– Ань, – обратился Петр к своей вездесущей подруге, – зря ты поехала за мной. Ведь родила не так давно. Отдохнула бы. Опять же я что, зря оздоровительный центр для тебя строил в Преображенском? Тренажеры выдумывал? Ты хочешь восстановиться после родов или нет?

– Хочу, но не могу сейчас в Москве оставаться, – робко улыбнувшись и пожав плечиками, ответила рыжая шотландка, – без тебя я чувствую себя очень тревожно.

– Это ты так испугалась того, что Маша должна родить со дня на день?

– Конечно. Если с ней какая беда случится, то Голицыны на меня подумают. Я ведь тебе уже второго мальчика родила, а Маша только первое дитя, и еще неизвестно, кто там будет. А они меня ненавидят. Настолько, что если бы их проклятья имели силу, я бы давно умерла в жутких мучениях.

– Хм. А у них есть повод переживать на эту тему? – прищурившись, поинтересовался Петр.

– Петь, я что, дура? Мы с Машей подруги. Мы обе отлично понимаем, чем закончатся такие игры.

– Но ведь боишься же.

– Конечно, боюсь. После твоих рассказов о том, что творила твоя сестра с Василием Голицыным, я не удивлюсь, если они решат меня тихо удавить в уголке, чтобы для Маши больше не было соперниц. И ведь им все равно, что я простолюдинка, которая не может претендовать ни на что ни для себя, ни для своих детей. Бастарды – они всегда остаются только бастардами. Поэтому я решила оставить детей кормилицам и от греха подальше уехать.

– Трусишка, – ласково улыбнувшись, потрепал ее Петр за кудри. – Ты же знаешь, что я любому за тебя голову оторву. Маша – это политика. Она хоть баба и хорошая, но люблю я тебя. И ты всегда будешь рядом. Как и наши дети.

– Я тебя тоже люблю… – нежно улыбнулась Анна. – Но мертвой мне это будет слабым утешением. Поэтому лучше не лезть на рожон. Кроме того, это просто замечательный повод побыть с тобой вдали от всей этой круговерти двора, – заявила она, лукаво прищурившись.

– Ань, всего несколько месяцев прошло. Я боюсь за тебя. Ведь роды выматывают и истощают женщину похлеще тяжелой работы. Может быть, повременим?

– Петь… ты не понимаешь, – чуть пожевав губы, улыбнулась она. – Мне это нравится. Рожать детей любимому мужчине – это лучшее, что я только могла бы пожелать в своей жизни. Тем более такому, как ты.

Вот какому мужчине такие слова не понравятся? Да и что на них возразишь? Так и Петр смог лишь крепко обнять и поцеловать свою кудрявую лисичку. Лукавит? Пусть. В любом случае она не делает глупостей и всегда рядом. Верная подруга. Так что имеет право.

– Пойдем в дом. Вон продрогла вся.

– Пойдем, – охотно согласилась Анна. – Слушай, а зачем ты вот так приходишь и наблюдаешь за стройкой? Уже ведь не первый раз.

– Думаю. Ты ведь знаешь, что я не собирался брать Азов в прошлом году. Вот пытаюсь понять, как из всей этой ситуации выпутаться.

– Человек предполагает, а Бог располагает, – пожала плечами женщина. – Я вообще не понимаю, как ты умудряешься так точно соблюдать свои планы.

– Ты не забыла о том, сколько мне лет и какой у меня опыт управления? – лукаво подмигнув, спросил Петр. – Без малого две сотни лет – это совсем не шутки. Для меня многие вещи – обыденная рутина. Другой вопрос, что я слегка поотвык работать без современных для конца XXI века средств. Потому вот так и думаю.

– Так ты и на колокольню за этим ходишь?

– Конечно. Там тишина, покой и хорошая возможность погрузиться в мысли. Так же я подобными вещами занимаюсь в комнате отдыха. Вроде как, развалившись, лежу на мягком диване, пью чай, курю кальян и бездельничаю. Но на самом деле – обдумываю дела. Особенно если перед этим распариться, получить часик доброго массажа и немного поплавать в бассейне. Скорее даже не поплавать, а полежать на воде. Это все очень сильно умиротворяет и выгоняет из головы всякие глупости. Позволяет как бы взглянуть на ситуацию со стороны… сверху, что ли. Охватывая много деталей разом.

– Тогда что тебя беспокоит сейчас? – заинтересованно спросила женщина. – Подумаешь вот так денек-другой и все придумаешь.

– Не все так просто, – грустно усмехнулся Петр. – Понимаешь, я не планировал в минувшем году брать Азов. Мне было нужно, чтобы войска, что туда привел Василий, в полной мере ощутили свою никчемность. Ведь все познается в сравнении. Как они смогут понять, что предлагаемые мной решения намного лучше? Правильно. Только прочувствовав отсталость старой традиции. Да и себя нужно было зарекомендовать в самом лучшем свете. Дескать, помогал, как мог, а они все одно не справились.

– Хм… странно. Мне казалось, что ты планировал участвовать в войне с Османской империей.

– Конечно, планировал. Но не вот так, с бухты-барахты, а подготовившись. Годиков через пять-шесть. Но проклятые австрийцы испортили мне всю задумку. Даже не австрийцы, а один посланник Священной Римской империи, возомнивший себя самым умным. Ведь это надо было еще догадаться нанять дюжину ушлых ребят и начать по трактирам рассказывать легенду семилетней давности. Да так, что вся Москва зашевелилась в предвкушении, когда же я уже пойду и разгромлю османов Божьим благословением. Все – от холопов до бояр. И про апостола Петра вспомнил, сволочь, и про мой обет. Помнишь же, какой ажиотаж стоял в конце прошлого лета. А обманывать такие ожидания толпы нельзя – это чревато большими проблемами.

– Но ты смог изящно выкрутиться! – заметила Анна. – Прислал четыре пушки, и через полтора часа крепость упала к твоим ногам!

– Это вынужденная мера. Я вообще эти пушки демонстрировать никому не хотел. Но других попросту не имелось в наличии. Ведь кампания должна была начаться более чем через пять лет. Вот и держал в закромах только экспериментальную артиллерию.

– Странно, – пожала она плечами. – Если ты не хотел эти пушки никому показывать, то зачем послал?

– Потому что иного выбора не было. Как еще быстро и эффектно взять крепость? Выслать большой огневой припас для старых пушек и пережечь тонны качественного пороха, который я с таким трудом собирал в арсенале? Тем более что обычных бомб у меня не было в наличии и стрелять пришлось бы ядрами, а это жуткая морока и глупость. Послать Преображенский и Семеновский полк и штурмом с нескольких направлений взять укрепления? Еще большая глупость. Я потратил не один год, чтобы этих людей обучить и подготовить. По плану они должны стать ядром новой армии. А тут такая бойня. В общем, как ни крути, а иного выбора у меня не было. Тем более что союзникам можно сказать, что мои люди просто удачно и результативно постреляли гранатами. Проверить-то такое они не в состоянии.

– Тем более. Петь, ты все сделал правильно, даже несмотря на то что тебя к такому поступку вынудили. Кстати, а куда пропал этот наш недалекий хитрец? Я его уже полгода как не вижу.

– Отозвали в Вену. Я написал Леопольду о его проказах, пояснив, что он сорвал подготовку к серьезному походу, и попросил такого впредь не допускать. Ведь мы союзники, а не враги.

– Ха! А ведь он одним махом поставил Леопольда в весьма неловкое положение. Иной монарх мог и вспылить от таких проказ да послать подальше подобных союзников.

– Верно. Если говорить вежливо, то посланник поставил Леопольда раком, особенно учитывая международную обстановку. Полагаю, об этом глупом человеке мы больше никогда не услышим. Не удивлюсь, что его холодным молочком поутру напоят, а потом торжественно похоронят где-нибудь в овраге. Подставил он своего монарха очень сильно. Настолько, что тот даже обязался компенсировать мне непредвиденные расходы – вот, жду партию селитры и меди.

– А дальше что будет?

– Ничего хорошего, – грустно произнес Петр. – К кампании 1695 года я собирался иметь в тылу солидные производства, обеспечивающие кампанию деньгами и всем необходимым. Качественные пиломатериалы, листовое стекло, саржевая ткань – вот основные экспортные статьи, дающие мне денег уже сейчас больше, чем нынешние налоговые сборы в казну. И денег должно быть вполне достаточно для того, чтобы продолжать энергичное промышленное развитие. Строить дороги, мануфактуры, форты и прочее. А теперь из-за этих… – махнул рукой Петр.

– Теперь ты будешь вынужден воевать в ущерб развитию, – медленно произнесла Анна.

– Верно. Вон я хотел шхуны для пиратов строить со стальным набором и рангоутом. Но куда уж там. Мы одну едва построили на Плещеевом озере. Еще две в ближайшее время просто не потянем. Вот и придется строить их с деревянным набором, хоть и усиленным металлическими вставками. Кроме того, экипажи толком не готовы. Пехоты всего три полка. Конных егерей – пять рот, да и те всю летнюю кампанию гоняли татар по степи, выдавливая на запад – юго-запад. И раньше чем через год им пополнения не будет, слишком сложны в обучении и подготовке. Артиллеристов, готовых к делу, – одна только рота. Пушек нормальных нет. Фузей нового образца не хватает. В общем, одна сплошная проблема.

– Так раз все плохо, то зачем нам вообще сейчас начинать воевать? Подождем эти несколько лет. Обязательства для вида перед союзниками ты выполнил. Так что время у тебя есть.

– На самом деле его уже нет. Я раскрылся и продемонстрировал, что могу успешно воевать. Это пока мы были немощными да убогими, наши союзники не рассчитывали на нас. Сдерживаем татар одним фактом своего присутствия – уже хорошо. Однако сейчас все изменилось. Франсуа Овен сообщил о переполохе в Вене, вызванном слухами о взятии Азова. Там никто на это не рассчитывал.

– Ты думаешь, теперь на тебя станут давить?

– Уже начали. Дело в том, что дела у Священной Римской империи не очень хороши. В этом году они потеряли много крепостей. Конечно, войска османов тоже выдохлись, но закрепились на позициях. Теперь от нас будут любыми правдами и неправдами требовать наступления, чтобы Стамбул начал перебрасывать в Крым и Причерноморье подкрепления. Конечно, можно послать их к чертям, но без Вены нам будет сложно дипломатически оформить наши завоевания. С нами один на один Османская империя может достаточно долго воевать, так что придется выручать этих горе-вояк.

– Печально. Кстати, а почему ты собирался начать кампанию в 1695 году?

– Потому что хотел помочь нашим заклятым друзьям в Вене, но не рискуя получить османские подкрепления в Тавриде и окрестностях. То есть стать последней гирей на весах этой войны, подойдя практически к дележу добычи. Впрочем, чего уж о том мечтать, – тяжело вздохнув, произнес Петр. – Теперь нужно действовать по обстановке и не терять время. Вон даже шхуну, что на Плещеевом озере ходила, разобрал и сюда привез. По весне завершим сборку и отправим резвиться на просторы Черного моря.