В этом не могло быть сомнения. За барьером, на который он смотрел, лежал Ю–Атланчи. И там — Суарра! Усеянная песчаными холмами равнина была та самая, по которой спасался бегством человек–паук. Прямо внизу находилась дорога, по которой Грейдон прошел к Лику.

Он услышал, как высоко над головой сочно пропела труба. Звук прозвучал три раза. А затем еще трижды: с подножия склона, по которому он взбирался к вершине, издалека, откуда–то с равнины, и наконец вблизи от горной стены.

Грейдон начал спуск.

Когда он добрался до горы, день лишь начинался. Камень походил на базальт, черный и очень твердый… Склоны горы были неприступны. По крайней мере те, перед которыми он стоял. Куда ему идти?

Как бы отвечая на этот вопрос, снова раздался трубный звук. Труба звучала высоко в небе и — к югу.

— На юг! — радостно сказал Грейдон, возобновляя движение.

Его глаза заметили что–то зеленое. Подойдя ближе, Грейдон увидел, что в этом месте камень растрескался. Рядом с утесом лежали валуны, вокруг — куча огромных булыжников. Кустарник, маленькие деревца нашли здесь опору и вскарабкались по круче горы до самой вершины.

Грейдон осмотрелся, определяя причину. И увидел в стене над насыпью узкую расщелину. Любопытство заставило его обследовать ее. Осел смотрел на него, а когда Грейдон был уже на полпути, осел с протестующим криком начал карабкаться следом.

Грейдон протиснулся через последний из кустов и увидел, что вход в расщелину достигает четырех футов. Внутри было темно. Это ему не понравилось, и он посветил фонариком. Грейдон вылез наружу и начал собирать хворост для костра.

Сбросив последнюю охапку хвороста вниз, он двинулся вперед по расщелине. Через сотню шагов свет фонарика уперся в стену. «Конец расщелины», — подумал Грейдон. Но, дойдя до стены, обнаружил, что расщелина делает внезапный поворот. Он услышал, как слева капает вода. Она вытекала из бассейна тонкой струйкой. Грейдон направил огонь фонаря вверх. Не видно было ни свода расщелины, ни неба.

Что ж, следующим утром он проведет некоторые исследования. Грейдон отыскал навес, загнал под него осла и привязал к уступу скалы. После этого поел, завернулся в одеяло и уснул.

Проснулся он рано. Его жгло желание посмотреть, куда ведет расщелина. Не утруждая себя приготовлением завтрака, Грейдон спустился в расщелину. Когда он отошел от крошечного ручья примерно шагов на триста, проход круто повернул, вновь выйдя в первоначальном направлении.

Где–то недалеко впереди висела серая, слабо светящаяся завеса. Грейдон включил фонарь и на цыпочках пошел вперед…

Это был дневной свет.

Грейдон смотрел вниз. Гору рассекала трещина. Ста футов шириной, с гладкими обрывистыми стенами. Трещина шла прямо вниз. Она была обращена в сторону восходящего солнца. Понять, сколько просачивается света в узкий каньон, было невозможно. Дно его было ровным и гладким. Вдоль одной его стены бежала струйка ручья. Растения здесь не росли — не было даже выносливого лишайника.

Грейдон вернулся, нашел осла и привязал его среди кустов.

— Ешь досыта, Санчо Панса, — сказал он. — Один бог знает, когда ты в следующий раз поешь.

Он разжег костер и быстро уничтожил свой завтрак. Подождал, пока осел полностью насытился. Навьючил на него тюки. И наконец подвел маленькое животное ко входу в каньон. По каньону осел пошел довольно охотно.

С милю каньон был таким прямым, словно его выравнивали по рейке землемера. Затем начались изгибы и повороты. Во все возрастающем количестве появлялись на его дне обломки скал и булыжники. Струйка, вбирая в себя другие струйки, стекавшие с утесов, превратилась в небольшой ручей. Возле текущей воды появилась редкая поросль чахлых, бледных растений.

Время от времени Грейдон замечал высоко на утесах справа округлые отверстия. Казалось, они служили входом в какие–то туннели или пещеры. Обострившееся за время скитаний по пустыням и джунглям чутье подсказывало Грейдону, что в них таится нечто смертельно опасное. Он наблюдал за ними, двигался осторожно, держа винтовку наготове. В воздухе почувствовались слабые следы какого–то смутно знакомого запаха, резкого, мускусного. Он был похож… на что был он похож? Запах доходил на издаваемую аллигаторами вонь.

По мере продвижения число ведущих в пещеры отверстий увеличилось. Находившийся в воздухе запах сделался гуще. Осел начал нервничать, останавливался и фыркал.

Каньон снова неожиданно повернул. Что там за поворотом — не было видно. Но оттуда донеслись до Грейдона ужасающее ворчание и шипение. И одновременно, вызывая тошноту, в ноздри его ударило мускусное зловонье. Он неподвижно застыл.

Он услышал людские крики. Прыгнул вперед, обогнул угол. Прямо перед ним стояли три индейца, похожие на того, который вывел его к границе Запретной Страны. Но одеты они были в голубое, а не в желтое. Индейцев окружила, разрывая их клыками и когтями, стая созданий, которых Грейдон принял сперва за гигантских ящериц. Но тут же понял, что они если и не люди, то по меньшей мере полулюди.

Твари достигали в высоту чуть больше четырех футов. Их жесткая шкура была грязно–желтого цвета. Они передвигались на задних лапах, коротких, похожих на птичьи, плоских и когтистых. Руки короткие и мускулистые, тоже с длинными когтями.

Лица их были такие, что в жилах Грейдона застыла кровь. Он не ошибся: в них было нечто человеческое. Необъяснимо и запутанно в этих тварях смешались человек и ящер. Как были смешаны человек и паук в алом существе, которого Суарра назвала Ткачом.

Узкие, выступающие лбы. А надо лбом — алая, торчком стоящая чешуя. Круглые, красные, немигающие глаза. Плоский нос, но под носом челюсти, вытянутые широким шестидюймовым рылом, вооруженным желтыми клыками, острыми, ужасными, как у крокодила. Подбородка нет и только зачатки ушей.

Наибольшую тошноту у Грейдона вызвало то, что бедра тварей были обмотаны грязными полосками тканей. Одежда.

Три индейца стояли треугольником спина к спине, отбиваясь от людей–ящеров похожими на молоты дубинками из какого–то сверкающего металла. Они показали себя с лучшей стороны, и полдюжины тварей с раздробленными головами служили тому Доказательством. Но теперь дела круто изменились, и сперва один индеец, а за ним другой оказались лежащими на земле, погребенными под отвратительными телами.

Грейдон сорвал с себя оцепенение и закричал последнему оставшемуся на ногах индейцу.

Он поднял винтовку, быстро прицелился и выстрелил. Под ударом пули человек–ящер зашатался и упал. В ответ стая, все, как один, повернулись к Грейдону. От каменных стен выстрелы отразились, словно раскаты грома в миниатюре. Тела согнулись. Твари свирепо смотрели на Грейдона.

Индеец нагнулся, поднял тело одного из своих товарищей и отскочил. Отбросив охвативший его страх, Грейдон опустил винтовку и быстро перезарядил магазин. Твари, когда они снова начали падать под выстрелами, очнулись от оцепенения, прыгнули к стенам и кишащей толпой, словно настоящие ящерицы, вскарабкались на отвесные скалы.

С пронзительными криками, шипя, они метнулись к черным входам в пещеры и исчезли в их темной глубине.

Индеец стоял, держа на руках раненого товарища. На его коричневом лице были изумление и страх.

Грейдон перебросил ремень винтовки через плечо и общепринятым жестом мира вытянул вперед руки. Индеец осторожно положил своего товарища на землю и низко поклонился.

Грейдон подошел к индейцу. На мгновение он остановился, чтобы вблизи рассмотреть создания, сраженные его пулями. Полностью мертвыми казались только те, чьи черепа были расколоты дубинками.

И снова Грейдона потрясло то извращенно–человеческое, что присутствовало в этих созданиях.

Одно из них лежало лицом вниз. Перепачканная набедренная повязка свалилась. От основания спинного столба отходил прямой чешуйчатый хвост.

Он осознал, что рядом стоит индеец. Индеец снова поклонился Грейдону и принялся своей дубинкой методически крушить черепа сраженных Грейдоном созданий.

— Это, — сказал он на языке айрама, — для того, чтобы они не могли ожить снова. Это единственный способ.

Грейдон подошел ко второму индейцу. Тот был без сознания и жестоко искалечен. Из седельной сумки Грейдон вытащил индивидуальный пакет, залил лекарствами и перевязал самые тяжелые раны. Подняв взгляд, он увидел, что индеец стоит рядом и смотрит. Страх в его глазах усиливался.

— Если мы сможем переправить его куда–нибудь, где эти скоты не смогут помешать нам, я смогу сделать для него больше, — тоже на языке айрама сказал, поднявшись, Грейдон.

— Немного пройти, — ответил индеец, — и мы окажемся в безопасности от них, могущественный Повелитель.

— Тогда пойдем, — сказал Грейдон по–английски и усмехнулся: у него уже был титул.

Он нагнулся и взял раненого за плечо. Индеец поднял своего товарища на ноги. С ослом во главе они двинулись вдоль каньона.

Отверстия пещер следили за ними. Внутри них не было заметно никакого движения, но Грейдон ощущал на себе пристальный взгляд налитых злобой глаз. Дьявольский взгляд людей–ящеров, прячущихся в густом сумраке пещер.