Входя домой, я больше всего боялся попасться на глаза маме. Да, она отнеслась к моему превращению с пониманием, но, если она узнает всю правду, это станет для нее ужасным потрясением, одно дело — узнать, что твой сын стал темным магом, и совсем другое дело — узнать, что он стал вампиром, принужденным сосать человеческую кровь, чтобы оставаться в живых. Да и вообще, один взгляд на меня, залитого кровью с ног до головы, может довести ее до инфаркта.

Мои опасения оказались беспочвенными, маме сейчас не до меня. Зря она потребовала начать исцеление немедленно, ей следовало внимательнее прислушаться к словам Зины, потому что Зина не врала, процесс исцеления, действительно, очень и очень болезненный.

Мама валялась на кровати и тихо стонала, выглядела она жутко — пожелтевшая кожа, осунувшееся и заострившееся лицо, бессмысленный взгляд невидящих глаз. Кроме того, в квартире ощутимо попахивало мочой.

Несмотря на невидимость, Зина сразу меня заметила.

— Покормился? — спросила она.

— Покормился.

— Чему научился?

— Летать.

— Хорошо. Иди, умойся.

— Что с мамой?

— Пока все нормально. Один камень наполовину рассосался, второй я пока не трогала и, наверное, в этом сеансе вообще трогать не буду, организм может не справиться со шлаками.

— Она жутко выглядит.

— Еще бы! Ты бы еще посмотрел на ракового больного, попавшего к целителю на поздней стадии.

— Ты и таких исцеляешь?

— Как повезет. Исцелить можно все, главное, чтобы больной не загнулся в процессе. Главное — определить силу воздействия так, чтобы здоровье восстановилось быстро и без излишних мучений. Будешь действовать слишком напористо — организм захлебнется в продуктах распада, заражение крови, аллергический шок, гангрена… неприятная картина, одним словом. А если действовать слишком медленно и осторожно, у исцеляемого может не хватить выносливости, это как собаке отрезать хвост по частям.

— В сказках исцеление происходит не так.

— В сказках все происходит не так. Знаешь, почему? Потому что сказочники никогда не вдумываются в детали. Сейчас я рассасываю камень, образующее его вещество переходит в растворимую форму и понемногу выводится с мочой. Часть солей попадает в кровь, видишь эти красные прожилки? Я не могу полностью предотвратить кристаллизацию, только мессия смог бы справиться с этим процессом, сейчас часть соли выпадает в осадок, закупоривающий мелкие сосуды, как при отравлении синильной кислотой. Но не бойся, я контролирую ситуацию, твоя мама не умрет.

— Надеюсь. Но выглядит она как умирающая. Какая-то высохшая…

— Это от обезвоживания. Нет смысла поддерживать водно-солевой баланс, это даже опасно, слишком большая нагрузка на вторую почку. Не волнуйся, она не умирает, это только внешнее сходство.

— От нее пахнет денатуратом. Или мне кажется?

— От нее пахнет ацетоном. Сахарный баланс тоже сместился, это побочный эффект заклинания, я не знаю, как от него избавиться. Есть и другие эффекты, но они проявляются, только если слишком затянуть сеанс.

— Сколько длится лечение?

— Мы начали минут через десять после твоего ухода.

— Сколько еще осталось?

— Я планирую закончить к утру, больше ее организм не выдержит. Потом недельная пауза и второй сеанс.

— Мама не согласится на второй сеанс.

— Не думаю. Она потеряла сознание в самом начале и не обретет его, пока все не кончится, она не будет ничего помнить.

— А как же весь этот бардак? Запах?

— Ты все вымоешь. В принципе, я могу и сама убраться…

— Я уберусь. А она точно не будет ничего помнить?

— После хирургической операции пациент тоже ничего не помнит. Знаешь, чем отличается целитель от хирурга?

— Чем?

— Хирург полагается на себя, а целитель на бога.

— На бога в себе?

— Естественно. Другие проявления бога недоступны для практического использования. Если, конечно, ты не мессия.

— Ты так часто употребляешь это слово… что оно вообще означает?

— Мессия может все. Бытие мира подчиняется его воле. Время придет, он примет корону и его враги расточатся. Он будет лучшим из того, что было, он станет истинным повелителем людей, и когда приблизится судный день, он встанет против зловещего пламени и его сила положит конец всему. Для него нет разницы между желанием, действием и результатом. Для него нет пространства и времени, нет жизни и смерти, для мессии нет невозможного и недозволенного, для него не существует законов природы, он сам себе закон и другим не бывать. Если бы твою маму исцелял мессия, он сказал бы "встань и иди" и хворь отступила бы по его повелению.

— Кроме Христа были другие мессии?

— Будда, еще, возможно, кто-то из китайцев.

— Мухаммед?

— Нет, он слишком увлекся мирской властью. Судя по тому, что известно, он так и не стал равным богу.

— Хорошо, что Усман тебя не слышит.

— Какой еще Усман?

— Неважно. Слушай, я правильно понимаю, бывают обычные монахи, бывают святые, и бывают мессии?

— Абсолютно правильно. По мере духовного развития монах приобретает все больше душевных сил и иногда, очень редко, становится святым, это как бы на полпути к мессии. Святой может многое… подожди, мне надо обновить чары.

Зина забормотала путанные и бестолковые слова заговора, звучавшие в ее устах, мягко говоря, странно. Все эти униженные обращения к святым угодникам хорошо подходят полуграмотной деревенской колдунье, но не образованной и интеллигентной вампирше. Я уже осознал, что вампиры не прокляты богом, что мы можем пользоваться божественной благодатью точно так же, как и обычные люди, но одно дело осознать, и совсем другое — привыкнуть. Да, я понимаю, что слова молитвы не имеют никакого значения, что важна только вера, и совсем не обязательно верить в какого-то определенного бога, можно верить во что угодно, хоть в самого себя, хоть в призрак коммунизма… Интересно, с точки зрения Зины Ленина можно считать святым?