ГЛАВА 30

Наблюдать за работой Пикара и его команды было истинным удовольствием. Эти ребята знали, что делают, и предусмотрели почти все. Счастье, что они остались с Максом — не ушли к готам. Без них было бы непросто разобраться в работе механизмов подъемников, компрессора и прочих хитроумных приспособлений, предназначенных для водолазных работ.

Машину, которую десять дней назад заметил Снежок (а кажется, что с той поры вечность прошла), подняли без помощи водолазного колокола. Хорек и Гиря, застегнув свинцовые пояса, спустились к ней, придерживаясь за тонкие веревки, подцепили на четыре крюка, скинули грузы, поднялись на поверхность. Затем заработали дополнительные лебедки: приблизительно двадцать минут вращения рукоятей — и автомобиль показался из-под воды.

Это оказалась видавшая виды «десятка». Машинка скромная, но не сказать чтобы легкая. Однако для механизмов «Челленджера» это не составило проблемы. Четверка ребят продолжила вращать рукояти лебедок, автомобиль выбрался из воды полностью, затем завис под платформой меж корпусов. Опорные балки, вырезанные из пальмовых стволов, заскрипели, по кораблю прошла дрожь вибрации, канаты натянулись струнами, но ничего страшного не произошло.

Затем Макс наконец узнал, почему между близнецами-корпусами просвет под палубой перекрыт стенами из толстых бамбуковых стволов. Это оказались не стены, а здоровенные плоты — их легко спустили на воду, завели под днище автомобиля, соединили, продев четыре крепкие перекладины в кольца металлических креплений. Затем машину опустили на эту «подставку». Плот осел, но до колес вода не достала — держал отлично.

Затем наступил самый упоительный момент — к машине спустилась банда безжалостных вандалов. Готы не поскупились на инструменты для своих рабов-добытчиков: здесь были и гаечные ключи, и плоскогубцы, и домкраты, и даже топорики. Кое-где приходилось работать ломами и кувалдами — великими и всемогущими изобретениями человечества, гениальными в своей простоте и универсальности.

Лебедочники перешли к малым подъемникам — через люки, открывшиеся в палубном настиле, наверх хлынул поток сокровищ. Крышка багажника, капот, дверцы, колеса, сиденья, крыша. Даже тяжесть двигателя не смутила разрушителей — он очутился на специально предусмотренной тележке и был отправлен на левый корпус, где его погрузили в недра трюма.

У Пикара было предусмотрено все: автомобиль раскурочили полностью. Ничего не оставили — расчлененная «десятка» разошлось по «сокровищницам». С момента подъема и четырех часов не прошло — по местным меркам дивная оперативность.

Пока вандалы занимались своими черными делами, Олег показал поисковикам вторую цель — машину возле северного склона впадины, окружавшей буй. Здесь нахрапом взять не удалось — Хорек и Гиря достать до нее не смогли. Хотя на глаз казалось, что здесь и двадцати метров нет, оказалось побольше: все двадцать пять.

«Челленджер», переварив первый трофей, застыл над морской могилой второго. Отдали четыре якоря, с помощью лебедок выставили судно точно над красной крышей. Но опускать колокол не стали — на шум наконец пожаловали местные хозяева. Тройка акул — в самой крупной метра четыре, две других немногим поменьше. Они начали описывать круги вокруг корабля, не выказывая ни малейшего желания убраться куда-нибудь в другое место.

Но и на этот случай у Пикара нашлось эффективное средство. Колокол не стали опускать в опасные воды — вниз пошла большая бамбуковая корзина с герметичной «шляпой» наверху. Опускали ее медленно — приходилось наращивать колонну бамбуковых труб. Трубы хитрые — на них, как и на остальное, не пожалели материала. Сперва брали тонкий отрезок, намазывали свежей липучкой, надевали на него трубку потолще и несколько раз повторяли процедуру, создавая многослойные цилиндрические «матрешки». Соединялись они с помощью муфт, затем через них с помощью компрессора на ручном приводе нагнетали воздух.

Про конструкцию компрессора, на девяносто процентов выполненную из деревянных деталей, можно было рассказывать часами — Сашок, немного понимающий в механике, то восторгался, то ужасался, не понимая, почему сей дивный агрегат не рассыпался через пять минут работы.

В корзине устроился Хорек. Он был в маске и легко мог дышать, поднимая голову в «шляпу», заполненную воздухом, прерывисто нагнетаемым компрессором. Акулы твари любопытные, что их и губит. Вот и на этот раз не удержались — явились посмотреть, что же такое интересное опустили в их мирок. Ныряльщик ждал во всеоружии — с острогой на бамбуковом древке. Стальное острие перед погружением щедро намазали об осьминога. Ядовитых тварей для таких случаев держали в большой корзине, болтающейся за кормой. В ней они могли прожить не одну неделю — даже подкармливать не надо.

На то, чтобы убить трех рыбин, у Хорька ушло не больше пяти минут — яд не успел потерять силы и не растворился в морской воде. Парализованные хищницы медленно погрузились на дно, затем вслед за ними пошел колокол. Мудрить со сбором колонны труб не стали — это сильно задерживает спуск, а надобность в них возникает лишь при длительных работах. Но сейчас этого не предвидится — машина легковая и ее, скорее всего, удастся поднять целиком, как первую, а не разбирать на дне. Кислорода хватит.

Так и оказалось — Хорек и Гиря легко подцепили автомобиль, лебедки выдернули его из кораллового плена, потащили наверх. Но этой добычей не ограничились — ныряльщики разыскали на дне туши акул, набросили петли, привязали к машине. А потом настало время колокола. Его поднимали очень медленно — механизм главной лебедки не позволял проделывать это быстрее. Оно и к лучшему: если на таких глубинах скорость не так важна, то на больших торопиться не следует. Спешка может привести к кессонной болезни у водолазов.

Появилась еще одна акула. Колоколом она не заинтересовалась — целенаправленно направилась к автомобилю. Описала возле него несколько кругов, затем ушла, чтобы через минуту вернуться, быстро накинуться на тушу одной из родственниц, остервенело рвануть с такой силой, что веревка не выдержала. Добыча ушла на дно, торжествующая хищница — следом.

С потерей пришлось смириться: опускать клетку не на чем — лебедка занята колоколом. Да и долгое это дело — на сбор колонны труб немало времени уходит. А жаль: акула — это неплохое мясо и хрящи, деликатесные плавники и ценная кожа.

Машина оказалась «фольксвагеном» не первой молодости. В багажнике ждал приятный сюрприз: богатый набор инструментов. Огромное спасибо неведомому хозяину — очень выручил.

Автомобиль решили не разбирать на месте — оставили под днищем. Это не сильно мешает движению корабля, и «вандалы» смогут работать на ходу. Неплохо бы, конечно, задержаться и вдумчиво изучить окрестности буя, но за день не управиться, а их ждут на острове.

Не стоит жадничать — трофеи и без того невероятно богаты.

Ночью не обошлось без приключений: пожаловали диксы. Твари поразили Макса в очередной раз — он впервые увидел, как они умеют плавать. Небесная иллюминация выдалась знатной — хорошо рассмотрел. Нет, он и раньше слышал, что вода им не преграда, но слышать — одно, а вот своими глазами…

Ничего диксам не обломилось: все четверо почему-то избрали своей мишенью «Челленджер». Наверное, чрезмерно возбудились при виде такой громадины, и остальная мелочь перестала для них существовать. А зря — крутые борта водолазного судна оказались неприступными. Двоих легко забили копьями сверху — многочисленных колото-резаных ранений их живучесть не перенесла. Третий немного побарахтался — добрался до платформы с полуразобранным автомобилем, залез на нее и начал стучаться в палубный люк. Его любезно открыли, и как только голова твари показалась над настилом, на нее обрушилось несколько смертоубийственных предметов.

С четвертым получилось интереснее всего — Макс потом до утра ворочался, переваривая новую информацию.

Больше гостей не было.

Обитатели острова при появлении флотилии проявили нервозность. А именно — жители поселка, поначалу высыпавшие на берег, дружно разбежались по кустам и выбрались оттуда лишь после ободряющих криков Эна. Просто кто-то из особенно «отважных» в самом начале истерично-громко предположил, что готы прикончили Макса и компанию, а теперь явились мстить за Тигров.

Зато когда поняли, что пополнение флота явилось следствием очередной победы над врагами, от радости чуть не порвали участников сражения на сувениры.

Макс, чудом вырвавшись из толчеи на берегу, отправился в поселок: хотел своими глазами, без лишних хвалебных языков оценить, изменилось ли что-нибудь в его отсутствие. Никто на его уход не обратил внимания — все облепили «Челленджер», пытаясь засунуть нос в каждый закуток чудо-корабля. Даже Эн не удержался от всеобщего порыва, хотя это как раз неудивительно.

В поселке Макс убедился: да, изменения имеются. Первым делом в глаза бросилось отсутствие примитивных землянок — песчаных ям с неказистым перекрытием. Его приказ исполнили буквально — их засыпали, и лишь пятна необычно чистого песка выдавали былое расположение линии «трущоб». С одной стороны, хорошо: лачуги пустили под снос, переселив народ в более удобные жилища. С другой — плохо: вот куда теперь липовцев размещать?

Видимые изменения произошли и с укреплениями поселка. Перед баррикадой вырыт приличный ров, на склоне топорщатся хоть и кривоватые, но зловеще острые колья, обращенные в сторону возможной атаки. Похоже, немало кустов пострадало, чтобы это сделать — ради защиты решили пожертвовать экологией.

С одной стороны, тоже неплохо, но с другой…

В планах Макса защита поселка вообще не предусматривалась.

Теперь бы еще остальных в этом убедить.

Бизона Макс нашел в центре поселка. Присев у стенки загадочного древнего сооружения, почему-то названного штабом, тот с умиротворенным видом грелся на солнышке, потягивая кокосовое молоко. Голова его была перемотана бинтами и тряпьем столь основательно, что на белый свет выглядывал лишь один глаз, скула, часть носа и рот. Аналогично обстояло с плечами и левой рукой до локтя.

Но несмотря на многочисленные следы жизненных невзгод, он изображал из себя саму безмятежность — даже глазом не повел, когда Макс остановился перед ним. Лишь лениво, нехотя попросил:

— Пловец, отошел бы ты в сторону. Солнышко заслоняешь.

— Я вообще-то Максим. Можно просто Макс.

— А я — Анатолий Викторович, можно просто Бизон. Так что поздравляю.

— С чем?

— Да я сразу понял — не прикипит к тебе погоняло. Так и получилось… Макс.

— А… вот ты о чем. Да, Максом почему-то остался.

Сделав очередной глоток, Бизон задумчиво произнес:

— Может, тебя в Водолаза перекрестить?

— А ты что — поп?

— Если поп, то не вашего прихода… уже…

Откуда ни возьмись выскочил Бродяга, восторженно протараторил:

— О! Моя мечта! Штаб! Холодная водичка! Эх, вот почему бы мороженое из кокосов не научиться делать! Бизон, заглянуть к тебе в гости можно?! Давно уже спать не могу нормально — все время холодненькая снится!

— Заходи, если хочешь. Только не насвинячь там. И вообще, не хозяин я здесь. Не спрашивай меня. Даже не знаю, кто там теперь хозяин: в штабе больше никто не живет. Решили, что это вредно для здоровья. Такие вот дела…

Бродягу два раза приглашать не понадобилось — скрылся в недрах древнего сооружения. Проводив его взглядом, Макс уточнил:

— Вы знакомы?

— Это же Бродяга — его все знают.

— Приходил сюда?

— Ага. Было дело. Давненько — еще при Чалом. Макс, а правду говорят, что ты кучу готов покрошил?

— Да. Только куча была небольшой.

— Ничего, какие твои годы. Сержа тоже ты? Не врут?

— Я.

— Говорят, он тяжело подыхал, но ты это дело поправил. Так было?

— Да.

— Зря, конечно, но тебе виднее. Молодец… Макс.

— А ты так и будешь сидеть?

— А что не так? Я теперь не пойми кто здесь. И вообще, инвалид с дырявой головой. Жаль, что не помер, — было бы одним недоразумением меньше. Хотя знаешь — может, и поправлюсь, — заметно оживился Бизон. — Трясучка ведь с нами что-то делает. Заметил, как быстро ранки заживают, царапины, ссадины? Я когда сюда попал, в первый же день на рифах поскользнулся и харю в хлам расквасил. Зуб сломал. Через пару дней морда как новенькая была, а вот зуб болел сильно, и его вырвали. Ох, и кроваво получилось без стоматолога. А через полгода клык опять проклюнулся и пошел в рост, и теперь я уже забывать начал, какой из четырех выдергивали. Одинаковые все — как новые.

— Круто. Это у тебя одного зубы отрастают заново или?..

— Не. У всех, похоже. Тут парнишка один был, без пальца. Оторвало в детстве петардой-самоделкой. А здесь начал всем тереть, что палец стал расти.

— И что — вырос?!

— Не узнали мы этого. Анфиса его сожрала, вместе с пальцем. Может быть, через год и отрос — не удивились бы. Эн тоже за своей культей следит и говорит, что она меняется потихоньку к лучшему. Глядишь, и дырка моя зарастет, и глаз поправится.

— Это хорошо — ты нам здоровый нужен.

— Уверен? — скептически покосился Бизон.

— От тебя все зависит, — не отводя взгляда, твердо ответил Макс. — И вообще — давай народ собирай.

— Не понял?

— Чего непонятного? Надо собрать главных. Как ты раньше делал. Поговорить серьезно.

— И кого же? Из старших только я да Рыжий остались.

— Рыжего не надо, — скривился Макс. — А Муса как? Сможет?

— Умер Муса.

— Как?! Я когда уходил, он живой был!

— Не знаю. Кровью захлебнулся. Задохнулся. Докторов у нас нет.

Приподнятое настроение как рукой сняло. Плечи поникли, Макс сжал кулаки, боясь, что пустит глупую слезу. Муса… тот, с кем не раз шли в бой. Тот, кто, не испугавшись акул, прыгнул за борт. Флегматик и тихоня, взорвавшийся от ярости при виде того, что готы сделали с его подружкой. На него всегда можно было положиться — без гнили человек.

И теперь его не стало. Так неожиданно… У них просто нет врачей. Даже Эн не смог ничего сделать, хотя наверняка пытался.

Бизон, правильно поняв причину его молчания, неловко добавил:

— Да не грузись. Он хорошо отошел. В себя не приходил. Не мучился.

Взяв себя в руки, Макс кивнул:

— Муса был хорошим человеком. Очень хорошим. Без него нам будет труднее. Но надо жить дальше. Так что собирай народ. И сам собирайся, если не хочешь до конца жизни эту стену подпирать. Ты когда-то хотел все здесь поменять? Начни с себя.

За столиком Эна все, кого сочли нужным пригласить, никак бы не разместились. Да и неприглашенных хватало. Старосту, к примеру, никто не звал, но он все равно явился. Гнать не стали — если подумать, то главнее него у липовцев никого теперь нет, а они сейчас составляют почти половину населения поселка. Пришлось подтащить несколько плоских камней, используемых здесь вместо стульев.

А затем потихоньку началось. Сперва Олег, привирая для красочности и преувеличения своей роли, описал освобождение Липы, выставив тамошних готов полными придурками (что было близко к истине). Затем накинулись на Пикара, расспрашивая его о возможностях «Челленджера». Он заверил, что последний контейнер достанет в самое ближайшее время. Вертолет вряд ли получится поднять — машина, скорее всего, слишком тяжела для возможностей корабля. Разве что обломанный хвост и винт да по мелочам. И хорошенько разведают дно вокруг буя — наверняка там и другого добра хватает.

В прежние времена на таких собраниях было тихо и чинно. Если и высказывались, то по очереди, а не все сразу. Просто так никто не балаболил. А сейчас как на базаре обстановка.

Рыжий, все же ухитрившийся пробраться на почтенное сборище, доложил об успехах в рыбной ловле — новые снасти подняли это дело на запредельный уровень (не забыл подлизаться к Максу, упомянув его роль в получении этих самых снастей). А с помощью простеньких ловушек-кустов, о которых рассказала Дина, и креветок удавалось много добывать, так что с обеспечением поселка заметен прогресс. Еще бы устроить «плантации моллюсков», как в Липе, и станет совсем хорошо. А если готы заявятся, то зубы обломают — баррикаду уже начали укреплять, к тому же наконец занялись рвом. Вот только кольев не хватает, но с кораблями можно устроить заготовки на мелких островках — там рубить не жалко.

Тема повышения обороноспособности поселка задела всех присутствующих за живое. Народ начал горячо обсуждать плотность кольев на квадратный метр, ямы-ловушки, стрелковые вышки, бастионы, катапульты, арбалеты и прочее-прочее. А уж сколько копий переломали в спорах по поводу тактики применения или сохранения кораблей в случае нашествия… Макс в этом не участвовал. Он терпеливо ждал, когда же можно будет вставить хоть слово в этот поток реальных и фантастических предложений.

Бизон тоже помалкивал. Таких травм за пару дней не залечить — сидеть ему было неудобно. Вообще непонятно, как на это сподобился: ему еще лежать и лежать надо. Теперь он то заваливался на стену хижины, то выпрямлялся, прикусывая губу, — его явно мутило. И почему-то косился на Макса. А потом вдруг, в разгар военно-фортификационной говорильни, удачно вклинившись в паузу, на которой главные болтуны делали дружный вдох, спросил:

— Все балаболят, а наш главный водолаз помалкивает. Нехорошо это. Макс, ты почему ничего не говоришь? Со всем согласен? Или гадости про людей думаешь?

— Да! — встрепенулся Сашок. — Тебе же в первую очередь такие доспехи сделают! Мощь! Из автомобильной жести! Ее готы фиг пробьют! И ворота в поселке ею обобьем!

— Мы не будем обивать жестью ворота в поселке, — спокойно ответил Макс.

— Это почему?! Думаешь, не хватит?! Не найдем больше машин?! Да?! Так думаешь?!

— Нет.

— А что тогда?! Поясни?!

— Мы не будем обивать ворота жестью, потому что ворот у нас не будет.

— Вот как? — оживился Пикар. — Что-то другое придумал? Получше?

— Можно сказать и так. Мы не будем делать ворота. И баррикаду не будем поднимать. Никаких ям-ловушек с кольями на дне, никаких башен и бастионов. Ров тоже не понадобится углублять. И даже хижины новой конструкции, такие, какие строили в Липе, делать не будем.

— Тогда что?! — не понял Сашок.

— Он намекает, что мы не останемся здесь жить, — неожиданно ответил за Макса Староста, до этого тоже помалкивавший.

— Перебираться на тот остров, что возле океана, предлагаешь? — уточнил Олег.

— А что! Хорошая идея! — горячо поддержал Рыжий. — С новыми снастями мы там можем много рыбы ловить на глубине — всем хватит. И готы про тот остров не знают.

— Тебя не спрашивают, — мрачно произнес Бизон и с насмешкой добавил: — Водолаз, народ теряется в догадках. Ты бы не терзал их, а?

Макс не стал устраивать драматической паузы — ответил сразу и коротко:

— Мы переселимся на Большой остров.

Всего пять слов, а какой эффект: даже говоруны вроде Сашка и Хорька языки проглотили. Будь Макс актером — возгордился бы таким достижением.

Первым нашелся Олег:

— Я очень рад.

— Чему рад? — тупо уточнил ошарашенный Геморрой.

— Радуюсь тому, что на этих рифах не нашлось ничего похуже — он бы обязательно нас туда потащил. Правда, Макс?

— Не исключено, — признал он.

— Ты совсем сдурел?! — очнулся Сашок. — Там же диксов толпы! Там нам и дня не продержаться! Забыл, что было в последний раз?!

— Там еще ящеры, — напомнил Геморрой.

— Вот-вот! — поддержал Сашок. — Туда только на пару часиков можно забегать, да и то стремно!

— Может, помолчите, и Максим расскажет до конца? — попросила Дина из своего уголка.

Странно, но подействовало. Макс, благодарно ей улыбнувшись, начал высыпать на неподготовленных товарищей то, что зрело в его голове все последние дни:

— Здесь мы останемся или переберемся на такой же бесполезный остров — конец один будет: готы до нас быстро доберутся, в данный момент они сильнее. Да, у нас есть корабль водолазный, есть даже пара машин поднятых, и есть контейнеры, лучше которых в этом мире ничего не может быть. Но у готов было время, и они его использовали. А мы — нет. Теперь у них куча поселков, армия, флот. Сила, которую они выращивали два года. А мы эти годы потеряли попусту, и за неделю такого разрыва не наверстать. Думаете, что раз Черных Тигров нет, то нам ничто не грозит? Ошибаетесь. Я по дороге пообщался с липовцами, ребятами Пикара и бывшими рабами-гребцами. Они много где побывали, многое видели. И слышали. Когда у готов была большая война, они однажды собрали войско в триста пятьдесят воинов. С тех пор много времени прошло — готы стали еще сильнее. Сколько против нас соберут? Четыреста? Пятьсот? Да, огнестрельного оружия у них вряд ли много. Но у нас тоже. Зато луков хватает — долго ли мы продержимся против ливня отравленных стрел, который они будут из кустов выпускать? Даже не станут лезть на стены — устроят осаду. У них есть корабли, которые будут подвозить по расселине продовольствие, а мы не сможем выходить на промысел. Да и воды здесь хватает только на полторы сотни. Ну может, чуть больше. А нас теперь около двухсот пятидесяти — уже сейчас придется рыть колодцы и разбавлять солоноватой. А ведь двести пятьдесят — очень мало: нам надо усиливаться, если хотим выстоять против черных. Здесь это не получится — остров мал и неудобен. Здесь вообще нет перспектив. Зато на Большом может прожить несколько тысяч, и перспективы там отличные.

— Диксы, — мягко намекнул Эн.

— Диксов там нет, — четко выдал Макс, устроив вторую драматическую паузу.

И опять Олег нарушил ее первым:

— Макс, с тобой точно все в порядке? Не перегрелся? Может, в мозг вода попала, когда нырял к вертолету? Что-то ты странно себя вести начал, а уж говоришь такое…

— Кто из присутствующих за последние три-четыре месяца хоть раз слышал, что на Большом острове кого-нибудь убили диксы?

— Я же тебе рассказывал… — начал Олег.

Макс его перебил:

— Я говорю о Большом острове, а не о рифах по пути к нему или от него, — и без вас знаю, что там на них нарваться легко. Ну? Кто ответит? Молчите? И правильно делаете — я всех потихоньку расспрашивал, и никто такого не припомнил.

— Мы следы на берегу видели, — не сдавался Олег.

— Да. Были следы. Несколько непонятных впадинок на песке. На человеческую ступню совсем не похожи. Их легко мог оставить мелкий тритон или другое животное — на Большом острове их хватает. А кокосы помнишь? Весь берег ими завален. А проверьте любой мелкий островок, каких на рифах полно. Найдете хоть один орех? Нет. А почему? Да потому что диксы их еще зелеными срывают и съедают. А знаете, что раньше было на Большом? То же самое, что и везде: на пальмах пустота. Но все начало меняться примерно полгода назад, когда случаи нападения диксов на экспедиции стали редкостью. А потом и вовсе прекратились. Если и случаются, то по дороге, на большом удалении от острова. Потому что на самом острове их больше нет. Или почти нет.

— Выходит, там теперь можно жить спокойно? — дошло до Геморроя. — Интересно, куда же подевались диксы?

— Их тритоны скушали, — задумчиво предположил Эн.

— Верно, — согласился Макс. — Они оказались сильнее и вытеснили диксов. Я думаю — и на это указывают некоторые факты, что поначалу тритонов на острове было мало. Они не могли плодиться в большом количестве — не хватит еды. И еще — крупных ящеров часто встречают в море, очень далеко от Большого острова. Они могут путешествовать. Не удивлюсь, если приплывают с материка. Раньше они подолгу не задерживались, но все изменилось с появлением светляков. Возле Большого острова много буев, и люди, попав туда, шли к близкому берегу. А тритоны людей есть любят, вот и получилось, что крупные гастролеры оставались там жить. Корма полно: зачем куда-то уходить? Диксы агрессивны, безумны, действуют в одиночку или небольшими стаями. Но они всего лишь люди. При всей своей силе с крупным ящером им ни за что не справиться — им просто нечего ему противопоставить. Шкура у тритонов такая, что копьем костяным пробить трудно. Но и ума отступить обычно у диксов не хватает. Я сам этой ночью видел, как они тупо пытались забраться по корабельному борту, подставляясь под копья. Они не боятся смерти. Разве что самые старые и опытные научились в итоге избегать болот. Да и те давно покинули остров — на рифах им прожить проще.

— Там они вершина пищевой пирамиды, а не середина, — встрял затесавшийся на собрание любознательный Ботан.

— Да, именно так.

— Нам от этого не легче, — заметил Староста. — Что диксы, что тритоны — не все ли равно?

Макс возразил:

— Диксы гораздо опаснее. Даже в нынешней ситуации придется взять под контроль все буи вокруг острова, не позволяя им снова там расплодиться. А ящер — всего лишь зверь, обычный зверь. У нас есть немного оружия, есть материалы, чтобы наделать его еще больше. У нас даже есть настоящий охотник, который убивал африканских львов. Он вроде бы из племени масаев. Диковат и странноват, и мы почти не понимаем его языка, но я уверен: чтобы справиться с ящером, ему достаточно копья. Видел его в бою — не завидую дичи. И тритонов крупных не может быть много: диксы прибывают не толпами.

— Они там не только диксов, но и нормальных едят, — заметил Геморрой.

— Да — тех, кто не переродился, тоже съедают. Новичкам там не выжить без поддержки, особенно в первые дни. И на экспедиции нападают. Но все равно не поверю, что на небольшом острове живет сотня восьмиметровых ящеров.

— Остров не маленький — его не зря Большим назвали, — заметил Бизон.

— То, что я видел, это не больше десяти километров. Ну пусть будет десять на десять или пятнадцать на пятнадцать — и что? Максимум — чуть больше двухсот квадратных километров. Ерунда: большим животным надо много места.

— Мы перебьем ящеров, и опять вернутся диксы, — грустно произнес Сашок.

— Старым зачем возвращаться? А новым мы не дадим заводиться. Сделаем как здесь — пост возле каждого буя. Сколько их в окрестностях?

— Я знаю о шести, — ответил Бизон.

— Ну вот, для начала шесть, а там разведаем остальные.

— Стремно как-то… — неуверенно произнес Дедал.

Макс, повернувшись к нему, спросил:

— Помнишь прошлую ночь? Когда четыре дикса напали на «Челленджер»?

— Конечно.

— Троих убили. Куда делся четвертый?

— Не знаю. Просто развернулся и удрал на рифы. Может, старый был, опытный, понял, что надо ноги уносить.

— Нет. Это я его заставил уйти. Олег! Помолчи! Не надо третий раз за вечер ставить под сомнение мое душевное здоровье! Вот!

Макс достал свисток, который вытащил из кармана Люца.

— Стар, скажи, что это такое?

— Свистулька это. Люц ее с собой таскал.

— Он ею слух проверял у девочек, — тихо произнесла Дина. — Пищит еле-еле — если кто не слышал, то мог наказать.

Макс пояснил:

— Звук у этого свистка очень сильный, так что услышать трудно не из-за этого. Просто он ультразвуковой. Девчонки и дети еще могут различить, а такие, как я, уже нет — медведь уши отдавил.

Дунул несколько раз, подтверждая свои слова.

— И к чему ты это рассказываешь? — не понял Дедал.

— Когда Люц умирал, он… Он поделился со мной информацией по этому свистку. К сожалению, не всей. Этой ночью я решил проверить его действие на диксах. Пока не свистнул в него сигнал SOS, все было как всегда — они пытались забраться на корабль, не обращая внимания на опасность. А потом четвертый, который плавал у борта, замер. Я свистнул еще раз, и он повернул обратно. Посвистел беспорядочно, и он поплыл быстрее. Опять свистнул — он поплыл еще быстрее. Свистнул слабо — и ничего не изменилось. И я понял, о чем намекал Люц: они боятся источников ультразвука. Уходят от них. Его слова про сигналы — это попытка напоследок ввести в заблуждение: твари просто боятся громкого звука на этих частотах. И без разницы, что именно насвистывать.

— Люц рассказывал, что его слушаются диксы, — хмуро произнес Стар. — Правда, он много чего странного говорил…

— Мы разгоним диксов свистулькой? — хмыкнул Олег.

— Как минимум свисток нам в этом будет помогать. Если на одного подействовало, то и на других должно действовать.

— На матерых может и не сработать — ты же не пробовал.

— Старых диксов мало. И вообще — Большой остров стоит того, чтобы рискнуть.

— А почему тогда Люц не прогнал тех диксов, которые на вас по пути от дальнего буя напали?

— Зачем ему это? Может, он специально их как-то приманил, чтобы вранье о нападении на Липу выглядело правдоподобнее. Знал, что заберут одного — и не тронут остальных. Так и получилось.

— А что? Отличная идея! — загорелся Сашок. — Там еще и кресло с летчиком на дереве. Снимем и раскурочим.

— Кресло-катапульта? — уточнил Дедал.

— Ага.

— Не может такого быть — пилот лишь поначалу находится в кресле, а потом приземляется отдельно.

— Так Ник сказал.

— Ник такую пургу иногда несет, что уши вянут, — скептически заметил Бизон.

— Но врать-то ему зачем было?! Может, перепутал немного и кресло просто рядом. Что с пацана взять — вечно все путает. Может такое быть?

— В принципе может, если пилот катапультировался с очень малой высоты. Хотя очень сомнительно…

— Да запросто! Падая, направил самолет на остров и в последний момент нажал на кнопку, или что там летчики жмут, когда сильно припечет. Получается тогда, что и самолет где-то недалеко разбился — можно поискать. Остров ведь большой, а экспедиции далеко от берега не отходят. Я когда к готам попал, семь раз туда ходил — и глубже полкилометра не забирались.

— Даже более того — экспедиции ходят только на южную сторону, — вновь заговорил Макс. — С северной никого — никто никогда не слышал про поселки в той стороне. И еще: у нас там, возможно, будет жилье на первое время, укрытие и парочка кораблей.

— Ты про тот поселок, что Ник нашел? — догадался Олег.

— Да, — кивнул Макс. — Но есть информация и поинтереснее.

Он вкратце пересказал сумбурную историю Бродяги. Особый акцент сделал на то, что ящеры в той части острова не водились, городок был укреплен, располагался вблизи северного берега, и, возможно, бронзовые люди погибли тогда все до единого, а их корабли так и остались дожидаться новых владельцев.

Бизон в конце рассказа чуть не рассмеялся:

— Бродяга и не то рассказать может. Он ведь полный псих. У него один репертуар: бронзовые люди, зеркальные мечи, корабли с черными парусами, жрецы с лекарствами от всех болезней. Никогда не слышали этих страшилок? Во всех поселках они ходят, и это как раз из-за него. Слухи распускает. А если выпить дать, так начнет про портрет царицы бронзовых людей рассказывать и о том, как в него влюбился по уши и теперь мечтает оригинал разыскать.

— Ник видел этот поселок, — сказал Сашок. — Он сразу сказал, что там что-то не так. Дома странные. Чужой он какой-то, не такой, как обычные поселки.

— Ник такой же балабол, как и Бродяга. И вообще пацан с фантазией. — Бизон был полон скепсиса, хотя взгляды, которые он бросал на Макса, говорили обратное.

— Я видел русло, по которому тек ручей, — задумчиво протянул Олег. — Тогда принял за промоину, но теперь, вспоминая… Ручей это был — настоящий ручей. Просто вода мутная из-за дождя.

— Я тоже там ручей видел однажды, и что? — не понял Бизон.

— Ник рассказывал о трубах на горе и про то, что из них вода течет, давая начало ручьям. А ведь то русло как раз с севера тянулось — и это подтверждает его слова.

— Переселять туда двести пятьдесят человек из-за слов мальчишки и ненормального… Я бы не стал так рисковать, — угрюмо произнес Староста.

— Можно для начала разведку провести, — предложил Макс. — Небольшой отряд, хорошо вооруженный, с лодкой. Найдут проходы к северному побережью, поднимутся на тот холм, где Ник побывал. За неделю можно легко управиться, а там уже организовывать переезд.

— Я все равно сомневаюсь… — Староста покачал головой.

— Кто не рискует, тот пьет прокисшую мочу, — бесшабашно произнес Олег и насмешливо уточнил: — Макс, а тебе не тесновато будет на Большом?

— Тесно, — признал Макс. — Но с чего-то ведь надо же начинать?

— И что же будет дальше?

— Дальше? Дальше много чего будет. Надо набрать силу, победить готов, найти хотя бы один материк.

— Хотя бы?! Вот уж не ожидал, что ты вдруг мелочиться начнешь!.. Макс, с чего ты вообще взял, что здесь есть материки?!

— Я уже дважды от разных людей слышал о миражах, при которых видят большую землю. Думаю, это материк.

— И я один раз видел такое, — подтвердил Дедал.

— И я, — встрепенулся Ботан. — Там еще река была, широкая. Такой водоток не может располагаться на небольшом острове — это явно крупный массив суши с развитой гидрографической сетью.

— Для океана надо настоящий корабль. У нас таких нет, — грустно произнес Дедал.

— Я знаю место, где на дне лежит сейнер или яхта — можно поднять и починить.

— Ты столько интересного знаешь, что даже удивительно: как тебя до сих пор не зарезали? — Бизон покачал головой, тут же скривившись от боли.

— У нас техники для подъема судов нет, — возразил Дедал. — И вообще, раз на дне лежит, то вряд ли на что-то годно уже. К тому же современные суда рассчитаны на ходьбу под двигателями, а не веслами и самодельными парусами. Очень сомневаюсь, что там лежит спортивная яхта.

— На корабле полным-полно добра, которое нам потребуется в океане.

— Это верно, — согласился Дедал.

— Ну вот, поднимем, что сможем — и построим нормальный корабль. А потом найдем материк. Неужели до конца жизни хотите сидеть на этих рифах?

— Ладно, уговорил. Я с тобой, — хмыкнул Олег.

— И я! И я! — заголосили со всех сторон.

Даже мрачно настроенный Староста кивнул:

— Здесь и правда ловить нечего — надо на что-то решаться. Хоть и страшно, но идея неплохая. Лишь бы все выгорело и готы нам там всю малину не обломали.

Максу для полноты счастья не хватало одного голоса. Обернувшись к молчаливому Эну, спросил:

— Ну а вы что думаете?

Тот ответил не сразу. Зачем-то покосился на стену, увешанную раковинами с записями, и задал странный вопрос:

— Максим, я не помню — когда ты сюда попал?

— Восемнадцать дней назад.

— Всего восемнадцать?! Да уж… наверное, старею…

— К чему вы это спросили?

— Не суть важно… Не хотите ли чаю? Он ненастоящий, и вкус не всем нравится, точнее — никому, кроме меня, не нравится. Но зато хорошо успокаивает. А нам, перед тем как решать такие вопросы, надо хорошенько успокоиться. Мне, пожалуй, две чашки. И вам советую. Диксы, ящеры, готы… Эх… Максим, что ты там спрашивал? Как я отношусь к перспективам освоения Большого острова и всему остальному? Что я могу ответить… даже не знаю. Но одно знаю совершенно точно: скучать нам больше не придется. Ты не дашь.