Глава 8
Лорд–правитель не очень удивился, когда две недели спустя Неллиан передал ему письмо от Клэйна. В письме говорилось:
«Моему деду, почтеннейшему лорд–правителю.
Я крайне сожалею, что не справился со своими эмоциями, когда вы пришли ко мне. Позвольте заверить, что я горжусь оказанной мне честью, и что ваше посещение изменило мое мнение относительно многих предметов. До вашего прихода в орлиное гнездо я не считал, что у меня есть обязательства перед семейством Линнов. Теперь я решил поддержать имя Линнов, которое Вы сделали великим. Приветствую Вас, мой высокодостойный дед, величайший из живших когда–либо людей.
Ваш восхищенный и скромный внук Клэйн».
В письме содержались мелодраматические нотки, и лорд–правитель не мог согласиться с утверждением, что он величайший из людей. Он даже не второй, хотя, может быть, и третий.
«Мой мальчик, — подумал он, — ты забыл моего дядю, полководца из полководцев, и его противника, яркую личность, кому в двадцатилетнем возрасте было суждено пережить триумф и которому в еще более раннем возрасте было официально разрешено пользоваться титулом «великий». Я знал их обоих и знаю, чего стою я».
Тем не менее письмо было приятно лорду–правителю. Но оно и удивило его. В нем был некий подтекст, будто решение было принято человеком, обладающим властью и правом принимать решения.
Он отложил письмо в раздел семейной корреспонденции и начал им новый подраздел: «Клэйн». И забыл о нем. Но неделю спустя вспомнил, когда жена показала ему два послания. Одно адресованное ей, второе, напечатанное, — лорду Крегу на Марс. Оба послания были от Клэйна. Лидия забавлялась.
— Тебя здесь кое–что заинтересует, — заметила она.
Лорд–правитель прочел адресованное ей письмо:
«Моей благородной бабушке.
Достопочтимая леди, чтобы не обременять своими просьбами вашего мужа, моего деда, почтительно прошу Вас отправить письмо обычной почтой моему отцу, лорду Крегу. В нем молитва, которую я прочгу на следующей неделе в храме, молитва о даровании победы над марсианами. В следующей почте моему отцу будет послана металлическая капсула, освященная на этой церемонии прикосновением богов — металлов Радия, Урана, Плутония и Экса.
Почтительнейше ваш Клэйн».
— Ты знаешь, — говорила Лидия, — получив это, я сначала не поняла, кто такой Клэйн. Мне почему–то казалось, что он мертв. Но, напротив, он, похоже, вырос.
— Да, — с отсутствующим видом ответил лорд–правитель, — да, он вырос.
Он рассматривал молитву, которую Клэйн посылал лорду Крегу. У него было странное чувство, что есть в этом что–то, что он пока не понимает. Почему письмо передается через Лидию? Почему не через него непосредственно?
— Ясно, — сказала Лидия, — что, поскольку будет посвящение в храме, письмо должно быть отослано.
Именно так, подумал лорд–правитель. Ничего не оставлено на волю случая. Они должны послать письмо. Они должны послать металл, освященный богами.
Но почему же все–таки информация передавалась через Лидию? Он прочел молитву, на этот раз поражаясь ее прямолинейности. Такая заурядная, такая незначительная… И именно такие молитвы заставляют старых солдат думать, что они сражаются ради… слабоумных. Строчки располагались широко, и именно это заставило глаза правителя слегка сузиться.
— Что ж, — рассмеялся он, — я возьму письмо и сам отошлю.
Придя к себе, он зажег свечу и подержал письмо над огнем. Через две минуты между строками появилась запись, сделанная невидимыми чернилами. Шесть строк из тесно подогнанных слов между каждыми двумя строками молитвы. Лорд–правитель, поджав губы, прочел подробную точную инструкцию. Это был план действия марсианской армии, не столько военный, сколько магический. И несколько раз упоминался взрыв храмов много лет назад.
В конце было оставлено место для его подписи. Он не стал сразу подписывать, но в конце концов подписал, положил письмо в конверт и приложил большую государственную печать. Потом сел и снова подумал: «Но почему Лидия?»
В сущности, не нужно было долго гадать о размерах предательства, которое преследовало легионы лорда Крега в течение трех лет.
В такой семье, как наша, угрюмо подумал лорд–правитель, заговорщики договаривались здесь, в шестидесяти футах под орлиным гнездом, где ребенок богов прижимался ухом к трубе, слушал их слова и записывал невидимыми чернилами на страницах как будто чистого блокнота.
Лорд–правитель знал, что его жена бесконечно интригует за его спиной. Он женился на ней, чтобы оппозиция была представлена в правительстве. Она была дочерью одной из благороднейших семей Линна; все взрослые мужчины этой семьи погибли, сражаясь на стороне Рахейнла. Двое из них были захвачены и казнены. Ей было девятнадцать лет, и она была замужем и имела сына, впоследствии лорда Тьюса, когда лорд–правитель организовал самый скандальный бракоразводный процесс и последующий вторичный брак в истории Линна. Лорда–правителя это не беспокоило. К тому времени он уже принял название города и государства как фамилию для своей семьи. Следующим же шагом нужно было залечить рану, нанесенную гражданской войной Этим шагом была женитьба на Лидии, и шаг этот оказался мудрым.
Она служила клапаном для всех сжатых сил оппозиции. По ее действиям он узнавал о намерениях оппозиции. И шел ей навстречу, насколько это было возможно. Будто бы следуя советам жены, он привлек на свою сторону сотни способных администраторов, солдат и патронов, которые помогали ему управлять все возрастающим населением Земли и ее колоний. В последующие годы все больше и больше оппозиционных членов Патроната поддерживали его законы. Они смеялись над его привычкой читать с листа главные речи. Они высмеивали его любимые выражения: «Быстрее, чем сварить спаржу», «Слова изменяют мне, джентльмены», «Будем довольны синицей в руках». И другие. Но снова и снова они поддерживали его в интересах империи. И когда его агенты докладывали о готовящихся заговорах, дальнейшее расследование показывало, что в этих заговорах не участвует ни один влиятельный человек.
Не раз винил он Лидию за ее запутанные дела. Она не могла не быть в оппозиции, как он не мог, еще будучи юношей, не быть втянутым в водоворот политических амбиций своей группы. Ее убили бы сами оппозиционеры, если бы она показалась им слишком «нейтральной».
Нет, он не винил ее за действия в прошлом. Но этот случай был особым. Огромные армии уничтожались, чтобы принизить качества лорда Крега, как полководца, выявив при этом «талант» лорда Тьюса. Тут действовали личные интересы, и лорд–правитель понял, что перед ним главный кризис. Самое главное — спасти Крега. Но при этом не встревожить Лидию и остальных. Несомненно, у них есть возможность просматривать его личную переписку с Крегом. Посмеет ли он остановить их? Поступить так было бы неразумно.
Все должно казаться нормальным и разумным, или в испуге они могут предпринять попытку убить лорда Крега. Пока армия лорда Крега держится, группа не будет делать решительных шагов.
Сумка с почтой для лорда Крега должна попасть в их руки, как и в предыдущих случаях. Если письмо будет вскрыто, вероятно, будет предпринята попытка убить Клэйна… Следовательно, что?
Лорд–правитель разместил стражников во всех местах свиданий, окружив ими также основание орлиного гнезда. Он вывесил следующий приказ, чтобы оправдать появление стражников:
«Мне надоело наталкиваться на бесстыдно целующиеся пары раз за разом. Это не просто плохой вкус. Это настолько распространилось, что требуются решительные действия. Стражники будут сняты примерно через неделю. Я рассчитываю на здравый смысл всех, особенно, женщин, и, надеюсь, в будущем подобные спектакли не повторятся».
Неделя, чтобы защитить Клэйна до посвящения в храме.
Интересно было бы посмотреть, что станет этот мальчишка делать с металлом, но, конечно, его присутствие невозможно. В день посвящения лорд–правитель сказал Неллиану:
— Я думаю, он должен поездить по Земле. Без всякого заранее намеченного маршрута. Инкогнито. И пусть выедет завтра же.
С Клэйном все. Лорд–правитель также посетил лагерь солдат за пределами города. Для солдат это был прекрасный день. Правитель роздал миллион сестерций. Были организованы бега, состязания в скорости и в других видах спорта, и победители получили награды; и даже побежденные, которые честно боролись, получили значительные суммы.
Очень хороший день. Уезжая, лорд–правитель до самых городских ворот слышал приветственные крики. Потребуется несколько недель, если не месяцев, чтобы вызвать у этих солдат недовольство.
Приняв все возможные меры предосторожности, лорд–правитель отправил почту и стал ждать результатов.
Группа Лидии действовала быстро. Рыцарь опустошил почтовую сумку. Рыцарь и патрон просмотрели каждое письмо, разложив их на две стопки. Одна из стопок была снова помещена в сумку. Вторую просматривал лорд Тьюс. Отобрав несколько писем, передал их матери.
Лидия просматривала их одно за другим и протягивала те, которые нужно было распечатать одному из рабов, искусных в обращении с химикалиями. Именно эти рабы распечатывали письма.
Седьмым из отобранных было письмо Клэйна. Лидия взглянула на надпись на конверте, увидела имя адресата, и губ ее коснулась легкая улыбка.
— Скажите мне, — проговорила она, — может быть, я ошибаюсь, но разве в армии карлики, мутанты и другие уроды не считаются дурным предзнаменованием?
— Именно так, — ответил один из рыцарей. — Увидеть одного из таких накануне битвы, значит проиграть ее. Иметь дело с одним из них, значит потерпеть неудачу.
Леди–предводительница улыбнулась.
— Мой благородный муж не интересуется такими феноменами. Нужно проследить, чтобы армии стало известно, что лорд Крег получил послание от своего сына–мутанта.
Она бросила письмо в сумку.
— Я уже читала его.
Три четверти часа спустя курьер был на пути к кораблю.
— Ничего важного, — сказала Лидия сыну. — Твой отчим, по–видимому, занимается только сохранением морали во дворце.
Лорд Тьюс задумчиво сказал:
— Хотел бы я знать, зачем ему понадобилось подкупать охранный легион.
Еще более удивили заговорщиков события следующего дня, когда лорд–правитель объявил объединенное заседание обеих палат Патроната. Как только об этом было объявлено, леди _Лидия отправилась к мужу с расспросами. Но великий человек покачал головой, улыбнулся и сказал без явной хитрости:
— Моя дорогая, это будет приятным сюрпризом для всех. Ты должна мне позволить такие простые удовольствия.
Заседание должно было состояться через несколько дней. (С этому времени шпионы Лидии ничего не сумели выяснить. J! она, и лорд Тьюс встретились с отдельными лидерами Патроната в надежде, что у тех может быть «щепотка информации». Цо поскольку ее саму искусно расспрашивали, Лидии стало ясно, что они были в таком же неведении, как и она. И вот впервые за много лет она сидела в своей ложе в Патронате, не зная, что за повестка заседания намечена.
Решающий момент наступил. Она видела, как ее муж прошел по проходу и поднялся на помост. В раздражении она схватила руку лорда Тьюса и яростно прошептала:
— Что у него на уме? Вся эта история становится фантастической.
Тьюс ничего не ответил.
Лорд–правитель начал с предписанного обычаем обращения:
— Благородные члены моей семьи, мудрые и щедрые лидеры Патроната, благородные патроны и их достойные семьи, рыцари империи и их леди, почетные члены, представители доброго народа Линна, я с радостью объявляю вам о своем решении и не сомневаюсь в вашей единодушной поддержке…
Аудитория затихла. Лидия закрыла глаза. Слова ее мужа означали, что не будет споров, не будет обсуждения. Патронат формально ратифицирует решение, но на самом деле она станет законом, как только правитель произнесет свои слова.
Тьюс склонился к матери:
— Обрати внимание, он же читает свою речь.
Лидия не заметила этого. А следовало бы, подумала она. Ее шпионы среди домашней прислуги сообщали, что не нашли ни клочка бумаги, никакого черновика в личных покоях правителя и в его кабинете.
На помосте Линн продолжал:
— Нелегко человеку, ведущему, подобно мне, активную жизнь, осознать, что годы проходят. Но не может быть сомнений, что я старею, что физически я не так крепок сегодня, как было лет десять назад. Пришло время подумать о наследнике, причем я имею в виду не только преемника, но соправителя. Он будет соправителем, пока я остаюсь правителем, и станет единоличным правителем после моей смерти или отставки. Размышляя об этом, я сообщаю вам с радостью, что возлагаю эту важную должность на моего возлюбленного сына, лорда Крега, чье долгое и честное служение империи в последние годы было подкреплено значительными военными достижениями.
Один за другим перечислил он успехи лорда Крега в его предыдущей карьере. Затем:
— Его первым большим достижением в марсианской кампании, так злополучно начатой, стало спасение армии из тяжелого положения, когда, по случайному совпадению, в момент высадки ей противостояла намного превосходящая вражеская армия, в результате чего могло произойти небывалое поражение линнской армии. Почти чудом удалось ему провести армию в тайное место, где она могла защищаться. А теперь мы уверены, что он одержит победу, которую вырвал у него случай два года назад.
Он помолчал, и, пока Лидия слушала, открыв глаза и осознавая глубину своего поражения, твердо сказал:
— На своего сына, лорда Крега, я возлагаю совместное со мной управление Линнской империей и даю ему титул лорда–правителя. Этот титул не подчинен моему, как лорд Крег не подчинен мне, за исключением границ, связанных с подчинением сына отцу.
Лорд–правитель снова помолчал и улыбнулся странной, чуждой на его угрюмом лице улыбкой. Потом продолжил:
— Я знаю, что вы вместе со мной будете радоваться этому счастливому известию и быстро утвердите — я надеюсь, сегодня же — это назначение, так, чтобы мой сын обладал всей полнотой власти накануне решающей битвы.
Он поклонился и сошел с помоста. Наступила тишина. Аудитории, казалось, потребовалось время, чтобы понять, что он кончил. Но когда начались аплодисменты, они звучали яростно до тех пор, пока он не покинул мраморный зал.