Меня разбудил истошный визг на пределе слышимости, когда звук перестает ощущаться как звук и превращается в чистую боль. Глухой удар, нецензурная брань за стеной, тело отреагировало на ситуацию быстрее, чем измученный мозг успел ее осмыслить. Привычным жестом я протянул руку, но не обнаружил под рукой ни автомата, ни бронежилета. Я вдохнул воздух и непроизвольно сморщился в гримасе омерзения. Да уж, аромат специфический.

— Будьте вы прокляты! — крикнула за стеной Анна Игнатьевна и вслед за этим что-то тяжелое рухнуло на пол, как будто мешок с картошкой сбросили с высоты примерно полутора метров.

Дверь распахнулась от могучего пинка и в комнату влетел атлетически сложенный лысоватый мужик лет сорока с пистолетом в руках и жвачкой во рту. Я успел принять нематериальность.

Комната наполнилась грохотом, пули летали по ней, как мухи по сараю, в двух местах зазвенело бьющееся стекло, мужик перехватил пистолет за ствол, краем глаза я уловил, что он не забыл поставить его на предохранитель, профессионал, мать его… короче, он ринулся в рукопашную.

Я не стал уворачиваться от удара рукояткой по голове, я позволил пистолету пройти сквозь себя, а когда мужик замер в неудобной позе у самого пола, я отпрыгнул на шаг и привел в действие заклинание. Изгнание бесов.

— Командуй, — прошипел я, — или выпью души.

— Отбой! — крикнул мужик.

В дверном проеме появились еще два персонажа, гораздо моложе, лет по двадцать пять, один — лохматый черноволосый бородач, второй — худощавый блондин интеллигентного вида, но с пустыми злобными глазами, как у задыхающейся рыбы.

— Не грешите, ребята, — сказал я и вернул телу материальность.

Ох, какой отходняк сейчас начнется! Но ничего, минут пять я продержусь. Я просто обязан продержаться.

— Чья была идея? — спросил я.

— Это он, — начал говорить интеллигентный блондин, но даже не успел показать пальцем на объект обвинения, потому что получил от бородача несильный тычок по почкам.

Самый старший из бандитов выпрямился, аккуратно убрал пистолет в подмышечную кобуру и начал докладывать:

— Нам было видение. Явился Христос, он выглядел точь-в-точь, как в музыкальном фильме, где Гиллан поет. Сказал, что в соседнем квартале живет антихрист, и тому, кто его убьет, простятся все грехи. Вот и все.

— Он объяснил, как убить антихриста?

— Да, он велел сначала оглушить, а потом прочитать специальную молитву, которую он продиктует.

— Он до сих пор держит с вами связь?

— Не знаю… наверное.

— Эй! — крикнул я в пространство. — Может, ты появишься и мы поговорим один на один, как мужчина с мужчиной?

Как и следовало ожидать, никто не ответил.

— Почему вы решили, что это бог? — спросил я.

Бандиты переглянулись и хором забормотали что-то неразборчивое. Я прислушался к их мыслям и в мою душу влилось непередаваемое ощущение величия, беспредельного могущества, доброй силы, суровой, но справедливой… да, этот товарищ запросто мог оторвать яйца Онану и устроить извержение вулкана в Содоме и Помпее. Или в Гоморре… не помню.

Если бог и держал связь с бандитами по какому-то божественному каналу, эта связь ничем себя не проявляла и обнаружить канал мне не удалось. Жалко. Хоть я и не знаю, что бы я делал, если бы сумел вычислить расположение бога, но… брр… что-то у меня не то с головой творится.

— Все свободны, — объявил я. — Хотя нет! Стоять! Что с женщинами?

Бандиты состроили виноватые гримасы и посторонились. Я выбежал из комнаты и обнаружил Лену в прихожей, а Анну Игнатьевну в коридоре, ведущем к кухне. Две нервные минуты, и я убедился, что их жизням ничего не грозит, если не считать легкого сотрясения мозга, которое у нас в Чечне и за болезнь не считалось.

— Все свободны, — подтвердил я и мне больше не пришлось повторять эти слова. Бандиты испарились, как по мановению волшебной палочки, а я занялся приведением в чувство жертв налета.

Эта процедура не заняла много времени. Придя в себя, Лена немедленно сотворила соответствующее заклинание и исцелилась окончательно, а заодно исцелила свою маму, и, до кучи, немного поправила мое здоровье. Впервые за последние два дня я почувствовал себя человеком.

— Нам надо убираться отсюда, — заявила Лена. — Сатана не остановится ни перед чем, вначале он пытался натравить на нас ментов, потом бандитов, а что дальше?

— Явится сам, — предположил я, — и при этом попытается замаскироваться под бога.

— Запросто, — согласилась Лена. — Собирайся и пошли. Мама, ты остаешься.

Анна Игнатьевна машинально кивнула. Похоже, у нее начинаются серьезные проблемы с психикой, чем дальше, тем больше она становится похожа на зомби. Сдается мне, ей не помешала бы квалифицированная психиатрическая помощь.

— Мне нечего собирать, — сказал я. — Я готов убраться отсюда хоть сейчас.

Лена немного поразмышляла о чем-то, а затем кивнула.

— Да, мы уходим немедленно, — согласилась она. — Чем быстрее мы скроемся, тем лучше. Христос не зря говорил, что богатство не… короче, неважно. Пошли отсюда.

Мы быстро оделись, даже быстрее, чем духи из учебки на второй день службы в армии, Лена чмокнула маму в щеку и входная дверь закрылась за нами. Анна Игнатьевна так и стояла в прихожей, изображая окаменевшую от божьего гнева супругу то ли Ноя, то ли Еноха.