Книга: Рай беспощадный
Назад: ГЛАВА 18
Дальше: ГЛАВА 20

ГЛАВА 19

Ник был невменяем. Ему не довелось участвовать в бою — единственный не замаранный кровью остался, что положительно отразилось на моральном состоянии и разговорчивости. Приключений он перенес более чем достаточно и взахлеб пытался рассказать обо всех сразу, путаясь, противореча себе или лопоча нечто совершенно непонятное. Учитывая, что все это происходило на ходу, он, забываясь, частенько терял равновесие — оступался или даже падал. Но, не обращая внимания на эти мелкие неудобства, продолжал трещать без передышки:
— …Вот целый километр проехался по мокрой земле — круто там, ужас! Будто горка ледяная! Шорты порвались на заду даже! А потом бах — и темно! Поняли?! Пещера там. Ну или нора, может. Скорлупа от яиц везде, а яйца во-о-о-от такие! — Ник попытался повторить излюбленный жест рыбаков — они его демонстрируют, показывая, какой осетр у них сорвался.
— Это ты в гнездо воробьиное свалился, и от страха все огромным показалось, — хохотнул Олег.
— Да ты бы в штаны навалил, окажись там! — вскрикнул мальчишка.
— Не ори, — тихо попросил Муса.
— А чего он мне не верит?! Честное слово, все так и было!
— Да верим, верим, — успокоил его Макс.
— Ну вот. Упал я, значит, на скорлупу эту, осмотрелся и понял — это нора тритонов. Логово. Страшно стало, просто ужас.
— И дырка на шортах тебя в этот момент очень выручила. — Олег не мог угомониться.
— Да отстань ты со своей дыркой! Вот сам там не был — ничего не знаешь! Так вот, я лежу и слышу, что шумит что-то. Приближается. Гляжу, а в стенах ходы огромные. Круглые. И наверху дыра, откуда я свалился. Но только не выбраться никак — высоко до нее очень. И не пойму, откуда шум. И воняет сильно. Я побежал в ход, где воняло слабее. Но ошибся — там еще сильнее завоняло. А в конце свет увидел. Бежал-бежал, а потом споткнулся и на пузе выехал. Яма среди кустов, и ход прямо в нее выводит. И вся яма костями завалена. Черепов там миллион! Человеческих!
— По математике в школе двойка или единица была? — уточнил Олег.
— Да ладно придираться! Не миллион, но все равно много! Еще там было полным-полно раковин и каких-то длинных штук. На рыбьи головы похожие. И клювы какие-то прямые. И перья скомканные. И куски ракушек здоровенных. Воняло там — дышать невозможно. Я как увидел, так даже не понял, как оттуда выбрался. Очнулся — бегу по кустам куда-то вдоль озера, а сбоку трещит что-то. Тоже кто-то бежит! Я остановился, спрятался. Мимо парень какой-то промчался, незнакомый. Хромал. Как вот эти хромают. А за ним тритон — огромный, будто вагон от поезда. Я как это увидел, так и рванул в противоположную сторону. А потом вверх почему-то бежать стал. Бегу-бегу, запыхался сильно, и вдруг бац — впереди белое все. Белое-белое!
— Неужто до Антарктиды добежал?!
— Ребята, это парашют был!
— Какой парашют? — удивился Макс.
— Большой! Огромный! Он на верхушки бамбуковых деревьев лег. Будто шатер получился. А под ним кресло висит. Тоже большое. Со спинкой. Висит на веревках, а веревки к парашюту тянутся.
— Это ведь кресло-катапульта! — охнул Муса. — А летчик был?! Человека там видел?!
— Ага, был, — кивнул Ник. — Где кресло, там и он. Только умер почему-то. Птицы на нем сидели, клевали. Лицо уже до черепа расклевали. И воняло там сильно. Но меньше, чем в той яме.
— Неужели летчик прямо на светляк катапультировался и приземлился уже сюда? — изумился Макс.
— Вряд ли, — возразил Олег. — Наверное так же, как с вертолетом Эна получилось. Он когда-то рассказывал, что светляки часто забирают летающую технику. Даже если далеко пролетает, почему-то на нее реагируют в первую очередь.
— Выходит, не врали наши, которые к островку ближнему ходили… — задумчиво произнес Муса.
— Ты о чем? — не понял Макс.
— Они рассказывали, что гул странный в небе слышали. Видно, не упал сразу, дотянул до суши и катапультировался. Форма на нем была?! Во что он был одет?!
— Костюм какой-то непонятный. Почти как у космонавтов. И диск на груди. Серебряный такой, интересный.
Муса возбужденно присвистнул:
— Это, наверное, военный летчик! Что при нем было?! Хорошо его осмотрел?!
— Да как я осмотрю?! Там бамбук высоченный — я такого нигде не видел! За стволами спрятаться можно целиком. А кресло это тоже высоко висит — никак до него не достать!
— Ну так залез бы по стволу, а оттуда по стропам!
— Да ты что! Шутишь? Тритоны вокруг бегают, рядом яма, засыпанная костями человеческими! Я что — совсем больной, чтобы в таких местах по деревьям лазить?!
— Да! На голову больной! Потому что думаешь не ею, а тем, на чем сидишь! При нем могло оружие быть или комплект для выживания при аварийной посадке! Ракетница по-любому! А может, и пистолет!
— Муса, ведь там трудно достать его одному, и страшно очень! — Мальчишка чуть не разревелся.
— Да ладно, — смягчился тот. — Все нормально. Не переживай. Место хоть запомнил?
— А что его запоминать? Лес помнишь бамбуковый? Где-то в нем, в самых дебрях, куда никто не ходит. Нечего ведь там делать — только бамбук высоченный, и больше ничего. Вот там парашют и висит на макушках.
Муса начал перечислять:
— Ткани отличной целый вагон, крепких строп до фига, в кресле металл, у летчика может много чего полезного найтись. И вряд ли народ из других поселков туда ходит — ведь и правда нечего делать в глубине леса. Все по краям заглядывают, не удаляясь от побережья. Максимум до южных берегов озер доходят — ради тростника. Боятся, да и некогда. Эх…
— Нам не вытащить все. — Макс решил вмешаться в разговор. — Не забыл, что рядом логово тритонов? Значит, шуметь нельзя. А как без шума парашют снять?
— Ну хоть стропы можно обрезать, до которых достанем, и кресло распотрошить на запчасти. Ножик есть.
— Предлагаешь вернуться?
— Не! Ты что! Потом, может… как-нибудь… когда устроимся. Макс, нам ведь жить надо будет. Много чего понадобится. У нас ведь ничего нет. Пусто.
— Там еще в поселке можно поискать — может, что полезное найдется, — заявил Ник.
— Какой поселок? — в унисон спросили Макс и Олег.
— Я не успел рассказать! Перебиваете! Потом я все время наверх бежал. Крутой подъем — запыхался сильно, устал. Ноги ватные стали, но все равно не останавливался. Страшно было, и боялся, что вы меня ждать не станете — уйдете. Лес закончился, кусты пошли здоровенные и трава странная, высокая, пучками растет. И пальмы там были, и деревья какие-то с серебристой листвой и ягодами непонятными. А потом в железную стену уткнулся.
— Стену?! Железную?! Совсем заврался! — не выдержал Муса.
— Я правду говорю! Ну не железная — похоже на то, из чего штаб сделан. И еще там вдоль нее иногда из земли трубы выглядывали, и оттуда вода лилась. Целые ручьи текли вниз, к озерам. Я даже попил — нормальная вода. Пресная. Жаль, что не холодная. Но и не теплая. Так — средняя. Вот я и подумал, что через эту стену тритоны не перелезут. Нашел место, где на нее пальма упала, и перебрался на другую сторону. А там кустов нет, только деревья кое-где, и хижин целая куча. Я сперва очканулся — думал, что это поселок диксов. Но смотрю, заброшено все сильно и не видно никого. Да и зачем диксам дома строить?
— Откуда там поселок мог взяться? — удивился Макс. — Дома тоже из металла сделаны?
— Не. Из камней, из дерева, из бамбука. Вроде наших хижин, но не такие. Странные — мы так не делаем. И лучше гораздо. И в центре дом большой и совсем непонятный. Будто японский.
— И никого нет?
— Ага. Я вдоль стены пробежал и никого не увидел. Да и так видно, что старое там все. Крыш некоторых нет. Наверное, в ураган сорвало, а ведь ветра сильного давно не было. Перелез я через вторую стену, уже не железную, а из бамбука и бревен, потом вниз побежал — к берегу. Но уже с другой стороны от холма, чтобы не спускаться к озерам. Подумал, что ну их на фиг, эти озера — тритонов там больно много.
— Чего в том поселке хорошего видел? — спросил Муса.
— Да ничего не видел. Хижины, и все. Большие хижины — наши гораздо меньше. На череп чуть не наступил, когда бежал. Человеческий.
— Кто там мог жить? — недоверчиво произнес Олег. — Если даже крепость построить, придется все время сидеть в осаде. Диксы и тритоны не дадут еду добывать.
— Может, раньше диксов там не было или было мало, и люди могли жить? Допустим, в самом начале, когда светляки только появились, — предположил Макс.
— Может, и так. А тритоны? Они и без диксов жизнь веселую устроят.
— Тритонов не может быть слишком много — им еды не хватит. Это ведь остров, а не материк. Или все же материк? С другой стороны бывал кто-нибудь?
— Наши — нет, — ответил Муса. — Но встречали там когда-то ребят из других поселков, и те говорили, что на востоке море опять продолжается. Мы с юго-запада подходим, и хорошо видно — на север и юг суша далеко не уходит. Значит, остров. А тритоны могли в последние годы расплодиться. Когда светляки появились, мертвяков туда много начало падать — буев вокруг Большого хватает, а твари, бывает, далеко в море встречаются. Даже у нас иногда появляются. Жрут утопленников и диксов-новичков, вот и расплодились.
— Первый раз слышу, чтобы там кто-то жил, — сказал Олег. — Без десяти пулеметов на Большом и неделю не продержишься. Хотя, конечно, неплохо бы там поселиться: вокруг сплошные мелководья богатые, кокосов просто завались, ягоды, корни съедобные, на мелких тритонов охоту устраивать. Почва есть под огороды. Лягушек тоже можно хавать — чем мы хуже французов? А уж сколько там травки!
— Мы за семенами так и не сходили, — невпопад произнесла Дина.
— Семена?! — вскинулся Олег. — Ты же сама говорила, что наврала все, лишь бы нас втянуть в это дело.
Девушка покачала головой:
— Семена там есть. Меня Люц специально посылал на Большой с экспедицией, чтобы проверить мою выносливость. Я запомнила, где можно семена взять. Это правда. Нам бы они пригодились.
— Не помешают, — кивнул Муса. — Но возвращаться я не буду — хоть убивайте. Один раз повезло выбраться — второй раз может и не повезти. Нас и так очень мало. Сюда действительно надо с пулеметами ходить или вообще на танке ездить.
Все замолчали — возразить было нечего. Лишь Ник, выждав паузу, начал в который раз рассказывать, как бежал по кустам, потом поскользнулся, потом ехал на заду, а потом провалился в логово монстров.
Макс, остановившись, подождал, когда отряд прошагает мимо, горестно прикусил губу. Дина, шедшая последней, обернулась, неуверенно шагнула к нему, тихо спросила:
— Что-то не так?
— Нас мало. Тринадцать человек. Несчастливое число. — Макс невесело усмехнулся. — Не верю, что мы сможем сделать что-то серьезное. Нас очень мало…
— Ничего. Ты ведь не один. Это главное. Одному труднее всего — я это точно знаю. Пойдем. Не останавливайся. Стоять нельзя. У тех, кто останавливается, ничего не получается. А у тебя получится. Вот увидишь.
— Почему у меня?
— Потому что ты единственный из ваших, про кого я точно знаю, что у него была настоящая цель. Кто не одним днем живет. Кто живет одним днем, тот здесь не выживает. Ваши старшие так жили, и вот чем закончилось. Если есть цель, то и везение появится. Тебе будет везти — и нам вместе с тобой. Удача ведь заразна.
— Ты такая суеверная?
— Какая разница! Пойдем.
* * *
Заночевали на какой-то богом забытой рифовой гряде. К этому моменту даже Ник выдохся, успев раз двести поведать историю своих злоключений, так что укладывались молча. Жора некстати вспомнил о поручении Бизона — мол, надо зайти на четвертый буй, чтобы Макс понырял к автобусу. Но никто его не поддержал — нет ни малейшего желания задерживаться в этих опостылевших местах, да и запас воды небесконечен. Вот если выживут, укрепятся на дальнем острове — тогда, возможно, вернутся, а пока не до этого.
Ночь, как ни странно, прошла без происшествий — дурные предчувствия, одолевавшие Макса, не оправдались. Перекусив надоевшими моллюсками и кокосовой мякотью, продолжили путь.
Местность понемногу начала изменяться — островков становилось все меньше и меньше, рифы мельчали, расступались, освобождая место для обширных водных пространств. Похоже, приближаются к финишу — знакомая картина. Осторожный Муса почему-то повел отряд чуть южнее, так что возвращались не по своим следам. Но ему виднее: вряд ли заблудится.
Когда Макс в очередной раз уступил ручку носилок сменщику и отошел, разминая уставшую ладонь, Муса подошел к нему, зашагал сбоку, тихо произнес:
— Послушай, из меня получился плохой командир.
— Не понял?
— Чего непонятного?! Командир из меня плохой. Не умею я командовать. Вообще не умею. Если драться приказать, то еще ладно, а вот за все думать… постоянно… Не мое это. Косяков наделаю, и вообще… Понятия не имею, как нам вообще теперь быть. Ни одной идеи. А вот у тебя идеи точно есть. Давай ты за главного будешь? Ребята не против.
— Ты чего! Совсем сдурел? Кто я, а кто ты?!
— Да ничего. Я замом буду. Я хороший зам, я — исполнительный. Но думать — тебе, на меня сильно не оглядывайся. Ты — серьезный, ты справишься. И в бою зверь, а это нам пригодится. Жизнь — сам видишь какая… Ребята за тобой пойдут — они видели, как ты дрался.
— Если уж так, то лучше Олег — он опытнее.
— Олег? Да он клоун. Не скажу, что плохой человек, но несерьезный. Не для него такое. Я вот даже не знаю, за что хвататься, когда доберемся до острова. Говорю же. Если доберемся. Думать надо. А я не могу.
— Ну ты вот так, ни с того ни с сего, не перекладывай на меня все. Давай вместе думать, раз одному тяжело. Я здесь меньше двух недель, а ты вдруг наваливаешь такое… Ты же старше — тебе проще.
— Мне кажется, сейчас не на возраст надо смотреть, а на кое-что другое. Да и нетрудно мне — не думай, что дело только в этом. Просто не мое. Понимаешь?
— Нет. Тебя Бизон назначил главным, а ты решил отказаться.
— Бизон на меня рукой махнул. Сказал, что толку от меня нет. Да и его тоже теперь нет — готы главного щадить не будут. Не надо нам на Бизона оглядываться. Забудь о нем. Мы сами по себе. Да и не жаль мне Толю. Он вроде и неплох был, но быстро сдулся.
— В смысле — сдулся?
— Да поначалу, когда мы Чалого и почти всю его шайку слили, у него планов было ого-го! Хотел наладить в поселке все по-новому. Суд провел тогда красивый. Пощадил тех, кто уцелел, но с условием — пахать будут как трактора. Так и получилось — работали они в самых гиблых местах. Там и остались. Из них только Рыжий уцелел, да и то потому что в шныри пробился — хитрый, зараза. Народ тогда радовался: мелочь думала, что все плохое в прошлом. А потом как-то потихоньку заглохло и почти так же все стало. Вернулись мы к тому же болоту. Ну, может, чуть почище. Бизон ленками оброс, обленился, на брагу и травку подсел, перестал в экспедиции ходить, и сами экспедиции все мельче и мельче становились. Если бы не Эн, вообще бы про них думать перестали. А ведь поначалу замыслов гора была. Хотели все рифы обследовать, карту составить, связи наладить с другими поселками. Знаешь, когда Чалого под нож пустили, я думал, что изменится вообще все. Что мы за горизонт заглянем. Мечтал, как дурак, о путешествиях, экспедициях дальних, открытиях. О жизни не просто нормальной, а интересной. И не я один. А потом оглянулся — а до горизонта уже рукой достать. Тесно стало… очень тесно… Тупо жрали и пили… вот и все. Ничего никому не надо больше. В поселке уже жизни не было — некому там защищаться. Я не знаю, что там случилось, когда готы напали, но, думаю, не сопротивлялся никто толком. Неспособны мы на войну серьезную. Старшие у нас сами по себе. А остальные привыкли, что боевые дела на них должны быть. Да и недовольны тоже остальные. Им не за что драться. Кого им защищать? Вечно бухого Бизона? Вот и некому отбиваться при серьезных делах. Мелочь ведь думает, что готы ничем не хуже Бизона, — так ради чего им рисковать в драке? Жить-то все хотят. Потом, когда их за яйца хватать начнут, они поймут, что не совсем правы были, да только поздно будет…
Наш поселок давно умер, без готов. Он и родился неживым… У меня там есть два человека, которые что-то для меня значат, а остальные… Что они есть, что их нет. Тупое стадо, если подумать… Разве что Эн еще… Он столько всего знает, что беречь его надо. Макс, я не знаю, выживем мы или нет. Не знаю, сможем ли поселок наладить новый. Может, и сможем. Но я знаю точно — если останусь главным, то не получится у меня ничего нового придумать. Буду стараться, но не смогу. Все выйдет, как уже было не раз. Бизон ведь тоже хотел другого, а как-то не срослось у него… не получилось… не выдержал он… Хватался за многое, за большие планы, и все из рук вывалилось — то одно помешает, то другого не хватает. Закончилось добычей жрачки и ее прожиранием — все силы на это уходили. Боюсь я такого. Не хочу повторения. И больше всего боюсь, что в Бизона второго превращусь. Махну рукой на всех и на себя. Мне этого не надо. Я не такой и не хочу таким быть. Понимаешь?
— Да… Понимаю… Всем страшно. И мне тоже. Давай пока забудем об этом разговоре. Все равно еще неизвестно, чем все закончится. Может, не дойдем до этого острова вообще… Но если все получится, тогда и поговорим. Ты пока подумай. И я подумаю.
* * *
Олег, забравшись на вершину плоского рифа, выпрямился, уставился вдаль, ладонью прикрывая глаза от злых солнечных лучей. Почти сразу выкрикнул:
— Во как! Там кто-то есть!
Новость Макса огорчила: получается, на скале, где остались запасы воды, их поджидали. Поверить в то, что эти люди там оказались случайно, невозможно — совпадение невероятное. Значит, не просто так…
— Готы? — все же уточнил Муса.
— Не знаю — у меня ведь простые глаза, а не бинокль за штуку баксов. Человек пять там. Не… вру… четыре.
— Четыре? — удивился Сашок. — Если это готы, то они бы толпу послали вас подкарауливать. Четыре — маловато.
— Они не знают, что нас больше стало, — с сомнением протянул Олег. — Хотя я тоже не верю, что это черномазые. Бинокля нет, но у одного определенно длинные светлые волосы. Я всякое в этой жизни повидал, но гота с такой прической еще не встречал. Похоже, это девка. Блондинка. Разве может у них в отряде такая быть? Хотя Динку за свою держали… Но Динка — шатенка, без пяти минут брюнетка.
— Спермотоксикоз на глаза осложнение дал? Блондинки мерещатся? — участливо уточнил Муса. — Ты не поддавайся — может, это замануха. Вокруг посмотри — вдруг остальные рядом прячутся. Ты же у нас стрелок-снайпер, у тебя зрение лучше всех — смотри давай!
— Да на что там смотреть?! Негде им прятаться! Разве что за соседней грядой. Но до нее далеко — пока выскочат, пока добегут, мы сто раз удрать успеем.
— И далеко убежим с носилками? — вздохнул Макс.
— Да не бойся ты так — белые они. Просто загорелые сильно. Во! Машут! Заметили меня! Блин! Да это же Эн! Своей закорючкой размахивает!
— Откуда он там! — удивился Муса.
— Это ты меня спросил?!
— Точно он?
— Высокий, худой, крючок вместо руки. Как ты думаешь — кто это может быть, если не Эн?
— Ладно — идем к ним, — решился Макс. — Наверное, они сумели убежать из поселка.
* * *
Это и впрямь оказались свои: Эн; толстуха Ирка, навечно приставленная к кухне; вихрастый пацаненок лет десяти по прозвищу Прыщ и… Ленка — та самая длинноволосая блондинка, смутившая взор Олега.
На рифах ее ожидали увидеть меньше всего — здесь легче марсианина встретить, чем эту Снежную Шапочку. Выглядела она, правда, не столь эффектно, как раньше. Вся измазана липучкой, для предохранения от солнечных лучей, волосы растрепаны, взгляд диковатый — явно не в своей тарелке человек.
Встреча получилась нерадостная. Драматическая. Даже неприятная. Эн, поспешно шагая навстречу, приблизившись, рассмотрел Дину, скромно прятавшуюся за спинами ребят, замер, потом целеустремленно направился к ней, вытаскивая из-за пояса длинный костяной нож.
Макс преградил ему дорогу, выставил руку:
— Стойте!
— Не мешай, мальчик! — Эн резко шагнул вперед, толкнул в плечо.
Потеряв равновесие, Макс рухнул набок и тут же подсек опорную ногу Эна удачным зацепом. Тот как раз делал очередной шаг к намеченной жертве и пакостей не ожидал — досадливо вскрикнув, рухнул с таким впечатляющим плеском, что Максу залило глаза.
Когда вода стекла, он увидел живописную картину: Эн, потеряв при падении свой нож, сидел в воде, не рискуя подняться; перед ним застыла Дина, бледная настолько, насколько позволял побледнеть загар. В руке у нее было копье — костяной наконечник замер перед грудью «шамана».
Макс решил, что момент весьма подходящий для начала конструктивного диалога:
— Я же сказал — стойте! Зачем вы это делаете?!
— Вы так и будете смотреть, как она меня убивает? — почти спокойно поинтересовался Эн.
— Никто вас не трогает! Вы сам полезли! Я вам ничего не делала! — выкрикнула Дина. — Скажите ему, чтобы не лез ко мне!
— Я это и говорю, — произнес Макс и повторил: — Эн, стойте! И успокойтесь, пожалуйста!
Тот и впрямь расслабился и даже сумел принять достойный вид, что в его положении и позе было не так просто:
— Максим… Мальчишка, ты не знаешь того, что знаю я. Что мы здесь пережили. Напрасно ты защищаешь ее.
Муса, подойдя к эпицентру событий, буркнул:
— Все мы знаем. Этот, как вы говорите, «мальчишка» вчера убил двух готов. А эта девочка ему помогала.
Вот теперь Эн растерялся по-настоящему — даже заморгал обиженно. Но быстро пришел в себя:
— Какие готы?! Вы успели у нас на острове побывать? Что за бред! И при чем здесь эта предательница?!
Макс уже знал, что Муса неразговорчив и с трудом умеет доносить до собеседников сложные мысли. Так что надо брать дело в свои руки. Поднявшись, стащил со спины корзину-рюкзак, опрокинул. Посыпались бутылки с водой и детали готских доспехов.
— Вот, видите? Муса правду сказал. Эн, мы знаем, что на поселок напали готы. Знаем, что им помогал Серж. Знаем, что его настоящее прозвище Люцифер. Или просто Люц. Знаем, что он не первый раз помогает готам. И знаем, что Дина перед нами ни в чем не виновата! Она — не гот. Она просто попала в ситуацию неприятную. И не надо обзывать ее предательницей — если она кого-то и предала, то не нас, а того же Люца. Так что прекратите размахивать своим ножиком — она и без вас запугана.
— Как это? — не понял Эн. — Она пришла с этим Сержем. И с малым… с этим… с Мишей этим… Мишаней, мать его! Вы хоть знаете, что они там устроили?!
— Не знаем, но догадываемся. Напали на вас вместе с готами? В спину били?
— Что-то вроде этого, — кивнул Эн. — Никакого сопротивления не получилось. Нас взяли как младенцев.
— Понятно. Не удивлен. Воевать на рифах сложно, а готы стараются делать это без потерь. Эти ребята драться умеют — вот они и берегут таких. Любыми средствами.
— Беречь у них хорошо получается. — Эн чуть зубами не заскрипел, нехорошо покосившись на Дину. — А ведь были подозрения, только я их от себя отгонял. Ну как же: раненый парень, две девчонки, из которых одна беременная, и ребенок — как таких заподозришь? Тем более что встретили их чуть ли не умирающими от жажды. Красивый спектакль разыграли, браво!.. Я теперь понял — она специально повела вас на Большой остров, чтобы меньше народу в поселке осталось. Сказочку рассказала про диксов, бамбуковые луки и семена овощей. Я чувствовал неладное в ее словах, но думал, что это из-за пережитого. Даже жалел ее… Не стал расспрашивать о подробностях. Она бы на них попалась — не умеет ведь врать. И почти проговаривалась не раз… Как сразу это не поняли?! Расслабились, обленились, не ждали пакостей… И почему я не догадался — знал ведь, что готы имеют дурную привычку подсылать своих шпионов перед нападением! Подозревал, что их не отличить от нормальных ребят, — среди наших подбирают. Но купился на ножку раненую, девку беременную, красивые глазки и сказочки наивные… Провели… как дурачков провели… И уже не первый раз такое проделывали: настоящие профи. Максим, не мог бы ты мне, идиоту старому, объяснить: почему она не виновата?!
— Ну… во-первых, именно у нее это впервые. Она никогда не помогала готам до этого. Дина здесь второй месяц — и сразу попала в Липу. А там теперь готы. Точнее, они поселок подарили Люцу — поддерживают его, а он взамен для них шпионит. Так что для нее свои как раз они, а не мы. Вот это я и имел в виду, говоря про предательство: нас она никак не могла предать. Ее послали к врагам с заданием, и она его выполняла. До определенного момента — не нравились ей ни задание, ни ее здешняя «родина». Выжить девушке в Липе сейчас очень трудно. Там просто мрак. Потом, когда время будет, Дина вам расскажет о том, что там происходит. Поверьте, вам бы там жить не захотелось. Но ведь ее никто не спрашивал. Вот и пришлось как-то выживать — искать способы. У нее вообще не было выбора: она ведь новенькая. Или пропадать, или сделать что-нибудь, чтобы подняться на ступеньку выше, где будет хоть немного безопаснее. Туда, где реально выжить. Она на меня в этом похожа — думаю, вы понимаете, о чем я, если не забыли.
— Тебе легко ее защищать — ты тоже новенький и в поселке у тебя никого не осталось. Не за что ее ненавидеть. И тебя не вопрос выживания наверх гонит, — хмуро произнес Эн.
— И он в том числе. Кстати, как я понимаю, выше мне уже не подняться. Можете поздравить… или поиздеваться…
— Ты теперь командуешь? А Муса?
— Он решил, что так будет лучше. Но мы еще думаем над этим. Дружно. Пока что у нас полная анархия.
— Тебе нет смысла теперь командовать — все изменилось…
— Наверное. Дина рассказала нам обо всем. Мы знаем, что поселка больше нет. Точнее, захвачен.
— Она могла рассказать об этом сразу — как только пришла. Предупредить.
— Да? Она не знала ничего, кроме Липы и готов. И смертельно боялась Люца. Она и сейчас вздрагивает при его упоминании. Эта сволочь… Ладно, сами потом послушаете про него. Умеет он девчонок запугивать. Она знала, что мы так или иначе обречены: нет у нас шансов против готов. Без Люца просто могли бы организовать оборону и продать себя подороже, но результат все равно один. Вы много девочек знаете, которые, оказавшись на Большом острове в окружении рабов и ребят, у которых готы убили друзей, все о себе расскажет?
— Как она вообще живая осталась…
— Ну… на тот момент мы еще не были убийцами. Не скажи она этого тогда — сейчас бы, наверное, не выжила. Может быть, и пожалели бы потом об этом, но… Мы уже не те, что были раньше: изменились. Так что она, получается, спасла себя, рассказав тогда все. Сейчас бы ее даже слушать не стали. Повезло. Эн, она своя. Она за нас. Пути назад ей нет — Люц не простит ни за что. Если вы все еще хотите Дину убить, то я буду драться за нее.
— Во как! Действительно изменился! С пафосом говорить научился, как посмотрю… Способный мальчик. Надеюсь, убивать научился столь же хорошо. Раз так, то ты, Максим, большим человеком станешь. Если до послезавтра доживешь.
— А что будет послезавтра?
— Послезавтра? Не знаю. А вот завтра мы будем возвращать поселок.
Назад: ГЛАВА 18
Дальше: ГЛАВА 20