо, – задумчиво поскреб затылок мичман. – Сам видишь, я тут практически один, всех людей на другие работы перекинули. Ты ж у нас внеплановый, так что не обессудь. Тебя командор предупреждал насчет груза и длительности открытия канала?

– В курсе, – подтвердил я. – Десять секунд нормально.

– Тогда готовься, – подвел итог мичман. – Минут через десять начну прогревать систему, будь на месте. Потом как сигнал дам, сразу сигай, не жди. Все понял?

– Все.

Алексеев скрылся в небольшой каморке, приткнувшейся у самой рамы, напоследок буркнув что-то насчет торопыг и внеплановых запусков.

Переход прошел без эксцессов: рама телепорта послушно заросла мерцающим зеркалом мембраны, и я, едва дождавшись отмашки Алексеева, чуть ли не с разбегу сиганул в канал. Вывалился с другой стороны в знакомом помещении за перегородкой из бронестекла. Здесь меня уже ждали, так что неприятной процедуры мнемосканирования на сей раз удалось избежать. Но и перевести дух не дали – Офиногенов, едва деактивировав телепорт, развил бурную деятельность. Пока я торопливо срывал с себя «сбрую» и пытался придать хотя бы видимость порядка растущей горке снаряжения, он вызвал охрану и связался с Борщевским. Приказ капитана первого ранга был предельно категоричен – не теряя времени прибыть в брифинг-зал. Наплевав на внешний вид, я помчался по указанному адресу, само собой, в сопровождении двух лбов из комендантской службы. Хорошо хоть удалось Офиногенова попросить, чтобы он о моем имуществе позаботился. Тот обещал все перетащить ко мне в каюту, для чего был снабжен временным кодом доступа. Мелькнула мысль об Ольге, но я с огромным сожалением прогнал ее прочь – некогда. Тем более, чует мое сердце, вся эта суматоха продлится недолго, ровно до того момента, как начальство поставит задачу навигационной службе. Вот тогда и займусь личной жизнью.

Приснопамятный зал на сей раз был пуст, зато в примыкающем кабинете яблоку негде упасть – все места за кругло-квадратным столом были заняты, а сам Борщевский в нетерпении прохаживался у обзорного экрана. Тут же суетился оператор, в лихорадочном темпе настраивавший инфосистему.

Окинув взглядом помещение, я тихонько присвистнул: на моей памяти еще никогда столько спецов-навигаторов не собиралось в одном месте. Это они, пожалуй, со всех кораблей отдыхающей смены сбежались. Вообще-то малый брифинг-зал предназначен для двадцати человек, сейчас же здесь присутствовало целых двадцать четыре, и это не считая начальства и обслуживающего персонала. Впрочем, не все навигаторы, примерно половина компьютерщики, в том числе и главный админ базы. Узнаю непосредственного начальника, в ответственные моменты он никогда не мелочился.

У дверей сопровождавшие меня мордовороты отстали, но едва я вошел в зал, как попался на глаза Борщевскому. Тот немедленно подозвал меня жестом и протянул руку:

– Карты давай.

– Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! – усмехнулся я, переправив стопку носителей новому владельцу. – Знатный переполох вы устроили.

Борщевский на подначку не повелся.

– Виделись уже, – отрезал он и в свою очередь передал карточки суетливому оператору инфокомплекса. – Ты далеко не уходи, сейчас Калинин подойдет, и начнем. Садись вот здесь, за столом мест нет, сам видишь.

Я устроился на предложенном складном стуле и принялся осматриваться. Народ сдержанно гудел, обсуждая возможные перспективы, и на меня особого внимания никто не обращал. Кап-1 тоже погрузился в тяжкие раздумья, опершись на трибуну. Наконец появился подполковник Калинин. Протопал прямиком к нам, пожал мне руку, кивнул Борщевскому. Тот оживился и рявкнул на весь зал, как он это умеет:

– Смирррна! Товарищи офицеры, минуту внимания! Я собрал вас, чтобы озвучить задачу, которую необходимо решить в максимально короткий срок. Серегин, начинай.

Оператор пробежался пальцами по клавиатуре инфосистемы, пощелкал мышкой и вывел на экран галерею изображений с карт памяти. Откашлялся и после секундной заминки возвестил:

– Товарищи офицеры! Информация на экране продублирована в ваших персональных блоках, все изображения разбиты по отдельным папкам. Можете изучать их в удобной для вас последовательности. У меня все, товарищ капитан первого ранга.

Борщевский кивнул, мол, работай дальше, и вернулся к инструктажу:

– Информация секретная, поэтому не удивляйтесь, что после брифинга вас будут сопровождать люди из СБФ. Подполковник Калинин позаботится и о вашей безопасности, и о соблюдении режима секретности. Кто попадется на раздолбайстве, а тем паче на сознательном вредительстве, ответит по всей строгости закона. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда ставлю задачу: по имеющимся изображениям необходимо установить координаты корабля. Капитан-лейтенант Тарасов объяснит подробнее.

Я поднялся со стула, переглянулся с оператором и приступил к рассказу:

– Информация получена из первых рук, мнемосканированием. Если посмотреть внимательнее, можно обнаружить, что изображения двух основных типов: непосредственно звездное небо на обзорном экране в ходовой рубке и человек на фоне все той же рубки. У нас было два независимых источника информации. Вид из рубки – сканы мозга человека, непосредственно присутствовавшего на борту. Снимки пронумерованы, на них проставлены даты. Как видите, локализация по времени достаточно длительная – около двух недель. То, что представлено на этих изображениях, – вид на звездное небо изнутри системы эпсилон Индейца. Я так понимаю, это задача для навигаторов. Вторая группа снимков извлечена из памяти человека, присутствовавшего на сеансе видеосвязи с кораблем. Обратите внимание – в верхнем левом углу изображен монитор штурманского поста, на нем схема звездной системы с текущими координатами. Их нужно расшифровать. Это работа для специалистов по компьютерным технологиям. Файлы в вашем распоряжении. Если есть вопросы, я постараюсь на них ответить.

– Да все понятно, – буркнул админ базы, бугай с типичной для айтишника внешностью. – Попробуем выцепить инфу. Ничего обещать не могу, но постараемся. С последними картинками все ясно, а вот задачка со звездами та еще работенка. Придется значительные вычислительные мощности резервировать. Товарищ капитан первого ранга, нужна будет ваша санкция.

– Считай, что уже есть, – отозвался Борщевский. – Более того, текущая задача приоритетна, разрешаю задействовать любые необходимые ресурсы даже в ущерб другим. Короче, Гаврилов, займись.

Администратор кивнул и принялся что-то набирать на КПК – видимо, прикидывал объем предстоящих работ.

– У навигационной службы вопросы будут? – сухо осведомился кап-1, но ответа не дождался: штурманцы сосредоточенно сопели, уставившись в мониторы. – Шевельков, что скажешь?

Старший навигатор дивизиона, капитан третьего ранга возрастом под полтинник, степенно поднялся со стула и вынес вердикт:

– Реально.

Кондрат Шевельков всегда отличался немногословностью – предпочитал реальные дела пустой говорильне.

– Сроки? – Как я заметил, в беседах с главным штурманом Борщевский машинально перенимал его манеру.

– Часов десять, может, чуть меньше, – пожал плечами навигатор. – Доступ в архив.

– Получишь код. Только орлов своих не пускай, а то они сервер выпотрошат, не успеем опомниться. – Кап-1 хмыкнул в усы и переключился на аудиторию. – Еще раз для всех: задача приоритетная, все текущие дела откладываем до лучших времен. Результат нужен как можно скорее. Еще вчера, как говорится. Вопросы? Вопросов нет. Все свободны! Тарасов, а ты не убегай, – пресек он мою попытку направиться в сторону двери. – Разговор есть.

Я понятливо притормозил. Борщевский вернулся к обещанной беседе, только когда дверь зала закрылась за спиной последнего навигатора. В кабинете остались лишь мы с ним да копавшийся в аппаратуре Серегин.

– Пошли сядем, – буркнул начальник и первым подал пример, оседлав кресло у кругло-квадратного стола. – Короче, Тарасов, у меня будет к тебе просьба. Понимаю, ты только что из самого пекла, однако в этом вопросе тебе я доверяю больше всех. Но и приказывать в таких обстоятельствах я не могу, поэтому прошу. Я хочу, чтобы ты возглавил штурмовой отряд. Отдыхать будешь потом. Только думай быстро. Ответ нужен прямо сейчас.

– Да чего тут думать, согласен. Честно говоря, сам хотел проситься.

– Вот и славно. Тогда готовь людей. – Кап-1 поднялся, заканчивая разговор, но вдруг помрачнел взглядом и спросил: – Как с ребятами вышло?

– Можно сказать, трагическая случайность, – поморщился я от воспоминаний. – Константинова из «гатлинга» накрыло, но он еще жив был, когда на них с Кысем глайдер свалился. Борисова взрывной волной зацепило, потом при бегстве несколько унитаров словил. Но его вытянули с того света, еще пара недель, и в норму придет. Черенков с Федотовым в порядке.

– А безопасник?

– Шелест вообще герой. – Я невольно улыбнулся, вспомнив майора. – Он сам на себя заложников обменял, почти тридцать душ. И обезвредил главного террора. Только в самом конце заварухи на пулеметную очередь нарвался.

– Ладно, в отчете подробно все опишешь. – Борщевский вновь напустил на себя строгий вид и перешел на приказной тон: – Тебе час помыться-переодеться, потом прибудешь в расположение отряда. Старт мобильной группы через два часа.

– Какой состав, если не секрет?

– Два фрегата – твой родной «Отважный» флагманом и «Георгий Победоносец». Два штурмовых отряда – твой и кап-3 Барановского. Плюс два корвета-перехватчика, на случай попытки бегства. И запомни, – обжег меня колючим взглядом кап-1, – ты главный. Последнее слово в любом случае за тобой, флотских и Барановского я предупредил на этот счет. Приоритетная задача – захват «Персея». Можете вырезать всех под корень, разнести на атомы любой встреченный корабль, но с «Персея» вы обязаны пылинки сдувать. В идеале, на его борту стрелять нежелательно. Ценность оборудования я даже представить не берусь, к тому же второго шанса не будет.

Я кивнул понимающе – это и без лишнего напоминания ясно как божий день.

– И еще. – Борщевский поиграл желваками, но продолжил: – Сохранение «Персея» – необходимо. Жить – не так уж необходимо. Я никогда такого не говорил раньше, но… Приз оправдывает любые потери. Ты понял?

– Так точно! – вытянулся я во фрунт. – Разрешите идти?

– Иди.

А что тут еще скажешь? Прав он на все сто, как и древний государственный деятель, у которого кап-1 позаимствовал немного перефразированное изречение. Там, помнится, речь шла о плавании по морю. Что ж, с нашей ситуацией аналогия весьма прозрачная – в век космической экспансии технология, способная сократить время перелетов чуть ли не в разы, вещь жизненно необходимая. Потенциальные ништяки с лихвой перекрывали даже самые катастрофические потери в десантном отряде. Так что нечего стоять сопли жевать, времени на подготовку и так почти нет.

Добравшись до собственного кубрика, я обнаружил в нем аккуратно сложенное на кровати снаряжение – Офиногенов обещание выполнил. Наплевав на спешку, я метнулся к стойке информера и запустил комп, с трудом дождавшись загрузки операционки. Залез в «аську» и довольно осклабился, увидев зеленую иконку рядом с логином Ольги.

Тарасоff: «Привет, радость моя!»

Freya: «Ты где?!»

Тарасоff: «Ближе, чем ты думаешь. А ты где?»

Freya: «На дежурстве, на сутки заступила:(»

Тарасоff: «Засада! Тогда не увидимся».

Freya: «Ты на базе?!»

Тарасоff: «Ненадолго. Через два часа ухожу на «Отважном».

Freya: «:(:(:(»

Тарасоff: «Согласен, печалька. Люблю, целую. До связи».

Свернул окно клиента, побарабанил пальцами по столешнице. Ладно, труба зовет!

Через двадцать минут, умытый, побритый, в свежем комбезе и с оружейным кофром в руках, я приближался к служебному терминалу под номером пять. При этом я еще умудрялся на ходу выдавать цэу заму, семенившему рядом:

– Значит, так, Миша! Идет весь отряд, оба взвода. На месте уточним, кто будет принимать участие в штурме, а кто останется на подхвате. С вооружением определимся позже.

– Кого хоть потрошим-то?

– Пока без понятия. Как минимум один корабль пиратский, с ним церемониться не станем. А вот второй нужно будет захватить без шума и пыли. Народ готов?

– Как всегда! – Вот за что уважаю Мишку Иванова, так это за присущий ему здоровый оптимизм. – Рвутся в бой. Хотят за ребят отомстить.

Понятия не имею, кто успел про потери проболтаться, однако весь отряд с самого моего прибытия стоял на ушах. Теперь за этими орлами придется следить в оба, как бы в пылу драки не разнесли к чертям ценный объект.

– Опа! А где все? – поразился я, оказавшись на абсолютно пустом плацу у длинного ряда приемных кабинок монорельса. – Или мы рано?

– Все уже на борту, – пояснил Мишка и широко ухмыльнулся. – Это родное начальство изволит душ принимать и вообще… А мы с самого утра на ногах, Борщевский всех построил и объявил «готовность один».

– Снаряжение?

– По штатному расписанию, – успокоил зам. – Все получено по описи и загружено на фрегат. Так что не извольте беспокоиться, ваше благородие! Кстати, кого в пару возьмешь? – посерьезнел он.

– Тут засада, – не стал скрывать я. – Ваня на Ахероне остался, надо думать… Хотя… Понял я, куда ты клонишь. Так и быть, будешь со мной работать, пока Федотов не вернется.

Сержант-философ с кандидатской степенью был напарником Мишки, так что ситуация разрешилась к взаимному удовлетворению. К тому же старлей Иванов по праву считался одним из лучших специалистов отряда, и с собой на Ахерон я его не взял по той лишь причине, что некому было бы подразделением командовать. А повседневных задач по патрулированию никто не отменял, между прочим.

Капсула «магнитки» доставила нас к приемному шлюзу фрегата за считаные секунды – пятый терминал выходил аккурат к стартовому комплексу, закрепленному за патрульными судами. Оставшееся до старта время съели стандартные подготовительные процедуры, а потом и вовсе было некогда предаваться лишним раздумьям – все-таки фрегат та еще бандура, полных шестьсот тридцать метров от носа до размещенных в корме отражателей маршевых двигателей, и подъем с поверхности планеты процедура достаточно неприятная и длительная. Непосредственно отрыв от грунта – сущая ерунда, гравикомпенсаторы плюс антигравитационный привод превращали этот этап в забаву. А вот потом начиналось самое интересное: на высоте пятисот – шестисот метров приходилось переходить на эволюционники с обычной реактивной тягой, и тут экипаж сполна познавал всю прелесть ускорения в несколько g. Придать многотысячетонной махине первую космическую скорость та еще задачка, к тому же маршевые движки не подключишь – удар фотонных факелов по поверхности не шутка, их на заре космической эры даже в качестве оружия массового поражения использовали. Напоминанием тому служили выплавленные в коре Марса гигантские воронки, оставшиеся на месте мятежных поселений.

В общем, едва ввалившись в родной кубрик, я зафиксировал кофр под койкой и завалился на нее сам, не забыв пристегнуться и врубить встроенный гравикомпенсатор. Такой роскошью могли похвастаться лишь элитные пассажирские лайнеры да некоторые фрегаты ограниченных серий, как наш «Отважный». Мишка устроился в кровати напротив – я, кажется, уже упоминал, что в походе мы с ним делили жилище. В отличие от меня жизнерадостный старлей старты с шариков ненавидел всеми фибрами души – сопротивляемость его организма перегрузкам оставляла желать лучшего. Сколько лет уже вместе служим, а я все никак понять не могу, как он медкомиссию убедил его в штурмовой отряд направить. Секрет фирмы, однако.

Канитель с выходом на орбиту продолжалась не дольше обычного – где-то часа полтора. Я по привычке успел даже немного вздремнуть и проснулся от резкого звука корабельного ревуна, ознаменовавшего завершение маневров в атмосфере. Избавился от страхующих ремней, сел на койке. Окинул сочувствующим взглядом насквозь пропотевшего Мишку и не удержался от подначки:

– Мишка, Мишка, где твоя улыбка?!

Тот сделал слабую попытку запустить в меня подушкой, но я даже не дернулся, все равно ничего у него не выйдет. Мой зам, при всех его достоинствах, от перегрузки отходил долго.

– Ладно, лежи, болезный! – хлопнул я его по плечу, не обратив внимания на неприличный жест, коим он по традиции ответил на издевку. – Пойду ребят проверю, да и в рубку надо наведаться.

– Угу. – Мишка болезненно скривился и отвернулся к стенке.

Это нормально, через полчасика оклемается и начнет строить личный состав, а кое-кого и вздрючит за неряшливый вид. Надо отдать ему должное, к тому времени сам он будет сиять, как начищенный котелок, и вообще походить на иллюстрацию с плаката «Идеальный военнослужащий».

Поправив комбез и нахлобучив пилотку, я отправился инспектировать расположение вверенного моим заботам подразделения. Благо идти пришлось недалеко – жилая палуба фрегата весьма обширна, и при желании сюда можно впихнуть не то что отряд из двух взводов, а целый десантный батальон, правда, без тяжелого вооружения. Травмированных при старте не обнаружилось – за подобное раздолбайство я карал нещадно, так что народ давно уже отучился пренебрегать правилами техники безопасности. Личный состав сноровисто выстраивался перед кубриками по ранжиру – одна шеренга на отделение, – и сержанты уже наводили порядок, вставляя дежурные пистоны провинившимся. Отряд функционировал как хорошо отлаженный механизм и моего вмешательства не требовал. Началась обычная рутина космического перелета.

Традиция предписывала сразу же по окончании стартовых процедур прибыть к капитану корабля и лично доложить о состоянии дел во вверенном подразделении, и нарушать я ее не собирался. Измерив шагами длинный коридор жилой зоны, я добрался до лифта и поднялся на два уровня вверх, на командную палубу. Пока корабли мобильной группы пребывали в режиме «подготовка к переходу», капитан находился в ходовой рубке. При смене статуса на «боевую готовность» он перебирался в резервную рубку, где и пребывал до отмены тревоги. Джефферсон потому и торчал в ней, что номинально «Улисс» находился в самом центре театра боевых действий, хотя фактически ему ничего не угрожало – вспомогательные суда гоняли пиратов по задворкам Системы. Командира «Отважного» капитана третьего ранга Дмитрова чаша сия тоже не минует, едва мы прибудем в зону ответственности. А пока что он наслаждался относительной свободой и распекал за какую-то провинность второго пилота. Завидев меня, оставил бедолагу в покое. Последовал обмен приветствиями, мой доклад, и на том официальная часть завершилась.

– Тарасов, признавайся, во что ты опять нас втянул! – потребовал Дмитров, увлекая меня в закуток дублирующего поста связи. – Борщевский ничего толком не объяснил, получается как в сказке – поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Сказал, все вопросы к тебе. Ты вроде как главный.

– Идем в систему эпсилон Индейца, – пожал я плечами. – Иваныч, а то ты не знаешь. Кто бы тебя выпустил с базы без полетного задания.

– Это понятно, – махнул рукой кап-3. – А дальше?

– Дальше ждем.

– Тьфу, конспиратор хренов!

– Да я сам понятия не имею, как все сложится! Ждем координаты. Как получим, выдвигаемся в точку. Предельно осторожно, в режиме «призрака». Если обнаруживаем противника, производим захват. Возможен огневой контакт.

– Ну хоть что-то! – смягчился Дмитров. – Ты, кстати, пока можешь расслабиться. Торчим здесь еще час, пока ордер соберется. Потом на маршевых еще три часа хода. Как выйдем к точке перехода вне системы, уйдем в прыжок. Соответственно, на месте еще придется потоптаться, нужно будет над плоскостью эклиптики зависнуть, Борщевский сказал энергоресурс не экономить. Так что свободен.

– Есть! – козырнул я и поинтересовался: – Потом тебя где искать?

– А то ты не знаешь! – передразнил он. – В резервной рубке, где же еще. Сгоню туда дежурную смену, ты тоже подтягивайся. Ладно, вали уже, не до тебя.

Переход прошел в штатном режиме, благо нужный сектор пространства был хорошо изучен и буквально нашпигован маяками Сети. Львиную долю из семи часов, ушедших на бросок, заняло маневрирование до и после гиперпрыжка. Как и предупреждал Дмитров, после выхода к точке рандеву всех кораблей группы мы еще почти три часа тащились на маршевых движках за пределы Системы, пока не вырвались из гравитационного поля звезды. Затем последовал прыжок, который вывел маленькую эскадру в район ближайшего к системе эпсилон Индейца маяка. Последний этап пути представлял собой трехчасовой переход в гиперпространстве, после чего вынырнувшие в обычный космос суда погасили скорость и легли в дрейф. Теперь оставалось только ждать.

Сам переход личному составу особых хлопот не доставил – лишь в момент прыжка по технике безопасности полагалось находиться в противоперегрузочных коконах, то есть попросту валяться в койке, на всякий случай пристегнувшись. Даже Мишка Иванов этот процесс переносил без последствий, для всех же прочих бросок запомнился лишь временными неудобствами в виде необходимости прервать текущие дела да легкой дезориентации в пространстве, от которой не осталось и следа буквально через пару минут.

Время в полете я постарался использовать с максимальной отдачей – занялся инспекцией матчасти и оружейных систем. С моей технарской дотошностью всегда находилось к чему придраться, а потому я не скучал, с головой окунувшись в рутину. Возможность вновь почувствовать себя в шкуре мастера-оружейника я старался не упускать, вот и сейчас спихнул организационные вопросы на зама и прописался в «оружейке», ввергнув штатных специалистов отряда в состояние тихой паники. Вызов Дмитрова застал меня в разгар увлекательной дискуссии с прапором Чудаковым, заведовавшим в отряде распределением боекомплекта.

– Тарасов на связи! – немного раздраженно буркнул я, переводя КПК в режим приема. – Слушаю, товарищ капитан третьего ранга!

Выражение физиономии кап-3 на дисплее наладонника оптимизма не внушало, впрочем, как и всегда в режиме боевой готовности. Дмитров предпочитал до самого завершения работы считать, что все плохо и будет только хуже. И лишь после заключительного залпа позволял себе немного расслабиться. В остальное же время он был вполне адекватен, а потому во Флоте-2 слыл личностью неординарной, если не сказать странной. За несколько лет совместной деятельности я к такой его манере давно приноровился и на подчеркнутый пессимизм внимания не обращал.

– Бросай валять дурака и живо ко мне в рубку, – велел кап-3. – Пару минут назад на связь вышли спецы с Бурной, есть координаты.

Что ж, тут он в своем праве. Я командовать буду позже, когда доберемся до места и проведем первичный осмотр. В пути же капитан корабля, а тем более флагмана, царь и бог, и никто с этим не спорит. Я с сожалением отмахнулся от Чудакова, мол, не до тебя, и буркнул:

– Через три минуты буду.

Дмитров разорвал видеовызов, я же еще несколько секунд тупо пялился на погасший экран КПК. Похоже, история подходила к логическому завершению, и я не зря столько недель подряд терпел всяческие лишения и подвергался нешуточным опасностям. И вот буквально через несколько часов все кончится. Даже грустно немного становилось от осознания этого факта… Стряхнув оцепенение, я спрятал наладонник в карман и решительно двинулся к ближайшему лифту.

Резервная рубка походила на растревоженный муравейник. Раздраженный Дмитров прохаживался вдоль здоровенного стола-голопроектора, над которым светилась всеми цветами радуги объемная схема системы эпсилон Индейца. В центре помещения мерцал кокон активированного капитанского «трона». Сновали туда-сюда специалисты из дежурной смены, которую кап-3 и впрямь загнал в рубку задолго до появления врага в пределах видимости. Что-то бубнили в микрофоны целых два связиста – судя по обилию неудобоваримых специфических терминов, организовывали видеоконференцию в режиме реального времени. Здесь же ошивался старший навигатор Федя Дубленкин – мой погодок, с которым мы были схожи во всем, начиная со звания и заканчивая телосложением, даже характеры не слишком различались. Завидев меня, кап-3 по традиции закатил глаза и возвестил:

– Тарасов, ты не представляешь, в какую задницу нас угораздило залезть!

– Да ладно, босс, не все так трагично! – попытался смягчить высказывание начальства навигатор. – Прорвемся. Задачка для третьего курса штурманского училища.

– А что, собственно, стряслось? – поинтересовался я на правах новоприбывшего.

– Пушной зверь нарисовался, – пробурчал Дмитров. – Огроменный такой. Эй, халявщики, где картинка? – переключился он на связистов.

– Тридцать секунд, товарищ капитан третьего ранга!

Дмитров уставился на голографическую проекцию системы и о чем-то задумался, раздраженно дернув щекой.

– Федь, чего это с Иванычем? – толкнул я в бок штурмана. – Он сегодня сам себя превзошел в пессимизме.

– Есть с чего, – шепнул он. – Координаты получили просто атас. Сам глянь.

Я перевел взгляд на голопроектор, но отыскать красную точку маркера в хитросплетении линий не успел – обзорный экран рубки разделился на несколько сегментов, явив взору офицеров, несших боевое дежурство на кораблях группы. Дмитров моментально вышел из задумчивости:

– Начинаем!

Один из связистов оторвался от пульта и объявил:

– Внимание по эскадре! Проверка связи!

– «Георгий Победоносец» готовность один! – отозвался кап-3 Штерн, рыжий поволжский немец с крючковатым носом.

– «Громовержец» готовность один! – А это уже старший лейтенант Удальцов, командир одного из корветов.

– «Тор» готовность один! – не отстал его коллега капитан-лейтенант Вяземский.

Вообще-то окошек с говорящими головами на обзорном экране было семь – кроме капитанов кораблей на совещании присутствовали командир второго штурмового отряда капитан третьего ранга Барановский и навигаторы. Собственно, именно на последних и должна была лечь основная ответственность. Все-таки космонавигация в загаженной системе не шутка, тут не по семь – по десять раз каждую цифру перепроверять придется.

– В таком случае, товарищи офицеры, займемся делом. – Дмитров прошелся вдоль стола-проектора, заложив руки за спину. – Каждый из вас получил полетное задание и в общих чертах имеет представление о задачах. Буквально недавно от вышестоящего руководства поступили новые данные, более подробные. Честно скажу, коллеги, приятного в нашем положении мало. Уточненный приказ звучит следующим образом: прибыть в точку назначения и осуществить захват находящегося там корабля Федерации. Вроде бы ничего сверхординарного, но есть одно «но»: обратите внимание на координаты предполагаемого местонахождения объекта.

Кап-3 ткнул пальцем в объемную схему над столом, проделал несколько пассов, увеличив масштаб, потом выделил два сечения – по плоскости эклиптики и перпендикулярно ей – и вывел их на боковые панели. Во всех трех вариантах схемы ярко-красным цветом выделялся маркер, обозначавший точку с полученными координатами.

– Много говорить не буду, вы все прекрасные специалисты, сами видите. – Дмитров обвел присутствующих взглядом и продолжил: – Скажу одно: приказ никто не отменял, поэтому лезть в этот «мешок» все равно придется. У кого какие предложения? Навигатор, что скажете?

Федя поспешил перехватить инициативу у излишне пессимистичного шефа:

– Все же позволю себе кратко обрисовать обстановку. Как видите, точка назначения находится почти в самом центре пространственного объема, ограниченного со всех сторон гравитационными аномалиями. Их наличие серьезнейшим образом искажает силовые векторы в данном районе. В результате здесь образовалась настоящая свалка из обломков искусственного происхождения и кусков льда и камня, вырванных из пояса Койпера системы. Навигация в таких условиях чрезвычайно затруднена. Перед нами стоит непростая задача – проникнуть в «мешок» целой группой кораблей. Можно было бы попробовать осуществить сверхмалый гиперпрыжок, но внутри планетной системы это чревато, главным образом потерей объекта. Выход один – идти на маршевых двигателях. Примерный маршрут я уже набросал, прошу коллег оценить и высказать замечания, буде таковые возникнут. У меня все.

На двух плоских проекциях по мановению капитанской руки высветились ломаные линии, соединившие синий маркер, символизировавший эскадру, с красным, затерявшимся посреди мешанины разноцветных причудливо искаженных аномалиями гравитационных векторов.

– До плоскости эклиптики доберемся без проблем, – вновь взял слово Дмитров. – Положение у нас сейчас довольно удачное. То есть вот этот участок, – кап-3 выделил цветом часть маршрута, – пройдем на маршевых движках группой. А вот дальше начинаются сюрпризы. Я предлагаю после выдвижения в этот вот район, – снова тычок пальцем, высветился целый сектор пространства, – отправить на разведку один из корветов. Связь будем держать в реальном времени. Доброволец в режиме «призрака» следует к точке назначения, проводит первичный осмотр, и на его основе мы вырабатываем дальнейший план действий. По проверенному маршруту оставшиеся корабли смогут достичь нужной точки за минимальное время. Есть возражения? Вопросы? Замечательно. В таком случае предложение считаю одобренным. Остается один вопрос: кто пойдет в разведку? Штерн, вы отпадаете. Удальцов, Вяземский – кто из вас?

– Я пойду, – после секундного раздумья отозвался Вяземский. – «Тор» полгода назад проходил модернизацию, у нас система навигации на сегодняшний день лучшая во Флоте-2. Плюс генератор поля и антирадар.

Удальцов лишь кивнул, соглашаясь с доводами коллеги.

– В таком случае, слушай приказ по эскадре! – оживился Дмитров. – Выступаем через двадцать минут стандартным походным ордером. По достижении заданного района ложимся в дрейф. «Тор» в режиме маскировки проникает в «мешок» и проводит разведку. Дальше действуем по обстановке. Режим конференции не прерываем, – переключился кап-3 на связистов. – Вахтенным сменам держать постоянную связь. За дело, господа!

Дмитров решительно развернулся спиной к экрану, дав понять собеседникам, что разговор окончен. Те тоже убрались из поля зрения камер, а окно конференции уменьшилось и сползло в левый нижний угол дисплея, уступив место виду с ходовых оптических систем фрегата.

– Федя, рули. – Дмитров остановился рядом с «троном», что-то прикидывая в уме. – Расчетное время прибытия?

– Около полутора часов, – отозвался штурман. – Плюс-минус десять минут.

– Хорошо, – хмыкнул под нос кап-3 и повернулся ко мне. – Тарасов, из рубки не убегай, перекантуйся тут где-нибудь.

Последующие три часа ознаменовались для меня всеобъемлющей скукой. Пока шли на маршевых двигателях, время как-то удавалось убить – Дмитров забрался в кокон боевого поста, так что мы с Федей могли спокойно чесать языками. До выхода в заданную зону успели промыть кости всем общим знакомым, обсудили последние флотские новости, причем навигатор выступал в основном в роли диктора, а я – благодарного слушателя, даже слегка прошлись по политике, чего я за собой давненько не замечал. А потом стало все плохо: три корабля эскадры легли в дрейф, «Тор» Вяземского на малой скорости сунулся в клубок аномалий, и с него в реальном времени начали поступать данные телеметрии. Тут уже проняло и Федю – штурман прилип к навигационному дисплею и погрузился в созерцание головоломных графиков и здоровенных таблиц, непрестанно сменявших друг друга. Мне оставалось лишь изучать крупномасштабную проекцию «мешка», на которой отображался пройденный разведчиком путь.

Судя по разговорам флотских, нам еще крупно повезло: точка назначения располагалась в относительно изученной части системы. Конфигурация и основные характеристики здешних аномалий были известны, так что штурман «Тора» опирался на достаточно надежные данные при выборе маршрута. Если бы пришлось соваться ближе к звезде, в район «пояса жизни», сомневаюсь, что корвет сумел бы пробиться сквозь тамошние «завалы» за пару часов. Вот тогда бы мы покуковали в ожидании. А так я всего лишь по уши накачался стандартно дерьмовым пойлом из неизменного кофейного автомата да умудрился задремать на диванчике в релакс-зоне.

Из объятий сна меня вырвал удивленный возглас Феди Дубленкина:

– Ни хрена себе! Босс, смотрите, сколько добра бесхозного!

– А тебе все лишь бы халяву!.. – проворчал в ответ кап-3. – Хотя впечатляет, не спорю.

Чего это они такого интересного увидели? Эх, сгубит меня когда-нибудь любопытство! Я открыл один глаз, скосил его насколько смог, но ничего не разглядел – мешала перегородка. Мысленно чертыхнувшись, открыл второй глаз, потянулся и поднял зад с уютного диванчика. Окинул рубку заинтересованным взглядом. Сразу стала понятна причина Фединых переживаний – видимо, «Тор» добрался до внутренностей «мешка» и сейчас транслировал картинку с ходовых камер. Посмотреть было на что. Как и предсказывал навигатор, заключенная между аномалиями область пространства прямо-таки кишела разнообразным мусором, среди которого выделялись десятки, если не сотни, единиц космической техники. По иронии судьбы, внутри «мешка» гравитационные векторы пересеклись столь причудливым образом, что под их воздействием весь хлам сосредоточился вдоль силовых линий и сверху напоминал спиральную галактику с ядром и несколькими рукавами.

– Прямо Млечный Путь в миниатюре! – хмыкнул я, устроившись в кресле второго пилота.

А что? Нормальное место, обзор с него прекрасный, к тому же есть еще один несомненный плюс – оно не занято.

– Ага, ты еще скажи, в центре скоро малая планета образуется! – подначил Федя. – По мне, так просто свалка. Хотя некоторые образчики весьма хороши, в музеях военной техники с руками оторвут.

– Серьезно – смотри, даже характер движения как у звезд в галактике! Только масштаб несопоставим. Интересно, что там, в центре? Еще одна аномалия, миниатюрная?

– Скорее всего, – не стал спорить Федя. – Может, ты и прав. Этак лет через миллион образуется планетка. Эх, сюда бы с экспедицией, месяца на два-три!

– Так, прекращаем дисциплину хулиганить! – вклинился Дмитров. – Связисты, запускай конференцию. А вы внимательнее давайте – сейчас «Тор» на позицию выйдет.

Корвет и впрямь перестал смещаться относительно мусорной «галактики» и сфокусировал оптику на одном из ее рукавов. Невидимый оператор врубил максимальное увеличение, и взорам всех присутствующих открылся вид на два сросшихся пуповиной перехода корабля.

– Внимание по эскадре, вижу объект! – раздался голос Вяземского в динамиках. – Запускаю сканирование.

Нечеткие в зыбком свете далекой звезды силуэты кораблей вдруг обрели твердость линий, заиграли всеми оттенками серого в непроницаемой черноте космоса. За долю секунды компьютер очертил контуры объектов, создав миниатюрные 3D-модели, увеличил их и вывел на передний план. В возникших над судами рамочках некоторое время мелькали размытые картинки и строчки кода, потом изображения зафиксировались, и замигали надписи «идентификация завершена».

– Компьютер, дай характеристику объектов! – приказал Дмитров, с профессиональным интересом впившись взглядом в экран.

– Со стопроцентной вероятностью опознан один объект, – приятным синтезированным баритоном отозвался бортовой вычислитель. – Рейдер класса «универсал-поисковый», масса покоя пятьдесят тысяч тонн, общая длина двести семьдесят метров. Вооружение среднее, ракеты класса «космос – космос», три курсовых лазера, два крупнокалиберных гаусс-орудия, три батареи скорострельных пушек ближнего радиуса. Бронирование легкое. Экипаж – шестьдесят три человека штатно. Может нести до ста пятидесяти человек десанта или такое же количество технического персонала с оборудованием. Согласно данным Федерального Реестра, корабль идентифицируется как «Бретёр», порт приписки – Гемини-3. Капитан Ив Готье. Владелец – компания «Фенье Груп, Инк».

– Мои поздравления, господа, это они! – без особой, на мой взгляд, радости возвестил Дмитров. – Что со вторым кораблем?

– Объект номер два идентификации не поддается, – объявил синтезированный баритон. – Максимальные параметрические совпадения – семьдесят шесть процентов – соответствуют фрегатам довоенной сотой серии.

– Давай подробней, – буркнул кап-3.

– Фрегат огневой поддержки серии сто. Масса покоя сто сорок три тысячи тонн, длина семьсот восемьдесят метров. Бронирование среднее. Вооружение – два курсовых лазера высокой мощности, четыре крупнокалиберных гаусс-орудия, двенадцать батарей ближнего радиуса. В боекомплект также входят пятьдесят термоядерных торпед класса «космос – космос», несколько сотен противоракет и шестнадцать плазменных излучателей средней мощности. Назначение – действие в составе усиленных флотилий, защита линейных кораблей. Может действовать автономно.

– В чем отличие объекта?

– Не совпадают очертания средней трети корпуса. – На модельке неопознанного корабля выделился цветом участок над странной впадиной в конусовидном теле. – Район расположения баков для активного вещества. Несколько изменен двигательный отсек, расположение отражателей маршевых и дюз эволюционных двигателей. Отсутствуют две батареи. Форма радиаторов лазерных пушек не соответствует техническим данным сотой серии.

– Компьютер, в районе жилых отсеков и основных командных постов изменения имеются? – задал я наиболее насущный вопрос.

Вычислитель на мгновение задумался, по модельке пробежала волна искривления, в табличке мелькнуло несколько строк, но все быстро устаканилось.

– Совпадение девяносто пять процентов! – бодро отрапортовал синтезированный баритон.

– Еще вопросы будут? – поинтересовался Дмитров. – Вопросов нет. В таком случае приступаем к планированию операции. Капитан-лейтенант Тарасов отвечает за силовую часть, ему и карты в руки.

– Что ж, коллеги, предлагаю действовать следующим образом. – Я поднялся из кресла, обменялся взглядом с Барановским, и тот еле заметно кивнул, мол, в курсе, действуй. – Ценность для нас представляет неопознанный корабль. С очень высокой вероятностью это фрегат «Персей», экспериментальный борт, утерянный в самом начале Войны. Он оборудован навигационной системой, позволяющей осуществлять гиперпрыжки без наведения по маякам с точностью до пяти процентов. Так что отсутствие части топливных емкостей легко объяснимо – ему гораздо меньше приходится перемещаться в пространстве на маршевых двигателях. По имеющимся данным, призовой команде клана не удалось запустить двигатели, причину не знаю – может, активного вещества на борту нет, а может, тривиально не разобрались в навигационной системе. Точное количество личного состава противника на борту неизвестно. Это первый случайный фактор. Второй – изменение планировки «Персея» по сравнению с серийными фрегатами. Третий – мы не знаем, насколько серьезно захватчики подготовлены к обороне. Посему рациональной представляется атака сразу с нескольких направлений. Отряд капитана третьего ранга Барановского займется «Бретёром» – тип корабля известен, сюрпризов не ожидается. План на усмотрение коллеги. Задача номер один – захват, что предпочтительнее, или уничтожение рейдера. Задача номер два – после захвата корабля люди из отряда Барановского проникают на «Персей» через переходной рукав и атакуют противника со стороны пассажирского шлюза. Одновременно с этим мой отряд, разбившись на несколько групп, проникает на фрегат и подавляет сопротивление в ключевых точках корабля. На этом первая фаза будет считаться завершенной. После обретения контроля над судном мы организуем прочесывание всех помещений. И еще нюанс – на борту «Персея» крайне нежелательно применение мощного кинетического оружия, разрешаю использование парализаторов и светозвуковых гранат. Плюс холодное оружие. Порядок высадки предлагаю определить командирам кораблей. Коллега что-нибудь добавит? – перевел я взгляд на Барановского.

– Нужно лишить противника возможности бегства на рейдере, – заострил он внимание на очевидной вещи. – Плюс важна синхронизация действий. Сколько у нас времени на проработку деталей?

– Бросок в «мешок» займет не более получаса, – поднялся со своего места Федя. – Плюс стартовые процедуры. На все про все у вас минут сорок, господа штурмовики.

– В таком случае не будем терять времени! – заключил Барановский. – Мне нужно пятнадцать минут на размещение людей в десантных средствах. План проработаю в пути. Прошу предоставить полный доступ к базе данных.

– Не вопрос, – кивнул Дмитров. – Приказ навигационной службе: проложить маршрут броска и проработать маневр кораблей по прибытии на место. Корветы должны обеспечить перехват «Бретёра» со всех возможных направлений. Задача фрегатов – подойти к объектам на дистанцию выброски и отстрелить абордажные капсулы. Службе РЭБ быть готовой к перехвату управления объектами. ЭМ-орудия в боевую готовность. Тарасов?

– Вопросов нет. Мне тоже нужен полный доступ к информационным ресурсам и двадцать минут времени.

– Тогда слушай приказ по эскадре! – повысил голос Дмитров. – Всему личному составу готовность один! Объявляю предстартовую подготовку. Бросок через двадцать пять минут, времени с запасом. Не позднее чем за пять минут до прибытия в точку назначения командиры отрядов должны представить навигаторам полетное задание для всех десантных средств. За дело, господа!

Ненавижу авралы! Это только кажется, что двадцать пять минут на подготовку – куча времени. На самом деле за эти жалкие без малого полчаса нужно переделать уйму дел, и добраться до «оружейки» – лишь одно из них. Радовал тот факт, что личный состав отряда пребывал в «готовности два» на протяжении последней пары часов – Мишка Иванов расстарался. Так что мои орлы, полностью экипированные и вооруженные в соответствии с задачей – то есть не летальными средствами, – метнулись к десантным капсулам по первому сигналу. Мне же пришлось пересечь добрую половину корабля, дважды поменяв лифты, прежде чем я добрался до шкафчика с личным оружием и снаряжением. Не одну сотню раз повторенными, отработанными до автоматизма движениями влезть в скафандр второго класса защиты не составило труда, на это я потратил ровно две минуты пятнадцать секунд – оценка «отлично» по нормативам. Еще через полминуты я выбрался на десантную палубу, где уже выстроился личный состав отряда – все пятьдесят пять человек, если считать потери на Ахероне, как безвозвратные, так и временные. По старой, как мир, традиции дождался доклада старшего офицера, то есть Мишки Иванова, о готовности подразделения, поприветствовал бойцов и кратко обрисовал задачу:

– Господа штурмовики! Работа предстоит нестандартная – на борту объекта, по имеющимся данным, находятся хорошо вооруженные боевики, не связанные никакими моральными ограничениями. Так что готовьтесь к ожесточенному сопротивлению. В то же время борт представляет огромную ценность, поэтому повреждение любого – повторяю, любого! – оборудования крайне нежелательно. Поэтому разрешаю использование только энергетического оружия не летального действия. Не жалейте «глушилок», если нет уверенности, что подействует одна, кидайте две, три, да хоть десяток! Парализаторы на максимум. Заботиться о здоровье противника некогда, тем более это боевики пиратского клана с Гемини-3. Для надежной нейтрализации угрозы разрешаю добивание. Советую не пренебрегать холодным оружием! Действуем максимально быстро. Главное, не дать противнику ни секунды на анализ обстановки. План стандартный – проникаем на корабль в нескольких точках, максимально приближенных к ответственным постам, быстрым рывком добираемся до них и вырезаем всех оказывающих сопротивление. По коридорам не шастать, каюты не обшаривать – этим займемся позже. Ключевые точки после захвата удерживать любыми средствами. Но я думаю, пиратам будет не до контратак. Наша цель – фрегат, коллеги из отряда капитана третьего ранга Барановского займутся пристыкованным рейдером. Во второй фазе операции возможно взаимодействие с его людьми, они должны будут атаковать объект со стороны пассажирского шлюза. Следите за обстановкой, координировать действия будет вычислитель «Отважного», главный админ выделяет нам виртуальную площадку. Также ожидается подключение к операции службы РЭБ, будьте готовы к взаимодействию с компьютерщиками. Вопросы? Вопросов нет. По машинам!

Абордажники дружно загрохотали по напольному покрытию бронированными ботинками, на бегу собираясь группами по пять-шесть человек, и целенаправленно понеслись к пронумерованным люкам переходных рукавов. Десантная палуба на «Отважном» длинная, шлюзы натыканы через каждые пять метров, строго по нормативам: одна капсула – один переход. Сама палуба, кстати, располагалась поперек корабля, на «горбе» в средней трети корпуса. Стандартное оснащение фрегата такого класса – пять малых, шестиместных, капсул и десять стандартных – на два отделения, двенадцать человек. Итого без малого сто метров. В этот раз я решил для надежности воспользоваться максимальным количеством десантных средств и задействовал сразу десять капсул – высаживаться будем отделениями.

Проконтролировав размещение личного состава, я быстрым шагом направился к шлюзу номер один – за ним традиционно пряталась командирская капсула, оборудованная неплохим вычислителем. Отделение Мишкиными стараниями уже расположилось в креслах, ждали только меня. Ага, знакомые все лица! Кроме Черенкова, место которого занял мой зам, остальной состав изменений не претерпел – две сработанные двойки, Иванов, Мишкин однофамилец, с Лемаевым да Николаев с Бергером. Вяло отмахнувшись от приветствий, я протиснулся почти в самый нос тесной «бочки» и плюхнулся в кресло координатора – чуть более просторное и удобное, чем остальные. Захлопнул забрало шлема, ткнул сенсор активации системы. Вычислитель ожил, за долю секунды синхронизировался с софтом скафандра, и прямо передо мной развернулся виртуальный пост со всеми присущими ему прибамбасами.

– Внимание по экипажу! Загерметизироваться! Готовность один!

Компьютер услужливо вывесил перед взором объемную схему фрегата с разрезом по десантной палубе, так что я мог контролировать выполнение приказа. Впрочем, парни и сами все прекрасно знали – доказательством тому служила возникшая на дисплее за пару мгновений россыпь зеленых точек – сигналов готовности. Все, теперь ждем. Как только корабль завершит эволюции в пространстве и выйдет на траекторию выброски, капсулы автоматически перейдут в боевой режим. Экипажам останется лишь приготовиться к внезапной перегрузке – катапульты на нежности не рассчитаны, а гравикомпенсаторы в десантных бочках больше для проформы. От рывка ускорения не защищают, а предназначены в основном для того, чтобы сгладить весьма чувствительный переход из невесомости в поле тяготения атакованного корабля. Очень сложно бывает за несколько мгновений перестроиться, мышцы из расслабленного состояния резко выходить не желают, следовательно, рефлексы притупляются, что чревато. Вот и пошли конструкторы на компромисс.

Фрегат еле ощутимо дернулся всем корпусом, на дисплее замигал сигнал готовности к старту – все, отсчет пошел. Что там Федя говорил насчет броска? Предпусковые процедуры завершены, до выхода в зону ответственности полчаса. Стало быть, у меня и вовсе двадцать пять минут. Пора приступать к делу. Я извлек из базы данных план фрегата сотой серии и запустил стандартную софтину поиска уязвимых мест, предварительно пометив на модели точки нейтрализации – двигательный отсек, ходовую и резервную рубки, дублирующий пост артиллериста и серверную. Обозначил первые три как приоритетные, для их захвата предусмотрел нападение двумя группами с противоположных направлений. На остальные и по одному отделению хватит. В резерве осталось две капсулы, их я решил подвесить в пространстве так, чтобы они максимально оперативно могли присоединиться к штурму любой из точек. Вроде все, граничные условия заданы, ждем результата.

Компьютер перебрал все возможные варианты секунд за тридцать, еще десять минут ушло на анализ полученного расклада. Вроде все складывалось неплохо – уязвимые места на корпусе фрегата отыскались, и не очень далеко от контрольных точек. Я боялся, что возникнут проблемы – все же боевой корабль не камион, обшивка здесь дай боже. «Симплексом» не прошибешь, хоть сантиметровый слой напыляй.

– Синий-один-первый, как слышите, прием! – внезапно вычленился из равномерного гула голос связиста. – Ответьте рубке!

Ага, это меня зовут! Громоздкая система, но не сложная для восприятия и легко усваивается – сначала цветовой позывной отряда, потом номер отделения и номер по ранжиру. Коллега Барановский, стало быть, Красный-один-первый, а мой зам Мишка – Синий-один-второй. Все просто до примитивности, хоть и несколько коряво звучит. Корабли эскадры обозначены еще проще – Борт-1, Борт-2 и так далее.

– На связи, – буркнул я, переключившись на закрытый канал.

– Борт-три запустил сканирование вашего объекта, подключайтесь к потоку.

Вот это правильно. Все равно вражинам некуда деться, счет уже пошел на минуты. Вот-вот в пределах прямой видимости окажемся, ни один генератор маскировочного поля оптические системы в таких условиях не обманет. Видимо, Вяземский решил, что знание точной планировки корабля совсем не помешает, наоборот, может не одну жизнь спасти, и вышел из режима «призрака». Чуть поспешил, на мой взгляд, две-три минуты форы противнику подарил. Впрочем, что сделано, то сделано. Вычислитель быстро обработал данные, но значительных расхождений с уже имевшимся раскладом не обнаружил. Вот и славно, не придется ничего переигрывать в срочном порядке. Я последний раз пробежался взглядом по схеме операции, решил, что лучшее – враг хорошего, и отправил пакет на рабочую станцию старшего навигатора. Явственно представил Федину гримасу – все-таки траектории я задал не самые простые, придется ему попотеть, настраивая катапульты.

Координатор начал обратный отсчет, пока еще в минутах, соответственно, можно немного расслабиться. Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул, опустошая легкие до предела, и прислушался к организму. Вроде все в порядке, к бою готов. Минуты три медитировал, почти полностью слившись с астралом, как любил повторять мой первый тренер. Чушь, конечно, но аутотренинг сам по себе вещь весьма полезная, если слишком не углубляться в метафизику. Снизил темп дыхания, заставил сердце биться медленно и ровно, почувствовав толчки крови в висках. Зафиксировал это состояние, дождался ощущения тепла во всех конечностях и резко выдохнул, выныривая из одуряющего расслабления. Все, теперь никаких посторонних мыслей, только работа.

– Внимание экипажу! Выход на траекторию выброски через тридцать секунд! – объявил на общем канале Дмитров, занявший место координатора. – Даю обратный отсчет! Тридцать!.. Двадцать девять!.. Двадцать восемь!..

Я постарался принять в кресле максимально удобное положение – ускорение в момент отрыва капсулы будет нешуточным, в последний раз о подлокотник умудрился руку отбить, и скафандр не помог. Машинально пробежался рукой по креплениям ремней, сжал челюсти и втянул шею.

– Пятнадцать!.. Четырнадцать!.. Тринадцать!..

Параллельно где-то на заднем плане бубнил канонир:

– ЭМ-орудие готовность! Залп! – И буквально через мгновение: – Есть попадание! ПРО-комплекс нейтрализован!

Центральный вычислитель вывел на дисплей картинку с курсовых оптических систем. Давешние силуэты, казавшиеся маленькими и несуразными на большом обзорном экране, росли на глазах и превращались в давящие на сознание глыбы. Я криво усмехнулся, превозмогая мандраж, – хищно-вытянутый «Бретёр», прицепившийся к пузу приплюснутого эллипсоида фрегата, весьма напоминал приставшую к черепахе рыбу-прилипалу. Не хватало только поводка от ее хвоста к рыбачьему катамарану.

– Четыре!.. Три!.. Два!.. Выброска!!!

Как я и ожидал, тряхнуло сильно. При катапультировании начинаешь понимать, что ощущает футбольный мяч, поддетый молодецким пинком. Разве что ориентиров особых нет, виртуальное рабочее пространство вкупе с полем притяжения вращаются вместе с капсулой, соответственно, и головокружение не возникает, да и потеря обеда не грозит. Зато ускорение с такой силой вдавливает тело в кресло, что кажется, будто сейчас начнут дробиться кости. Радует одно – импульс быстро, буквально за несколько секунд, гасится носовыми дюзами. Капсула замедляется, стабилизируется в пространстве, и срабатывают ее собственные «эволюционники». Ускорение при этом хоть и чувствительное, но вполне терпимое.

Немного отдышавшись, я принялся анализировать текущую обстановку – координатор услужливо выдал на дисплей полный расклад. Веером разлетевшиеся капсулы уже вышли на индивидуальные траектории сближения с объектом. В этом деле вмешательства экипажей не требовалось – заранее просчитанные маршруты корректировал вычислитель фрегата. Пока все шло строго по плану – ни одно средство десантирования от траектории не отклонилось, никто не напоролся на ракету или случайно оказавшийся на пути обломок. Стремительно растущие на экране туши вражеских кораблей казались безжизненными, но впечатление это было глубоко ошибочным. По собственному опыту знаю, что на борту сейчас царит паника. Кто-то пытается забиться в местечко поукромнее, кто-то лихорадочно обвешивается оружием в надежде продать жизнь как можно дороже, а кто-то попросту впал в ступор или, лишившись разума, мечется по кубрику, натыкаясь на мебель. Вот эти как раз опаснее всего, ибо совершенно непредсказуемы.

С хладнокровными боевиками, привыкшими к стрельбе и крови, еще можно договориться – как правило, никто из них умирать не хочет. Если, конечно, мы не имеем дело с оголтелыми самураями из азиатского сектора, а такие случаи в моей практике были. Озабоченные поисками укрытия люди такой мелочью, как оружие, обычно не заморачиваются, максимум могут огнетушителем по шлему огреть, что несущественно. А вот впавшие в ступор, а тем более буйные шизики сотворить могут что угодно. Хуже всего, если такой помешанный окажется в командной рубке или другом помещении, где есть доступ к системе самоуничтожения. Придется подстраховаться, хотя время терять категорически не хочется.

Между тем наша капсула по пологой дуге обогнула тушу фрегата и вышла к намеченной точке проникновения – местному утончению обшивки вдоль вентиляционной шахты, отводящей тепло от курсового лазера. Непосредственно орудие охлаждалось парой обширных радиаторов, выведенных за борт, а вот в технических помещениях при интенсивной стрельбе жара стояла адская. Конечно, попадание в этот своеобразный тоннель из любого типа оружия к катастрофическим последствиям не приводило, а что кому-то придет в голову брать грозный фрегат на абордаж конструкторам не могло пригрезиться даже в самом кошмарном сне. А зря – для нашей группы эта обширная каверна оказалась прямо-таки подарком судьбы. Через точно такую же шахту по левому борту должна проникнуть еще одна пятерка, целью которой является серверная. Впрочем, я излишне строго отношусь к кораблестроителям прошлого – это после Войны и образования Внешних миров возникла проблема пиратства, что и привело к развитию нового, а на самом деле хорошо забытого старого типа боя – абордажа. Сто лет назад такое решение совершенно не выглядело техническим просчетом, по крайней мере явным.

Компьютер с ювелирной точностью приткнул нашу «бочку» носом к обшивке, выпустил магнитные захваты и зафиксировал капсулу тросами-растяжками в трех метрах от броневого листа. Замерцал еле заметный силовой «зонтик», этакая полусфера, упирающаяся в борт фрегата, и тут же вычислитель отстрелил в замкнутый объем вышибной заряд – тривиальную плазменную мину направленного действия. Звук в вакууме не распространялся, но нам хватило вспышки и вибрации, передавшейся от брони по тросам, – рвануло очень даже впечатляюще. Идея стара, как мир: силовое поле не позволило плазменному сгустку выплеснуть энергию во все стороны, направив ее почти полностью на композитный лист обшивки. В результате в ней образовалась идеально ровная круглая дыра, до миллиметра совпадавшая с конфигурацией «зонтика». Своеобразный кумулятивный эффект, принцип которого открыли еще в двадцатом веке. Спустя долю секунды после аннигиляции лишенное энергетической подпитки силовое поле истаяло, следом деактивировались магнитные захваты. Тросы втянулись в пазы на теле капсулы, а сама она, направленная точно выверенным всполохом кормовой дюзы, нырнула в свежепробитое отверстие. Вентиляционная шахта поражала размахом – в сечении она не была круглой, скорее, «халф-пайп», половина трубы, разрезанной вдоль, радиусом этак метров восемь – десять. Внешний обвод округлый, а вот внутренняя стенка плоская, весьма удобная для фиксации. Отстрелились захваты на тросах, и капсула встала в распор, так что хвостовое оперение и дюза торчали наружу, а вся передняя часть скрылась в развороченном корпусе фрегата.

– Отделение, готовность ноль! – оповестил я подчиненных, краем глаза захватывая схему на экране. Судя по расположению значков, остальные группы тоже приступили к проникновению на объект. – Пошел рукав, есть фиксация! Господа, погнали!

Дальше все было как в учебнике: в строгом порядке выбрались из тесной «бочки» и выстроились вдоль ребристых стенок переходной «кишки». Мишка слегка позабавился баллончиком с «симплексом», испарив кусок переборки, и мы звеньями просочились в технический коридор командной палубы, из которого открывался прямой доступ к резервной рубке. Ощетинились стволами, контролируя заранее распределенные сектора. Тут же один за другим последовали доклады от остальных групп: все благополучно проникли на борт и сейчас группировались перед броском.

– «Синие», внимание! – раздался на общем канале голос Дмитрова. – Не спешите с контактом, дайте нам доступ к корабельной сети. РЭБ ждет, ребята уже измаялись. Хотя бы три точки, но как можно быстрее.

– Борт-один, вас понял! – буркнул я, лихорадочно обшаривая взглядом коридор. Судя по схеме, всего в нескольких метрах от нас располагался служебный терминал. – Ага, есть один! Лемаев, давай приблуду!

Опытный рядовой понял меня буквально с полуслова и ринулся к стойке вычислителя, действительно торчавшей в стене прямо по курсу. Оперативно развернул мобильную точку доступа, воткнул штекер унифицированного шлейфа в разъем под дисплеем. Хмыкнул удовлетворенно, когда по нему пробежали строки кода активации.

– Есть доступ, товарищ капитан-лейтенант!

– Это Синий-один-первый, активируйте канал! – продублировал я сообщение рядового.

– Спасибо, первый, пошел трафик! – довольным голосом отозвался кто-то из компьютерщиков.

Так и вижу, как он сидит перед монитором и потирает руки в предвкушении.

– Это Синий-пять-первый, ловите еще канал!

– Синий-три-первый, от нас презент не пропустите!

– Спасибо, парни! – отозвался тот же довольный голос. – Двадцать секунд, и система наша! Засекайте время.

Я тронул Мишку за плечо, показал большой палец. Тот согласно кивнул – редко получается нейтрализовать электронику врага, а уж использовать ее в своих целях и подавно. А тут прямо праздник какой-то – не нужно заморачиваться с замками, к тому же наверняка сейчас рэбовцы ломанут систему видеоконтроля, что есть очень хорошо.

– Ждем! – на всякий случай уточнил я, переключившись на закрытый канал.

Возражений не последовало, бойцы застыли, контролируя каждый свой участок.

– Есть доступ! – торжествующе завопил давешний компьютерщик через несколько секунд. – Принимаю заказы, парни! Только не все сразу, имейте совесть!

Одновременно с его словами схема фрегата на дисплее обросла десятками меток, разбросанных по отсекам от кормы до носа. Спустя пару секунд выскочила итоговая табличка, в последней строке которой мигало, привлекая внимание, число сорок девять. Что ж, могло быть и хуже. А так почти что один на один, у нас даже небольшое численное преимущество. Активировав «виртуалку», я несколькими скупыми движениями закованных в перчатки пальцев увеличил район резервной рубки и повернул изображение в положение «вид сверху». Всего три человека. Точно, праздник!

– Погнали, парни!

Прятаться пока что было не от кого, поэтому мы двинулись короткой цепочкой, прижимаясь левым боком к стене, спецназовским перекрестным шагом, парализаторы в положении «у плеча, стволом вниз». В таком деле на легкие «пукалки» полагаться себе дороже, так что все были оснащены мощными «глушаками», индекс в каталоге управления вооружений – парализатор ГШ-18, прямо как у древнего пистолета. Расшифровывалось сие довольно просто: Г – Георгиев, разработчик, Ш – штурмовой. При выставленном на максимум регуляторе попадание из такой «дуры» незащищенного человека превращало в паралитика на всю оставшуюся жизнь, с возможным частичным восстановлением двигательных функций. А если попасть особенно удачно, в район сердца или солнечного сплетения, то и насмерть ушатать можно почти любого – обширный инфаркт либо асфиксия практически гарантированы.

До места добрались через минуту. Люк послушно уполз в переборку, открыв доступ в кольцевой коридор командной палубы – неизвестный компьютерщик обещание сдержал, даже напоминать не пришлось. Едва выбравшись из скрытой в стене каверны, мы нос к носу столкнулись с перепуганным техником. Откуда он взялся и что собирался делать, осталось неизвестным – мгновенно сориентировавшийся сержант Иванов вырубил его коротким ударом. Обмякшее тело ловко подхватил Лемаев и аккуратно пристроил у стены, не забыв вкатить горе-пирату хорошую дозу транквилизатора – каждый тащил по десятку одноразовых шприцев, как раз на такой случай.

– Эй, бог из машины! Халтурить изволите! – попенял я неизвестному компьютерщику, не обнаружив метки только что нейтрализованного техника на схеме. – Еще сюрпризы будут?

– Не расслабляйтесь, парни! – хмыкнул тот на общем канале. – Мы смогли засечь только локализованные цели, которые на месте сидят. Кстати, Синий-один-первый, у вас прямо по курсу какие-то странные искажения, возможен контакт!

– Спасибо! – буркнул я, вскинув вверх правую руку.

Группа замерла, взяв на прицел плавно закругляющийся коридор. Я присел на одно колено, Мишка остался стоять. Аналогично поступили Иванов с Лемаевым, а Николаев с Бергером просто прижались спинами к стене, дабы не превратиться в ростовую мишень при появлении противника. Тот ждать себя не заставил – из-за поворота выскочила тройка боевиков, облаченных в стандартные для клана броники пятого класса. Дружный залп в четыре ствола отправил всех троих в надежную отключку, те даже сообразить не успели, что произошло.

– Николаев, озаботься! – кивнул я на застывшие в живописных позах тела. – Коридор на тебе. Остальные за мной!

Осторожно вписавшись в поворот, мы уперлись в массивную двустворчатую дверь, украшенную табличкой «Резервная рубка. Посторонним вход воспрещен». Рассредоточились по звеньям с обеих сторон дверного проема, спинами к стене. Похоже, мы на месте.

– Бергер, контролируешь левый коридор!

Рядовой без лишних слов скрылся за поворотом.

– Серверная захвачена! – раздался в эфире голос командира третьего отделения.

С интервалом в секунду доложился Синий-пять-первый:

– Двигательный отсек под контролем!

Ага, первые хорошие новости! Две точки из пяти намеченных уже наши. Интересно, как дела на «Бретёре»?

– Внимание, «синие»! «Красные» один и два проникли в шлюз, опасайтесь «дружественного» огня! – Вот он, Барановский, легок на помине.

Что ж, операция, похоже, развивалась согласно плану.

– Здесь Синий-четыре-первый, нужна помощь в ходовой рубке! Натолкнулся на ожесточенное сопротивление!

– Резерв, вперед! – среагировал я. – Четыре-первый, как обстановка?

– Троих нейтрализовали, еще четверо заперлись в рубке и садят очередями на любой шорох! – проорал командир четвертого отделения.

И впрямь, шумновато у них там.

– Принял. Жди подкрепление, вперед не суйся.

– Есть!

Все, цэу раздал, пора к собственным проблемам возвращаться.

– Здесь Синий-один-первый, бог из машины, слышишь меня?

– Так точно!

– Нужна картинка. Мне из резервной рубки, четыре-первому – из ходовой.

– Хм, – замялся компьютерщик, – ага, есть. Пять секунд. Ловите канал.

В уголке дисплея заморгало изображение с камеры видеонаблюдения. Активировав рабочее пространство, я развернул квадратик почти на весь экран и принялся вдумчиво анализировать расстановку сил. В резервной рубке, как и показывала схема ранее, находились три человека – двое с «манлихерами», в устаревших десантных костюмах, как тот памятный афрофранцуз с острова Птичий, затравленно озирались по сторонам, сопровождая взгляды движениями стволов, а третий склонился над командирским «троном». Этот третий защитным снаряжением также не пренебрег, но вооружен был куда экзотичнее – в левой руке держал стволом вверх древний «дезерт игл», судя по размеру рукояти и очертаниям ствола, даже не гаусс, а с пороховыми патронами. Такое пижонство могла себе позволить только птица высокого полета. Люди приземленные, к каковым относились остальные двое, предпочитали более надежное и практичное оружие. Стало быть, расклад такой – в рубке двое телохранов и клановская шишка, наверняка готовят какую-нибудь пакость.

– Здесь Синий-один-первый, нужен выход на систему оповещения!

– Общий канал или конкретное помещение? – уточнил давешний компьютерщик.

Видимо, он целенаправленно следил за моим отделением, очень уж оперативно отозвался.

– Резервная рубка.

– Один момент. Готово! Канал семнадцать.

– Спасибо, бог из машины! – поблагодарил я и попросил: – Как скажу слово «идиот», открой дверь.

– Принял!

– Парни, готовим «глушилки», каждый по две штуки! – распорядился я, настроившись на закрытый канал группы. – Следите за моими словами, после «идиота» кидаем все одновременно. Сержант Иванов, Лемаев, – остаетесь на подстраховке. Миш, мы с тобой входим. Левый телохран твой. Остальных беру я. Вопросы? Вопросов нет.

Аккуратно пристроив неудобный «глушак» на полу у стены, я приготовил пару «глушилок» и переключился на семнадцатый канал.

– Господа пираты, минуту внимания!

Окошко камеры я предусмотрительно оставил в развернутом виде, так что реакция боевиков меня весьма позабавила: телохранители профессионально зафиксировали стволы на скрытом в стене динамике, а пижон чуть было не выронил свой раритет, дернувшись всем телом.

– Ты кто?! – растерянно заорал он и принялся вертеть головой в поисках источника звука.

– С вами говорит капитан-лейтенант Тарасов, командир штурмового отряда, фрегат «Отважный». Сопротивление бесполезно, корабль практически захвачен. Предлагаю сдаться добровольно, в противном случае мы применим силу.

– Артиллерийская рубка захвачена! – уловил я краем сознания доклад командира второго отделения.

Вот, почти не соврал. Осталось лишь ходовую рубку прибрать к рукам.

– Да пошел ты! – взвизгнул пижон и выпалил из своей «дуры» в облицовку динамика.

– Парень, ты идиот! – сочувственно проговорил я, взвешивая в руках «глушилки».

Компьютерщик намек понял правильно – не успел я договорить, как створки стремительно разъехались, утонув в переборке. Мы с сержантом одновременно высунулись из-за косяков, зашвырнули «глушилки» в рубку и уступили место Мишке с Лемаевым. Те тоже закатили внутрь по паре гостинцев и поспешили укрыться за стенами. Рвануло со страшной силой, ярчайшая вспышка едва не ослепила сенсоры скафандра, но фильтры справились, и я оперативно запрыгнул во все еще открытый проем, краем глаза уловив движение зама. У нас за спинами с сухим треском сошлись створки, перекрывая выход, и тут же по ним ударили струи унитаров, выпущенные из двух стволов – хорошие у пижона телохраны, на рефлексах садят, на звук. Однако нас с Мишкой на линии огня уже не было – я скрючился за перегородкой релакс-зоны, практически не отличавшейся от таковой на «Отважном», а Иванов достаточно комфортно устроился за массивной консолью резервного поста связи.

Я поймал Мишкин взгляд, ткнул в «глушилку» на поясе. Тот кивнул и свернул головы сразу двум ребристым чушкам, видимо, для надежности. Впрочем, я поступил аналогично – уж если после первой атаки телохраны сумели сохранить боеспособность, то на средствах поражения экономить себе дороже. Бросил взгляд на съежившуюся картинку с камеры, хмыкнул удовлетворенно – трясущий головой пижон перекрыл телохранителю линию огня и находился от меня метрах в четырех. Однако оружие не потерял, держал его теперь как положено – в правой руке, стволом в сторону потенциальной опасности. Охранник почти у самой стены, полностью занятой обзорным экраном. Мишкин клиент вообще в стороне, водит стволом, но палить по переборке перестал – боезапас экономит. Собственно, с момента нашего проникновения в рубку прошло не более пяти секунд, опомниться толком боевики не успели.

– Давай! – крикнул я Мишке и зашвырнул «глушилки» под ноги пижону, перекинув их через перегородку.

Снова рвануло, и я выпрыгнул из укрытия, на ходу вырвав из ножен на груди верный «стерх». Тот самый, с которым на Ахерон ходил. Одним стремительным рывком преодолев отделявшее от пижона расстояние, я сместился немного вбок, выполнив айкидошный вход снаружи, и от души рубанул по запястью вооруженной руки. Все-таки бронекостюм, даже десантного образца, – это вам не средневековый доспех: уязвимых для поражения холодным оружием мест в нем достаточно. Защитное поле на такое воздействие не реагирует, а эластичные соединения броневых пластин в суставах бритвенно-острому лезвию из спецсплава противостоять не могут. Вот и сейчас клинок легко рассек армированное волокно манжета, а заодно и кости с мышцами, так что практически отсеченная кисть под тяжестью оружия повисла на клочке кожи и узкой полоске ткани. Из перерубленных артерий брызнула кровь, но ошарашенный двойной дозой светозвукового воздействия боевик заорать не успел – обратным движением я вонзил нож ему в подмышечную впадину, перерезая легкое. Он тут же захлебнулся кровью и обмяк, позволив мне беспрепятственно захватить локтевым сгибом левой руки шею и закрыться его телом от подозрительно быстро оклемавшегося телохранителя.

Тот успел среагировать на мой бросок и выпустил короткую очередь, однако все унитары пришлись в корпус уже к тому мгновению мертвого пижона. Вырвав нож из раны, я оттолкнул бездыханное тело. Придал ему ускорение толчковым маэ-гери, задействовав усилитель, однако телохранитель увернулся от страшного снаряда, отскочив чуть в сторону. Правда, тут же нарвался на мой удар – не останавливаясь ни на мгновение, я с разворота вбил левую ступню ему в голову, отчего он врезался спиной в экран и рухнул на колени. Подскочив к нему, я левой рукой прижал автомат к корпусу, а правой принялся методично вбивать тяжелые удары рукояткой «стерха» в шлем. При каждом попадании противник бился затылком об экран и содрогался всем телом, силясь освободить оружие, однако переломить ход схватки так не сумел. На третьем ударе не выдержала начинка шлема – отключился поляризующий слой забрала, и я разглядел искаженное страхом лицо молодого еще парня. Четвертый удар – сбоку в висок – отправил его в нокдаун, и я не замедлил воспользоваться полученным преимуществом. Рванул автомат влево-вверх, выворачивая пальцы, и от души въехал коленом в открывшийся подбородок. Голова выгнулась под неестественным углом, и мой клинок вонзился под нижнюю челюсть, перерезав язык и пробив мозг. Глаза парня остекленели, тело пару раз дернулось в конвульсиях, но я прижал его к обзорному экрану, вдавливая лезвие глубже в рану. Освободив нож, небрежным толчком опрокинул мертвеца на пол и вытер клинок о его рукав. Медленно развернулся, зафиксировав взгляд на напарнике.

– Готов. – Мишка поднялся на ноги и кивнул на поверженного противника. – Здоровый, гнида! Еле удавил.

– Здесь Синий-один-первый, резервная рубка наша! – объявил я на общем канале. – Командирам групп доложить обстановку.

– Ходовая рубка под контролем! Потери два человека.

– Артиллерийская рубка под контролем!

– Двигательный отсек наш! Потери один человек.

– В серверной чисто.

– О’кей, «синие»! Перегруппировываемся и приступаем к зачистке вспомогательных помещений! В ключевых точках оставить по одному звену. Красный-один-первый, как у вас обстановка? – настроился я на волну Барановского.

– Нормально все, Саша! – тут же отозвался он. – «Бретёр» захвачен, сейчас прочесываем вспомогательные отсеки. Могу помочь людьми, вон у тебя какая здоровая дура.

– Спасибо, Дима! – от души поблагодарил я коллегу. – Направляй всех свободных, сейчас план скину.

– Принял.

Отмахнувшись от Мишки, я прислонился к капитанскому «трону» и запустил «виртуалку». Что ж, судя по схеме, операция близка к завершению. Осталось обшарить закоулки, но это дело муторное и длительное, рутина по большому счету.

– Борт-один, здесь Синий-один-первый! «Персей» наш!

– Вас понял, один-первый! Благодарю за работу! – Дмитров подпустил в голос торжественности и объявил: – База вызывает. Давай, Тарасов, докладывай!

– Есть! – Я активировал кодированный вызов, оперативно перенаправленный связистами. – Здесь Синий-один-первый.

– База-Главный, доложите обстановку!

– Товарищ капитан первого ранга! Объект захвачен. Потери – три человека. Повреждений оборудования нет. Докладывал капитан-лейтенант Тарасов!

– Отличная работа, Тарасов! От лица командования объявляю всему личному составу благодарность!

– Служу Федерации! – ответил я уставным рыком.

– Оставайся на связи, Саша! – продолжил Борщевский, перескочив на приватный канал. – Тут кое-кто хочет с тобой поговорить. Соединять?

– Спрашиваете!

– Ладно, общайтесь! – Кап-1 ушел с волны, освободив канал для очередного абонента.

– Здравствуй, любимый!

– Здравствуй, Оля!